Текст книги "Улица Америки (СИ)"
Автор книги: Виктория Лейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
– Мой друг.
– Тео?
Алекс покачал головой.
– Альберт. Мы учились в одном классе, играли в одной футбольной команде. – Он замолчал.
Я терпеливо ждала, понимая, что лучше помолчать и дать ему время собраться с силами и не лезть со своими догадками. Любое неосторожное слово или неудачный вопрос могли сделать только хуже.
– Мы возвращались из Нойхауса после очередной игры, и я был за рулем. Шел дождь, дорога была скользкой, а из-за тумана видимость упала до нескольких метров. Я, конечно, включил фары, но они мало помогали. Все собирался поставить противотуманные, да руки никак не доходили. – Алекс вздохнул. – В общем, на дорогу выбежал олень. – Он горько усмехнулся. – Олень, представляешь? Самый настоящий олень, мать его. Я вывернул руль, мы слетели с дороги и врезались в ограждение. Скорость была приличная, так что… В общем, от машины мало что осталось. Рядом со мной сидела Элиза, помнишь ее? Вы познакомились на вечеринке. – Я кивнула. – Она отделалась разбитым носом, я легким сотрясением, а Альберт…
По спине у меня пробежал холодок. Я понимала, что услышу дальше.
– Он сидел сзади и вылетел через лобовое стекло. Пробил его головой и сломал позвоночник в трех местах. – Алекс закрыл глаза. – Просто счастье, что в тот момент за нами ехала «неотложка». Альберт выжил, но остался навсегда прикованным к инвалидному креслу, и потерял способность говорить.
Алекс замолчал и теперь смотрел в глаза моему отражению, пытаясь прочитать в них ответ. Но что я могла ответить ему?
– Это был несчастный случай. Ты сделал все, что смог. Если бы сбили того оленя, мог бы погибнуть ты, или Элиза. Я видела в новостях, что в Тенесси [2] так однажды погибла молодая пара. Олень пробил рогами лобовое стекло.
– Ты говоришь это, чтобы мне стало легче? – Алекс грустно улыбнулся.
– Да, – честно ответила я. – Потому что есть вещи, которые мы не можем предугадать. Ты не был пьян и не превышал скорость. Не думаю, что здесь есть твоя вина.
– То же самое сказали и в полиции. Но я так же мог поставить эти чертовы противотуманки или просто ехать медленнее. Нам было некуда торопиться, кроме как на вечеринку. Родители Альберта не стали подавать иск, но это не значит, что они простили меня. И то, что я простил себя.
Я придвинулась к нему и посмотрела в глаза. Теперь уже не в зеркале.
– Ты уже ничего не сможешь изменить. Но ты можешь жить с этим. И ты должен. – Я взяла его за руку, и Алекс крепко сжал мои пальцы.
Не знаю, нужно ли было делать то, что я сделала дальше, но тогда это казалось мне самым правильным, из возможного. Я поцеловала его. Нет, не в губы, конечно. В щеку, но все равно случайно задела уголок рта. В этом поцелуе не было ничего интимного, но я почувствовала удивительную близость между нами. Алекс вздрогнул, но не отстранился.
– Спасибо, что выслушала меня, Тэсса. – Он провел ладонью по моему плечу и внутри у меня что-то мучительно и сладко сжалось.
– Ты можешь говорить мне все, что хочешь, – тихо сказала я. – Всегда.
Комментарий к Глава 7. Откровения в отражении
[1] “Берег мечты” – популярный латиноамериканский сериал, вышел в показ в 2001 году.
[2] Тенесси – штат в США
========== Глава 8. Пропасть ==========
Уснула я на удивление быстро. Мне снилось кукурузное поле под закатным небом и серая лента дороги, тянущаяся до самого горизонта и исчезающая за его гранью. Рядом со мной был Алекс, я чувствовала тепло его руки, обнимающей меня со спины, и это прикосновение дарило спокойствие.
Балансируя на грани пробуждения, я цеплялась за сон, желая продлить его, и намеренно не открывала глаза, зная, что если сделаю это, все исчезнет. Но реальность наступала и, в конце концов, победила. Я лежала на боку, сонно щурилась от полоски света, проникающей сквозь неплотно задернутые шторы, когда с удивлением обнаружила (вернее, почувствовала) прижимающееся ко мне теплое тело.
Затаив дыхание, я неподвижно лежала, боясь пошевелиться и разбудить его. Правая нога Алекса лежала на моем бедре, а его рука обнимала талию. Он спал, размеренно дыша мне в затылок, отчего моя шея тотчас покрылась мурашками. Замерев, я, со смесью страха и совершенно неуместного восторга ловила запретные ощущения. Еще не до конца проснувшийся здравый смысл твердил, что нужно, как минимум отодвинуться, а еще лучше, тихонько встать и пойти умываться, но сделать это было выше моих сил.
Левая рука, всю ночь пролежавшая под подушкой, затекла, и я осторожно, совсем чуть-чуть пошевелилась, чтобы сменить положение. Немного прогнулась в пояснице и… Черт. Не нужно было строить догадки, дабы понять, что именно упиралось в меня. Ситуация принимала щекотливый оборот. Ну, все, Тэсса, вот теперь точно самое время выбраться из кровати, подумала я и…осторожно двинула бедрами, чтобы вновь ощутить волнующее прикосновение. Остановись! Что ты делаешь?! – мигала в моей голове красная лампочка, но я не обращала на нее внимания.
За спиной раздалась сонная возня, и через несколько секунд Алекс отскочил от меня, как ошпаренный.
– Доброе утро, – я обернулась через плечо и улыбнулась ему.
Все еще сонный, он смотрел на меня ошарашенными глазами. Лучшим выходом из неловкой ситуации было бы просто сделать вид, что ничего не произошло, но вместо этого я окончательно повернулась к нему и напрочь лишила нас обоих путей к отступлению.
– Все в порядке. Мне даже понравилось.
Вслух прозвучало не так страшно, как в моей голове. Так просто. Так просто оказалось сказать это.
– Тэсса, я…
Он смотрел на меня и, вероятно, прикидывал, насколько велика вероятность того, что я сошла с ума. Пожалуй, так оно и было. В тот момент я действительно слетела с катушек.
Повисла неловкая пауза. Я понимала, что настал момент истины, и если сейчас Алекс скажет «нет», то мы забудем об этой истории, а я завтра же возьму билеты домой, чтобы в лучшем случае приехать в эту страну еще через одиннадцать лет. Забегая вперед, могу с уверенностью сказать, что если бы это случилось, то многих бед, последовавших в дальнейшие годы, могло бы и не произойти. Но, к сожалению, или к счастью, прошлое не знает сослагательного наклонения.
– Ты моя сестра. А я твой брат. – Алекс нахмурился и серьезно посмотрел на меня. – Так нельзя.
– То есть, проблема лишь в этом? И ты хочешь сказать, что тоже хочешь этого?
Алекс молчал, но слов и не требовалось, ответ читался в его глазах. Темных, сосредоточенных. А еще в них было желание – я видела это.
– Тэсса, прошу, остановись, – взмолился он. – Если ты не прекратишь, клянусь тебе, я не выдержу.
– Хорошо.
У всего был предел, и у моей гордости тоже. Я уже и так основательно втоптала ее в грязь. В глазах предательски защипало. Я чувствовала себя так, словно меня отшвырнули как назойливую кошку, трущуюся об ноги незнакомца в поисках ласки или, если повезет, еды.
– Надо собираться. Пойду, приму душ, а ты пока позвони Тео.
Я вскочила с мерзкой водяной кровати (будь она проклята) и метнулась в ванную, чтобы только он не увидел моих слез. Но у самой двери, Алекс догнал меня, схватил за руку и развернул к себе.
– Отпусти, – я попыталась выдернуть руку и отвернулась, пряча лицо.
– Посмотри на меня, – он осторожно взял меня за подбородок, и теперь я смотрела ему в глаза.
Слезы предательски катились по щекам, а я даже не могла вытереть их – только позорно всхлипывала и шмыгала носом.
– Тэсса. – Голос Алекса был серьезен как никогда. – Ты понимаешь, что нам потом будет очень плохо? Тебе будет очень плохо. Я не хочу этого.
– Мне плохо сейчас, – голос дрожал, и в ту минуту я ненавидела себя за слабость. – Лучше бы я вообще не приезжала! Лучше бы никогда не видела тебя! Пусти!
Еще одна, обреченная на поражение попытка вырваться. Я чувствовала себя униженной и растоптанной, но винить в этом было некого. Сама во всем виновата. Дура.
Я снова попыталась выкрутиться, и когда это почти удалось, Алекс поцеловал меня. Ошеломленная, я замерла, как пойманная птица, еще не осознавая реальность происходящего, но чувствуя его губы на своих губах. Сухие, теплые. Несколько бесконечно долгих секунд мы стояли неподвижно, прижимаясь друг к другу, пока наконец я осторожно не ответила ему. Алекс ослабил хватку, опустив руки с плеч на мою талию, поглаживая пальцами линию позвоночника. В животе разлетелся рой взбесившихся бабочек, и я провалилась в какую-то другую реальность. Сколько раз за последние дни я прокручивала это у себя в голове, но в действительности оказалось совсем по-другому. Не хуже и не лучше – просто иначе. И даже еще более фантастично, чем в моем воображении, ибо я знала, что все, о чем я думаю – фантазии, которым не суждено стать явью.
Так легко описывать это сейчас, по прошествии долгого времени, но тогда я не думала. Не могла думать – все мое существо обратилось в ощущения – вкус чужих губ и чужого языка, руки оглаживающие покрывшуюся мурашками голую спину и томительное желание быть еще ближе.
Но, к счастью, Алекс, в отличие от меня сохранял холодную голову и дальше поцелуев дело не зашло. Безвкусный номер придорожного отеля с дурацкой водяной кроватью – не лучшее место, чтобы лишаться девственности. Но тогда, если бы он пошел дальше, я бы и не подумала останавливать его.
– Нужно позвонить Тео, – опомнилась я, когда мы наконец смогли оторваться друг от друга.
– Я позвоню. – Алекс выглядел рассеянным и немного грустным.
Не в пример мне, он уже тогда понимал, что мы сделали шаг на пути к чему-то неотвратимому, тому, что еще принесет свои скорбные плоды. Но всему свое время, и в тот день мы лишь разбросали семена будущих катастроф.
Тео приехал за нами через три с половиной часа. К этому времени мы сдали номер, позавтракали в молчании и ждали его на парковке. Нелегко было вести себя так, словно ничего не произошло, но нам это удалось, и у Тео не возникло никаких подозрений. Впрочем, он волновал меня в последнюю очередь.
Гораздо страшнее оказалось встретиться с Агнесс и Ирвином, я думала, им хватит одного взгляда, чтобы обо всем догадаться – казалось, случившееся написано у нас на лицах. Во всяком случае, у меня. Но, к счастью, их гораздо больше беспокоило то, почему мы не приехали ночевать, и отговорка про ночной Зальцбург, судя по всему, показалась Агнесс не слишком убедительной. Однако, ни она, ни Ирвин так никогда и не узнали про аварию.
Но было и еще кое-что, не дающее мне покоя. Я не знала наверняка, почему Алекс сделал это. Из жалости? Или не знал, что еще сделать, чтобы меня успокоить?
Вечером, как только появилась возможность остаться наедине, я спросила его об этом. Агнесс и Ирвин уже спали, Фанни осталась ночевать у подружки, так что балкон был целиком и полностью в нашем распоряжении.
– Потому, что ты тоже мне нравишься, – ответил он просто.
От этих слов в груди разлилось тепло, но сам Алекс выглядел грустным.
– Только нет в этом ничего хорошего, – вздохнул он. – Лучше бы тебе понравился Тео или Виктор.
– Может, и лучше. Но мне понравился ты.
Конечно, я понимала его. Эта история с самого начала не подразумевала счастливый конец, но, будем говорить откровенно – кто в семнадцать лет строит далеко идущие планы? Молодость мечтает, но редко планирует. Рисует в фантазиях удивительную жизнь, полную чудес и приключений – мы видим себя путешественниками, богачами, кинозвездами, и мир, лежащий у наших ног.
Я тоже мечтала, но не планировала. Да и зачем? Мне хотелось жить здесь и сейчас. Вот есть эта ночь, этот балкон, пахнущий деревом, и руки Алекса, обнимающие меня со спины. Я была счастлива и не собиралась отравлять это мыслями о том, что скоро все закончится.
– Если бы только нас не связывало родство… – Алекс поднялся, достал из пачки сигарету и закурил.
Сизый дым поднимался вверх и таял в ночной темноте. Он стоял, положив руки на перила, и мне казалось, что я могу смотреть на него целую вечность. Маленькая улица на окраине погрузилась в тишину, нарушаемую лишь стрекотанием цикад под балконом.
– Не мы первые, не мы последние, кто делает это. – Я подошла к нему и встала рядом. – Просто будем осторожны, и никто ничего не узнает.
Я действительно не считала это чем-то ужасным. Возможно потому, что просто-напросто не воспринимала Алекса, как двоюродного брата – слишком много времени прошло с нашей последней встречи – я видела привлекательного молодого мужчину, но никак не родственника.
– Ты берешь на себя слишком много ответственности, – я забрала у него сигарету, затянулась и вернула обратно, – не забывай, она лежит на нас обоих.
Несмотря на происходящее, мне так и не верилось до конца, что все это наяву. Еще вчера мысли о его поцелуях были моими фантазиями и не более, а сейчас я прижималась спиной к его груди, а его рука лежала на моем животе, слегка приподнимая край старой майки.
– Тогда мы с тобой оба чокнутые, – он усмехнулся мне в затылок.
– Ну и хорошо, – ответила я. – Как говорит моя Джессика: в жизни главное найти человека, с тем же психическим расстройством, что и у тебя.
Алекс потушил сигарету, окинул еще раз задумчивым взглядом вид из балкона и приобнял меня за талию.
– Пойдем спать или посидим еще?
Мне не хотелось возвращаться в душную комнату. Была самая обычная ночь, но вместе с тем вокруг нас словно происходило какое-то волшебство. Есть в жизни такие моменты, которые не объяснишь словами, но чувствуешь сердцем. Они врезаются в память и еще надолго остаются с тобой – меркнут со временем, затираются, но не исчезают бесследно. И иногда в минуты отчаяния, когда кажется, что вокруг непроглядный мрак, ты вдруг вспоминаешь какой-нибудь незначительный миг; миг, в который ты был счастлив и внутри становится чуточку теплее. Эти воспоминания, как спасательный круг способны вытянуть, когда хвататься уже и не за что.
– Еще немного, – попросила я.
Алекс стоял за моей спиной, но готова поклясться, что в тот момент он улыбнулся. Плевать, что ждет нас впереди. Есть только здесь и сейчас.
Комментарий к Глава 8. Пропасть
Группа в контакте – https://vk.com/lena_habenskaya
========== Глава 9.Возвращение ==========
В течение следующих двух месяцев я прошла такую школу конспирации, что могла составить конкуренцию агентам спецслужб. Мы с Алексом проявили недюжинную изобретательность, дабы происходящее между нами, осталось в секрете. В присутствии Агнесс и Ирвина почти не обращали друг на друга внимания, и большую часть времени я проводила с Фанни. Алекс по-прежнему оставался в Пассау, несмотря на то, что получил отпуск, и виделись мы только по выходным, но когда он приезжал в Шердинг, отрывались по полной. Наверное, сами высшие силы благоволили нам, иначе как еще объяснить то, что ни у кого не возникло подозрений?
В субботу вечером я гасила свет, забиралась в постель и, затаив дыхание, ждала. Иногда это занимало много времени, но потом в окне мелькал темный силуэт, и Алекс прыгал с подоконника на пол, а мягкий ковер заглушал звуки. Я вскакивала с кровати, в два прыжка оказывалась возле него, и он сгребал меня в охапку. Тихо смеясь, мы жадно целовали друг друга, спотыкаясь, добирались обратно до постели, чтобы упасть в ворох разноцветных подушек.
Если же говорить о сексе, то это случилось далеко не сразу – Алекс не давил меня, а я пока не чувствовала, что готова. Мне нравилось целовать его, засыпать в обнимку, чувствуя сильную руку на плече, и какое-то время этого было достаточно.
– Это самое лучшее лето в моей жизни.
Прижимаясь к нему в темноте, я вспоминала, как не хотела ехать сюда и умоляла папу отправить меня во Флориду вместе с Джессикой, где жила ее тетя. Когда я думала о том, что ничего этого сейчас могло бы не быть, делалось страшно.
Я жила настоящим, не думала о будущем и не испытывала угрызений совести. Наша связь казалась мне естественной, как голод или жажда. Никто не чувствует вину за то, что хочет пить – просто наливает стакан воды и делает глоток.
Так продолжалось до середины августа. По выходным мы с Фанни ездили в Пассау или же Алекс приезжал домой, устраивали вечеринки, ходили на пляж и несколько раз гуляли до рассвета.
В одну из таких прогулок я умудрилась споткнуться и подвернуть лодыжку, но, как выяснилось позже, это даже оказалось на руку. В субботу мы должны были ехать на день рождения какой-то дальней родственницы, чего мне совсем не хотелось, а, учитывая больную ногу, я, как пострадавшая имела полное право остаться дома.
Фанни с родителями уехали ранним утром, и вернуться должны были только на следующий день, поскольку юбилярша жила за две сотни километров от Шердинга. Стоит ли говорить, что как только за ними закрылась дверь, я позвонила Алексу?
Украденное время, как известно, слаще вдвойне, а нам так редко удавалось побыть наедине, что оказавшись вдвоем, мы буквально потеряли голову. Тогда-то все и случилось.
Пинком захлопнув входную дверь, Алекс легко подхватил меня на руки и отнес на второй этаж. Удивительно, как только мы не навернулись с лестницы, пока поднимаясь, неистово целовали друг друга.
Ударяясь об углы и стены, ввалились в залитую солнцем комнату и рухнули на кровать. Было немного страшно, когда Алекс навис надо мной, но возбуждение и любопытство брали верх. Не так я представляла свой первый раз, но в действительности все оказалось не лучше и не хуже – просто иначе.
– Уверена? – он отстранился и, тяжело дыша, посмотрел мне в глаза.
Даже сейчас, будучи заведенным до предела, Алекс, в отличие от меня не терял рассудок. Но и я точно знала, чего хочу.
– Хватит болтать. Просто продолжай.
…Ничего общего с тем, что пишут в любовных романах, это не имело. Впрочем, и отвращения (о котором всякий раз говорили нам монахини в воскресной школе) я не испытала. Скорее это было… странно. Сначала больно, а потом непривычно. Я только-только привыкла к новому ощущению и даже начала чувствовать нечто похожее на удовольствие, когда все закончилось. И все же ни тогда, ни после я не пожалела об этом.
Мы с Алексом еще долго лежали в обнимку, приходя в себя, и это понравилось мне больше, чем заниматься сексом. Хотя, Джессика говорила мне, что «первый блин всегда комом» и не стоит ждать от него многого. «В этом деле главное привыкнуть, освоиться, и вот тогда-то…» авторитетно заявляла она, хотя сама на тот момент оставалась девственницей, зато очень любила шерстить тематические форумы, чтобы, когда придет время быть, по ее словам, «во всеоружии».
– Хочешь, съездим куда-нибудь? – предложил Алекс, когда мы вышли из душа.
– Нет, – я покачала головой.
Мне не хотелось ни на прогулку, ни в ресторан, ни даже на тот замечательный корабль в Пассау, о котором я так грезила. У нас было слишком мало времени, чтобы тратить его на подобную ерунду.
В итоге мы просто поехали в супермаркет, взяли шампанское и замороженную пиццу, которую я потом едва не спалила в духовке, и устроили домашний ужин на двоих.
День клонился к закату, и комнату наполняли багряно-золотые краски уходящего солнца. Мы сидели на ковре, не удосужившись даже одеться, пили шампанское, грызли пригоревшую пиццу… Кроме нас в доме никого не было, но я все равно чувствовала легкий страх, сидя посреди гостиной в чем мать родила и с бокалом в руке. Это заводило, но куда сильнее было ощущение простого человеческого счастья. Того самого, незайтеливого, но ради которого стоит жить.
Мне не верилось, что мы – это мы, и это все происходит с нами. Алекс будто прочитал мои мысли, а, может, сам думал о том же, и коснулся моей руки. Притянул к себе и поцеловал. Нежно, глубоко.
– Жаль, что это лето не может длиться вечно, – вздохнул он.
– Но ты можешь приехать ко мне зимой. Например, после Рождества.
Я помнила, что в январе Марси должна была родить, и твердо вознамерилась сделать это в вашингтонской клинике, которой заведовала ее сестра. Отец, само собой, поедет с ней, а, значит, у нас с Алексом будет время.
– Возможно. Я скучаю по Америке, – признался он. – Хотя, это уже не моя страна. Мой дом здесь.
Мы не строили планов, но чем меньше времени оставалось до моего отъезда, тем сильнее я хотела остаться. Австрия не казалась мне идеальным местом, мне было не понять ее размеренной жизни, но я бы, пожалуй, могла к этому привыкнуть. Впрочем, думать об этом до окончания колледжа не имело смысла. Я разослала письма в двенадцать учебных заведений, и в телефонном разговоре отец сказал, что на семь из них пришли ответы, так что выбор у меня есть. И это была еще одна причина, по которой я уезжала раньше – нужно было уладить все дела.
– Если у меня не получится, ты можешь приехать сама.
– Может быть.
Я боялась что-то загадывать. Когда так делаешь, то потом это почти всегда выходит боком. Хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах.
Итак, четырнадцатого августа я уже ехала в аэропорт. Остаться вдвоем нам, конечно, не удалось – Ирвин, Агнесс и Фанни отправились с нами.
– Вот, наконец-то стал нормально ездить, – Агнесс удовлетворенно посмотрела на спидометр. – Ни к чему разгоняться. Быстро едешь, тихо понесут, – философски добавила она.
Алекс ничего не ответил, но я-то знала правду. Он ехал медленно не потому, что боялся аварии – просто растягивал время, быть может, даже неосознанно. Я смотрела в окно, прощаясь с разноцветными домиками и кукурузными полями, узкими речками и каменными мостами. Хотелось запечатлеть в памяти как можно больше, напитаться воспоминаниями, чтобы хватило на год вперед.
Я не знала, вернусь ли еще сюда, боялась что-то загадывать, но очень хотела верить. Конечно, все могло измениться – Алекс мог встретить кого-то и забыть обо мне, или я влюбиться в другого, учитывая, что мне предстоит учиться в колледже – все, что угодно могло случиться с нами.
До регистрации оставалось полтора часа, когда мы приехали, и Агнесс предложила скоротать это время в кафе. Быстро расправившись с бисквитом и кофе, я отошла под предлогом того, что мне нужно в туалет, но направилась в зал ожидания внутренних рейсов.
Алекс уже ждал меня там – стоял у панорамного окна, повернувшись спиной. Я остановилась и на несколько мгновений залюбовалась им, но времени у нас было в обрез.
– Наверное, нам стоит сейчас сбежать, – я тихо подошла к нему и обняла со спины, скрестив руки на груди.
– Хорошая идея, – я не видела его лица, но была готова поклясться, что он улыбнулся. – Покупаем билеты и вперед? – Алекс накрыл мои ладони своими.
Он повернулся ко мне и обнял. Черт побери, я могла простоять так целую вечность, уткнувшись лицом ему в плечо.
– Я постараюсь приехать на Рождество, – Алекс покрепче прижал меня к себе и поцеловал в висок. – Не обещаю, но сделаю все возможное.
О чем мы думали тогда? У нас не было ни единого шанса на счастливый исход, всего дно обстоятельство напрочь перечеркивало любую вероятность, но нам было плевать. Я прижималась к нему, разрываясь от противоречивых чувств – счастья и безнадежности. Мы были так близко и так далеко одновременно.
Аэропорт вокруг нас жил своей жизнью – сновали люди, взлетали в воздух и приземлялись самолеты, мир крутился, двигался, но для нас время застыло. И как бы дорого я дала за возможность если не остановить, то хотя бы замедлить этот бег.
Мне хотелось впитать в себя все – ощущение крепких рук на моей спине, звуки шагов и колес чемоданов, окружающие нас, гул самолетных турбин по ту строну окна, запахи духов, кофе и резины багажной ленты.
Жалкие крупицы украденного времени таяли, просачивались, как песок сквозь пальцы, и я ничего не могла с этим поделать. И все же мне не хотелось отравлять грустью наш последний день. Пусть в нем останутся только хорошие воспоминания.
Через несколько минут мы вернулись к остальным. Разумеется, порознь, чтобы не вызвать подозрений. Агнесс что-то говорила, приглашала меня на следующее лето, я кивала, машинально отвечала, но едва улавливала суть, ибо все мои мысли были поглощены другим.
Алекс сидел таким же молчаливо-задумчивым, но поскольку он и раньше не откровенничал с близкими, то это никого не удивило. Несколько раз мы встречались взглядами и тут же оба быстро отводили глаза.
Механический голос диспетчера объявил посадку на мой рейс.
Стоя у окна паспортного контроля, последнего рубежа, за которым все, что происходит сейчас, станет прошлым, я обернулась. Махнула рукой и вошла в зал ожидания.
Летнее приключение подошло к концу, и мне оставалось лишь принять это.
Комментарий к Глава 9.Возвращение
группа в контакте – https://vk.com/lena_habenskaya
========== Глава 10. На пути к переменам ==========
Первое время мне было непросто привыкнуть к тому, что я снова в Нью-Йорке. Родной мегаполис казался слишком большим и слишком шумным – я жила здесь с рождения, но всего за два месяца успела отвыкнуть от гула дорог, блеска неоновых вывесок и небоскребов. Стоило посмотреть наверх, как у меня начинала кружиться голова.
Мы тогда жили в Бруклине, на бульваре Истерн Парквей – тихом уголке в сердце мегаполиса, где до сих пор стоят викторианские особняки – напоминание о безвозвратно ушедшей эпохе. Бруклин Хайтс считался одним из самых тихих районов, но все равно не шел ни в какое сравнение с Шердингом.
Отец всегда очень гордился нашим домом, несмотря на то, что особняк требовал постоянных вложений и дорого нам обходился. «Ну, кто захочет жить в бетонной коробке, когда есть возможность иметь собственную землю?», говорил он, тем самым успокаивая самого себя, оплачивая очередной годовой налог – пятизначную сумму с тремя нулями.
– У них там, в Австрии, такие же сборы, или ниже?
– Понятия не имею, мы об этом не разговаривали.
Первую неделю после возвращения, они с Марси буквально засыпали меня вопросами, что и понятно – отец не видел Ирвина и Агнесс много лет.
– Я же говорил, что это пойдет тебе на пользу, – отец ласково потрепал меня по щеке. – Отдохнувшая, посвежевшая…
Интересно, что бы он сказал, если б знал истинную причину таких перемен? Я усмехнулась собственным мыслям.
– А мальчики? – хитро поинтересовалась Марси. – Познакомилась с кем-нибудь?
Неужто, она всерьез думала, будто я стану откровенничать с ней, да еще при отце? Мачеха по-прежнему не теряла надежды подружиться со мной, но я уже не испытывала к ней враждебности. Видимо, эта поездка и впрямь что-то изменила во мне.
– Сейчас меня больше волнует поступление в колледж.
Хорошо как сказала! Так-то! Отец довольно улыбнулся. О том, что шесть из двенадцати колледжей, куда я разослала копию аттестата, согласились принять, знали уже все родственники и соседи. Папа не скрывал надежды на то, что я выберу экономику или юриспруденцию, но не возражал и против журналистики. По крайней мере, не говорил этого вслух.
Однако, когда я попросила у него денег, чтобы купить билет на самолет до Нешвилла [1], уже не пытался скрыть разочарования.
– Тэсса, подумай еще раз, – отец стоял в дверях моей комнаты, наблюдая за тем, как я пакую дорожную сумку, – это Дартмут. Лига Плюща [2], – последнее он сказал с таким благоговением, точно речь шла о Хогвартсе, не меньше.
– И я считаю это своим личным достижением. – Было, конечно, что один из лучших колледжей в стране был готов принять меня под свое крыло, но это шло вразрез с моими планами на будущее. – К тому же Марси скоро родит, и вам понадобится больше денег.
К тому моменту, я уже окончательно решила, что буду поступать в «Кенсингтон» [3] в Тенесси. Несмотря на то, что он не входил в число престижных колледжей, я навела о нем справки и узнала, что у выпускников местной кафедры журналистики, как правило, не возникает проблем с последующим трудоустройством, а еще там преподает Брайан Флеминг – бывший корреспондент, сотрудничавший с CNN и National Geographic. Но папу это, конечно, не могло убедить, ибо он считал журналистику несерьезным занятием, чем-то вроде хобби, которое время от времени приносит дополнительный доход. И разубеждать его было бессмысленно.
– Ты обещал, что не станешь препятствовать, – напомнила я.
– Я не препятствую, – он прошел в комнату и сел на кровать. – Просто прошу тебя еще раз хорошенько подумать. В Дартмуте тоже есть…
– Год обучения в Дартмуте стоит шестьдесят тысяч в год.
– Наша фирма, развивается, мы это потянем. – Он не терял надежды, и было понятно, от кого мне досталось это упрямство.
– Я уже все решила, пап.
Он встал с кровати и подошел к трюмо, где стоял включенным ноутбук.
– И что такого в этом Флеминге? – Отец задумчиво почесал подбородок, разглядывая фотографию молодого мужчины на экране. – Я знаю, ты им восхищаешься, и все такое, но мне просто интересно.
– Он красавчик. Хочу замутить с ним. – Усевшись на комод, я захлопнула ноутбук. Пускаться в объяснения о профессиональных заслугах декана, было бы пустой тратой нашего общего времени.
– Значит, у меня нет шанса тебя отговорить? – уточнил папа.
– Ни единого, – я улыбнулась и покачала головой. – Но ты можешь оплатить мне билет.
– И еще четыре года учебы на бессмысленной специальности, – мрачно ухмыльнулся он.
Захваченная приготовлениями, я, тем не менее, не забыла Алекса – наше общение продолжалось, мы ежедневно писали друг другу смс и созванивались в только-только появившимся тогда скайпе. Тысячи километров ничего не изменили.
За исключением того, что по возвращении домой я рассталась с Биллом. После всего, что случилось в Австрии, мне казалось нечестным продолжать наши отношения. К счастью, за время моего отсутствия его чувства тоже поутихли, так что разошлись мы без взаимных обид.
Я стояла на пороге новой жизни, но не боялась будущего.
– Родители и Фанни передают привет.
Видеосвязь в мансарде, где находилась моя комната, работала неважно, и на экране постоянно возникали помехи. Но мне хватало и того, что я могу видеть его лицо – так хотелось прикоснуться, обнять, вновь ощутить тепло и запах…
– Им тоже. Ты сейчас в Пассау?
Алекс кивнул:
– Угу. Не стал приезжать на выходные. – Несколько секунд он молчал. Перебои на мониторе мешали видеть его лицо и искажали голос, но я все же услышала это. – Я скучаю, Тэсса.
От его слов внутри разлилось тепло. Не прошло и месяца с нашего расставания, но мне казалось, что минула вечность.
– Я тоже.
В дверь комнаты постучали.
– Тэсса! – по ту сторону была Марси. – Ужин готов, спускайся.
Слава Богу, в последнее время она научилась стучаться, прежде чем вламываться ко мне. Определенно, мы обе делали прогресс во взаимоотношениях. Хотя, я по-прежнему ее недолюбливала.
– Иду! – крикнула в ответ и снова повернулась к Алексу. – Мне пора. Я еще позвоню.
Разница во времени составляла шесть часов, и в Пассау сейчас было около часа дня. Я представила залитую светом набережную, солнце, отражающееся в стеклах пассажа и тихий плеск воды по ту сторону парапета. В груди защемило.
– Пока. – Лучше было закончить сейчас, иначе это могло растянуться еще минут на десять. – До связи.
