355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктория Хенли » Замок целителей » Текст книги (страница 4)
Замок целителей
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 01:57

Текст книги "Замок целителей"


Автор книги: Виктория Хенли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Нет, – ответил он. – Ген можно извратить. Именно поэтому здесь занимаются лишь те, кто избран мистивами. Ибо вся наука целителей основана на укреплении принципа ген.

– А как его извращают? – спросила Сара.

Майн расхаживал, разглядывая видневшиеся за окном сады. Он остановился перед столом Сары.

– Знаешь ли ты кого-нибудь из могущественных мужчин или женщин?

– Да, господин. – Сара потупилась и слегка покраснела.

– И они хорошие люди?

– Да.

– А если бы они не были хорошими?

Девушка прикусила губу.

– Думаю, они смогли бы принести много вреда.

– Почему же?

– Потому что за ними пойдут другие.

– Именно так. У могущественных людей всегда есть последователи. Если ген возвышается, он создает власть. А как пользоваться ею, зависит от того, кому она достанется. Как и любое оружие, власть может защищать и оборонять или убивать и разрушать. Существуют люди, которые используют свой ген в эгоистических целях. – Майн сделал паузу, обдумывая, стоит ли сейчас упоминать об эбромалях. Он решил этого не делать. Будут и другие занятия. – Здесь, в нашем Замке, – продолжил он, – мы используем ген для помощи людям. – Он хлопнул в ладоши. – А теперь сделаем упражнение по контролю над геном.

Майн жестом пригласил их встать. Заскрипели стулья – студенты поднялись. Все четверо образовали квадрат. Сара по диагонали напротив элловена, Берн справа от него, Дорьян слева.

– Закройте глаза, – приказал Майн. – Дышите медленно; следуя дыханию, углубитесь внутрь себя.

Он подождал, пока дыхание учеников не сделалось ровным и медленным.

– А теперь вдохните и задержите воздух в груди. Представьте в своем животе серебряное солнце. Солнце – это символ вашего гена.

Открыв глаз собственной мудрости, Майн с радостью увидел светящиеся сферы в телах Сары и Дорьяна. В Берне не переменилось ничего, хотя Майн успел заметить, что этот молодой человек обладает необыкновенно большим количеством личного ген.

– Пусть ваше серебряное солнце засияет ярче, – предложил он. Дорьян и Сара выполнили указание. – А теперь с выдохом дотянитесь своими лучами до меня.

Ген Берна оставался в обыкновенных каналах, как того и следовало ожидать. Наделенные дарованием драдена не прибегали к укреплению гена при выполнении своих обязанностей. И тут Майн с удивлением заметил, что к нему протянулся широкий и ровный луч от Дорьяна. Коснувшись Майна, луч остановился. Через какую-то секунду яркий серебристый свет ударил из тела Сары, запрыгав по всей комнате.

– А теперь снова вдохните, – предложил Майн, – и втяните своей ген в себя, однако не позволяйте ему погаснуть прежде, чем он наполнит ваше тело.

Ген Дорьяна повиновался ему с точностью, доступной немногим из ловенов; Майн видел, как серебряный свет наполнил тело молодого человека. Прекратив скакать по комнате, ген Сары запрыгал вверх и вниз в ее собственном теле.

Способности Дорьяна удивили Майна. Сара же недостатки в умении возмещала большой внутренней силой. Эти два студента наконец-то оказались достойными всего, что мог предложить им Замок.

Желая узнать, на что способны Сара и Дорьян, Майн решил предложить им упражнение посложнее:

– Подышите нормально, ощущая теплоту вашего серебряного солнца. – Он с интересом принялся следить за происходящим. – А теперь протяните свой ген к стоящему напротив. Ощутив соприкосновение генов, позвольте им смешаться.

Направившись к Берну, ген Дорьяна сделался ярче, сила хлынула из Сары во всех направлениях. Однако, соприкоснувшись с геном Берна, Дорьян смутился, и ген его отступил назад. Глаза молодого человека на мгновение широко раскрылись. Охваченный недоумением, Майн посмотрел на Берна, гадая, что именно заставило Дорьяна прекратить контакт. Неужели Дорьян что-то ощутил? Возможно, ему, Майну, следовало обследовать Берна самому. Однако именно этим должна была заниматься элловена Ренайя. Она исследует новых студентов особым образом и, возможно, даже в этот самый миг делает это. Ренайя настолько хорошо владела своим мастерством, что не нуждалась в присутствии новичков, чтобы наречь каждому из них его дар.

Майн переключил целиком свое внимание на Дорьяна и Сару. Теперь они смотрели друг на друга. Из тела ее вырос серебряный цветок, навстречу которому направилась сверкающая волна от Дорьяна. Они встретились и слились так, как если бы занимались этим долгие годы.

Убедившись, что Сара и Дорьян наделены чрезвычайными дарованиями, Майн решил, что ему придется быть весьма осторожным при их обучении. Продолжать слияние сейчас – без достаточного фундамента – было неразумно.

– Втяните в себя свой ген, отрегулируйте дыхание, пусть оно станет нормальным, – проговорил Майн. Волокно, связывавшее Дорьяна и Сару, померкло и распалось. – А теперь откройте глаза.

Берн зевнул:

– Интересное занятие, элловен.

– А что это было, элловен Майн? – Сара едва ли не прыгала на месте. Как девчонка, которую в первый раз в жизни угостили пирожным.

– Мы вернемся к этому занятию в следующий раз, – ответил Майн. – Все свободны.

Под внимательным взглядом элловена новички собрали пергаменты.

– Дорьян, будь добр, останься.

Дорьян постарался не заметить любопытствующего взгляда Сары. Вместе с Берном она оставила комнату. Выжидая, Дорьян смотрел на элловена Майна. В темных глазах учителя недовольства заметно не было, однако по какой причине он задержал его?

– Дорьян, мне кажется, что ты уже проходил обучение?

Тот кивнул, пытаясь понять, в чем именно можно признаться.

– Кто учил тебя?

– Мой отец, господин.

На лице элловена проступило удивление.

– Не понимаю. Нашедший тебя мистив не сообщал о наличии отца, обученного использованию гена.

– Он не… то есть он не называл это геном.

– Нет? А каким же словом он пользовался тогда?

Дорьян промолчал.

– Если тебя связывает обязательство хранить тайну, я не нарушу его, – проговорил элловен Майн.

Дорьян вздохнул:

– Известно ли тебе о дримвенах, господин?

– Конечно. Это сливийские мистики. А почему ты спрашиваешь об этом?

– Дар дримвена передается в моей семье из поколения в поколение. Отец не обладает им, однако мне он передался. Мать и дед отца были дримвенами; они научили его дримвенской науке, заставили зазубрить ее.

– А отец научил тебя? – заинтересовался элловен Майн.

– Да, господин. Я выучил большую часть приемов.

– И при твоем даровании мог заниматься самостоятельно, используя все, что запомнил. – Элловен Майн кивнул. – Наш посланник ощутил твой дар и потому прислал тебя к нам. Скажи, каковы пути дримвена?

– Он ходит во снах. Говорят, что дримвен может исцелить рассудок другого человека.

– А ты? Ты тоже способен ходить во снах? Ты уже пытался исцелить другого человека?

– Да, я умею ходить во снах. – Дорьян надеялся, что не покажется высокомерным, признаваясь в даре, которым пользовался с детства. – Я научился встречаться во снах со своей бабушкой. Она обучала меня этому. Что касается исцелений… я пытался… И сюда, в Замок целителей, прибыл за более глубокими знаниями.

– Значит, твоя бабушка жила вместе с тобой?

– Нет, господин. Она находится в Сливии.

– В Сливии… – Элловен Майн с крайним интересом посмотрел на Дорьяна. – Скажи мне, ты уже видел перечень целительских дарований?

– Да, господин.

– И каким же из них ты, по собственному мнению, наделен?

– Скорее всего, даром геновена, господин.

– Целителя снов, – нараспев проговорил элловен Майн.

Дорьян не понимал причин волнения, охватившего элловена.

– Да, господин.

– Твой отец хорошо учил тебя, Дорьян. Ты можешь… – Он соединил ладони и умолк. – Через день или два элловена Ренайя назовет твой дар. А до тех пор, пожалуйста, не говори никому о нашем теперешнем разговоре.

– Я не намеревался этого делать, господин.

– Я тоже дал слово и буду молчать.

Взволнованный разговором с элловеном, Дорьян ожидал продолжения.

– И еще кое-что, Дорьян.

– Да, господин?

– Что говорит тебе слово «вен»?

– Оно означает дух, господин.

Дорьян с удивлением увидел, что ответ его заставил элловена Майна с видом полного удовлетворения потереть руки.

Глава седьмая

Издалека птица эта была похожа на ворона. Крупная, черная, внушительная. Однако когда она подлетела поближе, Сара поняла, что это не ворон: таких широких крыльев не бывает, темный силуэт заполонил все ее поле зрения. Серые глаза птицы смотрели прямо на нее, должно быть, сфокусировались на добыче.

Сара услышала собственное дыхание, торопливое и неровное. Усталые ноги ее подгибались. Птица вот-вот должна была настичь ее – еще несколько раз взмахнув крыльями.

К ней метнулся высокий молодой человек, отчаянно раскинув руки. Дорьян?

– Проснись! – закричал он. – Проснись.

Сара подумала, что сейчас он наткнется на нее. Дорьян не замедлял бега. Вытянув руку, он ткнул ее пальцем в лоб.

Она выпала из постели!

Пол ее спальни в Замке казался совершенно незнакомым в лившемся из окна лунном свете. Сара потерла лоб. А потом встала на колени, положив руки на одеяла. Онемевшие пальцы ее судорожно вцепились в грубую ткань. Ей казалось, что кошмарная птица еще парит над нею, готовясь схватить ее. Из противоположной стороны комнаты до нее донесся какой-то шорох. К стене припала фигура в длинной ночной рубашке. Дорьян. Лоб его был покрыт потом; глаза моргали, словно он не видел ее. Но как Дорьян сумел взломать печать элловены Ренайи? В Замке строго следили за тем, чтобы после наступления темноты лица разного пола не могли оказаться рядом. Тем не менее Дорьян находился в ее комнате, причем до рассвета оставалось еще долго.

– Спасибо, – поблагодарила Сара.

Дорьян не ответил. Сара забралась в постель. Но когда она снова поглядела на стену, возле которой только что находился Дорьян, его там не оказалось. Отбросив одеяла, она осмотрела комнату, заглянула даже под кровать. Дорьян исчез.

Окно было слишком узким для плеч Дорьяна, и Сара не понимала, куда он мог подеваться. Она вышла в коридор. Старательно расставленные фонари осветили ее путь до двери спального корпуса. Во всем здании не было слышно ни звука, лишь ее торопливые шаги нарушали тишину. Сара попробовала открыть входную дверь. Печать была на месте.

Возвратившись в постель, она закуталась в одеяло, вглядываясь в лунный свет. Неужели ей только показалось, что Дорьян побывал в ее комнате?

Она вспомнила слова, произнесенные элловеном Дисаком на утреннем занятии. «Если ты будешь искать лишь то, что тебе уже известно, то не заметишь самых важных своих открытий». Дисак показался Саре напыщенным и скучным. Она успела усомниться в том, что за последние пятьдесят лет его самого посетила хотя бы одна новая мысль. Не то что элловен Майн, с тем интересно.

* * *

Она лежала, разглядывая место, где недавно побывал Дорьян. Сара пребывала между сном и бодрствованием. Каждый раз, когда она была готова погрузиться в сон, Сара ощущала, что ее подкарауливает черная птица, и заставляла себя открыть глаза. Когда зазвонили колокола Замка, она не сразу встала и долго провозилась с одеждой. Еще дольше она пыталась заплести косу, однако зеркало сообщило ей, что и эта попытка оказалась неудачной.

Явившись к столовой, она обнаружила перед ее дверьми дра Джема. Поприветствовав ее, он напомнил, что после начала трапезы вход в столовую воспрещен. Сара направилась следом за ним на кухню, где получила кусок хлеба с маслом и кружку воды.

– Жди всех остальных возле ботанического корпуса, – показал он.

Проглотив хлеб с маслом, Сара направилась ждать к ботаническому корпусу. Скоро начали появляться студенты и студентки, все девушки были с аккуратными косичками. Когда они вошли, Дорьян оказался с ней рядом; Берна она не заметила.

Сара наклонилась к Дорьяну.

– Что случилось сегодня ночью? – прошептала она.

– Не знаю, – ответил он таким же шепотом.

– Но ты был…

Сара умолкла, заметив вошедшего в класс преподавателя.

– Представлюсь тем, кто еще не знает меня. Мое имя Камбер, я ловена и преподаю гербологию. – Голос женщины был воистину наполнен хрустом гравия; Сара даже подумала, что откашливаться эта особа должна камешками. Одеяния висели на этой ловене, как холст на заборе. Хлопала в ладоши она тоже так, будто ударяла камень о камень.

– Сегодня все студенты, включая новичков, отправляются в лес, – объявила она. – Если у вас нет еще учебника по ботанике, подойдите ко мне.

Сара посмотрела на Дорьяна. Он пожал плечами. Оба они поднялись и направились к столу педагога. Ловена Камбер вручила им по книжище в кожаном переплете, потертом на краях, толщиной с кулак Сары.

– Сегодня вы будете собирать дикорастущие травы, – объявила она, обращаясь к классу.

– Но я не наделена даром фитосены, – проговорила Сара. – Я просто не знаю, что искать.

Ловена Камбер посмотрела на нее пристальным взором.

– Даже самый никчемный из новичков должен знать лекарственные растения, каким бы дарованием он ни владел, – проговорила она, прикрыв шиферного цвета глаза. – Будьте любезны занять свое место.

С пылающими щеками Сара последовала за Дорьяном. Сев за свою парту, она открыла книгу и принялась грустно переворачивать страницы, заполненные изображениями листьев, корней и цветков. Ей хотелось учиться танцевать, как триана, а не копаться в травах.

Ловена Камбер жужжала, направляя их внимание на конкретные страницы, где были изображены растения, которые им, скорее всего, удастся найти в лесу в это время года. Потом каждому из студентов вручили по корзинке с гладкой ручкой.

– Вернетесь с корзинками до того, как ударит колокол к обеду, – распорядилась ловена Камбер. – После обеда вас будет ждать элловен Майн. Он преподаст вам основы костоправного дела. – Она отыскала взглядом Сару. – Это еще одна наука, в которой должен разбираться каждый, кто учится в Замке.

Сара едва не закатила глаза к небу. Травы и всякие там кости абсолютно не интересовали ее. Когда же они пойдут в танцевальный зал? Выходя вместе с Дорьяном из аудитории, она подумала, что было бы интересно знать, чем занимался сегодня Берн. Наверно, изучал какую-нибудь из обязанностей драденов.

Ступая по сверкающим кварцем тропинкам, студенты направились к лесу.

– Я собираюсь зайти подальше, но так, чтобы вернуться к колоколам, – сказал Дорьян. – Ты не хочешь пойти со мной?

Сара кивнула, прибавляя шагу, чтобы угнаться за ним.

– Расскажи мне, что это было, – попросила она.

– Подожди.

Дорьян не последовал за остальными студентами. Он повернул на запад и углубился в лес. Сара едва поспевала за ним. Дорьян двигался уверенно, словно заранее знал, куда идет. Странно. Разве оба они не прибыли в Замок в один и тот же день? У Сары просто не было времени исследовать окрестности. А ей хотелось посмотреть на деревья, которые целители называли священными, – старинные посадки, защищенные особой охраной и печатями. Элловен Майн говорил, что в окружавшем огромный Замок лесу растет семь заключенных друг в друга колец из подобных деревьев. Пройти первое кольцо не мог никто из гостей Замка. Студентам позволялось доходить до пятого; ловенам – до шестого. Но лишь по достижении элловенства и присущей этому состоянию силы гена предоставлялось право на пересечение седьмого кольца.

Сара пыталась понять, что представляет собой элловенство, однако элловены на все ее вопросы отвечали уклончиво и непонятно.

Сара не могла представить себе, чтобы ловена Камбер была способна ощутить столь таинственное чувство, каковым являлось элловенство. Каково это – быть в Замке целителей единственным преподавателем, не являющимся элловеном?

Лесистый склон неторопливо поднимался вверх; Дорьян шел так быстро, что Сара даже запыхалась, пытаясь угнаться за ним. И скоро увидела то, что могло оказаться только первой полосой священных деревьев: впереди поднимались огромные стволы, каждый из которых был обхватом с пятьдесят Сар, не меньше. Огромные ветви создавали внизу прохладную тень.

Дорьян без колебаний прошел мимо двух деревьев. Следуя за ним, Сара ощутила препятствие, как если бы ей приходилось разрывать тысячи паутин, словно что-то тянуло ее назад. Однако ничего похожего в действительности не было.

– Подожди, – окликнула она своего спутника.

Дорьян повернулся.

– Постой, – проговорила она. – Я хочу знать, что произошло. Как ты сумел проникнуть за печать на двери спального корпуса? Почему ты оказался в моей комнате?

Остановившись возле изрытого глубокими бороздами ствола древнего дерева, Дорьян казался частью этого леса.

– Почему нам с тобой приснился один и тот же сон? – спросил он.

– Значит, ты помнишь? Ты тоже видел ее? Эту птицу?

– Трудно было бы не заметить.

– Не понимаю, как ты сумел…

– Пойдешь со мной? – оборвал он.

И не дожидаясь ответа, повернулся и направился дальше. Сара поспешила следом, ощущая желание забросать вопросами раскачивавшуюся перед ней спину. Однако царившие здесь мир и покой не допускали шума, и она смолкла. Дорьян шел уже среди менее толстых деревьев, направляясь вверх по склону и чуть на запад – сворачивая в сторону моря. Он вновь пересек первое священное кольцо, направившись на запад. Выйдя из леса, они оказались у кромки скалы, возвышавшейся над Белланским морем. Усевшись и свесив вниз ноги, Дорьян жестом предложил Саре последовать его примеру.

Было так приятно раскачивать ногами над морем. Сара взяла согретый солнцем камушек и запустила его по дуге над спокойной водой, проводив взглядом до едва заметного далеко внизу всплеска.

– А теперь расскажи мне о том, что было ночью?

– Ты все видела сама. Что еще я могу рассказать? – Глаза его напомнили Саре кусок лазурита в оправе из ценнейшей породы дерева.

– Мне известно то, что видела я сама. Но что видел ты?

Он обхватил руками колени.

– Птица готова была схватить тебя. Я крикнул, чтобы ты проснулась. Потом оказался в твоей комнате. Когда же опасность миновала, я вновь вернулся в свою постель.

Сара поежилась. Итак, Дорьян действительно побывал в ее сне! Невозможно представить.

Небо начало кружиться, сливаться с морем, сливаться во вращении и с землей. Даже скала под нею вдруг показалась Саре ненадежной. И когда она попыталась отыскать опору, теплые и мозолистые руки Дорьяна отодвинули ее от края скалы.

– Сара, – проговорил он, – Сара.

Она попыталась взять себя в руки, дождаться мгновения, когда мир вокруг перестанет кружиться, и, заметив, что Дорьян растирает ее руки, сказала:

– Прости. Я не знаю… Ничего не знаю!

Осторожно выпустив ее, он проговорил:

– Все будет хорошо. Я тоже ничего не знаю. Подобного этому сну в моей жизни еще не случалось.

Дорьян посмотрел на Белланское море, на мгновение углубившись в себя и отстранившись, сделавшись вдруг более чужим, могло бы объяснить одно воспитание в Эмменде… Он словно заглянул за край света и увидел там такое, чего Сара и представить себе не могла. Наконец он очнулся и вновь посмотрел на нее:

– А не заняться ли нам травами? Нам надо еще успеть вернуться к обеду.

Элловена Ренайя закрыла за собой дверь в одну из комнат чертога мистивов. Она намеревалась здесь, под защитой стен, поразмыслить о дарованиях только что прибывших в Замок новичков.

Солнечный свет, чуть притененный тонкими занавесями, ложился на умиротворяющую цветочную композицию; воздух благоухал розмарином, благоприятствующим чистоте мысли. Ренайя уселась за небольшой столик с цветами. Она надеялась, что Дорьян окажется потенциальным мистивом – Ренайя обожала обучать новых мистивов. Ведает Бог, их так мало на этом свете. Все ее прочие коллеги искали на землях королевства одаренных учеников, оставив Ренайю в одиночестве воевать с Эстер.

Ренайя вздохнула, едва ли не пожалев о том, что наделена столь сильным дарованием. Наличие такового мог заметить любой мистив, однако специальность Ренайи – наречение таланта – требовала куда более сильных способностей.

Она обратила свое внимание к Дорьяну, юноше, ставшему центром противоречий: среди всех учеников-целителей он оказался первым, в ком не было ни следа белландрианской крови. Будучи совершенным чужаком, он особенным образом искушал обитавших в замке драденов.

Драдены! Они также смущали Ренайю, хотя она жила в замке уже тридцать лет – с пятнадцатилетнего возраста. Главная драдена Эстер упорно возражала против обучения Дорьяна в Замке. Ренайя не сомневалась, что, если бы существовал законный способ воспрепятствовать этому, Эстер отыскала бы его. Однако обучением ведали элловены, и они твердо стояли на своем: Замок нуждался в одаренных студентах, пусть даже они и происходили из других земель.

Ренайя постаралась успокоиться, припомнив слова своей наставницы, элловены Таис: «Драдены несут на себе тяжесть мира, чтобы мы имели возможность лечить». Так было. И так будет всегда.

Она произнесла в уме короткую молитву мистива: «Господи, помоги мне не видеть ничего другого, кроме правды».

Она представила себе Дорьяна: синие глаза, угловатый костяк, длинные руки и ноги… и такой высокий для своих шестнадцати – с одним только месяцем – лет. Насколько же еще он сможет вырасти?

Ренайя позволила своему сознанию отклониться от его внешности. Закрыв глаза, она принялась изучать цвета личности Дорьяна. Глубокий и очень жизнестойкий тип. Недавно израсходовал огромное количество энергии. Интересно бы узнать, на что. Сосредоточение оставило Ренайю, и она вспомнила о предостережении королевы Торины. Если бы только Эстер разрешила приподнять Невидимость. Пусть некоторые оспаривают статус королевы Торины как Великой провидицы, а другие смеются над ней, однако кристалл Марии принадлежит ей. Возможно, в Замке творится нечто худое. Ренайя знала, что не слишком здорова. Может быть, силы ее подтачивает какой-то неведомый фактор?

«Возможно, я теряю и свое умение».

Она склонила голову, возвращаясь к размышлениям о сути личности Дорьяна. Какова же природа его дара?

Геновен.

Глаза ее широко распахнулись. Ренайя чуть не рассмеялась. Каким-то образом она позволила себе увлечься полетом фантазии. Геновен! Такого дара в Замке не видели еще со времен, предшествовавших вторжению Кариида. И хотя элловена Таис старательно учила Ренайю знанию всех дарований, именовать кого-либо геновеном ей еще не приходилось.

Ренайя закрыла глаза.

«Господи, помоги мне не видеть ничего другого, кроме правды».

Получив ответ второй раз, она поднялась из кресла и заходила по комнате. Драдены с трудом могли признать, что чужак мог вообще обладать даром. И если же первый из них превзойдет уровнем своего дарования всех белландриан за многие поколения, им едва ли удастся втолковать это. «Эстер потребует, чтобы меня исключили из Совета».

Ренайя выпрямилась, заставив себя сосредоточиться. Вновь и вновь спрашивала она себя о даровании Дорьяна. И ответ каждый раз был одинаковым. Геновен.

Геновен был способен делать то, чего не мог никакой другой целитель: геновен исцелял поврежденный разум. Геновены умели лечить жуткие страхи и меланхолию. Они могли даже вывести больного из полного безумия к состоянию покоя и ясности. Они входили в чужие сны и видели сны наяву. Ренайя заметила, что ладони ее сжались. Глубоко дыша, она неторопливо разогнула палец за пальцем. Новости не обрадуют Эстер, однако и главной драдене не переменить истину. Разве это не праздник – получить возможность учить геновена? Свой вклад в подготовку Дорьяна внесет каждый элловен. Будь он белландрианцем, праздновал бы весь Замок. «Но дар есть дар. И я ему рада».

Ренайе хотелось бы проконсультироваться с кем-нибудь из старших, однако таковых не было. Надо бы заняться другими новичками.

Начать следовало с Сары, движения которой были исполнены таким изяществом. Несправедливо, как это несправедливо. Внучка Кариида, агрессора, нарушившего мир Белландры. Род этот не имел права на какие бы то ни было дарования. Ренайя задышала коротко и резко. «Ну почему элловенство не способно продлиться навеки? В мгновение достижения все становится ясно – единство жизни, одухотворяющая все на свете любовь… и вот руки мои трясутся под напором оскверняющих чувств».

Ренайя помолилась об избавлении от горя и гнева, о соприкосновении с элловенством. «Господи, помоги мне не видеть ничего другого, кроме правды». И дождавшись, чтобы душу ее наполнил покой, спросила о даровании Сары.

Ответ оказался вполне определенным. Фиран. Воин духа.

Ренайя вскочила на ноги и ударила кулаком по столу. Ваза с цветами упала, на пол потекла вода. Ренайя поправила вазу, кое-как сунула в нее помявшийся букет. Ничего. Потом кто-нибудь из дра все здесь уберет; никто даже не вспомнит об этом.

Фиран. Этого быть не могло. Просто не могло быть. За многие века не было найдено ни одного фирана. Элловена Таис даже поговаривала о том, что таковое дарование можно изъять из списка целительских специальностей. К тому же никто не мог объяснить причину, по которой, духовный воин вообще был включен в этот перечень – фиран никого не исцелял.

«Должно быть, я ошибаюсь. За прошедшие годы мы с Таис нарекли дюжины лиренов, фитосенов, авьенов, сангивов и трианов. Но геновенов среди них не было. И даже нашим предшественницам не удалось обнаружить ни одного фирана».

Сара происходит из рода воинов, подсказала Ренайе интуиция. Она внучка Кариида Завоевателя. И дочь Ландена, заставившего всех белландриан учиться военному делу. Ренайя вспомнила и то, как королева Торина, мать Сары, держалась перед Эстер.

Вновь опустившись в кресло, Ренайя попыталась проникнуть в сердце Саравельды.

Девушка не имеет никакого представления о сущности своего дара. Колоссальная сила, которой она наделена, дремлет в ней. Она считает, что наделена дарованием трианы. «Я могла бы наречь ее трианой, и никто не узнал бы правды».

Впрочем, можно на время забыть о Саре. Теперь пора заняться Берном; к Саре она вернется, когда уляжется охватившее душу смятение. Наречь дар Берна несложно. Эстер будет улыбаться не менее месяца, после того как ее племянник начнет учебу в качестве дра… быть может, когда-нибудь он, следуя ее примеру, возвысится до поста Верховного драдена.

Мысли Ренайи на мгновение обратились к молодому человеку – к его полным искренности глазам и великолепной прическе. А какое сложение. Идеальный красавец. И манеры совершенны.

Слишком совершенны. Ренайя умела прозревать дефекты человеческой души до самой ее сердцевины. Ей нравилось видеть мелкие недостатки, превращающие каждого человека в реальное существо. Однако в Берне было нечто неестественное – ну, как если бы в россыпи речной гальки вдруг обнаружился полированный самоцвет.

Наречь его было бы несложно… все признаки указывали на дарование драдена. Потом, разве родичи его из поколения в поколение не занимались делами Замка?

Однако ритуал должен быть совершен. «Господи, помоги мне не видеть ничего другого, кроме правды».

Сердце Берна обнаруживало обилие чувства долга – при некоторой мелочности и надменности, – однако сие было совершенно нормальным для драдена. Стараясь не поддаваться желанию прекратить наречение на этом самом месте, Ренайя обратила свое сознание к сущности Берна.

И словно бы с размаху рухнула на землю – на ровном месте.

Ренайя охнула. Взметнувшаяся рука ее неловким движением вновь повалила вазу. На сей раз она не стала поправлять сосуд.

Шармаль. Шармаль в Замке целителей. Берн уже успел соорудить лживую маску. При всей его молодости кто-то уже успел научить его тонкостям искусства обмана.

Шармаль. Обаятель. Наделенный глубинным прозрением, но совести не имеющий. Шармаль видит суть людских душ и использует их в собственных интересах.

Ренайя посмотрела на погубленные цветы, уж не сошла ли она с ума? Три новичка. И все трое с неслыханными дарованиями, причем одному из них нельзя находиться в Замке.

Звон оповестивших о полудне колоколов заставил Ренайю вздрогнуть. Она вдруг заметила, что потратила на размышления несколько часов. Обязанность велела ей председательствовать за обеденным студенческим столом. Ренайя неловко поднялась на ноги и оставила чертог мистивов, направившись в столовую. Дра Джем с поклоном распахнул перед ней дверь. Оставив слабую печать на двери, Ренайя направилась к небольшому столику, за которым полагалось находиться председательствующему элловену.

Искусно расставленные цветы, белые как снег скатерти, тонкий фарфор сегодня не радовали ее. Она смотрела только на студентов, только на эту троицу, смотрела более пристально, чем когда-либо в своей жизни.

Как требовал обычай, за трапезой студенты молчали. За длинным столом, протянувшимся перед Ренайей, Дорьян и Сара сидели рядом. Берн расположился напротив Сары, между Жанной, недавней обитательницей замка, обещавшей стать отличной фитосеной, и Лорелью, нареченной обладательницей дара лирены. Обе девочки были приняты в Замок лишь в предыдущем месяце.

Ренайя обратила свое сознание к Саре и Дорьяну. Неужели перед ней действительно геновен и фирана? Ее сердце екнуло. Дорьян духовно потянулся навстречу Саре, и девушка отреагировала геном – с приязнью, но без умения.

Тело Ренайи заныло. Она потерла глаза. Духовное прикосновение требовало опыта, а Дорьян им не обладал. Или же это не так?

Дра убрали со столов, и студенты получили право заговорить. Зал наполнил гул сдержанных голосов. Ренайя видела, как Берн прикоснулся над столом к запястью Сары.

– Мне не хватало твоего общества за завтраком.

Сара усмехнулась в ответ:

– А мне не хватало самого завтрака.

Берн улыбнулся:

– Так где же ты была?

– Проспала.

– Пожалуйста, впредь не опаздывай. – Берн отпустил самую обаятельную улыбку. – Когда я не вижу тебя, мир оставляет мою душу.

Дорьян оборвал связь с Сарой. Выпрямившись, он строго посмотрел на Берна.

– Значит, мир, говоришь, оставляет твою душу? И когда же это в ней обнаружился мир? – спросил он, и Ренайя услышала в негромком голосе презрение.

Он вспарывает сети шармаля? Неужели Дорьян даже сильнее, чем я предполагала?

Берн поднялся. Не ответив Дорьяну, он улыбнулся и подмигнул Саре и прежде, чем отойти, сказал:

– Мы еще поговорим с тобой.

Сара искоса поглядела на обоих парней.

Ренайя припомнила наставления элловены Таис: «Борьба с шармалем пробудит в нем ненависть. Он будет непрестанно стараться погубить тебя. Шармаль – опасный враг, однако ему необходимо сопротивляться. При малейшей уступке он попытается отобрать у тебя всю силу».

Едва ли сделав несколько глотков, элловена Ренайя покинула столовую. Ее охватило смятение. Она ощущала, что не может разобраться в собственных мыслях. Разве можно предстать в подобном виде перед драденой Эстер и элловеном Дисаком? Заметив дра Джема, она попросила его передать членам Совета, что встреча с драденой Эстер и элловеном Дисаком откладывается на следующий вечер.

* * *

Сара проснулась рано, окруженная давящей тьмой. Выглянув из окна, она заметила, что рассвет уже брезжит, и ощутила некоторое облегчение, хотя на краю неба маячила еще совсем слабая полоска зари, не способная разогнать укрывший землю густой туман.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю