Текст книги "Любимые враги(СИ)"

Автор книги: Виктор Гламаздин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Тогда я раскрою ужаснейший секрет, – прошептал Семен сохраняя наисерьезнейшее выражение лица. – Меня так заставляет поступать некая сила, что существует вне реальности и здравого смысла.

Лейтенант восторженно охнул и учащенно заморгал.

– Я даже начинаю подозревать, что, – тут Семен сделал эффектную театральную паузу, приблизил губы к уху лейтенанта и произнес с дрожью в голосе: – Моя пропащая душа находится во власти Ду-у-ха Зла-а-а-а!

Джангаров порозовел от потрясения. Подхватил последнюю фразу Оленова. И несколько раз тихо ее повторил, как бы пробуя на вкус. Потом повторил снова. Только громче. И зашелся в припадке яростного смеха – почему-то последняя фраза сержанта показалась лейтенанту вершиной остроумия.

Лукавое лицо лейтенанта от хохота исказилось так, что приняло выражение полного слабоумия. В судорогах неистового веселья Джангаров опрокинулся на спинку кресла и упал вместе с ним на пол.

"Как бы он шею себе не свернул", – забеспокоился Семен, но тут же облегченно вздохнул, наблюдая, как из-под канцелярского стола показались могучие ручищи Джангарова.

Они мощно оперлись о край стола. И вытащили своего хозяина, обессилевшего от приступа хохота, наверх мощным рывком.

Лейтенант вернул на место упавшее кресло. Немного успокоился. Посоветовал Семену вступить в любительский театр. А узнав, что сержант уже сыграл в нем чуть ли не главную роль, попросил его напомнить о цели визита.

– Мне надо к Василь Петровичу, – покорно повторил сержант и, вспомнив, как безотказно подействовала недавно одна из моих фраз на Златку, добавил: – Дело жизни и смерти!

Старлей снова расхохотался и, с трудом сдерживая накатившую на него икоту, наконец-то сообщил Василь Петровичу о моем приходе.

Полковник милостиво разрешил допустить меня к себе.

4

Семен вошел в кабинет начальника станции и несмело произнес:

– Здравия желаю, сударь-полковник.

– Привет, Сеня, – на лице полковника блуждала напряженная улыбка.

Всякий, увидев ее, тут же бы понял, что начальник станции погружен в серьезные дела и не стоит его беспокоить по пустякам.

– Заходи, сержант! Только учти – у меня времени в обрез. Идет вскрытие Саркофага.

– Я, собственно говоря, сударь-полковник, именно по этому поводу, – сообщил Семен.

– Сударь-полковник, хоть я и не имею ни соответствующих чинов, ни официального основания, ни научных степеней, будучи всего лишь нанотехником, позволившим себе на свой страх и риск вести самостоятельные научные исследования...

– Сеня, кончай юродствовать и излагай мысль. Я, между прочим, тоже веду "самостоятельные научные исследования", чтобы не закиснуть от скуки. Кому-то кажется, будто все на руководящей работе обязательно тупеют. Не обязательно. Я считаю, что каждому из нас будет только полезно побольше знать о кобонках и обмениваться знаниями. Правда, без битья физиономий. Так что, сержант, давай говори.

– Слушаюсь, сударь-полковник... Я просмотрел – не по указанной в должностной инструкции обязанности, а чистого любопытства ради -реконструкции всех сооружений кобонков, построенных этой расой вокруг Саркофага.

Сержант выжидающе посмотрел на собеседника, пытаясь определить насколько серьезно тот воспринимает слова сотрудника, нарушившего ради их произнесения строгий армейский порядок. Ведь Семен должен был сначала обратится с рапортом к непосредственному начальству, затем, при отказе того вникать в суть дела, идти далее по служебной иерархической лестнице званий и должностей.

– Продолжай, – кивнул полковник: мол, черт с ней, с субординацией, коли дело того стоит.

– Шестнадцать культурных слоев раскопали археологи в этой зоне. В каждом слое – остатки строений, явно оборонительного строения. Оборонялись, скорее всего, от опасности, исходящей от Саркофага. Я предполагаю, что именно там многие тысячелетия скрывался самый главный враг кобонков, иногда выпускаемый ими на волю. Именно он в конце концов уничтожил всю их цивилизацию.

– Любопытная гипотеза.

– У меня есть, чем ее доказать, сударь-полковник.

– Мне непонятно, Сеня, какая угроза может исходить от Саркофага, если он во всех кобонковских документах упоминается как "Жилище Миротворца" и "Дом Общего Друга"?

– И как Логово Зверя тоже.

– Подожди, Сеня. Ты ведь не станешь спорить, что слова в имени содержащегося в Саркофаге артефакта, "шр" и "олл" соответственно переводятся: первое как "любимый", "обожаемый", "почитаемый", а второе как "друг", "миротворец", "всеобщий умиротворитель"...

– Насчет первого слова не спорю, господин полковник. А вот второе обозначает... Разное оно обозначает. Это-то и сбило наших землекопателей с толку. По моим данным, чаще всего в кобокских источниках поздних культур "оллом" называли опаснейших врагов, коварнейших союзников или старых противников.

– Что же, по-твоему, выходит, кобонки назвали своего бога Обожаемым Старым Противником?

– Скорее – Любимым Врагом. Кстати, версий насчет враждебности начинки Саркофага среди ученых метрополии немало. Это только наши археологи да их коллеги из Академии сразу же успокоились, решив, что наткнулись всего лишь на святилище единого божества, которому поклонялись кобонки. А они, на самом-то деле, рьяно поклонялись только духам предков, будучи, по сути, своего рода "мистиками-атеистами".

– А что считают другие специалисты?

– Разное. Кто-то уверен, что в Саркофаг закачена гигантская масса наркотического газа, при попадании которого в атмосферу планеты, все ее население моментально успокаивалось. А кто-то предполагает, что кобонки изобрели генератор "лучей счастья" и вытаскивали его, когда приходилось туго. Многие уверены, что Шролл – это робот-защитник, спасающий кобонков в моменты нашествий инопланетных агрессоров.

Полковник встал из-за стола. В задумчивости сделал по кабинету несколько шагов. Несколько раз, раскачиваясь, перенес центр тяжести своего тучного тела с пяток на носки. Затем повернулся к сержанту и спросил:

– А что ты сам думаешь по этому поводу?

– Саркофаг открывали и выпускали Шролла на волю во время межгосударственных войн. После этого следовала страшная бойня, в результате последней из них кобонки перестали существовать совсем. Агрессией из космоса тут и не пахнет. А пахнет войной бывших противников против общего врага кобонков – их Любимого Врага.

– Твой вывод?

– Мы все, сударь-полковник, сидим на бомбе колоссальной мощи.

– Бомба? Литиевая? Или что-то другое? – деловито осведомился Палыч.

– Шролл хуже литиевая бомбы! – воскликнул сержант, ободренный интересом начальника к своим словам. – У него иной принцип атаки! Большая часть его ресурсной базы скрыта не в Саркофаге, а зарыта под землей по всей планете. В Саркофаге – только главный процессор всей этой боевой системы. Дорога каждая минута. Я окончательно разгадал предисловие к кобонковским "Летописям двенадцати возрождений". Там описано создание Шролла и принцип его функционирования...

Полковник снова заходил по кабинету. На этот раз – менее задумчиво и более нервно. И проговорил:

– Среди специалистов кое-кто думает так же как ты. Кто-то из них даже назвал Шролла "бронепоездом счастья". Возьмем, допустим, хорошо сохранившиеся изображения второй культуры...

– Это, сударь-полковник, была начальная версия этой самообучающейся машины, – перебил сержант собеседника. – Она тогда действительно походила на колонну приваренных друг к другу танков. И то – дала шороху близлежащим городам. После этого кобонки увлеклись подземными укреплениями. Но, уже руша одиннадцатую культуру, Шролл научился вести войну и в глубинах планетарной коры.

– Даже если ты и прав, Сеня, то все равно наши чрезвычайники...

– Они, конечно, клянутся, что мощи их защитного экрана вполне хватит для подавления чего угодно, так?

Полковник тяжело вздохнул. Подошел к Семену. И глядя ему прямо в глаза, спросил:

– Короче, Сеня, чем ты хочешь меня напугать?

– Сударь-полковник, надо объявить всеобщую эвакуацию. Затем сообщить военным об опасности, чтобы Эскадра разнесла в пух и прах Кобо.

– Во-первых, нас с тобой собственное начальство мигом пошлет куда подальше. Во-вторых, куда подальше нас пошлют и военные. В-третьих... В-третьих, Саркофаг уже полчаса как открыт, но ничего страшного не случилось. Пока что наши детекторы ловят высокую концентрацию наночастиц в атмосфере.

– Это не просто наночастицы, – сказал Семен с отчаяньем в голосе. – Это своего рода лазутчики. Разведка.

– С чего ты взял?!

– Кто другой бы не врубился. А я – так сразу же и просек, поскольку чего-то подобного и ожидал... А еще, сударь-полковник, надо глянуть данные со спутников. Ими должны быть засечены точки активации подземных модулей Шролла.

Полковник вернулся за свой стол. И связался через свой терминал с дежурным оператором службы видеонаблюдения за Кобо, запросив сведения, получаемые от спутников-наблюдателей, летящих по стационарным орбитам над Кобо.

– Ого! – вырвалось у Семена, когда он увидел из-за спины полковника появившуюся перед ним картинку.

Сам же полковник сжал зубы и помрачнел, увидев великое множество возникших непонятно откуда термически активных точек на поверхности планеты.

В кабинет вбежал встревоженный Джангаров и доложил полковнику о взрыве энергетических установок, обеспечивающих работу защитного экрана вокруг Саркофага.

Полковник запросил интеллект станции о развитии событий.

Когда тот начал выдавать катастрофические прогнозы развития событий на экран перед полковником, и сержанту, и полковнику стало ясно: дело – дрянь.

А вот легкомысленный лейтенант пока еще ничего не понял.

– Может, все обойдется, – предположил Джангаров.

– Черта с два! – процедил сквозь зубы Семен.

Палыч встал из-за стола. В задумчивости сделал по кабинету несколько шагов.

– Короче, Сеня, чем ты хочешь меня напугать?

– Надо объявить всеобщую эвакуацию, – ответил, не раздумывая, Семен. – Затем следует вызвать военных, пусть бомбят Шролла, чем есть, с орбиты.

– Саркофаг уже полчаса как открыт, и пока ничего страшного не случилось. – Джангаров еще верил, что все обойдется. – Правда, по непонятным причинам вырубился защитный экран...

– Не вырубился, а вырублен. Чудовище вырвалось на свободу! – сообщил Семен. – Теперь наворотит дел.

В кабинет пулями влетели Чинюков и Златка. Оба были в форме офицеров госбезопасности.

"Вот те на! – воскликнул Сатана. – И твой заклятый друг Чинюков тоже контрразведчик. О, люди! Имя вам – Коварство! Рядом с вами я чувствую себя невинным ягненком. Ха-ха-ха!"

– Сударь-полковник, – обратился к Палычу Чинюков, с подозрением глянув на Семена, – если исключить гипотезу о диверсантах, то приходится признать, некая неизвестная, но явно враждебная нам сущность взрывает одну за другой энергетические установки, обеспечивающие работу защитного экрана вокруг Саркофага. Надо уходить с планеты. Тут стало опасно.

Палыч включил динамик системы голосового оповещения "Апельсиновки".

– Внимание! Говорит начальник станции "Апельсиновка". Приказываю начать эвакуацию архивов и подразделений класса "3М". Подразделениям класса "2М" и "1Н" – оказать поддержку эвакуации. Подразделениям всех категорий классов "С" и "К" – восстановить защитный щит вокруг Саркофага.

– Сеня, неужели тут будет, как на Орсине? – спросила Златка.

– Там были только голодные хищники, – ответил Семен. А у нас тут вообще враг всего живого нарисовался.

Рядом со штабом раздается мощный взрыв. В бронебойное стекло кабинета ударила комьями земли и обломками разрушенных сооружений воздушная волна.

– Если эвакуировать секретную технику не удастся, то придется ее уничтожить, – сказала Златка. – В противном случае с нас шкуру спустят.

Чинюков передал Палычу на подпись планшет с документом об особых полномочиях контрразведки на "Апельсиновке" на время эвакуации. Палыч быстро пробежал взглядом текст документа и молча подписал его.

"Смотри-ка, Сеня, – сказал Сатана, – у них уже все было готово. Видать, поверили в твое пророчество".

Чинюков забрал планшет, кивнул Златке на дверь и ушел.

– Прощай, Сеня! – Златка обняла и поцеловала Семена.

– Прошу тебя, Златка выживи! – попросил сержант. – Обязательно выживи!

– Тут уж, как выйдет, – пожала плечами Златка. – Помни обо мне.

Златка ушла. Семен, с тоской глядя ей вслед, прошептал:

– Буду помнить. Всегда!

ГЛАВА 5. ТУПАЯ ЖЕЛЕЗЯКА!

1

"Вперед, Сеня! В Утюг!" – торопил Оленова Падший Ангел.

И, несмотря на огромное желание броситься к Саркофагу на помощь сослуживцам и встать в ряды сражающихся со Шроллом бойцов, Семен бросился бежать совершенно в другую сторону – к хранилищу.

Сержант уже убедился в том, что Сатана понимает ситуацию намного лучше, чем все здесь. Поэтому Семен вместо того, чтобы принять требуемые уставом действия, последовал совету Князя Тьмы и сейчас резво двигался к месту, где должен был получить силу Темного мира.

Семен мчался по разбитому гусеницами бронетехники шоссе, рискуя соскользнуть ногой в глубокие колеи, продавленные танковыми гусеницами, и упасть, сломав ногу или руку.

Дорога, по которой бежал Семен, была плотно усеяна маслянистыми лужами, образовавшимися из антикоррозийной смазки, стекшей с расконсервированных новеньких танков, и завалена контейнерам из-под боеприпасов и энергобатарей.

Поэтому не стоит удивляться тому, что, как не избегал Семен этих луж и контейнеров, но в конце концов все равно поскользнулся на масле и ударился головой о стенку пустого контейнера.

– Все, – произнес Оленев после того, как пришел в себя. – Нет больше сил.

"Не проблема! – ободрил сержанта Великий Искуситель. – Сейчас помчишься, как рысак".

Сила Сатаны влилась в тело Семена. Из-за этого его осунувшееся от усталости и нервного напряжения лицо приобрело демоническое выражение...

А вот и Утюг.

Сей объект был защищен от внешних воздействий лучше всех сооружений "Апельсиновка". Одна только внешняя оболочка Утюга изготовлена из крепчайшей 50-метровой брони.

"Да, пожалуй, при обороне эта твердыня падет последней", – подумал Семен, тяжело дыша после нелегкого забега.

Семен глотал ртом горячий воздух и с ненавистью смотрел на местное солнце, застрявшее на сизом небосклоне прямо над разнесчастной головой сержанта.

И ему показалось, что оранжевое светило, звезда Кнарр, ответило мне не менее злым взглядом.

Со стороны Саркофага раздались залпы десятков орудий и свист боевых ракет.

"Доигрались! – подумал Семен. – Ожидали пряников от артефакта, стоящего посреди набитой оружием планеты. Олухи!"

Оленов подошел к закрытому толстой, тяжелой плитой входу в склад. Судя по колеям от гусениц и сброшенным у входа в кучу рабочим комбинезонам и пустым коробкам из-под комплектов одежды повышенной защиты, все хранилища Утюга были оставлены людьми, забравшими с собой с собой полагающееся при отражении атаки оружие, технику и материалы.

Семен оперся, чтобы не подвели дрожащие от перенесенного напряжения ноги, об эту плиту двумя руками и крикнул в сторону акустических детекторов Утюга:

– Эй, народ! Кто живой есть?! -

В ответ на вопли Оленова из вмонтированного в складскую стену динамика раздался голос искусственного интеллекта хранилища:

– Данный запрос не поддается распознанию.

– А личность? Личность моя – поддается? – спросил сержант.

– Вы ставите передо мной такую задачу из-за того, что утеряли персональный идентификатор? – поинтересовался искин склада.

– Нет. Просто хочу проверить твои способности, железяка, – схитрил Семен.

– Думаете, складская служба не справится с таким заданием?

В голосе искусственного интеллекта Оленеву послышался сарказм. Разозлившись, сержант выгнул грудь колесом и, стараясь выглядеть максимально солидно, произнес:

– Некогда мне лясы с тобой точить, железяка! Проверяй быстрее мою личность и впускай.

– Вы – Семен Поленов. Уволены за...

– Не Поленов, а Оленов, и не уволен, а переведен! – разозлился Семен. – Могла бы и качнуть инфу из штабной базы данных, чертова жестянка.

– У системы, обслуживающей склады, нет права посылать в штаба запросы.

– Но ты хоть в курсе теперешнего переполоха?

– Поднята общая тревога. Объявлен режим чрезвычайного положения. Выведено 90% сухопутной и воздушной техники. Из арсенала вывезли 20% оружия. В районе первой и второй "Раскопки" идут действия, похожие на боевые.

– Мне нужно войти в хранилище, чтобы дать отпор врагу.

– Обратитесь к дежурному диспетчеру склада.

– А ты на что?

– Я всего лишь рабочий интеллект склада. У меня чисто справочные и технические функции. Административных полномочий я не имею.

Сирена общей тревоги усилила свою громкость до максимума, оповещая всех, что в жизни станции наступает критический момент. Со стороны ближайших к Саркофагу кварталов станции послышались сильные взрывы.

Семен отошел от Утюга и минуты две крутил головой, пытаясь хоть что-то разглядеть в поднявшихся у Саркофага тучах дыма и пыли. А в это время потерявший интерес к разговору с Семеном искин предупредил о том, что выключается из режима беседы.

"Вот же гад!" – сержант в бессильной ярости сжал кулаки.

"Не сдавайся, Сеня! – посоветовал сержанту Сатана. – Я уже приступил к решению проблемы. Просто отвлеки на себя внимание".

Оленов быстрым шагом вернулся к Утюгу. Нажал кнопку связи с его интеллектом и сказал:

– Эй, жестянка, поговорить надо.

– Уже поговорили, – откликнулся искин.

– У меня это... Проблема у меня.

– В чем суть затруднений? – спросил искин.

– Я не знаю кода к хранилищу. А к... В общем – выручай, голова чугунная.

– Данная проблема имеет восемь основных и семьдесят девять запасных вариантов решения.

– Давай то, которое позволит мне открыть дверь без введения кода.

– Думаю, оптимальным для Вас, сударь-сержант, будет решение номер пять.

– Ну?

– Хранилище открывается перед человеком, нуждающимся в укрытии по физическому состоянию.

– Я, вне всякого сомнения, нуждаюсь.

– Несмотря на учащенное сердцебиение и возбужденную нервную систему, Ваше состояние не является опасным для жизни.

– А что же тогда является?

– Истощение.

– И сколько ж я должен голодать?

– Минимум – две недели.

– Проехали. Следующий вариант?

– Ожоги, колотые и резаные раны...

– О-о! Если я пущу кровь из пальца, то дверь откроется?

– Только при условии потери при этом не менее полтора литра крови.

– Да иди ты на фиг, тупая железяка! Полтора литра! Совсем охренеть!

– Как Вам будет угодно, сударь-сержант.

Оленов сделал несколько шагов в сторону от склада. Но тут от мощных взрывов, раздавшихся уже в центре "Апельсиновки", у Семена под ногами вздрогнула земля.

"Не будет там от безоружного тебя толка, – сказал Сатана. – Вернись. Поболтай с искином. Дай мне еще хотя бы минуту".

– Код: "Сезам, откройся!" – крикнул Оленов, снова подходя к воротам Утюга

– Словесный пароль неправилен, – раздалось из бездушного динамика.

– А какой сегодня правилен? – хитро прищурившись, спросил сержант.

Искин промолчал.

"С ходу мне его не обдурить", – понял Семен, тоскливо глядя на стоящий неподалеку автопогрузчик с работающим двигателем, впопыхах брошенный каким-то подразделением на произвол судьбы.

У сержанта мелькнула мысль: разогнать автопогрузчик да и проломить им ворота Утюга. Но здравый смысл подсказал сержанту, что те ворота не проломит даже танк на полном ходу.

– А где болтается дежурный по хранилищу? – спросил у искина сержант, чтобы поддержать беседу.

– Дежурный диспетчер отдал приказ усилить физическую защиту хранилищ и отбыл, не сообщив о времени возвращения.

– Вот блин! – воскликнул Семен.

– Данная фраза носит риторический, констатирующий, общий или специальный характер? – спросил озадаченный искин. – И к какого рода субъекту относится данное определение?

– Ладно, фиг с тобой, – махнул Семен рукой, поняв, что нахрапом ему эту крепость не взять, и вся надежда только на мистические способности Любимого Врага Рода Человеческого. – Но раз в наше хранилище мне не попасть, открой хотя бы вход в предбанник склада. Я там укроюсь в коридоре.

– Не имею на то права без соответствующего пароля.

– Ты с ума сошла, железяка!? Любой не лишенный дееспособности человек, имеющий статус действующего сотрудника станции, имеет право войти в общий коридор. Уж кто-кто, а я-то инструкции знаю. Мне их аж четыре раза пересдавать пришлось... Ты просто автоматически обязан впустить меня сюда.

– За исключением случаев, связанных с общей тревогой.

– То есть?

– В данном случае открыть вход в общий коридор можно только специальным кодом, который имеется у командиров подразделений.

– Вот гадство!

– Зато после введения вышеуказанного кода автоматически открываются все входы во все хранилища, кроме залов арсенала.

– Это обнадеживает, – соврал сержант, ибо вовсе не был обнадежен, а, наоборот, находился на грани отчаяния.

Раздавшиеся совершенно рядом взрывы усилили оное до предела, поскольку это означало только одно – битва от Саркофага перекинулась на территорию станции. Оленов обернулся и увидел поднимающиеся над станцией клубы дыма и столб огня на месте штаба.

Ветер донес до сержанта запах гари и бросил ему в лицо облако пыли. Семен заморгал. Потом протер глаза. Повернулся к входным дверям Утюга. И подумал: "Наших наверняка почти всех покромсало. И меня ждет то же самое. На склад ходу нет. Да и этот дьявол наверняка так же бессилен, как и я. Грош цена нашему договору".

"Во-первых, не путай наши прежние взаимные обязательства с Договором. , – откликнулся Сатана. – А во-вторых, напрасно ты, Сеня, усомнился в моих силах. Ты и представить себе не можешь, насколько велика моя мощь".

– Так в чем же дело? Давно бы распотрошил Шролла и спас бы нас всех.

"Объясняю: между нашими мирами связь слишком слаба. И использовать силу моего мира я не могу. Хочешь усилить ее?"

– У меня нет другого пути. Выживу вряд ли, так хотя бы эту тварь прибить.

"Нужно заключить Договор".

– Мы же договаривались уже!

"Я имею в виду Договор с большой буквы".

– Тот, что подписывают кровью?

"Типа того".

– Что надо сделать?

"Ложись на землю и закрой глаза".

"Вот оно, ради чего демон меня обхаживал!" – догадался сержант.

Сердце Семена беспокойно застучало. Но он выполнил требование Духа Зла, несмотря на риск того, что следующие взрывы накроют тот клочок земли, на котором сейчас лежал Оленов, чье сознание отправилось в Темный мир.

2

Семен очнулся в просторном помещении, где царили мрачные краски и звуки, а под потолком кружили чудища, пользовавшиеся чарами отвода глаз и потому казавшиеся сержанту лишь бесформенными серыми и коричневыми тенями.

Легкие Семена содрогнулись от наполнявшего помещение густого смрада, производимого чадящими черным дымом настенными факелами. Сержант прокашлялся и огляделся.

И увидел, что находится в зале с мрачными темно-синими колоннами, а в десяти шагах от Оленова – существо, чья чешуйчатая кожа переливается всеми оттенками черного цвета – Сатана.

Он вальяжно развалился на кроваво-коричневом (никогда еще Оленов не видел столь зловещего оттенка коричневого цвета), отполированным до блеска и украшенного сверкающими рубинами и затейливой резьбой троне.

Покрытые перламутром ангелы, вырезанные на подлокотниках трона, злобно скалились, будто идущие в атаку на медведя охотничьи псы.

Позади сего замечательнейшего престола возлежал дракон (сержант долго не мог определить – живой ли этот монстр или оный – просто мастерски сделанный механизм), испускающий ноздрями – дым, а глазами – тусклое багровое свечение.

Морда дракона покоилась на куче черепов, похожих на носорожьи. На их лобных костях, в свете пламени тяжелых бронзовых светильников, качающихся на толстых цепях под потолком, были видны начертанные черным письмена незнакомого Семену языка.

Больше всего Семена потрясло, как ни странно, созерцание ножек трона. Они у пола они переходили в лапы какого-то неведомого сержанту фантастического зверя.

Причем пальцы этих лап, вооруженные острыми когтями, каждый из которых легко бы снес сержанту голову, находятся в постоянном движении, нервно подергивая фалангами, словно раздумывая, чего бы такого мерзкого учинить с человеком, стоящим перед троном.

Семен с большим трудом смог оторвать взгляд от этих ужасных когтей и перевел его на обутые в сандалии ноги существа на троне – Князя Тьмы.

– Да, Сеня, копыт у меня и в самом деле не имеется, – поведал Семену Сатана. – Это черти да младшие дьяволы, называемые в темные времена общим термином "нечистая сила", имеют копыта. Я же – ангел высшей иерархии, из гвардии серафимов. И мне положено антропоморфное телосложение.

Семен поднял взгляд еще выше. И увидел могучее туловище, покрытое чешуей и одетое в тунику цвета индиго, опоясанную несколькими слоями широкой мерцающей изумрудным светом лентой.

А еще Оленов заметил, что из-за спины сидящего на троне выглядывают плотно сложенные черные крылья, и увидел могучие руки: одна – расслабленно возлежала на подлокотнике, другая легкомысленно поигрывала коротким магическим жезлом.

– Что ты знаешь про ангелов, Сеня?

– М-м, – про ангелов Оленов знал только одно: их не существует.

– В самой глухой древности ангелов почитали и боялись, уподобляя нас имеющим разум явлениям Природы: ураганам, пожарам, засухам, наводнениям... Словом, мы виделись людям в качестве вестников гнева Божьего.

Семен поднял взгляд еще выше. Наткнулся на обжигающий до кишок взгляд Врага Рода Человеческого. И тут же опустил глаза вниз, упершись в обвивающий подножье престола драконий хвост. Ибо нет смертного, способного выдержать сей жгучий взгляд, испепеляющий разум до самых его глубинЮ и не помутиться при этом рассудком.

– Увы, Сеня, со временем сущность ангелов и их форма подверглись серьезному пересмотру. Составителями Библии наш образ был искромсан самым подлым ревизионистским способом. Такое reduction ad absurdum нашего образа привело к тому, что нас низвели до существ, которые немногим совершеннее человека и используются Богом в качестве мальчишек на побегушках, возвещая всяким плешивым праведникам инструкции и постановления Всевышнего.

"Что мне весь мир, если душу свою потеряю?" – вспомнилось Семену.

– Кстати, те черепа, на которые ты, Сеня, так брезгливо посмотрел, принадлежат вовсе не носорогам, а шести весьма почитаемым в древности пророкам. Под влиянием демонических флюидов атмосферы Темного мира их тела деформировались. Короче говоря: были пророками, а стали носорогами. Смешно?

Семен поглядел на черепа. И почувствовал, как от них исходят волны отчаяния и боли. И попытался себя успокоить: "А если это брехня и наваждение? Вдруг нет тут никаких черепов и никогда не было. И всего этого тоже нет. И хмыря этого чешуйчатого тоже нет. Все сон! Все сон! Все сон!"

– Сочинители дошли до пошлых вещей, – продолжил сидящий на троне. – Они отняли у нас силу, сделав бестелесными полуразумными эфирными сущностями, наподобие привидений. И заставили сутками заниматься непрестанным прославлением достоинств Всемогущего, сделав заодно и Его – параноиком, страдающим беспощадной манией величия. А знаешь, кто больше всего поглумился над ангелами?

– Юмористы? – неожиданно для себя брякнул Семен первое, что пришло на ум, ибо почему-то не мог не отвечать (уж не наложил ли этот гад на меня заклятье, принуждающее говорить против собственного желания).

– Нет. Художники!

– Художники?!

– Из грозных, крылатых, сияющих ярким светом латников античной фактуры с копьями и щитами мы под кистями живописцев, резчиков и скульпторов превратились сначала в беззаботных женоподобных отроков, потом в престарелых бродяг. А под конец легкомысленные малеватели дошли до совершеннейшей пошлости: рисуют нас голенькими детьми-амурчиками с луками, пускающими стрелы любви в людские сердца. Это ли, Сеня, не предел гнусности?!

– Это беспредел гнусности, – на всякий случай поддакнул Семен.

– Ты наверняка хочешь узнать причину моего появления в твоей голове?

– Если Вам не составит труда, то да.

– Начну издалека, ибо время здесь идет так, как я хочу, и на Кобо и секунды не пройдет, болтай мы тут хоть день. Вспомни, Сеня, историю Земли. После распада Североамериканских Штатов, контролировавших до этого все информационные потоки и хранилища, оные превратились из бездонной помойки, и бесконечного множества библиотек, торговых и производственных площадок онлайн-компаний, новостных потоков и мест для пустопорожних тусовок в... Во что?

– В тотальную связь?

– Связь даже в те допотопные времена являлась тотальной.

– В систему подпихивания человеков к прогрессу?

– Традиционные, создававшиеся тысячелетиями общества, которые боролись против социально-технического развития человеческой цивилизации, уже были разрушены. К тому времени беспощадные войны и оккупация армиями передовых держав территории примитивных сообществ поломали канонизированные там стереотипы поведения, основанные на религиозном бреде. Техногенная цивилизация сама по себе – могильщик варварства, суеверий и невежества.

– Тогда – сдаюсь, – развел руками Семен.

– Глобальную сеть, Сеня, начали модерировать международные корпорации, довольно эффективно осуществляющие контроль над поступками людей, киборгов, киберинтеллектов, роботов и созданных конструкторами виртуальных разумных существ вроде того доктора, что обозвал тебя шизофреником.

– Контроль?

– Мягкий. Ненавязчивый. Направленный не столько на искоренение правонарушений, сколько на то, чтобы люди не нанесли себе большого вреда.

– Понимаю.

– Подчинив себе человечество и объединив усилия, через век корпорации попробовали осуществить выход человеческой виртуальности в виртуальность космическую и создать вселенское единое информационное пространство.

– Помню, совсем недавно это было. Проект "Дунай". Не вышло.

– Не скажи. Не вышло, как задумывалось. Но все-таки – вышло. И я – ярчайшее тому доказательство.

– Э-э?!

– Задумка ученых была такова: используя те установки, что качают через гиперкубы вещество из вакуума на ста двадцати трех планетах и технологии, используемые в межзвездных полетах, отформатировать, словно накопитель информации, сам вакуум. И после этого – заполонить созданные кластеры виртуальным содержимым.

– В теории, насколько помню, все было идеально. Ученые обещали огромную прибавку к информационным ресурсам. Однако, несмотря на огромные затраты, все провалилось. Полгода назад ту технологию признали провальной. Что-то говорили про "не оправдавшую себя физико-математическая модель". Разразился скандалище.

– По большому счету, Сеня, новая виртуальная среда вам, людям, была не нужна. Вы и так связали сетью коммуникаций все обжитые человечеством уголки Галактики. Кроме того, мощи современных серверов вполне хватает на создание немыслимого количества виртуальных миров. Заводи любую программу формирования очередного мира с понравившимися тебе физическими, биологическими и социально-историческими алгоритмами развития и резвись себе в нем грозным демиургом. А можно войти в созданную специалистами земную старину, попасть в Третий рейх и попить чайку с Гитлером или побывать вместе с Иваном Грозным в пыточной камере.