Текст книги "Счастье и тайна"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Я старалась принимать участие в событиях местной жизни. Я заходила на чай к семье викария; посещала церковь и сидела там вместе с Рут и Люком на скамье Рокуэллов. Я чувствовала, что постепенно приживаюсь здесь – ведь когда мы были с Габриелом, я еще не успела ни к чему здесь привыкнуть.

Иногда тетя Сара водила меня в детские комнаты – ей, казалось, не надоедало ходить со мной туда. Я увидела наконец фамильную колыбель, сделанную двести лет назад, – эта качалка была настоящим произведением искусства! Голубое стеганое покрывало, сшитое тетей Сарой специально для этой колыбельки, было выполнено очень искусно.

Я еще раз побывала у Хагар, и мы с ней, по-моему, сблизились еще больше. Я была уверена, что нашла в ее лице хорошего друга.

Так как мы в Керкленд Ревелз соблюдали траур, никаких развлечений в нашей жизни не было, лишь время от времени нас навещали близкие друзья нашей семьи. Появлялась Дамарис, и теперь я была уверена, что Люк влюблен в нее, но мне так и не удалось понять, как она к нему относится. Иногда мне в голову приходило, что Дамарис вообще не могла испытывать никаких чувств. Я заметила, что даже к отцу она временами относилась безучастно, хотя была довольно послушна. Иногда я сомневалась, способна ли она испытывать привязанность к кому-либо вообще – даже к собственному отцу.

Доктора я видела часто – то в доме, то возле него. Он объяснял, что приглядывает за сэром Мэтью и тетей Сарой. И не забывает о миссис Рокуэлл, обычно добавлял он, улыбаясь.

Он составил для меня небольшой список советов, которых мне следовало придерживаться: не ходить на прогулках слишком далеко, не ездить верхом, отдыхать, как только почувствую в этом необходимость, и на ночь пить теплое молоко.

Как-то раз я вышла на утреннюю прогулку. Когда я была примерно в миле от дома, я услышала позади себя шум приближающегося экипажа и, обернувшись, увидела двухместную карету доктора.

Он попросил слугу остановиться возле меня.

– Вы переутомляетесь, – упрекнул он меня.

– Ничуть. Я ушла совсем недалеко от дома.

– Пожалуйста, садитесь, – пригласил он. – Я подвезу вас обратно.

Я подчинилась, хотя и утверждала, что ни капельки не устала. На самом деле он сам выглядел гораздо более утомленным, чем я. И будучи человеком прямым, я не преминула сказать ему об этом.

– Я был в Уорстуисле, – ответил он. – Это всегда выбивает меня из колеи.

Уорстуисл! При одном упоминании этого названия меня охватила тоска. Я думала о бедных людях, отгороженных от мира и воспринимающих все сквозь пелену затуманенного сознания. Какой же он хороший человек, если ездит даже в такое жуткое место, чтобы лечить людей.

– Вы, должно быть, очень хороший человек, если ездите туда, – сказала я вслух.

– У меня корыстные мотивы для этого, миссис Рокуэлл, – ответил он. – Эти люди интересуют меня. Кроме того, я им нужен. Это очень приятно – ощущать, что ты кому-то нужен.

– Все это так, но, тем не менее, с вашей стороны это очень благородно. Я уже слышала от других, что вы там успокаиваете больных не только как врач. Они ценят ваше доброе отношение к ним.

– Ха! – Он вдруг засмеялся, и на его загорелом лице блеснули белоснежные зубы. – Мне есть за что благодарить судьбу. Я раскрою вам одну тайну о себе. Сорок лет назад я был сиротой… без единого пенни в кармане. Надо признаться, грустная это вещь – быть сиротой в этом мире, но не иметь при этом ни пенни в кармане, дорогая моя миссис Рокуэлл, – это уже трагедия.

– Охотно верю.

– Я мог бы стать отчаявшимся от голода нищим… стоять у дороги и дрожать от холода, но в конце концов судьба улыбнулась мне. Когда я рос, мечтой моей жизни было лечить больных. У меня не было никакой надежды исполнить свое желание. Но я привлек внимание одного богатого человека, и он был так добр ко мне, что дал мне образование и помог осуществить мою мечту. Если бы не этот богач, что бы со мной сталось? И теперь, когда я вижу нищего у дороги или преступника в тюрьме, я говорю себе: я достиг всего только благодаря милости этого богатого человека. И стараюсь все свои силы отдавать пациентам. Вы меня понимаете?

– Не знаю… – начала я.

– Ну вот, теперь вы уж не думаете, что я такой хороший, – потому что я не джентльмен, верно?

Я вспыхнула:

– Я думаю, что вы самый настоящий джентльмен!

Мы уже подъезжали к Ревелз, и он негромко сказал:

– Тогда сделайте мне одолжение.

– Если это в моих силах.

– Позаботьтесь, пожалуйста, о себе… получше.

Мы с Хагар Редверз пили чай, и она разговаривала со мной на свою любимую тему – о детстве, о том, как она верховодила в детской Ревелз, как вдруг мне показалось, что эта заставленная мебелью комната сдавила меня и мне стало нечем дышать. Со мной что-то случилось, я и сама толком не поняла – что это было…

Очнувшись, я увидела, что лежу на кушетке, набитой конским волосом, и мне подносят нюхательные соли.

– Что случилось? – спросила я слабо.

– Все в порядке, дорогая, – послышался властный голос Хагар. – Ты просто упала в обморок.

– В обморок? Я… Да я…

– Не беспокойся. Полагаю, что в этот период такое случается довольно часто. Лежи спокойно. Я послала за Джесси Дэнкуэйт. Я ей вполне доверяю.

Я попыталась подняться, но сильные старческие руки, поблескивавшие гранатами и бриллиантами, властно удержали меня на месте.

– Мне кажется, дорогая, ты слишком долго шла пешком. Эта дорога становится для тебя утомительной. В следующий раз я велю, чтобы тебя привезли сюда.

Сидя на стуле рядом с моим диваном, она рассказывала:

– Я помню, как упала в обморок незадолго до рождения моего сына. Это такое ужасное ощущение, правда? Но самое удивительное, что со временем привыкаешь ко всем этим маленьким неудобствам. Тебе бы хотелось чего-нибудь, дорогая, чтобы восстановить силы? Я не знаю, может быть, тебе пошел бы на пользу глоток бренди? Хотя нет, давай уж лучше подождем Джесси Дэнкуэйт.

Не прошло и пятнадцати минут, как в комнату вошла Джесси Дэнкуэйт. На вид ей было лет сорок пять. У нее было приятное розовое лицо. Ее черная шляпа, украшенная черными блестящими бусинками, которые весело плясали в такт ее движениям, под подбородком завязывалась черными лентами. На ее габардиновом плаще тоже блестел черный бисер. Под плащом виднелось черное платье с безупречно чистым белым накрахмаленным передником.

Вскоре я узнала, что это была акушерка, которая жила в поместье Келли Гранж; так как Хагар управляла своим поместьем, как королева своим королевством, то и акушерка вела себя с ней, как и подобает подданной. Впоследствии я узнала, что если кто-то из женщин не мог заплатить ей за услуги, Хагар платила за них. Джесси могла быть также и няней, так как у нее были определенные познания во всех областях ухода за детьми.

Она ощупывала меня, задавала массу вопросов и судила обо всем со знанием дела. В конце концов она пришла к выводу, что все идет как надо, а то, что случилось, – естественно для такого срока беременности.

По ее мнению, чашка горячего сладкого чая пошла бы мне на пользу; и бояться больше было нечего.

Когда она ушла, Хагар приказала, чтобы мне принесли горячий чай, и пока я его пила, она сказала:

– Ты знаешь, когда наступит срок, я бы на твоем месте обратилась к Джесси. У нас здесь никого лучше ее не найти. Вот почему она работает у меня. На ее счету больше успешно принятых родов, чем у любой другой акушерки, какую я когда-либо знала. Если я могла бы в свое время нанять ее для своей невестки, она бы сегодня была жива.

Я согласилась, что это было бы прекрасно; я ведь не знала, какие еще приготовления надо сделать.

– Тогда решено, – сказала Хагар. – Я скажу, чтобы Джесси была наготове. А еще лучше, если бы она смогла перебраться в Ревелз примерно за неделю перед этим и пожить там. Это не помешает.

Похоже, инициатива в моих делах перешла в другие руки. Но я не возражала. Казалось, изменения в моем положении оказывают влияние на мой характер. Чувствуя, как по телу разливается усталость, я лежала на кушетке, набитой конским волосом, и слушала, как Хагар строит планы на мое будущее.

Джесси еще не ушла, и когда Хагар послала за ней перед моим отъездом, чтобы сказать ей, что я решила воспользоваться ее услугами, она была очень рада.

– Джесси будет регулярно заходить к вам в Ревелз, – заявила Хагар. – А ты должна прислушиваться к ее советам. А теперь пускай кто-нибудь отвезет тебя домой. И когда приедешь, обязательно отдохни.

Саймона не было дома, поэтому кто-то из слуг отвез меня обратно. Рут вышла навстречу и очень удивилась, увидев, каким образом я вернулась. Я торопливо пересказала ей все, что со мной случилось.

– Тебе лучше сразу подняться наверх и прилечь отдохнуть, – сказала она. – Я распоряжусь, чтобы тебе принесли обед.

Я поднялась к себе, и Мэри-Джейн тут же оказалась рядом, чтобы успокоить меня. Я попросила ее поподробнее рассказать о своей сестре Этти, которая несколько месяцев назад точно так же упала в обморок.

Впереди меня ждал спокойный вечер. Я собиралась почитать в постели.

Мери-Джейн принесла мне обед, и когда я покончила с едой, она вернулась, чтобы сказать, что доктор Смит хочет видеть меня. Она для приличия застегнула на мне спальный жакет до самого верха и вышла, чтобы сказать доктору, что я готова принять его.

Он пришел ко мне вместе с Рут, и они оба сидели у моей постели, пока он задавал вопросы по поводу обморока.

– Насколько я понимаю, беспокоиться не о чем, – сказала я. – Очевидно, в такое время это часто случается. Так мне сказала акушерка.

– Кто? – спросил Доктор.

– Джесси Дэнкуэйт. Миссис Редверз очень доверяет ей. Я уже договорилась, что она поможет мне, когда придет срок, а сейчас будет время от времени заходить сюда.

Доктор некоторое время молчал. Потом сказал:

– У этой женщины действительно очень хорошая репутация в здешних местах. – Он наклонился, улыбаясь: – Но я хотел бы убедиться, достаточно ли она опытна, чтобы заботиться о вас, – добавил он.

Они пробыли у меня недолго, и после их ухода я наконец с наслаждением растянулась в постели. Все-таки приятно было знать, что кто-то обо всем сможет позаботиться.

Через две недели моей спокойной жизни пришел конец и на смену ей пришли страхи и сомнения.

День был просто великолепным. Вместе с Рут, Люком и Дамарис я ездила украшать церковь цветами к празднику урожая. Разумеется, мне не позволили заниматься украшением, а заставили сидеть на одной из скамей и смотреть, как работают остальные.

Откинувшись на спинку, сквозь дремоту я слышала глухие звуки их голосов, когда они переговаривались между собой. Дамарис, поправлявшая золотистые, красные и розовато-лиловые хризантемы на алтаре, выглядела как иллюстрация к Ветхому Завету. Никогда еще ее красота и грация не были так очевидны. Люк помогал ей – он не отходил от нее ни на шаг, а Рут искусно раскладывала на подоконниках у окон с цветными стеклами гроздья винограда и кабачки.

Все дышало миром – таким миром, ощущение которого после этого вечера мне пришлось надолго забыть.

Потом мы попили чаю в доме у викария и не спеша пошли домой. Когда наступила ночь, у меня еще не было предчувствия, что совсем скоро все изменится.

Я рано легла, это уже вошло в привычку. Луна была почти полной, и, поскольку шторы у меня в комнате были раздвинуты, она заливала комнату мягким светом, который не уступал свету от зажженных свечей.

Впоследствии я пыталась восстановить все детали этого вечера, но ведь тогда я еще не знала, что мне надо было быть особенно внимательной. Так что ничего особенного потом я вспомнить не могла.

В одном я была уверена – я не задергивала занавески с обеих сторон своей кровати, мне всегда хотелось, чтобы они были раздвинуты. Я уже говорила об этом Мери-Джейн, и в дальнейшем она так и делала.

Задув свечи, я забралась в постель. Некоторое время я полежала, глядя в окно. Через час или два месяц будет глядеть прямо на меня. Прошлой ночью луна светила мне прямо в лицо, и это разбудило меня.

Я заснула. И вдруг… я внезапно проснулась от жуткого страха, хотя еще несколько секунд не могла понять, в чем дело. Я почувствовала холодный сквозняк. Я лежала на спине, вся комната была залита лунным светом. Но это было не все. Кто-то был здесь… Кто-то стоял в ногах моей постели и наблюдал за мной.

Кажется, я вскрикнула – сейчас я уже точно не помню, Я вскочила и почувствовала, как все тело у меня холодеет. На несколько секунд я будто окаменела. Меня охватил такой ужас, какого я еще не испытывала никогда.

И все оттого, что я увидела в ногах своей постели… Оно двигалось, но принадлежало потустороннему миру.

Это была фигура в черной сутане с капюшоном – монах. Лицо его закрывала маска – такая, как носили палачи в застенках инквизиции. В маске были прорези для глаз, но сквозь них разглядеть эти глаза было невозможно. И все же мне казалось, они внимательно за мной наблюдают.

Никогда раньше я не видела призраков. Я в них не верила. Моя йоркширская натура восставала против таких выдумок. Я всегда говорила, что пока не увижу их собственными глазами – не поверю. И вот увидела.

Фигура пришла в движение, пока я наблюдала за ней, и потом исчезла.

Нет, это не могло быть видением. У такого человека, как я, не могло быть никаких «видений». И вдруг я вспомнила, что слышала, как дверь тихо закрылась. Это вернуло меня к реальности. Кто-то приходил в мою комнату и вышел через дверь. Призраки, надо полагать, не стали бы утруждать себя тем, чтобы открывать и закрывать двери.

Я с трудом выбралась из постели, запутавшись было в занавеске, которую я торопливо отодвинула в сторону. Я поспешила к двери, громко выкрикивая:

– Кто там? Кто там?

В коридоре было пусто. Я побежала по лестнице наверх. Лунный свет, льющийся в окна, отбрасывал вокруг меня жуткие тени. Я почувствовала, что столкнулась с чем-то зловещим – и меня охватил ужас.

Я принялась кричать:

– Эй! Кто-нибудь! В доме кто-то есть!

Потом я услышала, как открылась и закрылась дверь, и узнала голос Рут:

– Кэтрин, это ты?

– Да, да… Иди скорей сюда!

Прошло, как мне показалось, столько времени, пока она появилась!.. Она спустилась по лестнице, кутаясь в длинный халат. В руке у нее была небольшая лампа.

– Что случилось?! – воскликнула она.

– Кто-то приходил в мою комнату! Пришел и стоял в ногах моей постели…

– Да это тебе приснился кошмарный сон…

– Я не спала, говорю тебе. Я не спала. Я проснулась и увидела его. Наверно, он и разбудил меня.

– Кэтрин, дорогая моя, ты вся дрожишь. Тебе надо лечь. В твоем состоянии…

– Но он приходил в мою комнату. И может прийти опять!

– Дорогая, это был просто дурной сон.

Говорить с ней было бесполезно, я только разозлилась на нее. Это было только начало моих тщетных попыток; ведь действительно можно прийти в отчаяние, если тебе не хотят верить, что ты видела все своими собственными глазами, а не в каком-то дурном сне!

– Нет, это мне не приснилось, – злилась я. – В чем я точно уверена, так это в том, что это был не сон. В моей комнате кто-то был! Я это не придумываю.

Где-то в доме часы пробили один раз, и почти сразу после этого на площадке выше нас появился Люк.

– Что за шум? – спросил он, зевая.

– Кэтрин… расстроилась.

– В моей комнате кто-то был!

– Грабители?

– Нет, не думаю. Это был кто-то, переодетый в монаха.

– Дорогая, – мягко сказала Рут, – ты часто ходишь к развалинам монастыря, вот у тебя и разыгралось воображение. Это мрачное место. Не ходи туда больше. Это только расстраивает тебя.

– Да я же тебе говорю, что на самом деле в моей комнате кто-то был! Этот человек задернул занавески около моей постели, чтобы я не видела, как он уходит.

– Задернул занавески у твоей постели? Я думаю, это сделала Мэри-Джейн.

– Нет, это не она. Я уже предупреждала ее, чтобы она этого не делала. Нет, это человек, сыгравший со мной эту шутку, – если только это была шутка – задернул их.

Я заметила, как Рут и Люк переглянулись, и поняла, что они опять подумали о том, что мой интерес к разрушенному монастырю стал для меня навязчивой идеей; на самом деле, полагали они, я просто видела один из тех кошмаров, которые кажутся настолько реальными, что, проснувшись, еще долго нельзя понять, то ли это приснилось, то ли было на самом деле…

– Это был не сон, – неистово протестовала я. – Кто-то входил в мою комнату. Может быть, кто-нибудь намеревался разыграть меня?

Я перевела взгляд с Рут на Люка. Способны ли они были сыграть со мной такую глупую шутку? И кто еще мог бы это сделать? Сэр Мэтью. Тетя Сара? Видение легко и бесшумно проследовало через всю комнату, тихо закрыло за собой дверь – так что нужно было быть очень подвижным, чтобы проделать это.

– Тебе надо лечь в постель, – сказала Рут. – Не волнуйся так из-за каких-то кошмаров…

Вернуться и лечь в постель, попытаться заснуть… чтобы опять меня разбудило появление этой фигуры в ногах моей кровати? В этот раз она просто стояла и смотрела на меня. А что она выкинет в следующий раз? Как я могу теперь спокойно спать в этой комнате?

Люк зевнул. Разумеется, ему было странно, что его разбудили среди ночи из-за какого-то дурного сна.

– Пошли, – мягко сказала Рут, и только когда она взяла меня под руку, я вспомнила, что стою как есть в ночной рубашке и представляю для них обоих весьма необычное зрелище.

Люк пожелал нам спокойной ночи и ушел в свою комнату; мы остались вдвоем с Рут.

– Кэтрин, дорогая, – говорила она, увлекая меня в глубь коридора, – ты так напугана!..

– Но это в самом деле ужасно! Подумать только, пока я спала, кто-то вот так стоял и смотрел на меня.

– Я тоже раз или два видела кошмарные сны. Представляю себе, какое тяжелое впечатление они оставляют.

– Но я же повторяю тебе – я не спала!

Она не ответила и открыла дверь в мою комнату. Поток воздуха всколыхнул занавески у кровати. Я вспомнила, как тогда я тоже почувствовала сквозняк, и мне стало ясно, что в мою комнату кто-то тихонько прокрался, задвинул занавески с одной стороны кровати и затем встал в ногах у постели.

Все это были типично человеческие поступки. Значит, все это со мной проделал кто-то из обитателей этого дома.

Но зачем этому человеку нужно было пугать меня, зная, в каком положении я нахожусь?

– Вот видишь? – показала я. – Занавески задернуты с одной стороны кровати. Когда я ложилась, так не было.

– Наверно, это сделала Мери-Джейн.

– Ну зачем же ей возвращаться после того, как мы с ней уже пожелали друг другу спокойной ночи, – чтобы задвинуть занавеску, которую я специально просила ее не трогать?

Рут пожала плечами.

– Ложись, – сказала она. – Ах, да ты замерзла! Тебе надо что-нибудь одеть.

– Я не успела. По крайней мере в тот момент я об этом не подумала. Я поспешила следом за тем… ну, кто бы там ни был… Я подумала, что успею увидеть, куда он пойдет. Но когда я вышла, ничего уже не было видно… ничего! Не знаю, может быть… он еще здесь… смотрит… слушает…

– Иди сюда, ложись. Здесь никого не может быть, так как это было во сне.

– Но я знаю, когда я сплю и когда – нет.

– Я зажгу тебе свечи. Так тебе будет лучше.

– Луна так ярко светит. Мне не нужны свечи.

– Ну, тогда лучше их не зажигать. Я всегда боюсь пожара.

Она раздвинула занавески у кровати и села у края постели.

– Ты замерзнешь, – сказала я.

– Мне не хочется оставлять тебя одну, ты так взволнована, – ответила она.

Мне было стыдно просить ее остаться, страх еще не прошел. Но я была убеждена, что то, что я видела – не привидение, и если бы я закрыла дверь изнутри, то никто не проник бы в мою комнату.

– Все в порядке, – сказала я. – Я уже могу остаться одна.

Она улыбнулась и встала.

– На тебя это так не похоже – бояться плохих снов!

– Боже мой! Ну почему ты не можешь мне поверить? Я знаю, что это был не сон, – сказала я ей. – Кто-то сыграл со мной такую шутку.

– Опасная шутка… для женщины в твоем положении.

– Значит, этому человеку все равно, если со мной что-то случится.

Она снова недоуменно пожала плечами.

– Извини, что я тебя побеспокоила, – сказала я. – Пожалуйста, возвращайся к себе.

– Ну, если ты уверена…

Я выбралась из постели и потянулась за халатом.

– Куда ты собралась? – удивилась она.

– Закрыть за тобой дверь, когда ты уйдешь. Если я запру эту дверь и дверь из туалетной комнаты, которая ведет в коридор, то я буду в безопасности.

– Если только тебе так будет спокойнее, – тогда, конечно, ты должна это сделать. Но, Кэтрин, кому в этом доме придет в голову такое сделать? Тебе все-таки это снилось.

– Я бы могла в это поверить, – сказала я, – если бы я не почувствовала сквозняка от двери и не слышала, как ее закрывают, и если бы привидение предусмотрительно не задернуло занавеску с одной стороны кровати. Мне кажется, привидения редко бывают настолько практичными.

Страх понемногу проходил. Странно, но враг в человеческом облике казался гораздо менее опасным, чем какое-нибудь сверхъестественное существо.

Тогда я еще не поставила перед собой самый важный вопрос: «Зачем это было сделано?»

– Ну что же, спокойной ночи, – сказала Рут. – Если ты уверена…

– У меня уже все в порядке.

– Спокойной ночи, Кэтрин. Если возникнут какие-нибудь… проблемы, помни, что я совсем рядом, этажом выше. И Люк тоже здесь недалеко.

– Спасибо.

Когда она ушла, я замкнула дверь и убедилась, что дверь из туалетной комнаты в коридор тоже заперта изнутри.

Я легла в постель, но спать не могла. Заснула я только тогда, когда стало светать.

Один и тот же вопрос вертелся у меня в голове: кто это сделал и зачем? Это не было обычным розыгрышем. Человек, сделавший это, намеревался напугать меня. Хотя я и не принадлежала к числу тех, кого легко запугать, но, думаю, самые смелые могли бы потерять присутствие духа при виде привидения в ногах собственной постели. А я была лишь женщиной, и к тому же, как известно, беременной.

Я поняла, что это – угроза. Кто-то замышляет против меня какое-то злодеяние. И, возможно, оно только косвенно направлено против меня, а главным образом – против той бесценной ноши, которую я носила под сердцем.

Один из предполагаемых наследников Ревелз умер насильственной смертью; неужели что-то замышляется и против второго?

Так начался для меня период страхов и сомнений.