Текст книги "Дикарь и леди"

Автор книги: Виктория Дал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12

Ей удавалось уклоняться от встречи с Джудом в течение всего дня, хотя она и не желала признавать, что скрывается от него. Но она чувствовала себя ужасно… неловко, и с этим ничего нельзя было поделать.

Как только она вспоминала о произошедшем, сердце ее начинало гулко колотиться. Марисса тут же краснела и спрашивала себя: «Зачем я это сделала, почему?..»

Но с другой стороны… Ох, она испытывала не только страх и сожаление, но и радость, даже восторг… И трудно было понять, как ко всему этому относиться. Возможно, именно поэтому она и скрывалась от Джуда. Ведь она понятия не имела, что ему сказать и как на него теперь смотреть. Гораздо проще было общаться с Бет или с матерью. Или с любой другой женщиной.

И все же она чувствовала, Что ей ужасно хочется увидеть его. Более того, ее терзало какое-то странное томление, и она временами тяжело вздыхала и шептала:

– О, Джуд, Джуд, Джуд…

И в эти мгновения ей снова вспоминалось происходившее в беседке.

Разумеется, она и раньше знала, что мужчина может доставить женщине необычайное наслаждение. Но она никак не ожидала, что таким мужчиной окажется Джуд, тот самый Джуд, на которого она прежде даже не смотрела.

Если бы на его месте оказался какой-нибудь другой мужчина, она, вероятно, предположила бы, что просто одарила его случайной улыбкой или же, взмахнув ресницами, бросила на Него несколько томных взглядов. Но ведь она никогда не флиртовала с Джудом! А сейчас… Сейчас она вздыхает, вспоминая его. Действительно, почему? Ох какая же она глупенькая!

И как она теперь посмотрит ему в глаза? А ведь посмотреть придется, потому что у нее нет выбора…

Впрочем, почему же нет выбора? Полчаса назад она окончательно убедилась в том, что не забеременела. И надо сказать об этом Джуду. А если предположить, что мистер Уайт не станет распространять слухи… Получается, что больше нет никакой необходимости в скоропалительном браке. Да и вообще – в любом браке. Значит, через несколько недель можно будет объявить о расторжении помолвки. И наверное, никто этому не удивится. Репутация семьи не будет опорочена – ведь она же не забеременела. Возможно, какие-то слухи будут ходить некоторое время, но для нее, Мариссы, это не столь уж важно.

Но если все так замечательно, то почему же она сейчас сидит на кровати и тоскливо вздыхает? Почему не бежит вниз, чтобы сообщить Джуду добрую весть?

Тут дверь отворилась, и на пороге появилась мать. Приблизившись к кровати, баронесса спросила:

– Ты хотела меня видеть, дорогая?

Марисса кивнула:

– Да, мама. Теперь я окончательно удостоверилась: ребенка не будет. Так что тебе больше не надо беспокоиться по этому поводу. Я понимаю, что и сейчас возможны какие-то последствия для моей репутации, но все же… Я полагаю, что нет никаких оснований для того, чтобы выходить сейчас замуж. То есть можно расторгнуть помолвку с мистером Бертраном.

– Ой, Марисса! – радостно воскликнула мать. – Дорогая моя дочка, ведь это чудесная новость! Просто изумительная! Я даже не могла представить твою жизнь с этим мужчиной! К тому же он не очень-то респектабельный, хотя и сын герцога.

– М-м-м… да, пожалуй.

– Да-да, это замечательная новость, – продолжала мать. – Конечно, мы подождем некоторое время, прежде чем расторгать помолвку. А потом придумаем какую-нибудь правдоподобную историю – такую, чтобы не представить мистера Бертрана в невыгодном свете после его благородного поступка. Да, в этом отношений мы должны действовать очень осторожно. – Мать сделала паузу, затем, обняв Мариссу, воскликнула: – Ах, дорогая, я так рада за тебя! Должно быть, ты испытываешь огромное облегчение! Знаешь, я сейчас же сообщу об этом барону.

Мать всегда называла Эдварда «бароном» – за исключением тех драматических моментов, когда обращалась к нему «мой сын!».

– Мама, я предпочла бы сообщить об этом сначала Джуду, – пробормотала Марисса. – По-моему, это будет справедливо.

Баронесса тут же закивала:

– Да-да, ты должна сказать сначала ему. А барону я сообщу новость перед тем, как мы отправимся на обед. Согласна?

Марисса с улыбкой кивнула, хотя на сердце у нее стало еще тяжелее. Когда же мать вышла из комнаты, она со вздохом поднялась с кровати. Несколько минут Марисса в задумчивости расхаживала из угла в угол, потом вышла в коридор и медленно направилась к лестнице. Возможно, она намеренно тянула время. Но в конце концов Марисса все же спустилась вниз и остановилась в нерешительности. «Куда теперь?» – спросила она себя.

Оказалось, что кабинет брата пуст. В библиотеке и в гостиной также никого не было. Вероятно, все сейчас переодевались к обеду.

Марисса бросила взгляд на лестницу, по которой только что спустилась. Было бы не слишком правильно идти в комнату Джуда, хотя ничего в их взаимоотношениях нельзя было назвать правильным. Во всяком случае, их любовная игра в беседке была совершенно неправильной. Любовная игра? Да, пожалуй. А как еще назвать то, чем они там занимались?

Снова вспомнив о происшедшем в беседке, Марисса тотчас же почувствовала, что ее неудержимо влечет к Джуду – в его объятия. Вероятно, именно поэтому ей не следовало заходить в его комнату. Это было бы… неблагоразумно.

И все же она почувствовала, что обязана к нему зайти. Не зайти – это было бы нечестно.

Собравшись с духом, Марисса направилась обратно к лестнице. Остановившись у первой ступеньки, сделала глубокий вдох и стала подниматься. Каждая ступенька давалась ей с огромным трудом, и она постоянно говорила себе: «Иди же, иди, не останавливайся. Ты должна ему сказать…»

Поднявшись наверх, Марисса прошла по коридору и повернула к южному крылу дома. Увидев горничную, выходившую из комнаты, спросила:

– А где сейчас мистер Бертран?

– В Зеленой комнате, мисс, – ответила служанка.

Завернув за угол, Марисса подошла к двери Зеленой комнаты. «А вдруг меня сейчас увидят? – подумала она. – Впрочем, какое это имеет значение?»

Она решительно постучала в дверь, и тотчас же раздался крик:

– Да, сейчас!..

В следующую секунду дверь распахнулась, и Марисса переступила порог. Закрыв за собой дверь, она пробормотала:

– Джуд, я хотела…

Ей вдруг показалось, что она не сможет сказать то, что собиралась.

А он стоял совсем близко, прямо перед ней, так что Мариссе пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

Тут Джуд вдруг положил ладони ей на плечи и, прижав ее к двери, наклонился, чтобы поцеловать. В тот же миг руки Мариссы обвили его шею, и она ответила на его поцелуй со всей возможной страстью.

«Ох, зачем я это делаю? – промелькнуло у нее. – Ведь это… безнравственно, порочно. Я ведь уже не собираюсь за него замуж…»

Но она не хотела прерывать поцелуй. Более того, ей хотелось большего – всего того, что происходило в беседке. И еще ей хотелось, чтобы Джуд сорвал с нее всю одежду, чтобы увидел ее обнаженную. Но она тут же вспомнила, что ее нынешнее состояние не позволяло этого. Собственно, по этой причине она и явилась к нему.

Марисса наконец-то прервала поцелуй и, упершись ладонями в грудь Джуда, отстранила его. Он хотел снова привлечь ее к себе, но она, задыхаясь, проговорила:

– Погоди, я хотела… Я пришла сказать…

Тут взгляды их встретились, и у нее перехватило дыхание; ей казалось, она не может вымолвить ни слова.

А Джуд, пристально глядя ей в глаза, тихо спросил:

– Почему ты пряталась сегодня от меня?

Она покачала головой:

– Нет, я не пряталась, просто… Я не знала, что сказать.

– Что ж, ничего страшного, – ответил Джуд с улыбкой.

Он снова стал ее целовать, и Марисса мысленно воскликнула: «Ах, как чудесно!» Ей хотелось, чтобы их поцелуй длился бесконечно – тогда бы не пришлось говорить то, что надо было сказать.

Но все-таки она отстранилась от него. И тихо сказала:

– Джуд, мы должны поговорить.

Он медленно выпрямился и внимательно посмотрел на нее:

– Да, понимаю. Да-да, конечно…

Она судорожно сглотнула. Ей вдруг пришло в голову, что этот их поцелуи был последним. Ах, не надо было отстраняться!

– Я очень сожалею, Джуд, но я не беременна, – выпалила Марисса.

– У тебя месячные?

Марисса густо покраснела.

– Да.

– И все так же, как обычно? – допытывался Джуд.

– О Господи! Как ты можешь об этом спрашивать?!

Джуд с усмешкой пожал плечами:

– В детстве я постоянно слышал разговоры матери и ее подруг, так что привык.

– Но я-то не привыкла! Я никогда ни с кем такое не обсуждала.

– Т ак как же, дорогая? Все нормально?

– Да.

– Что ж, поздравляю. Тебе повезло.

– Тебе тоже, – пробормотала Марисса.

Джуд внимательно посмотрел ей в глаза, однако промолчал. Марисса же вновь заговорила:

– Поверь, я очень ценю то, что ты сделал для меня. Я не знаю ни одного другого мужчины, который предложил бы то же самое.

– То есть я исключение?

Марисса кивнула:

– Да, исключение. Потому что ты настоящий друг.

– Друг твоих братьев? Ты это хотела сказать?

Проигнорировав вопрос, Марисса продолжала:

– И я уверена, что ты сейчас испытываешь огромное облегчение.

Джуд едва заметно нахмурился.

– Во всяком случае, я рад за тебя, дорогая.

Марисса долго молчала. Наконец, собравшись с духом, спросила:

– Ты ведь собираешься скоро уехать?

Он взглянул на нее с удивлением. И снова нахмурился.

– Почему ты так решила?

– Ну… ведь большая часть гостей разъезжаются завтра. Наверное, ты планировал оставаться здесь только потому… что мог понадобиться.

Казалось, Джуд еще больше помрачнел. Коротко кивнув, проговорил:

– Да, верно, я собирался задержаться здесь. Но вовсе не потому, что мог понадобиться, как ты выразилась.

Марисса смутилась:

– А почему же?

– Эйдан пригласил меня погостить у вас столько, сколько мне захочется. И мне здесь нравится. Более того, я собираюсь взять тут в аренду какой-нибудь коттедж.

– Коттедж?! – изумилась Марисса.

– Совершенно верно. Ведь мой единственный дом – в Лондоне. Но мне там не очень нравится.

Марисса потупилась и пробормотала:

– Да, конечно… Понимаю… – Она снова покраснела. – Поверьте, мистер Бертран, я вам очень благодарна. Я получила… огромное удовольствие от наших с вами встреч.

Он вдруг усмехнулся и спросил:

– Неужели огромное?

– Ну… я хотела сказать… Увидимся за обедом, мистер Бертран.

По-прежнему глядя в пол, Марисса пошарила за спиной в поисках дверной ручки. Ей хотелось побыстрее уйти, но при этом у нее было странное чувство… Казалось, что она что-то делает неправильно. Более того, сейчас ей было ужасно стыдно, хотя раньше она не испытывала такого стыда.

– Марисса, мы ведь все еще помолвлены, – сказал Джуд, глядя на нее с грустной улыбкой.

Она судорожно сглотнула.

– Да, полагаю, что так. По крайней мере до тех пор, пока все не уладится.

– Согласен, – кивнул Джуд.

И снова улыбнулся.

Тут Марисса наконец отыскала дверную ручку и, распахнув дверь, выскочила из комнаты. Оказавшись в коридоре, она осмотрелась, но никого не заметила. Следовательно, никто не знал, что она заходила в комнату Джуда. С облегчением вздохнув, Марисса быстро прошла по коридору. Завернув за угол, замедлила шаг.

«Наконец-то этот кошмар закончился, – думала она, приближаясь к своей комнате. – Во всяком случае, почти закончился. Что же касается неприятного ощущения в груди, то это просто от нервов. Действительно, от чего же еще?»

Глава 13

– Я не понимаю, что он до сих пор здесь делает, – бурчала Марисса, поднимаясь по ступенькам, ведущим к главному входу особняка Фреймершемов.

Эйдан, шедший с ней рядом, с улыбкой ответил:

– Джуд – мой гость, дорогая. Поскольку я еще не уехал отсюда, то и он остается здесь. Но скажи мне, почему его присутствие так тебя раздражает? Ведь Джуд для тебя ничего не значит – во всяком случае, ты так сказала. Следовательно, ты могла бы просто не замечать его, не так ли?

Марисса промолчала, потому что ей нечего было сказать. После разговора в комнате Джуда прошла неделя. И всю эту неделю ее терзало чувство вины.

Повернув голову, она заметила Джуда, шедшего сзади и помогавшего тетушке Офелии подниматься по ступеням. Кузен Гарри шел вместе с Бет и Нанетт, а Эдвард уже успел ввести мать в огромный бальный зал особняка.

Откашлявшись, Марисса наконец проговорила:

– Просто его присутствие напоминает мне о том, чего мне не следовало делать. Вот и все.

Эйдан снова улыбнулся:

– Что ж, дорогая, я очень рад, что ты способна испытывать чувство вины. Но если честно, то на месте Эдварда я бы отшлепал тебя хорошенько.

Марисса насупилась. «Какой же Эйдан лицемер», – подумала она. Но Марисса прекрасно знала характер брата, поэтому воздержалась от упреков. Немного помолчав, она вновь заговорила:

– Разумеется, я испытываю сожаление. И я, конечно же, не хотела, чтобы мои неприятности отразились на вас на всех. Но теперь мне очень хочется забыть об этом, а присутствие Джуда…

– Не все так просто, дорогая сестра, – перебил Эйдан. – Ведь пока что мы не знаем, как поведет себя Питер Уайт. Но могу сказать тебе следующее. Если ты не испытываешь облегчения, это признак ума.

Марисса в раздражении передернула плечами.

– Благодарю за комплимент, дорогой брат.

Эйдан громко рассмеялся. Взглянув на сестру, проговорил:

– Видишь ли, моя дорогая, ты родилась в такой семье, где скандалы неизбежны. Но будем надеяться, что история с Питером Уайтом окажется самым неприятным из всех тех скандалов, что тебе еще предстоит пережить.

Марисса с улыбкой кивнула:

– Да, будем надеяться. – Тут они наконец приблизились ко входу в зал, и она спросила: – Эйдан, ты потанцуешь со мной сегодня вечером?

– Но я же здесь… – ответил он со вздохом. – Так что придется потанцевать.

– Очень мило с твоей стороны.

Марисса рассмеялась.

– Да, я ужасно милый, – отозвался Эйдан с ухмылкой.

Он поцеловал сестру в щеку и тотчас же отошел от нее.

Марисса прекрасно знала: брат отправился к буфету, чтобы подкрепиться несколькими порциями бренди. Что ж, а она подкрепит себя танцами.

Поприветствовав хозяйку, Марисса станцевала с двумя джентльменами, с которыми раньше не встречалась. Бал в особняке Фреймершемов, находившемся неподалеку от их поместья, всегда был одним из самых ее любимых, поскольку здесь собиралось множество гостей, а слуги постоянно обносили всех бокалами с шампанским и пуншем.

К тому же в этой суете было легко потерять из виду Джуда и хотя бы на время забыть о его существовании. И здесь она по-настоящему веселилась. Когда же к ней подошел красивый молодой человек, желавший пригласить ее на следующий танец, Марисса с удовольствием согласилась, и ей не пришлось изображать любезность – она действительно была рада этой встрече. Она уже дважды встречалась с этим джентльменом в Лондоне, и он еще тогда ей очень понравился. Его небесно-голубые глаза и гладко выбритые щеки породили мечты о поцелуях… и даже о чем-то большем.

Когда же мистер Эриксон вел ее к центру танцевальной площадки, она трепетала от прикосновений его руки, обтянутой перчаткой, и мысленно восклицала: «Господи, какой он милый! Ох, как было бы приятно обнять его покрепче!»

Через минуту-другую дошла очередь до фигуры в танце, когда партнеры отделяются друг от друга, и Марисса, воспользовавшись возможностью, окинула взглядом своего партнера. Мистер Эриксон был прекрасно сложен, то есть отличался стройностью и элегантностью. Покрой его брюк был великолепен, а фрак сидел на нем идеально. Однако что-то ее смущало, что-то озадачивало… Но что же именно?..

И тут Мариссу вдруг осенило: она при всем желании не могла представить, что мистер Эриксон вдруг подхватил бы ее сейчас на руки и понес в какую-нибудь отдельную комнату, где можно было бы без помех предаваться любви.

Марисса заставила себя улыбнуться, когда ее партнер заговорщически подмигнул ей. Но это его подмигивание, конечно же, ничего не значило. Вряд ли он был способен на настоящий поцелуй – страстный и возбуждающий. Разумеется, он вполне мог бы поцеловать ее, но Марисса почему-то была абсолютно уверена: поцелуи мистера Эриксона наверняка были бы весьма деликатными, возможно, даже искусными, – но ни в коем случае не страстными и возбуждающими.

Да и руки у мистера Эриксона совсем не такие, какие требовались для того, чтобы подхватить женщину словно пушинку и уложить на кровать. «И вообще он едва ли мог бы исполнить то, что должен настоящий мужчина», – мысленно подытожила Марисса.

Хотя мистер Эриксон настоящий красавчик, в этом не приходилось сомневаться. Наверное, и она могла бы часами любоваться его чудесными голубыми глазами. Да, любоваться, но не более того… к сожалению.

После завершающих шагов танца мистер Эриксон одарил ее сияющей улыбкой и увел с танцевальной площадки. А затем, когда он поклонился и отошел, она вдруг столкнулась лицом к лицу с Джудом Бертраном.

– Рад видеть вас, мисс Йорк, – сказал он.

Но даже не попытался ей улыбнуться.

Марисса едва заметно кивнула:

– Добрый вечер, мистер Бертран.

– Вам нравятся танцы?

– Да, очень. А вам, сэр?

– Полагаю, мне понравится этот вечер, если вы согласитесь потанцевать со мной.

– Потанцевать… с вами? – Марисса смутилась.

Джуд с усмешкой кивнул:

– Да, со мной. Я ведь прошу не слишком много, верно?

– Да, конечно… – пробормотала Марисса. – Хорошо, я согласна.

– В таком случае я хотел бы пригласить вас на первый вальс. Не возражаете?

– Нет, мистер Бертран, не возражаю.

«Но умеет ли он танцевать?» – думала Марисса с беспокойством. Но еще более ее беспокоило собственное сердце, вдруг забившееся в бешеном ритме.

Значит, первый вальс… Но когда он зазвучит? Через несколько мгновений? Или через час?

Тут взгляды их встретились, и Джуд наконец-то улыбнулся ей. И в тот же миг Марисса поняла, что ей очень не хватало его улыбки. Хотя, наверное, не только улыбки…

В этот момент кто-то кашлянул рядом с ними. Повернувшись, Марисса увидела молодого джентльмена, робко улыбавшегося ей. Он поклонился и проговорил:

– Прошу прощения, что помешал, но мне кажется, вы обещали мне следующий танец?

– Ах, мистер Джессуп… Да, конечно.

Принимая руку молодого человека, Марисса бросила взгляд на Джуда и едва заметно кивнула, давая понять, что первый вальс остается за ним.

Но конечно же, она не собиралась выходить за него замуж. Потому что Джуд Бертран был бы совершенно неподходящим для нее мужем. Нет-нет, за него – ни в коем случае!

– Вы постоянно наблюдаете за ней, – послышался тихий голос у него за спиной.

Джуд обернулся и увидел улыбавшуюся ему Пейшенс Уэллингсли. Пейшенс покинула поместье Йорков неделю назад, но всего лишь переехала в поместье своего кузена, находившееся неподалеку. Так что не было ничего удивительного в том, что она оказалась на балу у Фреймершемов.

– Прошу прощения, вы о ком? – спросил Джуд, нахмурившись.

– О вашей невесте, разумеется. Вы постоянно наблюдаете за ней. Словно она – единственная женщина в этом зале.

Джуд утвердительно кивнул:

– Для меня – единственная.

– Ах, мне хотелось бы, чтобы за мной кто-нибудь наблюдал таким же образом, – со вздохом проговорила красавица вдова.

– Но, миссис Уэллингсли, вы очень красивая, вы очаровательная женщина. Поверьте, многие мужчины смотрят на вас и любуются вами.

Она снова вздохнула:

– Смотрят, но не те.

В эти мгновения вдова казалась такой одинокой, такой несчастной, что Джуд, не выдержав, предложил ей руку, чтобы довести до стульев, стоявших у стены. Покосившись на нее, он тихо сказал:

– Вы позволите мне говорить с вами откровенно?

Она взглянула на него с удивлением, однако ответила:

– Да, конечно.

– Так вот, миссис Уэллингсли, вы зря тратите время на Эйдана Йорка, если хотите найти мужчину, который бы вас обожал. Полагаю, вы достаточно умная женщина, чтобы это понять.

Джуд заметил, что вдова покосилась на Эйдана, с хмурым видом стоявшего у массивной колонны.

– Я знаю, – ответила она шепотом. – Именно из-за этого я чувствую себя ужасно одинокой. Я одинока… уже давно. – Когда она снова посмотрела на Джуда, на губах ее играла печальная улыбка. – Неужели вы не можете меня понять, мистер Бертран?

Они сели на стулья у стены, и Пейшенс тут же взяла Джуда за руку. Заглянув ему в лицо, снова спросила:

– Так вы меня понимаете?

Джуд молча пожал плечами и осторожно высвободил свою руку.

– Прошу прощения, – прошептала вдова, и глаза ее наполнились слезами.

Джуд сразу же заметил темные круги у Пейшенс под глазами, и поэтому он не мог на нее сердиться; было очевидно, что эта женщина не притворялась – она действительно страдала от одиночества.

В смущении откашлявшись, Джуд проговорил:

– Похоже, Пейшенс, что вы хотите любви, а не просто подходящего партнера по постели.

– Да, конечно.

Она вновь вздохнула.

– Но вы ведь не влюблены в Эйдана?

Вдова покачала головой:

– Нет, в него – нет. – Немного помолчав, она вдруг спросила: – Неужели вы любите мисс Йорк? Мне кажется, она… слишком уж молодая.

– Мисс Йорк исключительная женщина, – заявил Джуд. – И она будет моей женой. Вот все, что я могу вам сказать о ней.

– Да, понимаю… Приношу извинения. Вы, мистер Бертран, – замечательный мужчина.

Тут Пейшенс поднялась и, молча кивнув ему, направилась к выходу. Но Джуд успел заметить слезы в ее глазах.

О Боже, неужели эта женщина полагала, что любит его? Подобное казалось… абсурдом. Да, она постоянно преследовала его в Лондоне, но он ведь ни одного мгновения не провел с ней наедине.

Как ни странно, но разговор с Пейшенс Уэллингсли взволновал Джуда. И сейчас, наблюдая, как она шла к двери, он не сомневался: эта женщина действительно страдала, действительно была одинокой и несчастной.

Он прекрасно знал, что многие светские дамы ни за что не поверили бы, что такая красавица, как Пейшенс Уэллингсли, может чувствовать себя одинокой. Но Джуд-то все понимал, потому что помнил подруг своей матери. Почти все они отличались несравненной красотой, однако никто их по-настоящему не любил. Вспомнив о Мариссе, Джуд вдруг подумал: «А ведь ода вполне могла бы оказаться одной из таких женщин, если бы не родилась в аристократической семье».

В этот момент очередной танец подошел к концу, и Джуд, осмотревшись, увидел Мариссу, покидавшую танцевальную площадку под руку с красивым молодым человеком.

Марисса улыбалась юнцу, но тут вдруг заметила его, Джуда, и тотчас же нахмурилась. Было совершенно ясно: она злилась. И злиться Марисса могла лишь по одной причине: она видела, как он разговаривал с Пейшенс.

Что ж, вот и хорошо. Если ему приходится наблюдать, как она танцует и флиртует с молодыми джентльменами, то пусть и она увидит, что он кое-чего стоит.

Разумеется, он нисколько не ревновал. Ни тогда, когда она танцевала с молодыми красавцами, ни даже тогда, когда пялилась на мужские ноги. Да, он не ревновал, потому что совершенно точно знал, что сможет сделать так, чтобы Марисса наконец образумилась, чтобы наконец-то поняла: таращиться на красивых юнцов – это, конечно, очень интересно и приятно, но серьезные дела лучше оставлять настоящему мужчине. Но так он думал неделю назад, а сейчас… Сейчас ему следовало поторопиться, так как было очевидно, что Марисса дала ему отставку. Да, он должен был немедленно что-то предпринять – но что именно?

Проклятие, он ведь еще связался с танцами! Что ж, в таком случае придется танцевать. Тем более что сейчас у него просто не было выбора. Как бы то ни было, но он должен добиться своего, должен жениться на Мариссе.

Марисса же в этот момент подошла к брату и буквально вырвала из его рук бокал с бренди – очевидно, ей очень не нравилось, что Эйдан пьет одну порцию за другой.

Тут Джуд вдруг заметил проходившую мимо него лучшую подругу Мариссы. Поклонившись ей, он с вежливой улыбкой произнес:

– Добрый вечер, мисс Сэмюел.

– О, мистер Бертран?! Добрый вечер, сэр.

Девушка захлопала ресницами и покраснела, как случалось всегда, когда он заговаривал с ней.

Мисс Сэмюел была очень робкой и застенчивой девушкой, говорила же всегда тихим голосом, так что Марисса вполне обоснованно беспокоилась за подругу, – возможно, Бет так и не найдет себе мужа. Конечно, она была довольно миловидна, но рядом со своей веселой и дерзкой кузиной бедняжка безнадежно терялась.

Улыбнувшись девушке, Джуд спросил:

– Могу я пригласить вас позже на танец, мисс Сэмюел?

– Да, сэр, конечно… – пролепетала девушка.

Снова улыбнувшись ей, Джуд отошел в сторону. Минуту спустя подошел к Мариссе и проговорил:

– Думаю, что следующим танцем будет вальс.

Марисса молча пожала плечами. А Эйдан, стоявший рядом, с лукавой улыбкой спросил:

– Что, ссора любовников?

– Не уверен, – ответил Джуд. Взглянув на Мариссу, тихо сказал: – Я тебя обидел чем-нибудь, mon coeur?

– Разумеется, нет, – отрезала она. – Просто меня… мучит жажда. Будь столь любезен, принеси мне бокал лимонада.

– Полагаю, что «лимонад» – это шифр для слова «вино»? – осведомился Джуд с усмешкой.

Марисса фыркнула в раздражении, а Джуд отправился за вином. Правда, он на всякий случай прихватил и лимонад. Когда он вернулся к Мариссе с двумя бокалами, она тотчас взяла вино, оставив ему лимонад. Эйдан же, по-прежнему стоявший рядом, наблюдал за ними с веселой улыбкой – словно ожидал начала спектакля.

Джуд выразительно взглянул на друга, как бы предупреждая, чтобы тот не включался в игру. Хотя, конечно же, Эйдан имел на это полное право – в конце концов, он был братом Мариссы.

И Эйдан тотчас же своим правом воспользовался. Снова улыбнувшись, он спросил:

– Так вы еще не определили день свадьбы? Видите ли, все знакомые беспокоятся по этому поводу. Наверное, если бы мы захотели, то могли бы брать плату за присутствие на вашем венчании, Да-да, все проявляют редкостное любопытство, уж поверьте.

Марисса осмотрелась и тотчас же обнаружила, что многие из гостей и впрямь поглядывали на них с любопытством. Заставив себя улыбнуться, Марисса снова повернулась к брату и все с той же улыбкой тихо проговорила:

– Как ты думаешь, Эйдан, им понравится, если я сейчас хорошенько стукну тебя по уху?

Эйдан рассмеялся и убрал со щеки сестры локон, выбившийся из прически.

– Какая ты красивая и милая, дорогая сестричка, – сказал он с улыбкой.

Марисса же сделала несколько глотков из своего бокала. Потом допила вино, сунула бокал в руку Эйдана и, повернувшись к Джуду, спросила:

– Так мы будем танцевать?

Джуд с поклоном ответил:

– Вне всякого сомнения.

Отдав свой лимонад Эйдану, он предложил Мариссе руку.

К танцевальной площадке Марисса шла очень медленно, и Джуд, покосившись на нее, тихо спросил:

– Что вас так расстроило?

Она нахмурилась и пробурчала:

– Я не расстроена. Нисколько не расстроена.

– А у меня сложилось впечатление, что вы сердитесь на меня, – заметил Джуд.

– Вздор. Ничего подобного.

– Но, Марисса…

– Если вы желаете эту женщину, – заговорила она вдруг быстрым шепотом, – то я, конечно, не могу обвинять вас. Признаю, она очень красива. Но я хотела бы, чтобы вы подождали по крайней мере до того момента, когда наша помолвка будет расторгнута.

Джуд мысленно улыбнулся.

– Выговорите о миссис Уэллингсли, не так ли?

– Вы прекрасно знаете, о ком я говорю. – Они приблизились к парам, уже готовым танцевать, и Марисса, понизив голос, добавила: – Вы с ней так прижимались друг к другу в том углу, словно были…

– Едва ли мы прижимались. И потом… Что-то я не могу понять, какое это имеет для вас значение.

– Но ведь люди же будут об этом говорить!

– А… так вы хотите, чтобы я скрывал свои любовные дела, в то время как вы сами открыто флиртуете со всеми юнцами, что появляются в поле вашего зрения?

– Я не делала ничего подобного! – воскликнула Марисса.

Осмотревшись, она вдруг заметила, что все гости, стоявшие на танцевальной площадке, с удивлением смотрят на нее и Джуда.

Через несколько секунд оркестр заиграл вальс, и Марисса вздохнула с Облегчением. «Ах, как же я не сдержалась? – подумала она. – Мне следует быть более осмотрительной…»

Тут Джуд просто положил ее руку к себе на плечо и тихо прошептал:

– Дорогая, успокойтесь, пожалуйста. Ведь скандал вам ни к чему, не так ли?

Она едва заметно кивнула:

– Да, вы правы, мистер Бертран.

Однако Джуд чувствовал, что Марисса все еще злится на него. Вероятно, по этой причине грудь ее высоко вздымалась под лифом платья. Щеки же казались ярко-красными, словно их натерли румянами, а глаза гневно сверкали. И Джуд, любуясь ею, говорил себе: «В гневе она столь же прекрасна, как и в минуты страсти». Немного помолчав, он тихо сказал:

– Поверь, дорогая, Пейшенс Уэллингсли никогда не была моей любовницей и никогда ею не станет.

– Эта женщина смотрит на тебя как на сладкое угощение, – пробурчала Марисса. – Кажется, так и проглотила бы. – Криво усмехнувшись, она добавила: – Хотя при твоих габаритах это было бы трудновато.

Джуд негромко рассмеялся, потом сказал:

– Дорогая, я не опозорю тебя, как бы Пейшенс на меня ни смотрела. Уж если мы с тобой помолвлены, то я буду честно выполнять нашу договоренность.

Тут Джуд закружил ее в танце, сумев при этом довольно ловко уйти от столкновения с другой парой. «А он не так уж плохо танцует», – с удивлением подумала Марисса. Заглянув ему в глаза, она спросила:

– Будешь честно выполнять?.. Что это означает?

– Мне кажется, это означает вот что… Видишь ли, в течение последней недели я усвоил роль незнакомца.

Она отвела глаза:

– Сожалею…

– Марисса, я ведь добровольно согласился играть роль твоего жениха. И я понимал, что это значит. Но я был глупцом, полагая, что мы станем друзьями.

Она снова на него посмотрела. Покачав головой, пробормотала:

– Нет, ошибаетесь. Мы стали… именно друзьями. Вы очень ко мне добры. И забавны. Правда, вы заставляете меня чувствовать…

Джуд затаил дыхание в ожидании слов, которые она, возможно, могла произнести.

– Чувствовать – что? – спросил он наконец.

– Заставляете меня чувствовать… стыд.

Джуд е трудом подавил вздох разочарования; совсем не эти слова ему хотелось услышать.

Марисса немного помолчала, потом вновь заговорила:

– Но это лишь из-за того, что я не знаю, как с вами обращаться. Не знаю, кто вы для меня. Так мы с вами друзья?

Он не ответил. Не мог ответить.

– Я очень сожалею… – со вздохом прошептала Марисса.

– Понятно, – кивнул Джуд. – Что ж, если общение со мной вызывает у вас стыд, то мне, наверное, пора покинуть ваш гостеприимный дом.

– Джуд, не надо обижаться. Это все моя вина. Я, наверное, просто переутомилась… Но я надеюсь, что мы с вами друзья. И знаете, я… Мне недоставало наших бесед.

«Интересно, как понимать ее слова?» – подумал Джуд.

– К сожалению, я наделала множество ошибок за этот последний месяц, – со вздохом добавила Марисса.

– Да, верно.

Джуд снова кивнул.

Плечи Мариссы опустились, и она, словно в обиде, надула свои обольстительные губки. Потом вдруг посмотрела на него широко раскрытыми зелеными глазами и тихо спросила:

– Ты простишь меня, Джуд?

Он почувствовал, как сердце его подпрыгнуло в груди. Немного помедлив – делая вид, что обдумывает ответ, – Джуд с улыбкой проговорил: