Текст книги "О феях, хвостах и драконах (СИ)"
Автор книги: Виктор Дергачев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
Я не стал пытаться его атаковать до того как он приблизится ко мне вплотную, с его нынешней скоростью он может запросто увернуться, а то и просто всё проигнорировать благодаря своему полуматериальному телу. Мерни похоже всё-таки стал думать головой, он не кинулся в лоб, а набрав высокую скорость закружился вокруг меня, завывая и подбирая момент для нападения. Привлекать внимание к тому, что почти успеваю замечать его движения, я не стал, кручения головой по сторонам и несколько растеряного выражения лица должно было хватить. Пылающий жаждой мести маг, чьё время неумолимо сокращалось, не стал забивать себе голову правдоподобностью моей игры, и просто взвинтил свою скорость до того, что образовал вокруг меня сплошные стены из молний. Он напал на меня слева, в тот миг когда я повернул голову направо.
Выросшие из моей левой половины тела полуметровые шипы стали для него роковой неожиданностью. Увернуться у него не было уже ни какой возможности, для этого я и позволил ему обхватить меня своими молниевыми руками.
– М-мать... – чешуя мгновенно раскалилась в местах где он всё-таки коснулся меня. Ощущения от являющихся частью моего тела шипов, на которые глубоко насадился Мерни, были также весьма далеки от хотя бы просто болезненных.
– Ненавижу. – по странной прихоти судьбы, голова мага осталась невредимой, и он смог говорить. – Всё равно убью!
Памятуя о том, как он выкрикнул молнией по вставшим на его дороге, я начал усиленно откачивать из него силу. Из меня выросли десять шипов, и на семи из них нанизано тело Мерни, этого хватает, чтобы его фигура при откачке стала блекнуть. Я чувствую себя вампиром, вместе с силой, я забираю и его последние мгновения жизни. Он прекрасно это понимает, и в белых провалах глаз вспыхивает предсмертная тоска. Моё восприятие даёт мне непрошенную возможность испытать всю "прелесть" угасания мага. Но Мерни не собирается так просто сдаваться, его тело начинает терять плотность и стягиваться к голове, снимаясь с моих шипов.
– Убью! – вся нижняя половина тела уже почти полностью рассеялась, отчего он стал похож на джина. – Сдохни!
Взгляд Мерни опаляет своей торжествующей ненавистью, и напротив рта собирается шаровая молния. Меня вовсе не радует перспектива словить посмертное заклятие, и я хватаю его за шею левой рукой, а правой бью в лицо. Обернувшаяся клинком рука проходит сквозь готовящееся последнее заклинание, и войдя через широко раскрытый рот мага, выходит из его затылка. Невероятно остро я чувствую его смертный ужас, и не в силах выносить это настолько близко с собой, развеиваю уже исчезающие останки Мерни отчаянным силовым взрывом. Шипы и чешуя медлено втягиваются назад в тело, и я оседаю на землю. К счастью, повреждения чешуи почти не передаются на тело, и я отделался только небольшими ожогами там, где держал меня маг. Этот бой был для меня тяжёлым больше психологически, я сам был причиной, почему Мерни отдал свою жизнь только, чтобы достать меня и фактически обрёк его на смерть. Неприятно и пакостно было на душе.
– Ха, я уже думал ты не жилец, – Фенрейр подошёл ко мне слегка прихрамывая, и уселся рядом. – Честно скажу, не ожидал, что ты переживёшь "Месть", и я рад за тебя.
– А уж я то как рад.
– Это было что-то, – приковылял к нам Локсай. – Прибудем в столицу, я лично займусь твоим гражданством, такой маг должен состоять на службе у Фиора.
– Ох, у вас ещё и гражданство есть?
– А ты думал?
– Ладно, мне бы сейчас мечей штук пять и вздремнуть минут так шестьсот, а там можно и по вашим бюрократам.
Мужики заливисто рассмеялись, с концом Мерни, тёмные перестали оказывать даже намёки на сопротивление, и сами встали в очередь сдаваться.
Молодой граф Зарваль был обнаружен замороженный в глыбу льда в своём собственном подвале. Когда его разморозили, он долго благодарил своих спасителей, а я стал обладателем пожизненного именного патента на драгоценное дерево. На вопрос Локсая, что меня рассмешило, я сказал, что просто незнаю, куда его сейчас дену. Ну не говорить же ему, что мне подарили часть леса, который был некогда выращен Металиканой вокруг нашего дома.
Зарвальский инцидент был признан закрытым, не была найдена только Эйя Туман, а отправленные на рудники её подчинённые ничем помочь не смогли.
...
Эйя бежала под дождём проклиная всё и вся, особенно того мальчишку, что так невовремя вмешался в её планы. Её надежды, амбиции, всё пошло прахом, теперь её могла спасти от расправы "Союза" только скорость и крохотная возможность, что о ней забудут. Задыхаясь, она бежала почти не глядя под ноги, что было огромной ошибкой в лесах Зарваля, но вспомнила она об этом слишком поздно. Маленький выползший из под земли корень стал для неё роковой помехой, и Эйя покатилась по склону. С трудом поднявшись на ноги, она едва не рухнула снова, правая нога оказалась вывихнута, и малейшее движение ей отзывалось нестерпимой болью. Прислонившись к дереву, Туман стала собирать силы для исцеляющего заклинания. Только почувствовав, как целебная магия восстанавливает её подвижность, Эйя продолжила свой путь, но не пройдя и десяти шагов уткнулась новое препятствие. Им оказался высокий мужчина в белом плаще, с длинными волосами, стянутыми зелёной лентой в тугую косу. Дождь казалось огибал его фигуру, не оставляя на нём ни единой капли влаги.
– М-мастер Блюнот... – с ужасом выдохнула Эйя, рухнув на колени. – П-прошу...
– Мусор, – голос названого Блюнотом был сух и полон скуки. – Твоя наглость мне надоела.
Одним движением кисти он размазал парализованную страхом девушку в красное облако. Склонив набок голову он ещё некоторое время посмотрел, как дождь смывает её останки, и круто развернувшись скрылся за пеленой дождя.
Глава 19
Зарвали были однако весьма влиятельными людьми, целая область, включающая в себя не только знаменитые леса, являлась графством Зарваль, даже тот городок, возле которого было поместье тоже назывался Зарваль. Я мог только поражатьтся размаху, с которым предок нынешнего графа увековичивал своё имя.
Сам городок мне понравился, чистый, опрятный, двух-трёхэтажные дома из дерева, похожие на теремки, и искренне дружелюбные люди. Когда гвардейцы повели закованных в цепи пленных тёмных, я шёл рядом с этой невесёлой процессией и грыз один из трофейных ножей. Острый слух позволил различить мне шепотки среди горожан, идущий босиком в одних рваных штанах парнишка, вызывал у них приступы жалости, они посчитали меня раскаявшимся членом тёмной гильдии, выступившим против своих.
Но после того, как отпущенные расслабиться по кабакам солдаты в подробностях, не без некоторых преувеличений, рассказали о моём участии, выходить утром из выделенной мне в гостинице комнаты стало проблемно. Народ желал пообщаться с неизвестным героем, и стоило мне показаться снаружи, как меня окружали люди готовые чем-нибудь помочь и показать город.От такого направленного чистого позитива и любопытства я смущался, и вообще чувствовал себя не в своей тарелке. Они же принимали это за скромность и ещё сильнее умилялись, от чего я совсем терялся. А уж как они обсуждали мою внешность, это было бы почти оскорбительно, если бы не было мне так забавно. Серьёзно, на фоне некоторых жителей я был по-моему не такой уж и странный, чего стоили только синие, фиолетовые и зелёные волосы. Некоторых мне было вообще трудно отнести к роду людскому. Фенрейр звероват? Ха, да тут хватало чуть ли не натуральных зверолюдей, вроде того торговца, чью лавку я посетил по совету добрых людей. Почти два метра ростом только сидя на стуле, этот повзрослевший Пятачок оказался почти полной копией оригинала из советского мультфильма, высокий голос и ушки на макушке прилагались.
В лавке этого Нарима я неплохо затарился, выплаченная за помощь гвардии премия в сто пятьдесят тысяч драгоценных (название местной валюты это караул!) позволяла не стесняться. В условиях специфики Зарваля, где добыча дерева и его обработка были краеугольным камнем существования, в одежде были главными практичность и удобство – "не ладно скроен, да крепко сшит", и этот принцип отчётливо виделся во всех аспектах жизни лесного края. Так я купил три красных клетчатых рубашки, широкий пояс, две пары штанов, бельё и остановился на обуви. С одной стороны я бы предпочёл сапоги или берцы, к которым питал пристрастие в прошлой жизни, но теперь я изменял свои ноги для более удобного передвижения, и портить каждый раз обувь мне не хотелось. Пришедшее в голову решение показалось мне настолько простым и изящным, что я даже довольно прищёлкнул пальцами и выбрал берцы. Под заинтересованным взглядом Нарима, которому я рассказал о причинах своего долгого выбора, я наконец обулся.
– И что ты собрался делать? – спросил меня массивный хозяин магазина.
– Маленькая обувная хитрость.
Отливающие металлом когти на удлинившихся пальцах пробили носки берец, а из пяток и подошв показались другие шипы. Почти как у Волка из "Ну, погоди!" Некоторое время я полюбовался на деяния ног своих, и вернул им прежнее состояние.
– Хитрость не удалась? – в высоком голосе Нарима было не сдерживаемое любопытство без тени злорадства. – Мне принести новую пару?
– Не, всё сейчас получится, смотри, – множество тонких игл повторно пронзили несчастную обувь, и изогнувшись растеклись по поверхности ботинок. Берцы прошивались и укреплялись моим металлом, а я получал надёжную обувь. Создаваемый мной металл имел обычно тёмно-серый оттенок, которым сейчас и отсвечивали ботинки. Всё ещё находясь на волне вдохновения, я пожелал изменить этот цвет на чёрный, и берцы послушно налились угольной чернотой. В качестве завершающего штриха на ранее продырявленные носки и пятки сверху легли серебристые пластины, я провёл пальцами по их краям и всё, маленькие гвоздики надёжно прикрепили мои заплатки на места. – А если всё же разлетятся, то я наверное просто сделаю себе обувь из своего металла. Я всё таки могу спокойно носить доспехи на голое тело, а так и гораздо более долговечно будет.
Торговец постоял немного с нерешительным видом, но всё же решился задать свой вопрос.
– А зачем ты тогда вообще покупал одежду, если мог сделать её себе из металла?
– А? – я был в непередаваемом изумлении. – Сделать...
– Да, гений, – активизировался ГГ. – Авоську для голокрона сделал, а то, что создать таким же образом одежду можно и не подумал?
Глядя на моё растерянное лицо, Нарим отошёл к своему столу бормоча что-то утешающее вроде "все ошибаются", и "не все ответы лежат на поверхности", а в голове продолжал бесноваться ГГ, несчастные четыре тысячи отданные за одежду, его выводили из себя.
"Блин, да чего ты так переживаешь, стоило то не много," – попытался угомонить его я. – "В конце концов ты не жаба, а дракон. Забей."
– Именно, дракон! Жадность к своей собственности у меня в крови!
"Да перестань уже жмотиться, лучше купить сейчас нормальную одежду, а потом уже делать опыты по созданию. А если фигня получиться?" – в этой ситуации голосом разума оказался я, а не ГГ. – "Я не мастер по пошиву одежды, да ты представь себе только, бельё из мелкой металлической сетки, это же ужас!"
ГГ подвис, ни он ни я и в самом деле понятия не имели, как шьётся одежда, а крепость моего тела не гарантировала отсутствие неудобств от столь жёсткого материала. Наслаждаясь тишиной в голове, я прикупил ещё и две небольших сумки через плечо, и отправился дальше по магазинам, встречные горожане уже не так косились на меня, что не могло не радовать. К сожалению, в фактически промышленном городе, вдобавок перенёсшим осаду, было весьма туго с тем, что я понимал под развлечениями, в остальных магазинах я не смог найти ничего ценнее любовных романов и газет краевой типографии. По совету одного из торговцев, я нашёл магазин для магов. В двухэтажном домике под вывеской "Универ-Маг", я надеялся наконец-то прикоснуться к местному магическому искусству. Но владелица, госпожа Делум, высокая худая дама с пышной причёской оранжевых волос и чудовищно толстыми очками, огорчила меня, рассказав, что всё мало-мальски волшебное выгребли хозяйничавшие в городе тёмные. Глядя на моё расстроенное лицо она предложила единственное, что осталось, подшивку за этот год журнала для магов, "Волшебника". Заинтересовавшись, я едва сдержался чтобы не вырвать его у женщины, но едва взяв в руки с воплем откинул. Большего отвращения я не испытывал ни в одной из двух жизней, на обложке верхнего журнала похотливо изгибался полный лысый мужик в полупрозрачном наряде феи, и призывно улыбался читателю. "Мастер Боб зовёт вас к Голубым Пегасам на празднование своего Дня Рождения!" – гласила надпись, словно змея извиваясь вокруг тела этого ахтунга.
– Мои глаза! Мля, мои глаза! – ну почему у меня идеальная память? Я же этого не смогу никогда забыть. – Я ослеп!
– Брат, если тут все маги таковы, то лучше валим на Тёмную сторону, – шок ГГ ещё сильнее разбалтывал мою психику. – Знаешь, а остаться дома в долине было бы не плохим решением. Что мы в такой цивилизации не видели? Может домой махнём, а?
– У вас все маги такие? – спросил я не раскрывая глаз у Делум.
– Нет, что вы, мастер Боб даже по меркам волшебников является экстравагантной личностью, – успокоила меня добрая женщина. – Но признаться такой острой реакции я ещё не видела.
– Острая реакция будет когда я найду этого пожилого гомосека и нашпигую его острыми предметами несовместимыми с жизнью, – я наконец смог видеть и теперь проверял на месте ли глаза. – Такого террора моего мозга я не прощу!
– Молодой человек, мастер Боб является главой одной из сильнейших гильдий Фиора, – снисходительно ответила мне Делум. – И те маги, с которыми вы по рассказам гвардейцев так лихо расправились, ему и в подмётки не годятся. Кроме того подумайте, если вы проиграете, как он с вами может поступить.
Табун слоноподобных мурашек промчался от копчика до макушки, если этот старый извращенец так силён, то я лучше прибью его после своего развития в дракона, в самом неблагоприятном для меня варианте я хотя бы улететь смогу. Поблагодарив хозяйку магазина, я шатаясь вышел на улицу, гадский верхний журнал отбил всё желание просмотреть остальную подшивку. Иррациональное раздражение забивало даже небольшие возражения ГГ о том, что в остальных журналах могли найтись интересные сведения, а верхний можно было оторвать.
"Нафиг этого "Волшебника", идём к Фенрейру", – отрезал я. – "Он вроде говорил, что может обучить перевооружению."
Господа офицеры обнаружились на площади перед мэрией азартно спорящими с невысоким мужичком в форменной одежде. Вернее спорил только капитан, Фенрейр сидел на ступеньках, и попыхивая длинной трубкой наслаждался спором. По долетавшим до меня обрывкам я понял только, что речь шла о очереди и времени. Увидев меня, лейтенант помахал мне рукой и хлопнул по ступеньке рядом с собой. Когда я подошёл, Локсай и неизвестный, не обращая на меня внимания, продолжали спорить.
– Как давно и по какому поводу? – поинтересовался я у него.
– С самого утра уже... – Фенрейр с наслаждением затянулся трубкой. – А лаются из-за очереди отправки эшелоном.
– Слушай, мы же только этой ночью вернулись, а уже уезжаем?
– А ты думал? Мы знаешь ли занятые парни и должны отбыть сегодняшним вечером, а пока мы разбирались с темняками, их недобитки, оставшиеся за стенами, напали на железнодорожную станцию и попытались захватить один из поездов. Ждали когда их дружки прорвуться из поместья, а поняв, что тем не удалось попытались свалить сами. Тц!– лейтенант длинно сплюнул на землю. – Мы предполагали нечто подобное и оставили охрану, но наши ребята маленько перестарались, спалили весь состав и повредили железную дорогу.
– Молодцы, однако.
– Ага, из пяти путей в Зарваль, двое всегда зарезервированны за гвардией и рыцарями Рун, – важно подняв палец вверх, принялся рассказывать Фенрейр. – Железная дорога является собственностью короны, а безопасность и скорость передвижения армии всегда была главным. Даже такие влиятельные люди как Зарвали не смогли добиться от короля возможности увеличить свой оборот за счёт использования забитых за нами путей. Но с другой стороны, мы не можем пользоваться путями для гражданских, большие шишки кормятся с них, и подымают вой при одной только попытке полезть на их дороги. Начинают орать – "произвол военщины", "у нас мирное государство", "ограничьте власть армии".
Последние реплики лейтенант говорил искажённым голосом, явно пытаясь повторить голоса каких-то раздражающих его людей, и начинал заводиться. Но я уцепился за незнакомое название и незамедлил его спроить об этом.
– Рыцари Рун? Что за народ?
– Пф. Коллеги наши. По-хорошему, они должны были тут разбираться, всё связанное с магами их задача, но на угрозу бунта реагируем мы, – переключился на новую тему мой собеседник. – Они как бы личные войска Совета магов.
– Совет?
– Ох. Чувствую обьяснять буду долго...
К моей досаде и к счастью Фенрейра, Локсай закончил ругаться с железнодорожником едва начались объяснения, уходивший путеец уверял, что к вечеру они что-нибудь придумают. Увидев меня, он заулыбался и позвал обедать в стоявший на площади шикарный трактир, где уже сидели многие как офицеры, так и рядовые гвардейцы.
– Ну вот и оделся, на человека стал похож, а то как дикарь какой-то из леса вышел.
– У меня теперь есть мегатапки, – не упустил возможностей похвастаться я. – В огне не горят, сами собой штопаются.
– Это как? – заинтересовались оба военных.
Ну я и показал им свои чудо-берцы, рассказал как их делал, очень уж хотелось похвастаться новым умением. Мужики прониклись, и увидев загоревшиеся глаза, я поспешил пояснить, что это был мой первый опыт подобного создания и основывался он в основном на том, что я фактически делал обувь частью своего тела.
– Послушай, а простую вещь, вроде куска ткани можешь сделать? – неожидано спросил Локсай.
– Ну в принципе, да. А зачем?
Разговор мы продолжали уже за весьма обильным обедом вместе с другими офицерами, а лысый капитан тем временем рассказывал о небольшой уступке своему тщеславию, красном платке, в очередной раз подпаленном вражеской магией. Слушая его, я старался не отставать от Фенрейра, в бешенном темпе опустошавшем стол.
– Значит создать что-то вроде куска ткани, – погружённый в мысли я доедал стоящего на столе кабанчика с яблоками. – В лёгкую.
– Горазд же ты жрать, паренёк, – круглыми глазами смотрел на меня мой соперник по скоростному поеданию.
– Ну дык, драконий аппетит прилагается к способностям.
Платок ярко красного цвета, отливающий металлическим блеском и почти не имеющий веса, сплетённый из настолько мелкой нити, что казался шёлковым, я осилил только спустя полчаса попыток, предыдущие варианты имели свои недостатки, которые меня не устраивали.
– Ну этот то в огне не сгорит и никогда не выцветет, плюс если он порвётся, стоит сложить его разорванными краями и он будет снова целый, – с лёгким поклоном я вручил своё изделие Локсаю.
Капитан отвесил ответный поклон, подержал в руках платок, и улыбнувшись призвал свой шлем. Увидев знакомое свечение я вспомнил с чем шёл сюда.
– О, вот об этом то я и хотел поговорить.
Фенрейр, услышав меня, заливисто расхохотался, и сказал, что с самого утра ждал когда я начну припоминать его неосторожное обещание научить перевооружению. Это умение оказалось интересным использованием заклинания подпространства. Изначально созданное как нематериальный карман для мага, который невозможно потерять, в специфике военных подразделений оно стало носимым с собой арсеналом. Немного позже некто, чьё имя для потомков история не сохранила, стал таким образом хранить доспехи, и догадался переносить в карман снаряжение не снимая с себя. Итогом и стала нынешняя магия перевооружения, мастера которой имели возможность мгновенно менять оснащение во время боя и подстраиваться под практически любого противника. К этим мастерам, кстати принадлежали и мои знакомцы, и стоило им об этом проговориться, как я стребовал с них ещё один поединок после обучения. В попытках научить меня этому не самому сложному умению, прошло время до вечера. У меня ничего не получалось, и когда мои наставники начали утешать меня тем, что я и так достаточно одарён, мне вспомнились наставления Металиканы. Сам бы я долго не вспоминал тот урок, но шерстящий память в поисках идей ГГ, напомнил мне о неразобранном толком переданном знании. Создавая наш расенган она столкнулась с проблемой сжатия больших объёмов материального дыхания, и по переданной мне памяти я знал, что эту проблему она решила уже на второй день. Но она не была бы гением, если бы остановилась на этом, весь третий день драконица занималась тем, что искала возможность сжать в одну массу мнжество мелких деталек и не повредить их. Используя дыхание она привыкла к тому, что могла в любой момент изменить его из потока песка в град лезвий, шипастых шаров и даже соединять их цепью, а в сжатом потоке такого не было. Своей цели она добилась, но в поисках она попутно задела и возможность подпространственного хранения, которое ей поддавалось только в пределах ауры и тела, созданый карман в стене, стоило ей отойти подальше, мгновенно раскрылся. И только применив эти воспоминания, мне наконец-то удалось положить в своё подпространство нож из столового набора.
– Ура! – освоив очередное умение меня всегда переполняет радость и желание применять освоенное. Последовав своему влечению я поведя рукой перед столом втянул в себя все оставшиеся столовые приборы. – Видали?
Военные удовлетворённо улыбались, я справился с обучением, и они позволили себе достать бутылку вина. Жалкая бутылка на двоих была для таких бравых вояк только разогревом, и находясь в хорошем настроении они решили продолжить веселье. Планы товарищей нарушил всё тот же мужичок-железнодорожник.
– Господа офицеры, всё готово к отправлению.
Лица разогнавшихся для гулянки людей ясно выражали только одно – облом. Пути рыцарей Рун были для них закрыты, а на других, где в связи с решением проблем с тёмными восстановилось движение, не было мест. Понадеявшись на то, что занятые работой с подскочившим напором на гражданских путях, работники железной дороги не успеют до вечера привести в порядок армейскую ветку, военные собирались с толком потратить неожиданный выходной.
На сборы у гвардейцев ушло менее пяти минут, как они связывались между собой я не знал, но когда мы вышли наружу, на площади уже выстраивались в походном порядке солдаты.
– Ну что, отправляешься с нами или всё-таки своим ходом пойдёшь? – широко оскалился Фенрейр.
– Ну да, откажусь я от халявы. Ясен пень что я с вами.
Глава 20
Поезда. Как же я раньше любил поезда. Мягкое покачивание в движении, словно зовущее подремать, проносящиеся за окном виды природы, остановки, как кусочки чужого мира. Теперь поезда, да и похоже любые виды транспорта, будут для меня синонимами страданий, слабости и борьбы с ними. Мне следовало бы прислушаться к предчувствиям когда только входил в вагон, но я был слишком беспечен и расслаблен. Вдобавок гвардейцев отправляли комфортными гражданскими вагонами, а не обычными армейскими, и я поспешил занять привычное мне место у окна, даже опередив имевшего такую же привычку Локсая. Растянувшись на койке, я чувствовал себя почти как в раю, но ровно до момента когда поезд тронулся.
"Отстой!"
– Паренёк, да тебя никак укачивает? – проявил замашки кэпа Фенрейр.
– Я... справлюсь... – перед глазами всё плыло, и с великим трудом мне удалось отвернуться к стенке, сил видеть продолжающих прерванное веселье военных не было.
Разобраться в причинах укачивания было проще, чем это могло казаться. Ученики Драконов имеют множество присущих своим создателям черт, в том числе и особенный взгляд на способы передвижения. Пусть Ученик сам этого не осознаёт, но в глубине души, его драконья сущность не терпит иного способа преодоления больших расстояний, кроме как на своих крыльях. Таким образом мы с ГГ пришли к выводу, что моя проблема сугубо психологического плана, тем более когда меня несла Металикана, я чувствовал себя просто великолепно. После разгадки причины слабости прошёл ещё час страданий, и меня наконец осенило, – самогипноз! Моя наверное единственная возможность преодолеть эту слабость, заключалась в убеждении самого себя в том, что поезд близкое мне существо, ну или полностью зависящее от меня устройство.
"Осталось только подобрать подходящие ассоциации."
– Так, первый вариант думаю более выполним... – даже ГГ укачивало, чудовищный выверт драконьих комплексов подействовал на него лишь самую малость слабее чем на меня. – Повторяй про себя, "Поезд – мой друг!"
"Поезд – мой друг!" – воодушевлённо начал я.
– Больше чувства.
"Поезд – мой друг!"
...
– Не работает.
"Я и сам понял."
– Пробуем цепь ассоциаций. Поезд – это дружественная нам машина, этакая железная змея... – ГГ замолчал. – Вот оно.
"Поезд из железа, железо моя еда, а меня не может тошнить от железа!" – нелепая поначалу мысль мгновенно обнулила половину мерзких ощущений. – Живём!
Грустно, но как бы я не пытался убеждать себя дальше, лёгкое головокружение и тошноту унять так и не удалось. Перевернувшись на спину я стал прислушиваться к разговорам захмелевших людей. А разговоры велись на весьма интересные темы, и напомнили про так и недосказанные слова о некоем Совете магов. Я осторожно, пытаясь не тревожить голову, сел. Увлечённые болтовнёй, военные не сразу обратили на меня внимания, но первым меня заметил тот лейтенант, Диней, которого я раньше оглушил вместе с его солдатами. Разгорячённый спором, офицер указал на меня и предложил сделать судьёй, как незаинтересованное и беспристрастное лицо.
– О, ты наконец-то пришёл в себя, вовремя, – обратился ко мне капитан. – Слушай, значит суть спора такова...
Ну по крайней мере про Совет магов я узнал с лихвой, можно сказать из первых рук. Как оказалось, роты Локсая и Фенрера несли постоянную службу в разных местах, и если капитан служил в столице, то его друг, благодаря своим антимагическим талантам следил за исполнением королевской воли в Эре, городе-резиденции магического Совета. В Фиоре была абсолютная монархия, а маги являлись первой опорой трона. Предыдущий король до своей кончины успел закончить несколько войн, и его главным оружием были призванные на службу члены гильдий волшебников. После побед влияние Совета магов возросло, король щедро вознаградил своих верных слуг, но и давать им слишком большой власти не стал. Однако его преемник оказался более поддатлив, увлечённый самой магией и знаменитыми волшебниками, он часто шёл на уступки Совета, что не могло не вызывать неудовольствия у дворянства и буржуазии. Знать и промышленные олигархи, до этого боровшиеся за влияние на короля только между собой и традиционно не принимавшие в расчёт магов, были весьма не рады увидеть в привычных аутсайдерах, фактически обслуживающем классе, столь серьёзных соперников. Тут я потребовал разъяснений, и узнал, что сотни лет назад, маг Зереф сделал изрядную подлянку своим коллегам и их потомкам, став эталонным Чёрным Властелином.
"Ну хоть не Чорным" – пронеслось у меня в голове, хотя после мастера Боба я был готов поверить в худшее.
Вообщем, этот колдун, упомянутый даже как-то раз Металиканой, силой покорил изрядные территории, развёл магократию с собой в роли бессменного папки, и начал массовые призывы разных тварей. Правители тех времён конечно струхнули от продемонстрированной силы свободных волшебников, и когда с Зерефом было покончено, к аппарату власти магов не подпускали и на пушечный выстрел. Манера легендарного Чёрного мага испепелять на месте надоедающих чиновников, и открывать врата призыва демонов в родовых поместьях упрямых аристократов, хорошо запомнилась всем власть имеющим. Запомнилась настолько, что теперь в мире нет ни одного высшего учебного заведения для магов, и желающие постигать волшебство учатся в основном в своих гильдиях, или у известных наставников. Из-за общей неупорядоченности знаний, естественной для магов паранои в отношении своих секретов, принцип – "мы все учились по немногу, чему-нибудь, и как-нибудь", был наверное самым точным определением ситуации с учёбой. Не стоило забывать и о том, что после Зерефа многие аспекты магии были пересмотренны, запрещенны, или забыты, как потенциально опасные. Таким образом, для Искусства наступило время упадка, из которого, всё ещё с оглядкой на мрачное (или как считают в тёмных гильдиях – славное) наследие, оно только начинает подыматься. Поэтому когда нынешний король Фиора стал настолько открыто симпатизировать Совету, знать и богачи начали выступать против них единым фронтом. И к своему неудовольствию проигрывали.
Однако сутью спора было другое, король, прислушавшись к своим фаворитам, пожелал изменить прежний табель рангов магов на международную буквенную систему. Раньше волшебники делились следующими ступенями: начавшие обучение – ученики, набравшиеся опыта подмастерья, достигшие успехов в выбранном направлении мастера, владеющие несколькими направлениями магистры, и наконец постигшие высоты искусства архимаги. Отдельно стояли высшие маги, обладающие исключительной мощью, и называемые в Фиоре – Богоравными. На фоне такой довольно подробной, на мой взгляд, иерархии, международная система была блеклой, и безликие, идущие по снисходящей S, A, B, C, D, не впечатляли. С чего бы настолько самолюбивым людям, какими, как я считал были все волшебники, соглашаться на подобное, мне и объяснил немало общавшийся с верхушкой магов Фенрейр. Прежний табель здорово ограничивал чародеев, его ступени были созданы ещё в бородатое времячко эпохи Зерефа, в самом расцвете магического искусства, когда маги свободно постигали силы мироздания и создавали неповторимые ныне артефакты. Для магов тех времён изучение нескольких дисциплин было в естественном порядке вещей, узкая специализация была исключением, и они, понятное дело, отразили этот порядок в своей иерархии, продвижение в которой непростым и трудоёмким делом. Добивающийся нового ранга волшебник получал ощутимые преимущества – доступ к новым знаниям, возросший общественный статус, и как следовало за этим новые обязанности. В человеческой цивилизации того времени магия была основой всего, и только сильные и искусные маги могли расчитывать на достойное место в жизни. Дела за которые брались магистры могли быть непосильны для низших рангов, а для архимага были только лёгкой разминкой. При этом доверять работу магистра никому кроме равных ему или высших, было запрещено, строгие правила магов не позволяли допускать к трудным задачам неготовых. Так начинающим волшебникам придавался дополнительный стимул для развития, хочешь заниматься сложной и интересной работой – расти над собой и совершенствуйся, устраивают низкие заработки и простые, неопасные дела, пожалуйста, если ранг вечного подмастерья или ученика не в тягость. И вот наследники этой системы, нынешние маги, были не в силах отказаться от этих рангов, но и не могли полностью соответствовать им, что ещё более осложнялось отсутствующей таки системой образования. Получалась ситуация, в мире орды малых рангов, толпы средних, кучки высших, и почти все владеют только одним, двумя, и редко большим числом видов магии. Довольно неприятно было магам постоянно чувствовать пропасть между собой и прошлыми поколениями, и на одной из международных встреч была предложена идея новой лестницы классов. Первая реакция была ярко отрицательной, но позже многие призадумались, надо было начинать изменения, требовался толчок, и обновлённая классификация могла стать этим началом.
