Текст книги "Гробница Фараона"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Я все подробно расскажу потом. А сейчас тебе пора спать. – Он поцеловал меня и пошел в ванную.

Но я не могла уснуть, Тибальт тоже. Мы проговорили еще час.

– Да, мы исследуем тот же район, где работал отец.

Он был уверен, что там находится еще одна гробница, еще никем не тронутая. Ты же знаешь, что мы главным образом находим гробницы, которые разграбили тысячи лет тому назад.

– Я считала, что при захоронениях старались засекретить эти места.

– До определенного момента так и поступали, но при строительстве было занято так много рабочих. Представь себе, надо сделать секретные ходы в скале, построить усыпальницы. А потом, сколько требуется транспорта, чтобы перевезти все сокровища в гробницу.

– Секрет становился известным, и приходили грабители. Странно, что их не останавливало поверие о проклятии.

– Из-за сказочных богатств, найденных в усыпальницах, они готовы были согласиться на проклятие после смерти. Может, они надеялись и в другой жизни оказаться такими же удачливыми и избежать наказания.

– Сэра Эдварда, который трудился ради потомков, рассчитывая поместить находки в музей, покарали, а грабители, алчущие личной наживы, выходят сухими из воды.

– Прежде всего, смерть моего отца не имеет ничего общего с проклятием. Она естественна.

– Но причину так и не установили.

– Перестань, Джудит, ты же не станешь суеверной?

– До необходимой степени. Все должны немного верить в приметы, когда их возлюбленные в опасности.

– Опасность. Что за глупости? Это всего лишь сказка.

– А все же… он умер.

Тибальт поцеловал меня в лоб.

– Глупая Джудит, ты меня удивляешь.

– Я тебя научу, не думать слишком высоко о моей проницательности, если дело касается тебя. Мудрые мужчины глупеют в любви. Будь уверен, это касается и женщин. – Мы немного помолчали, потом я добавила: – Я видела Мустафу и Абсалама. Они просили, чтобы я убедила тебя вернуться домой.

Мои слова рассмешили его.

– Какие глупости. Сказку о проклятии придумали, чтобы отпугнуть грабителей. Но ты видишь, они не боялись и разграбили гробницы: почти все, найденные до сих пор разграблены. Поэтому заветная мечта каждого археолога – найти гробницу в таком же виде, в каком ее закрыли примерно четыре тысячи лет тому назад. Я хотел бы первым ступить в такую усыпальницу. Представь, как волнующе увидеть след ноги человека, уходившего оттуда последним или цветок, брошенный родственником в последний момент перед тем, как замуровали дверь в скале, а умершего оставили лежать в мире в течение нескольких веков. Это будет чудо.

– Мы должны постараться осуществить твою мечту.

– Дорогая, ты говоришь так, словно я маленький мальчик, которого следует наградить игрушкой.

– Люди многогранны и порой даже величайшие археологи кажутся своим обожающим их женам маленькими мальчиками.

– Я так счастлив, Джудит, что ты со мной. Мы пройдем с тобой весь путь. Ты будешь идеальной женой.

– Странно, что ты так говоришь. Знаешь, Дизраэли посвятил одну из своих книг своей супруге Мэри Энн. Посвящение гласит: «Идеальной жене».

– Я не знал. Я невежествен во всем, кроме моей профессии.

– Ты отличный профессионал. Если так много знаешь об одном предмете, нельзя знать и об остальных. Он женился на ней ради денег, а в конце жизни сказал, что теперь женился бы на ней по любви.

– Значит, их брак стал по-настоящему идеальным, – согласился Тибальт.

Я подумала, если это же случится и со мной, я буду довольна.

Потом он начал рассказывать мне о древних обычаях, рисуя экзотические картинки жизни древних людей. Он назвал предметы, найденные в частично ограбленной гробнице. Я спросила, почему у древних египтян было так развито искусство захоронения.

– Древние верили, что душа продолжает жить после смерти. Осирис, царь подземного царства, судья всех умерших, был первым, подвергшимся бальзамированию, и этот обряд исполнил бог Анубис. Осириса убил его брат Сет, бог тьмы, но он поднялся из мертвых и воспроизвел бога Хоруса. Когда человек умирал, его отождествляли с Осирисом, но чтобы избежать тления, ему предстояло успешно проплыть по мифической реке Туат; заканчивалась река там, где всходило солнце, в царстве бога Солнца Амона-Ра. Плыть по этой реке крайне опасно и ни один человек не мог одолеть этого препятствия без помощи Осириса. Утлое суденышко с душой умершего плыло по реке, темнота все сгущалась, вскоре оно попадало в такое место, которое называлось Аментат (место, где рождаются сумерки), и опасности усиливались. Со дна реки поднимались чудовища и угрожали умершему. Закипала вода в реке, течение становилось бурным и лодку могло опрокинуть. Только те, кто праведно жил на земле, могли надеяться уцелеть с помощью Осириса. И если они успешно достигали последнего пункта путешествия, то представали перед судом бога Осириса. Если Осирис решал, что умерший того заслуживал, он отправлял его к Амону-Ра, а недостойные гибли. Для тех, кто достоин другой жизни, усыпальница становилась домом. Их дух под названием Ка, который невозможно разрушить, беспрепятственно путешествовал по земле и возвращался к мумии, лежавшей в гробнице, поэтому считалось необходимым делать гробницы приличествующими их почетным жителям, чтобы они ни в чем не нуждались, как и при земной жизни.

– Можно понять, почему они будут недовольны, если кто-то нарушит их сон.

– Они? Ты имеешь в виду давно умерших людей прошлых цивилизаций?

– Сегодня живут много людей, продолжающих верить в существование этих богов.

– Велик Аллах и Мохаммед – пророк его. Теперь ты будешь часто слышать эти слова.

– Но многие ассоциируют древних богов с Аллахом. Аллах всесилен, равно как и Хорус, Осирис и остальные. Я думаю, что люди, как Мустафа и Абсалам, верят, что Осирис встанет и поразит любого, осмелившегося войти в его подземное царство.

– Предрассудки. Дорогая Джудит, мы наняли около сотни рабочих. Подумай, что значит для них эта работа. Многие из них бедны, эти раскопки – возможность заработать, посланная Богом.

– Ты рассуждаешь слишком практически, Тибальт.

– Тебе тоже следует так думать.

– Я бы так и делала, если бы это не касалось лично тебя.

Он засмеялся, а потом сказал странную вещь:

– Ты слишком сильно любишь меня, Джудит. Это не мудро.

Я приникла к нему, и мы занялись любовью.

Потом я заснула.

* * *

Наступило время «запаха бриза», праздник первого дня весны. В Англии в это время справляют Пасху. Я представила, как Доркас, Элисон и мисс Крив украшают нашу церковь нарциссами и другими весенними цветами, в основном желтого цвета. Мы всегда говорили, что это цвет солнца.

Сабина без умолку трещит о приходских делах, Оливер терпеливо улыбается, а мои тетушки думают, как было бы хорошо, если б я вышла замуж за Оливера, а не за человека, увезшего меня в экспедицию в заморскую страну.

Со времени моего приезда я несколько разочаровалась, потому что очень редко видела Тибальта. Почти все дни он проводил на месте раскопок. Я мечтала сопровождать его, но он сказал, что пока еще мне рано туда ходить, я не смогу быть полезной.

Мы обедали в банкетном зале дворца за длинным столом. Тибальт сидел во главе стола, рядом с ним – старшие члены экспедиции. Хадриан и Эван не считались опытными, а вот Теренс Гелдинг, который на несколько лет старше их, был правой рукой Тибальта. Теренс участвовал в нескольких раскопках на территории Англии. Он стал знаменит, когда раскопал один из прекраснейших римских тротуаров, он также верно определил принадлежность найденных предметов к началу каменного века, а некоторые реликвии относились к бронзовому веку. Домашним хозяйством успешно занималась Табита. Мы с Теодосией много времени проводили вдвоем, часто ездили в фаэтоне, запряженном арабскими скакунами. Жители знали, что мы жены участников экспедиции, поэтому мы могли ездить по городу относительно свободно.

Иногда мы уезжали за город и видели крестьян, работавших в поле на быках и буйволах. Они выглядели гордыми независимыми людьми, несмотря на длинную, не слишком чистую одежду из хлопка и маленькие шапочки на затылках. Часто мы наблюдали, как они обедают в поле. Еда их состояла из хлеба и фасоли.

Вместе с Теодосией мы заходили в магазины и иногда делали покупки. Наше появление всегда вызывало возбуждение среди продавцов, они надеялись продать нам что-нибудь, но не навязывали свой товар.

Особенно нас привлекал один магазин, где работала молодая девушка, одетая в яшмак. Она делала вышивку на кожаных изделиях.

Мы останавливались, она поднимала голову от работы и смотрела на нас огромными черными глазами. Она прилично знала английский язык:

– Нравится, леди?

Я ответила: нам интересно, как она вышивает. Девушка пригласила нас зайти и посмотреть. Она очень ловко справлялась с рисунком.

– Хотите? – она показала нам на полку с комнатными тапочками, сумочками, кошельками, – все изделия выполнены из кожи.

Мы мерили тапочки, смотрели сумочки. В итоге я купила пару тапочек белого цвета с голубым рисунком, а Теодосия сумочку на шнуре в виде мешочка, тоже белого цвета, но с красной вышивкой.

Девушка выглядела довольной, потому что мы купили ее товар. Она спросила:

– Вы с англичанами? Они копают в долине?

Я сказала, что наши мужья археологи и нам выпала удача сопровождать их.

– Я знаю, знаю, – кивнула она.

После той встречи мы часто заходили в ее лавку и иногда покупали что-нибудь. Мы познакомились, девушку звали Ясмин, ее отец и дед выделывали кожу, и два ее брата сейчас изучали это ремесло. Ее друг работал на раскопках, поэтому мы ее интересовали.

Проходя мимо лавки, я всегда видела ее хрупкую фигурку, склоненную над вышивкой или обслуживающую покупателя. Она стала для меня привычной частицей жизни лавки.

Мы не ходили в город в одиночку, чувствуя себя вдвоем более уверенно. Но стоило одной задержаться у витрины или заглянуть в лавку, вторая сразу чувствовала неловкость на улице в окружении враждебных людей. Теодосия боялась больше, чем я. Однажды ей показалось, что она потеряла меня, и я увидела в ее глазах панический страх. Мы старались держаться вместе, хотя уже хорошо знали город. Думаю, и местные жители привыкли видеть нас на улицах. Но дети не переставали глазеть на нас, а взрослые проходили, не глядя в нашу сторону, хотя я чувствовала: они прекрасно нас видят.

Слепые попрошайки оживлялись, когда мы проходили мимо. Не знаю, почему, ведь они слепые. Мы никогда не забывали бросить им монетки и всегда слышали в ответ:

– Да вознаградит тебя Аллах!

Страх Теодосии напоминал мне восторженный трепет детей перед неизвестным. Она лихорадочно держала меня за руку, боясь потеряться; в то же время ей нравились яркие краски и шум рынков, когда мы проходили мимо торговцев с коричневыми лицами, высокими скулами, благородным профилем – они напоминали мне рисунки, виденные на стенах храмов. Женщины, как правило, носили черную одежду и чадру, были видны только сильно накрашенные глаза. За городом мы видели женщин, которые помогали мужчинам в поле. Рано утром или перед вечером мы катались на лодке по Нилу, видели женщин, стирающих на реке белье и разговаривающих друг с другом. Нас поражал вид этих хрупких существ, несущих огромные кувшины с водой на голове. Они шагали грациозно и гордо и не проливали ни капли.

Вскоре я привыкла к местному пейзажу, но меня огорчало, что мне не позволяют участвовать в главной работе.

Тибальт улыбался моим постоянным вопросам: неужели на площадке нет работы для меня?

– Раскопки здесь совершенно не похожи на работу в долине Картера, Джудит.

– Я знаю. Но мне хочется участвовать, делать хоть что-нибудь.

– Позже, – обещал он. – А пока не могла бы ты написать несколько писем за меня и вести бухгалтерию? Тогда ты будешь в курсе дел. Нужно много знать, кроме выполнения практических работ на площадке.

Я была рада помогать, но мне так хотелось принимать участие в раскопках.

– Дорогая Джудит, какая ты нетерпеливая.

Мне пришлось довольствоваться этим, но я решила, что мое бездействие будет продолжаться недолго.

Приближался народный праздник Шем эль Нессим, Тибальт был очень недоволен.

– Только потому, что наступила весна, нам приходится останавливать работу, – ворчал он.

– Ты нетерпелив, – поддразнила его я.

– Джудит, это сводит меня с ума. Расходы ужасные, а мы потеряем целый рабочий день. И отец всегда говорил, что после праздника люди плохо работают. Они медленно приходят в себя. Фактически мы потеряем несколько дней.

Однако он не хотел терять времени и, как всегда, отправился на место раскопок. А я с Теодосией пошла в магазин.

Магазины оказались закрыты, улицы выглядели иначе без движения, звуков и запахов. Мы проходили мимо маленькой мечети; дверь, как всегда, была открыта, и мы заглянули внутрь. В просторной комнате фигуры в белых одеждах стояли на коленях на особых ковриках и молились. Мы быстро ушли, потому что легко обидеть людей, проявляя любопытство или неуважение к их религии.

В тот день люди направлялись в мечеть. Они надели праздничную одежду; хотя женщины по-прежнему носили черное, на мужчинах появились яркие цвета.

Мы остановились возле заклинателя змей, во рту он держал дудочку. Как только начинала звучать музыка, из корзины, раскачиваясь, поднималась змея. Мелодия смолкала, и успокоенная змея возвращалась в корзину. В тот день мы впервые увидели предсказателя судьбы.

Мы проходили мимо и услышали:

– Да будет с вами Аллах. Велик Аллах и Мохаммед – пророк его.

Я сказала Теодосии, он хочет предсказать нам будущее.

– Я люблю гадать, – сказала Теодосия.

– Тогда пойдем, узнаем, что нас ждет.

По обе стороны от предсказателя лежали коврики, мы уселись на них. Я почувствовала на своем лице внимательный гипнотический взгляд.

– Английские леди, приехали из-за моря.

Ничего особенного, все об этом знают, подумала я. А Теодосия раскраснелась от волнения.

– Приехали сюда в сопровождении многих людей. Пробудете здесь месяц… два месяца.

Я взглянула на Теодосию. Это тоже всем известно.

– Вы ведь знаете, что мы приехали с экспедицией, которая проводит раскопки в пустыне.

Предсказатель посмотрел на Теодосию:

– Вы замужем, у вас хороший муж.

Потом он обратился ко мне:

– Вы тоже замужем.

– Мы обе замужем, иначе мы не смогли бы приехать сюда.

– Из-за моря вы приехали… и за море должны уехать. – Он опустил глаза. – Я вижу зло. Вы должны вернуться… назад, за море.

– Кто из нас?

– Вы обе должны уехать. Я вижу плачущих мужчин и женщин… Вижу мужчину, он лежит неподвижно, с закрытыми глазами… Над ним тень. Это ангел смерти.

Теодосия побледнела и начала подниматься.

– Сядь, – скомандовал предсказатель.

– Что за мужчина? Опишите его, – попросила я.

– Мужчина… или женщина… там много мужчин и женщин, они под землей… нарушают покой умерших… а над ними тень. Она перемещается, но не уходит. Она постоянно над ними. О, я ясно вижу ангела смерти. Леди, он рядом с вами… ждет приказа, кого взять.

Теодосия дрожала.

– Сейчас посветлело. Над головой ярко сияет солнце. Над вами свет, ангел смерти исчез… Вы на большом корабле. Ангел смерти не может жить на солнечном свете. Да, я вижу две картины. Выбор должны сделать вы. Аллах добр, можете выбирать.

– Спасибо, – поблагодарила я его и опустила в миску несколько монет.

– Леди, приходите еще. Расскажу вам больше.

– Возможно, – сказала я. – Пойдем, Теодосия…

Он протянул руку, чтобы достать из миски деньги, рука обнажилась и я увидела на ней татуировку: голова шакала. Это знак одного из богов, про которых я читала, только не помнила его имени.

– Да благословит вас Аллах, – пробормотал он, снова уселся на коврик и закрыл глаза.

* * *

– Может показаться, что многие местные жители не одобряют нашу работу, – говорила я Теодосии по дороге домой.

– Ему известно, кто мы такие, – ответила она.

– Естественно, не надо обладать проницательным зрением, чтобы определить, что мы из Англии. Или что мы приехали сюда с археологической партией. Многие видели нас в магазине, наконец, нас просто могли ему показать.

– Но весь этот разговор об ангеле смерти…

– Так вещают все гадалки.

– Меня это беспокоит, Джудит.

– Не надо было тебе гадать. Ты ожидала услышать то, что обычно говорят цыганки: о темноволосом кавалере, о путешествии за моря, о наследстве, троих детишках, которые успокоят тебя в старости.

– Я надеялась услышать что-нибудь интересное, ведь он египтянин. А вместо этого…

– Входи, я заварю мятный чай. Мне очень нравится этот напиток.

Мне было немного не по себе. Слова об ангеле смерти мне тоже совсем не понравились.

Тибальт находился на раскопках, я не знала, когда он вернется, поэтому рано легла и почти сразу заснула. Примерно через час я проснулась от ужаса: надо мной склонилась тень.

– Все в порядке, Джудит.

– Табита!

Свеча, с которой она вошла, стояла на столе и слабо горела.

– Что случилось? – воскликнула я, не переставая думать о словах прорицателя об ангеле смерти.

– Теодосии приснился страшный сон, она кричала. Я прошу тебя пойти к ней и успокоить ее. Она совершенно расстроилась.

Я вскочила с кровати, надела новые тапочки, купленные у Ясмин, и накинула халат.

Мы пошли в комнату Теодосии и Эвана. Она лежала в кровати и смотрела в потолок. Я подошла и села у одной стороны кровати, Табита устроилась с другой.

– Что случилось, Теодосия?

– Мне приснился кошмарный сон. Предсказатель, а над ним огромная черная птица с человеческим лицом. Это был ангел смерти и пришел он за кем-то из нас.

– Этот старик-прорицатель виноват, – объяснила я Табите. – Нам не следовало у него гадать. Он нас просто пытался запугать.

– Что он нагадал? – спросила Табита.

– Он много болтал об ангеле смерти, который кружит над нами.

– Над кем именно?

– Над всей экспедицией, надо полагать. Теодосия отнеслась к его словам слишком серьезно.

– Не думай об этом, Теодосия. Они всегда так говорят. И могу спорить, он добавил, что Аллах предоставляет вам выбор.

– Именно так он и сказал.

– Видимо, он ревниво относится к кому-то из состава нашей экспедиции, это часто случается. Во время предыдущего приезда сюда один предсказатель постоянно предсказывал нам неприятности. Мы узнали, что его враг работает у нас и получает гораздо больше, чем он. Он говорил это из-за обычной зависти.

Ее слова успокоили Теодосию.

– Я буду рада, когда они найдут, что хотят, и мы сможем уехать домой.

– На тебя так действует окружающая обстановка, – предположила Табита. – Люди часто чувствуют себя также как ты. Те, кто не участвует в непосредственной работе на раскопках.

Она начала рассказывать интересные вещи, точно так же, как когда я приходила к ней в Гизу за книгами. Теодосия понемногу успокоилась. Табита рассказала нам, что видела празднование дня рождения Мохаммеда.

– В магазинах и лавках украсили все витрины. Главным украшением служили белые куклы из сахара в платьях из цветной бумаги. По улицам шли толпы народа, люди несли лозунги со словами из Корана. Ночью освещались все минареты, это было восхитительное зрелище: они выглядели светящимися кольцами в небе. На улицах певцы распевали хвалу Аллаху, рассказчики в окружении толпы слушателей рассказывали истории, пришедшие к ним через века.

Она продолжала рассказывать, что обычно происходит во время торжеств. Я заметила, как Теодосия закрыла глаза. Бедная, ее так измучил ночной кошмар!

– Она заснула, – прошептала я Табите.

– Тогда пойдем.

За дверью она спросила меня:

– Хочешь спать?

– Нет.

– Пойдем ко мне в комнату, поболтаем.

Я пошла за ней. У нее красивая комната, на окне жалюзи, она открыла их, чтобы впустить ночной воздух.

– Я смотрю из окна во двор, как красиво. Там кактусы растут и дикие яблони. Это самые полезные растения в Египте, их семена для аромата добавляют во все кушанья, а если плоды сварить и полученным отваром обработать кожу козы, она станет водонепроницаемой.

– Ты так много знаешь, Табита.

– Не забывай, я ведь раньше здесь бывала. А если интересуешься, то можно многое узнать.

Она отвернулась от окна и зажгла несколько свечей.

– Наверное, налетят насекомые, но со светом лучше. Скажи мне, Джудит, оправдались твои ожидания?

– Во многом.

– Но не во всем?

– Я ожидала, что буду работать… помогать…

– Для этого требуются опытные люди, а пока они используют только рабочих.

– А если найдут неразграбленную гробницу, то меня, наверное, и близко к ней не подпустят.

– Это будет важнейшая находка. Туда допустят только экспертов. Но Тибальт мне говорил, ты отлично справляешься с бумажной работой, от тебя большая помощь.

Мне не понравилось, что Тибальт обсуждает с ней меня. Потом мне стало стыдно.

Она почувствовала мою реакцию и добавила:

– Да, Тибальт часто со мной советуется, ведь я друг их семьи. Ты теперь член семьи, и я сказала Тибальту, что тебе надо сообщить правду.

– Правду? – воскликнула я.

– Обо мне.

– Что такое я должна знать о тебе?

– То, что знает Тибальт и знал его отец. Когда я пришла к ним в дом в качестве компаньонки жены сэра Эдварда, мы решили, будет лучше, если меня сочтут вдовой. Но это не правда, Джудит. У меня есть муж.

– Но… где же он?

– В сумасшедшем доме.

– О… понятно, извини.

– Ты помнишь, меня внезапно вызвали как раз перед самым отъездом в Египет.

– Это когда ты вернулась вместе с Тибальтом.

– Да, я ездила в Лондон, мы там с ним встретились и вместе вернулись домой. Меня вызвали потому, что моему мужу внезапно стало хуже.

– Он умер? – спросила я.

В ее глазах появилось безнадежное выражение:

– Он поправился.

– Для тебя это большое беспокойство.

– Постоянное беспокойство.

– Ты часто его навещаешь?

– Он меня не узнаёт. Это бесполезно. Ему все равно, а я переживаю. О нем там заботятся… Он в хороших руках, а я ничего не могу для него сделать.

– Мне очень жаль.

Она просветлела:

– Говорят, у каждого свой крест. Мой – очень тяжелый. Но есть и приятное в моей жизни. Со времени моего приезда к Трэверсам я даже чувствую себя счастливой, а я уж и не надеялась.

– Уверена, ты и дальше будешь счастливой.

Она печально улыбнулась:

– Я решила рассказать тебе правду, Джудит, потому что теперь ты – Трэверс.

– Спасибо за доверие… Давно это с ним случилось? Со времени вашей свадьбы? Но не может быть, чтобы ты долго была замужем, ты ведь молодая.

– Мне тридцать лет. Я вышла замуж в восемнадцать. У меня не было денег. Мои родственники считали моего мужа удачной партией, по сравнению с ними он был богат. Но он неизлечимый дипсоманьяк. Ему становилось все хуже, а когда он стал буйным, его отправили в сумасшедший дом. Я познакомилась с сэром Эдвардом на лекции, он читал для любителей археологии. Мы подружились. Он предложил мне место компаньонки у его супруги. Я согласилась.

– Трагическая история.

Ее глаза немигающе смотрели на меня.

– Но всякая жизнь состоит не только из трагедий. У меня были счастливые дни, недели… но закон жизни: ничего не остается без изменений; перемены неизбежны.

– Я рада, что ты доверилась мне.

– А я знала, что ты мне посочувствуешь.

– Ты останешься у нас?

– Пока мне разрешат.

– Сколько ты пожелаешь.

Она подошла ко мне и поцеловала в лоб. Меня тронул ее жест. Я обратила внимание на брошку на ее воротнике. Жук-скарабей из лазурита.

– О, я вижу у тебя брошку.

– Да, это талисман от злых духов. Мне подарил… друг… во время моего первого приезда в Египет.

– Это во время той… фатальной экспедиции?

Она кивнула. Ее пальцы дрогнули, когда она погладила брошку.

– Пожалуй, пора спать. Интересно, когда они вернутся с раскопок.

– Никогда не знаешь наверняка. Я рада, что рассказала тебе. Я не хотела тебя обманывать.

Я вернулась в свою спальню. Тибальт еще не пришел. Мне не спалось. Я лежала и думала о Табите. Вспоминала прошлое, когда я пришла в Гизу и увидела за роялем Табиту и Тибальта. Вспомнила, как они вместе приехали из Лондона, и снова в моих ушах зазвучали признания няни Тестер.

Интересно, кто подарил Табите брошь. Неужели Тибальт?

Потом меня осенила страшная мысль: если бы Табита была свободна, женился бы Тибальт в таком случае на мне?

* * *

Спустя несколько дней мы с Теодосией отправились в храм, поехали на повозке, запряженной осликом. Мы тряслись по земляной дороге. Здесь в древние времена находился город Фивы, когда-то центр цивилизации, от которой остались лишь могильники и гробницы фараонов, создающие лишь отдаленное впечатление о былом величии.

Храм был без крыши, но все равно внутри оказалось гораздо прохладнее, чем на улице. Мы восторгались изумительной резьбой на колоннах, каждая включала в себя цветы и бутоны, на некоторых колоннах изображены фараоны, приносящие дары богам.

Мы бродили от колонны к колонне и встретились с мужчиной, явно европейцем, видимо, туристом, пришедшим осмотреть обновленный храм.

В такой ситуации вполне прилично заговорить с дамами. Он поздоровался с нами. У него глаза рыжевато-карего цвета, а кожа загорелая, светло-коричневая, на глаза надвинута панама, словно он спасается от солнечного света.

Мы с удовольствием узнали, что он англичанин.

– Какое восхитительное место. Вы здесь живете? – спросил он.

– Нет, мы приехали с археологами, ведущими раскопки в пустыне. А вы путешествуете?

– Некоторым образом. Я купец и по делам часто приезжаю в эту страну. Мне очень интересно узнать, что вы имеете отношение к археологической партии.

– Мой муж руководит этой экспедицией, – с гордостью объяснила я.

– Значит, вы леди Трэверс.

– Да. Вы знакомы с моим мужем?

– Я наслышан о нем. Он известен в археологических кругах.

– Вы интересуетесь археологией?

– Очень. Я покупаю и продаю произведения искусства. Я остановился в гостинице недалеко от дворца Шефро.

– Надеюсь, что здесь хорошие гостиницы.

– Вполне, – он снял панаму и раскланялся. – Может быть, мы еще встретимся.

Он ушел, а мы продолжали осматривать колонны в храме.

– Приятный молодой человек, – сказала Теодосия.

* * *

Утром Теодосия чувствовала себя плохо и встала только к полудню. Мы сидели на террасе, смотрели на Нил и болтали.

– Джудит, мне кажется, у меня будет ребенок.

Я обернулась к ней:

– Какая замечательная новость.

– Так всегда говорят те, кому не надо рожать, – нахмурилась она.

– Придется немного потерпеть, но потом, подумай, какое тебя ждет вознаграждение.

– Представь себе, рожать здесь.

– Но мы уже будем дома. Если ты не уверена, значит, еще не скоро.

– Иногда мне кажется, что мы останемся здесь навсегда.

– О, Теодосия! Что за мысль! Самое большее через несколько месяцев мы уедем.

– Но, предположим, они не найдут то, что ищут?

– Все равно придется возвращаться. Это дорогостоящее дело. Если они ничего не найдут в запланированный срок, значит, они не найдут вообще и вернутся домой.

– Ну, а вдруг…

– Зачем заранее беспокоиться? Все будет хорошо. У тебя чудесные новости, ты должна танцевать от радости.

– Ты такая рассудительная, Джудит, – она засмеялась. – Смешно, правда? Я – маменькина дочка, ты ведь знаешь, как она всеми руководит. Я должна быть похожа на нее.

– Она руководит всеми, но такие люди не всегда знают, что делать с собственными проблемами.

– Мама считает, что она знает. А твоя мама, Лавиния, видимо, была очень робкой. Это я в нее, а ты похожа на мою маму.

– Ну, ладно. У тебя все будет замечательно.

– Я напугана, Джудит, с самого нашего приезда. Мне страшно, и я хочу домой. Как я мечтаю увидеть дождь. Здесь совсем нет зелени, я хочу находиться среди нормальных людей.

Я засмеялась:

– Знаешь, а Ясмин, девушка из магазина, считает всех своих посетителей нормальнее нас. Для нее мы странные. Дело в географии. Ты просто скучаешь по дому, Теодосия.

– Как бы я хотела, чтобы Эван читал лекции в университете и не участвовал в раскопках.

– Так и будет, когда, мы вернемся. Правда, Теодосия, перестань беспокоиться.

Но она продолжала сетовать, а когда убедилась в своей беременности, ее тревоги удвоились.