Текст книги "Слабая герцогиня. 10 способов унизить невесту (СИ)"

Автор книги: Виктория Вера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 39

Его сиятельство появляется на ступенях особняка в тот момент, когда Дио Зейн-Малик помогает мне подняться в экипаж. Граф явно спешил, чтобы оказаться здесь вовремя. Губы плотно сжаты, шея напряжена, брови нахмурены. На мгновение встречаюсь с ним взглядом и тут же отворачиваюсь. Располагаюсь на широком мягком сиденье просторной кареты. Королевский поверенный занимает место и пододвигается к окошку, из-за чего граф садится напротив меня. Карета трогается. Очень заинтересованно рассматриваю складки на юбке и даже придирчиво поправляю несколько неидеальных, на мой взгляд, изгибов ткани, а потом перевожу внимание на виды за окном. Всё это время ощущаю его взгляд на себе, отчего сильно нервничаю. Стараюсь дышать ровно и считать каждый вдох. Пейзажи за окном сливаются во что-то смазанное, потому что я, кажется, смотрю в одну точку. Пару раз моргаю и пытаюсь незаметно расслабить пальцы, которые, затекли, напряжённо сжимая ткань юбки.

Тёплая рука накрывает мою холодную. Коротко выдыхаю и бросаю короткий взгляд в сторону королевского поверенного. Он дремлет, откинувшись на спинку сидения. Последние дни его сильно вымотали.

Чтобы дотянуться до меня, демону достаточно было всего лишь наклониться вперёд. Пытаюсь вытянуть руку, но он не пускает, перехватывает чуть сильнее и осторожно поглаживает слишком чувствительную кожу. Поднимает руку, и я ощущаю его мягкие губы на моих пальцах. Долго… слишком долго.

Набираюсь смелости и поднимаю глаза.

– Прости… – единственное слово шёпотом и взгляд, который заставляет ощущать себя оголённым нервом.

Не выдерживаю, забираю руку, пряча пальцы в складках платья. Он замирает, прикрывает глаза и делает несколько выдохов. Как и я, старается контролировать дыхание, но его выдохи немного судорожные, а каждый вдох глубже, чем следовало бы, чтобы я поверила, что он спокоен.

* * *

– И кто же он?

В роскошном кабинете Его Величества мы одни, если не считать лакея, замершего у дальней стены и стражу в дверях. Разговор длится уже некоторое время, а я нервничаю, пытаясь повернуть его в нужное мне русло.

– Кто, простите?

– Тот, из-за кого ты готова отказаться от юного графа Фрэй Дау. Кто он?

– У меня никого нет.

– Полноте, милая. Я вижу, как ты расцвела и, очевидно, в этом нет заслуги Алексиона, – Его Величество на мгновение мрачнеет, но тут же снова меняется в лице, одаривая меня лёгкой улыбкой. – После бала мне поступило немало прошений от благородных дио, все они надеются на расторжение вашей помолвки и на то, что я включу их в список претендентов на твою руку. Так к кому из них мне стоит отнестись более благосклонно?

Что??

– Простите, Ваше Величество… – поднимаю встревоженный взгляд, потому как это совсем не то, о чём я хотела поговорить. Вот, сильно-сильно “не то”. – Сегодня я шла к вам в надежде на вашу благосклонность…

– К кому?

– К… моей просьбе… – монарх приподнимает одну бровь, всем видом показывая, что внимательно слушает. – Могу ли я просить у вас отсрочку… немного времени?… Я… не готова обсуждать новую помолвку прямо сейчас.

Слова даются мне нелегко, но я изо всех сил стараюсь держать себя в руках и не показывать той бури волнения, что заставляет слабеть колени. От этого разговора зависит слишком многое.

– Что ж, после тех слухов, что доходили до меня, я не могу тебя осуждать за это желание. Но земли Эон Нидао нуждаются в хорошем хозяине.

Стараюсь заглушить нервозность и сосредоточиться на своей задаче. Вдох, выдох, лёгкая улыбка:

– Гостя у графа я немного изучила то, как устроено его поместье и хозяйство, старалась перенять некоторый опыт.

Монарх меняет взгляд со снисходительного на заинтересованный, и это придаёт мне смелости:

– Я также пересмотрела информацию по герцогству. Понимаю трудности, которые нынче испытывает… мм… казна, – немного тушуюсь, понимая, что Его Величество весьма осведомлен о моей прошлой беспечности. – Осознаю, что сама довела до этого, но сама же готова всё исправить. С уплатой королевского налога проблем и просрочек не возникнет. Я выполню свой долг перед короной.

Чтобы сейчас уверенно об этом заявлять, мне пришлось немало покорпеть над цифрами, которые прислали управляющие. Я понимаю, какой доход могу получить с порта, с простых жителей, с мануфактур… и я также понимаю, сколько мне не хватает, чтобы выполнить обязательства и не остаться при этом с пустой казной. Пусть у меня пока нет чёткого плана, но уже есть некоторое представление о том, что можно сделать, чтобы улучшить положение.

– А если нет? Если не справишься? Готова принять в супруги того, на кого укажу я?

Как-то мне не нравится такая постановка вопроса.

– Мм… Сейчас я прошу лишь дать мне время. Я надеялась, что в случае… если что-то пойдёт не так, мы просто вернёмся к выбору кандидатуры нового хозяина Эон Нидао.

В суровом взгляде правителя появляются едва заметные смешинки и меня посещает подозрение, что он ловко испытывает меня.

– Я почти уверен, что так оно и случится в итоге, – монарх задумчиво откидывается на спинку высокого богато отделанного кресла. – Но ты пробудила во мне любопытство. Возможно, в тебе говорит древняя кровь правителей… Вижу, ты повзрослела, девочка, я рад этому. Жаль, мой брат уже не узнает этого.

В его глазах монарха смешались тепло и грусть.

– Будет занятно посмотреть, как именно ты будешь решать проблемы герцогства. Этот опыт станет хорошим подспорьем для будущего Эон Нидао. Я опасался, что даже Алексион не сможет совладать с тобой. Но сегодня, милое дитя, моё старческое сердце радуется. Поэтому я дам тебе время, которого ты так желаешь.

– Благодарю, Ваше Величество! – незаметно выдыхаю, в голове крутятся сотни слов, чтобы описать моё облегчение и радость, но всё, что я могу себе позволить – полный благодарности взгляд.

Почти ласковая ответная улыбка растекается в груди приятным теплом.

– Больше ничего не хочешь мне рассказать?

– Рассказать?

– Например, про то, как умудрилась оказаться верхом на лошади? Помнится, покойный брат говорил, что ты и близко не подходила к лошадям с тех пор, как одна из них тебя укусила, – монарх приподнимает одну бровь и кажется серьёзным, я уже готова начать нервничать, но глубоко внутри серых глаз снова замечаю смешинки. Это помогает мне расслабиться и почти беззаботно улыбнуться:

– Да… раньше не подходила. Но разве мы не должны учиться преодолевать свои страхи, Ваше Величество?

– Побороть свои страхи – очень благородная цель, – удовлетворённо кивает монарх. – Но в будущем постарайся беречь себя. Не хочу, чтобы ты пострадала.

– Значит ли это, что отныне мне запрещено подходить к лошадям?

– Нет, Эммилина, это не запрет. Просто будь осторожна и продумана во всём, что делаешь. Я уважаю твоё желание стать сильнее, – он поднимается из массивного кресла, закладывает руки за спину и делает пару шагов к высокому окну. – Знаешь… когда Алексион попросил меня дать вам эти десять дней, я сначала рассердился. Но потом понял, что он прав. Я хочу для тебя благополучного брака, такой брак стал бы основой процветания вверенных тебе земель. Ненависть и безразличие не сделают нас сильнее. Поверь, я знаю, о чём говорю. Я согласился с мальчиком, посчитав, что для тебя это также станет важным уроком. Как единственная наследница, ты получила власть, к которой не была готова. Пожалуй, слишком много власти. Но ты должна помнить, что властью можно подчинить тела и даже слова людей, но невозможно подчинить их сердца и души. Я знал, что Алексион станет этому наглядным примером, но в то же время надеялся, что вы оба будете достаточно мудры, чтобы найти компромисс и договориться.

Об этом говорил дио Зейн-Малик? Кажется, я начинаю хоть что-то понимать.

Монарх делает два шага обратно и возвращается в кресло, смотря мне прямо в глаза:

– Эмми, на будущее: хочешь настоящей преданности, ищи подход к сердцам, но не забывай кто ты. Ты герцогиня и в тебе течёт кровь древних королей. Никто не имеет права оскорбить тебя. И не позволяй им видеть свои слабости. Сейчас ты глава рода, ты обязана быть сильной.

– Благодарю, Ваше Величество, я стараюсь.

– Я заметил. Ты превзошла даже мои самые смелые надежды, я рад, что ты готова взрослеть. Очевидно, эти десять дней были прекрасной идеей. Не понимаю, куда смотрит Алексион.

– Вы сердитесь на его сиятельство?

– Сержусь? Он просил дать время, чтобы вы определились, сможете ли мирно сосуществовать в этом браке и попытались преодолеть прежние разногласия. Но мальчик заигрался и забыл своё место.

– И что это значит для самого графа?

– Всё ещё переживаешь за него?

– Скажем, благодарна ему за приобретённый опыт.

Старческое лицо расплывается в улыбке и по кабинету разносится хрипловатый тихий смех.

– Так стоит наградить Алексиона за вклад в твоё скорое взросление?

– Я бы просто хотела узнать, что ему… что его ждёт…

– А ты бы хотела, чтобы я его наказал?

Глава 40

Алексион-Кэссим

Это какая-то пытка. Нужно было попросить у лекаря настой для сна, но организм настолько измотан, что я был уверен – отключусь, как только закрою глаза, даже если не успею при этом добраться до постели.

Предрассветные сумерки намекают на то, что время, отведённое на отдых, подходит к концу, потому что позволить себе утренний сон я не могу.

Что, если Эммилина не станет задерживаться, а отправиться из дворца сразу после завтрака? Сколько это будет? Девять? Десять утра?

Мне нужно с ней поговорить.

Вчерашний разговор с Его Величеством дался тяжело. Как в целом и весь прошлый день…

* * *

За день до этого

Приходится заставить себя подняться до рассвета. После жалкого часа сна… возле её постели.

Я мечтал, чтобы утро никогда не наступило, хотелось просто остаться там, в полутьме спальни. Вслушиваться в тихое дыхание, представляя, что события последних дней лишь плод моего воспалённого разума. Раз за разом прокручивал варианты того, как всё могло произойти, если бы я действовал более осмотрительно. Хотя в те моменты решения выглядели единственно верными …

Бессмысленно сейчас об этом думать.

Реальность уже распахнула свои когтистые объятия. Слишком отчётливо я осознаю, что может последовать за сегодняшним визитом во дворец. Полагаю, при следующем восходе солнца у меня уже не будет ни этого имения, ни земель, ни титула… ни свободы.

Как такое могло произойти со мной? Всё это напоминает дурной сон. То, чего невозможно было представить. Нелепое стечение обстоятельств, несколько неверных решений, несколько неосторожных разговоров.

Бесполезно перекладывать вину на Итеона, это приведёт лишь к тому, что пострадаем мы оба. Но если сумею оградить его, то у меня хотя бы останется тот, к кому я смогу попроситься на службу… хочется верить, что он не откажет опальному другу, даже после тюрьмы… Хотя о чём это я? Уверен, Эммилина подробно расскажет обо всём, что предшествовало её забвению.

Отчаянно тру ладонями лицо и заставляю себя подняться. Нужно успеть слишком многое. Написать десятки писем и отдать их управляющему, сопроводив инструкцией: кому, когда и в каких случаях эти бумаги доставить. Требуется завершить несколько самых важных дел, с которыми я бы не справился из дворца, а тем более из тюремных казематов.

Разумеется, времени не хватает, но я делаю всё, что могу за этот жалкий отрезок времени. Едва успеваю к ожидающему королевскому экипажу. Было бы непростительно опоздать в таких обстоятельствах…

– Я помню заслуги твоего отца и умею ценить хорошее, но ты заигрался мальчик мой. Я доверил тебе ту, что находится под моей опекой. Я верил в тебя… даже больше: был уверен в твоём благородстве и воспитании.

Это были первые слова монарха. Сведённые к переносице брови и выражение полного разочарования во взгляде.

– Я…

– Молчать! – звук удара королевской ладони о стол звучит как пощёчина. Мне не доводилось видеть монарха в гневе. Прежде он всегда был доброжелателен в разговорах со мной. – Я знаю про все твои выходки! Даже о пище простолюдинов для той, что принадлежит к монаршей семье. Думал, я не узнаю? Так-то ты собирался преодолеть ваши прежние разногласия? А попустительское отношение к её здоровью? Я сейчас даже не говорю о том, что ты допустил появление постороннего в её комнатах! Зейн-Малик передал мне предварительные выводы по расследованию, с этим отдельно разберёмся.

Он делает многозначительную паузу, останавливая на мне тяжёлый проницательный взгляд.

Я видел, что Эммилина прикрыла следы от осколков волосами, а царапины на шее изящным платком. Спрятала от посторонних глаз… но не от короля. Вспоминаю алую ссадину от удара об угол мозаичного столика. Внутренне холодею и сжимаю зубы, готовясь принять неизбежное.

– Ты допустил благородную дэю к скачкам на лошади! В одиночку! Хоть представляешь, насколько это опасно??

Скачки? Да, конечно, представляю. В тот день я готов был рвать на себе волосы. Мы бросились прочёсывать окрестности, но не находили её. Я молился богам, чтобы Эммилина не пострадала. Но сейчас я ожидал упоминания иного инцидента…

– А демонстративное увлечение любовницами в её присутствии и при посторонних? Унижая мою родную кровь, ты унизил и меня, – монарх замолкает и переводит взгляд на распахнутое окно.

Вечерняя прохлада проникает в кабинет, насыщая воздух ароматами ночных цветов, но я не ощущаю этого. Моё тело, как натянутая тетива, напряжено в ожидании.

– Династический брак, Алексион, обязывает к уважительному отношению и исполнению супружеского долга. Ты не девку для развлечений выбираешь. Ты принимаешь обязательства, возложенные титулом: забота о безопасности и процветании земель и семьи, продолжение рода. Мальчик, ты хоть понимаешь, как это важно для стабильности государства? Ты один из тех, кому по долгу крови выпала честь охранять устойчивость короны. Осознай это.

Тяжёлый долгий взгляд из-под густых бровей. Замираю, когда до моего сознания доходит, что он ни словом не обмолвился о “лёгком сознании”…

Как это понимать? Он не знает? Эммилина не рассказала? А лекарь? Я же видел, как он брал её кровь, он должен был передать сведения в отдел королевского дознания…

– Ты разочаровал меня Алексион. Оскорбил меня лично своим пренебрежением к монаршей воле. Такое не прощается, мальчик мой.

Его Величество берёт со стола бумагу и протягивает мне. Вчитываюсь, принимая неизбежное. Я знал, что так будет, но всё внутри меня обмирает, а голова кажется звеняще пустой. Привычная жизнь не будет прежней. Отныне я изгой для своего общества. Лишён королевской милости, всего, чем дорожил и над чем усердно работал последние годы. Я подвёл память отца. Подвёл свой род.

– Сегодня утром я подписал указ о лишении тебя титула…

Конец первой части