Текст книги "Замок целителей"

Автор книги: Виктория Хенли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава тридцать вторая

Капитан Андрис, королевский вестник, очнулся, увидев над собой суровое женское лицо.

– Вижу, вы пришли в себя, – проговорила эта особа. – Я Эстер, главная драдена. Вы поправились.

Андрис сел и заметил, что находится в комнате, в которой нет стен.

– Значит, я болел?

– Что еще, кроме болезни, смогло бы удержать вас в постели во время землетрясения? Но целители сказали мне, что вы поправились.

Землетрясения? Андрис спустил ноги на пол, ощущая себя вполне здоровым, и попытался вспомнить, чем болел и с каким известием его послали в этот Замок, но не сумел этого сделать.

– Значит, мне пора перестать пользоваться вашим гостеприимством, – проговорил он.

– Но вы не передали свою весть. – Главная драдена с осуждением посмотрела на капитана.

Андрис вновь попытался вспомнить, однако ему казалось, что кто-то аккуратно вскрыл его голову и вытряхнул оттуда всю память. Может быть, весть имела какое-то отношение к Саравельде?

– А как поживает принцесса Саравельда? – спросил он наугад.

– К сожалению, ее здесь нет. Саравельду давно не видели в Замке. – Главная драдена сложила руки на груди.

Андрис поднялся.

– Как это нет? Весьма неожиданная новость. Я должен немедленно доставить ее королю и королеве.

Никто не хотел задерживаться в этом зале после устроенного Морленом побоища и кончины лорда. Опираясь на утешительное плечо Маэвы, Яспер вышел со всеми под палящее солнце пустыни. Опустившись на землю в тени крепостной стены, он принялся разглядывать собственное запястье. Ладонь его смотрела совсем не в ту сторону, куда надо. Распухнув раза в два, она еще и приобрела странный фиолетовый оттенок. Такое увечье должно быть мучительным, однако он не ощущал никакой боли.

Дорьян опустился на колени перед Яспером.

– Я немного знаком с ремеслом костоправа, – сказал он. – Если хочешь, готов помочь тебе, как сумею.

Яспер протянул руку. Длинные пальцы Дорьяна осторожно ощупали ее.

– Очень болит?

– По правде сказать, здесь что-то не так – я совсем не ощущаю боли.

– Все как надо, – заверил его Дорьян. – Просто боли было слишком много.

Вокруг Сары толпились уцелевшие солдаты Морлена, то и дело сталкивавшиеся друг с другом. Утерев обгоревшее на солнце лицо грубым рукавом, она откинула назад растрепавшиеся волосы. Нож блестел в ее руке.

– Не пресмыкайся передо мной, словно раб, – нахмурившись, сказала она Пелю.

– Он и есть твой раб, Сара, – объяснил Яспер. – Ты убила его господина, и по закону он принадлежит тебе.

Она повернулась к Пелю:

– Значит, теперь ты мой раб?

– Да, моя госпожа.

– И полосатые тоже, – заметил Яспер.

– Полосатые?

– Зинды. Мы, люди свободные, называем их полосатыми.

Яспер показал здоровой рукой на черно-серые камзолы шести уцелевших зиндов. Ему не нравились острые черные топоры на их поясах, зинды могли легко расправиться с ним и его друзьями. И тем не менее он не опасался – после песни Маэвы.

– Видишь на их скулах двойной шрам? Они наемники. Обычно они служат императору, но Морлен использовал их, чтобы поймать Маэву. Условие контракта ими не выполнено, поэтому они должны служить тебе.

Сара обратилась к зиндам:

– Есть ли среди вас капитан?

Навстречу ей шагнул рослый детина с несколькими свежими порезами на руках и шее.

– Как тебя зовут?

Он прокашлялся:

– Фахд, моя госпожа.

– Капитан Фахд, верно ли то, что я услышала от Яспера?

– Да, моя госпожа. – Он неловко переступил с ноги на ногу. – Кроме того, дело в песне. Я не могу забыть ее.

– Вам незачем забывать ее, капитан. Ты сумеешь вправить руку Яспера, Дорьян?

– Возможно. Я внимательно слушал элловена Майна. – Дорьян улыбнулся и обратился к Ясперу: – Ляг ровно.

Тот послушно опустился на землю.

– Мне потребуется помощь.

Сара кивнула капитану полосатых, которого звали Фахд. Рослый зинд опустился возле Яспера на колени, и Дорьян показал ему, что надо делать. Но Яспер не стал смотреть на них. Повернув голову к Маэве и Девину, он сказал:

– Там внутри остались дети.

Сара обратилась к солдатам:

– Покажите мне, где они. – Она резкими шагами направилась к двери.

Пель с поклоном пропустил ее. Остальные солдаты последовали за ними.

Яспер ощутил, что руку его повернули и несколько раз дернули. Он с опаской посмотрел на нее. Ладонь выглядела, как и положено. Однако сразу вернулась и боль, ноющая и мучительная.

– Придется положить твою руку в лубок, – проговорил Дорьян. – Потом нужно омыть ожог и перевязать его, если только здесь найдется чистая ткань.

Яспер рассказал Фахду о находившемся внутри крепости источнике. Фахд принес воды и нашел чистый лоскут. Когда Сара и сопровождавшие ее солдаты вернулись с пятью десятками мальчишек, Дорьян уже омыл запястье Яспера и перевязал его. Все это время Маэва просидела возле них, положив руку на плечо Девина. Яспер не стал расспрашивать о том, каким образом глаза Дорьяна и Сары обрели серый цвет. Он не спрашивал ни о чем. Он был рад уже тому, что остался свободным, а Маэва и Девин находятся возле него.

Спасенные ребятишки с испугом поглядывали на зинда. Многие из детей были голодными.

– Накормите мальчиков, – приказала Сара солдатам.

Яспер улыбнулся при виде той прыти, с которой эти мужчины отсалютовали совсем юной сероглазой девушке. Торопливо вернувшись в крепость, они принесли детям еду и воду, и Сара продолжала отдавать команды:

– Накормите каждого ребенка. И поешьте сами. Покормите и напоите коней. А потом вынесите наружу тела убитых и похороните их – всех, кроме лорда Морлена. К нему не прикасайтесь. Можете заболеть.

Сама она только выпила воды. Яспер тоже пил с удовольствием, однако есть ему не хотелось. Только что пролитая на его глазах кровь лишала его аппетита.

Солдаты взялись за рытье могилы в каменистом песке, мальчишки оживились и принялись бегать и швырять камнями в крепостную стену. Девин не хотел отходить от Маэвы, однако Яспер уговорил его присоединиться к ребятне, чтобы Дорьян и Маэва смогли немного посидеть вместе и поговорить. Они устроились в тени скалы, Яспер издалека наблюдал за ними и видел, что Маэва все время вытирает глаза… Она, должно быть, говорила о матери. И об отце.

Сидевшая возле Яспера Сара поинтересовалась о том, что было с ним после того, как он оставил их с Маэвой вчера ночью. Пока Яспер рассказывал свою историю, перевалило за полдень.

– Ты отважный человек, – сказала она. – И не побоялся рискнуть своей жизнью.

Яспер пожал плечами. Пришлось.

– А твои глаза… что с ними случилось?

Она рассказала. Пульсирующая боль во лбу и не унимавшееся запястье помешали ему понять и половины из сказанного ею. Пространство начал? Яспер даже не был уверен в том, что правильно разобрал эти слова.

Вернувшиеся с пропотевшими солдатами Фахд и Пиль сообщили, что с похоронами закончено. Сара вздохнула.

– Надо ли приказывать вам отдыхать? – Она махнула рукой. – Идите пейте и мойтесь. И перевяжите свои раны.

Маэва привалилась спиной к стене, Яспер взял ее теплую руку.

– Дорьян, – спросила Сара, – а Морлен действительно способен преследовать и после смерти?

Рослый юноша отрицательно покачал головой:

– Серебряная граница восстановлена. Едва ли он способен пересечь ее после смерти.

Яспер ощущал слишком большую усталость, чтобы допытываться смысла этих слов. Морлен мертв, а покойники не возвращаются назад. С него было достаточно и этой мудрости.

– А я-то мечтала победить князя Тьмы! – Голос Сары был полон разочарования.

– Наверно, это действительно невозможно и каждая душа обязана сделать свой выбор. – Серые глаза Дорьяна сверкнули серебром. – Но ты победила Берна и Морлена.

Она погладила свой нож.

– Общими усилиями. Впрочем, надеюсь, что я искупила то, что невольно оказала князю Тьмы помощь.

Голос Сары вдруг стал таким же хриплым, каким был, когда она впервые вступила на землю Сливии.

Дорьян кивнул, и на сей раз Яспер готов был поклясться, что глаза его сделались серебряными.

Маэва прикоснулась к камню дримвенов, вновь висевшему на ленте у нее на шее.

– Интересно, запоет ли вновь камень дримвенов.

– Вновь? – удивился Дорьян.

Сняв камень с шеи, Маэва передала его Дорьяну.

– Должно быть, лорд Морлен что-то сделал с ним. Теперь он не поет.

Дорьян обхватил камень загорелыми руками.

– Сила его не уменьшилась, – заметил он. – Как и способность усиливать дар того, кто обладает им. Способность защищать странствующего за пределами мира форм. – Он вернул камень на ее ладонь. – А пел ли он раньше для кого-нибудь кроме тебя, Маэва?

– Не знаю.

– Значит, он пел, пока ты не знала своего дарования.

– Моего дарования?

– Твоего голоса. Ты победила Морлена тем, что он хотел поставить на службу себе. Твой талант превратился в оружие против его власти.

Яспер вспомнил, как Маэва говорила ему, что большую часть своей жизни пыталась скрыть то, что умеет петь.

– В оружие? – переспросил он.

– Разве не ты сразила своей песней убийственную ненависть в людях Морлена? Нет, Маэва, камень дримвенов ничего не утратил. – Дорьян посмотрел на нее с проницательной улыбкой.

«Сразила своей песней убийственную ненависть…»

Взволнованный Яспер качнулся вперед и задел больную руку.

– А не способна ли она победить всякого своей песней? Скажем, прочих лордов? И императора вместе с ними? – Он не стал дожидаться ответа. – Ты должна петь перед императором, Маэва! Должна заставить его освободить рабов!

Она задумалась, синие глаза потемнели.

– Освободить рабов… Ты думаешь, это возможно?

Дорьян и Сара смотрели на нее двумя парами совершенно одинаковых глаз.

– Освободить рабов… – повторила почтительным голосом Сара.

– Освободить рабов, – повторил Дорьян.

Под крики игравших возле крепостной стены мальчишек Маэва запрокинула голову и посмотрела в беспредельное пустынное небо над головой. «Вспомнила о матери», – подумал Яспер.

– Так это возможно? – повторила она, обратившись лицом к небу.

– Да, – произнес Яспер. – Да, Маэва.

Маэва посмотрела на Дорьяна.

– Расскажешь ли ты обо мне Кабису, если я останусь в Сливии? – спросила она чуть слышно.

Он посмотрел в сторону пустыни.

– У меня осталось право только на одно путешествие в сновидение, Маэва. И завтра мы с Сарой воспользуемся им, чтобы вернуться в Замок целителей. Ты можешь сопутствовать нам. Но если останешься здесь, я больше никогда не сумею перебросить тебя через океан. Так что, если ты решишь на какое-то время отложить встречу с отцом, тебе придется проделать весь путь на корабле.

Маэва склонила голову. Дрогнувшие пальцы ее охватили камень дримвенов.

– Расскажи ему, – попросила она. – Расскажи ему обо мне.

– Расскажу, – мягким голосом пообещал Дорьян. – И о тебе, и о твоей матери.

– Спасибо, – сказала она. – Спасибо за то, что ты приплыл в Сливию.

«Не знаю как, – дал себе обет Яспер, – но я устрою ей возможность спеть перед императором».

Из крепости стали появляться солдаты, волосы их были влажными, а раны аккуратно перевязаны мешковиной.

Сара сказала:

– Ты так считаешь, Маэва? Ты хочешь петь перед императором?

Маэва с жаром кивнула.

– Капитан Фахд, – проговорила Сара, и Яспер вдруг понял, что день был для Фахда долгим и утомительным. Возможно, он едва не валился с ног, однако не позволял себе поддаться усталости. – Вы служили императору Сливии?

Капитан поклонился.

– Я служил лично императору Долену.

– Можете ли вы добиться приема у него?

– Да, моя госпожа.

– На какой срок император предоставил вас лорду Морлену?

– До зимнего солнцестояния.

– Тогда у меня есть для вас еще несколько приказаний, – проговорила Сара, поигрывая ножом. – Во-первых, сопроводите Маэву, Яспера и Девина ко дворцу императора. И приглядите за тем, чтобы с ними ничего не случилось. Устройте так, чтобы Маэва спела перед императором Доленом.

В голосе ее звучали королевские нотки.

«Под охраной зиндов! Вот уж не думал, что буду возвращаться в Сливию под защитой зиндов». Яспер сжал пальцы Маэвы; она ответила тем же.

Капитан Фахд вновь поклонился Саре, а потом Маэве и Ясперу:

– Охрану певицы считаю делом чести.

– Благодарю вас, капитан. Можете со своими людьми отдыхать.

Поклонившись, зинды отправились в крепость.

Сара подозвала к себе Пеля:

– Сколько повозок можно найти здесь?

– Восемь, госпожа. Мы как раз собирались отправить партию ваххса в Мантеди.

– Лошади есть?

– Да, госпожа. По две на каждую повозку и еще те кони, на которых ехали солдаты.

– Пель, вместе с остальными рабами ты отвезешь на этих повозках детей в Мантеди. Они были украдены, и их необходимо вернуть родителям.

– Да, госпожа.

– Потом волен поступать как знаешь. Я не рассчитываю впредь на твои услуги.

Пель поскреб прыщавую физиономию:

– Вы хотите сказать, что теперь мы свободны?

– Свободны – после того, как выполните мои приказы.

Пель коснулся меток раба.

– Но чем мы будем тогда жить, госпожа?

Сара окинула взглядом этих людей, их полные уныния лица. Перспектива стать свободным не обрадовала ни одного из них. Она была потрясена.

Вмешался Яспер:

– Можно отдать им повозки и коней. Пусть работают в Мантеди извозчиками.

Кое-кто из рабов, уже успевших услышать от Яспера о прелестях жизни извозчика, несколько повеселели.

После воистину чудесного выздоровления королевы Торины она вместе с Рассидом воспользовалась кристаллом Великой провидицы, чтобы узнать о состоянии дел в Замке целителей. Однако Торина тщетно искала там свою дочь Саравельду.

Торина не привыкла просить видений о собственных детях – ей казалось важным соблюдать их духовную независимость. Однако сейчас ей необходимо было знать, что с ее дочерью. Саравельды в Замке целителей не было. Куда она могла подеваться?

После того как ловена Камбер приняла свою судьбу, Торина и Ланден вместе отправились в свой заветный уголок на берегу Белланского моря. Усевшись на песке, они смотрели на невысокие волны, накатывавшие с запада. Торина вновь вынула свой кристалл и попросила видения о Саравельде. Она была взволнована, и ей пришлось ждать достаточно долго, пока в душе воцарится необходимый покой.

Странные видения, которые явились ей, на первый взгляд никакого отношения к Саравельде иметь не могли.

…Усеянная камнями пустыня, кровавый закат. Крепкий молодой человек со свежим клеймом на лбу разжигает костер.

Сливия.

…Возле вечернего костра сидят люди, они поют. Запевает прекрасная девушка, одетая в лохмотья, а разжигавший костер юноша смотрит на нее с любовью.

 
Я жила на границе света и тьмы,
Скрывая свой истинный лик,
Но путь мой далек, далек и велик,
Я теперь бегу из тюрьмы.
Иди же со мной, иди же со мной,
Да не погаснет наш свет.
Любовь моя нашей станет звездой
В веренице отпущенных лет.
 

…Возле этой красавицы задремал мальчик. Вокруг костра на страже стоят солдаты в полосатых камзолах.

А потом возле костра Торина увидела свою дочь. Казалось, Саравельда не причесывалась с того самого дня, когда отправилась из дворца в Замок, ее обгоревшее на солнце лицо облупилось. В руке ее блестел кривой кинжал, а глаза более не напоминали цветом Белланское море – теперь они сделались пепельными.

Но прежде чем королева успела удивиться произошедшим в дочери переменам и тому, что она неведомо каким образом оказалась за океаном и возвращение ее будет не скорым, могучий посыл из будущего затмил видение Сливии.

Покой оставил королеву. Она опустила кристалл в кисет и повернулась к королю.

Маэва расстелила одеяло под пустынными звездами, чтобы Яспер мог уложить на него спящего Девина. Никто не захотел спать в казематах крепости. Неподалеку капитан Фахд выставлял ночных часовых. Пель вместе с остальными рабами уже уехали в Мантеди – в повозках, полных детей.

Когда солнце зашло, сделалось прохладнее, воздух посвежел. Сами звезды в небе над крепостью, казалось, улыбались и подмигивали.

– Надеюсь, источник скоро преобразит этот уголок пустыни, – проговорила она.

– Место, где Морлен готовил свой ваххс, однажды станет оазисом. И все благодаря тебе.

– И твоим трудам, Яспер.

– Я рад, что буду рядом с тобой, когда ты будешь петь перед императором.

– Спасибо, что ты был со мной все это время, Яспер. – Она взяла его здоровую руку. – Разве можно было подумать…

– Нет, даже в голову не приходило. – Он пододвинулся к ней поближе. – Теперь я знаю, что мир куда более велик, чем казался мне прежде.

Лунный свет осветил его доброе лицо. Яспер притянул к себе Маэву.

Губы их соприкоснулись. Поцелуй этот словно преобразил все костры, которые он зажигал за время их долгого странствия, в один-единственный. И пламя его было ровным.

Торопливые шаги рядом заставили их оглянуться. Это были Сара и Дорьян.

– Простите, что помешали. – Обтрепанный наряд Сары казался на ней роскошным платьем – не менее прекрасным, чем то, которое сшила из синего шелка Лила.

– Вы намереваетесь уснуть? – спросила Маэва.

Они дружно кивнули.

– И завтра утром вас здесь уже не будет, – проговорила она голосом, полным печали.

– Но дорога в мою рощу тебе известна, Маэва, – промолвил Дорьян со внезапной хрипотцой. – Разрешаю бывать там так часто, как тебе будет угодно.

Маэва внимательно посмотрела на них обоих.

– Хотелось бы, чтобы цвет ваших глаз стал прежним, – сказала она порывисто. – Разве они никогда больше не будут синими?

– Скорее всего, – ответил Дорьян.

– В этом нет беды, – заметила Сара. – Что мы видели и где были, не отменишь и не забудешь. Ты ведь тоже стала другой.

Посмотрев на Яспера, на спящего Девина, на зинда, Маэва поняла, что это действительно так. Все переменилось. Она больше не бежала от лорда Морлена, чтобы попасть к отцу. И готова была возвратиться в Сливону, чтобы спеть перед императором.

– Не буду прощаться, – проговорила она, глотая слезы.

– А мы и не прощаемся, – ответил Дорьян. – Мы встретимся еще не раз.

Однако все они обнялись, как перед вечной разлукой.

А зинд поклонился им с тем же почтением, с каким склонился бы перед императором.

Глава тридцать третья

Когда Сара проснулась на поросшей травой лужайке, ей показалось, что она все еще спит. Впрочем, теперь-то уж она научилась видеть разницу между сном и бодрствованием, и лужайка эта была из ее настоящего мира. Повернув голову, она увидела внимательный взгляд Дорьяна. Он улыбнулся. И в улыбке этой она прочитала все то, что случилось с ними после первой встречи в Замке целителей в мире форм и пространстве начал до настоящего мгновения.

Прогалину, на которой они лежали, окружали деревья, и листва их сверкала как в тот давний, почти забытый день.

– Где мы? – спросила она.

– В Замке целителей, – ответил он. – Внутри седьмого священного кольца.

Сара услышала певучий голос. Поднявшись, она посмотрела на небо. Над ее головой медленно кружили огромные птицы. На их перламутровых перьях переливалась радуга.

– Теццарины, – выдохнула Сара. – Они вернулись.

Теперь птицы выглядели чуть иначе – кончики их крыльев сделались угольно-черными. Однако они стали еще красивее. Одна из них опустилась на землю и вперевалку направилась к Саре. Оперение ее покрывали пятна, на месте одного из глаз остался шрам.

Сара шагнула навстречу и преклонила колени. И на сей раз, когда теццарина открыла клюв и полилась ее чудесная песня, она зарыдала, зная, что никто не вправе приказать ей молчать.

Драдена Эстер восседала перед целой грудой пергаментов. До полудня еще далеко, а работники уже несколько раз прерывали ее своими вопросами.

Послышался новый стук, и дра Джем открыл дверь прежде, чем она успела попросить его подождать. Эстер уже решила, что Джем стал пренебрегать этикетом и за короткое время превратился из надежного дра в прохвоста, способного бесцеремонно вломиться в ее кабинет.

Он просто не мог выбрать худшего времени для своего появления. Эстер только что поставила огромную кляксу на документе, который она составляла. Кляксу! Промокнув чернила, она поняла, что лист придется переписывать.

– Ну что там у тебя? – Она постаралась укрыть листок с кляксой за другими пергаментами.

– Очередные новости, драдена.

– Какие еще? – Словно ей было мало хлопот с восстановлением Замка.

– Прибыл вестник от короля.

– Хорошо. Он сможет доставить мое послание во дворец, – сухим тоном проговорила Эстер, радуясь тому, что получила возможность без всякого труда известить короля и королеву о том, что их дочь нашлась и что она жива и невредима. Саравельда вышла из леса вместе с этим высоким чужеземцем Дорьяном. Оба они были одеты в грязные и немыслимые лохмотья. И оба не выказали должного уважения к Эстер, когда она объявила им, что решение по поводу их проступков будет вынесено, как только проступки эти получат надлежащую оценку. В ответ они самым невежливым образом потребовали, чтобы им предоставили возможность помыться, а потом созвали всех элловенов. Эстер не могла согласиться с подобным требованием, и тогда Саравельда сказала, что элловены будут созваны и без участия драденов. Глаза этой девицы показались Эстер одичалыми, и что самое ужасное, они были пепельного цвета, как и у Дорьяна.

Эстер обошла элловена Дисака и элловену Клер, занявшую место мистива в Совете Замка, и настояла на том, чтобы совещание по поводу нарушителей порядка было проведено немедленно. Они согласились, однако сказали, что не видят беды в том, если оба провинившихся студента предстанут перед всеми элловенами. И вопреки возражениям Эстер такая встреча состоялась без присутствия единого драдена. О результатах Эстер не известили, ей только дали понять, что Сара и Дорьян согласились остаться в Замке до вынесения решения.

«Согласились! Какая наглость!»

– Драдена! – Взгляд Джема был странным.

Эстер взяла себя в руки.

– Да?

– Вестник сказал, что король и королева будут здесь завтра днем.

– Завтра днем! Но на завтра я назначила совещание Совета.

– Его придется перенести на другое время.

Эстер вдруг представила, какой позор предстоит испытать королеве Торине.

– Впрочем, возможно, на нашем совещании будут присутствовать сам король или королева. Да. Так мы и поступим, Джем. Поручаю это дело тебе. – Она постучала костяшками пальцев по столу. – Это все?

– Нет, драдена. Элловены утверждают, что видели теццарин над лесом. Элловены Рена и Клер сегодня намереваются подняться к седьмому священному кольцу, чтобы проверить, вернулись ли они.

Ланден, король Белландры, прибыл в Замок целителей в середине золотого осеннего дня. Рядом с ним ехала его жена, королева Торина, их сопровождал небольшой отряд до зубов вооруженных солдат. Капитан Андрис встретил их по пути, и король попросил его вернуться вместе с ним в Замок.

Возле распахнутых настежь парадных ворот Замка гостей ожидали четыре драдена. Коней путешественников отвели в конюшню, а их самих препроводили внутрь Замка.

Хотя Торина подготовила мужа, рассказав ему о своих видениях, Ланден был потрясен состоянием Замка. Строения выглядели так, будто их пинал рассвирепевший гигант. Купола на крышах провалились, унылыми скелетами торчали вверх балки. На месте уютного фонтана в саду осталась груда обломков. Рытвины зияли даже в мощеных пешеходных дорожках.

Однако было видно, что работы по восстановлению Замка уже начаты. Некоторые из дорожек были переложены; одно из зданий могло похвастаться новой стеной. Выпрямилась и колокольня, сверкавшая серебряными колоколами.

Драдены проводили короля и королеву в избежавший разрушения зал. Им предложили закуски и вино, встречала их драдена Эстер. Главная драдена с кислым выражением на лице выслушала короля. Он поинтересовался, нет ли вестей от его дочери. Торина заверила его, что Саравельда возвращается в Замок, путешествуя из Сливии каким-то неизвестным и необычайно быстрым способом.

– Саравельда уже здесь, – сказала драдена Эстер. – И скоро вы увидите ее, ваше величество. Вот-вот начнется заседание Совета, на котором будет разбираться ее поведение.

– Ее поведение?

– Да, – жестким тоном молвила драдена Эстер. – Ваша дочь позволила себе в высшей степени подозрительную деятельность. На Совете будут присутствовать все элловены и драдены.

Ланден с улыбкой посмотрел на Торину.

– Как удачно вышло, что мы сумеем присутствовать на этом заседании. Вы очень любезны, драдена, и я благодарю вас за приглашение, поскольку мне известно, что в Замке не принято посвящать чужаков в свои внутренние дела.

Он посмотрел на драдену Эстер, на лбу которой выступил пот.

– Да, – подхватила Торина. – Я тоже благодарю вас, драдена. И прошу не задерживать из-за нас начало Совета.

Расположившись между элловенами и драденами, Ланден ожидал появления дочери. Для совещания была выбрана комната, в которой уцелели все четыре стены; на них висели со вкусом подобранные картины, солнечные лучи притенялись элегантными шторами. Два простых кресла остались пустыми. И вот дверь открылась, и на пороге появилась Саравельда, за ней следовал высокий молодой человек. Поклонившись собравшимся, они заняли свои места.

Ланден подвинулся вперед, внимательно разглядывая собственную дочь. Она показалась ему такой взрослой. Что было причиной – место или ситуация? Волосы ее на этот раз были причесаны – пусть и не совсем идеально. Она была в ученической одежде Замка целителей. На облупившемся от солнца лице ее не было признаков робости, и на собравшихся она взирала совершенно необычным взглядом. Торина уже предупредила короля о том, что Сара побывала в настолько сложном путешествии, что оно преобразило даже цвет ее глаз, и все же подобного король не ожидал! Серые, отливавшие серебром глаза, казались ему странным образом и добрыми, и свирепыми. Заметив среди собравшихся своих родителей, Сара не вскочила с места и не бросилась к ним навстречу; она только приветливо улыбнулась.

Драдена Эстер представила высокого молодого человека. Он носил имя Дорьян. Парень этот напомнил Ландену старого знакомого, он не видел его уже много лет, – новобранца, которого после морской битвы со сливийцами он выловил из волн океана. Звали его Кабис. Нос и подбородок Дорьяна имели ту же форму, что и у Кабиса, и цвет лица был такой же, однако глаза… Глаза в точности напоминали глаза его дочери Сары. Было ясно, что эти серебристо-серые очи видели много такого, о чем лучше не говорить.

Ланден слушал, как драдена Эстер обвиняла Сару в снятии наложенной элловеном печати, разрушении магической клетки, защищавшей священную птицу, а также во многих других таинственных и подозрительных событиях, в которых, с точки зрения Эстер, замешана Сара, а точнее – в смерти племянника Эстер и в незаконном наложении чар на Дом-на-рубеже.

Потом слово предоставили Саре, однако она попросила, чтобы от ее лица выступил Дорьян. Драдена Эстер без особого желания согласилась.

Дорьян поднялся.

– Рад, что никто из присутствующих здесь не испытывает чувства голода.

Интересное начало для самооправдания.

– Повесть моя будет долгой, и ее следует рассказывать с самого начала. Так что вы, возможно, успеете проголодаться.

Элловены переглянулись.

– Она начинается восемнадцать лет назад, еще до того, как мой отец Кабис Денон был призван в сливийский флот и был вынужден отплыть вместе с армадой на Главенрелл.

Ланден продвинулся еще вперед.

– Что за ерунда, – перебила его Эстер. – Наше заседание…

– Пусть говорит! – При желании Ланден легко мог заставить слушать любую толпу и, хотя в Замке не подчинялись королевской власти, воспользовался своим могучим голосом.

Эстер не посмела вновь прервать Дорьяна.

Ланден не пропустил ни слова из необычайной повести. О роде дримвенов, любви Кабиса и Лилы, камне дримвенов, дочери, о которой Кабис так и не узнал. Об элловене Ренайе, и нареченных ею дарованиях Дорьяна и Сары, и о шармале Берне. О том, как Берн воспользовался внутренней энергией Сары, о птицах Иб, нападавших на одаренных во сне, о Серебряной границе и князе Тьмы. О плавании через океан, о спасении Маэвы, о схватке в Доме-на-рубеже, в которой погиб Берн. О перемещении в палату эликсира Иб и в пространство начал. О возвращении света в истекавшие им волшебные предметы. О созданном из материи первоначал оружии, убившем одного из самых могущественных слуг князя Тьмы, лорда Морлена. О расставании в пустыне; о желании Маэвы освободить сливийских рабов. И наконец, о теццаринах.

Заканчивая свою речь, Дорьян показал в сторону Саравельды.

– Пусть Саравельда и выпустила последнюю из теццарин, – сказал он, – но она же освободила их всех от служения князю Тьмы, напомнив этим птицам об их истинной сущности в пространстве начал. Да, она убила Берна, но у нее не было выбора, в противном случае он убил бы ее… Более того, он разрушил бы Серебряную границу, и князь Тьмы получил бы возможность вступить в мир.

Дорьян сел в полнейшей тишине.

Следующей вызвалась говорить высокая женщина в серебристом одеянии. Она повернулась лицом к собравшимся:

– Я элловена Клер. Как мистива, я свидетельствую, что этот молодой человек сказал правду. Собравшиеся здесь элловены благодарят за возвращение теццарин. Мы скорбим об оставивших нас элловенах Ренайе и Майне. Кроме того, мы считаем, что настала пора назвать имена еще двух элловенов.

Она подняла вверх обе руки, и сидевшие элловены разом встали.

Элловена Клер повернулась к Саре и Дорьяну:

– Прошу и вас встать.

Оба с удивлением поднялись.

– Дорьян и Сара, вы исцелили свет. Вы спасли Серебряную границу и услышали песнь теццарин. Мы признаем вас элловенами. И приветствуем.

Если Ланден до сих пор считал целителей людьми сдержанными и чопорными, он получил возможность пересмотреть свое мнение. Общая радость, смех и поздравления, которые царили в аудитории, были тому подтверждением. В радости этой как-то растворились извинения Эстер – она-де ничего не знала, и элловена Ренайя могла бы обо всем вовремя сказать ей, и тогда места для непонимания бы не осталось.

Принимая поздравления и приветственные поцелуи обитателей Замка, Сара и Дорьян пробрались к королю и королеве – чтобы и от них получить поздравления.

– Благодарю вас, молодой человек, – сказал Ланден, – за все, что вы сделали для нас.

Он заглянул Саре в лицо.

– Значит, твое дарование оказалось иным? Мы считали тебя плясуньей, а ты Духовный воин.

– Покажи-ка свой нож, – попросила королева.

– И хотя она фирана, – невозмутимо проговорил Дорьян, – Духовная воительница, владеющая оружием из материи первооснов, однако, спасая Серебряную границу, она танцевала, как танцевала и в пространстве начал, исправляя неправду. Саравельда действительно плясунья, мой господин, плясунья, наделенная великой силой.

Ланден отметил неведомую прежде глубину в улыбке дочери. «Совсем недавно она оставила дом норовистым ребенком. А теперь передо мной юная дева, побывавшая там, куда мне доступа нет».

– Да, – ответил с уважением Ланден. – Да, она у нас плясунья.

Пожав руку Дорьяну, он благословил тот день, когда собственными руками поднял Кабиса Денона из волн океана.