Текст книги "Неуемный волокита"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– А как другой?

– Бельгард? У него все заживает. – Варенн пожал плечами. – Его величество втайне посмеивается.

– У меня, месье маркиз, это не вызывает веселья.

– Будем надеяться, мадам, и вам это скоро покажется забавным. Я скажу королю, что вы с нетерпением ждете его визита.

Он допил вино и поднялся.

– Надо ехать. Его величество ждет меня.

Маркиза потребовала к себе старшую дочь. Генриетта пришла внешне спокойной, но изнемогающей от любопытства, чем гость так растревожил ее мать. Маркиза редко выдавала свои чувства, но тут не смогла скрыть от дочери беспокойства.

– Боюсь, – начала она ледяным голосом, – что о тебе пойдут неприятные разговоры.

– Обо мне, мадам? Но я ничего не сделала.

– Ты обратила на себя внимание принца де Жуанвиля и герцога де Бельгарда.

– Уверяю вас…

Маркиза, подняв руку, заставила Генриетту умолкнуть.

– И заслуживаешь наказания.

– Разве я виновата в том, что делают мужчины?

– Если б ты вела себя прилично, не оказалась бы в таком положении.

– В неловкое положение можно попасть, как ни веди себя, – гневно ответила Генриетта.

Она напомнила матери, что та в юности была любовницей короля. Мари Туше опустила голову, и она решила оставить дерзость дочери без внимания. Сказанное было правдой.

– Что стряслось, то стряслось. Очень жаль, что они поссорились из-за тебя. Досадно, что драка привлекла внимание других… другого.

Генриетта затаила дыхание.

– Завтра к нам приезжает король.

– Король!

– У короля дурная репутация в том, что касается женщин, и при нем ты должна вести себя в высшей степени пристойно. Помни, он льстит всем женщинам. Если станет делать неподобающие намеки, помни, что ты благовоспитанная девица, и пропускай их мимо ушей. Тогда с тобой ничего не случится, потому что силой король женщин не берет. В нем все же есть рыцарство, хоть человек он безнравственный. Все будет хорошо, если станешь вести себя скромно и с достоинством. Этого я от тебя жду. Теперь можешь идти.

Сделав реверанс, Генриетта вышла. Поспешила к себе в комнату, закрыла за собой дверь, прижалась к ней спиной и рассмеялась.

Король Франции едет повидать ее! Уже собирается сделать своей любовницей. И все потому, что двое мужчин подрались из-за нее на дуэли!

Надо будет держаться скромно и строго. Так велела мать.

Генриетта громко захохотала. Какая возможность!

Что надеть? Что-нибудь зеленое, дабы оттенить зелень глаз, они тогда выглядят потрясающе необычно, что-то приталенное, дабы подчеркнуть тонкость талии. Надо будет блистать, обратить любопытство короля в увлечение.

Она сказала Мари, что вскоре вырвется из домашней тюрьмы. И вот представляется замечательный случай.

По настоянию короля Генриетта села рядом с ним. Она смешила его, и если ее остроумие бывало несколько язвительным, он не придавал этому значения. Генрих не отрывал глаз от ее оживленного лица и думал, что хоть черты его не столь совершенны, как у Габриэль, эта девушка не просто красива, она восхитительна.

Генриетта ощущала на себе взгляд матери, но ей было все равно. После этого вечера мать уже не сможет держать ее в доме.

Она глянула на Мари, но внимание той было целиком поглощено беседующим с ней молодым человеком. Это был Франсуа Бассомпьер, приближенный короля. Маркиза, должно быть, волновалась из-за обеих дочерей.

– Не представляю, почему тебя прятали от моих глаз, – сказал король. – Это прямо-таки измена – лишать меня такого удовольствия.

Генриетта опустила взгляд зеленых глаз.

– Мать считает меня еще ребенком.

– А ты не ребенок?

– Многие назвали бы меня так.

– Значит, у тебя еще не было любовника?

Она покачала головой.

– Бедное дитя, – сказал Генрих. – Это надо исправить немедленно.

– Заботиться о счастье подданных – долг короля, – дерзко ответила Генриетта.

– А ты можешь быть счастлива без любовника?

– Это мне предстоит выяснить, поскольку я не имела еще ни единого.

– Обещаю, что выяснишь… и вскоре.

– Когда?

Король подался к ней.

– Почему бы не сегодня?

Генриетта широко раскрыла глаза.

– Мать ни за что этого не допустит.

– Она будет охранять твою спальню всю ночь?

Генриетта встревожилась. Король вел себя с ней, как с доступной служанкой. Таких на его веку было много.

Она сделала вид, что не поняла, и заговорила о другом. Мать, должно быть, радовалась тому, как дочь изображает из себя робкую девственницу. А Генрих стал понимать, что Генриетта не будет столь легкой добычей, как он надеялся.

На другой день он прислал ей подарок – великолепное жемчужное ожерелье.

Генриетта надела его и под взглядом сестры прошлась по спальне.

– Подарок короля! – воскликнула она.

Мари кивнула, она думала о Бассомпьере, который ясно дал понять, что увлечен ею, как король ее сестрой.

– Правда восхитительное? – спросила Генриетта.

– Да, очень восхитительное.

– Понимаешь, что это означает? Король хочет сделать меня своей любовницей. И вот еще что: говорят, что, раз Габриэль д'Эстре умерла, королева даст ему развод. А он может так увлечься мною, что, став холостым, захочет жениться на мне. Королева Франции! Хотелось бы тебе быть сестрой королевы?

– Генриетта, этому не бывать!

– Почему? Я могу так разжечь его, что он, дабы заполучить меня, не остановится ни перед чем. Я могу стать королевой.

Генриетта умолкла, в комнату неслышно вошла мать. И, увидя жемчуга на шее дочери, сорвала их.

– Я слышала твои речи, – сказала Мари Туше. – Королевой ты никогда не станешь, если будешь принимать такие подарки. Немедленно отошли ожерелье с вежливым отказом принять столь драгоценный дар.

Генриетта помрачнела, потом лицо ее прояснилось. Мать права. Такую прекрасную возможность нельзя упускать из-за нитки жемчужин – какими бы ценными они ни были.

Еще в раннем детстве Генриетту отличало властолюбие и желание первенствовать во что бы то ни стало, с возрастом ее честолюбие непомерно выросло.

Генрих терял терпение. Дела его с Генриеттой не продвигались, а ему очень нужна была любовница, которая заняла бы место Габриэль. Он слышал о репутации Мари Туше и понимал, что та будет чинить ему препятствия. Навязываться этой девушке ему не хотелось: она совершенно не походила на Габриэль, хотя у той до него были другие мужчины. Генриетта определенно была девственницей, и мать стремилась сохранить ее непорочной до замужества. Как ни странно, опытная Габриэль была нежной и любящей, а девственная Генриетта – резкой, даже язвительной. Однако она сильно влекла к себе Генриха, может быть, своей непохожестью на Габриэль, он уже подумывал о женитьбе на ней.

Сюлли, узнав об этом, вышел из себя, потому что старался устроить его брак с Марией Медичи. Поскольку Марго готова подписать необходимые документы, Генрих вскоре получит возможность жениться. Не на это ли рассчитывают Генриетта с матерью? Генрих пожал плечами. Генриетта достойна быть его королевой, если, конечно, сможет родить ему сыновей.

Генрих часто приезжал в Буа-Мальшерб, но ни разу не получил возможности остаться наедине с Генриеттой, она бывала слегка насмешливой, иногда печальной и все же настроенной повиноваться матери. Отвергала все драгоценные подарки, принимала лишь такие подношения, как ящик абрикосов. Это очень его разочаровывало, тем более что он все еще тосковал по Габриэль.

Навещая вдову Генриха III, король обратил внимание на ее очень хорошенькую фрейлину, мадемуазель де ла Бурдезире. Та оценила оказанную ей честь. Уступила Генриху, и он остался доволен, хотя не мог совершенно забыть Генриетту.

Генриетта забеспокоилась. До нее дошли слухи, что король развлекается не только с де ла Бурдезире, но и с некоей мадемуазель де ла Шастр. Две лучше, чем одна, сказала она сестре, которая почти не слушала ее, занятая своими тайными переживаниями.

Мари думала, как бы впустить Бассомпьера к себе в спальню, когда весь дом погрузится в сон, поэтому ей было не до невероятной связи Генриетты с королем.

– Мать заставляет нас жить по своей указке! – воскликнула Генриетта. – Поэтому я могу упустить удачнейшую возможность. Что же мне делать?

Она задумалась.

– Я напишу королю. Объясню, почему отвергаю его подарки.

Мари рассеянно улыбнулась, и Генриетта подумала: «А тогда окажусь одной из его случайных любовниц. Долго ли продлится его связь с Бурдезире? С ла Шастр?»

Она пребывала в нетерпении, в отчаянии и готова была засесть за письмо, но тут домой вернулся отец. Он слышал об интересе короля к своей дочери и имел собственные соображения о том, как повести это дело.

Король с готовностью принял маркиза д'Этранга, потому что все чаще думал о Генриетте. Бурдезире и ла Шастр ему уже надоели. Приятные женщины, но таких у него было много, и он не сомневался, что Генриетта д'Этранг окажется другой.

– Я рад вам, – сказал Генрих. – Хотел бы узнать, как поживает ваша дочь.

– Слегка хандрит, сир.

– Хандрит? Почему же?

Маркиз развел руками.

– Сердечные дела, ваше величество.

Генрих встревожился.

– У нее нелады с матерью. Вы же знаете девушек. Влюбляются и почти ни о чем не думают, кроме предмета любви. Родителям приходится их обуздывать. О будущем детей надо заботиться. Какая обуза эти дочери!

– Ваша дочь интересует меня.

– Ваше величество оказывает ей честь, и будь ее воля, она была бы с вами. Но мать, увы…

Король кивнул. Он понял. Вот-вот начнется торг. И разволновался, потому что готов был дорого заплатить за Генриетту.

– Мать ее, как ваше величество помнит, некогда имела положение при дворе.

– Да, была любовницей Карла IX. Я хорошо ее помню.

– Она очень набожна, сир, и не могла смириться со своим положением. Поэтому решила, чтобы дочери ее были добродетельными девицами, а потом женами. Боюсь, сир, ее нелегко будет склонить к такому положению, какое угодно вашему величеству.

– Чем же на нее можно воздействовать?

– Ваше величество вскоре получит возможность жениться.

– И Мари Туше хочет, чтобы я женился на вашей дочери? Дорогой друг, разве вам неизвестно – развожусь я с королевой оттого, что она не смогла подарить Франции наследника? Как я могу быть уверен, что подарит ваша дочь?

У Этранга от волнения дрогнули губы.

– Если она ДОКАЖЕТ вашему величеству, что способна рожать вам сыновей, то вы…

Генрих кивнул.

Этранг провел языком по губам.

– Ее мать, кроме того, попросит денег на приданое… заблаговременно… ваше величество понимает меня?

– Понимаю.

– Сто тысяч экю, ваше величество.

– Сто тысяч! Большая сумма.

– Моя дочь необыкновенная девушка, сир.

Генрих с этим согласился.

– И если вы сможете сделать меня маршалом Франции, жена моя будет полностью удовлетворена.

– Боюсь, принять все ее условия не смогу. О последнем не может быть и речи.

О последнем! Значит, на первые два требования он согласен.

Брачное обязательство! Сто тысяч экю! На такой успех д'Этранг даже не рассчитывал.

Король не стремился к разговору с Сюлли. Своего министра он уважал не меньше, чем Агриппу д'Обинье, и поощрял к откровенности, но в иных случаях жалел об этом.

Однако поговорить с ним требовалось. Генрих хотел покончить с этим торгом как можно скорее и потому вызвал герцога.

– Сто тысяч экю! – воскликнул Сюлли. – Это огромная сумма.

– Знаю, что огромная. Но мне нужны эти деньги, так что, будь добр, обеспечь меня ими.

– Сир, учитывая нынешнее состояние казны – вы знаете, как трудно было нам выполнить свои обязательства, – я должен спросить, для какой цели…

Генрих нахмурился, и Сюлли понял, что надо быть осторожным. В конце концов, король есть король, а даже самые покладистые люди способны выйти из себя.

– Сир, я спрашиваю только по долгу, – негромко произнес он.

– Для уплаты месье д'Этрангу, если тебе необходимо знать.

– Сир!

Сюлли поразился, он понимал, что король уплатит маркизу такие деньги лишь по одной причине. Слухи о Генриетте д'Этранг не были преувеличенными. Сто тысяч экю!! И что еще? Брачное обязательство, отсроченное до развода с королевой?

– Оставь! – раздраженно сказал король. – Эта девушка нужна мне, а отец ее запросил такую цену.

Сюлли молча покачал головой.

– Хватит, хватит! – повысил голос Генрих. – Ты найдешь эти деньги, или мне придется упрашивать тебя?..

Это было уже слишком. Сюлли не хотел терять положение при дворе из-за женщины. Мало он настрадался из-за Габриэль д'Эстре? Что-то подсказывало ему, что эта девица окажется еще хуже.

– Раз необходимо, сир, эти деньги я найду.

– Необходимо, – сказал Генрих, – потому что я очень ее люблю, и она не в ответе за алчность отца.

«Если я разбираюсь в характерах, – подумал Сюлли, – девица эта в сто раз более алчна, чем отец».

– Сто тысяч, – вздохнул он. – Но если это и все…

– Есть и другое.

Генрих пожал плечами, чуть поколебался, потом достал бумагу и протянул Сюлли.

Министр читал, и лицо его багровело.

«Мы, Генрих, милостью божией король Франции и Наварры, обещаем и клянемся перед Богом нашей верой и королевским словом Франсуа де Бальзаку сьеру д'Этрангу, что, получив в компаньонки его дочь, мадемуазель Генриетту Екатерину де Бальзак, при условии, что она в течение шести месяцев забеременеет и впоследствии родит сына, сделаем ее нашей супругой и открыто заключим с ней брак перед лицом святой церкви с подобающей церемонией и торжественностью. В подтверждение этого обещания мы скрепляем его подписью и клянемся продлить его с приложением печати незамедлительно после того, как получим от его святейшества папы расторжение нашего брака с Маргаритой Французской и разрешение вступить в новый брак.

Генрих».

Сюлли неотрывно смотрел на бумагу, на подписи тех, кто засвидетельствовал королевскую подпись, потом в порыве внезапной ярости разорвал документ в клочки.

– С ума сошел? – выкрикнул король.

Сюлли, плотно сжав губы, посмотрел в лицо повелителю.

– К сожалению, я не единственный сумасшедший во Франции.

Злиться на Сюлли не стоило. Генрих был честен с собой и понимал гнев своего министра. Даже выслушал от него обличительную тираду, потому что, совершив этот шаг, Сюлли решил высказать королю все.

– Знаешь ты, – угрюмо спросил король, – что мне достаточно распорядиться написать этот документ заново и поставить под ним подпись?

– Знаю, – ответил Сюлли.

– И я это сделаю.

Сюлли с мрачным видом кивнул.

– А тебе остается только доставить сто тысяч экю и как можно быстрее, потому что я теряю терпение.

– И после этого, сир, вы, наверно, решите обходиться без моих услуг.

Генрих сделал вид, что задумался.

– Я прощу твою дерзость, – сказал он с улыбкой, – если ты дашь мне одно обещание.

Сюлли ничего не ответил, и Генрих продолжал:

– Я знаю, ты честен. Иметь такого министра для меня удача. Такие друзья, как мы, не должны ссориться из-за житейских мелочей. Если ты не будешь забывать, что я король, мы останемся добрыми друзьями.

Сюлли поклонился. Король простил ему внезапный порыв, но предупредил, что ждет повиновения.

Но все же подавить обиду он не смог и, доставя королю деньги в монетах, велел рассыпать их по всем покоям, как бы для удобства счета.

Генрих вошел, когда монеты рассыпали.

– Много денег, – пробормотал он.

– Да, сир, – ответил Сюлли. – Товар недешев.

Генрих громко рассмеялся. Генриетта вскоре будет принадлежать ему, а министр понял, что королю лучше не перечить.

Сделка совершилась, и Генриетта стала королевской любовницей. Брачное обязательство она носила в кармане платья, ни за что не желая расставаться с ним.

Мать ее огорчилась таким исходом событий, но Генриетта помахала бумагой перед ее лицом.

– Вот этого, мадам, – заявила она, – вы не сообразили получить от своего короля.

«Что ж, – подумала Мари Туше, – она заручилась королевским обязательством и, если в обусловленное время родит сына, станет королевой Франции».

Да, Генриетта оказалась умней, чем ее мать была в юности. Волноваться о ней не стоило, старшая дочь способна позаботиться о себе; вот Мари, не обладающая практичностью Генриетты, ушла к Бассомпьеру и открыто живет с ним, НЕ ПОЛУЧИВ обещания жениться.

Генриетта торжествовала. Король увлекся ею и почти не расставался с ней. Вся преданность, с какой он раньше относился к Габриэль, теперь обратилась на нее. Король хотел глубокой привязанности, хотел остепениться и жить счастливой семейной жизнью.

Произошло два восхитительных события: брак короля с Марго объявили расторгнутым, король получил возможность жениться. И Генриетта почти тут же смогла объявить ему, что забеременела.

Сюлли волновался. Он хотел привезти Марию Медичи в Париж, чтобы можно было заключить брак между нею и королем.

Он объяснил Генриху свою точку зрения.

– Сир, вы знаете, в каком состоянии казна. Неужели мы будем спокойно смотреть, как герцог Савойский владеет отнятыми у нас землями? Этого допустить нельзя. Тут затронута честь Франции. Савойский твердо намерен сохранять под своей властью Салюццо, а ваше величество знает, что он имеет для нас громадное стратегическое значение.

– Прекрасно знаю. Мы должны быть в состоянии начать войну, если не удастся заключить с Савойским выгодную сделку.

– Заключать сделки, сир, при пустой казне нелегко. Есть только один верный способ пополнить ее – брак с итальянкой. Вам нужен дофин, сир, но прежде всего нужны средства образумить Савойского.

– Ты прав, мой друг.

– В таком случае вы должны понимать необходимость поспешить с этим браком.

– Я же дал обязательство Генриетте.

– Сир, их дают, чтобы нарушать.

– Сюлли, я не хочу нарушать своих обязательств. Ты сказал, что давать их было безумием и, похоже, оказался прав, но я дал его…

– Предложите ей принца королевской крови.

Генрих заколебался.

– Сир, наверно, ей лучше выйти за принца, чем оставаться без мужа. А я постараюсь заключить сделку с нашими итальянскими друзьями.

Сюлли говорил уверенно. Генрих понимал, что министр твердо решил осуществить задуманное, и, поскольку это являлось решением его проблемы, не противился.

Генриетта гневно сверкнула глазами.

– Нет, сир, герцог Наварский мне не нужен.

– Он принц королевской крови, любимая.

Генриетта скривилась.

– Моим мужем будет кто-то из королей, а не принцев. Если, конечно, король Франции не выполнит своих обязательств.

Генрих вздохнул.

– Ведь мной управляют мои министры.

– Ну и глупо им это позволять.

– Пойми, любовь моя, нам нужны деньги, и министры считают, что мы можем их получить путем брака с иностранкой…

– Пусть считают как им угодно. У меня есть твое обязательство, и я знаю, что ты его исполнишь.

Генрих вздохнул снова. Спорить с любимыми женщинами он не мог.

– Ты исполнишь его, – повторила Генриетта. Взглянула в лицо королю и положила руки на свой большой живот. – Не забывай о нашем сыне.

Генрих взял ее за руки.

– Поскорее бы он родился! Увидя нашего маленького дофина, они захотят, чтобы мы немедленно поженились. Французский дофин нужен Франции больше итальянских денег.

Генриетта обняла его. На Генриха можно положиться. Только бы поскорее родился мальчик! Тогда никакое итальянское золото не станет преградой на пути к ее цели.

Сюлли строил тайные планы. Генрих обручился с Марией Медичи. Нелады с герцогом Савойским обострились еще больше, и королю пришлось отправиться на войну.

Генрих любовно простился с Генриеттой, попросил заботиться о себе и ребенке, но только заикнулся – вернуть ему в знак доверия письменное обязательство, как она пришла в ярость и обвинила его в двуличии. Генриетта никогда не сдерживала гнева, но Генриха ее приступы бешенства как будто всегда забавляли, да и теперь он лишь пожал плечами, и прощание у них получилось таким же нежным, как в начале их встречи.

– Ребенок родится скоро, – прошептал Генрих.

– А когда я буду держать сына в руках, ты вспомнишь о своем обязательстве.

– Только роди мне дофина.

Генриетта была очень уверена в себе. Она жила в Фонтенбло, дожидаясь рождения ребенка и последующего торжества.

День выдался знойным. Генриетта утомилась и рано легла в постель. Засыпая, она услышала в воздухе далекий рокот и вскоре проснулась от сильного удара грома, за которым последовал еще один. Над дворцом начиналась гроза. Генриетта позвала служанок, к ней прибежала одна, сказала, что хлещет дождь и остальные прячутся в темном шкафу.

– Ерунда, – сказала Генриетта. – Ничего страшного в этой грозе нет.

Она поднялась с кровати и, когда повернулась к окну, ей показалось, что в комнату влетела зигзагообразная молния, послышался гром и грохот осыпающейся кирпичной кладки. Генриетта поняла, что молния ударила во дворец.

Обычно смелая Генриетта последние два месяца боялась, как бы не лишиться ребенка из-за какого-то несчастного случая, всеми силами старалась не подвергаться никакой опасности. Услышав вопли испуганных служанок, она почувствовала, как ребенок шевельнулся внутри, и подумала: «Это ему повредит». Напряжение последних дней внезапно сказалось. Она ждала несчастья, и оно пришло.

– Мой ребенок! – закричала она, когда начались схватки.

У Генриетты начались преждевременные роды. Служанки думали, она не выживет.

Родился мертвый мальчик.

Когда ей сказали об этом, казалось, она сойдет с ума от горя, потому что лишилась не только ребенка, но и короны.