Текст книги "Замок целителей"

Автор книги: Виктория Хенли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава тринадцатая

Войдя в спальный корпус, Сара не стала разговаривать с другими студентами. Элловены Ренайи не было, и Сара обрадовалась этому – она презирала элловену, позволившую Берну так одурачить себя, ведь она многое знала о шармалях и их обычаях.

С начала этого дня прошло так много времени. Сара с отвращением представила себя прежнюю, ту, которая встретилась утром с Берном и провела его сквозь священные кольца. Этот обманщик одурачил ее, а она позволяла ему целовать себя и отвечала на его поцелуи. Собственные губы казались ей испачканными навеки. Она вспомнила, каким сделался Берн за седьмым кольцом. Почему, ну почему не обратила она внимания на предупреждение, навеянное мудростью этого места?

Она забралась в постель. Ум ее наполняли мысли о бесконечно прекрасной птице в перламутровых перьях, чью клетку она сломала. Как могла она послушать Берна и сделать то, что он говорил? Ей хотелось только одного – вернуться на прогалину за седьмое кольцо и вновь увидеть теццарину. Но теперь прекрасное создание исчезло – по ее собственной глупости. Сара попыталась вспомнить песню птицы, но слышала только издевательский смешок Берна. Этот парень пачкал все, к чему прикасался.

Она принялась бороться с подушкой, жалея, что не может начать этот день сначала. Такого не бывает. И завтра она вполне может оказаться первым студентом, за все времена исключенным из Замка целителей.

Элловена Ренайя едва сумела наложить печати на двери корпуса, дело это показалось ей сегодня настолько трудным, что она едва не сдалась и не позвала на помощь элловена Майна. Справившись с наложением печатей, она побрела к себе.

Ее ожидал простой и уютный домик – целителям не требуются большие помещения. Она опустилась в кресло, глаза ее нуждались в отдыхе, но обрести покой ей никак не удавалось, и она обратилась к находившемуся в углу алтарю. На стене висела картина, изображавшая теццарин, несколько лет назад сделанная элловеном Дисаком; этот подарок она получила по достижении ею элловенства. Глядя на картину, Ренайя слышала песнь теццарин, в ней были восторг и печаль бытия.

«Теперь птиц нет. И что теперь будет с нами? О Ларс! Почему я не погибла вместе с тобой? Хотелось бы мне вновь оказаться в том времени, что предшествовало вторжению. Тогда мы были счастливы. Я посоветовала бы тебе не ездить ко двору Белландры. И ты не оказался бы там в день, когда солдаты Кариида взяли дворец штурмом. И остался бы живым. Зачем мне жить теперь, если Замок способна уничтожить одна беспечная девчонка, наделенная великой силой?»

Заседание Совета, в котором принял участие Берн, прошло в спорах. Когда он рассказал, каким образом Сара сумела пройти сквозь седьмое священное кольцо и что случилось с теццариной, Эстер была готова немедленно выставить эту девчонку вон. Однако подобного прецедента доселе не было, и обряд выдворения из Замка нигде не прописан. Эстер и Дисак обсуждали протокольные вопросы, пока у Ренайи не разболелась голова. Все заседание Ренайя промолчала; она чувствовала себя очень усталой. И когда обратилась к своей жизненной силе, чтобы укрепить ее, обнаружила, что та уподобилась догорающей свече. И Ренайя погрузилась в размышления, радуясь тому, что Берн говорит за всех сразу.

В итоге Совет разошелся, постановив выслушать Сару на следующий день. Зачем нарушать покой студентов и преподавателей, возмущать царящую вокруг гармонию? Лучше рассмотреть дело без спешки.

Все еще больная, Ренайя официально нарекла Берна драденом и заметила на устах Эстер надменную улыбку. Ренайя решила до поры умолчать о дарованиях Сары и Дорьяна.

И теперь, глядя на изображенных Дисаком теццарин, Ренайя вздохнула. Не ощущая в себе достаточно сил, чтобы опуститься на колени, сидя в кресле, она помолилась о даровании разума. «Боже, помоги мне не видеть ничего, кроме истины». И гармония по капельке стала возвращаться к ней.

Она вспомнила, что, когда она направлялась вместе с Дорьяном в путь, у нее была какая-то конкретная цель. Цель, имевшая отношение к Саре и Берну. Почему же она не может ничего вспомнить? После стольких лет, проведенных во всей полноте разума, она не способна восстановить в памяти сегодняшнее утро. Берн. Ренайя неуютно поежилась в кресле. Над ней словно бы нависло нечто неизвестное и грозное. Ум ее затуманился. О чем же она думала только сейчас? Наверное, лучше без промедления отправиться спать. По утрам она всегда чувствовала себя намного лучше. Однако надо сделать последнюю попытку. Берн.

Она вспомнила!

«Меня очаровали. Берн понял, что сумеет уговорить Сару проникнуть сквозь седьмое кольцо и разрушить клетку теццарины. А потом он воспользовался моей скорбью по Ларсу, моему погибшему любимому, и горькой памятью о вторжении, чтобы затянуть меня в свою паутину. А я нарекла его имеющим дар драдена».

Что же теперь будет? Она одна среди всех элловенов понимает внутреннюю природу Берна. Лишь опытный мистив или геновен способен распознать шармаля.

«Боже, научи меня, как поступить».

Может, умнее всего было бы немедленно отправиться к Саре. Они вместе бы уехали из замка; попросили помощи у короля Ландена и королевы Торины. Ренайя не смела вновь предстать перед шармалем. Она успела убедиться в том, насколько слаба вся ее оборона. «И потом – сейчас я много слабее, чем была даже утром».

Ренайя зевнула. Да. Именно так она и поступит. Уедет сегодня ночью вместе с девушкой, уедет через несколько часов. Нет никакого смысла заставлять Сару выступать перед Советом, который, вне сомнения, осудит ее. Но до отъезда придется переговорить с элловеном Майном – сангив выслушает ее. Правду необходимо знать, и пусть ее знает хотя бы один из обитателей Замка.

Она вяло прошлась по комнате. Постель показалась ей удивительно манящей. Сев на ее край, она принялась обдумывать свои планы.

Сара бежала по Замку. И где бы она ни оказывалась, стены начинали рассыпаться в удушливую пыль. Она пыталась кричать застывшим на месте студентам, но тщетно… их не удавалось сдвинуть с места.

– Бегите! – кричала она. Но они только смотрели пустыми глазами на рассыпавшиеся вокруг стены.

На нее пикировал темный силуэт. И на бегу она ощутила, как ее охватывает холодная серость, замедляющая движения, стискивающая легкие. Оказавшись в недрах тени, она согнулась. Острый, холодный коготь прикоснулся к ее спине.

Кто-то схватил Сару за руку теплой ладонью. Дорьян.

– Сопротивляйся, – приказал он. – Борись.

Возле него стояла незнакомка, в руках которой был камень, излучавший золотой свет.

– Воспользуйся светом, – приказал Дорьян. – Примени его в сражении.

Каким-то образом Сара сумела понять его. Она протянула руки к камню, поглощая его свет всем телом. Ее наполнила сила; свет хлынул из ее ладоней. Стиснув кулаки, она начала танец, обратившись против мрачного неба и смертоносной черной птицы. Она тряхнула руками, и искры золотого пламени ужалили птицу. С мерзким криком та улетела.

Сара проснулась на измятой простыне. Она села, чтобы отдышаться. Лунный свет, вливавшийся в крохотное окошко опочивальни, очертил темный силуэт, застывший в ногах ее кровати. Дорьян. Задыхаясь и покрывшись потом, он медленно сел, привалившись к спинке постели.

– Дорьян, – прошептала она. – Не уходи.

В ответ он слабо шевельнул головой. Сара подобралась к нему поближе, словно хотела прикоснуться к прочному дереву.

– И ты тоже видел это? – спросила она. – Как Замок рушится, рассыпается в пыль?

Дорьян кивнул, глаза его наполнял лунный свет.

– Но что это значит? – Она надеялась, что он все понял и сумеет растолковать ей сон. – Нам приснилось будущее?

Ей хотелось подбежать к окну, выглянуть наружу, удостовериться, что строения Замка стоят, как и стояли. Однако она сумела только встать на ноги… но ни зловещих осыпей, ни трещин в стене не было видно.

– Наверно, нам показали, что случится, если черные птицы одержат победу, – негромко промолвил Дорьян.

– Победу? Но какую победу они могут одержать?

– По-моему, они служат князю Тьмы. – Дыхание его сделалось скованным. – И при этом проявляют большой интерес к Замку целителей и особенно к тебе, Сара.

– Подожди. Князь Тьмы? Кто это?

Дорьян вздохнул:

– Правитель мира теней. Дримвены знают его, и целители Замка тоже.

– Не понимаю… князь Тьмы? Чем же он правит?

– Он еще и лжец, и отец лжи. Он правит миром теней и его обитателями. А также теми людьми, кто живет в мире форм и служит ему. – Дорьян потер лоб.

– В мире форм?

– В нашем с тобой мире. В том, в котором живем мы.

– В нашем мире! Значит, существуют другие миры?

Он кивнул:

– Их много. Но мир теней постоянно пытается завоевать мир форм; и князь Тьмы всегда ищет здесь души, готовые служить ему.

– Но как они служат ему?

Дорьян шевельнулся, поплотнее привалившись к кровати.

– Наверно, лучше прочитать тебе стишок, сложенный дримвенами о князе Тьмы.

– Да… и что же говорят про него дримвены?

Дорьян нараспев произнес:

 
– Когда тебя радуют гнев и месть,
И жадность милее, чем честь,
Когда твою душу радует лесть,
А истина – горькая весть,
Тогда о тебе веселится князь Тьмы,
Тогда к тебе близок князь Тьмы.
 

Слушая Дорьяна, Сара, сама не зная почему, думала только о Берне. Она припомнила насмешку на его лице, как он веселился, когда смог с ее помощью пройти сквозь все кольца леса, как оборвал песню теццарины.

– Когда… – Дорьян умолк. – Сара? Что с тобой?

Она опустила руку на спинку кровати.

– Думаю, что этот князь Тьмы сейчас веселится о Берне… и обо мне…

– Сара, – проговорил он заботливым тоном. – Берн – шармаль. И он очаровал тебя. Ты ничего не знала об этом.

Тогда она рассказала Дорьяну все – о седьмом кольце, Берне и теццарине. Сара опасалась, что Дорьян теперь будет презирать ее.

– Но откуда Берну было известно, что ты способна взломать клетку?

– Не знаю.

И еще весь этот разговор о тенях! Ей так хотелось увидеть хотя бы огонек свечи. Сара спустила ноги на пол. Нащупав свечу, она вышла в коридор, зажгла ее от одного из фонарей и вернулась к Дорьяну.

– Как смеет князь Тьмы посылать темных птиц в мои сны! – возмутилась она. – В следующий раз я не позволю такой птице улететь. Я убью ее.

Ренайя кого-то искала, однако не могла вспомнить, кого именно. Кого-то из молодых. Наделенная огненным духом, особа эта могла защитить Замок, сохранить его в целости. Но кого же она искала? Тени заполняли ее разум, затмевая все мысли.

Она услышала посвист могучих крыльев. Вернувшаяся на мгновение надежда заставила ее приподнять голову. Возможно, это теццарина. Однако, поглядев вверх, она поняла, что надежда обманула ее. Создание это было темней самой тьмы и казалось облаком мрака. Птица подлетала ближе и ближе, а Ренайя все не могла понять, отчего так отяжелели ее ноги. Она попыталась бежать, ноги не повиновались, они не могли сойти с места. Ренайя оглянулась и увидела, что расстояние между нею и птицей быстро сокращается. Следовало добраться до двери раньше, чем птица успеет схватить ее. Если она сумеет скользнуть внутрь, то дверь можно будет захлопнуть, оставив птицу снаружи. Но почему так бессильны ее ноги?

Холодный как лед коготь прикоснулся к ее шее. Ренайя попробовала закричать. И тут она разом вспомнила, кого искала, кого хотела призвать на помощь. Сару, девушку, наделенную воинским талантом, внучку Кариида Завоевателя. Наконец Ренайя поняла, что спит, сон захватил ее и не позволяет проснуться.

Перед ней засветился вихрь, сотканный из ослепительно яркого света, и Ренайя поняла, что если позволит ему поглотить себя, тело ее погибнет. Она отвернулась.

Слева от нее воздух сгустился, образовав серый коридор. За тонкой серебристой границей стоял крылатый человек. Улыбнувшись, он поманил ее к себе рукой.

– Если ты переступишь границу, то сумеешь сохранить свое место в мире.

Перед нею открылись две двери. Однако из ослепительного света ее никто не звал.

– Иди же, Ренайя. Тебе нужно сделать всего один шаг, – сказал крылатый. – Тебе не обязательно умирать. Иди ко мне, переступи границу. Я следил за тобой, и ты принадлежишь мне.

– Нет, – ответила Ренайя. – Нет. Я никогда не принадлежала тебе.

Огромный коготь впился ей в спину. Времени на сожаление о том, что она могла или еще может сделать, не осталось. Она не сумеет передать то, что узнала, проститься, принести извинения, сделать добрые пожелания. Жизнь ее оборвется на этом месте. Ренайя отставила в сторону и боль, и желания, и сожаления. Шагнув вперед, она погрузилась в ослепительный свет.

Глава четырнадцатая

Разговор с Сарой продолжался, и Дорьян все более приходил в себя. Когда он рассказал ей, как во сне встретил девушку, у которой был камень дримвенов, она принялась взволнованно расспрашивать его:

– Ту девушку, у которой был свет? Твою в сестру?

– Я так считаю.

– И этот, как ты его называешь, камень дримвенов усиливает дарование человека, в чьих руках находится?

– Так гласит предание. Легенда дримвенов утверждает, его изготовили в пространстве начал.

– Пространстве начал?

– Это место, которое находится в самой середине всех миров.

 
Пылинка, что в пространстве начал парит,
Больше полей земных родит.
 

Двустишие скатилось с языка Дорьяна.

– Очень немногие посещали пространство начал – оно полно опасностей.

– Но кто-то все же побывал там и изготовил камень дримвенов?

– Да. Изготовил и доставил назад.

Сара принялась задумчиво водить пальцем над огоньком свечи, и Дорьян подумал, что она может обжечься. Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Но если князь Тьмы нападает на нас в наших снах и камень дримвенов имеет над ним власть, может, он способен помочь нам сопротивляться ему?

Дорьян едва верил своим ушам, но Сара действительно предлагала ему вступить в борьбу с самим князем Тьмы.

– Должно быть, Ренайя не ошиблась в определении твоего дара, – проговорил он. – Ты действительно Духовный воин.

Сара вновь поднесла палец к огоньку, и ее растрепавшиеся волосы упали на плечи.

– Если он нападает на нас, разве мы не имеем права ответить ему на удар ударом? – Она встала с решительным выражением на лице. – Но кем бы я ни была, фираной или трианой, здесь я более не могу оставаться.

Взяв подушку, она вытряхнула ее из наволочки.

– Я покидаю Замок. Сегодня же.

Бросив наволочку, она прикоснулась к его руке.

– Давай поедем вместе. Найдем твою сестру и камень дримвенов.

– Сара, – проговорил он, – предания дримвенов утверждают, что над князем Тьмы нельзя одержать окончательную победу и что каждый для себя должен решить сам, чью сторону примет – его или Бога.

Она прикусила губу.

– Значит, ты не хочешь даже попытаться? И все из-за каких-то полузабытых преданий?

– Возможно, и так. Однако если мы оставим Замок, об этом надо известить Совет.

Сара стала запихивать одеяло в наволочку.

– Нас не послушают. Они могут проповедовать всепрощение, однако сами так и не сумели простить того, как мой дед обошелся с Белландрой. Они ненавидят меня и намереваются выгнать меня из Замка, я это знаю. После того что я сделала, у них появился отличный повод. Потом, и ты… и ты тоже не белландрианин. Драдена Эстер – тетя Берна, и она поверит всему, что он скажет, даже если он перестанет быть шармалем.

В тенях возле Сары над свечкой плясал язычок пламени, напоминая Дорьяну о том, как она танцем отражала натиск темной птицы.

– Совет не захочет помочь нам. Надо отправляться в Сливию и найти там твою сестру.

– Мой Отец вырос в Сливии. Это опасная страна. Там не так, как у нас; здесь правят милостивые и справедливые короли, такие, как твой отец. В Сливии владычествует император – жестокий и развращенный.

– Но твоя сестра находится там.

Сара попала в самую точку. Теперь он не сомневался в том, что у него есть сестра, и стремился отыскать ее. Ведь сестру преследовал эбровен, и никто не научил ее науке дримвенов. Она отчаянно нуждалась в помощи.

Но Сара? Как перенесет она долгое путешествие и пребывание в такой стране, как Сливия?

Сара сняла с крючка студенческую куртку.

– Мы не можем позволить князю Тьмы победить. – Она оглядела крохотную комнатушку. – Теперь я никогда не сумею стать настоящей трианой. – Она решительно откинула волосы с лица. – Я еду. А ты?

Дорьян нерешительно кивнул.

Когда Дорьян вернулся в свою комнату за вещами, печать на двери спального корпуса показалась ему слабой. И он обрадовался этому, потому что все еще чувствовал, себя утомленным: путешествие во сне, переносившее его тело из одного места в другое, ослабило его много больше, чем любые занятия. Он переоделся в то, в чем приехал в Замок, однако прихватил с собой теплую куртку, которую выдали ему драдены. Лето не бесконечно.

Сара ждала его около своего корпуса, на ней была та самая одежда, в которой он впервые ее увидел, – мятая красная блуза и обыкновенная юбка. Она тоже прихватила с собой выданную в Замке теплую куртку. Наволочка с вещами была переброшена через плечо.

Сара без колебаний направилась к дальним воротам. Их не должны были охранять; наложенная элловеном печать считалась нерушимой. Корпуса и колокольня, как всегда, казались целыми и невредимыми – не было заметно ни трещин, ни груд щебня, ни облаков пыли. Сон пока оставался всего лишь сном.

Когда они проходили мимо выстроившихся в окружность домиков, в которых жили целители, Дорьян чуть отстал. Он посмотрел на окна элловены Ренайи, вызвав из памяти ее доброе лицо. Он направил в сторону домика свою жизненную силу, не зная еще, стоит ли просить элловену примкнуть к ним.

Пустота, которую он ощутил в ее доме, пробудила страх в его сердце. Дорьян попытался заглушить его. Возможно, он что-то сделал не так. Конечно же элловена Ренайя при всей своей подготовке не допустит, чтобы ей причинили зло. И он поспешил следом за Сарой к воротам.

Оказалось, что ни один из них не способен снять печать. Мешало утомление. Дорьян опустил на землю узел со своими вещами.

– Дай мне свою руку.

Сара вложила свои пальцы в его ладонь. Дорьян направил к ней щупальце своей жизненной силы, разыскивая область духа, еще сохранявшую бодрость. Вот и она. Острая и теплая. Соединив свой ген с геном Сары, Дорьян сумел разрезать печать. Калитка отворилась.

Они шли к морю от Замка по грунтовой дороге.

– Темно, – проговорила Сара, придвинувшись к нему и взяв за руку.

– Если я упаду, то утяну тебя за собой, – улыбнулся Дорьян.

Казалось, ему было легче брести, чем думать о том, насколько он устал. Они решили дойти до крохотного городишки, носившего название Таньен и располагавшегося всего в пяти милях от Замка целителей. Оттуда можно было нанять карету до Идуны – порта, из которого отправлялись корабли до Минвенды.

Дорьяну оставалось только гадать, что скажет королева Архельда и Белландры, узнав, что ее родная дочь отправилась в Сливию вместе с сыном какого-то Кабиса Денона. Однако Сара была права: они не могли позволить князю Тьмы беспрепятственно творить свое черное дело. И если князь Тьмы мог потерпеть поражение, то только от фираны, вооруженной камнем дримвена. И кто вообще даст им разрешение, если они попросят?

– И как относится принцесса к тому, что ей придется покинуть свое королевство?

– А как относится к подобной перспективе дримвен? – возразила она.

– Сущность дримвена в Замке – не тайна.

– А мне хотелось, чтобы в Замке, пока он стоит, никто не знал о моем происхождении.

– Там, куда мы направляемся, – проговорил он непринужденно, – у тебя появится новый шанс держать его в тайне.

На востоке уже проступила тонкая полоска зари, Дорьян задышал полной грудью, и запах моря ободрил его.

Дорьян и Сара появились на причалах Идуны на следующее утро. Опасаясь заснуть в карете, оба они бодрствовали во время всей поездки из Таньена.

– Здесь свет кажется мне вполне нормальным, – проговорил Дорьян, разглядывая океанский простор, после того как они вышли из коляски. Значит, вся скверна каким-то образом связана с Замком.

– Он даже ярче, чем ему положено быть. – Сара прищурилась. Несмотря на усталость, она с явной охотой внимала звукам и видам Идуны.

На причалах было полно моряков. Сара остановила одного худощавого молодца и принялась расспрашивать его о том, как можно попасть в Сливию.

– Девица, ты не в своем уме, – пробурчал тот в ответ. – В Сливии и мореходу не место, не говоря о такой красотке, как ты.

Никаких возражений он просто не стал слушать. Пять следующих матросов дали ей примерно тот же ответ, причем двое из них не стеснялись в выражениях.

И в итоге название отправляющегося до Сливии корабля узнал Дорьян: это была «Лань», которой командовал капитан Навар.

Лавируя в толпе, они направились к причалу, возле которого, как им сказали, находилось судно. Когда они заметили корабль, он в первую минуту показался им похожим на жирную и усталую утку, совершенно не намеревавшуюся отплывать от берега.

Лицо капитана Навара напомнило Дорьяну поверхность обточенного и выбеленного водой древесного ствола.

– Вы даже не представляете, на что напрашиваетесь. – Он укоризненно посмотрел на Сару. – Сливия – такая страна, где подобная вам девушка может запросто угодить в самую худшую разновидность рабства. – Он перевел взгляд на Дорьяна. – А тамошние молодые люди умоляют взять их на корабль – любой, куда бы он ни плыл.

– И вы берете их? – спросила Сара.

– В таком случае владельцы тех причалов никогда больше не позволили бы мне пришвартоваться.

– Но зачем тогда вы вообще плаваете туда? – Глаза Сары обвиняли – они утверждали, что капитан поступает еще хуже, чем все портовые хозяева Сливии.

Капитан Навар заморгал:

– Жизнь есть жизнь, молодая госпожа. Лучших вин, чем в Белландре, не найдешь на всем свете. Мы наполняем винные погреба сливийских лордов, а они набивают золотом наши кошельки. Но вы… вы еще почти ребенок. Вам нечего делать в земле, лежащей за морем.

– Нам необходимо разыскать там его сестру, – проговорила Сара, указав на Дорьяна.

– Даже если я соглашусь взять вас на борт, – проговорил капитан, – сейчас не время плыть через океан. В эту пору на просторах Минвенды нередко штормит, и стихия может обрушиться на корабль.

Сара не сдавалась – она показывала капитану золотой. Наконец он пожал широкими плечами:

– Ладно, я могу предоставить вам каюту, однако нянчиться с вами не стану. Надеюсь, у вас найдутся водонепроницаемые куртки…

Он еще долго что-то бормотал себе под нос, пересчитывая полученные от Сары монеты.

Суровый с виду моряк проводил их в крошечную каюту. Две узкие койки располагались друг над другом, нижняя была привинчена к полу. Небольшой иллюминатор просто не мог пропустить достаточное количество света. Дорьян натолкнулся на морской сундучок и открыл его. Внутри ничего не было.

– Во всяком случае, на этом корабле чисто, – заметила Сара.

– Но он такой потрепанный. – Дорьян посмотрел на побелевшие от старости палубные доски. – Не похоже, чтобы этот корабль мог выдержать шторм. Надеюсь, что капитан преувеличивает и погода не будет столь уж неблагоприятной.

Сара сбросила с ног туфли и рухнула на нижнюю койку.

– Я должна поспать.

Дорьян забрался наверх. Он попробовал подобрать слова, которыми можно было бы испросить позволения стеречь ее сны. Дарование Сары привлекло к себе особое внимание князя Тьмы, и ее нужно было отвести в безопасное место страны снов. Но что он скажет? Сара горда. Она может и отказаться. «Сара, могу ли я перенести тебя во сне в приготовленное мной место, где ты будешь в безопасности…»

– Дорьян?

– Сара…

– Как по-твоему, я очень помогла князю Тьмы? – донесся до него вопрос сквозь дощатое ложе.

– Если это и так, то больше не повторится.

– Я готова отдать все, что угодно, только бы вернуть то, что мной нарушено, чтобы до конца дослушать песню теццарины. – Сара вздохнула, а потом добавила: – Я рада, Дорьян, что меня сопровождаешь именно ты и никто другой.

Настал удобный момент спросить ее о стране снов, и Дорьян перегнулся через край койки. Однако Сара уже спала, и рука ее вместе с кудряшками свешивалась с края постели.

Он вновь посмотрел в потолок, находившийся всего в нескольких дюймах от его глаз. Если он оставит Сару спать без защиты, темные птицы, без сомнения, отыщут ее. Но она не знает о стране снов и не сумеет проснуться, когда это необходимо сделать.

Все прочие их встречи в стране снов происходили случайно, он не отыскивал ее тогда – он просто обходил вверенные Замку целителей пространства. Что, если он сейчас вступит в ее сны без разрешения, не пойдет ли он по пути эбровена? А если не поможет ей и темная птица сумеет завладеть ее разумом, не будет ли лучше нарушить одно из правил кодекса дримвенов? Но времени на размышления не было. Закрыв глаза, он сфокусировал все свои мысли на Саре и вступил в ее сон.

Он оказался на берегу моря – на песчаном пляже, залитом ярким солнцем. Сара танцевала, изящно изгибая руки, легко ступая по песку, океан лениво плескался о берег.

Узнав Дорьяна, она захлопала в ладоши.

– Сара, я хочу показать тебе одно местечко. Пойдешь со мной?

– Мне нравится этот песок и плеск волн. А тебе? – Ноги ее переступили по песку, шелест которого напомнил посвист могучих крыльев.

– Нравится. – Дорьян настороженно посмотрел в открытое небо. – Идем?

– Как только закончу свой танец. – Она подпрыгнула.

Дорьян вновь услышал треск перьев, заглушивший шум морских волн. Поглядев вверх, он заметил на песке тень распростертых крыльев. Птица приближалась. Он бросился к Саре, схватил ее за руку. И, окутав ее собственной силой, переместил с солнечного пляжа, ее места в стране снов, к воротам надежно защищенной рощи.

Втолкнув ее, он вбежал следом, ощущая за спиной хлест крыльев. Он торопливо проговорил слово, пробуждавшее все защитные свойства захлопнувшихся за ними ворот. Взметнулась вверх пламенная стена. Но прежде, чем темная птица исчезла, Дорьян успел заметить, что обращенные к Саре глаза птицы были полны ярости. Они свидетельствовали, что птица никогда не прекратит эту охоту. Дорьян посмотрел на Сару. Фирана, такой дар нарекла ей элловена Ренайя. Духовная воительница. Можно было не сомневаться: какой бы силой ни обладала Сара, князь Тьмы превосходно знает о ней и стремится подчинить себе.

– Приветствую тебя, – сказал он неровным голосом, – в моей роще – среди моих сикомор.

В его крохотной стране снов царили мир и покой – в каждом листке и семечке, в белых и желтых тенях на коре деревьев, в тихом небе. Одно гигантское дерево охраняло все остальные, вершина его уходила ввысь, ветви простирались во все стороны, а запах древесины наполнял воздух. Дорьян подошел к огромной сикоморе и прикоснулся к ней. А потом опустился на землю возле нее. Сара припала к другому дереву. Щека ее прислонилась к коре.