Текст книги "Мы просили у вечности рай (СИ)"

Автор книги: Виктория Вайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 57 страниц)

Глава 40 Часть 2

– Почему же ты оказалась тут? – Дрожащим голосом. Не сдерживая ни эмоций, ни слез. Открываясь перед этой девушкой, не боясь.

– У меня была большая семья. – Девушка еще ближе двигается ко мне, опасаясь, что нас кто-то может услышать. – Четыре брата и две сестры. Они заживо сгорели на моих глазах. – Губы смыкает, нервно вздрагивая. Говорить об этом больно, а уж все заново вспоминать еще хуже. – Вынужденно мне пришлось бежать из поселения. Оказалась в пустыне, где меня обезвоженную и измученную подобрал караван. – Не обращая ни на кого внимание, обнимаю девушку, понимая ее, как никто другой. Плевать если на нас могут наорать или наказать. – А потом я очнулась в этом месте… – Замолкает, слегка отодвигаясь назад. Разрывая наши объятия.

– Послушай, Сури, – сама не замечаю, как говорю громче, но девушка тут же делает мне знак пальцем, чтобы я стихла, – если мой брат сумеет найти меня, я заберу тебя отсюда. – Принимаюсь снова чистить овощи, чтобы не выглядеть подозрительно. Подвигая ближе плетеную корзинку, замечаю небольшой ножик, который лежит почти у самого края стола. Не о чем не думая, быстро накрываю его ладонью, и тут же сбрасываю его на свои колени. Прячу в карман платья, рассчитывая, что этого никто не заметит. – Ты станешь моей названной сестрой, я обещаю. – С каждым мгновением надежда на спасение разгоралась все сильнее. Нутром ощущала, что Ник уже осведомлен о моем местонахождении, и совсем скоро вытащит меня, отвезя домой.

– Если у меня когда-нибудь родиться дочь, – подрагивающим голосом. Словно Сури хочет произнести саму важную клятву в своей жизни, – я назову ее твоим именем. – Пытается улыбнуться, но у нее это выходит с огромным трудом. Нескончаемая боль во взгляде потускневших глаз, выдает ее настоящее состояние. – А ты дай своей малышке мое. – Отворачивается, боясь быть отвергнутой. Никому не нужной. Это самое паршивое ощущение, которое можно испытывать в жизни.

– Обязательно. – Незаметно протягиваю руку, сжимая дрожащие пальцы Сури. Стараясь подбодрить и утешить. Знаю, что никакие слова не помогут, но все хочется надеяться только на лучшее.

– Ты часто думаешь о своей семье? – Все таким же тихим тоном голоса. Редко бывают такие моменты, когда можно поговорит без надзора охраны.

– Постоянно. – Честно. Все время, проведенное мной на Востоке, я ни на секунду не переставала думать о доме. О своем отце, который был для меня целым миром. О брате и его семье. Даже не смотря на то, что здесь я обрела любовь. Мужчину, который стал судьбой. Горестной и жестокой.

– Значит, ты представляешь, какого это сходить с ума от желания быть рядом с ними. – Съеживается, пытаясь удержать свои слезы. Эмоции, копившиеся на протяжении очень долгого времени.

Не успеваю что-то ответить, дергаюсь, когда крепкая мужская рука хватает меня за плечо, сильно сдавливая. Оборачиваюсь, видя перед собой высокого мужчину с волчьим взглядом. Беспощадным и стеклянным.

– Тебя ждет другое занятие. – С надменной улыбкой проговаривает каждую букву, силой заставляя подняться из-за стола. – Идешь за мной, и не вздумай совершить еще хоть одну глупость. – Отходит немного назад, позволяя мне беспрепятственно отойти от стола, и направиться в сторону выхода. Жестом указывает на выход во двор, при этом глаза прищуривая.

– Куда вы меня ведете? – Смело спрашиваю, давая понять мужчине, что я его не боюсь. Мне уже ничего не страшно.

– Я разве разрешал тебе говорить? – Толкает в спину, чтобы я шагала быстрее. Выходя на улицу, мужчина указывает на главное здание. До него метров двадцать не более. Понимая, что со мной он разговаривать, не намерен, молчу. Иду решительно вперед, смотря пристально вперед. Туда, где стоит Зураб. На ней костюм цвета хаки, очень напоминающий военный. Голова покрыта черным платком. Взгляд презренный и до омерзения циничный. Словно я ничтожество, а она королева этого места.

– Ближе подошла! – Грубо и бесцеремонно. Повышает голос, когда видит, что я замедляю шаг. Но выхода нет, мне придётся выслушать все, что она хочет сказать. Быть сильной, борясь за свою и жизнь ребенка до самого конца. Чтобы не произошло. Взгляд опускаю, замечая в ее руках несколько листков с напечатанным текстом. Не придавая этому значение, смотрю на девушку, ядовито улыбающуюся.

– Что ты хочешь от меня? – Не выдерживая выкрикиваю, едва сдерживая себя в руках.

– Выучи текст к завтрашнему утру. Будем записывать видеообращение. – Зураб протягивает мне листки, вынуждая их взять. Разворачивая, моментально читать начинаю, с первой строчки приходя в ужас. Внутри все выжигается. Сердце болезненно трепыхается за грудиной, и дышать становится тяжело. Руки подрагивают. Та боль, что до этого момента съедала мою душу, становится ничтожной. Кровь застывает в венах, мгновенно остывая. Если я позволю себя сломить, жизнь будет кончена.

– Я лучше вырву себе язык, чем произнесу хоть одно слово, написанное на этих бумагах. – До жгущей боли в пальцах сжимаю листки, мечтая их безвозвратно уничтожить. Поднимая руку, сжимаю еще сильнее кулак, пытаясь бросить их в лицо Зураб. – Ничего не стану говорить! – Сквозь зубы. даже осознавая, что своими словами довожу эту девку до яростного неконтролируемого состояния. Только мне почти нечего бояться, я все потеряла, кроме своего малыша.

– Я вырву твой поганый язык, – Зураб хватает меня за запястье, и, шагая, сокращает расстояние между нами, – собственными руками. – Издеваясь. Упиваясь властью, которую имеет передо мной. Отпускает, отшвыривая мою руку. – Сразу после того, как ты произнесешь на камеру последнее слово из этого текста. – Глядит исподлобья, до мурашек по коже. До того зловеще, что холодный пот окропляет разгоряченную на солнце кожу. Вдыхаю через нос, ощущая легкое головокружение. Но уверенно продолжаю стоять на ногах, не показывая ни на секунду своей слабости. Свободной рукой лезу в карман платья, доставая нож. Со всей силы взмахиваю рукой, задевая лицо Зураб.

– Будь ты проклята. – Кричу во весь голос, вытесняя наружу часть злости. На Зураб. На всех вокруг. На судьбу, в конце концов. Судорожно бросаю нож на землю, и, разворачиваясь, начинаю бежать прочь от нее. Куда глаза глядят. Понимая, что все равно мне не скрыться. Не избавиться от этой невыносимой участи, которую уготовила жизнь. За что же все это?!

Забегая в дом, сворачиваю в коридор. Задыхаюсь, кое-как удерживаясь на ногах. Прислоняясь спиной к грязной холодной стене на долю секунды глаза прикрываю. Воспроизводя в памяти тот гнусный и грязный текст. Обрывками. Фразами, сдавливающими разум, будто колючая проволока.

«Я Клео Верано». Не осознаю, вслух произношу или нет. «Я ненавижу тебя, Эмир. Ты и твое отродье, которое растет внутри меня, отвратительны». Начинаю задыхаться, продолжая шагать вперед. Понимая, что меня уже преследуют, даже не оборачиваюсь.

Глава 40 Часть 3

«Я жду того часа, когда смогу избавиться от вас обоих. Навсегда. Мне стыдно возвращаться домой на руках с этим маленьким ублюдком. Спасибо Зураб за помощь. За то, что помогла мне выбраться из твоей жизни. За ее поддержку». Каждое слово смертельным ядом проникает в каждую клетку моего тела. Доводя до исступления. Связывая руки стальными цепями. Ставя на колени, никогда не позволив снова подняться. «Я презираю себя, Эмир, что позволила тебе прикасаться ко мне ночами. Хочется содрать кожу живьем, чтобы избавиться раз и навсегда от этих грязных отметин. Ненавижу все, что связано с тобой. Твоя мать была права, Эмир. Ты чудовище, которое уничтожило мою жизнь. Лучше бы не появлялся на этот свет. Надеюсь и твой ублюдок не родится. Я свободна и ты больше меня никогда не увидишь».

Лихорадочно трясти начинает. Пара шагов и меня кто-то грубо толкает, от чего я едва не ударяюсь животом об пол. Падаю на колени, с силой царапая ногтями деревянный пол. Голову поднимая, вижу Зураб с окровавленной щекой.

– Ты не заставишь меня это говорить. Слышишь, Зураб, не сможешь! – Ору нечеловеческим голосом, пытаясь подняться на ноги. Но мужчина, пришедший вместе с Зураб, хватает меня за шкирки и почти волком тянет по коридору. Вниз по небольшой лестнице. Куда-то в подвал. Зураб открывает первую попавшуюся дверь, отходя в сторону. Позволяя грубому мужику затянуть меня внутрь, бросив на грязный, холодный пол.

– Я даю тебе время подумать. До рассвета. – Без единой эмоции. Не выражая ни гнева, ни злости в своем тоне голоса. Уверено полагая, что я обязательно выполню все, что она требует. Ерзаю, отодвигаясь назад. Вперед смотрю, наблюдая, как мужчина покидает подвал, оставляя меня с Зураб наедине. Не знаю, что ей ответить. Все напрасно. Всего минута, но кажется, проходит целая вечность. Зураб, резко разворачиваясь, выходит прочь, закрывая на замок старые поржавевшие железные двери. Запирая меня в четырех стенах. Один на один с собственными мыслями. Угнетая и подчиняя судьбе.

– Прости, сыночек. – Начинаю тихо плакать и гладить живот, когда ощущаю уверенные толчки своего малыша. Придвигаюсь к стене, поджимая под себя ноги. – Извини, что верила этой женщине. Была ослеплена, рассчитывая, что она мой друг. Прошу тебя, прости, что не разглядела ее истинную сущность. Позволила ей получить мое доверие, уничтожив всю жизнь. Прости меня. – Плачу навзрыд, осознавая, что собственными руками все разрушила. Своей наивностью и добротой. Неопытностью. – Обещаю тебе, мой малыш, ничто не заставит меня произнести эти слова. Ничто. – Обнимая живот руками, закрываю глаза. От бессилия и отчаяния впадаю в полу бредовое состояние, в котором стирается граница между реальностью и темнотой. На обрывистые короткие мгновения забываю, где нахожусь, и что со мной происходит. То проваливаюсь в сон, то очухиваясь, раз за разом проговариваю в сознании эти удушающие слова. Нет, боже мой! Нет! Я не смогу сказать этого на камеру. Не смогу выдрать сердце Эмира, которое ноет сейчас так же, как и мое. Уверена он с ума сходит от беспомощности. От неведения. Зураб хитро удалось увезти меня, выставив все так, что я сбежала самостоятельно. Но если Кинг по-настоящему любит, ни за что в это не поверит. Не сможет остановиться в попытках найти. Меня и своего сына. То плачу, то успокаиваюсь. Не соображая, сколько проходит времени. Который час. К рассвету все равно ничего не поменяется. Вдох. Несколько одиноких слезинок. Из последних сил крохотное движение. Глаза закрываются, и тьма уносит далеко-далеко. В пучину своей бездны, которая стала уже вполне привычной. В ней гораздо больше покоя, чем в этом светлом мире…

Ворочаюсь, ощущая, что кто-то бьет по моим ногам. Нехотя глаза распахиваю, чувствуя тяжелую боль в затылке. Во рту все слиплось. Размыкаю пересохшие губы, старательно пытаясь их облизать. С пульсацией в висках моргаю, рассматривая того, кто стоит передо мной.

– Что ты решила? – Громко спрашивает, хватая меня за локоть. Насильно поднимает на ноги, не отпуская. До онемения сжимает кожу грубой хваткой и несколько раз встряхивает. Зураб надменно смотрит исподлобья, кривя от злости тонкие губы.

– Пошла ты к черту! – Осмеливаясь, плюю в лицо Зураб, выдергивая руку из ее хватки. Отшатываюсь назад, рассчитывая, что она оставит меня в покое. Но этого не происходит.

– Вывести эту дрянь на улицу! – Громогласно приказывает, пропуская вперед одного из своих головорезов. Мужчина не церемонясь, подходит ко мне, хватая рукой за шею сзади. Силой наклоняет меня, выталкивая за пределы комнаты подвала. Через темный коридор. На улицу. Вздрагиваю от ужаса, когда вижу, что на песке неподалеку сидят пять женщин со связанными руками. Опущенным взглядом, словно ожидают своего приговора. Среди них находится Сури. Зураб вальяжно обходит меня, шагая вперед. Резко разворачивается, скрещивая руки на груди.

– На колени, тварь! – Смотрю в эти мерзкие глаза, не понимая, за что так жестоко она со мной поступает. Мужчина толкает меня, продолжая сдавливать шею своими толстыми пальцами. Хватая за волосы другой рукой, ставит на колени прямо напротив Сури. Губы начинают дрожать. Внутри все словно разъедается, причиняя мне немыслимую боль. К женщине, которая сидит рядом с Сури, подходит мужчина, направляя дуло автомата прямо в затылок. Секунда. Громкий приказ Зураб. Глухой выстрел. Безжизненное тело падает на песок, окропляя его густой кровью. Сердце обрывается, и будто проваливается куда-то в бездну. Страх сковывает тело, парализовывая. Слезы начинают душить где-то в глотке. Перед глазами все плывет. Немыслимо жить хочется. Ради сына. Готова на все, чтобы его спасти. Зураб что-то произносит, но из-за гулкого шума в ушах, я не могу разобрать не одного слова. Единственное на что способна, смотреть перед собой затуманенным от ужаса взглядом. Мужчина, держащий в руках автомат, подходит к Сури, цепко хватая ее за волосы. Принуждает выпрямиться, и чуть выгнуться назад. Прислоняет дуло автомата к голове Сури, и мое тело каменеет. Смотрю на нее, не в силах больше сдерживать слез. Глаза в глаза. Она улыбается едва уловимо, прощаясь со мной. Понимая, что сейчас прозвучит выстрел, и жизнь остановиться. Режущий слух оглушительный звук. Сури обмякает, и мужчина, только что убивший ее, толкает мертвое тело ногой в спину. Начинаю орать в голос, закрывая уши руками. На части разрывает, от осознания, что Зураб удалось меня сломить. Разбить оставшуюся силу вдребезги, загнав в угол. Она хитро вынудила меня согласиться прочитать те чертовы слова. И я сделаю это. Ради того, чтобы мой сын жил.

– Если не хочешь стать следующей, – идет на меня очень медленно. Будто хищница, играющаяся со своей жертвой, – поднимайся и иди, переодевайся. – Зураб замолкает, а я, поднимая голову, смотрю в ее глаза. Словно пытаясь рассмотреть в них хоть что-то человечное. Но в этих глазах лишь зловещая тьма. Нехотя поднимаюсь на ноги, стараясь удерживать равновесие. Не делая даже вдоха. – Видишь, ты все-таки умеешь принимать разумные решения. – Усмехается в полный голос, направляя меня к ближайшему зданию. Лично сопровождает, возможно, ожидая, что я начну что-то говорит. Но я молчу. Все тщетно. Мир окончательно рухнул. До неистовства стыдно, что я стала такой слабой. Позволила сломить себя, но другого выбора нет. Ловушка, из которой не позволено выбраться. Зураб приводит меня в светлую чистую комнату. Наполненную ароматами восточных масел. Ярко отличающуюся от того места, где я ночевала последние дни.

– Прикажу, чтобы тебе принесли чистую одежду, а пока прими душ. Я вернусь за тобой через полчаса. – Кажется, что голос ее становится каким-то другим. Зураб стремительно выходит из комнаты, тихо закрывая за собой дверь. Знаю, что за стеной стоит очередной мужик для охраны. Только бежать мне некуда. Начинаю судорожно срывать с себя грязную одежду, почему-то воображая, что она испачкана кровью. Грязью, которую мне никогда не смыть со своего тела. Сжимаю куски ткани в кулаках, зажмуривая глаза. Вспоминая прощальный взгляд Сури, который выжег огромную дыру в моем сердце. Эта девушка всего лишь хотела свободы и счастливого будущего. Но вместо этого получила пулю в голову. Начинаю реветь, подходя к душевой кабине. Лихорадочно откручиваю кран холодной воды, вставая под мощные струи. Биение сердца останавливается. Душа затихает, и покидает мертвое тело. Я вынуждена пойти на жестокость. Стать частью этой мерзости, но только ради того, чтобы спасти жизнь собственному ребенку.

Глава 41

Клео.

Хотим мы этого или нет, но каждый из нас хоть раз живет в той реальности, которую создала судьба. В полной безвыходности. Не имея возможности выкарабкаться, чтобы изменить свою жизнь. Спастись, находясь на крючке у смерти. Одиночество сжирать начинает. Ты пытаешься разбередить свой разум, чтобы отыскать виноватых. Истинные причины происходящего, но в конечном итоге ничего не находишь. Утопаешь, запутываясь в собственном сознании, проявляя больше слабости, чем есть на самом деле. В конце концов, кто-то обязательно будет наказан за все, что случилось. Ответит сполна за каждый совершенный поступок. Расплата будет жестокой, но какого мне начать все с чистого листа, после пройденных испытаний. Кое-как раскрываю глаза, даже не понимая какое сейчас время суток. Мир, словно замер, и сузил свои границы до этой маленькой грязной комнаты, с небольшим окном почти у самого потолка. Не могу пошевелиться, ощущая, как все мышцы на моем теле затекли. Жгущая боль в пояснице не давала мне выпрямить ноги, и уж тем более подняться с этой жесткой койки, на которой приходилось спать. Ерзаю, пытаясь хоть немного размяться, чтобы прийти в себя. Но даже несмотря на эту ненавистную боль, вспоминаю моментально о том ужасе, который мне пришлось пережить. О тех словах, вынужденно сказанных на камеру. На автомате. Отключив все эмоции, чтобы каждая буква была озвучена правдоподобно. Собственноручно я подписывала себе смертный приговор, уже четко осознавая, что сгнию в этом месте, или любом другом подобном. Уверена, что Зураб выполнит свои угрозы, отправив меня подальше. Туда, где не сможет никто найти. Ни Эмир, ни даже мой брат. Тлеющая надежда угасала. Убивая весь свет, который я отчаянно пыталась отыскать в этой темноте. Дернулась, поднимаясь на кровати. Ужасно пить хотелось, но оглядевшись, поняла, что в комнате нет ничего. Я даже не помню, как здесь очутилась. Отключилась от бессилия и замотанности сразу же после того, как записала это чертового видеообращение. Последнее, что я ясно помню, это властвующий и довольный взгляд Зураб. Победный и презренный. Она добилась, чего хотела. Сломала и уничтожила. Растоптала, окончательно загубив что-то доброе и светлое, что я бережно сохраняла в своем сердце, продолжая бороться. Оттолкнувшись руками от жесткого матраса, спустила ноги на пол, и резко встала, ощущая сильную слабость. В сторону повело, от чего дыхание участилось и сердце глухо, но быстро застучало за грудиной. Страх сковал все тело от осознания того, что я достаточно долгое время не ощущала ни единого движения своего малыша. Вообще ничего. Заметалась по комнате, собирая все силы в кулак. Понимая, что если не смогу собраться, превращусь в живой труп. От сырости и холода этой комнаты, съежилась. Дрожащие руки самопроизвольно прикоснулись к животу. Начала гладить, в надежде, что сынок отзовется и даст знать, что с ним все хорошо. Но совершенно ничего не происходило. Мертвая тишина.

– Мальчик мой, – начала плакать, не сдерживая переживаний. Захлебываясь страхом, я готова была молить кого угодно, чтобы с ребенком все было хорошо, – пожалуйста, дай маме знать, что ты все еще жив. Умоляю, отзовись. – Судорожно глажу по всему животу, облизывая соленые губы. Глотая слезы, которые нескончаемым потоком продолжают литься из глаз. Трясти начинает. Головокружение усиливается, но я, стараясь не обращать на него никакого внимания, пытаюсь разговаривать со своим сыночком. Не шевелиться. Не единого движения или знака. – Наверно ты слышал слова, которые я о тебе говорила. Все это было ради твоего спасения, мой маленький. Прошу, прости свою маму. Пошевелись. – Обнимаю живот руками, оседая на пол. Начинаю плакать навзрыд, осознавая, что я сама виновата во многом, что с нами произошло. Самая первая и непростительная ошибка, путешествие по Европе. Если бы я не была такой ветряной, не позволила бы, что меня похитили. Оставалась бы в семье, продолжая размеренно и привычно жизнь. Но судьба распорядилась иначе. Бросила в самое пекло, наблюдая со стороны, как я сгораю живьем, не имея возможности выбраться. В ловушке. Без шансов на спасения. За что? Скорчилась, ощущая, как сильно начинает ныть низ живота, при этом малыш продолжал бездействовать. Состояние подобно трансу. Качаюсь из стороны в сторону, не в силах унять льющиеся слезы. Все словно в бреду. В лихорадке, которая растворяет реальный мир, погружая в замутненное состояние. В котором не то, что не понимаешь, где находишься, напрочь забываешь свое собственное имя. Если я не смогу с ним справиться, сдохну вместе со своим ребенком в этой грязной комнате, похожей на клетку. Начинаю дышать часто и глубоко, вытирая слезы с лица. Переворачиваюсь, и, упираясь руками в пол, поднимаюсь на ноги. Пошатываясь, добираюсь до железной двери, упираясь в нее рукой. Царапаю по металлу ногтями, ощущая, что не могу сжать в кулак оцепеневшие пальцы. Ноги подкашиваются, но я борюсь со своим телом, думая лишь о своем мальчике.

– Откройте. – Произношу сипло и тихо. Начинаю неловко стучать ладонью по двери, даже понимая, что мой тихий голос и эти ничтожные звуки вообще никто не услышит. Но усердно продолжаю, снова начиная плакать. Зубы сцепляю, понимая, что, будучи такой слабой, ничего не добьюсь. Провожу ногтями по поверхности двери, все же сжимаю пальцы в кулак. Отшатываюсь назад и со всей дури ударяю в двери, начиная молотить по ним. Ору во весь голос, не понимая, откуда берется столько силы. Словно открывается второе дыхание. Маленькая ниточка, за которую я неистово хватаюсь, чтобы спасти жизнь хотя бы своему малышу. – Откройте эту чертову дверь! Мне нужен врач! Позовите врача! Вы слышите меня! – Кричу голосом, который даже не узнаю. Продолжаю с силой стучать в двери, зная, что по ту сторону явно кто-то находится. Но прислушиваясь, понимаю, что никого нет. Возможно, Зураб нарочно продолжает глумиться, ведь она получила желаемое. И я заперта в этой клетки без всякого надзора. – Пожалуйста, откройте. – Слезами захлебываясь. Последний удар и я бессильно шагаю назад, и едва не падая на пол, успеваю схватиться за деревянную спинку койки. Приземляюсь на кровать, ощущая, что еще немного и попросту потеряю сознание. В глаза рябит. От безысходности внутри все переворачивается. Мне не выбраться отсюда. Никогда. Прикрываю глаза, чувствуя пульсацию в висках. Которая расползается вместе с кровью по артериям головы. Дрожу, ощущая, как мерзкий холодок пробегает по коже, заставляя каждый волосок на теле дыбом подняться. Тошнота подступает к горлу, вынуждая меня закашлять. Замираю, слыша за дверями тихие шаги и гремящие звуки. Не шевелюсь, прислушиваясь к ним. Спустя пару мгновений, в замочной скважине поворачивается ключ, и тяжелая дверь открывается настежь. Зураб входит в комнату, одаряя меня омерзительным взглядом. Словно я нарушила ее покой, но ведь исключительно ее стараниями я оказалась в этом поганом месте. Останавливается на пороге и не спешит заходить дальше. Безмолвно издевается даже тогда, когда замечает что мне плохо и больно. Скорее всего, этой мерзкой девушке нравится видеть то, что она сотворила. Зураб наслаждается происходящим, растягивая и без того замершее время.