Текст книги "Жених для васконки (СИ)"

Автор книги: Виктория Мельникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

Глава 14

– Ох! – выдохнула, ударившись плечом об угол стены, но не остановилась ни на минуточку, пробегая злополучную галерею, где подслушала спанского шпиона.

Хорошо, что в этой части университета почти не встретишь учеников, а то мой вид наверняка шокировал бы их: не часто увидишь бегущую мадемуазель, которая умудрилась подобрать юбки так, что видно едва ли не колени. Я никогда в жизни так быстро не бегала, даже когда мы с Ноэлем едва не попались пьяному конюху в лангенской академии, который решил нас хорошенько проучить вожжами. Еще немножечко и я задохнусь прямо на бегу! Упаду и умру! А месье Оливье решит, что я опять прогуляла занятия.

Запыхавшись, остановилась около двери в кабинет по факультативу менталистов и выдохнула, силясь восстановить дыхание. Какое там! Сердце стучало где-то в горле, будто и впрямь вознамерилось выпрыгнуть через рот.

Пожалуй, не стоило засиживаться в библиотеке, тем более мы совсем не готовились к урокам, а смеялись с девочками до болей в животе.

Ничего удивительного, что после интересного урока с месье де Грамоном мы решили проверить его слова, что старые сведения о «говорящих-с-книгами» можно найти в разделе менталистов. Нет, конечно, никто и не думал, что «старик» лжет, но ведь это увлекательно проверять такие теории на практике.

А уж сколько радости было, когда в разделе о ментальной магии, Аврора смогла позвать книгу, в которой рассказывалось об иллюзиях! Правда описываемое там звучало так абсурдно, что мы начали хохотать едва ли не с первых страниц.

Ну как еще без смеха можно читать про: «…заметив что-либо необычное, оглянитесь. Возможно, неизвестный феномен не что иное как есть творение разума человеческого. Вполне вероятно, один из окружающих вас людей отметится сосредоточенным взглядом, надутыми щеками или даже покрасневшим лицом. Данные признаки весьма точно указывают на то, что сторонние маги пытаются заставить вас поверить в созданный ими труд…».

Я даже изобразила великого умельца, которого описывала книга, для полноты картины скосив еще глаза в кучку. Едва не икая от смеха, Армель сказала, что такому образу не хватает оттопыренных ушей и даже вскочила со своего места, чтобы помочь мне с «преображением».

И угораздило же месье Отиса зайти в кабинет именно в момент моего полного совпадения с образом загадочного иллюзиониста по версии древних магов! Юноша даже споткнулся на пороге, с удивлением разглядывая меня. Думаю, зрелище собой я представляла необычнейшее.

И, наверное, мне стоило вздрогнуть и стушеваться, подобно подругам, но я внезапно расхохоталась. Удивление на лице месье Отиса было столь велико, что наверняка он решил, будто я сошла с ума. Впрочем, юноша весьма быстро ответил на мои эмоции благосклонным кивком.

Я, конечно, была смущена оттого, что мужчина моей мечты увидел меня в таком виде, но… разве не правильно это принимать кого-то таким, какой он есть? Даже если я буду притворяться достаточно долго исключительно правильной и «приличной» мадемуазель, однажды моя глупая натура обязательно вылезет. И не будет ли разочарование месье Отиса столь велико, что он окончательно не захочет со мной общаться? Вот месье Ноэль меня любит любую: уставшую (как когда я легла на траве и была не в силах перелезть через забор), грязную (то лежание не прошло даром) и даже ругающуюся, словно наш конюх в «Гнезде». И ничего… судя по всему, это не изменило его отношения ко мне. Подруги вот тоже любят меня разной и, я уверена, не отвернутся, даже если я вдруг скажу какую-то глупость прилюдно. Так почему же это не может служить мерилом в любых других отношениях?

Я пока еще не определилась нужен ли мне все-таки месье Отис или я цепляюсь за некую тень месье Персефореста? Но на удивление, мое спокойствие вызвало некоторую заинтересованность со стороны менталиста. Стоило мне перестать замирать при его появлении, как месье Отис все время, проведенное в библиотеке, оглядывался на нашу компанию при каждом взрыве смеха. Подруги были удивлены моим поведением, а я уже едва не плакала, тыча пальцем на страницы учебника с очередным описательным шедевром критериев иллюзий.

Но все же стоило меньше времени красоваться перед месье Отисом и чуть раньше покинуть библиотеку. Сдается мне, что месье Грамону, с подачи которого меня определили на факультатив, обязательно расскажут о пропущенных уроках. Нет-нет!

Тихонько постучалась и толкнула дверь, не дожидаясь ответа.

Все ученики уже были на месте и даже месье Отис, который неизвестно каким образом оказался в кабинете раньше меня. Впрочем, на этом причины удивляться не закончились: в классной комнате было целых два месье де Грамона.

Один «старик» расположился за учительским столом и несколько недовольно разглядывал студентов, словно те уже успели его чем то разочаровать. Второй же менталист стоял у окна, облокотившись на подоконник. Выражение лица «двойника» было столь благодушным, что могло показаться, что это некий мираж, созданный не слишком удачным магом, чтобы успокоить собственные нервы.

Месье Оливье стоял слева от входа и, при виде меня, коротко кивнул.

– Присаживайтесь, мадемуазель, рад, что сегодня вам лучше.

Я смущенно улыбнулась, ведь получалось, что я обманывала учителя и теперь не имела сил признаться в этом. Но самое кошмарное, что месье Оливье и правда считал, что мое непосещение факультатива было связано с плохим самочувствием. Я просто мерзкая лгунья!

– Месье де Грамон, – растерянно окликнула мага у окна, изобразив некое подобие реверанса, после чего повернулась ко второму «лже» де Грамону, – месье.

Лица студентов вытянулись, будто я сказала очередную глупость. Я несколько удивленно посмотрела на мага, раздумывая, могла ли я допустить ошибку? Слишком уж улыбчив был мужчина у окна. Прислушалась к своим ощущениям. Нет. Я совершенно уверена, что за столом «двойник», как бы похож он не был.

Месье де Грамон начал медленно аплодировать мне, что в царившей тишине звучало несколько издевательски. А вот его «отражение» за столом было явно недовольно тем, что спектакль так быстро закончился.

Вопросительно обернулась к учителю, ожидая пояснений.

– Браво, мадемуазель Эвон, – похвалил меня месье Оливье. – Вы единственная, кто угадал верно. И что вас привело к такому умозаключению?

Мужчина за учительским столом едва заметно повел плечами, и чужая личина медленно начала сползать с него. Скулы стали шире, а линия подбородка более резкой, на щеках появились ямочки, которых не было у месье де Грамона. Нос стал будто крупнее, а брови – более кустистыми. У незнакомого месье была куда более короткая прическа, чем у менталиста, а волосы вились и были куда более светлого оттенка.

Я с интересом следила за преображением, начиная понимать, что передо мной «говорящий-с-книгами», который умеет создавать иллюзии, наподобие месье Тэда. Конечно, незнакомый месье весьма силен, мне с моими скудными возможностями не тягаться с ним, но я почувствовала необычайный прилив гордости оттого, что маг именно моей специальности смог утереть нос ребятам с факультета менталистов.

Я села на свое место и пожала плечами, не зная как сформулировать все то, что чувствовала. Как объяснить что зеленое – это зеленое? Не розовое, не красное, и даже не желтое? Да и как я могу перепутать месье де Грамона?! После того как я видела такого разного старика. И после допроса, когда приносила вино и сыр. И на поле боя…

– И все же, мадемуазель, мне интересно. На чем я провалился?

Голос у незнакомца был мягкий, словно мех и тягучий, будто мед.

– Это сложно, – вздохнула я.

– Повезло просто, – пренебрежительно фыркнул за моей спиной Андрэ, – ткнула пальцем в небо.

Судя по напряженному сопению остальных студентов, все они были согласны с юношей. Даже месье де Грамон прекратил улыбаться и задумчиво меня разглядывал, словно раздумывал над вероятностью того, что моя прозорливость была случайной.

Я едва не задохнулась от незаслуженной обиды.

– И вовсе нет, – возмутилась я, – настоящий месье де Грамон никогда бы не расположился за учительским столом! Зато место у подоконника его излюбленное. Значок ворона у месье…

– Фернана, – коротко подсказал «двойник», отмечая кивком мои доводы.

– … месье Фернана приколот справа, а не слева, как положено по правилам. А еще волосы. Месье де Грамон не заплетает косу, а носит низкий хвост. Ну и самое последнее, образ месье де Грамона теплый, а у месье Фернана – холодный.

– Это из-за улыбки? – поинтересовался один из студентов, – но ведь как раз не в характере месье де Грамона улыбаться.

– Нет же!

Я повертела головой выискивая достойный пример для пояснения. И наконец мой взгляд остановился на чахлом цветке в горшке, который явно забывали поливать.

– Позволите, месье де Грамон? – поинтересовалась я, указывая рукой на растение.

– Безусловно, мадемуазель, – кивнул менталист, пододвигаясь вправо и освобождая мне доступ к цветку.

Я взяла в руки горшок и переставила свою находку на учительский стол.

– Вот это – пример теплого образа, – пояснила для студентов, ткнув пальцем в пожелтевший лист, – а вот это, – напряглась и создала идентичную растительность, – холодный.

Я замерла рядом с иллюзией, изо всех сил стараясь не потерять контроль. Закреплять магию за счет собственного резерва не хотелось, но ведь потребуется время, чтобы менталисты хорошенько рассмотрели различие между оригиналом и двойником. Тем более что я испытывала чувство удовлетворения: я, наконец, то создала ту самую шаблонную магию, которую от меня требовали на протяжении двух последних недель. Не очень интересно или прекрасно, но определенно использует меньше моих ресурсов как мага.

Мгновение и я почувствовала, как связь с магической картинкой оборвалась, но чахлых кустов на столе было все так же два. С удивлением посмотрела на месье Фернана. Мужчина улыбнулся и кивнул, показывая тем самым, что именно он перехватил нить заклинания. Удивительно! А ведь он держит ее за счет своего резерва.

– Не вижу разницы, – сдался Этьен спустя несколько томительных мгновений, – что там, что тут – умирающее убожество.

Я расстроенно посмотрела на стол. Неужели разницы и правда нет и я действительно только лишь угадала, что месье Фернан двойник?

– Мадемуазель Эвон личность творческая и ощущает окружающий мир иначе. Вы же никогда не перепутаете чучело лошади и живую кобылу? – пояснил месье де Грамон, поворачиваясь к аудитории, – присаживайтесь, мадемуазель.

Я села на место и с надеждой подняла глаза на де Грамона. Значит, он не считает, что мне только лишь повезло?

– Что отличает, скажем, статую от человека? – спросил менталист.

– Цвет лица?

– Человек дышит!

– Говорит!

– Мыслит!

Я с интересом следила за царившим хаосом. Было видно, что месье де Грамон пользовался абсолютным уважением у студентов: все наперебой старались ответить и каждый наверняка желал, чтобы именно его реплика оказалась верной. Даже месье Оливье едва не пританцовывал, но молчал.

– Все верно. То как мы ощущаем, чувствуем, воспринимаем объект нашего внимания. Наблюдательность играет не последнюю роль в нашем деле. Для мадемуазель совсем не одно и то же, к примеру, парик или натуральные кудри. Хотя мой гость – профессионал, но убрать все недостатки преображения даже ему не под силу.

Я согласно кивнула, волосы месье Фернана меня тоже насторожили. Слишком неестественно смотрелась прическа «де Грамона».

– Мадемуазель очень верно дала определение. «Теплый образ». – Подал голос месье Фернан, – это то, чему вам нужно научиться – распознавать его. Вычленять, где в цельности образа не хватает деталей. Чувств, мыслей, мелочей поведения. Возможно даже того что от влажности не вьются волосы – настолько контролировать иллюзию почти не возможно. Или, наоборот, от жары не появляется испарина. Сила иллюзиониста велика, но не безгранична, если не подкреплена мощным вторым слоем – дополнительным флером эмоций.

Последние слова месье Фернана заставили меня задуматься. Но разве мои фантазии не вызывают у окружающих чувств, те самые, что вкладываю в них я? Получается, мои иллюзии более реальны, чем у взрослого и сильного мага? Я подняла голову и вопросительно посмотрела на месье де Грамона. Что удивительно, менталист приложил палец к губам. В кабинете стоял такой шум от галдящих учеников, что никто не обратил внимания на наши со стариком переглядывания.

– Как видите, не только мадемуазель Эвон учится у нас, но и мы способны научиться у нее, – взял слово месье Оливье. – Какая самая главная ошибка начинающего менталиста?

– Недооценить книжников? – усмехнулся Отис, с интересом меня разглядывая, будто увидев впервые.

Я смутилась и снова развернулась к доске. Мне льстило внимание месье Отиса, но было это весьма странно. Когда я глядела на мага с обожанием, меня не замечали, но стоило мне задуматься о своих чувствах, как я вижу такой взгляд ментаиста! Однозначно мужчины очень странные существа!

– Это тоже, – согласился учитель, кивая, – еще?

– Принимать на веру все что видишь?

– Не пользоваться даром даже в мелочах?

– Быть наблюдательнее?

Я поморщилась от начавшегося гвалта.

Всё это глупости, что юноши гораздо более организованные, чем мы, девочки. Вот хваленый цвет отряда менталистов – ведет себя ничуть не лучше, чем наши студентки. И это будущие выпускники, которые уже на следующий год будут защищать нашу страну на дальних рубежах от контрабандистов!

Повернула голову, с сомнением оглядывая юношей. Ни намека на взрослых и представительных офицеров, о которых рассказывал дедушка. Такие «бравые» солдаты скорее проведут все вечера в губернаторском доме на балах. Танцевать вот у них получалось не в пример лучше, если вспомнить наш открытый урок у мадам Франсуазы.

Я представила, как, пока офицеры рассказывают смешные истории, красуясь перед дамами, под окнами крадутся маленькие, толстенькие контрабандисты. У каждого на спине был привязан мешок с … ну с чем-то очень «контрабандным». Люди тихонько шли, один за другим, ступая след в след. И стоило кому-то сбиться с шага, как идущий впереди уродец разворачивался и шипел на соседа. Слышали ли наши бравые бывшие студенты какие-либо звуки? О нет! У них в бокалах, не тише контрабандистов, радостно булькало игристое вино.

Я разозлено посмотрела на магов, почти позабыв, что представленная картинка лишь плод моего воображения.

– Поверить в собственную силу как в высшее благо, – нравоучительно сказал месье Оливье, обводя взглядом учеников.

Услышав голос учителя, спохватилась, что опять отвлеклась (только я могла думать о таких глупостях посреди столь важного факультатива!) и свела брови к переносице, делая вид, что не меньше мальчишек раздумываю о причинах провала.

Слышала же, что сюда стремились попасть многие на последнем курсе менталистики, но везло единицам. А я вот тут, но мечтаю о сущих пустяках! Тайком покосилась на месье де Грамона: читал ли он мои мысли?

Месье де Грамон и месье Фернан молчали, не вмешиваясь в учебный процесс. Зато «старик» с интересом следил за выражениями лиц юношей. Посмотреть было на что: от возмущения на лице Этьена, который наверняка был уверен в том, что уж менталистка-то точно самый уникальный дар, до смущения у Лусьена.

– Несмотря на теоретические выкладки, которыми изобилует любой учебник по менталистике, мы далеко не боги. Умение читать чужие эмоции, сильные порывы или даже мысли не дает абсолютной власти. Тем более далеко не со всеми это получится. Никогда не задумывались, отчего при весьма большом числе студентов первого курса, при министерстве действительно важными делами занимается несколько десятков? Большая часть наших выпускников разойдется в лечебные учреждения, школы-интернаты и тюрьмы в качестве надзорных служб, дабы следить за эмоциональным состоянием подопечных. Почему кто-то, подобно месье де Грамону, будет в высшем эшелоне, а кто-то… на обочине героических свершений?

– Вроде вас? – спросила я и сжалась от уничтожающего взгляда учителя.

Однако смешков в классе не последовало и я осмелилась перевести дух. Виновато покосилась в сторону месье де Грамона, который строго покачал головой, явно не одобряя мою реплику, зато месье Фернан, похоже, веселился.

– Что есть у этих людей, чего нет у большинства? – Продолжил месье Оливье, проигнорировав мои слова, – умение сомневаться в себе. Умение слушать, прежде всего, свои чувства. А еще понимание, что лишних знаний не бывает, даже если к нашей дисциплине они относятся весьма посредственно. Мадемуазель Эвон, назовете нам способы распознать иллюзию.

Я вскочила со своего места, радуясь, что наконец-то могу быть полезной.

– Прежде всего, редко картинка является однородной. Даже при детальной прорисовке мелочей, наверняка попадется «прозрачная» часть, на которую «не хватило» фантазии, времени или сил. Чем больше воплощение, тем больше светлых полос будет. Исключение составляют артефакторные иллюзии, но они весьма громоздки.

Месье Фернан решил помочь мне с наглядным материалом и быстро создал видение огромной, во всю стену, картину. Это было какое-то сражение, в котором участвовали васконцы! И хотя на флагах был изображен не барсук, а ласка, я подозрительно покосилась на книжника. Неужели он в курсе моего секрета? Что же это за тайна такая, о которой почти все знают?

– Вот, видите? – Я ткнула рукой в самый низ картины, где рисунок смазался и светил полосами.

Судя по лицам остальных студентов, они не понимали, о чем я говорю. Ну да, им было весьма тяжело, ведь они не видели разницы в прорисовке деталей, которую делал месье Фернан. Точно так же, как я не понимала, когда месье Оливье говорил об эмоциях и настроении, разделяя их на два понятия.

– Еще один и самый простой способ. Иллюзии не материальны.

Я подошла к стене и положила ладонь на ее поверхность. Моя рука потонула в дымке, которая образовалась от соприкосновения «картины» с моей кожей.

– Даже когда месье Фернан примерял на себя личину месье де Грамона, простое соприкосновение могло его выдать.

– Вам бы пришлось схватить меня за нос, мадемуазель, – улыбнулся книжник, – Я умею накладывать независимые иллюзии на разные части тела.

Я восхитилась. О таком я и не слышала и даже не предполагала, что подобное может быть возможно! Удивительно. И отчего нам не рассказывали о таком? Или тут обстоит дело, так же как и с менталистами? Девочкам не надо, а потому и не хотят тратить время на объяснение ценных сведений? То-то из нас готовят «специалистов», умеющих найти сказку ребенку на ночь.

– И все же, я разочарован, что вы не воспользовались знаниями за второй курс по распознаванию иллюзий, – покачал головой месье де Грамон.

Класс притих, даже месье Оливье выглядел смущенным. Судя по всему, сам он тоже не смог разобраться с тем, кто-таки настоящий «Цепной пес». Я приложила ладони к щекам, скрывая лихорадочный румянец, который наверняка появился. Если бы не сегодняшнее занятие по иллюзиям, которое вел месье де Грамон, я бы тоже не смогла ответить на вопрос, хотя для меня он вообще профильный. Неужели «старик» таким образом заботился обо мне, чтобы ребята прекратили надо мной посмеиваться и относились более серьезно?

– Даже предположим, вы их не вспомнили. Предположим. Хотя, на мой взгляд, это большой минус для вас, как будущих специалистов, но почему тогда, вы не воспользовались вашим преимуществом? Разум менталиста работает на прием сигналов из вне, – начал месье де Грамон, – каждое существо, каждый предмет, испускает определённого рода эманации. А вы не смогли отличить живой цветок от иллюзии мадемуазель Эвон.

По мере того как мужчина говорил, окружающие все больше замирали, втягивая головы в плечи. Я поерзала на своем месте, прекрасно понимая чувства студентов: очень неприятно, когда твой кумир, человек которого ты боготворишь, выговаривает тебе какой ты безответственный. Вдвойне кошмарно, оттого, что слова де Грамона были истиной.

Я чувствовала, что мне не стоило быть свидетельницей подобной сцены. Мне не простят. Но что я могла сделать? Выбежать из класса, закрыв уши руками? Вот бы глупо я смотрелась, пытаясь открыть запертую на ключ дверь.

– И ведь месье Фернан не закрывался, не скрывался под иллюзией. Но вы…

Я и сама против воли сжалась, хотя менталист даже не повышал голоса! Покосилась на месье Оливье и поняла, что ему так же неуютно из-за того, что месье де Грамон сердился.

– Но ведь месье Фернан стал вами, разве это не есть сокрытие под иллюзией?

Все в ужасе посмотрели на Отиса, который решился возразить учителю.

Мой Персефорест стоял в полный рост, не отводя взгляда и выдерживая давление «Цепного пса». Я кивнула, соглашаясь с юношей. Именно так и было. Иллюзия мага была идеальной, где уж было менталистам догадаться? То что я смогла… ну это же я! Я столько времени провела со «стариком», что мне хватило одного знания, что настоящий менталист никогда бы не предпочел место за столом подоконнику.

– И это говорит мне выпускник! – Вспылил месье де Грамон, – Оливье, я весьма недоволен качеством подготовки твоих учеников!

– Мы занимаемся по утвержденной программе. Вашим же министерством, – огрызнулся учитель, которому явно не нравилось, что он стал новой причиной недовольства «старика».

– Но разве на студентах не висят запрещающие амулеты?

Я сама не верила в то, что услышала собственный голос. На мне разом скрестились взгляды всех присутствующих, заставив почувствовать себя бабочкой, над которой уже занесли сачок.

Руки студентов запоздало метнулись к шее, ощупывая отличительную особенность любого, обладающего ментальным даром. Амулет вешали на малышей без права снять и только в академиях, ученики могли позволить себе расстегнуть цепочку и остаться без защиты. Именно без защиты, ведь это настоящий шторм из чужих эмоций.

Месье де Грамон был явно недоволен тем, что я влезла в их спор. Наверное, мне предлагалось сидеть и помалкивать, как и полагается настоящей леди. Я испуганно закусила губу, лишь бы снова ничего не сказать лишнего. Месье Фернана же мое выступление развеселило: мужчина захохотал и захлопал рукой по столу, словно призывая обратить на себя внимание.

– Мадемуазель Эвон, юные менталисты сами должны были догадаться о причине провала. Ну или, на крайний случай, придумать весьма убедительную отговорку для оправдания. Умение выкручиваться – немаловажный фактор отличия студента, выпущенного университетом, до слушателя особого министерского отдела.

Я удивленно посмотрела на месье Фернана. Так это была проверка?! Понятно, почему так разозлился месье де Грамон! Я же испортила ему весь воспитательный процесс.

– И опять мадемуазель Эвон догадалась, о том, о чем вам следовало сказать первыми, – покачал головой месье де Грамон, – может мне, по опыту Спании сделать ставку на девушек?

Я в очередной раз представила себя мадемуазель Котти. А что? Из меня бы получилась великолепная шпионка! Я представила, как избавляюсь от слежки, меняя личины. Вот я иду в ученическом платье, сворачиваю за угол и преображаюсь в служанку, очередной поворот и я уже цыганка. Вот какими интересно качествами еще должна обладать подобная леди?

– И ваша ошибка особенно досадна, сейчас, когда я хотел доверить вам важное поручение!

Я, как и многие студенты, вытянула шею, услышав такое заявление. Интересно под «вам» понимали и меня? Я же сижу в кабинете, слушаю. Взволнованно переводила взгляд с месье де Грамона на месье Фернана.

– Напомню о клятве неразглашения, которую вы давали, когда вас принимали на факультатив, – месье де Грамон многозначительно замолчал.

Юноши за моей спиной затаили дыхание.

– Кто не уверен своей способности молчать, может встать и выйти.

Я вздохнула. Наверное это ко мне относится, не иначе. Я собственным мыслям не хозяйка. Любой менталист при большом желании сможет прочитать все мои секреты. Только попыталась было встать, как месье де Грамон поморщился, словно показывая, что меня это не касалось.

Остальные ученики, впрочем, тоже не сдвинулись с места.

– Что ж… еще один шанс. Напомню, вы станете государственными преступниками, если проговоритесь. Никто? Похвально. Итак, господа… в академии спанский шпион.

Я ахнула. Не от новости, мне то было известно, а от решения де Грамона посвятить в это остальных студентов.