Текст книги "Жених для васконки (СИ)"
Автор книги: Виктория Мельникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)
Естественно, что вся академия лебезила перед Луизой, поглядывая на нас свысока. И если Аврору еще опасались задевать, то на нас с Амерль – отыгрывались.
– Знаешь, что заявила Лу? – Вспыхнула Армель, – когда поползли слухи, что ты в больничном крыле, она заявила, что ты всегда была слабенькой и дар у тебя… посредственный. И все вокруг засмеялись, заглядывая ей в рот. Все же верят, что она невеста дофина!
Маркиза, сжала руки в кулаки. Девушка очень остро переживала, что если дофин-таки приедет в академию, то на публике ему придется держать за руку Лу. Разве может быть что-то ужаснее? Ведь это фактически признание чувств!
Но тут мне вспомнились последние моменты перед обмороком и… поцелуй. Если об этом узнают окружающие, я сразу стану падшей женщиной. А что я скажу месье де Грамону? Не то чтобы я переживала об этом, но он столько для меня сделал, а я тут переехала в столицу и резко веду себя как последняя вертихвостка!
– Ты побледнела, Эвон, – заволновалась Аврора. – Разве тебе так важно, что думают остальные? Мы-то знаем, что ты талантлива! Да и то, что тебя взяли к месье Жерому, о многом говорит.
– Если бы не месье де Грамон, я бы никогда не попала на этот факультатив. Знаешь сколько там желающих? – Мрачно ответила, раздумывая над тем признаваться или нет.
Что если я промолчу, а потом слухи дойдут до девочек? Как я оправдаюсь перед Армель и Авророй? И не решит ли дофин, что такая подруга как я совсем не подходит его невесте? Ведь когда король, тогда в больничной палате, говорил о моем переводе в столичную академию, как раз и шла речь о том, что я могу оградить Армель от плохих людей, а сама?!
– И знаешь, Ноэль твой, ответил Лу, что возможно она про себя говорила, – усмехнулась маркиза.
– Он совсем не мой, – возмутилась я, встрепенувшись.
Конечно я была рада, когда месье Ноэль перебрался в столицу, но совсем же не ради меня! Друг рассказывал, что во время боя некроманта заметил месье де Грамон и забрал в столицу, в какую-то экспериментальную группу. Мне было легко и просто с юношей – как минимум он знал о моей роли в сражении. Даже Армель и Аврора не догадывались, считая, что я вернулась просто перекачивать энергию в амулеты, где и вычерпала свой резерв едва ли не до дна.
– По-моему, он влюблен в тебя, Эвон, – серьезно сказала Аврора, – или ты до сих пор… испытываешь эмоции к графу?
Я поморщилась. Не сложно догадаться о ком говорила баронесса – о графе де Армарьяке, ее женихе. Но, Богиня всемогущая, разве можно такое предполагать? Да, я обдумывала о варианте замужества с фаворитом, но была ли я влюблена в него? Нет, конечно! Даже когда де Армарьяк снимал с моей руки шнур или дарил мешочек-приглашение на «коллективное свидание». Да, это были сильные эмоции, но совсем не влюбленность!
– На уроке меня поцеловал месье Этьен, – призналась я, чтобы не отвечать на вопрос Авроры. Мне казалось неправильным оправдываться в том, что я не совершала, будто я убеждаю подругу в обратном.
Девочки дружно ахнули.
Мы делились всеми переживаниями, и я точно знала, что подруги еще не целовались. Даже по случаю тайной помолки граф целовал только пальчики Авроры, отчего она ходила почти весь день пунцовая. А Армель за последние две недели не перекинулась с дофином ни словечком. Хотя принц и писал девушке письма, но это скорее походило на дневник: дофин описывал степь и с какими людьми его доводится общаться на границе.
– ОбожемойобожемойЭвон! Я жажду слышать подробности! – прошептала Армель, сжав мою руку.
– Да какие уж тут подробности, – вздохнула. – Я сама их толком не помню.
Кратко пересказала произошедшее на уроке и приготовилась к волне осуждения. Ведь Армель, как невесте дофина, просто необходима кристальная репутация. Сможет ли она теперь дружить со мной? В прошлой академии, конечно многие девочки целовались, та же Атенаис к примеру, но никогда прилюдно. Классные дамы грозили, что ни один мужчина не согласится на жену, которая раздает поцелуи налево и направо. А разве развратные подруги не тень на репутации будущей королевы?
– И что? Тебе понравилось? – Жадно поинтересовалась Армель, вглядываясь в мое лицо.
Я пораженно посмотрела на маркизу. Разве я думала об этом? Я переживала, что дофин теперь прикажет Армель не общаться со мной, едва слухи дойдут до него, а тут…
– Думаю, это было ужасно, раз Эвон упала без чувств, – вздрогнула Аврора, начиная успокаивающе поглаживать меня по руке.
– И ты не злишься? – Удивленно спросила у маркизы.
– Я?! – Армель вскинула брови, – почему?
– Теперь все будут обсуждать этот поцелуй и на тебя, как на невесту дофина…
– Вот когда порадуешься, что Лу перед всеми крутит статусом подставной избранницы, – фыркнула Армель, – разве же ты виновата? Месье Этьен сам поцеловал тебя!
– Да, но ведь… – робко начала я.
– По-моему поцелуями тут никого не удивишь, – согласилась с маркизой Аврора, – как бы это ужасно не звучало. Помнишь, на прошлой неделе Эмма целовалась с мальчиком прямо на лавочке в парке. Мимо проходил месье Клод и даже не сделал замечание им!
Я могла бы возразить, что месье Клод в принципе не обращает внимание на происходящее вокруг. Учитель был гениальным алхимиком и я очень хотела попасть к нему на факультатив, но у меня пока не получилось придумать достойной презентации для прошения. Впрочем, я достаточно быстро поняла, что девочки пытаются таким образом поддержать меня.
– Спасибо, – растрогалась я, обнимая разом обеих.
– Лучше поправляйся скорее, ведь завтра занятия по этикету. Мадемуазель Габриэлла обещала показать новые приемы обращения с веером.
Я кивнула, украдкой вытирая слезы. Все-таки мои подруги – самые лучшие.
*И.Г. Смирнова
Глава 2
Развернула веер и с любопытством рассмотрела рисунок – тонкие побеги веток с едва распустившимися розовыми цветами. Вишня или груша?
Со слов Авроры, коробочки с подарками передали с посыльным графа Армарьяка и, на мой взгляд, баронесса была не в восторге, что ее жених был столь любезен, что одарил не только ее, но и нас. Однако в моей коробке я обнаружила записку, о которой пока не успела рассказать подругам (Аврора отдала нам посылки перед самым занятием), что неоспоримо доказывало, о непричастности де Армарьяка к моему вееру.
«Вам следует быть более осторожной, мадемуазель Эвон. А.Г»
«А.Г.» – это наверняка Арно де Грамон. Ну я так думаю, так как у меня более нет ни одного знакомого, кто обладал бы подобными инициалами. И имел повод волноваться за меня: ведь возможно такое, что после боя «старик» чувствует ответственность за меня?
А вдруг влюбился? Я подавила смешок, представляя, как месье де Грамон, увидев меня, падает к моим ногам, как это описывается в романах. Припав губами к моей руке (естественно куда более прилично, чем это сделал Ноэль!), менталист заверил бы меня в своей любви и верности. А я, как заправская кокетка, прикрыв лицо веером, стрельнула бы глазками в «старика» и обещала подумать.
И хотя представить в качестве своего жениха де Грамона я не могла, но вот в качестве «возлюбленного» на рыцарском турнире… а что? В седьмой главе «Рыцарей чертога» Персефорест выбрал «принцессой» турнира совсем юную мадемуазель! Правда герой книги был на самом деле влюблен в красавицу Джаннету, но, если у «Цепного пса» нет дамы сердца, чем плоха была бы моя кандидатура? Ах, как бы прекрасно я смотрелась, с лентой «избранницы» на руке!
Я бы величественно стояла на балконе для важных персон и равнодушно, как и полагается истинной мадемуазель, взирала на сражающихся. Вся в белом и зеленом – цветах виконтства, с тиарой на голове и живыми цветами в руках, которые я бросала под ноги победителю: месье де Грамон наверняка был бы первым во всех сражениях!
«Мадемуазель Эвон! Прекраснейшая из прекрасных!» – скандировала толпа людей. Мне кидали бы снизу нежные бутоны роз, стараясь докинуть до балкончика, менестрели слагали стихи в мою честь, народ шептался, сраженный красотой юной мадемуазель… И уже на следующее утро женихи выстраивались в очереди, чтобы просить моей руки. Виконты, бароны, графы – все шли бы к моему дому, а уж я… я бы выбирала! Вот!
Даже жаль, что последние сто лет рыцарские турниры не практикуют. Может попросить Армель уговорить дофина? А что? Принц, наверное, любит ее, не зря же выбрал из такого количества девушек! Что ему маленькая просьбочка?
Тряхнула головой, отгоняя мысли. Совсем прослушала то, что говорила учительница. Ох! Следовало быть более внимательной! Мадам Франсуаза куда более вредная, чем сэр Шарль. И куда более требовательная. По академии ходили слухи, что мадам Франсуаза была когда-то фавориткой Его Величества, но мне верилось в это мало, разве могут столь аморальную особу взять в учителя? В прошлой академии о любовницах короля говорили с налетом легкого пренебрежения, хотя и соглашались, что у текущей фаворитки есть определенная власть. Ну не может, же в столице все быть с ног на голову!
В любом случае, не стоило злить мадам, тем более, что она более чем благоволила Лу. И конечно же от взгляда учительницы не могло укрыться, что сама Луиза не очень в хороших отношениях со мной и девочками. Не то чтобы к нам придирались, но это пока… а что будет потом, кто сможет сказать наверняка?
Покосилась на подруг в тщетной попытке понять, какой же прием мы отрабатываем. Увы, Аврора бесцельно вертела в руках аксессуар, растерянно рассматривая петельку для руки, а Армель раздраженно била веером по руке.
У стоящей рядом со мной Розали было не лучше: девушка задумчиво постукивала себя по лбу полураскрытым веером, словно что-то забыла. Я недоверчиво посмотрела на остальных студенток. Что же значит этот жест?!*
– Великолепно, мадемуазель Луиза! – Довольно воскликнула мадам Франсуаза, фальшиво улыбаясь «невесте дофина».
– Великолепно?! – Раздраженно зашептала Армель, – да Лу машет веером, словно ветряная мельница!
Мне же оставалось только вздохнуть: причины недовольства маркизы я понимала. Ведь Лу хвалили не за искусность или действительно открывшийся талант, а как будущую королеву Франкии. Ох, если бы мадам Франсуаза знала, кто на самом деле станет женой Луи-Батиста!
– Запомните, мадемуазели, – наставительно, между тем, продолжала мадам Франсуаза, – сила женщины в ее слабости и умении уступать. Я знаю, на некоторых предметах вам говорят иначе, но при всех вольностях, которые оказаны женщине во Франкии, нам никогда не стать выше мужчины. Но мы можем быть хитрее любого месье. Не идите напролом, будьте мягче. Давайте надежду и отбирайте взмахом веера.
Я вздохнула. При совершеннейшей неприятности мадам, она, наверное, говорила правильные вещи (что-то похожее вталкивала мне и нянюшка, хотя я была мала и немногое запомнила). Вероятно, мне стоило впитывать знания как губка, но мне слышалось в голосе учительницы что-то мерзкое. Не могла отделаться от ощущения, что путь, предложенный мадам Франсуазой, мне не подходит.
– Искусство общения веером, ранее считалось исключительно мужским. Мужчины обсуждали политические ходы, дуэли и даже заговоры против короля. Если кому-то любопытно, именно из-за того, что на балу Луи Первый увидел непредназначенный ему жест, будущему королю и удалось избежать захвата со стороны его сестры. Но все это лирика. Последние двести лет веер прочно вошел в обиход каждой мадемуазель. И дал значительно больше свободы каждой женщине.
Как жаль, что мадам Франсуаза не рассказала про Луи Первого подробнее! На мой взгляд – это очень интересно. Я даже представила, как тогда еще принц, прислонившись к стенке, скучающе разглядывал толпу пирующих. Вдруг его взгляд остановился на одном из советников и…. Как должен выглядеть разговор о грядущем свержении законной власти, я не могла выдумать, но явно очень зловеще.
– Вы можете договориться о тайном свидании с возлюбленным или кокетничать сразу с несколькими кавалерам, – воодушевлялась между тем мадам. – Главное встать так, чтобы ни один из ваших «собеседников» не догадался. Как сказать мужчине, что он ваш идеал? Закройте веера, мадемуазели, и, не отрывая взгляда от объекта обожания, коснитесь веером, словно невзначай, губ и сердца.
– Как это сделать случайно? – Заворчала Армель, которой учительница в принципе не нравилась.
– Легче, мадемуазели! Легче! Кроме вашего собеседника никто не должен догадаться, что здесь и сейчас вы «разговариваете» с кем-то, а не просто от скуки крутите в руках веера!
Я честно попыталась повторить, но легко не получалось. Да мой жест издалека фонит «секретным языком»! Любой, кто посмотрит, поймет, что я не просто так тут целую веер.
– Получается мужчины тоже знают язык жестов? – поинтересовалась Лу, разглядывая свой простенький веер.
– Да, безусловно, мадемуазель, иначе как бы они понимали то, что мы хотим им сказать? – Охотно откликнулась мадам Франсуаза. – Я бы отметила, что мужчинам известно большее количество жестов. Факультатив по языку веера ведем месье Перрин, если кому-то любопытно, но, как мне кажется, бессмысленная трата времени, если вам, конечно, не окажутся интересными разговоры про отгрузку леса или шелка, продажу скота и золота.
Девушки дружно захихикали. А я решила, что уж точно стоит посетить факультатив месье. Возможно, там расскажут что-то действительно стоящее и захватывающее? Когда дофин говорил про возможности девушек посещать в Париссе разные факультативы, мне казалось что тут очередь на разные кружки. А на деле, если и приходится соревноваться за место, то с юношами.
– Мадемуазель Франсуаза, а чем отличается мужской веер от женского?
– Любопытный вопрос, мадемуазель Эвон, но это же основа основ, как вы можете не знать этого!
Вокруг все засмеялись, а я уже пожалела, что вылезла вперед. Неужели я виновата, что про язык вееров нам рассказали всего пару недель назад? Зато я начинала понимать, почему у провинциалок было мало шансов на столичных балах. Будто специально все сделано, чтобы девушкам с окраин досталось поменьше богатых и респектабельных женихов.
– И все же? – спросила Лу, бросив на меня быстрый взгляд.
Я удивленно уставилась на баронессу. Неужели Луиза мне помогла?
– Женские веера образуют полукруг, – нехотя пояснила учительница, – а у мужских не хватает по звену с каждого края, таким образом, мужской веер уже. Ну и конечно отличие по цветам. Традиционно их выполняют в темно-синих, черных, болотных и бордовых оттенках, но это не значит, что мы с вами не можем выбрать бордовый, добавляем любой узор и наслаждаемся.*
– А почему именно эти цвета? – снова подняла я руку.
– Традиционно, – процедила сквозь зубы мадам Франсуаза, которой видимо не понравилось, что я отвлекаю ее от урока, – мадемуазель Эвон, вы хотите вечно узнавать неинтересные факты, вместо того, чтобы учиться искусству общения?!
– Мне кажется, это важно, – ломающимся голосом внезапно выступила вперед Аврора, – вдруг я захочу подарить графу веер по случаю излома зимы? И не могу же я довериться на вкус постороннего человека! Я должна знать сама!
Я удивленно посмотрела на подругу, баронесса даже встала так, чтобы плечом заслонить меня от порядком разозленной учительницы. Понятно, что на невесте графа де Армарьяка, входящего в ближний круг дофина, мадам Франсуаза поостережется грубить, не то что мне.
И только мне и Армель было известно чего эта простенькая фраза стоила Авроре! Баронесса была на грани обморока, но отступать не собиралась, защищая меня. Вот этот шаг настолько растрогал меня, что я ухватилась за руку подруги, ощущая как от напряжения у Авроры дрожат пальцы.
– Ну, хорошо, – несколько недовольно отозвалась мадам. – Хотя мы уже упоминали об этом на первых занятиях, но будем считать, что мадемуазели, как новенькие, вполне могут не знать об этом.
Судя по переглядывающимся студенткам, остальные девочки слышат данную информацию тоже впервые. И это потом о нашей академии говорят о недостаточном уровне обучения! Хотя конечно у нас этого вообще не рассказывали, но все же, за родное учебное заведение было обидно.
– Как вы уже знаете, веер «прибыл» к нам из Кидана, примерно четыреста лет назад, при правлении Августа Девятого. И был привилегией исключительно военной аристократии. Рамка для веера делалась из редкого магического сплава, который легко мог удержать меч. Специальный язык так же был разработан для нужд военных. Так как мундиры у высшего армейского руководства того времени отличались цветами: темно-синие у кавалерии и болотного цвета у пехоты, то и аксессуары выбирались в тон. Однако тогдашняя фаворитка короля выпросила у любимого веер, спасаясь от жары. Подражая ей, многие придворные дамы начали заказывать веера и себе. Я удовлетворила ваше любопытство, мадемуазель Аврора?
– Да, вполне, – согласилась баронесса, нервно сглатывая, похоже, запала девушки не хватило надолго.
А я же находилась под впечатлением. Сложно представить себе боевое искусство с дамским аксессуаром. Даже моя фантазия пасовала. Скорее это походило бы на невообразимо красивый танец. Хотя месье де Грамон, сражающийся с веером в моем воображении, смотрелся весьма комично. Месье Петер, который составлял пару «Цепному Псу», не менее забавно отбивался от нападок начальника и все старался ответить прицельным ударом в лоб. Хотя вроде бы этот жест обозначает «я думаю о вас?».
– Это пятый и завершающий на сегодня знак. До следующего занятия отрепетируйте их до автоматизма и легкости. Я приглашу молодых месье и все смогут потренироваться, выбрав партнера. На этом считаю урок законченным, все свободны.
Пятый?! Я в ужасе уставилась на учительницу, но я увидела только один! Когда успели рассказать о еще четырех? «Пока кое-кто представлял дерущихся менталистов и мечтал о рыцарском турнире» – ехидно подсказал внутренний голос.
Что ж, буду надеяться на подруг – они должны же были запомнить! Армель так вообще очень внимательна на любых уроках.
– Спасибо, Аврора, – шепнула подруге, обнимая баронессу. – Это было очень храбро.
– Она не совсем правильно поступает, отыгрываясь на вас, – пробормотала смущенная девушка, сжимая кулачки, – разве это честно?
– Она просто вредная, – поддержала Аврору маркиза, – идемте на обед!
Я только вздохнула – мне казалось, что только я войду в зал, все мальчишки разом повернутся ко мне и будут мерзко улыбаться, вспоминая мой позор. Конечно, слухи еще не расползлись: ведь ни одна из девочек на занятии сегодня не усмехалась мне в лицо, но кто знает, что творится в мужском крыле?
Дедушка всегда говорил, что если женщина доступна для одного мужчины, то другие обязательно подумают, почему не для них тоже. Раньше я была слишком мала, чтобы понять, что он имел ввиду, но теперь… о! теперь я прекрасно представляю, что имел ввиду дедушка! Мое воображение живо нарисовало окружающую меня толпу юношей всех возрастов, сжимающуюся вокруг меня плотным кольцом. Каждый делал шаг вперед, и пространства вокруг оставалось все меньше и меньше, а жадно блестящие глаза становилось видно все лучше.
– Что с тобой, Эвон? – Заволновалась Аврора, – ты побледнела.
– Голова кружится, – соврала, пряча взгляд от подруг.
Опять примутся меня утешать. Им-то легко рассуждать, что это ничего не значит и все вокруг целуются. Но старый виконт, я думаю, знает мужскую натуру лучше нас, юных девушек.
Покорно двинулась вслед за подругами и едва не столкнулась в дверях с молоденьким пажом, коих в академии было множество. Юноши разносили почту для студентов, приказы от учителей и сообщали о смене аудиторий или отмене занятий. Еще пажи обладали удивительным талантом всегда отыскивать нужного им человека, даже если ни разу не вдели. По мне, тут была какая-то магия!
– Мадемуазель Эвон? Вам письмо из дома.
Я удивленно уставилась на пажа. Ума не могу приложить, кто бы стал писать мне! Дедушка был немногословен и, главное, весьма постоянен: он отсылал мне письмо первого числа каждого месяца. До нового – еще далеко, а в этом месяце я уже получала заветный конверт из дома. Брат? Но он всегда вкладывал свое в дедушкино. Неужели дома что-то произошло?
– Благодарю, месье, – пролепетала, беря в руки конверт.
Паж коротко поклонился и, сделав пометку у себя в списке, двинулся дальше по коридору.
– Из дома? – удивилась Армель, не хуже меня, зная моего дедушку, – что-то случилось?
– Не знаю, – покачала головой, вскрывая конверт.
Мои руки порядком дрожали – я уже успела придумать всевозможные ужасы, которые могли послужить причиной внеочередного письма. Неужели с дедушкой что-то случилось? Он конечно стар, наверное, вдвое старше месье де Грамона, но разве могло прийти его время? Дедушка частенько говорил: «когда меня не станет», но я ни разу всерьез не задумывалась о таком варианте. Как же я без самого дорого мне человека?!
Буквы перед глазами прыгали, никак не желая складываться в предложения.
– Эвон? – Тихо прошептала Аврора и положила ладонь мне на плечо.
И только когда баронесса сжала руку, меня прекратило колотить. Я ощутила ту самую поддержку и теплоту, которую могли дать только родные и близкие люди. Чтобы ни было в этом письме, рядом со мной есть мои подруги, которые подставят плечо даже при самых ужасных новостях.
«Моя дорогая внучка! Случилось то, чего я так опасался, после памятного боя на излучине реки и того, что ты мне рассказала…»
Я занервничала, ведь девочкам я ни словом не обмолвилась о своей роли в сражении – «старик» запретил. И я похоже зря начала читать вслух письмо от дедушки.
Сжала пергамент в руках и застыла, в попытке осмыслить ситуацию. Я уже и не знала, что придумать: в прошлый раз моя история звучала не очень убедительно и просто чудо, что девочки не стали пытать меня на эту тему.
– А что ты рассказала виконту, Эвон? – спросила Армель, когда мое молчание затянулась.
– Как там было страшно, – едва слышно пролепетала, возвращаясь к письму.
«Я был готов к неприятностям и заранее озаботился защитой земель, тем более с наградой от Его Величества это стало возможным. Я попросил месье де Грамона отправить к нам одного из своих подчиненных, а так же увеличил количество охраны в «Гнезде». Третьего числа, после заката, месье Валлет, присланный менталист, помог нам распознать и схватить предателей и спанского шпиона…»
Девочки разом ахнули, а я замерла. Вот уж точно читать такое письмо, да еще вслух, в коридорах академии было поспешным и необдуманным решением. Если спанский шпион появился в нашей глуши…
– Я предлагаю дочитать у нас в комнатах, – прошептала, сворачивая пергамент обратно в конверт, – содержание становится уж слишком любопытным.
Армель кивнула, не став даже заикаться, что сейчас обед и нам лучше поспешить в столовую залу. Лично у меня просто пропал аппетит! Воображение рисовало новые ужасы, хотя я и не могла понять причин, по которым спанский агент появился в окрестностях «Гнезда». Неужели решил мне отомстить? Но почему тогда родовые земли? Конечно для меня это настоящая трагедия, если с замком что-то случится, но откуда бы это знать шпиону? Понятнее было бы, если бы спанцы заявились в столичную академию – в провинции ведь получилось.
– Я попрошу одного из пажей принести нам молока и булочек в комнаты, – вздохнула Аврора, обводя взглядом коридор.
Баронесса подобрала юбки и двинулась к ближайшей нише, где как раз расположился один из мальчиков.
Я с ужасом представила себе, что паж мог что-то услышать. Месье де Грамон упоминал, что это дело государственной важности и мне просто необходимо соблюдать секретность. Прежде всего, во имя своей и девочек безопасности.
– Там, на поле боя, произошло что-то еще помимо того, что ты нам рассказала, Эвон, – прошептала Армель, склоняясь к моему уху. – Что-то страшное. Да, я представляю – война ужасна, но ты каждый раз вздрагиваешь, будто боишься чего-то. Я… ты можешь мне рассказать, Эвон! У меня нет никого ближе тебя и я никогда тебя не предам. Ты и дофин, у вас появилась общая тайна после того сражения, вы…
Закончить Армель не смогла – сорвался голос. Маркиза стояла тяжело дыша и, вцепившись в мое предплечье, буравила меня взглядом.
Я застыла.
Так вот что подруга думает обо мне! Создавалось такое впечатление, что и Аврора, и Армель ревнуют меня к своим женихам! Но разве я могу сравниться с девочками? Маркиза просто прекрасна, мне ли с ней соперничать за внимание дофина? Да и принц уже определился с выбором. Да, конечно официально Армель еще не невеста, ее место временно занимает Лу, но это же не значит ровным счетом ничего!
– Все в порядке, нам принесут горячего молока и булочек с джемом, – «успокоила» нас вернувшаяся Аврора, – я сказала пажу, что Эвон все еще плохо себя чувствует. И мне кажется это не далеко от истины.
Баронесса подхватила меня под локоток, словно всерьез опасаясь, что я упаду без чувств прямо здесь, в коридоре. Армель, закусив губу, послушно пошла за нами следом, не решаясь задавать мне вопросы в присутствии Авроры.
Весь путь до наших комнат я провела в глубокой задумчивости. По-моему зря месье де Грамон положился на мою сознательность, как он сказал в последнюю нашу встречу. Я так и не смогла сохранить секрет: Армель явно придется рассказать если не все, то большую часть, чтобы отмести все сомнения. Я читала в альманахах, что ревность – губительное чувство, зачастую люди ослеплены своими эмоциями и забывают даже о родственных связях. Это может разрушить нашу дружбу. Нет-нет! Я просто не могу этого допустить.
Я пришла в себя, когда Аврора захлопнула дверь наших комнат. В столичной академии нашему трио повезло больше, чем в прошлой: нам выделили общие апартаменты. Из огромного круглого холла, где предполагалось принимать гостей и пить чай, вели двери в индивидуальные комнаты: просторные, светлые, куда больше наших спален в провинциальной академии.
А вот Полин, увы, досталась в соседки Лу. Мы ей, конечно сочувствовали, настолько, что вечера Полин время от времени проводила в нашей гостиной, но друзьями так и не стали.
– Спанский шпион, Эвон?! В вашем «Гнезде»! Но что ему могло там понадобиться?
Аврора, налила воды и, не прекращая причитать, протянула мне стакан.
Я заколебалась, не зная могу ли читать письмо дедушки при всех, но теперь мой отказ покажется очень уж странным. Армель уже догадалась, а если я сейчас решу дочитать послание в одиночестве, то и Аврора поймет что к чему.
Вздохнув, развернула уже порядком смятый конверт.
«…Третьего числа, после заката, месье Валлет, присланный менталист, помог нам распознать и схватить предателей и спанского шпиона. Нам даже удалось допросить его, с какой целью он пробрался на территорию «Гнезда». Это было непросто: у шпиона оказался вшит под кожу амулет против считывания мыслей, но месье Валлет – весьма сильный маг разума и спанец сдался. «Дикарь» прибыл во Франкию в поисках юного мага из рода де Сагон…»
– Шпион искал твоего брата?! – удивленно воскликнула Армель, недоверчиво на меня посмотрев, – но зачем спанцам Антуан?!
Я сама задумалась. Неужели хотели меня шантажировать? Но почему именно меня? Ни семью Авроры, которую считают невестой графа де Армарьяка, ни родителей Лу, которая на минуточку, «невеста дофина», но меня?! Разве я могу хоть что-то решить? Нет, конечно, я ради брата способна пойти на многое, ведь Антуан будущее рода де Сагон, его бессмертие. Но… не предать же страну! Дедушка никогда не простит мне такого позора на честь семьи. Старый виконт отвернется от меня едва я заикнусь о измене.
Я представила как прихожу к «Гнезду» в старом изорванном платье (все изменщики просто ужасны и вызывают самые мерзкие эмоции) и умоляюще протягиваю к дедушке руки, прося простить меня, ведь я пошла на союз с спанцами только ради Антуана! Но виконт, отвернувшись, скажет мне убираться прочь. Да, ему будет тяжело и больно, но… честь, она выше собственного благополучия.
А месье де Грамон и месье Петер! Я представила их холодные равнодушные глаза и поежилась. Даже Ноэль отвернется от меня, хотя он мой близкий друг, почти такой же как и девочки!
Я кашлянула, восстанавливая голос, и снова вернулась к письму.
«…поисках юного мага из рода де Сагон.
Его интересовал молодой юноша с темными длинными волосами и родинкой на правой щеке. Интерес именно к нашей семье шпион объяснил очень просто: он узнал наш родовой герб – барсука.
Месье Валлет уже отправил подробное письмо месье де Грамону, а я хочу предупредить тебя, моя драгоценная внучка. Судя по тому, что менталист смог узнать у спанца, даже в Париссе могут быть их агенты…»
Армель ахнула, услышав последнее предложение. Да и было чего испугаться. Страшно как-то представить, что в столичной академии нам может грозить опасность. Становилось ясно, для чего Лу выдали за невесту дофина!
– Теперь понятно, зачем на день Сатурна нас пригласили в городской дом… – протянула Аврора.
Мы с Армель удивленно посмотрели на задумчивую баронессу.
– Вы же знаете, на день Сатурна учениц отпускают в город с ночевкой, – пояснила девушка. – У нашей семьи есть городской дом. Утром, вместе с веерами, посланец графа принес записку…
Аврора смущенно замолчала, ведь этого письма она не показала! Я почувствовала легкий укол досады. Получается, что у баронессы есть от нас секреты?!
– И там было указание от месье де Грамона, что завтра, после занятий по картографии, у академии будет ждать карета, которая доставит нас прямиком в семейное поместье.
– Я увижу дофина! – Возбужденно воскликнула Армель, начисто забыв про письмо от дедушки, – и ты молчала?!
– До занятия было некогда, – попыталась оправдаться Аврора, – а сразу после пришло такое страшное послание для Эвон!
Я кусала губы. Значит, завтра я увижу «старика», месье Петера и фаворитов? Не то чтобы я радовалась этому факту, но возможно я смогу упросить их взять под защиту «Гнездо»? Ведь в письме виконта была еще одна строчка, которую я не успела дочитать вслух:
«…даже в Париссе могут быть их агенты. Будь осторожна, Эвон, ведь родинка на щеке в нашем роду, есть только у тебя. Не знаю, почему спанцы считают, что ты – юноша, но постарайся быть еще более тихой и незаметной»
Родинка на щеке, крошечная и едва различимая, на мой взгляд, действительно у меня была. Но почему ищут мужчину?
Я мысленно представила тот день… закрыла глаза, вспоминая ощущения и чувства. Как вырисовывала своих васконцев, представляя всех и каждого. Смешливых, горячих юнцов, сосредоточенных вояк в шрамах, даже себя, словно преображенную в пажа-оруженосца, держащего флаг с гербом моего рода. Барсук угрожающе щерился с ткани, обещая нелегкую битву всем, кто пойдет против него.
Вот оно! Я была оруженосцем! И спанцы искали пажа из рода де Сагон!
Открыла глаза и посмотрела на взволнованных девчонок. Армель радовалась возможной встрече с дофином, Аврора несколько смущенно показывала записку, которую принесли с утра. Девочки уже забыли о моем письме. Что же, так правильно.
