Текст книги "Тень правды (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Развивается этот недуг, как правило, из-за отягощённой наследственности или же из-за нарушения работы почек.

И симптоматика очень сильно отличается от любого артроза. Этот дворянин не преувеличивал, боли и вправду должны быть нестерпимыми. Во время обострения кожа краснеет, суставы горят, а конечности распухают. Кроме того, часто на теле появляются те узелки, которые я обнаружил на стопах пациента.

Тофусы. Образования жёлтого цвета творожистой консистенции – это и есть отложения мочевой кислоты.

Я вышел из комнаты, в которой проявлял снимки, чтобы сообщить диагноз Разумовскому, но обнаружил там только Светлану Бронникову.

– Не понял, – удивился я. – А куда пропал мой пациент?

– Алексей Александрович, господин Разумовский просил вас не беспокоить. Сказал мне сообщить, что он вместе с больным будет ждать вас в госпитале. Пациента увезли назад. Ему стало гораздо хуже.

– Хуже? А что конкретно произошло? – спросил я.

– Он попросился в туалет и… – она замялась. – Через минуту его нашли без сознания. Судя по тому, что мы с господином Разумовским обнаружили чуть позже, у пациента вместо мочи пошла кровь. А температура подскочила выше тридцати девяти. Началась лихорадка.

А вот это – очень плохо! Пациенту требуется экстренная помощь. Все эти симптомы имеют прямую связь с подагрой. Однако, если я не придумаю, как помочь ему без лекарской магии, он точно умрёт.

Глава 24

Мне пришлось бросить рентгеновские снимки и помчаться в губернский госпиталь, чтобы как можно скорее оказать помощь пациенту с подагрическим артритом.

Всё-таки это заболевание очень коварно, гораздо более опасное, чем может показаться на первый взгляд. Многие думают, что подагра поражает только суставы и из-за этого человек рискует потерять способность нормально двигаться и ничего более.

Но на самом деле это не так. Да, боль в суставах – это главная симптом. Но из-за нарушения обмена мочевой кислоты могут быть и другие.

Люди ещё часто путают мочевину и мочевую кислоту. Считают, что это – одно и то же. Просто какое-то вещество, входящее в состав нашей мочи. Но их природа сильно отличается. Мочевина образуется из-за распада белков, а мочевая кислота из пуринов – веществ, находящихся в составе наших ДНК и РНК.

И если по какой-то причине концентрация мочевины или мочевой кислоты в крови резко повышается, а почки не справляются с выводом потенциально токсичных образований, у человека начинают страдать внутренние органы.

А причина этих патологических состояний часто лежит не только в заболевании почек или генетических отклонениях, но и в образе жизни человека. В частности – в его питании.

Если человек с предрасположенностью к подагре начинает налегать на блюда, содержащие большое количество пуринов – обострение ему не миновать.

В их число входит, в первую очередь, мясо. Говядина, курятина, телятина, свинина и баранина. Наиболее безопасным мясом для таких пациентов является индейка.

Что касается рыбы, то самым вредным продуктом в данном случае будет являться лосось. Ещё больше опасных пуринов содержится в устрицах. Но при этом также стоит исключить шпроты, кильку, сардины, треску и столь привычные дворянам Российской Империи мясные бульоны, холодцы и соусы.

Список огромен, и лучше будет заготовить для пациента специальную памятку, чтобы он следовал диете после выписки из госпиталя.

Если, конечно, нам удастся его спасти. Ведь мужчину настигли сразу несколько грозных осложнений.

Я влетел в палату пациента как раз в тот момент, когда Разумовский повторно измерял температуру и пытался что-то исправить с помощью своей лекарской магии. Хотя, я готов поклясться, он и понятия не имел, что нужно делать в этой ситуации.

– Диагноз я подтвердил, Александр Иванович, – сказал я. – Это точно подагра. Я вам как-то рассказывал о ней.

– Да, только эта информация нам сейчас ничем не помогает! – воскликнул он. – Пациент бредет, в сознание почти не приходит. Мы и не заметили, как подскочила температура. Моя промашка. Нужно было проверить заранее. Я просто не думал, что больные суставы могут привести к такой лихорадке!

– Светлана Георгиевна сказала мне, что перед тем, как потерять сознание, он жаловался на боль в пояснице и кровь в моче. Это правда? – уточнил я.

– Да, я лично видел, что с ним случилось, – произнёс Разумовский. – Вы понимаете, с чем это связано? Лично я – нет. Пытаюсь залечить ему почки, но ничего не помогает.

– Проблема не в самих почках, а в камнях, которые в них образовались. Уратные камни – отложения мочевой кислоты. Из-за них и появилась кровь в моче. Они же и вызывают болевой синдром, – объяснил я. – Нам нужно обязательно перепроверить его давление и сделать ЭКГ. Иногда это заболевание может вызвать даже повреждения сердечно-сосудистой системы.

Пока Разумовский измерял давление, я подключал электроды своего аппарата. Уже через пять минут у нас были готовы результаты.

Давление оказалось ниже нормы. Сто пять на шестьдесят. На ЭКГ никаких проблем. Повезло, пока что никаких изменений в сердце нет.

– Всё в порядке, – подытожил я, – теперь нужно перейти к лечению основного заболевания.

– Разве? Уверены, что всё в порядке? Не могу понять, почему упало давление, – покачал головой главный лекарь. – Может, это уже работа сердца начала нарушаться из-за воздействия мочевой кислоты?

– Нет, Александр Иванович, давление упало из-за лихорадки. Это нормальная реакция организма на повышение температуры тела. У человека в таком состоянии вообще редко регистрируется высокое давление. Если к вам попадут люди с простудой или пневмонией, обратите внимание на показатели тонометра. Обязательно найдёте закономерность.

– С ума сойти, – вскинул брови он. – Я о таком даже не слышал ни разу. Но это обсудим позже. Лучше давайте решим, что нам сейчас делать, Алексей Александрович. У вас уже есть какой-то план?

Ориентировочный план у меня есть. Проблема в том, что излечить это заболевание полностью невозможно, а убрать симптомы не получилось бы даже с помощью лекарской магии.

Снизить концентрацию мочевой кислоты – это задача трудная даже для колдовства. А препарата, которые способствует её выведению, у нас нет.

Обычно это делается аллопуринолом. Это лекарство назначается всем пациентам с подагрой. Но в данном случае мы такой роскоши лишены. Значит, придётся идти в обход.

Я попросил Разумовского подождать, а сам сбегал на склад, чтобы собрать все необходимые лекарственные средства, которые пригодятся нам в процессе лечения. Повезло, что я успел создать хотя бы несколько основных групп. Без них пришлось бы совсем тяжко.

– План лечения следующий, Александр Иванович, – начал объяснять я. – В течение следующих трёх недель мы будем давать пациенту противовоспалительный препарат и вводить стероидные гормоны. И то и то я уже создал, на складе у вас этих веществ полно. Таким образом, мы снимем все воспалительные процессы в организме. Но это ещё не всё. У нас остаётся три проблемы. Первая – кровотечение из-за воздействия камней. Её вам придётся купировать с помощью лекарской магии. Просто сконцентрируйтесь на сосудах, проходящих в почках, и они тут же зарастут.

– Понял, приступлю прямо сейчас, – кивнул главный лекарь и начал окутывать пациента лекарской магией.

– Вторая – его желудок, – сказал я.

– Желудок⁈ – удивился Разумовский. – А с ним-то что? Ведь с ним никаких проблем не было.

– Не было, и пока нет, но обязательно будут, – пояснил я. – Противовоспалительные препараты и стероидные гормоны очень агрессивно воздействуют на слизистую желудка. Если никак её не защищать, практически гарантированно возникнет язва. Но для этого у меня тоже есть препарат в виде таблеток.

Я показал Разумовскому на вещество, которое создал с помощью уни-грибов.

Аналог знаменитого в моём мире омепразола, которые использовался чуть ли не половиной больных людей с любыми диагнозами, чтобы защищать желудок от воздействия других лекарственных средств.

– Этот препарат будет снижать кислотность и таким образом противодействовать побочным эффектам основного лечения, – объяснил я. – По одной таблетке утром за полчаса до еды, каждый день в течение месяца.

– Это надо записать, – нахмурился Разумовский.

– Не беспокойтесь, я распишу вам всю схему. И также укажу там третью проблему – диету. Её придётся строго соблюдать, чтобы снизить концентрацию мочевой кислоты без помощи сторонних препаратов.

Пока Александр Иванович трудился над почками пациента, я составлял огромный список, описывающий схему лечения. Перечислил все продукты, которые пациенту обязательно нужно исключить.

К тому моменту Разумовский уже закончил процесс лечения, пациент стабилизировался, но в себя не пришёл. Однако это явление временное. Отоспится часов пять и будет, как новенький. Но лежать в госпитале ему придётся не меньше месяца. Столь запущенные подагрический артрит в условиях девятнадцатого века так просто не убрать.

После того, как я объяснил главному лекарю, как лечить мужчину, настало время рассказать о моём плане на день соревнований с Владимиром Павловым.

– Значит, вам нужен доброволец с нарушением ритма? – задумался Разумовский. – Причём именно с тахикардией или другими формами отклонений, из-за которых ускоряется пульс?

– Всё верно, – кивнул я. – Есть такие на примете?

– Вообще-то, если честно, ни одного, – признался Разумовский. – Хотя… Есть у меня на примете один знакомый. Он лежал в моём госпитале полгода назад. Я могу связаться с ним и попросить явиться на ваше соревнование. Он – человек покладистый, скорее всего, не откажется.

– Благодарю за помощь, Александр Иванович, – кивнул я. – Держите меня в курсе насчёт своего знакомого. Если вдруг выяснится, что он не сможет прийти, мне придётся экстренно искать другого человека.

А других у меня на примете нет. Есть, конечно, запасной план, но… Он слишком рискованный. К нему я обращаться не хочу, если не возникнет экстренная ситуация.

Закончив с работой в госпитале, я решил вернуться назад – в мастерскую Бронниковой. Наверняка, к этому моменту мои коллеги уже успели создать хотя бы основу для дефибриллятора.

Однако по пути меня поймал молодой человек с большой сумкой наперевес.

– Господин Мечников! – выдохнул он. – Я всюду вас ищу. Мне нужно передать вам письмо.

Гонец? Странно. Мне казалось, что представителей этой профессии полностью вытеснили вороны.

– Почему это письмо не передали через магическую почту? – поинтересовался я.

– Потому что так безопаснее, – усмехнулся он и указал взглядом на свой пояс.

Там висел клинок, в рукоятку которого было инкрустирован магический кристалл. Судя по красному цвету, огненный.

Любопытно, значит, некоторые письма до сих пор доставляют с помощью живых людей. И, судя по уверенности этого человека, местных гонцов обучают ещё и боевой магии.

Я принял письмо, расписался в документе о том, что получил его от гонца, а затем прошёл в академический сквер, чтобы распечатать его и изучить содержимое.

Не может такого быть… Нет, это какая-то шутка? Хотя, рисковать и разбрасываться такими шутками точно никто не станет. Печать настоящая, магическая. Подделать такую невозможно.

Письмо было от самого императора Российской Империи. Я принялся изучать сообщение, высланное мне Николаем Первым. Почерк у государя был буквально каллиграфический. Причём я был уверен, что писал это письмо он лично. Вряд ли такую информацию император доверил бы писарю.

«Алексей Александрович, в первую очередь хочу поблагодарить вас за вклад в развитие лекарского дела Российской Империи. На днях я беседовал с главой Санкт-Петербургского ордена, который входит в мой личный совет, как главный лекарь Российской Империи. Он представил мне отчёт, в котором ясно читалось, какой эффект принесли ваши труды. Смертность в нашем государстве снизилась на несколько процентов, а потери на фронте и вовсе сократились в полтора раза. Поэтому я желаю встретиться с вами лично. Мы сможем пересечься на балу у князя Игнатова ровно через пять дней. Знаю, что за день до бала состоится не менее занимательное соревнование между вами и Владимиром Харитоновичем Павловым. Однако, думаю, это не помешает вам обоим посетить праздник».

Так он и Павлова решил позвать! Интересно, с чего бы это вдруг? Зачем ему столько лекарей?

Я перевернул лист бумаги и обнаружил, что письмо на этом не закончилось.

Сзади была ещё одна приписка, которая и дала ответ на поднявшийся вопрос.

'Мне искренне не хочется в это верить, но, учитывая напряжённую обстановку в империи, бал может пройти не так спокойно, как нам бы этого хотелось. Потому я прошу вас, вашего отца и господина Павлова быть бдительными. Если ситуация развернётся не в нашу пользу, многим может понадобиться ваша помощь. Также прошу уничтожить это письмо и умолчать о его содержание. Сохраните только приложенное приглашение.

Буду ждать нашей встречи.

Николай Павлович Романов'.

М-да… Всё, как я и думал. Похоже, император опасается, что на него совершат очередное покушение. А лучшего места, чем Саратов, для убийства государя, и не придумаешь.

Город очень неспокойный. Бандиты, сектанты, коррупционеры, заговорщики – кого тут только нет. Выходит, после завершения соревнования с Павловым, мне всё равно придётся поработать с ним рука об руку, чтобы оказать помощь государю и его окружению, если ситуация выйдет из-под контроля.

Честно говоря, я ни в коем случае не хочу, чтобы кто-то пострадал на этом балу, но мне было бы очень интересно увидеть своего отца в деле. Пока что я ни разу не видел, как он оказывает помощь. Лекарь с такой родословной точно должен обладать немалой силой.

Я отложил приглашение, затем сжёг письмо, как и просил Николай Первый, после чего направился в мастерскую.

Мастер Захаров превзошёл все мои ожидания. К ночи ему и его команде уже удалось собрать первый прототип дефибриллятора. Чтобы протестировать его, мы решили провести эксперимент над животным. Негуманно, но иного выхода у нас не было.

На следующее утро я купил у одного из местных фермеров старого больного хряка, которого и так собирались зарезать даже без нашего участия.

Было принято решение воспользоваться аппаратом на животном до того, как мы начнём испытывать его на пациентах. К сожалению, в моём мире это было нормальной практикой – проводить эксперименты на животных. Однако я не собирался наносить серьёзный вред приобретённому хряку.

И, как выяснилось позже, беспокоиться не стоило. Всё прошло гораздо лучше, чем я думал.

Сначала мы накормили хряка, предварительно подмешав туда препарат, способный вызвать аритмию. А сразу после этого использовали тестовый дефибриллятор.

И… Свин полежал несколько минут, пытаясь отойти от проведённого опыта, а затем, как ни в чём не бывало, поднялся и пошагал к миске с едой.

Это был наш первый успех. Как я уже говорил, сердце свиньи очень похоже на человеческое, поэтому нам теперь остаётся лишь немного откалибровать дефибриллятор и придумать, как более качественно использовать его уже на человеке. Фактически, изобретение полностью готово.

Работа кипела, и я на несколько дней полностью потонул в разработках, которые будут представлены на соревновании. Однако за сутки до встречи с Павловым, мне пришла весточка от моего отца.

«Приходи в мой номер. Человек, о котором я говорил, уже приехал».

Не хотелось мне тратить время на эти дурацкие тесты, проверяющие наличие некротики в теле человека, но я всё же решил перестраховаться. Всё-таки наследственность – штука опасная. Неизвестно, что могут передать мои гены потенциальному потомству.

Я прошёл в отель, где расположился мой отец. Меня сразу же проводили к его квартире и, оказавшись внутри неё, меня встретил лысый мужчина с массивным чемоданом в руках.

– Познакомься, Алексей, – произнёс отец. – Это – мой хороший знакомый, о котором я тебе уже рассказывал. Он занимается некротикой и некротическими заболеваниями, в том числе и скрытыми.

– Михаил Савельевич Тихомиров, – представился мужчина.

– Алексей Александрович Мечников, очень приятно, – пожав руку мужчине, ответил я.

– О-о… – протянул он. – Сильные вибрации лекарской магии! Не хуже, чем у вашего отца.

Быстро же он почувствовал мою силу. А ведь сегодня утром у меня как раз начали приходить в себя магические каналы. Пока что я стараюсь лишний раз ману не тратить, но в теории уже могу снова ей пользоваться.

– Я оставлю вас наедине, – сказал отец и покинул квартиру.

Тихомиров же предложил мне присесть, затем открыл свой чемодан и достал из него некий механизм, состоящий из пяти магических кристаллов.

– Что от меня требуется, Михаил Савельевич? – спросил я.

– Не беспокойтесь, процесс предельной простой и абсолютно безболезненный. Эм… Почти безболезненный, – сказал он. – Всё, что вам нужно – положить свою ладонь на главный кристалл. Он довольно острый – это сделано намеренно, чтобы вы смогли проколоть кожу ладони. Для теста понадобится ваша кровь.

Все эти манипуляции с кровью мне не нравятся ещё с тех пор, как Мансуровы умудрились соорудить клона из моего генетического материала. Но на этот раз я был готов к тесту. После его окончания смогу уничтожить свою кровь обратным витком – и никто из недругов не сможет заполучить мои клетки.

Я сделал глубокий вдох, положил ладонь на центральный кристалл и сделал небольшой прокол. Как только кровь потекла по поверхности почти прозрачного минерала, весь механизм вспыхнул.

Цвета кристаллов изменились и…

– Боги! – воскликнул Тихомиров и обхватил руками свою лысую голову. – Я… я впервые вижу такой результат.

Глава 25

Центральный кристалл загорелся ярко-зелёным светом, а окружающие его минералы чуть ли не всеми цветами радуги засияли. Один чёрный, другой остался белым, третий тоже зелёный, четвёртый коричневый, пятый оранжевый – аж в глазах рябеть начало!

Да ещё и Тихомиров откинулся на спинку дивана с таким лицом, будто кристальный аппарат показал ему, что я сын самого дьявола, а не Александра Мечникова. Чёрт его знает, как на это реагировать! Что же там за результат такой, которого он ни разу в жизни не видел?

Хотя пока что отношение к этому тесту у меня крайне скептическое. Мне кажется, будто я нахожусь на приёме у шарлатана, раздающего карты. У предсказателя судеб.

Но это лишь моё впечатление. На деле же в этом плане я отцу доверяю. Вряд ли бы он стал работать с ненадёжным человеком, когда на кону стояла жизнь его супруги и сыновей.

– Михаил Савельевич, чему вы так удивились? – спросил я. – Как трактовать этот результат?

– Ух… – выдохнул Тихомиров. – Давайте по порядку. Смотрите. Видите цвет центрального кристалла?

– Зелёный, – кивнул я. – Ну, и что это значит?

– К счастью для нас всех это означает, что в вашем теле преобладает лекарская магия. Причём в большом количестве. То есть, в теории, если в ваше тело кто-то запустит некротику, тогда вы быстро сможете от неё очиститься.

Это я и так знаю. С некротикой я уже взаимодействовал много раз. Даже был в мире, который является источником этой зловредной магии.

– А теперь взгляните на первый кристалл слева от главного. Чёрный. Догадываетесь, что это значит?

– Вы ведь осознаёте, что я понятия не имею, как работает ваш механизм? – усмехнулся я. – Ну, ассоциации с чёрным кристаллом у меня, мягко говоря, нехорошие. Лучше расскажите сами, что это значит?

– Второй кристалл показывает вашу предрасположенность к тёмной магии, – ответил он. – И она у вас буквально стопроцентная! То есть, если бы каким-то образом вы получили возможность пользоваться некротикой или захотели сами ею овладеть – она бы далась вам так же легко, как и лекарская магия. Другими словами, потенциально вы – верховный некромант. Но лишь потенциально. Следующие кристаллы показывают, что вы пока что не отдались этому соблазну. Белый цвет третьего кристалла означает, что вы даже не пытались пользоваться своей тёмной стороной. Последние два – зелёный и оранжевый отображают ваши способности – прямой и обратный витки. Очень хорошо развиты! Слов нет! Но вот с коричневым кристаллом могут возникнуть проблемы.

– Какого рода? – поинтересовался я.

К проблемам мне уже не привыкать. Они в моей жизни возникают на регулярной основе. Удивляться тут нечему.

– Этот кристалл отражает, как упакована в вашем организме способность передавать тёмную магию другим людям. Особенно потомству, – произнёс он. – Коричневый цвет обозначает, что вы практически с восьмидесятипроцентной вероятностью передадите свою силу детям. У вас же пока что нет детей, если я не ошибаюсь?

– Нет, семью я ещё завести не успел, – помотал головой я.

– Ну, это дело наживное! – улыбнулся Тихомиров. – Но всё же я рекомендую найти способ что-то в себе изменить перед тем, как заводить потомство. Слишком велика вероятность, что дети станут некромантами. Ой… – он вздрогнул. – Простите за непрошеный совет. Не знаю, уместно ли было говорить вам нечто подобное, но моя задача – предупредить вас.

– Всё в порядке, – кивнул я. – Мне было интересно узнать о своём внутреннем потенциале. Скажите, Михаил Савельевич, а вам известно, как можно сократить эти риски? Наверняка ведь есть какой-то способ.

– Я бы подсказал вам, если бы второй кристалл не был полностью чёрным, – Тихомиров достал из кармана платок и провёл им по влажному лбу. – Скажу вам честно, Алексей Александрович, я ещё никогда не имел дел с человеком, у которого имеется такой потенциал к тёмной магии. Я как будто провёл осмотр некроманта, хе-хе, – он нервно усмехнулся, явно опасаясь, что я на самом деле могу оказаться настоящим некромантом. – Простите, господин Мечников, но тут даже я бессилен. Ничем помочь не могу. Ваш отец дал мне разрешение рассказать вам о том, какой некротический потенциал у ваших братьев. И их кристалл, отражающий предрасположенность к передаче некротики, едва-едва замутнён. Как ведро воды, в которую опустили одну каплю йода. Мне было нетрудно справиться с таким. Но у вас ситуация гораздо сложнее. Простите меня ещё раз. Придётся вам самостоятельно искать способ избавиться от этой ноши.

– Ничего, – кивнул я. – Ещё раз благодарю вас за консультацию, Михаил Савельевич.

Тихомиров покинул квартиру, после чего ко мне зашёл отец, и я кратко пересказал ему всё, что мне удалось узнать благодаря Михаилу Савельевичу и его диковинному механизму.

– Проклятье… – выругался Александр Мечников. – У меня было такое предчувствие, но я надеялся, что это обычная паранойя. Когда родились твои старшие братья, Ольга чувствовала себя сносно. Но будучи беременной тобой, у неё возникли первые тревожные симптомы. Некротика начала брать верх. И… Я должен признаться, Алексей. Именно в этом и кроется причина, по которой я изгнал тебя из семьи. Не могу сказать, что других причин не было, но эта была основной. Я боялся, что ты станешь некромантом.

– Но это никогда не произойдёт, – ответил отцу я. – Лекарская сила во мне гораздо могущественнее, чем элементы тёмной магии. А как защитить своё будущее потомство от некротики я ещё придумаю. Не беспокойся, отец. До того, как у меня появятся дети, я обязательно найду способ очистить себя от этой дряни.

Правда, это будет крайне непросто. Тихомиров и сам не понимает, с чем работает. Похоже, коричневый кристалл указывает на гены, несущие в себя предрасположенность к тёмной магии.

Получается, Михаил Савельевич создал первый в истории генетический анализатор. Когда-нибудь это будет указано в учебниках, если, конечно, он обнародует своё изобретение. Как я понимаю, он даже не патентовал его пока что.

– Мне нужно идти, – сказал я отцу и поднялся с дивана. – Завтра у меня тяжёлый день. Да и послезавтра предстоит любопытное мероприятие. Меня тоже пригласили на бал.

– Я догадывался, что это случится, но не стал тебе рассказывать о своих подозрениях, – объяснил отец. – Завтра я обязательно приду посмотреть на твою работу. А что касается бала… Советую тебе быть осторожным. У меня нехорошее предчувствие. И, как показала жизнь, оно редко меня подводит.

Попрощавшись с отцом, я вернулся в мастерскую Бронниковой, проследил за работой коллег, и вскоре мне доставили сразу два груза, причём одновременно. Сотрудники моего завода привезли аппараты для изготовления лекарств из Хопёрска, и в то же мгновение на меня с неба рухнул небольшой картонный короб, который был выслан Ксанфием Апраксиным.

Мой план сработал. Внутри коробки находилась целая куча сушёной наперстянки. И сообщение зеленокожего торговца, в котором он запросил сумму, в три раза превышающую высланный аванс.

Но это – мелочи. Ксанфий задирал цены, но не понимал, что может требовать гораздо больше, ведь из его растений я создаю препараты, которые могут обеспечить меня на несколько жизней вперёд.

Остаток дня мы подводили итоги и разрабатывали план действий. Все члены моей группы легли спать рано, поскольку я дал каждому из них аналог мелатонина. Проспят долго и проснуться максимально бодрыми. Нам предстоит работать целые сутки.

Проспав почти двенадцать часов, мы пришли на главную площадь перед академией. К семи утра вся аппаратура уже была на месте. Павлов тоже не медлил. Его сотрудники активно таскали коробки со всеми материалами, необходимыми для предстоящего соревнования.

«Дуэль» ещё не началась, а вокруг нас уже собрались десятки людей. Грузчики притащили несколько столов, за которым расселись пять членов жюри. Все они были сотрудниками ордена лекарей. Во главе жури сидел заместитель главы ордена – Фёдор Георгиевич Краснов. Вот уж не думал, что он решит посетить наше соревнование лично!

Рядом с ним сидели три неизвестных мне сотрудника ордена, а с краю расположился Роман Васильевич Кастрицын – уже известный мне преподаватель академии, борец с некротикой и патологоанатом, который обучил меня использованию спящих магических каналов.

Хорошо, что он тоже будет выступать в роли судьи. Кастрицын точно примет мою сторону. Мы с ним уже давно работаем вместе, сотрудничаем и храним секреты друг друга. Сомневаюсь, что он станет накидывать Павлову лишние баллы. Однако от других членов жури можно ждать чего угодно.

И, зная, как играет Павлов, не удивлюсь, если Владимир заплатил кому-то из присутствующих только для того, чтобы одержать победу.

– Тревожитесь, господин Мечников? – ехидно ухмыляясь, спросил меня Павлов. – Не беспокойтесь, я постараюсь разобраться с вами быстро. Возможно, нам даже не придётся целые сутки возиться с этим соревнованием. Тем более, на завтрашний день у меня уже есть планы, так что…

– Знаю я про ваши планы, Владимир Харитонович, – перебил его я. – Придётся нам свидеться даже после соревнования. На балу. Надеюсь, хоть там вы не будете меня доставать своей компанией.

Палов замер, осознав, что мне известно о его планах на завтрашний день.

– Так вы тоже будете на балу? – быстро оправился он. – Вот так сюрприз! Не думал, что и вас туда пригласят. Что ж, так даже интереснее. В таком случае мы оба заинтересованы в том, чтобы поскорее закончить соревнование. Желательно до вечера, чтобы отоспаться перед предстоящим мероприятием.

Он испытывает меня на прочность. Думает, что сможет меня унизить и таким образом выбить из равновесия. Хочет, чтобы я допустил ошибку. Но для меня это попросту смешно. Мы не в школе, чтобы покупаться на такие провокации. Следующие десять-двенадцать часов покажут победителя. Уверен, что мы и вправду сможем справиться менее, чем за сутки.

Теперь это не только испытание на навыки, но ещё и на время. Придётся ускориться.

До старта соревнования осталось всего лишь десять минут. Я поспешно собрал вокруг себя всех своих соратников и объяснил, что нам придётся работать в ускоренном темпе. Однако возмущаться никто не стал. Все были готовы вложиться на полную. Не зря мы тренировались почти всю неделю. Каждый вызубрил все свои действия и довёл до идеала навыки. После всего пережитого мы просто не можем проиграть.

Мы встали за рабочие столы, и Фёдор Георгиевич Краснов объявил:

– Ровно семь часов утра! Соревнование между Алексеем Александровичем Мечников и Владимиром Харитоновичем Павловым началось! Времени у вас – ровно двадцать четыре часа, господа. Но мы с судьями будем очень благодарны, если вы справитесь быстрее.

– Не стоит их торопить! – встрял в монолог Краснова мужчина с записной книжкой. Я сразу понял, что это один из тех газетчиков, которых собирался пригласить Павлов. – Пусть господа лекари трудятся. Чем сложнее будет соревнование, тем интереснее выйдет материал!

Между газетчиками и членами ордена лекарей завязалась перепалка, но мне было не до этого. Обе группы изобретателей приступили к работе. Не знаю, что создавал Павлов, но мы решили идти по порядку. В первую очередь представим дефибриллятор. Если орден будет давать дополнительные баллы за скорость, то лучше сконцентрироваться на чём-то одном хотя бы поначалу. Именно так сотрудники Павлова и поступили. Они всей толпой собирали какой-то аппарат с трубкой.

С трубкой? Странно… Очень напоминает мой ФГДС для исследования пищеварительного тракта. Что же, интересно, они задумали?

Пока дефибриллятор готовился, я пытался найти в толпе человека, которого направил ко мне Разумовский. На ком-то нужно протестировать дигоксин. А приготовим мы его быстро. Часов четыре-пять – и препарат наперстянки уже можно будет принять.

Но пациента нет. Да и самого Разумовского нет, хотя он обещал оставить кого-то в госпитале за себя и присутствовать на соревновании лично.

Из знакомых лиц я увидел только своих студентов и отца – больше никого.

Плохо. Опоздание пациента может поставить под удар весь мой план.

Прошло полтора часа, и мы с Павловым одновременно представили судьям свои аппараты.

Однако, несмотря на то, что изобретение уже было готово, сотрудники Павлова сразу же приступили к работе над новым. Я был прав! Владимир пошёл по тому же пути, что и я. Он решил не ограничиваться одним изобретением. У него их несколько, как и у меня.

– Позвольте представить аппарат для исследования лёгких, – произнёс Владимир Павлов. – Работает он по тому же принципу, что и эндоскоп господина Мечникова, только проникает он не желудочно-кишечный тракт, а в гортань. Пациент перед этим погружается в медикаментозный сон, затем тонкую трубку вводят в его гортань и могу опустить в бронхи, чтобы посмотреть через систему линз, нет ли там каких-либо патологий. Один из моих сотрудников готов послужить в качестве «пациента». Можете изучить его бронхиальное дерево, прежде чем ставить оценку.

Чёрт подери, да что же он творит⁈ Проводит исследование в нестерильной зоне совершенно здоровому человеку? Большая ошибка, которая может стоить здоровья его коллеге. И, наверняка, это повлияет на баллы.

Вскоре, когда мужчина заснул, члены ордена лекарей по очереди осмотрели его лёгкие через бронхоскоп.