Текст книги "Улица Америки (СИ)"
Автор книги: Виктория Лейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
***
Фанни выздоровела уже через четыре дня, и жизнь вернулась в привычное русло. Мы все так же гуляли с ее подругами, дважды ездили в Поккинг, а я снова жила в ожидании выходных.
– В «Парти-Рауме» опять тусовка, – сообщила она, когда закончила говорить по телефону с одной подружкой. – И, да, Стефана там не будет. Пойдем?
– Я пас. Алекс обещал свозить меня в Зальцбург.
Фанни закатила глаза:
– Зальцбург… – фыркнула она. – Тебе что, сорок лет? Хочешь мотаться по музеям?
– Почему бы и нет? Люблю старую архитектуру.
Не могла же я сказать ей, что красоты старинного города интересовали меня не больше, чем попойка в импровизированном сельском баре, и что мне просто хотелось побыть с Алексом?
– Как знаешь, – Фанни пожала плечами. – Но, учти, я с вами не поеду.
При мысли о том, что мы останемся вдвоем, мне сделалось и страшно и радостно. Но больше страшно. Согласитесь, непросто признаться в том, что увлеклась двоюродным братом? Признаться даже самой себе. А в том, что я увлеклась Алексом, сомнений не осталось. Я знала, что такое влюбленность – когда при мысли о человеке в животе пробегает дрожь; когда хочется говорить о нем, но ты сдерживаешься, чтобы не выдать себя; когда, засыпая, перебираешь моменты встреч, разговоров. Перебираешь особенно тщательно – то, как он улыбается, поворачивает голову набок и держит в руках сигарету. Когда один только запах парфюма, случайно пойманный в толпе заставляет вскинуть голову и оглядеться. Все эти признаки присутствовали у меня, только теперь они не предвещали ничего хорошего. Самым правильным было бы свести к минимуму наше общение, и уж точно не оставаться наедине – я понимала это разумом, а поступала наоборот.
– Не вижу причин для паники, – сказала Джессика, когда я позвонила ей, не в силах хранить свой секрет в одиночку. – Просто получай от этого удовольствие, но не делай глупостей. Хотя… а что в этом, собственно, такого?
«Собственно такого» было достаточно много, но я не стала спорить с ней и просто сказала спасибо за то, что Джесс поддержала меня.
***
В пятницу вечером Алекс вернулся домой. За ужином я исподтишка наблюдала за ним, пытаясь понять, есть ли с его стороны хоть что-нибудь отдаленно похожее на мои чувства, но не видела ничего. Оно и понятно – ему-то всякие глупости в голову не лезут, в отличие от меня.
В тот момент, когда Агнесс поставила на стол тарелку с фруктами, наши взгляды встретились. Я испугалась и быстро отвела глаза. Не хватало только, чтобы Алекс что-то заподозрил. Мои тараканы в голове – мои проблемы, тем более, что у него и своих, судя по всему, хватает.
За ужином мы все-таки пришли к компромиссу насчет выходных – в Зальцбург решено было ехать утром, и вернуться в тот же день, не оставаясь на ночь, а вечером зависнуть в «Парти-Рауме». Такой вариант устраивал всех, правда, Фанни все равно отказалась ехать на экскурсию, и вместо этого заявила, что лучше позагорает на пляже с подружками.
Следующим утром Алекс разбудил меня в половине восьмого. Все остальные еще спали, да и я намеревалась встать попозже, но он сказал, что лучше будет выехать раньше и, соответственно, раньше вернуться, чтобы успеть на вечеринку.
Мы сидели на кухне, пили кофе и, глядя на него, еще немного сонного и взъерошенного, я окончательно признала тот факт, что влипла по уши. То, что сперва казалось забавным и приятно волнующим, приобрело угрожающие масштабы – скрывать интерес не сложно, а вот попробуй провернуть то же самое с влюбленностью…
Мне вспомнились слова Джессики о том, что «клин клином вышибают»:
– Если это так изводит тебя, просто сдайся и плыви по течению. Закрути с ним роман. Никому из вас хуже не станет, но когда ты получишь то, что хочешь, тебя отпустит.
В ее словах, определенно, было рациональное зерно. Возможно, меня тянуло к Алексу лишь потому, что это выходило за рамки моих понятий о дозволенном – ненормально испытывать влечение к собственному брату, пусть и двоюродному, но не было ли это обстоятельство, той самой перчинкой, придающей ситуации желанную и запретную остроту?
– О чем задумалась?
Я вздрогнула и чуть не выпустила из рук чашку. Мотнула головой, возвращаясь к реальности, и улыбнулась с наигранной беспечностью.
– Ты подвержен стереотипам?
Вопрос однозначно поставил его в тупик. Алекс удивленно посмотрел на меня, отпил кофе, задумался на несколько секунд и, наконец, ответил:
– Зависит от того, о каких именно стереотипах идет речь. Они же не на пустом месте появляются.
– Их выдумывают сами люди и всегда с определенной целью. Чаще всего, это контроль или поддержание какого-либо имиджа, опять же для конкретной цели. А иногда это просто чье-то субъективное мнение, которое прижилось и стало приниматься за истину.
– Ты там у себя, случайно, не на философа учиться собралась? – спросил он с улыбкой.
– Нет, на историка. К тому же философ из меня весьма посредственный. Это просто мои мысли и ничего больше.
Я уже жалела, что завела этот разговор, надо было, наверное, соврать что-нибудь.
– Интересные мысли с утра пораньше. – Алекс усмехнулся. – Но в целом я с ними согласен.
Остальные по-прежнему спали, когда мы уходили из дома, и я оставила Агнесс записку на комоде в прихожей.
День обещал выдаться хмурым. Небо затянули тучи, грозившие вот-вот пролиться дождем, и в воздухе чувствовался запах озона, предвещающий скорую грозу. Но я любила дождь, и перспектива попасть под него меня не пугала.
Сколько себя помню, мне всегда нравились дороги. Расслабившись, смотреть вперед, где слетелся серой лентой дорога, и думать. В пути думается особенно хорошо – ты смотришь в окно, перед глазами проносятся пейзажи, но они так быстро сменяют друг друга, что ты не успеваешь видеть их целиком – лишь выхватываешь взглядом отдельные детали, а мысли в это время, напротив, движутся спокойно и приобретают упорядоченность. Даже тревоги и страхи блекнут, в такие минуты. Именно за это я и люблю дороги. Это не просто движение вперед – это путь к самому себе.
– А ты все же не такая, как я поначалу думал, – Алекс бросил короткий взгляд в мою сторону и снова сконцентрировался на дороге.
– А какой ты меня представлял?
– Ну… не знаю… – он нахмурился и явно замялся. – В тот вечер в «Парти-Рауме» ты показалась мне, как бы это сказать…
– Дурой? – с улыбкой подсказала я. Обижаться смысла не было. Как ни крути, а мое поведение на вечеринке сложно было назвать разумным.
– Скорее, глупенькой, – уточнил Алекс. – Но я ошибался на твой счет. Ты умная, просто опыта не хватает.
– Ну, – я усмехнулась, – можно считать, что в тот вечер я его получила. Где еще учиться, как не на своих ошибках?
Алекс неожиданно переменился в лице. Это не было очевидной метаморфозой, но в то же время в его глазах скользнула уже знакомая мне мрачноватая тень.
– Ты в порядке? – я слегка дотронулась до его руки и невольно затаила дыхание, наслаждаясь этим прикосновением, хотя момент был явно не самый подходящий.
– Да, – Алекс размял плечи, и я быстро убрала руку. – Но, поверь, иногда лучше учиться на чужих ошибках.
Мне не хотелось омрачать это и без того хмурое утро, к тому же настроение, напротив, было на подъеме, а потому я не стала продолжать щекотливую тему.
– Расскажи мне лучше про Зальцбург. Куда мы пойдем в первую очередь?
Прогнозы синоптиков оправдались, и как только мы вышли из подземной парковки, где оставили машину, начался дождь. Холодно не было, но промокнуть до нитки в мои планы не входило, и я порадовалась, что захватила с собой один из старых зонтов Агнесс.
– Она его еще из Штатов привезла, – сказал Алекс. – По-моему, это был подарок твоей мамы.
Зальцбург мне понравился. Невзирая на то, что погода подкачала, впечатление о городе это не испортило. А, может, дело было не в очаровании узких улиц, причудливых фасадах домов и теряющихся в дымке Альп на заднем плане.
Мы бродили по переулкам без цели, без любования зданиями, и за три с половиной часа я не сделала ни одной фотографии, а когда вспомнила, что обещала отцу привезти побольше снимков, обнаружила, что забыла свою «мыльницу» дома. Ну и черт с ней. Уже тогда я точно знала, что запомню этот день без всяких фотографий – особенные моменты память хранит лучше любого накопителя.
– А это что за замок там, наверху? – я указала на вершину холма, где вздымались вверх каменные стены.
– Это крепость Хоензальцбург, – пояснил Алекс. – Внутри мало интересного, но есть отличная смотровая площадка.
Я сразу представила, какой вид открывается сверху, но не была уверена, что мои ноги выдержат такой крутой подъем. Склоны холма устремлялись вверх под углом градусов в шестьдесят.
– Можно воспользоваться фуникулером. Если ты, конечно, не боишься этих штук. Фанни вот боится, – добавил он с усмешкой.
Если честно, с трудом верилось в то, что моя сумасшедшая кузина может чего-то испугаться.
Подъем на сто двадцать метров вверх занял минут шесть, и когда кабина выехала из прорубленного в толще горы тоннеля, мы оказались на смотровой площадке. Алекс не соврал – с высоты горы город раскинулся перед нами как на ладони. Разноцветные дома были словно игрушечные, в центре извилисто петляла река, расчерченная мостами, а еще дальше утопали в тумане Альпы, точнее, их предгорья, но даже они казались исполинскими и неприступными.
Когда я была маленькой, отец часто рассказывал мне о том, как в молодости ездил с однокурсниками в Аппалачи, и, наверное, именно с этих историй и началась моя любовь к горам.
– Правда, впечатляет?
Алекс встал рядом и положил руку на мое плечо, и мне стоило немалых усилий никак не отреагировать на его прикосновение.
Мы стояли на вершине горы, под нашими ногами расстилался древний город, а наверху раскинулось бесконечное небо – пасмурное, хмурое, но от этого не менее прекрасное. Мне было хорошо. Ничем не обоснованное счастье заполняло меня изнутри, и я жадно впитывала его, вбирала в себя до последней капли, отчаянно цеплялась на эти мгновения, не желая отпускать их. Но, как известно, ничто не может длиться вечно – дождь усилился и, погуляв немного по внутреннему двору крепости, мы пешком спустились обратно в город.
Несколько часов прогулки дали о себе знать – у меня гудели ноги, и сердито урчал желудок.
– Я уже понял, что местная кухня тебе не по вкусу, – сказал Алекс. – Да и мне, честно говоря, тоже. Так что выбирай: суши или пицца?
Вы никогда не задумывались, из чего состоит счастье? Что оно значит? Яркие, события вроде вечеринки в ресторане шикарного отеля или дорогого подарка в бархатной упаковке? А, может, исполнение заветной мечты, о которой и думать не смеешь, не говоря уж о том, чтобы загадать желание. Все это, конечно, здорово, но мне кажется, что счастье сделано из мелочей. Незаметных таких, повседневных. Бывает у вас такое, что за день ничего особенного не происходит, но, ложась вечером спать, вы вдруг ощущаете себя по-дурацки счастливым? Пытаетесь понять, что же такого с вами случилось, а не можете. Вам просто хорошо и все.
Именно это я испытывала, сидя на открытой веранде какого-то ресторанчика, попавшегося нам на пути. Улица, на которой он находился, была такой узкой, что прохожим приходилось тесниться, чтобы разойтись, и один мужчина даже споткнулся о мой плетеный стул. Пробормотал скомкано извинение на японском (а, может, китайском, черт его знает) и посеменил вслед за группой.
– Спасибо тебе.
– Всегда пожалуйста, – отмахнулся Алекс, откусывая кусок пиццы. – Рад, что тебе понравился Зальцбург.
– Почему?
– Потому, что мне он тоже нравится, и я хотел, чтобы ты тоже почувствовала его.
Почувствовала ли я этот город? Может быть. Дело было совершенно в другом, но признаться в этом я, конечно, не посмела.
Как бы ни хотелось мне продлить этот день, но он неминуемо близился к вечеру. Если бы Алекс предложил снять номер в отеле и переночевать, я бы, не раздумывая согласилась, но этого не произошло. К тому же Фанни наверняка бы обиделась, откажись мы явиться на вечеринку.
– Думаю, пора выдвигаться, – Алекс посмотрел на часы. – Если не хотим опоздать.
– Да, пожалуй, – я допила остатки содовой.
По пути до парковки я забежала в пару сувенирных магазинов, и впервые за две недели своего пребывания в Австрии купила подарки. До Шердинга было полтора часа езды, и время поджимало, так что с выбором я особо не церемонилась – схватила то, что привлекло внимание, быстро расплатилась и поспешила на улицу, где меня ждал Алекс.
– Что купила? – он затушил недокуренную сигарету о край урны.
– В машине покажу.
Сказать, что я была довольна поездкой – не сказать ничего. Конечно, было бы лучше, если бы мы остались в Зальцбурге на пару дней, но, согласитесь, лучше синица в руке, чем журавль в небе. Если вы думаете, что тогда, сидя в стареньком «Фольксвагене» я строила планы относительно Алекса, то вы ошибаетесь. Моя так некстати возникшая влюбленность запросто могла разрушить тонкую связь, и я хорошо это понимала. Пусть все идет так, как идет.
– Так что ты все-таки купила?
Я отстегнула ремень безопасности и достала с заднего сиденья пакет.
– Кепку для папы, а эту уродливую статуэтку для Марси.
Алекс повернулся в мою сторону и с усмешкой глянул на жирную фарфоровую пастушку в розовом платье.
– Вижу, ты очень сильно ее любишь.
– Нет, просто знаю ее вкус. – Я убрала сувениры в пакет. – И у нее его нет.
– Пристегни ремень.
– Как скажешь, папочка, – я швырнула купленные подарки обратно на заднее сиденье. – Боишься схлопотать штраф?
Алекс снова на мгновение повернулся в мою сторону. Взгляд его был серьезен.
– Просто сделай это, Тэсса, черт возьми.
– Ладно, ладно… – проворчала я, застегивая ремень. – Ну, вот и все. Теперь доволен?
– Никогда не забывай это делать, – сказал он строго.
Подобная забота с его стороны была приятна, но в то же время я не понимала, с чес связана столь резкая перемена настроения.
– Эй! Все хорошо, – в доказательство своих слов я демонстративно подергала ремень. – Он застегнут, видишь?
Он снова посмотрел в мою сторону и виновато улыбнулся:
– Извини, просто…
Я улыбнулась ему в ответ, но миг спустя перевела взгляд на дорогу и…
– Алекс!!!
Прямо на нас, отчаянно сигналя, летел здоровенный грузовик. «Это конец», промелькнуло в голове. Сердце замерло. Я сжалась, готовясь к удару и боли, но в последний момент Алекс крутанул руль. Завизжала резина, и старый «Фольксваген» полетел с дороги, в заросли кукурузы. Двенадцатитонная фура промчалась в паре футов от нас. Листья били по лобовому стеклу, и я слышала сочный хруст ломающихся под колесами стеблей. Пролетев еще несколько метров на инертном ходу, мы, наконец, остановились.
– Твою мать… – чеканя каждый слог, пробормотала я, пока сердце пыталось выломать ребра.
Комментарий к Глава 6. Под небом Зальцбурга
группа в контакте – https://vk.com/lena_habenskaya
========== Глава 7. Откровения в отражении ==========
Мне понадобилось около минуты, чтобы прийти в себя, понять, что я все еще жива, и мое сердце бьется. Руки тряслись. Говорят, что в такие моменты перед глазами проносится вся жизнь, но со мной ничего подобного не было. Единственная мысль, вспыхнувшая в голове, когда я увидела летящий на нас грузовик «Вот дерьмо!». И, кажется, я сказала это вслух. Если бы Алекс не успел свернуть на обочину, это, вероятно были бы мои последние слова. Подумав об этом, я нервно усмехнулась.
– Ты как? – он все еще сжимал руль.
– Порядок.
Не то, чтобы я чувствовала себя хорошо, но учитывая вероятность превратиться в фарш, все обстояло не так уж плохо.
– Вот почему я говорил тебе про ремень. – Алекс, наконец, отпустил руль и откинулся на спинку сиденья.
В его словах, определенно, был смысл. Не будь я пристегнута, наверняка вылетела бы через лобовое стекло. Я тотчас представила это воочию и нервно передернула плечами. Бррр…
– Ты сам-то как?
– Нормально.
Он отстегнул ремень и вылез из машины. Я последовала за ним.
Первичный осмотр выдал неутешительные результаты. «Фольксваген» намертво застрял посреди кукурузного поля, и выбраться на автобан без эвакуатора не представлялось возможным. Особую пикантность ситуации добавляло то, что телефонная связь здесь отсутствовала. Иными словами, нас угораздило попасть в «мертвую зону». Ни дать, ни взять завязка середнячкового фильма ужасов.
– Что будем делать?
День клонился к закату, и на горизонте уже раскинулось оранжево-красное оперенье. Угасающие лучи солнца окрасили поле в мягкие краски расплавленного золота. Красивое зрелище, и если бы не обстоятельства, я бы от души полюбовалась им.
– Если пройти пару километров через поле, окажемся на новой трассе, там, рядом есть заправка, а, значит, и телефон. Доберемся туда и вызовем помощь. Ты идти можешь?
– А почему нет? – вопрос меня удивил. – Не такая уж я и хрупкая.
Солнце почти опустилось за горизонт, и закат крестом раскинулся над нами. К счастью, через поле вела тропинка, и нам не пришлось пробивать себе дорогу через заросли кукурузы, поднимавшейся выше человеческого роста. Вечернее безмолвие окружало нас, и лишь изредка впереди слышался отдаленный гул очередной машины.
Алекс шел впереди – быстро, уверенно, а мне только и оставалось, что поспевать за ним. Не то, чтобы я устала, но красота и тишина этого вечера нагоняли умиротворение, хотелось ненадолго остановиться и насладиться ими. Глупая затея, учитывая обстоятельства, но с другой стороны – все ведь обошлось, мы живы и никто не пострадал, не считая, конечно, бедного «Фольксвагена».
– Может, передохнем?
Алекс остановился и обернулся.
– Ты устала?
– Нет, просто хочу немного посидеть здесь, – я понимала, что это звучит странно, но обманывать его не хотелось.
– О’кей, как скажешь. – Он сел рядом со мной и протянул бутылку минералки. – Пить хочешь?
За день вода нагрелась на солнце, но моему пересохшему горлу не было до этого никакого дела. С наслаждением отпив три больших глотка, умудрившись при этом пролить часть на себя, я вернула ему бутылку.
– Спасибо.
– Извини, что втянул тебя в это, – Алекс бросил короткий взгляд на мокрое пятно на моей груди. – Сам не знаю, как так вышло. Отвлекся на секунду, и…
– Перестань, – я положила руку ему на плечо. – Обошлось, и ладно. Давай лучше подумаем, что скажем твоим родителям.
Несложно было представить себе реакцию эмоциональной Агнесс, впрочем, тут уж любая нормальная мать испугается.
– Найду, что сказать, – успокоил Алекс. – Об этом не волнуйся.
Мы сидели одни посреди кукурузного поля, казавшегося бескрайним, окруженные багряным сиянием догорающего заката. День был на исходе, сгущались сумерки, а в небе уже зажглись первые звезды. Ничего особенного не происходило, но в тот момент я вдруг почувствовала себя счастливой. Вот уж верно говорят, что жизнь состоит из мгновений. Мгновений, которые проходят мимо нас незамеченными. Захваченные делами и мыслями, мы смотрим вокруг, но не видим. Не видим красоту заката, не чувствуем свежесть утра и попросту не умеем жить здесь и сейчас. «Завтра», «после Рождества», «когда выплачу кредит» – привычка откладывать счастье на потом уже, кажется, стала частью нас самих. Вот только иногда никакого «завтра» может и не быть. Если бы Алекс не успел свернуть с дороги, мы не сидели бы сейчас здесь, и не было бы для меня никакого заката и кукурузного поля.
– Ты чего? – спросил он, увидев мое задумчивое лицо.
– Ничего, – улыбнулась я и посмотрела на него. – Просто радуюсь тому, что жива. И мне хорошо.
Сидеть посреди поля, любуясь закатом, было, конечно, здорово, но сейчас мы уже должны были вернуться в Шердинг, а, учитывая, что связь по-прежнему не работала, нас наверняка потеряли.
– Идем, – Алекс встал и протянул мне руку, помогая подняться. – Тут совсем немного осталось.
И правда, уже через двадцать минут мы вышли к новому автобану, а вскоре нашли и заправку. Стоило нам выбраться на дорогу, как, словно по волшебству, телефон в сумочке завибрировал. «Тетя Агнесс. 12 пропущенных вызовов», «Дядя Ирвин. 5 пропущенных вызовов».
– Кажется, паника на корабле уже началась, – мрачно усмехнулась я, показывая Алексу телефон.
– Не переживай, уладим. – Он достал из кармана свой мобильник и набрал номер. – Привет, мам. – Я стояла рядом и слышала возмущенный голос в трубке. – Все хорошо, мы еще в Зальцбурге и останемся здесь на ночь. – Алекс подмигнул мне. – Тэсса хочет сделать фотографии ночного города. Мы были в крепости, а там, сама знаешь, требуют отключать телефоны. Так что ты не переживай, все хорошо. Снимем номер в отеле, а завтра к обеду уже будем дома.
Агнесс еще что-то говорила ему, но слов я не слышала. Судя по всему, она поверила словам Алекса и успокоилась, ибо громкий голос из трубки уже не доносился.
– Ладно, мам. Давай, пока. Целую. – Он выключил телефон, убрал его обратно в карман и с облегчением выдохнул. – Ну, вот и все. Одна проблема решена.
– Неплохо врешь, – похвалила я.
– Не люблю это дело, – Алекс достал из пачки сигарету и закурил, – но иногда лучше так, чем сказать правду.
Трудно было поспорить с этим заявлением. Но, как бы удачно все ни складывалось, у нас оставалось еще два больших вопроса: что делать с машиной и где ночевать? Не в поле же спать, в самом-то деле?
– Я позвоню Тео, и попрошу его приехать на отцовском тягаче. Он вытащит машину из кювета, и никто ни о чем не узнает. А если вызовем эвакуатор, придется оформлять аварию.
– Ну а с ночевкой что?
Как мы узнали через несколько минут от владельца заправки, в трех милях отсюда был придорожный мотель. За пятнадцать евро хозяин согласился отвезти нас туда. Цена на мой взгляд была высоковата, но выбирать не приходилось – на то, чтобы идти туда пешком, сил не осталось.
Когда добрались до мотеля, стемнело окончательно. Владелец заправки высадил нас на парковке и уехал, пожелав на прощание «провести веселую ночку», очевидно, приняв за влюбленную пару.
Мотель представлял собой одноэтажное здание с цепочкой номеров, двери которых выходили прямо на парковку. Над главным входом зазывно светилась розово-голубая неоновая вывеска «Бухта любви».
– Все лучше, чем ничего, – усмехнулась я.
За стойкой администратора нас встретила средних лет женщина – ярко одетая и не менее ярко накрашенная. Она чем-то напомнила мне Розу Палмейрау, хозяйку борделя из «Берега мечты» [1], сериала, который с таким упоением смотрела Марси.
– Номер на двоих, пожалуйста, – Алекс протянул ей паспорт.
Женщина бросила на меня короткий взгляд, и я испугалась, что она сейчас спросит и мои документы. А поскольку мне еще не было восемнадцати, нам запросто могли отказать. Но ничего такого не произошло. Хозяйка (а я не сомневалась, что это именно владелица) рассматривала меня не более пары секунд, и с равнодушным лицом протянула Алексу ключи.
– Номер до десяти часов, – зевнула она. – Если решите задержаться, придется доплатить. В комнате не курить, ничего не ломать и не красть. Учтите, я лично проверяю все перед тем, как вернуть документы, – предупредила «Роза».
Мы вышли на улицу и направились к снятым «апартаментам». Окна одного из номеров были не зашторены, но резвящуюся внутри парочку это, судя по всему, мало беспокоило. Я ухмыльнулась и стыдливо отвела глаза.
Наш номер располагался ближе к концу. Алекс открыл дверь, включил свет и…
– Вот уж действительно, «Бухта Любви», – с моих губ сорвался нервный смешок.
Просторная комната была оформлена в ядовито-розовых и золотых тонах: игривые завитушки на обоях, вульгарные торшеры-ангелочки и пушистый ковер с длинным ворсом. Но главной достопримечательностью оказалась кровать. Во-первых, она была одна. Во-вторых, являла собой идеально круглый розовый кошмар с балдахином и кучей подушечек в форме сердец. Интересно, неужели, это и впрямь кого-то возбуждает?
– Может, стоит вернуться и поменять номер? – предложила я, разглядывая это дешевое великолепие.
– И так сойдет, – отмахнулся Алекс. – Ложись на кровать, а я и на софе посплю. – Он, судя по всему, тоже чувствовал себя неловко и заметно стеснялся. – Иди в душ, а я пока ужин закажу.
Ванная комната, как вишенка на торте, прекрасно дополняла чудовищный ансамбль. В центре гордо стояла розовая джакузи на золоченых ножках, кое-где уже облупившихся и явивших миру дешевое потемневшее от времени железо. Рядом на крючках висели два белых халата, но надевать их я не рискнула, учитывая, что на парковке мы видели пьяного дальнобойщика в обнимку с проституткой – не было причин сомневаться, что именно такая публика и составляет здесь львиную долю постояльцев.
Сказать по правде, я бы больше обрадовалась наличию душевой кабины, но здесь ее не было и пришлось залезать в ванну. Надеюсь, ее хорошо продезинфицировали после предыдущих гостей.
Алекс сидел прямо на полу, а рядом стоял поднос, когда я закончила приводить себя в порядок, и вернулась в комнату.
– Картошка-фри у них здесь, скажу, так себе, – он обмакнул ломтик в соус и отправил в рот, – но есть можно.
Я устроилась рядом и взяла тарелку. Обедали мы уже часов шесть назад, но только сейчас я поняла, что голодна. Пересоленный картофель и впрямь оставлял желать лучшего, однако пустой желудок был рад и такой незатейливой пище.
Несколько минут мы сидели в молчании, расправляясь с ужином. Многие ошибочно полагают, что в Штатах правит балом культ фаст-фуда, но это лишь еще один стереотип. Любителей «мусорной пищи», как называет ее отец, у нас и впрямь достаточно, но большинство американцев все же избирательны в отношении еды. Так, например, с появлением Марси, с нашего стола исчезли острые соусы, сахаросодержащие продукты, а также все жареное и соленое. Содовая и шоколад с ее легкой руки и вовсе перешли в список «запрещенных препаратов», и когда однажды мачеха увидела в моей комнате бутылку колы, это было сравнимо с тем, как если бы вместо газировки она нашла пакетик марихуаны.
Как раз по этой причине, сидя на полу, я с жадностью и даже каким-то злорадством поглощала так ненавистный ею картофель и острые куриные крылышки.
– Я в душ, – Алекс вытер пальцы розовой (ну, кто бы сомневался!) салфеткой. – Кстати, ты хоть раз спала на водяном матрасе?
– Что?
Он кивнул в сторону кровати.
– О, нееет…
– Между прочим, довольно удобно и почти не булькает, – он усмехнулся и скрылся за дверью ванной.
…Я рухнула на кровать, на что матрас тотчас отреагировал сердитым бульканьем. Посмотрела наверх и усмехнулась – потолок над любовным гнездышком был зеркальный. Интересно, чтобы сказал папа, если бы сейчас увидел меня? Эта картина вызвала улыбку, но в следующую секунду мысли как-то сами собой перескочили в совершенное иное русло – я вдруг представила лежащего рядом Алекса и снова посмотрела вверх, на зеркальный потолок. В животе разлилась сладкая истома, но она испугала меня, ибо слишком уж реальной оказалась эта фантазия.
Интересно, как он выглядит без футболки? Черт бы тебя побрал, Тэсса! Перестань сейчас же.
Оторвавшись от разглядывания своего отражения в потолке, я посмотрела на электронные часы в золоченой оправе. Без семи минут одиннадцать. Время еще не позднее, но после всех событий меня клонило в сон. Забравшись под одеяло, я сняла сарафан и кинула его на кресло. Постельное белье оказалось на удивление приятным и так же приятно пахло, отдавая кондиционером. Я устроилась на боку и обняла мягкую подушку. Матрас все тем же бульканьем отвечал на каждое мое движение, но уставшие мышцы и не менее уставший мозг попросту игнорировали это. В конце концов, лучше уж так, чем спать, скрючившись в машине посреди поля.
Я уже потянулась к выключателю, когда дверь в ванную открылась, и вышел Алекс. В отличие от меня его не испугали гостиничные халаты, и сейчас он был в одном из них. Небрежно запахнутые полы открывали взору крепкую загорелую грудь, и в полумраке это зрелище смотрелось еще сексуальнее. Да, именно сексуальнее – как раз такое слово вспыхнуло в моей отяжелевшей голове, когда я увидела его.
– Уже устроилась? – он поймал мой взгляд, и выглядел немного удивленным.
Черт! Черт!
– Да, глаза слипаются. Не против, если я выключу свет?
Ничего я не желала в тот момент так сильно, как темноты. В ней можно было спрятать свое лицо.
– Я и сам собирался ложиться, – он переместился на софу. – Так что, выключай.
Щелчок кнопки, и комната погрузилась во мрак.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – я натянула одеяло по подбородка, хотя в этом не было никакой нужды.
… Возня в противоположном конце номера красноречивее всяких слов доказывала, что спать на узкой софе отнюдь не так удобно. В течение следующих двадцати минут я боролась с собой и, наконец, не выдержав, предложила Алексу перебраться в постель. Ничего страшного, она все равно огромная – ляжем на разных концах и делов-то.
– Да я уже почти уснул, – неумело соврал он.
– Хватит выпендриваться, – проворчала я, устраиваясь поудобнее, – забирайся в кровать, не то и сам не выспишься, и мне не дашь. А нам еще вставать с утра пораньше.
Сразу, как мы зашли в номер, Алекс позвонил Тео, и тот сказал, что заберет нас в половине девятого.
Из темноты послышался тяжелый вздох, и скрипнули старые половицы. Я поняла, что Алекс сдался. Он прошлепал через комнату и залез с другого края постели.
В животе снова защекотало, когда я почувствовала, как прогибается под тяжестью его тела водяной матрас.
– Увы, одеяло здесь только одно.
– Я и без него засну, тут не холодно. Обалдеть… Здесь еще и потолок зеркальный.
Я сдавленно хихикнула:
– Романтика, чтоб ее.
Пару минут мы лежали, как две статуи – на спине, подтянув руки к груди и пялились вверх. Даже в темноте проклятое зеркало отражало происходящее, и практически раздетого Алекса, поскольку из вещей на нем остались только трусы, заставлял меня мучительно краснеть. Не знаю, почувствовал ли он что-то или просто засмущался, но все-таки накрылся. Теперь я не видела его, но облегчения было мало – мы лежали под одним одеялом, пусть и на разных концах кровати.
– Прости, что накричал на тебя тогда, в машине, – вдруг сказал он.
Мы смотрели друг на друга в отражении стеклянного потолка.
– Ты о чем? – не поняла я.
– Из-за ремня, – пояснил Алекс. – Чтобы ты его пристегнула.
– А, это… Ерунда. Как видишь, это спасло мне жизнь.
Снова повисло молчание. В темноте было трудно разглядеть его лицо, но я все же видела, что он хочет еще что-то сказать. И, кажется, это что-то не очень хорошее.
– Мама рассказывала тебе про аварию?
– Ну, так, в общих словах. Вы вроде бы улетели в кювет.
Честно говоря, я успела об этом забыть. Агнесс была неприятна эта тема, и ее можно понять.
– Кто-то из вас пострадал? – догадалась я.
Алекс вздохнул. Мы по-прежнему смотрели друг на друга в зеркале и, наверное, так ему было легче говорить, чем если бы он глядел мне в лицо.
