Текст книги "Жених для васконки (СИ)"
Автор книги: Виктория Мельникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
Глава 11
Ноэль сел напротив дядюшки и вытянул ноги. Некромант расслаблено откинул голову на спинку кресла и выдохнул. Это был напряженный день.
Сумасшедший.
Когда от дядюшки пришла «птичка», юноша был вне себя. С его маленькой, нежной и наивной Эвон случилось несчастье – кто-то посмел…посягнул….
Даже сейчас, от одной мысли, кровь закипала в жилах. Месье Оливье крупно повезло, что Ноэль решил первым делом поговорить, а не швыряться заклинаниями. Чтобы не говорил учитель про опыт и знания, от всплеска сырой силы такой мощи мало кто бы ушел живым. Один раз Ноэль уже такое видел. Когда какой-то столичный барончик решил доставать матушку. Решил, что если та бывшая прислуга, то еще явно не забыла безвольные времена, когда любой аристократишка мог заставить служанку задрать юбки.
Месье де Грамон тогда с легкостью замял дело, сметая в савок пыль, оставшуюся от сильного, казалось бы, боевика. Лишь быстро глянул на племянника и испуганную, вцепившуюся в сына Элоизу, и ушел. А что тут скажешь? Не стоило, даже будь ты тысячу раз могучим огневиком, лезть на мать одного из любимчиков Богини. Ах, вы не знали, месье? Ну кто же вам виноват?
– Вы помогли Эвон? – спросил Ноэль, не открывая глаз.
– Да, кто-то деактивировал ее артефакт, – отозвался месье де Грамон. – По словам самой мадемуазель, это сделали в ванных комнатах. Удивительно, да?
– Враг может быть студенткой? Вы ищите не там? – «посочувствовал» некромант дяде.
Не то чтобы Ноэлю не был интересен этот момент, ведь события в академии касались его любимой Эвон! Но некий элемент злорадства был: Ноэль считал обряд чем-то мерзким, а уж когда узнал о процедуре больше, то не хотел, чтобы Эвон оказалась замешана хоть в чем-то, касающегося ритуала.
– Возможно. Слишком мало посвященных, чтобы успеть везде. Всегда есть риск, что оперативник узнает больше, а это большаяа вероятность потерять хорошего сотрудника.
– Ну надо же, вам кого-то бывает жалко, – едко заметил Ноэль, садясь прямо. – Я восхищен, месье!
– Весьма.
Месье де Грамон улыбнулся. Сейчас был очень важный момент, ради которого собственно это все и затевалось. Выгорит ли? Ноэль был весьма талантливым и сильным мальчиком. Еще лет десть и можно не сомневаться, станет мэтром. А вот стабильным ли? Милость Богини еще никому не обходилась легко, увы. Мадемуазель Эвон стала бы неплохим якорем, если так подумать. Но… какое мерзкое пресловутое «но».
– И где Эвон сейчас?
– Наверху, отдыхает. Элоиза отнесла ей молока и печенье. Думаю девочке нужно женское общество, а Элоиза – самое то.
Ноэль кивнул. Да, матушка была удивительной женщиной, рядом с которой все чувствовали себя детьми. Не зря же отец выбрал именно ее, несмотря на отсутствие древнего рода и богатого приданного, да еще и довесок в лице маленького «сына». Хотя королева не скупилась на откупные своей бывшей служанке, согласившейся прикрыть ее позор, но барон Армильи не взял ни рё из рук королевы.
– Обдумывает перспективы, – туманно ответил месье де Грамон, наливая себе вина.
Ноэль нахмурился, услышав слова дяди. Мысленно перекатил их, словно мячик в коробке. Понимание не приходило, но отчего-то казалось, что от этой фразы веет неприятностями.
– Перспективы? – Переспросил некромант, подаваясь вперед.
– Да, – «рассеянно» кивнул месье де Грамон, перебирая папки на столе, – я попросил мадемуазель Эвон стать невестой Гастона.
– Что?! – Ноэль вскочил и ненавидяще уставился на собеседника, – вы не можете! Богиня не простит вам!
– Именно поэтому я честно обрисовал мадемуазель, для чего нужна свадьба дофина и фаворитов.
– Честно? – Усмехнулся Ноэль, – «Цепной пес короля» знает о подобном?
– Ну то что я умолчал о частностях, не так уж критично. А еще, я весьма добросоветсно рассказал о том, что мадемуазель Эвон может отказаться от моего предложения, но…
– Она никогда не сделает этого, потому что речь идет о судьбе Франкии!
Юноша упал назад в кресло и с силой сжал подлокотники – очень хотелось ударить де Грамона магией. Возможно, даже некроманту удалось бы достать «Цепного пса», но… в силах ли студента побороть колосса? Пока нет. В прямом бою – без шансов. Да и что даст членовредительство «старика»? Эвон уже наверняка втемяшила себе в голову, что должна.
– А как же та девушка, Юлали? Насколько помню, у них с Гастоном даже были какие-то чувства друг к другу.
– На последней встрече этих двоих, им подлили афродизиак в вино. Мадемуазель Юлали больше не подходит на роль луча.
– А прирезать девицу на алтаре ради «последней» крови не слишком гуманно, если есть другой вариант, не так ли? – Желчно осведомился Ноэль.
Де Грамон с интересом посмотрел на племянника. Мужчина никак не ожидал, что юноша знает такие тонкости обряда. Откуда? Кто открыл ему тайны государственного масштаба и, главное, с какой целью? Нет, в том, что некроманту можно доверять, менталист не сомневался – ведь в руках «Цепного пса» Эвон де Сагон. А Ноэль действительно любит эту маленькую девочку! И хотя бытует мнение, что некроманты неспособны испытывать сильные эмоции по отношению к женщинам (Богиня не прощает соперниц, особенно у любимчиков), племянник явно пойдет и в огонь и в воду за Эвон.
– Потому вы готовы сломать жизнь девушки, отдавая за чужого ей мужчину, который влюблен в другую? Да у Эвон даже шансов не будет стать счастливой: Гастон будет ходить к своей Юлали!
И ничего не возразишь. Несмотря на некие заинтересованные взгляды Гастона в сторону других девушек, Юлали он был верен и неизменно возвращался к рыжеволосой красавице. То что она оказалась одним из лучей – было чудесно. Но кто и как смог подлить этим двоим афродизиак? Поместье Юлали неплохо охранялось, но на утро старый граф нашел всю прислугу мертвой, а дочь в объятьях фаворита. И допросить то некого: все кто мог что-то сказать – на том свете.
Таинственный враг неплохо знает общую суть ритуала, но не мелочи, судя по подслушанному васконкой разговору. Остается только делать ставку на это.
– Артефакт нашел невесту дофина и погас. Он останется глух до новых выборов через двадцать лет или смерти мадемуазель Армель. Рисковать девушкой – я не готов, что если следующие выборы затянутся? Осталось не так много времени, до крайней точки ритуала, а мне не хватает людей, которым я могу довериться, на все: охрану девушек, поиск заговорщиков, розыск «лучей». И втягивать новых сотрудников я тоже не могу – враги короны неплохо маскируются и имеют какую-то ментальную защиту.
– Я не отдам вам Эвон, – прошипел некромант. – Все это ваши проблемы, которые вы и обязаны решать, разве не так?
– Я ни к чему не принуждаю девушку. Хочешь ее разубедить? Вперед. Только сдается мне, что, если на благо Франкии, я попрошу мадемуазель Эвон лечь на алтарь – она ляжет, чтобы ты ей не сказал.
Ноэль ненавидяще посмотрел на родственника. Менталист был прав. В этом и была вся Эвон – маленькая, гордая, самоотверженная васконка.
– А если я найду замену? – хрипло спросил Ноэль после непродолжительного молчания, в течение которого буравил взглядом «старика».
– В таком случае, мне не нужна будет мадемуазель Эвон, ты прав, – поощрительно улыбнулся месье де Грамон.
Племянник поступил предсказуемо – клюнул на аферу.
Как найти иголку в стогу сена? Да никак практически. У любого другого – шансов нет, а артефакт замолк, теперь его пробудить сможет только новый дофин, для поиска «очередной» жертвы на алтарь Франкии. Увы. Суровая действительность. Но альтернатив нет, либо сломанная судьба очередной девицы (тут вопрос спорный, ведь и брак выбранный родителями, тоже мог оказаться несчастливым), либо война и голод для целой страны. Заплаканные глаза матерей, братские могилы по краю дорог и голодающие дети. Выбор? Да нет никакого выбора.
А вот племянник мог разыскать нужную девицу. Отмеченным Богиней доступно многое, а Ноэль был одним из немногих «счастливчиков». Нет, просто ради него, дядюшки, некромант даже не пошевелился бы, но вот мадемуазель Эвон – другое дело. Ради любимой девушки – юноша горы свернет. Опять же: Ноэль знает подоплеку обряда, а потому лишних непроверенных ушей в этом деле не будет.
Нет, конечно, если ничего не получится, мадемуазель Эвон – последний шанс. Как бы не хотелось менталисту не втягивать эту потрясающую девочку в политические игры, но, увы, Франкия. Высшее благо ценой отчаянья парочки девиц? Легко. Жестоко? Упаси боже. Жестоко смотреть, как убивается мать, над погибшим солдатом или насилуют девчонок спанские войска, потому что не защитили и не уберегли. А это… со своей совестью Арно договориться.
Ноэль медленно поднялся и тяжело вздохнул. Нужно будет обращаться к Богине. Любой некромант знает, что просьбы к НЕЙ чреваты. Что попросит ОНА за помощь? Даже у любимчиков нет никакой защиты. Но, возможно, Древняя смилостивится, когда узнает, что речь идет о Эвон?
– Откуда ты знаешь про обряд? – Окликнул племянника месье де Грамон.
– Мне рассказала королева, – нехотя откликнулся некромант.
Он конечно мог бы упереться и молчать, но не счел нужным этого делать.
– Ты виделся с матерью? – Удивился менталист.
Насколько де Грамон знал, юноша ни разу не встретился с Шарлоттой, после того как сестра попросила устроить ей встречу с сыном восемь лет назад. На взгляд менталиста, мальчишке вообще не стоило знать тайну своего происхождения. Бастард королевы, это такое… тут ведь как преподнести историю. До великой смуты и не такие аферы проворачивали, а на трон садились люди далекие от правящей династии. И несмотря на то, что сестра упорствовала, Ноэль так и не принял мать.
– С королевой, – упрямо мотнул головой Ноэль. – Когда я заподозрил, что с отбором что-то не так, я отправился за информацией.
– Ясно, – кивнул де Грамон, – больше не держу.
Ноэль, коротко кивнув, вышел из комнаты.
Менталист откинулся на спинку кресла и усмехнулся.
– Значит сестра…. Любопытно.
Пожалуй, стоит приставить к королеве еще одну фрейлину.
~*~
– Девочки, а кто-нибудь вообще читал параграф из дополнительной литературы, что упоминал месье Густав?
Покосилась на встревоженную Аврору.
Мы прошлый урок по каллиграфии прогуляли, и беспокойство подруги было понятно: учитель наверняка начнет с нашего трио, раз уж за нами такой серьезный проступок. Мне стоило бы тоже сидеть, уткнувшись в книгу, и обеспокоенно спрашивать, что, сверх того, что было в учебниках, рассказывал месье Густав, но я не могла. Я сидела на лавочке около аудитории и, сложив руки на коленях, глядела в пол.
Прошло уже три дня с момента встречи с месье де Грамоном, а я все еще думала над его просьбой. Слишком много вопросов было в моей голове: кто все-таки таинственная ОНА и почему мое согласие на брак должно быть добровольным? Почему именно я? Что во мне, Лу, девочках такого?
Я уже почти смирилась со своей участью, хотя и не торопилась признаваться старику. «Почти», потому что, закрывая глаза, я видела осуждающие взгляд месье Отиса. Конечно, менталист винил меня, что я так легко отказывалась от нашего будущего, но разве это было на самом деле просто для меня? А еще я вспомнила сжавшиеся в полоску губы Ноэля, когда уезжала. Некромант даже не попрощался со мной, отвернулся, словно я сделала что-то плохое. Молчание друга больно ударило меня в самое сердце! Почему?! И нежить-почтальон не прилетал ни разу.
Я медленно тянула время, где-то глубоко в душе теплилась надежда, что, может быть, что-то изменится?
Я чувствовала себя втянутой в сложную непонятную мне игру, где мне выделялась далеко не ведущая роль, и в которой я упорно теряла всех, кто мне дорог.
В голове никак не укладывались откровения месье де Грамона. Со школьной скамьи нам твердили, что купол – это гениальное заклинание короля Луи Первого и пока жива королевская династия, защита над Франкией вечна. Оказалась да, вечна, но вот ритуал… внушал мне опасения. Оговорки дофина и заодно заговорщиков вырисовывали в моей голове какую-то мрачную картину. Сразу вспоминались какие-то мелочи, которые мое сознание раньше не хотела связывать воедино: слова Ноэля, к примеру, о мерзкой сути обряда или страшные фразы фаворитов про потерю дара – зачем то ведь об этом спрашивали всех конкурсанток!
Посмотрела на Армель и вздохнула. Да и эти внезапно вспыхнувшие чувства мне теперь подозрительны. Конечно, я в месье Отиса влюбилась тоже, едва увидев, но ведь у меня совсем другой случай! Я Персефореста уже пять лет люблю, а потому встреча с менталистом была как прыжок из окна, когда сердце замирает на мгновение полета, а потом стучит быстро-быстро! Мы с Ноэлем в Лангенской академии совершали подобное безумство, когда спасались от сторожа в Лангене, поэтому о чем говорю!
А тут… Армель влюбилась в принца, ровно после испытания, а до этого? Могла ли подруга молчать и скрываться? Но что мне делать, если эта любовь действительно наведенная? Открыть глаза маркизе? Но могу ли я? Если свадьба дофина так важна для безопасности страны, имею ли я право? Счастье подруги или предательство Франкии?! Почему выбор так сложен?
А если странные чувства исчезнут, и Армель все поймет? Узнает, что мне все было известно, а я… простит ли меня Армель? Я оцепенела, представив, как через десять лет, маркиза, тогда уже королева, осуждающе посмотрит на меня: «Как могла ты, Эвон, зная все..?».
Нет! Надо рассказать!
И тут же картинка в моем воображении поменялась и вместо Армель на меня сурово взирал месье де Грамон. Мужчина стоял у окна и задумчиво смотрел на улицу. Заметив меня, растерянно озирающуюся посреди серой безликой комнаты, месье подманил меня жестом: «Эвон? Подойдите, мадемуазель, посмотрите на творение рук своих». И вот я подхожу к окну на негнущихся ногах и в ужасе вскрикиваю. Всюду, куда не глянь, огни костров, и спанцы в своих жутких железных масках! Дикари жгут деревни и убивают невинных младенцев, оставляя после себя лишь смерть и разруху. «Если бы вы не рассказали мадемуазель Армель… если бы вы только не рассказали».
Такого я тоже не могу допустить! Ах, если бы Армель только могла понять!
Шум в коридоре, между тем, нарастал: девушки никак не могли успокоиться. Видимо из-за нашего прогула на прошлом уроке (три ученицы не пришли на занятие, неслыханно!) месье Густав необычайно зверствовал, и теперь каждая лихорадочно повторяла то, что не успела доучить за вчера.
– Мадемуазели! Соблюдайте тишину. Возьмите пример с мадемуазель Эвон! Эта девушка сегодня проявляет истинное воспитание.
Студентки, услышав слова классной дамы, которой надоело следить за всеобщим бедламом, разом повернулись ко мне. Не часто такое было можно услышать в мой адрес.
Хотя и правда, я себя веду последние пару дней как настоящая леди: немного отсутствующий взгляд в пол, легкая бледность на щеках, руки сложены на коленях. Никаких прыжков вокруг высокой Софи, которая подняла учебник на вытянутой руке, как это делала сейчас Зое. Никакого громкого смеха или дурачества. Неужели, чтобы вести себя «правильно», мне нужен такой серьезный удар судьбы?!
– Эвон, с тобой все в порядке? – Заботливо спросила маркиза, обнимая меня за плечи, – у тебя такое лицо, будто случилось что-то страшное.
– Ты не учила вчера, да? – Заволновалась Аврора, захлопывая книгу, – там сложный раздел, про написание старинных языков соседей.
Посмотрела на встревоженные лица подруг и не нашла в себе сил признаться.
Кивнула.
Пусть лучше думают, что я переживаю из-за урока.
– Хочешь… хочешь я вызовусь отвечать? Тогда месье Густав точно не станет тебя мучать, – неуверенно улыбнулась Аврора, едва заметно запнувшись в самом начале фразы.
Я оценила – Аврора всегда боялась отвечать перед классом, а уж в столичной академии и подавно, потому это для нее серьезный шаг.
Однако от предложения подруг стало еще более гадко. Девочки так поддерживают меня, так переживают, а я… зная секрет – молчу! Но вот есть ли у меня право разглашать государственные тайны?!
– Может меня и не вызовут, – как можно равнодушнее пожала я плечами, отвлекаясь от грустных мыслей. Еще же ничего не решено!
Вдруг у месье Филиппа не получится найти себе невесту. Ну не разорвут же меня надвое! Я мигом представила, как мужчины тянут меня за руки, каждый в свою сторону: оба пыхтят от натуги, лица фаворитов уже прямо красные. «Это моя невеста» – кричит месье Гастон, дергая меня влево, – «ищи свою дальше!». «Нет! Сам ищи! Я уже устал постоянно искать!» – не уступает месье Филипп. А я, спустя какое-то время, лопаюсь словно мыльный пузырь. Пфьююють! И нет Эвон!
А там где нужно искать заново еще одну невесту (насколько поняла, месье Филипп сейчас просто проверяет, а не запускает заново некую систему отбора), там и две, ведь верно же?
– Мадемуазели! Тишины! Учитель!
Все девушки замерли, услышав голос классной дамы. Учебники оказались разом захлопнуты, а ученицы вытянулись по струнке вдоль стен. Я же так и осталась сидеть на лавочке, примерно сложив руки на коленях.
Месье Густав – высокий дородный мужчина лет сорока (в общем, совсем глубокий старик), подошел к кабинету и, поморщившись, оглядел студенток. Не то чтобы учитель был таким же неприятным, как месье Гюра в прошлой академии, но все старались не вызывать его недовольства, потому как потом начинался бесконечный поток нотаций и сетований, нао неблагодарную породу студентов. Однако сегодня, вопреки обыкновению, месье Густав ограничился лишь уничтожающим взглядом.
– Заходим, девушки. Урок вот-вот начнется и тема сегодняшнего занятия более чем интересная! Жером, поторопитесь!
Из-за поворота коридора показался паж, нагруженный свитками и толстыми потрепанными книгами. Мальчик еле передвигался, так как не видел даже куда ступает.
Мы с подругами переглянулись. Возможно, нам сегодня повезет?
Студентки заторопились в класс следом за месье Густавом, пока настроение учителя не испортилось.
Я заняла свое место в первом ряду и с интересом следила, как нетерпеливый учитель, выхватил у пажа свитки и, расправив, повесил их на стенде. Судя по всему плакаты были очень старые, но я никак не могла соотнести нарисованное на них с нашим предметом: вдоль всего полотна шла длинная вертикальная линия-стрела, на которой располагались черточки под разным наклоном. Было что-то знакомое в этом схематичном изображении, но я никак не могла вспомнить откуда.* Что-то из далекого детства, когда еще был жив отец.
– Итак, мадемуазели, сегодня по плану у нас стоит изучение особенностей написания на лагенском наречии, но я возьму на себя смелость поменять порядок уроков, тем более все прекрасно знают основные правила: четыре дополнительных черточки на инициале, оформление мозаикой и красным цветом последнего**. – Учитель, осторожно перебирал свитки на столе, словно искал подходящий, – не вижу смысла занимать целый урок повторением, когда есть такой повод! На следующей неделе пройдет большая королевская выставка древних артефактов и книг юга Франкии, в частности там будет большой отдел древних васков и их уникальное письмо.
Я заинтересованно посмотрела на мужчину. Похоже, месье Густав оказался прав, тема урока предстояла интересная: ведь именно васками называли предков моих соотечественников.
– Считается, что васки пришли с севера Спании более девятисот лет назад, во время первой церковной реформации в Спании и осели на наших землях. Древние франкийцы не очень стремились осваивать неприветливые горы и не возражали, когда новые соседи начали заселять кряж. Достаточно быстро горцы переняли не только диалект Лангена (хоть и с некоторыми отличиями), а так же и письмо, но до сих пор встречаются книги на их уникальном наречии.
Месье Густав постучал указкой по плакату со стрелой.
– Похоже на наскальную живопись, – с сомнением протянула Марго, отчего-то покосившись на меня.
– В этом утверждении есть рациональное зерно, – кивнул учитель. – Древние васки были язычниками, если помните, они ушли от наших соседей из-за попытки навязать им свою религию. Некоторые языческие обряды требовали нанесения надписей на камень, дерево, кость. Выписывать буквы и руны – весьма затратное по времени занятие, зато «черточная» письменность прекрасно ложилась на любые текстуры.
Еще несколько учениц повернулись ко мне, словно это я участвовала в этих самых ритуалах. Я лишь пожала плечами. Это же древние васки! Мы давно уже пишем иначе и никак не отвечаем за предков.
– Как я уже говорил, на следующей неделе пройдет большая выставка и ее устроитель мой хороший друг. Он выделил мне пять бесплатных билетов для меня и четверых спутников. Я готов взять лучших студентов по итогам сегодняшнего занятия и теста, посмотреть на это чудо – васконскую письменность! Итак, откройте тетради, запишем основные принципы: алфавит состоит из двадцати знаков и делится на четыре группы. Эти знаки, как вы уже видите, представлены черточками, которые нанизаны на основную линию. Направление текста слева направо или снизу вверх, в более поздний период можно понять порядок чтения еще и по стрелке…
Лишь сейчас, глядя на учителя, я поняла, что месье Густав совсем не ужасный старик, как любят его называть остальные студенты, а всего лишь самым натуральны образом боготворит свой предмет! И весьма близко к сердцу принимает нежелание учеников любить каллиграфию, как любит он сам.
Наверное, это очень увлекательно, попасть на такую выставку. Тем более – это мое наследие! Надо обязательно постараться.
– Странно, – прошептала Армель сбоку. – Я уже видела эти черточки. На той лампе, что стояла на столе во время испытания. Неужели дофин возит с собой древние артефакты?
Лампа? Я напрягла память. Уж не та ли эта лампа, которая «вспыхнула» и Армель внезапно поняла насколько любит принца?
Я задумчиво посмотрела на плакаты месье Густава. А что если мои мысли о том, что чувства маркизы наведенные – не так уж далеки от истины? Пожалуй, если я узнаю о ситуации чуть больше, то смогу помочь подруге…
____________
*далее в тексте речь пойдет про огамическое письмо, которое из древнеирландского, произволом автора стало древним письмом васконцев. Ругаться по этому поводу на автора совершенно бессмысленно.
**Так называют заглавную букву увеличенного размера, с которой начинается текст книги, главы или отдельный абзац. В русской традиции инициал чаще всего именуют буквицей. Буквица может быть шрифтовой или декорированной, одноцветной или красочной, но, как бы она ни была исполнена, первое и главное её назначение – привлечь внимание читателя к началу текста.
