Текст книги "Тень правды (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Что ж, мне не жалко. Для того я и развиваю свои способности. Чтобы помогать всем нуждающимся, не только людям.

Последний дух, которого я принял, неожиданно вернулся ко мне и положил на стол конверт.

– Это вам под дверь подсунули. Городовые приходили, хотели с вами лично повидаться. Но мы их запугали до смерти, – домовой улыбнулся и тут же исчез.

Отлично! Нашли кого запугать!

Я поспешно раскрыл конверт и пробежался по короткому сообщению, которое прислал мне главный городовой Тимофеев.

М-да… Всё-таки этот час настал куда быстрее, чем я думал. Завтра в девять утра состоится сразу два судебных заседания, в которых я должен участвовать.

Меня будут обвинять в чтении запрещённых лекций, а сразу после этого будет проходить слушание по делу семьи Мансуровых.

И в обоих случаях мне будет противостоять Андрей Углов.

Что ж, пусть попробует. Он думает, что обходит меня на десятки шагов. Но я знаю, как с ним совладать!

Глава 3

Я проанализировал количество оставшейся лекарской энергии, убедился, что на лечение духов ушло не больше половины, и только после этого принялся восстанавливать свою ногу.

Пришлось воспользоваться и прямым, и обратным витками, поскольку в рану уже успела попасть инфекция. Однако сильное нагноение произойти не успело. Я прочистил рану, ускорил рост повреждённых мышц, сосудов и нервов, а ткани обгоревших стенок пулевого канала заставил отторгнуться. До пробуждения Синицына даже успел подшить штаны. И чуть не вонзил себе иглу в бедро, когда Илья резко вскочил и заорал на всю квартиру.

– Прочь от меня, тварь! Я просто так тебе не сдамся! – воскликнул он, а затем издал протяжный воинственный клич и, наконец, замолчал. Видимо, осознал, что ему уже ничего не угрожает.

– Что, дружище, Мара привиделась? – усмехнулся я.

– Это ты про чёрную костлявую женщину, которая пыталась на меня забраться всю ночь? – удивлённо прошептал Синицын. – А ты откуда знаешь? Ты тоже её видел?

– Долгая история. Но можешь расслабиться, домовые с ней уже разобрались. Однако это – последняя хорошая новость на сегодня. Мне только что пришло письмо от главного городового Тимофеева. Завтра в девять утра состоится суд. Не совсем понял, в каком виде он будет проходить. То ли два заседания подряд, то ли их объединят в одно дело, но придётся нам несладко. Будут разбираться в том, что случилось в тайном логове Мансуровых, а также с моими уроками, на которых я рассказывал о запрещённых темах.

– Да что б меня Грифон задрал! У нас времени на подготовку почти нет! – выругался Синицын. – Осталось меньше суток. Но я смогу защитить тебя от обвинений. У меня есть несколько идей, как это сделать. А насчёт дела Мансуровых всё ещё проще. Там ты вообще ни в чём не виноват.

– Ты упускаешь одну очень важную деталь, Илья, – произнёс я. – Ты ещё не догадался, кто будет выступать в роли нашего главного противника на суде?

– Ох, нет, вот только этого нам не хватало… Я догадывался, что он будет предъявлять обвинения насчёт твоего преподавания, но про дело Мансуровых я даже не подумал, – почесал затылок Синицын.

– И в этом вся проблема, Илья. Андрей Углов будет заниматься двумя делами сразу. Закон ему это не запрещает. Как председатель комитета академии он будет докладывать о моих нарушениях и параллельно защищать Мансуровых в роли их личного адвоката, – пояснил я.

– Так он всё-таки с ними заодно? – скрипнул зубами Илья. – Тогда его самого засудить надо! Он же невероятно рискует, пытаясь прикрыть их задницы!

– А в чём тут риск? – поинтересовался я. – Разве адвокат в случае поражения садится в тюрьму вместе с обвиняемыми? Нет, конечно. А то, что он работает на Мансуровых, я понял уже давно. Он вставлял мне палки в колёса чуть ли не чаще, чем они. Подозреваю, что именно он прикрывает их с юридической стороны.

– А может, нам это… Ну, ты меня понял, – потёр руку об руку Синицын.

– Мне даже страшно представить, на что ты пытаешься намекнуть, – нахмурился я.

– Давай поймаем его ещё до начала суда. Сегодня. Пообщаемся, так сказать, с глазу на глаз. Убедим встать на нашу сторону, – ухмыльнулся Илья.

– Ты хочешь заставить адвоката Мансуровых перейти на нашу сторону силой? – наконец, понял я. – Хуже идеи не придумать, Илья. Тогда мы до суда вообще не дотянем. Он сделает всё, чтобы засадить нас ещё раньше.

Порой поражаюсь, как в голове Синицына зарождаются такие идеи. С одной стороны, он всегда старается мыслить с точки зрения законов, хорошо разбирается во всех юридических и экономических нюансах, которые я понимаю весьма поверхностно, но…

Иногда он выдаёт вот это!

«А давай найдём адвоката и запытаем его! Или просто набьём кому-нибудь морду. Или начнём дуэль на ровном месте!»

В этом весь Синицын.

– Слушай, но если ты отвергаешь все мои варианты, то каким образом мы тогда должны решить все навалившиеся проблемы⁈ – воскликнул Илья. – У тебя есть хоть какие-нибудь идеи?

– Есть, – коротко ответил я. – До суда у нас меньше двадцати часов. За это время нам нужно не просто обобщить все имеющиеся факты. Необходимо добыть новые улики, доказательства виновности Мансуровых и нашей с тобой непричастности к произошедшему. Правда… С делом, которое касается моего преподавания в академии, разрешить ситуацию будет трудно. Я действительно рассказывал студентам то, что не подразумевает программа третьего курса. И в целом я готов слить это дело Углову. Увольнение из академии – это не проблема. Я уже сделал достаточно, находясь в её стенах. Создал рентген-аппарат, спас Токса. Единственное, что я потеряю, если меня уволят, это связь с Доброхотом. Но он сам принял решение вступить в клан Лихого.

– Погоди-погоди, – перебил меня Синицын. – Я понял твою мысль. Искать доказательства твоей невиновности в этом деле – пустая трата времени. Согласен. Но можешь доверить это дело мне. Я со всем разберусь. Лучше давай обсудим, как нам подготовить всё необходимое, чтобы Мансуровых упекли за решётку.

– Для этого нам нужно встретиться с тремя людьми, – ответил я. – С Токсом, который вернул себе облик Евгения Балашова, с Угловым и…

– Ага! Всё-таки мою идею насчёт Углова ты подхватил? – обрадовался Синицын.

– Я говорю не про Андрея, а про Углова-старшего. Всеволод Валерьевич является главой ордена лекарей Саратовской губернии. Он всегда выступал на моей стороне. С того самого дня, как я впервые зарегистрировал свой патент, он поддерживал каждое моё начинание. Напрямую мы почти не общались, но он явно не разделяет той ненависти, которую питает ко мне его сын.

– Понял, значит, ты хочешь повлиять на Андрея через его отца? – подытожил Синицын. – Хорошо, но кто третий? Есть ещё один человек, связанный с Мансуровыми?

– Есть, – кивнул я. – И мы оба хорошо с ним знакомы. Александр Анатольевич Щеблетов.

– Вот его мы точно должны по стенке размазать! – вскрикнул Илья. – Этот ублюдок нас несколько раз кинул. Всё началось с того, что он задвинул нам совершенно неадекватные проценты, из-за чего мы потеряли кучу денег, а потом начал доказывать, что ты – ненастоящий Мечников.

– Именно! – подняв указательный палец, произнёс я. – А всё потому, что он работает не только с Мансуровыми. Он напрямую взаимодействует с человеком в маске, с которым я встречался не так давно. А этот таинственный человек является производителем оружия и главным звеном всей этой запутанной сети. Именно он командует Мансуровыми.

А также является избранником Телесфора, о чём Синицыну пока знать не следует. Он уже многое слышал о богах от меня, но я не хочу, чтобы мой друг вникал и в эти тайны. А то ещё задумает набить морду кому-нибудь из высших существ. Тогда я его уже точно не смогу достать из очередной передряги.

Хотя, возвращаясь к теме Щеблетова, в последний раз, когда я его видел, Александру было совсем несладко. Лидер их организации в нём разочаровался и даже угрожал нашему бывшему партнёру по бизнесу. Возможно, Щеблетов уже не сотрудничает с избранником Телесфора. Хотя это предположение очень спорное. Думаю, если бы он хотел убрать его из своего круга, то убрал бы Александра из жизни в целом.

Правда… Есть небольшая вероятность, что произошло и то и другое одновременно. Если Александра изгнали из организации, но не смогли убить, поскольку он смог себя защитить. К примеру, информацией.

На это рассчитывать не стоит, но всё же можно понадеяться, что у Щеблетова есть что-то на избранника Телесфора. И если мы вытрясем из него эту информацию или убедим выступить в суде, наши враги не просто подпортят свою репутацию. Вся их империя рухнет к чёртовой матери. Вот к этому и нужно стремиться.

– Ладно, Алексей, каков наш план? – поинтересовался Синицын. – Времени у нас мало, так что мы могли бы разделиться.

– Именно это я и хотел предложить. Со старшим Угловым говорить я буду лично. И с Александром Щеблетовым однозначно встретиться должен именно я… – пришлось сделать паузу и обдумать дальнейший план действий.

Отправить Илью к Евгению? Я уже настолько привык решать все вопросы самостоятельно, что мне даже хочется побывать во всех трёх местах лично. Но столько времени у меня нет. Придётся делегировать часть Синицыну. Нельзя держать на себе абсолютно все задачи.

– Да, так и поступим, – подытожил я. – А ты наведайся в госпиталь. Разумовский тебя уже знает. Попроси его, чтобы он пустил тебя в палату к Евгению Балашову. Поговори с ним. Он должен помнить тебя. В роли Токса вы с ним уже пересекались. Да и в целом я ему много о тебе рассказывал. Он не станет скрывать информацию. Но твоя задача – обсудить с ним, что можно говорить на суде, а о чём стоит умолчать. Я уверен, что его туда вызовут. Если потребуется, принесут на носилках. Показания Евгения могут многое изменить, поскольку он – ключевая фигура всей этой эпопеи.

Синицын в курсе всего, что нужно объяснить Балашову. Он – единственный, кто так же хорошо знаком с общей картиной, как и я.

Мы не стали тратить время попусту и рванули в разные части Саратова, чтобы поскорее собрать всю информацию. Первым делом я решил посетить здание ордена лекарей. Проторчал целый час в фойе, пытаясь добиться аудиенции у главы ордена. Однако сотрудники, которые организовывали допуск в закрытые секции ордена, почему-то долгое время отсутствовали. В итоге я не дождался их, перелез через металлическое ограждение и проник туда самостоятельно.

Смог даже добраться до секретаря Углова-старшего, но там меня ждал особенно неприятный сюрприз.

– Всеволод Валерьевич? А вы к нему точно записаны? – ведя записи в своём журнале, спросил меня секретарь. – Не припомню, чтобы вы записывались на эту дату. И уж поверьте, я не ошибаюсь. Ведь список записавшихся я веду самостоятельно.

– Я не записан. Однако Всеволод Валерьевич обязательно меня примет, – прямо сказал я. – Если вы назовёте ему мою фамилию. Я – Мечников.

– Мечников? Алексей Александрович? – удивился секретарь. – И вправду… Господин Углов упоминал, что вас можно пускать даже в том случае, если запись полностью забита. Но спешу вас разочаровать, господин Мечников. Всеволода Валерьевича сегодня нет. И появится он нескоро.

– Могу узнать – почему? Он в отъезде? – спросил я.

– И да, и нет. Он приболел и передал все дела своему заместителю. Сейчас господин Углов находится в другом городе. Его перевезли вчера вечером. Ему стало плохо прямо на рабочем месте. К сожалению, он не смог помочь себе самостоятельно, а госпиталь был забит. Поэтому нам пришлось заказать карету и направить его за пределы Саратова.

Ох и нехорошее совпадение! Странно, что такое случилось с ним именно перед судом. Будто всё это подстроено.

– Но, если хотите, я могу попросить его заместителя принять вас. Правда, я сомневаюсь, что он согласится брать на себя дополнительную работу, – произнёс секретарь.

– Не стоит утруждаться. Мне нужен не глава ордена, а сам господин Углов, – ответил я. – Прошу прощения за беспокойство.

Прервав разговор с секретарём, я спешно покинул территорию ордена. Меня не покидали мысли о резко возникшем заболевании Углова. Что-то здесь не так… Готов поклясться, что эту ситуацию кто-то подстроил.

Не знаю, какие взаимоотношения между Андреем Угловым и его отцом, но… Почему-то мне кажется, что именно этот гнилой юрист довёл главу своего рода до такого состояния.

Может, он его отравил?

Не стану клеветать. На мой взгляд, нужно быть совсем конченым уродом, чтобы так навредить собственному отцу. Но, с другой стороны, что ещё ожидать от человека, который работает на Мансуровых?

Думаю, Всеволода Валерьевича убрали специально, чтобы он не попал на суд, поскольку всем было известно – он будет действовать справедливо и начнёт валить Викторию и Аркадия Мансуровых.

Первый из трёх человек, кто мог бы помочь мне на суде, выбыл из игры. Остаются только Александр Щеблетов и Евгений Балашов. Хотя на первого надеяться не стоит. Слишком уж велика вероятность, что ему промыли мозги настолько, что он даже видеться со мной не захочет.

Я проскочил из главного корпуса ордена в небольшое здание, что располагалось на задворках лекарского комплекса. Щеблетов должен находиться там, поскольку именно в этом отделе занимаются вопросами финансирования лекарских изобретений и выплатами за патенты.

Когда я прошёл в здание, почти все его сотрудники отлучились на обед. Охраны в нём не оказалось, поскольку в эту часть комплекса редко кто забредает. Её найти-то даже трудно, поскольку она сокрыта чем-то вроде небольшой парковой зоны, сооружённой для сотрудников ордена.

И на этот раз мне крупно повезло. Если в главном корпусе я нашёл кого угодно, но только не Углова, здесь случилось всё в точности до наоборот.

Единственным человеком, который не ушёл на обед, оказался Александр Щеблетов. Он даже не заметил, как я вошёл в его кабинет. С его лба капал пот, а правая рука мужчины бегала по бумаге. Создавалось впечатление, что он сильно отстаёт от графика и пытается наверстать упущенное, пока остальные обедают.

– А вы изменились, Александр Анатольевич, – нарушил гробовую тишину я. – Исхудали. Питаетесь плохо, или на вас так повлиял стресс?

Щеблетов вздрогнул, чуть не перевернул ногами свой письменный стол, а затем выронил ручку и повалил на пол несколько записных книжек и папок с документами.

– В-вы… – прошептал он так, будто увидел не бывшего партнёра, а смерть с косой. – Мечников, что вы здесь делаете⁈

– Не тревожьтесь так сильно, – произнёс я и запер за собой дверь. – Единственное, что меня интересует – это приватная беседа. Мы просто поговорим. Обещаю, я не буду затевать с вами драку.

А Щеблетов будто именно этого и боялся. Я уже заметил, что он начал поглядывать на открытое окно, явно готовясь сбежать от меня. Однако я прошёл вдоль западной стены кабинета и прикрыл его, чтобы исключить возможность побега Александра.

– Простите, что приходится хозяйничать, но мне дует, – солгал я. – Не хотелось бы заболеть прямо перед судом.

А Щеблетов до сих пор не смог промолвить ни слова. Трясся так, будто на него обрушилась его же собственная магия. Кстати, странно, что он меня так боялся. Да, у меня есть обратный виток, но я сомневаюсь, что мне удастся победить Александра в прямом столкновении. Он – очень сильный маг льда. Практически равный Игорю Лебедеву по количеству стихийных магических ядер.

При желании Александр может покрыть льдом всё здание, и я даже не пойму, в какой момент наступит моя смерть.

Но он всё равно боится.

– Не могу говорить. Мне запрещено, – произнёс он и тут же схватился за сердце.

Да что с ним происходит? Такое впечатление, будто я разговариваю не с молодым человеком, а с нервным стариком, которого вот-вот хватит инфаркт миокарда.

– Повторяю – я не причиню вам вреда. Я правда просто хочу поговорить, не более того. Даю слово, – решил успокоить собеседника я.

Но в этот момент Александр сделал то, чего я ожидал от него меньше всего.

Разрыдался, как маленький ребёнок.

– Пожалуйста, пожалуйста, – много раз повторил он. – Не надо. Уйдите, прошу.

Я почувствовал, как мой затылок вспыхнул из-за воздействия клятвы лекаря. Она намекнула, что Щеблетову очень плохо, а я каким-то образом лишь усугубляю его состояние.

Будто я убиваю его словами.

И тогда до меня дошло, что здесь происходит. Я не стал больше задавать ему вопросов. Избранник Телесфора подстраховался и здесь тоже.

– Понял, – коротко сказал я. – Ухожу.

Судя по тому, как Щеблетову стало плохо, он дал магическую клятву своему нанимателю. Скорее всего, производитель оружия запретил ему со мной разговаривать. Если бы я пробыл в кабинете ещё несколько минут, Александр скончался бы от инфаркта или другого острого заболевания.

После того как он нас с Синицыным предал, я уже не питаю к нему никакой симпатии, однако убивать человека таким образом мне тоже не хочется.

Враг предусмотрел все мои шаги. Убрал Углова-старшего, «зашил» рот Щеблетову. Остаётся надеяться только на Евгения Балашова.

Как только я вышел из здания, ко мне тут же подбежал Илья Синицын. Выглядел он отнюдь не лучше Щеблетова.

– Я… Я тебя везде ищу, Алексей. У нас проблемы. Очень большие проблемы! – бормотал он.

– Что случилось? Только не говори, что Балашова уже вывезли из госпиталя! – воскликнул я.

– Нет. Он там. Вот только… – Илья выдержал паузу, чтобы отдышаться, а затем заявил: – Он отрицает, что его зовут Евгений Балашов.

Глава 4

В этот момент я даже забыл о том, что у нас намечаются судебные разбирательства. Из головы вылетело всё, что планировал и чем занимался в течение дня.

Я настолько оторопел, что в уме даже промелькнула фраза из старого фильма: «Шеф, всё пропало, всё пропало!»

Столько трудов ради спасения Токса и его истинной личности… И что в итоге? Он считает себя другим человеком? Так я всё-таки где-то ошибся, и перенос души не удался?

Я ведь чувствовал, что с его организмом что-то не так, но ни по каким признакам не мог понять, в чём же дело. Но нехорошее предчувствие меня не покидало. Будто со здоровьем или душой Евгения Балашова должно что-то произойти. Может, это Виктория нашла обходной путь и каким-то образом меня обманула?

Нет. Маловероятно. Я заставил её дать магическую клятву. Если бы она попыталась как-то навредить Евгению или изменить его тело, Виктория Мансурова уже была бы мертва.

Нет смысла стоять здесь и гадать, что же случилось на самом деле. Нужно повидаться с Балашовым лично. Тем более, я всё равно собирался заглянуть в госпиталь, если останется свободное время. Там лежит мой старший брат Кирилл Мечников, но встречу с ним я откладывал, поскольку он показания городовым уже давал, а на суд его привести не могут. Его состояние крайне тяжёлое. Он целый месяц сидел в подвале, из него высасывали жизненную энергию, практически не кормили и не поили. В итоге все его раны нагноились, и развился сепсис.

– Возвращаемся в госпиталь, – скомандовал Синицыну я. – Поговорю с ним сам.

Сказав это, я тут же пошагал к губернскому госпиталю, а Синицыну пришлось меня догонять, поскольку он до сих пор не отдышался от пробежки до корпуса ордена и был вынужден немного постоять на одном месте, чтобы восстановить дыхание.

– Ты не понимаешь! – нагнав меня, заявил он. – Токс… Тьфу! Никак не могу привыкнуть к его настоящему имени. В смысле, Евгений вообще ничего не понимает. Такое впечатление, будто он – совсем другой человек. Мы где-то допустили промашку.

– Не спеши. Эту ситуацию можно объяснить двумя способами, – ответил я. – Либо он действительно всё забыл, и теперь нам придётся лечить амнезию, либо в нём находится другая душа. Другой человек.

– В обоих вариантах мы по уши в дерьме, – подытожил Синицын. – Но первый всё же более предпочтителен. Так у нас хотя бы есть шанс вернуть ему воспоминания.

– Что конкретно он сказал, когда ты его посетил? – спросил я.

– Он решил, что я один из сотрудников госпиталя и попросил, чтобы я принёс ему еды, – принялся объяснять Синицын. – Ну… Я решил, что он плохо себя чувствует, и набить желудок – это то, что ему сейчас действительно нужно. Сходил на кухню, попросил дополнительную порцию для него, принёс ему. Он сразу же принялся жрать. Да! Именно жрать. Чуть ли не руками суп хлебать начал. Вернее… Если честно, я не уверен, что ты хочешь это знать.

– Хочу, рассказывай все подробности, – велел я.

– Он лицом в тарелку с супом опустился и просто выпил его. Мне показалось, что он даже ложку в руки взять не может. Такое ощущение, что этот ритуал повредил его нервную систему. Иначе я не знаю, как объяснить такое поведение, – произнёс Илья.

– Ты ему представился? Имя своё назвал? – продолжил расспрашивать Синицына я.

– И своё назвал, и твоё, но он сказал, что понятия не имеет, о ком идёт речь. И разговаривает Евгений как-то странно. Будто он не аристократ, а крестьянин. Нет… Даже крестьяне разговаривают лучше. Не знаю, как бы помягче выразиться. В общем, мне кажется, что он теперь умственно отсталый.

Ну просто «прекрасно»! Все варианты не вселяют надежды. Умственная отсталость, повреждённая нервная система, другая душа… И ведь это только догадки Синицына. На этом список не заканчивается. Когда я его осмотрю, может появиться ещё несколько вариантов потенциального диагноза.

Когда мы с Ильёй вошли в госпиталь, нас тут же встретил Александр Разумовский. Главный лекарь утёр пот со лба и тут же заявил:

– Я больше не могу его здесь держать, Алексей Александрович. Простите меня. Понимаю, что он – близкий вам человек. Но этот пациент уже попытался напасть на моих сотрудников. А ранее угрожал городовым. Если не хотите, чтобы он оказался в тюрьме, придётся перевести его в лечебницу для душевнобольных.

О нет! Только этого не хватало. Я прекрасно знаю, как выглядели такие лечебницы в девятнадцатом веке. Если в моём мире тяжёлых психически больных держали в специальных палатах, то тут ситуация совершенно иная.

Не могу сказать, что в двадцать первом веке ситуация прямо-таки радужная, когда речь заходит о психах, но в моём мире им пытались создать хоть какие-то более-менее благоприятные условия. Безобидных пациентов держали в обычных палатах, ухаживали за ними, позволяли гулять по территории лечебницы, предлагали им реабилитационные процедуры и досуг. Опасных для окружения больных обездвиживали и содержали в специальных камерах, где они не смогут навредить ни себе, ни другим.

Но то будет лишь через двести лет. На дворе девятнадцатый век, когда к психически больным относятся как к бесправным существам. Как к животным со скотного двора.

Оскорбления, избиения, пытки. Так было в истории моего мира, но не удивлюсь, если и здесь практикуется нечто подобное. Скорее всего, в этой реальности к ним относятся ещё хуже, поскольку тут веруют в демонов и прочую нечисть. И даже образованные лекари могут запросто заключить, что пациент одержим каким-нибудь потусторонним паразитом.

– Александр Иванович, не спешите, – сказал ему я. – Для начала позвольте мне пообщаться с ним лично. В психиатрическую лечебницу вы всегда успеете отправить этого человека. Но ещё есть шанс, что я смогу восстановить ему рассудок.

– Если честно, после всего, что мне пришлось увидеть, работая с вами, я даже не удивлюсь, если вы воду в вино превратите, – усмехнулся он. – Но с этим пациентом точно всё кончено. Я уже видел таких, как он. Вы уж простите за подробности, но он только что… Как бы помягче выразиться…

– Говорите как есть. Я – человек простой. Всё пойму, – ответил я.

– Он помочился в углу своей палаты, – поморщился Разумовский. – Теперь-то вы понимаете, что с ним что-то не так?

– И всё же я его осмотрю. Давайте договоримся, что подводить итоги насчёт его состояния мы будем только после того, как я выставлю диагноз. Понимаю, что я здесь не работаю и не имею никакого веса, но…

– Вы имеете вес, – ответил Разумовский. – Ваши записи я уже начал использовать, как свои, честно говоря. Надеюсь, вы не будете обижаться. Вы – грамотный человек, кто бы что не говорил. Поэтому я не против, если вы побудете с этим, мягко говоря, странным пациентом наедине. Если уж вы не вернёте ему разум, то уже никто не сможет это сделать.

Получив разрешение Разумовского, я направился к палате, где лежал Евгений Балашов. Или то, чем он в итоге стал. Городовых, к счастью, у его палаты не оказалось. Видимо, они уже решили, что он абсолютно невменяем.

И, между тем, это тоже огромный минус для нашего завтрашнего дела. Один из самых главных свидетелей, который может пролить свет на ситуацию с Виктором Балашовым, вышел из игры.

Я даже начал задумываться о том, не повлиял ли на него кто-то из людей избранника Телесфора, но это очень маловероятно. Никто бы не стал соваться в губернский госпиталь, где каждый день дежурят городовые. Евгений Балашов с самого момента своего возрождения был не в себе. Но факт остаётся фактом, ещё один свидетель пока что нам помочь не может.

Всеволод Углов, Александр Щеблетов, Евгений Балашов – их вернуть в игру будет практически невозможно.

На моей стороне пока что могут выступить только Илья Синицын, Артур Мансуров и Кирилл Мечников. Правда, Кирилл вряд ли окажется в здании суда. Я ещё проверю его состояние, но что-то мне подсказывает, что с больничной койки он поднимется нескоро.

– Илья, лучше подожди снаружи, – попросил Синицына я. – Хочу пообщаться с Евгением один на один. Думаю, ему так будет проще.

Илья кивнул, а я прошёл в палату и запер за собой дверь. После чего тут же обнаружил, как Евгений Балашов пытается пить воду. И это было до ужаса странное зрелище.

Бокал в его руках трясся, а воду он поглощал языком. Лакал её, как это обычно делает животное. Больше всего его поведение походило на собаку.

– Здравствуй, Евгений, – произнёс я.

У меня уже начали закрадываться мысли на тему того, что на самом деле произошло с Балашовым, но я не стал спешить с выводами.

Он резко перестал пить, отставил бокал, пролив половину воды на себя, а затем заявил:

– Я уже говорил. Я – не Евгений. Хватит меня так называть! Я понятия не имею, почему вы все меня путаете с кем-то!

– А как тебя зовут на самом деле? – поинтересовался я.

– Ты меня уже спрашивал, – заявил он.

– Неправда, – постепенно приближаясь к Евгению, произнёс я. – Я только что пришёл.

– И вправду. Пахнешь иначе. Лучше. Значит, это спрашивал другой «ты». Такой же гладкокожий, – заявил он.

Мои предположения оказались верны. От этого «человека» исходит двойная жизненная энергия. В нём действительно живут две души. Именно это меня и смутило в первый раз. А тот, с кем я говорю, и вовсе человеком не является. Похоже, передо мной более примитивное животное, которое подстроилось под новый организм.

– И всё же назови своё имя, – попросил я.

– Сначала меня называли Полканом, – ответил он. – А потом, когда мой хозяин умер, я стал «Иди отсюда». Или «Пошёл вон».

– Кем ты себя считаешь? Ты – человек? – присев рядом с пациентом, произнёс я.

На этот раз он задумался.

– Нет, – после долгой паузы произнёс он. – Я выгляжу как человек. Но на деле я то, что вы привыкли называть собакой.

Так и думал. Слишком уж он напоминает мне пса. Поведение очень свойственно этому животному. Только сейчас передо мной собака, которая обрела человеческий мозг.

Да уж, никогда не думал, что стану участником сюжета, который будто бы написал сам Булгаков.

– Послушай, Полкан, – произнёс я. – Опасности конкретно я для тебя не представляю. Я здесь, чтобы помочь тебе.

Он принюхался.

– Я так и понял. Ты – не такой, как другие. Пахнешь иначе. Ты не боишься меня, – обрывистыми фразами выразил свои мысли он.

– Скажи, что с тобой случилось до того, как ты оказался в этом теле? – спросил я.

– Догонял вшивого серого кота, – прорычал он. – Эта сволочь убежала в лес. А потом что-то прыгнуло мне на голову. И я перестал думать.

Видимо, этот пёс оказался в Красногривовском лесу, а потом его прикончил мана-клещ, который в будущем стал Токсом. Получается, что Виктория всё сделала правильно, но в итоговое тело попало сразу две души. Выходит, что Сухоруков вернул к жизни не только Евгения, но и собаку по кличке «Полкан». М-да… Некоторые люди даже после смерти умудряются оставлять следы сотворённых ими дел.

– Смотри, как обстоят дела, Полкан, – продолжил объяснения я. – Сейчас ты находишься в теле человека. И в этом теле должно присутствовать ещё одно сознание. Ты понимаешь, о чём я говорю?

– Ещё одно сознание? – нахмурился он. – Это ты про ту дрянь, которая постоянно пытается вырваться наружу? Я мысленно покусываю её, чтобы не мешала мне жить. Я не хочу снова оказаться в темноте. Мне нравится жить.

Чёрт подери… Значит, Евгений всё же тут есть. Он жив. Главное – придумать, как извлечь его из недр подсознания. Но Полкан этого боится. Он думает, что погибнет, если его сознание снова подавят.

– Доверься мне, – попросил я. – И доверься тому человеку, который пытается тебя вытеснить. Мы не желаем тебе зла. Обещаю, мы обязательно попытаемся спасти тебе жизнь. Но это будет непросто.

– Ты хочешь, чтобы я поддался этому назойливому человеку? – ещё сильнее нахмурился Полкан. – Но я чувствую, что он снова отправит меня в темноту!

– Отправит, но не навсегда. Тебе придётся поспать, а потом мы придумаем, как достать тебя оттуда. Или ты хочешь сказать, что тебе это тело нравится больше, чем предыдущее?

– Не нравится! – проорал он. – Оно противное! Неудобное. Я хочу вернуться туда, где я был прежде. Значит, ты сможешь помочь?

– Смогу. Пока не знаю как, но способ обязательно найду, – пообещал я.

– Почему-то я тебе верю. Ты не пахнешь, как те люди, которые врут, – после короткой паузы сказал Полкан. – Ладно. Тогда я позволю этому сознанию себя укусить.

Не знаю, что случилось в этот момент, но Полкан подпрыгнул на кровати и тут же приземлился назад. Его голова упала на подушку и, как мне показалось, пациент заснул.

Однако уже через минуту он открыл глаза.

– Боги милостивые… – прошептал он, потирая свой лоб. – Где я сейчас нахож-ж-жусь? Ой!

Он тут же прикрыл рот рукой, и я понял, что передо мной тот самый Токс, которого я знал.

– Здравствуй, Евгений, – улыбнулся я. – Ты в госпитале. Меня узнаёшь?

Балашов долго молчал, осматривая комнату, своё тело и собеседника – то есть меня. Я уже начал сомневаться, не попала ли в его разум ещё одна душа.

– Алексей… – с придыханием произнёс он. – Поверить не могу, что это ты. Неужели у тебя получилось? Ты правда вернул мне моё тело?

– Да, как и обещал, – кивнул я. – Правда, есть один нюанс. Кроме тебя в этом теле живёт ещё и какой-то пёс.

– Да хоть стадо баранов, плевать! – рассматривая свои руки, засмеялся он. – Главное, что я снова стал человеком. А пёс… Я его помню. Он и раньше пытался забрать моё тело. Но клещ его совсем не интересовал. Видимо, он хотел дождаться момента, когда у него появится возможность вернуться в плоть млекопитающего.