Текст книги "Любимые враги(СИ)"

Автор книги: Виктор Гламаздин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– У меня был коллега, которого бросили жена и дети, когда он выразил свое возмущение пропагандой зоофилии. Я рад, что служу в консервативной среде. У нас все эти выверты не приветствуются.

– Рано или поздно доберутся и до военфлота, сударь-майор. Уеверен, часть из Ваших коллег из экипажей поддержки десанта на Омикрон свято верят в то, что залпы их палубных батарей поддерживают прогрессивные реформы, которые приведут к счастью. А они приведут к морю слез, океану крови, всевластию олигархата и ошейником для русского человека.

– И каков, по-твоему, выход? – Кокневу и в самом деле было интересно узнать о выводах сержанта.

– Нужны жесткие и быстрые – чтобы не успели поднять шум в других секторах – меры. Депортация рас-аутистов в сектора, где им будут только рады, – это раз. И второе – ввести смертной казни для тех, кто завозит представителей этих рас в Русский сектор.

– На днях смотрел сериал об эволюции наших обезьяньих предков, – сказал Кокнев. – Из милых, туповатых, маленьких зверушек, питавшихся бананами и листвой, обезьяны превратились в хитрых, кровожадных тварей, пожирающих собственных же сородичей. Если бы в это время на Землю прилетели пришельцы – сторонники Абсолютного Добра, – то они бы вырезали нас, в первый же день. И никогда бы не родились Рафаэль, Аристотель, Лао-Цзы, Бах, Вивальди, Толстой и другие. Никогда бы не были возведены города и Гагарин не полетел бы в космос. Может, и нам не стоит спешить с расами-аутистами?

Семен задумался. Аргументы майора были весомы. Но соглашаться с его точкой зрения Оленов не обирался.

– Прилети они на Землю позже, тоже бы увидели немало гнусного: концлагеря, пытки, расстрелы, доносы, массовая промывка мозгов... Да и сейчас нас есть за что уничтожить. А уж причин пришибить расы-аутисты вообще выше крыши.

– Уничтожить, значит, лишить страданий от осознания своих злодеяний. По идее, максимальная жестокость – заставить живое существо осознать, что именно оно натворило.

– А если оно осознать не способно?

– Тем более! Не станешь же ты, сержант, убивать всех голубей из-за того, что один из них нагадил тебе на голову, просто глупо. Я перед этим нашим с тобой разговором подыскал кое-какую статистику. На твоей родной планете упырки убили за все годы своего на ней обитания всего девятьсот сорок семь человек. В основном – бомжей и наркоманов. За это же время в одних только бандитских разборках – в боях за крышевание той или иной помойки – было истреблено одиннадцать тысяч людей. Большинство из них – совершенно посторонние граждане, случайно оказавшиеся на месте перестрелки или теракта. По идее, если и зачищать твою планету от врагов человечества, то не ней надо будет перестрелять всех людей – упырки безопаснее.

– Когда их численность сравниться с людьми, те умоются кровью так, что мало не покажется никому, – возразил Семен. – Посмотрите, сударь-майор, статистику в других секторах. Там уже вовсю идет резня. Но там уже настолько все прогнило, что они обречены. Только мы, русские, сможем остановить заразу. Наш народ исторически запрограммирован на борьбу с угрозами человечеству. Мы бились с ордами кочевников, хотевших превратить Европу в пепелище. Мы спасли мир от порабощения его бонапартистами и гитлеровцами. Мы забили осиновый кол в могилу коммунизма и исламизма, не дали НАТО сжечь Землю в пламени ядерной войны и создали систему галактической безопасности. Уверен, именно нам предстоит встать на пути новой угрозы.

– Сержант, ты меня пугаешь, – покачал головой майор.

– Я сам себя иногда боюсь, – признался Оленов.

– И правильно, – одобрил ход его мыслей Кокнев, – ибо самый страшный враг человека – он сам.

– Самый страшный и самый любимый...

"Где-то я слышал нечто подобное, но где?" – задумался сержант, опустив взгляд на лежавшие в ладони чешуйки.

И вдруг Семен с удивлением увидел, как по ним пробежали латинские буквы, сложившиеся в знаменитую поговорку: "Memento mori!"

И тут Оленов вспомнил все – бойню на Орсине, разгром Шролла и парад на Кобо обитателей преисподней – и отвернулся от майора.

Кокнев подумал, что сержанту стало неловко от того, что он не смог найти достойный аргумент в споре, а может, даже усомнился в своей правоте.

Но на самом деле Семен отвернулся для того, чтобы собеседник не смог увидеть, как на несколько мгновений глаза сержанта превратились в черные провалы, на дне которых метались отблески пламени Геенны.

2

На гладкие плиты взлетной полосы космодрома города Зыкинска – столицы планеты-курорта Дриады – приземлился боевой аэрокатер с зачехленными орудиями. На его темно-зеленом борту, кроме идентификационного номера, упоминалось и судно базирования аэрокатера – крейсер "Алексей Тишайший".

В борту аэрокатера открылся люк и оттуда на бетон космодрома спрыгнул человек в форме сержанта военфлота. Но на военнослужащего носящего такое звание этот человек совершенно не походил.

Его походка была мягка и пружиниста, а движения настолько легки и грациозны, что складывалось впечатление, будто на охоту идет могучий хищник, обернувшийся человеком лишь для того, чтобы незаметно подбираться к своим жертвам.

И в этом оборотне уже трудно было узнать прежнего сержанта Оленова – неуклюжего и добродушного недотепу.

Но еще более, чем внешне, новый Семен от себя прежнего отличался внутренне. В его голове снова звучал голос Врага Рода Человеческого. Однако теперь Сатана вел себя не как наглый гость, выживающий из дома хозяина, а как нанятый за проживание в этом доме работник.

Именно Повелитель Демонов убедил Семена в том, что не мог Кокнев, будучи куратором сержанта, оставить того без пригляда...

Чтобы выйти из-под контроля наблюдателей, Семен ввинтился в многотысячную толпу, выходящих из космического лайнера пассажиров самой дешевой категории обслуживания.

После перелета в тесных каютах экономкласса будущие курортники оказались в мире солнца и пахнущего листвой и цветами воздуха планеты-курорта. Опьяненные всем этим туристы были совершенно беззаботны и думали только о том, как бы поскорее добраться до гостиницы и снять дешевый, но комфортабельный номер, пока в таковые еще не вселились прилетевшие вместе с ними на лайнере конкуренты.

Поэтому никто из прибывших туристов не обратил особого внимания на одетого в скромную сержантскую форму человека с пронизывающим взглядом суровых глаз, идущего почему-то против движения толпы.

"Надо создать иллюзорного двойника, а на себя навесить чары, – подумал Семен. – Правда, на двойника понадобиться много моей жизненной силы. Давать Сатане самому тут чародействовать опасно".

"Чем же я теперь тебе опасен?!" – полюбопытствовал Царь Ада.

"Весь космопорт напичкан следящей аппаратурой, – объяснил Семен соседу по телу. – Ищут контрабанду и запрещенные модификации организмов. Очень чуткие приборы могут отреагировать и на эманации Темного мира. Тогда здесь начнется такой шмон..."

"Логично, еслитТы и дальше собираешься корчить из себя работягу-сержанта? – полюбопытствовал Сатана. – Что, после отпуска планируешь вернуться на крейсер?"

"Надо сначала разобраться с местными тварями, а потом свяжусь с Движением. Посмотрю, как они отреагируют на мои действия на Диане. А там уже видно будет, как поступать. Во любом случае революцию в секторе поднимать не собираюсь".

Едва сержант подумал о том, кого бы "загримировать" под себя, пустив по ложному следу наружку, как на него тут же наткнулась превосходная жертву для возложения ее на алтарь сержантской конспирации.

Жертва эта была придурковатым активистом в куртке с плакатом, призывающим голосовать за некоего Манкмуда Задэ, кандидата в мэры Зыкинска от одной из партий.

От активиста испуганно шарахались все, кто находился рядом, поскольку тот орал и махал руками. Но его это ничуть не смущало. И он затянул пафосную пропагандистскую речевку из множества куплетов, в которых рассказывалось, как легко получить в любой гостинице талон на участи в на выборах мера Зыкинска и отдать свой голос за "достойного кандидата-дата – честности фаната-ната".

Однако активисту не суждено было допеть до конца куплеты. Он наткнулся на чью-то коварно подставленную ногу, получил чей-то сильный злодейский толчок в спину и упал. По бедняге тут же мстительно прошлись те, кому он подпортил праздничное настроение. И активист рисковал быть затоптанным насмерть.

Но к нему на помощь поспешил Семен. Он с помощью Сатаны прошептал заклинание наложения образа, а затем помог подняться скулящему от боли в сломанных ребрах активисту, одновременно с этим наводя на его облик иллюзию, изображающую самого сержанта.

Сам же Оленев, отправив постанывающего активиста в сторону медпункта космопорта, скрылся от наблюдателей в чреве едущего к терминалу космопорта грузового фургона, перевозящего багаж пассажиров.

3

Следивший за Оленовым дрон отправил сообщение двум сидящим в мобиле у аэропорта Зыкинска сотрудникам контрразведки, которые по приказу Кокнева должны были приглядывать в городе за Семеном.

В сообщении говорилось, что сканеры дрона потеряли сержанта из виду.

Однако сотрудники прекрасно видели из своего мобиля, что "сержант" скукожившись и прихрамывая идет к медпункту.

– Наверно, глючит нашу "птичку", – предположил один из контрразведчиков – молодой толстый мулат с бегающими глазами.

– Чего ты хочешь от этого старья!? – пожал плечами напарник мулата. – Хорошо хоть нам на голову пока не свалился...

Семен рассчитывал, что наведенный им на активиста облик продержится хотя бы семь-восемь часов.

Однако туристы, неторопливо шагающие или едущие в аэробусах к гостиницам, настолько забили воздушное пространство города излучением своих коммуниаторов, спеша поделиться с оставленными на родных планетах семьями и друзьями первыми впечатлениями от достопримечательностей Зыкинска, что оно разрушило чародейство. И к активисту вернулся его обычный облик.

Видя такое, ошеломленные мгновенным преображением сержанта сотрудники конрразведки, наблюдавшие за Оленовым, мигом подогнали свой мобиль к активисту и произвели его арест.

На допросе бедолага-активист ни чем не смог помочь контрразведчикам в разгадке тайны исчезновения Оленова.

Но когда о его пропаже они сообщили Кокневу, то майор посоветовал людям из наружки не волноваться и приказал пока не призывать местную полицию на помощь в поисках потерявшегося сержанта.

– Просто спокойно поколесите по окраинам города в поисках каких-либо любопытных происшествий, но без моего приказа ни во что бы не вмешивайтесь, – порекомендовал оплошавшим сотрудника майор.

"Если я правильно понял натуру сержанта, он сейчас будет крутиться возле упырков, – подумал Кокнев. – Интересно, сможет ли он придумать что-либо новое или все-таки придется его сажать уже не в медицинский изолятор, а в камеру следственного изолятора? Кстати, так будет даже лучше за ним приглядывать. И никакие адвокаты уже не смогут вмешаться. Так что, не будем мешать нашему сержанту совершать героические поступки. Пусть порезвится".

Кокнев подстроил высадку Оленова на Дриаде вовсе не из-за стремления предоставить сержанту полноценный отдых с купанием в целебной грязи, загоранием на океанских пляжах и прогулками по многокилометровым парковым зонам с каскадами водопадов и множеством разных забавных зверушек.

Дело заключалось в том, что майора насторожил интерес сержанта к подпольной организации "Движение за защиту людей". Последние три дня Оленов тщательно изучал не только хронологию акций Движения, но и его идеологию.

Майор не видел связи между произошедшим на Орсине и Кобо и интересом сержанта к радикалам, главной целью которых было загнать все расы-аутисты в резервации. Однако Кокнев был профессионалом. И не мог игнорировать интереса своего подопечного к Движению.

Никакой конкретной комбинации майор пока не просчитывал, просто, зная о ненависти Оленова к упыркам, решил отправить его на Диану – планету, где упырки размножались настолько стремительными темпами, что некоторые стаи уже начали выживать людей даже с окраин городов. Ну а то, что Диана была вдобавок еще и известным курортом, придавала правдоподобии версии про направление туда Семена в отпуск для прохождения курса оздоровительных процедур.

4

Таможенный досмотр Семен прошел быстро, поскольку содержимое его сержантского ранца было совершенно стандартным и давным-давно одобренным Таможенным кодексом. На ходу наш герой подвергся сканированию полицейским роботом, который занес в базу данных о гостях планеты подтверждение принадлежности Оленова к роду человеческому и отсутствию в его теле запрещенных законом предметов.

Столь же быстро сержант покончил с формальностями в пункте паспортной службы и направился через центр города к его окраинам.

Семен бодро шагал по Зыкинску, жонглируя подаренными Кокневым чешуйками и насвистывая марш Преображенского полка – негласный гимн "Алексея Тишайшего".

Осматривая готовящуюся к выборам мэра столицу планеты-курорта, сержант недоуменно взирал на содержание незатейливых уличных агитматериалов партий и глуповатые физиономии кандидатов в зыкинские мэры.

Если учесть, что демонстрируемы ролики этих кандидатов соседствовали с рекламой разного рода оздоровительных процедур, в том числе и эротического массажа в лечебной грязи, то на любого, кто впервые очутился на улицах Зыкинска в предвыборный период, городская наглядная агитации производила впечатление, близкое к шоку.

"Охренеть! – негодовал Семен. – Упырки подошли к окраине их города, а эти чудилы делят в нем власть. И кто они после этого? Может, и впрямь самое великое зло не торжествует в преисподней, а тихо таится в душах людей?"

Благородное негодование настолько сильно охватило Семена, что он и не заметил, как дошел до усеянного мусором пустыря, некогда бывшим футбольным полем бывшего поселка бывших шахтеров с планеты Хостел – царства снега и ледяных торосов.

Вышедшие на пенсию шахтеры, забрав с собою чад и домочадцев, поселились на Диане, выкупив землю под свой поселок, чтобы компенсировать уютом планеты-курорта десятилетия унылой жизни на безжизненном Хостеле.

Увы, где жизнь, там и борьба. А где очень комфортно живется одним, всегда найдутся те, кто захочет лишить их этого комфорта.

Завезенные богатыми туристами (только такие могли дать солидную взятку таможенникам, чтобы те закрыли глаза на провоз представителей рас-аутистов) на Диану упырки быстро расплодились в сем благодатном крае.

И уже через пару лет они из смешных зверьков, забавлявших постояльцев гостиниц, превратились в грозу местного населения. Особенно страдали фермерские хутора, расположенные вдали от городов – среди лесов и полей.

Чтобы спастись от зубов упырков, фермеры взялись за оружие. А городская общественность и власти – за фермеров. Их обвинили в нетолерантности и изгнали с Дианы.

В итоге, две трети продуктов теперь производились синтетическим путем – за счет промышленного производства белковой пищи из океанских водорослей. А остальное привозилось на грузовых космолетах с других планет. Впрочем, это мало кого волновало на Диане, поскольку ее доходы росли с ростом числа прилетающих на отдых туристов.

Так же никто не озаботился и судьбой поселка шахтеров с Хостела. Когда они пожаловались на атаки упырков, мэр Зыкинска распорядился о принудительной эвакуации... самих шахтеров и их семей. А поселок оставили упыркам, присвоив ему статус охраняемой муниципальными властями территории...

Несмотря на то, что улицы местами основательно заросли травой и местной разновидностью плюща, а окраска стен зданий поблекла, было заметно, что члены кооператива, который возвел это пригородный поселок, строили его с любовью – не на перепродажу, а для долгой и счастливой жизни.

Здесь отсутствовали элементы того показушного благоустройства, который архитекторы компаний-застройщиков использовали при проектировании массового строительства.

И даже не искушенному в тонкостях ландшафтного дизайна и технологиях обустройства придомовых территорий Оленову не трудно было догадаться, что здесь люди воплотили в жизнь не стандартный строительный проект, а собственную мечту о домашнем уюте. Поэтому здешние дома и дворы резко контрастировали с бездушной, сверхрациональной застройкой кварталов Зыкинска, через которые прошел Семен.

И следы построенного во исполнение этой мечты царства уюта еще были заметны, несмотря на запустение и следы мародерства.

Вечерело. На небе зажглись звезды. Плавающие в чаше фонтанов светильники в виде кувшинок замерцали разными цветами. А фонари на столбах по обочинам парков и скверов осветили сады, стадионы, площадки для отдыха детей и взрослых...

И все вокруг приобрело романтический вид. Уже не так бросалось в глаза то, что скамьи, беседки и декоративные арки в скверах были безжалостно завоеваны местными флорой и фауной – увиты красными лианами растения-паразита, к которому прилепилось великое множество похожих на кулак гнезд кровососущих мух и ос.

Впрочем, кое-какие приметы "нового времени" стали, наоборот, еще более заметны. Когда засияли ровным желтым светом дворовые площадки, вымощенные светодиодной тротуарной плиткой, стало видно, насколько сильно дворы загажены экскрементами упырков, соблюдавших чистоплотность лишь в собственных гнездах.

А еще острый взгляд Семена смог разглядеть, что стоящие по периметру этих площадок деревянные фигурки в виде сказочных персонажей были основательно обгрызены молодым поколением упырков.

"И это разумная раса? – возмутился Семен. – И кому только пришла в голову идея предпочесть людоедов, срущих, где попало, жителям Омикрона, справедливо возмутившимся заселением их родной планеты уродами... М-да, наши правители сошли с ума".

"Вот и вправь ему мозги, когда время будет, – посоветовал Сатана. – Чего охать да вздыхать!? Возглавь какую-либо партию. Выиграй выборы. И делай, что хочешь".

Сержант задумчиво наблюдал, как с вершины искусственной скалы стекала вода. Этот шумный водопад наполнял прудик, из которого узким ручьем, вдоль которого стояли утопающие в болотном ирисе и осоке валуны.

На них сверху были нарисованы смешные рожицы... упырков. Видимо, жители поселка поначалу всерьез верили в безобидность этой коварной расы.

Семен представил себе сначала поселок, наполненный счастливым детским смехом. А потом воображение Оленова услужливо нарисовало перед его внутренним взором совершенно иную картину: охраняемая кольцом бойцов национальной гвардии группа испуганных и обозленных взрослых вместе с плачущими от горя детьми бегут, теряя на ходу вещи, к транспорту для эвакуации...

"Интересно, а почему только на Омикроне подняли восстание против упырков? – подумал Семен. – Ведь они везде выживают народ с родных земель. И, казалось бы, вся нация должна стать на уши и дать по зубам расам-аутистам. Но покамест долбят лишь патриотически настроенную часть населения".

"На Омикроне восстание поднимали вовсе не против зверюг, а против их покровителей – министров местного толерастического планетарного правительства – ставленников толерастов из Правительства метрополии, – пояснил Сатана. – Именно оно, испугавшись революции, послало войска истреблять повстанцев. Впрочем, и самые высокопоставленные толерасты – тоже ширма. Ты был прав, когда говорил о происках вненациональных корпораций".

Разговоры об расах-аутистах с Подавовым, Серафимой и Кокневым заставили Семена пересмотреть свой взгляд на ту силу, которая движет упырками и похожими на них крайне опасными разумными зверьками.

Теперь он понимал, что они – лишь инструмент манипуляции правящего в Галактике олигархата. Правда, для чего ему нужен этот инструмент Семен не имел никакого представления, поскольку гипотеза о том, что полчища рас-аутистов используются для того, чтобы согнать людей с нужных олигархам и их приспешникам территорий, теперь сержанту уже не казалась стопроцентно верной.

"Вот взять, допустим, к примеру, этот поселок, – размышлял Семен. – Понятно было бы, если б отхваченный у местных жителей кусок земли в курортной местности попал под застройку санатория или гостиницы. А тут все отдали упыркам. В чем выгода-то?"

"Не факт, что лет через десять здесь не будет стоять парк с аттракционами, а упырки до этого сдохнут от какой-нибудь отравы, подсунутой застройщиками", – высказал свое мнение Сатана.

"Ну а на Аметисте-то чего зачем кому-то были нужны упырки?"

"Уж слишком там на свалках много жулья развелось, а упырки бы его там подъели, глядишь, и прибыль у хозяев тамошних помоек увеличилась бы", – выдвинул предположение Сатана.

На глаза сержанту попались тщательно обглоданные человеческие кости, белеющие у покрытой местной разновидности плюща стены с темными провалами вместо окон. А рядом были навалены кучи бытовой техники, мебели, предметов гардероба и прочих нужных вещей, брошенных людьми, которые спасали в тот момент самое дорогое – жизнь.

– Да-а, весело тут было во время эвакуации, – Семен со злой усмешкой посмотрел на мелькающие в кустах и среди планок едва видного в окружающей его траве приземистого штакетника красные точки, похожие на тлеющие уголья костра.

То были глаза упырков, сопровождающих каждое движение Пришельца настороженными взглядами.

Семен наклонился и бережно поднял с земли покрытую пылью детскую куклу, на висках которой мерцали зеленым светом точки светодиодов, сообщая о том, что ей необходима подзарядка.

– Я потерялась, – сообщила кукла, откликаясь на прикосновение к ней человеческой руки. – Моя хозяйка – Алиса Дашкова. Девочка живет в третьем доме на Долоховской Аллее. Отнесите меня к моей хозяйке. Алиса скажет Вам спасибо.

"Что же вы творите, гады!" – обратился потрясенный увиденным сержант, сам точно не зная, к кому.

Может, к упыркам, а может, и к их покровителям.

Разгневанный Семен почувствовал, как эманации Темного мира струятся по его телу. Нервная система сержанта отзывалась на вторжение в его плоть демонических субстанций волнами боли и ярости.

Семен до боли сжал кулаки. И тут же почувствовал, как сквозь пальцы руки, в которой были зажаты чешуйки, стекает что-то горячее, словно вулканическая лава. Сержант положил их в карман и поднес к глазам руку.

И с удивлением увидел, как с нее на землю, дымясь и шипя падают раскаленные до предела капли его собственной крови.

"Твоя кровь от эманаций Темного мира приобрела свойство демонической субстанции, – объяснил Сатана. – Ничего страшного: успокоишься, и к тебе обратно вернутся твои эритроциты, лейкоциты, тромбоциты и прочий гемоглобин".

– Увы, подружка, – заговорил с куклой Семен, – нет тут больше твоей Алисы. Очень надеюсь, что она дожила до начала эвакуации и сейчас играет где-то с другой куклой.

– Алиса бросила меня? – спросила кукла.

– Это Алису и всех, кто здесь жил бросили на произвол судьбы, даже не попытавшись защитить от тварей, – объяснил Семен. – А тебя она просто потеряла. Ей, видимо, было очень страшно...

– Тогда отнесите меня к моей хозяйке. Алиса скажет Вам спасибо, – повторила кукла.

Взгляд негодующего Семена привлек столб со щитом из толстого белого пластика с надписью: "Новый заповедник. Охраняется государством". Сержант даже не стал спрашивать у Сатаны, как можно использовать заклинание огненного взора, а просто направил бушевавшие внутри тела эманации Темного мира на этот щит, испепелив его в одно мгновение.

"Ты быстро учишься, – похвалил сержанта Повелитель Демонов. – Еще годик-другой и станешь темным властелином, какими их изображают в фэнтези. Станешь метать огненные шары с драконов и рассказывать каждому встречному о своих планах по завоеванию Вселенной".

За спиной у Семена появились серые тени. Они уплотнились и превратились в иссиня-черные крылья. А над головой Семена запылала багровым пламенем корона, похожая по форме на ту, которую носил в Темном мире Владыка преисподней.

"Все-таки отпечаток моей сущности в твоем теле оказался весьма глубок, – оценил произошедшую с сержантом трансформацию Сатана. – Но все же советую вернуть себе прежний облик. Не исключено, что новоиспеченный заповедник находится под плотным наблюдением разного рода устройств, которым не пропылесосишь магией их искусственные мозги. К тому же я чувствую усиление движения эманаций Темного мира в твоем организме, а он пока не готов к такой серьезной нагрузке".

Семен настороженно огляделся по сторонам и вернул себе прежний вид.

– Отнесите меня к моей хозяйке. Алиса скажет Вам спасибо, – повторила кукла, глядя на сержанта преданным щенячьим взглядом.

5

В оставленном хозяевами поселке обитали четыре стаи упырков. Особых забот по поиску пропитания они не имели. Их регулярно подкармливали безответственные туристы.

Дело заключалось в том, упырки обладали даром гипноза и могли с помощью повизгивания и разного рода ужимок привязать к себе человека. Именно поэтому богачи всюду возили упырков с собой, создавали у себя на виллах зверинцы, а потом отпускали оттуда стаи.

Благодаря таким способностям упырки стоили немалых денег. Именно потому контрабандисты, несмотря на запрет межпланетных перевозок представителей рас-аутистов, ухитрялись провозить упырков даже на самые отдаленные планеты любого из секторов Галактики...

Поскольку новая территория – поселок бывших шахтеров – была завоевана упырками совсем недавно, то между их стаями шла постоянная борьба за тот или иной участок земли. Но сейчас члены всех стай, подгоняемые предчувствием неприятностей (помимо гипноза, были у упырков еще два врожденных дара – возможность ощущать чужие чувства и предугадывать грядущую опасность), объединились в одну.

А та в свою очередь разделилась на четыре группы: на готовых к бегству самок с детьми, на старых и покалеченных особей, на готовых к битве самцов и на готовых ко всему старейшин стай.

Старейшин было четверо. И у каждого имелся свой особый дефект.

У одного из них не хватало оторванного в драке с сородичами уха. Другой же суетливо чесал изъеденный лишаями бок. Третий сильно хромал на обе ноги. А четвертый подслеповато щурился, безуспешно пытаясь разглядеть лицо пришельца, слившееся для упырка в один мутно-серый овал.

Старейшины внимательно наблюдали за каждым движением Оленова. И не могли понять, кто же стоит перед ними.

Пришелец совершенно не походил на своих глупых собратьев – неповоротливых, медлительных, наивных и беспомощных. От него проистекала столь сильная жажда убийства, что ее ощутили, громко запищав от страха, даже спрятанные в логове на другом конце поселка детеныши упырков.

Упырки почуяли в пришельце Зверя, который охотится не за отдельными жертвами, а за целыми народами.

"На мне возмездие, – подумал Семен. – Допустим. Но на ком тогда спасение? Кто после уничтожения тварей и их пособников среди людей будет строить новый мир? Те же тупые чинуши и лживые политиканы? Тогда все бессмысленно. Уже через пару десятков лет новая зараза будет терроризировать человечество".

"В самую точку!" – согласился с сержантов Владыка Преисподней.

Пока Оленов размышлял над своими дальнейшими шагами, старейшины всех четырех стай поселка, наскоро посовещавшись между собой и решив, что пока пришелец не уничтожил их, надо показать ему свое миролюбие, вышли навстречу незнакомцу.

Сержант посмотрел на остановившихся перед ним упырков, чьи седые высокие холки говорили о почтенном возрасте их обладателей. И взгляд этот заставил старейшин содрогнуться от ужаса.

Лицо сержанта исказилось от ярости. Адреналин бушевал в нем с такой силой, что его глаза залила чернота. И теперь на упырков сквозь них смотрела сама Тьма – жестокая, коварная и могущественная. Упырки – не только старейшины, но и все остальные – испуганно задрожали в своих укрытиях.

"Будь я простым сержантом, то купил бы на отпускные что-нибудь из фермерских наборов для осушения местных болот вроде "Напалма-М23" и выжег бы их логово вплоть до подвальных этажей, – подумал Семен. – Будь я Падшим Ангелом, то наслал бы на упырков проклятие ненависти и, хохоча, наблюдал бы, как эти зверьки грызли бы друг другу глотки. Но я ни тот, ни другой. И не собираюсь становиться мстителем-одиночкой. Мне нужны соратники. Но откуда их взять? Не к ретроградами же подаваться? В принципе, в их идеях есть немало интересного. А например, предложение о роботах – вожаках стай – достойно серьезного обдумывания".

И тут пришелец поразил старейшин еще больше. Тьма ушла из его глаз. На этот раз глаза пришельца испускали яркий белый свет. Но упырки испугались его даже больше, чем ту тьму, что царила до этого во взгляде пришельца – теперь уже никто из упырков не сомневался, что к ним пожаловало высшее существо – до этого.

Упырки чувствовали, что с темным ликом этого высшего существа еще можно было договориться, принеся ему достойные жертвы. А вот от светлого лика существа ничего, кроме жестокой смерти – неподкупной и беспощадной – ждать не приходилось.

И тут нервы старейшины не выдержали столь сильного напряжения. Лишайный упал в обморок, шмякнувшись затылком на траву. Хромоногий опустился на землю, поскольку не смог больше стоять на трясущихся, словно под ударами электричества, ногах, и заскулил. Безухий встал на четвереньки и угрожающе зарычал на Оленова, перемежая рычание истерическим воем.

И только полуслепой старейшина остался стоять на задних лапах. При этом, правда, он капитально обгадился, серьезно испортив воздух на месте знаменательной встречи представителей двух рас.

На сей конфуз Семен к своему удивлению откликнулся... безудержным хохотом. Уж очень комичным показалось ему происходящее. Не такой он представлял себе встречу с коварными и злобными тварями. Оленов ожидал от них либо прямой бесхитростной атаки, либо разного рода тактических уловок и, возможно, использования человеческого оружия. А тут – кто обгадился, кто в обморок упал.

"Цирк какой-то, – подумал сержант. – Хорошо, что я их гипнозу не поддаюсь, а то вообще от умиления разрыдался бы".

Желание перебить всю колонию упырков на Диане покинуло Семена.

"И что теперь?" – мигом откликнулся Сатана на столь серьезное изменение в эмоциональном состоянии своего носителя.

"Мы пойдем по узкой тропе между Добром и Злом, ограничивая себя и в том и другом, и используя по мере надобности и то, и другое, – подумал сержант. – Пока не знаю, куда нас приведет эта тропа, лишь уверен: остальные уж точно ведут в бездну. Главное – ПОМНИТЬ О КОВАРСТВЕ ДОБРА И НЕ ПРИЧИНЯТЬ ЗЛА СВЕРХ НЕОБХОДИМОГО".

"И кто же будут эти "мы", идущие между Добром и Злом? – поинтересовался у Оленова Сатана. – Кто последует за тобой?"

"Может, из упырков кого-нибудь выдрессирую, – подумал сержант, с усмешкой глядя, как хромоногий и одноухий старейшины приводят в чувство лишайного коллегу. – Мне есть, что предложить своим последователям".