Текст книги "Тень правды (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Боль в груди, Алексей Александрович, – прохрипел Углов, а затем сглотнул, поморщившись. – Всю дорогу тошнило. Так, будто я чем-то отравился. Во мне уже жидкость не держится. Даже пить не могу… И тело сильно ломит.

Я положил руку на лоб старика и понял, что тот горит.

Лихорадка. Температура точно поднялась выше тридцати восьми. Такое тоже бывает при инфаркте. Вот только происходит это, как правило, в самом начале. Если ухудшение началось вчера, значит, здесь есть серьёзное противоречие. Не могут признаки острого периода инфаркта тянуться так долго. За это время они бы его уже убили.

Вскоре студенты притащили ЭКГ, мы сняли с Углова рубашку, и я подключил электроды. Затем принялся изучать плёнку, выходящую из аппарата.

Так… Инфаркт был. Явно был, но сейчас не его острая фаза. Такое ощущение, что перенёс он этот инфаркт неделю назад. Всё совпадает с анамнезом заболевания. Но что же тогда происходит сейчас?

Стоп… Есть несколько специфических изменений на плёнке. И я знаю, при каком заболевании они бывают.

Я быстро раскрыл свою сумку и достал оттуда фонендоскоп, затем приложил его к груди Всеволода Валерьевича и принялся вслушиваться в тоны сердца.

И услышал тихий скрежет. Вот оно! Шум трения перикарда.

– Я знаю, что происходит, господа, – сообщил я Углову и Разумовскому. – Это – перикардит. Осложнение инфаркта миокарда. Воспаление «мешка», в котором находится сердце. Все симптомы совпадают.

Окружающие уже привыкли к моим непонятным словам, а потому стали сразу задавать наводящие вопросы.

– И что будем делать? Получится справиться лекарской магией? – поинтересовался главный лекарь.

– Да, я займусь лечением, а вы поищите противовоспалительные препараты. Господин Углов должен принимать их ещё несколько недель, – объяснил я.

Разумовский ушёл, а я направил лекарскую магию на листки перикарда. Заставил образовавшиеся между ними спайки исчезнуть, затем ускорил кровоток, чтобы вывести липкую жидкость, из-за которой нарушилось качество сокращения сердца.

В данный момент сердце будто сжали в тиски. Мешок, который должен служить опорой, стал для него тюрьмой.

Вскоре процесс лечения подошёл к концу. Углов с облегчением выдохнул, с трудом выдавил из себя улыбку и произнёс:

– Спасибо вам, Алексей Александрович. Я не ожидал, что кто-то сможет мне помочь. Уже думал составлять завещание, да руки трясутся – не смог даже перо удержать.

– Ничего, скоро придёте в себя. Сейчас вам нужно отдохнуть. Не пугайтесь, я введу вас своей магией в сон. Но перед этим, Всеволод Валерьевич, я бы хотел задать вам вопрос. Почему вас перевезли в другой город? Кто принял это решение?

– Этого захотел мой сын, – заявил он. – Сказал, что там у него есть знакомые лекари, которые… Которые работают качественнее, чем господин Разумовский. Только, пожалуйста, не рассказывайте главному лекарю об этом. Я и так себя корю за то, что сомневался в нём.

Так и знал! Всё сходится. Углов-младший специально пытался угробить собственного отца. Возможно, он как-то спровоцировал этот инфаркт. Правда, пока что не знаю, каким образом это можно сделать. Лекарской магии у Андрея нет, как и обратного витка. Может, заказал яд?

Я погрузил Всеволода в сон и вышел в коридор, где тут же наткнулся на одного из своих студентов.

– Господин Мечников, там вас в фойе ждёт какой-то мужчина, – сказал он. – Просил, чтобы я вас позвал.

Проклятье, неужто опять Кудряшов припёрся? Мы ведь уже всё обсудили.

Когда я вышел в фойе, в моей голове послышался обрывочный возглас Гигеи. Она попыталась что-то сказать, но сразу же исчезла. Я не успел сказать ей и слова, поскольку увидел человека, который просил встречи со мной.

Около входа в госпиталь стоял мужчина в капюшоне. Он намеренно чуть приподнял его, чтобы я увидел уже знакомую чёрную маску. Мы уже встречались с ним. Это и есть избранник Телесфора. Производитель оружия и тот, кто командовал Мансуровыми.

Он не сказал ни слова. Лишь поманил меня рукой, сообщив тем самым:

«Иди за мной».

Глава 17

Вот теперь ситуация усложнилась в несколько раз. Позову городовых – и он сбежит. Понимаю, что эта встреча может оказаться ловушкой, но иным способом я из избранника Телесфора информацию никак выбить не смогу.

Я его банально найти не смогу, чтобы узнать, чего он добивается. Ведь мне до сих пор неизвестна его личность. Он очень хорошо скрывается.

Поэтому подмогу звать не имеет смысла. Того же Синицына даже позвать не смогу, поскольку он совсем недавно покинул госпиталь. Отдохнул в комнате отдыха, а затем ушёл домой из-за того, что Кирилл отказался от его помощи, а Евгению она уже не требуется. Балашов успел прийти в себя за то время, пока меня не было.

Но самая главная проблема кроется в другом. У меня почти нет маны. Я всё израсходовал в Хопёрске. Перегрузил лекарские каналы и потерял возможность восстанавливать силу.

Всеволода Углова мне удалось вылечить по двум причинам. Во-первых, его заболевание для моей магии – это сущий пустяк. Я слишком хорошо знаю, как развивается перикардит, чтобы с ним не совладать. А во-вторых, пока я лечил Януса через Гигею, мне удалось восстановить немного сил, поскольку богиня отдала мне свою энергию.

Однако теперь всё по нулям. Если избранник Телесфора решит меня атаковать, обратный виток не сработает. Перелечивание – тем более. Для него требуется в два раза больше сил, чем для повреждающей магии.

Прямо сейчас я – обычный человек. Просто врач из другого мира, в руках которого есть сабля. Управляться ей я могу, но если на меня направят огнестрельное оружие, то уже ничего не сделаю.

Поэтому передо мной встаёт выбор. Либо проигнорировать приглашение избранника Телесфора и вновь ничего о нём не узнать, либо последовать за ним, рискнув своей жизнью ради информации.

Оба варианта, честно говоря, так себе. Воевать с этим человеком мне придётся в любом случае. Если встреча пройдёт хорошо, я смогу выяснить о нём хоть что-то. Если нет – война закончится, а я проиграю.

Ставки слишком высоки.

Но я готов рискнуть. У меня есть запасной план на тот случай, если мой противник устроит мне засаду. Но это не в его стиле.

Если чисто гипотетически предположить, что я нахожусь на его месте и следую его идеалам, есть масса вариантов, как подмять под себя Алексея Мечникова. Всегда можно повлиять на него, то есть меня – через семью. Олег, Катя, Серёжа – вот главные рычаги для давления.

Но избранник Телесфора ими не пользуется. Что же ему мешает? Принципы? Странно, тогда я совсем не могу понять этого человека.

Он может убивать людей пачками. Не своими руками, но опосредованно, распространяя оружие. Однако при этом не желает брать в заложники семью своего врага.

А их, между тем, защищает только охрана многоквартирного дома, где они живут. Но сейчас, понимая все риски, думаю, что найму для них дополнительную охрану. Я себе это позволить могу, чтобы быть уверенным в безопасности семьи.

Соотношение вопросов и ответов достигло неадекватных значений. Пора поговорить с этим человеком тет-а-тет. Иначе наше противостояние никогда не закончится.

Я покинул госпиталь и пошагал вслед за человеком в капюшоне. Удивительно, как ему удалось скрываться среди толпы людей.

Никто даже не обращал внимание, что среди пациентов, дворян и студентов идёт мужчина, облачённый в плащ и чёрную маску. Кажется, будто он специально изучал методы сокрытия своей личности.

Либо же ему помогает магия.

Проклятье! А ведь я мог бы зацепиться за его жизненную энергию. Провернуть тот же трюк, который проделал с убийцами. Тогда бы я смог обнаружить его в любой точке города. Но истраченная мана даёт о себе знать. Колдовать не получится. Придётся выкручиваться хитростью.

Человек в маске провёл меня через проулки к ещё одному заброшенному зданию. Удивляюсь, как он их находит даже в центре города. Когда мы вошли в фойе заброшенного особняка, избранник Телесфора повернулся ко мне и произнёс:

– У нас мало времени. Через час сюда приедут геоманты. Будут сносить это здание, чтобы князь Игнатов смог выстроить здесь новое заведение, – произнёс человек в маске. – Рад, что ты согласился пойти за мной. Нам есть, о чём поговорить.

Его голос, как и при нашей первой встрече, был изменён с помощью звуковых кристаллов, встроенных в маску. Это чувствовалось очень хорошо.

Других людей из девятнадцатого века он мог обмануть, но я вырос в мире компьютеров и прочих технологий. И прекрасно знаю, как звучит преломление голоса.

– В первую очередь меня интересует, ты ли нанял гильдию убийц, чтобы… – начал я.

– Я, – перебил он. – Как вижу, они не справились с задачей. Отменили заказ. А затем в их рядах произошёл большой скандал, который привёл к полному распаду организации. Здорово же ты потрудился, Мечников.

К распаду? Вот это я дал жару! Сам такого эффекта не ожидал. Хотя могу предположить, почему это случилось. Возможно, у той группы, которой я стёр память, были ещё несколько заказов от важных людей. В итоге и эти миссии они выполнить не смогли, весь гнев дворян рухнул на главу гильдии, затем это привело к внутренним разборкам, и организация вспыхнула.

Что ж, оно и к лучшему. Не сомневаюсь, что рано или поздно в Саратове создадут с нуля новую ячейку гильдии убийц, но на это уйдёт время. Значит, даже так я смог сохранить множество жизней.

Не зря пожертвовал своими силами.

– Давай говорить откровенно, – предложил я. – Раз уж мы здесь с тобой вдвоём, объясни мне, почему ты прямо сейчас не хочешь достать пистолет и всадить мне в лоб пару свинцовых пуль?

– И зачем же мне это делать? – спросил человек в маске.

– Глупый вопрос. Ты ведь заплатил гильдии убийц, чтобы те меня прикончили, – хмыкнул я. – Я ведь попросил говорить откровенно.

– Именно это я и делаю, – заявил он. – Можешь мне не верить, но я нанял их не для того, чтобы они тебя убили.

– Это звучит, как самая глупая ложь, которую я когда-либо слышал, – усмехнулся я. – А какова была тогда задача у той группы убийц? Сделать мне массаж?

– Они думали, что убивают тебя, но на деле я просто хотел проверить твои навыки. И ты меня приятно удивил, Алексей Мечников. Я убедился, что ты можешь за себя постоять и при этом не убить ни одного из своих оппонентов. Именно поэтому я собираюсь задать вопрос, который по своей сути является предложением. И я спрошу тебя лишь дважды, – произнёс он.

Дважды? Странная формулировка. Обычно в таких ситуациях дают лишь один шанс. А избранник Телесфора почему-то решил дать мне целых два.

– Ты готов присоединиться ко мне? – спросил он. – Отложим все обиды. Я готов спустить на «нет» всё, что мы за это время успели натворить. Станем союзниками. Ты скажешь своей богине, чтобы она присягнула на верность моему богу – Телесфору. А затем…

– Нет, – перебил его я. – Хоть трижды спрашивай. Меня этим предложением соблазнить в любом случае не выйдет.

Эмоций своего собеседника я сквозь маску разглядеть не мог. Но мне показалось, что он расстроился. Даже злости в его поведении не чувствовалось. Странно. В каком-то смысле он абсолютно непредсказуем. Сложно определить, когда этот человек вспылит, а когда пойдёт по мирному пути.

Правда, если говорить честно, на его месте я бы давно себе пустил пулю в лоб или в грудь. Раз он этого не делает, значит, я ему для чего-то нужен.

Он хочет меня использовать.

– Я был готов, что ты так ответишь, – кивнул он. – Тогда позволь мне рассказать самое главное. У нас проблема и очень большая. И у тебя, и у меня. У всего Саратова. Как ты уже сам знаешь, в городе появились сектанты. Поганые последователи некротической магии. Только они гораздо опаснее тех, кто терроризировал Российскую Империю ранее. Этим поганцам удалось найти способ связаться с богом, который живёт в Тёмном мире. Теперь они общаются напрямую, он отдаёт им свои приказы, и в один «прекрасный» день по их вине погибнет весь город, а затем и вся империя. Нам это не нужно. Поэтому я хочу, чтобы мы объединились, понимаешь?

Да, новости тревожные. И справиться с церковью, за которой стоит некромант, я в одиночку вряд ли смогу. Но заключать договор с этим «торговцем смертью»? Нет уж!

– Скажи, а чем лучше Мансуровы? Чем лучше Андрей Всеволодович Углов, который помогал этим уродам? Я ведь знаю, что все эти люди подчинялись тебе, – произнёс я. – Они погубили даже больше людей, чем некоторые некроманты. О каком союзе может идти речь?

– Мансуровых больше нет, – ответил мой оппонент.

– Неправда. Они заполнили всю Российскую Империю, – ровным тоном подметил я.

– Остальные Мансуровы со мной не сотрудничают. А Виктория с Аркадием сбежать так и не смогли. Их захватили в плен сектанты. Мне самому страшно представить, что они сейчас творят с ними. Если, конечно, они ещё живы, – произнёс человек в маске.

– Довольно, – отрезал я. – Если хочешь со мной сотрудничать, перестань прятаться за этой маской, как последний трус, и покажи своё настоящее лицо.

Избранник Телесфора даже не шелохнулся, но я заметил, как его пальцы на правой руке сжались в кулак.

– Трус, говоришь? – злобно усмехнулся он. – Ты ничего обо мне не знаешь. Ты даже не догадываешься, через что мне пришлось пройти, чтобы стать таким же, как ты, Сеченов и Павлов. Договор с Телесфором потребовал жертв. Назад дороги нет. Как и обещал, Мечников, я задам свой вопрос в последний раз. Ты со мной или нет?

– Мой ответ остаётся прежним, – сложив руки на груди, произнёс я.

На этот раз человек в маске мне больше ничего не ответил. Нападать на меня не стал, но и разговор не продолжил. Он отвернулся и пошагал к выходу из здания.

Эх, до чего же обидно… Я ведь мог атаковать его. Сейчас – идеальный момент, чтобы сорвать маску с этого человека. Узнать, кто занимается производством оружия.

Но магии у меня пока что больше нет. А он запросто сможет дать мне бой. В этом я не сомневаюсь.

И всё же по какой-то причине он не пытается убить меня прямыми методами. Лишь тестирует, натравливает суд, городовых. Делает всё, чтобы я оказался заперт. Возможно, он хочет каким-то образом забрать мою силу, чтобы возвыситься и сделать Телесфора главным богом лекарей. Усадить его на пустующий трон.

– Ах да… – неожиданно заговорил человек в маске, остановившись прямо около выхода из заброшенного здания. – Забыл тебе рассказать кое-что, Мечников. Возможно, это тебя немного отрезвит. Боги, которых ты всё это время видел, когда-то были людьми. Мой Телесфор, Подалирий Сеченова, Махаон Павлова и твоя Гигея. Все они некогда были смертными, как и их отец Асклепий. Раз не хочешь сотрудничать со мной, подумай хотя бы на эту тему. Может, это натолкнёт тебя на определённые мысли.

На этом наш разговор с человеком в маске окончательно подошёл к концу. А своим заявлением он лишь подтвердил мои догадки насчёт богов. Конечно, если не врал.

Если он прав, кто же они на самом деле такие? Обычные смертные, которые достигли такого уровня магии, что их подняло выше всего мира?

В каком-то смысле даже хорошо, что Гигея не слышала нашего разговора.

Возвращаясь домой, я думал только об одном. Пусть мы с избранником Телесфора остались врагами, но наши цели сходятся. Мы оба хотим разобраться с церковью некротики. Возможно, в следующий раз наши пути пересекутся именно там.

По пути домой я встретил Илью Синицына. Мой коллега шёл с чемоданом в сторону вокзала.

– Вернулся всё-таки! – обрадовался он. – Ну что? Как там дела в Хопёрске? Не развалил этот болван Сеченов наш завод?

– Честно говоря, на завод я заглянуть не успел. Возникла масса других проблем, – сказал другу я. – А что, вы с Сеченовым до сих пор в разладе? Я думал, что совместная работа вас объединит.

– Так и случилось. Мы стали чуть больше друг другу доверять. Но это не значит, что я не могу шутить над Иваном! – расхохотался Синицын.

Он в своём репертуаре… Ну, благо ничего плохого своими шутками не делает. С этим они с Сеченовым и без меня разберутся.

– Спасибо, что проследил за Евгением и Кириллом, – сказал я. – Разумовский сказал, что ты и с другими пациентами помогал.

– Не за бесплатно.

– Разумеется, – усмехнулся я. – Не знаю, когда мы в следующий раз увидимся, но ты, если что, приезжай или пиши. Я всегда готов прийти на помощь.

Попрощавшись с Синицыным, я продолжил свой путь к служебной квартире. Илья не захотел, чтобы я его провожал до вокзала. Но знаю, что за обликом жадного, похотливого лекаря кроется очень простой человек, которого может растрогать даже обычное расставание на вокзале.

Поэтому настаивать я не стал.

Вернувшись домой, я тут же встретил Доброхота. Даже не сразу смог понять, что изменилось в моём домовом.

– Ну как тебе, хозяин? – спросил он, крутясь вокруг своей оси. – Хороша одёжка?

И вправду, кое-что изменилось. Если ранее Доброхот ходил в обносках, теперь на нём был костюм, чем-то напоминавший одежду дворянина. Только поношенную.

– Ты где это раздобыл? – спросил я.

– Так меня ж повысили! – заявил он. – Я батрачил на Лихого несколько недель. Выполнял всё, что он просит. И делал это гораздо лучше других. И теперь, как видишь, я получил новый статус. Со вчерашнего дня отвечаю за весь наш этаж. Под моим контролем аж тридцать квартир! Теперь я этажный домовой.

Если переводить на наш язык, то Доброхот только что перешёл с титула барона на графа.

– Неплохо! Молодчина, Доброхот. Так ты скоро… – я осёкся, осознав, что нас могут подслушивать.

– Что? Смогу Лихого сдвинуть? Да запросто! – хохотнул он. – Не переживай, хозяин. В нашей квартире никого нет. Кроме Зеркалицы. Но она – наш союзник.

Доброхот ещё долго бубнил себе под нос о том, как ему повезло продвинуться на следующую ступень, а я тем временем пытался продумать, как мне действовать дальше.

Учёба у студентов закончилась до сентября. Преподавать мне больше не нужно. Теперь у меня появилось время для работы и изобретений.

Можно попросить Александра Разумовского, чтобы принял меня на полставки. Я смогу работать в госпитале по утрам, и у меня останется время для других дел. А именно – для создания нового завода и поиска ячеек некротической церкви. Последним пообещали заняться городовые, но я ведь точно знаю, что справиться с этой угрозой им не удастся. С некротикой могут совладать только лекари.

Пока я думал насчёт дальнейших планов, в моё окно влетел почтовый ворон и закинул на мой стол письмо. Довольно толстый конверт. Я уже знал, что там находится благодаря подсказкам Афанасия Амосовича Кудряшова.

И вправду, князь Игнатов подтвердил передачу титула барона. Всё, что рассказал мне сотрудник компании «Богатая жизнь», оказалось правдой.

Но это означает, что теперь мне придётся подналечь на производство и изобретения, чтобы не прослыть самым бедным дворянином Саратовской губернии. Правда, с заводом разобраться не так уж и сложно. Для начала нужно придумать, как одолеть этого треклятого Павлова.

Владимир Харитонович точно придумал, чем меня прижать к ногтю. У него уже есть задумка – в этом я не сомневаюсь. Значит, моя задача – не просто выбраться из-под этого ногтя, но и сломать его вместе со всей рукой!

Нужно обобщить…

Я достал лист бумаги и принялся перечислять всё, что успел создать за последние месяцы.

Элементарные инструменты вроде фонендоскопа и неврологического молоточка уже изобретены. Тонометр тоже.

Эндоскоп, ЭКГ, даже рентген-аппарат!

Лекарства перечислять нет смысла, ведь по условиям следующего раунда изобретение нужно создать за сутки. В теории и лекарство можно изобрести за это время, но я не думаю, что это хорошая идея. С проверкой аппарата проблем не будет, а лекарство ещё нужно дать конкретному больному, чтобы определить – работает оно или нет.

И тут меня словно молнией шарахнуло.

Я осознал, как обогнать Павлова. Не просто обогнать, а навсегда оставить его позади. Уничтожить его репутацию!

Всё это время я подходил к проблеме лишь с двух сторон. Но есть ещё и третья!

Если мой план удастся, я смогу представить аж два изобретения вместо одного.

Но одно будет с большим сюрпризом!

Глава 18

Раз я создал аппарат ЭКГ и уже произвёл несколько простейших антиаритмических препаратов, нужно продолжать развивать кардиологию. Логично было бы разработать аппарат для проведения эхокардиографии – УЗИ сердца и дуплексного сканирования сосудов, но с этим у меня пока что ничего не получится. Тем более в изобретательском поединке с Павловым.

Ведь саму концепцию УЗИ зарегистрировал он. А дуплекс и ЭХОКГ – это всё то же ультразвуковое исследование, просто модифицированное.

Значит, я буду работать в другом направлении. Попробую создать дефибриллятор. Прибор, который используется для проведения электроимпульсной терапии. С помощью него можно создать высоковольтный импульс, цель которого – заставить весь миокард разом сократиться.

Обычно этот аппарат используется при грубых нарушениях сердечного ритма. К примеру, при фибрилляции предсердий или желудочков, трепетании этих же отделов сердца или же при некоторых видах тахикардии.

Заодно навсегда избавлю мир от мифа, который был распространён в моей современности. Сразу же распишу, что использовать дефибриллятор при асистолии – отсутствии электрической активности в сердце – не имеет смысла! Тут-то ещё не успели наснимать кучу фильмов и сериалов с ложной информацией, которая так легко откладывается в мозгу людей.

Красочная картинка, где у пациента регистрируют остановку сердца и тут же начинают с криком «разряд!» пропускать ток через его миокард – это художественный вымысел. С тем же успехом можно делать искусственное дыхание человеку, у которого нет лёгких. Другими словами – бессмысленно.

Если создам этот аппарат, количество смертей от аритмий постепенно уменьшится. Пока что электрокардиограф ещё не разлетелся по всей Российской Империи, поэтому диагностика аритмий будет развиваться довольно долго. Большинство лекарей ещё даже не научились расшифровывать плёнки. Хотя я выпустил даже не статью, а целую методичку, в которой подробно расписал, как правильно выявлять патологии на ЭКГ.

Таким образом, появление дефибриллятора должно ускорить и обучение лекарей. Пока что они имеют ЭКГ, но толком не знают, для чего он вообще нужен. А когда появится дефибриллятор – ситуация изменится. Придётся изучать теорию, чтобы начать пользоваться этим аппаратом.

Конечно, аритмии можно и лекарской магией лечить, но не все лекари, опять же, это умеют. Ведь чтобы вылечить орган, нужно точно знать, как он работает и от чего конкретно страдает.

А второе изобретение, которое я представлю на нашем соревновании, будет нести совсем иной смысл. До этого момента я думал, что у нас только два варианта. Либо создать инструмент или аппарат, либо произвести лекарственное средство.

Но ведь есть и третий вариант! Можно создать концепцию. И я собираюсь представить людям хорошо продуманную идею о том, как организовать в госпиталях бригаду скорой лекарской помощи.

Проблема лишь в том, что это изобретение мне не зачтут. Оценивать будут именно дефибриллятор. Но на нашем соревновании будут газетчики и орден лекарей. Даже если вдруг мой дефибриллятор проиграет аппарату, который создаст Владимир Павлов, я всё равно смогу получить пользу, распространив новую идею на всю Российскую Империю.

Тем более, дефибриллятор очень хорошо сочетается с созданием службы скорой помощи. Ведь именно на срочных вызовах его чаще всего и используют.

Итого у меня целая неделя на подготовку. А раз мне придётся в очередной раз возиться с электрическими кристаллами, придётся опять вызвать в Саратов мастера Захарова. Хотя по условиям я могу использовать до пяти человек. Нужно будет позже обдумать, кто ещё пригодится мне в качестве помощника.

Заснуть было трудно, поскольку в голове летали мысли о предстоящих изобретениях. В итоге я провалялся полночи и заснуть смог только к четырём утра.

На следующее утро собрался посетить орден лекарей и договориться о том, чтобы несколько представителей ордена присутствовали на нашем соревновании через неделю. Однако, выйдя из своей квартиры, я сразу же обратил внимание на дверь Светланы Бронниковой и понял, что она точно может стать одним из моих помощников в «битве» с Павловым.

Я постучал в дверь, и мне повезло, Светлана оказалась дома. Из-за двери послышались шаги, затем девушка выглянула в подъезд.

И я обнаружил, что с ней что-то не так. Такое впечатление, что Бронникова всю ночь рыдала.

– Ой, Алексей Александрович, – шмыгнув носом, кивнула она. – Доброе утро! Вам чем-нибудь помочь?

Я даже забыл, зачем пришёл, когда увидел её в таком состоянии.

– Скорее это я должен вас спросить, – произнёс я. – У вас всё в порядке?

Глаза красные, воспалённые. Кожа вокруг век стёрта, поскольку девушка много раз вытирала слёзы. Нос, судя по гнусавому дыханию, тоже забит.

– Вы про моё лицо? – усмехнулась она. – Да не обращайте внимание, я просто приболела. Со мной такое случается с подозрительной регулярностью. Почти каждый месяц закладывает нос, глаза слезятся, дышать вообще невозможно. Так что я лучше подальше буду от вас держаться, чтобы не заразить.

– А температуры нет? – уточнил я.

– Нет, это какое-то странное заболевание. Всё время протекает без кашля, без температуры, – ответила она.

Я быстро проанализировал все симптомы и произнёс:

– Думаю, дело не в инфекции. Я могу вам подсказать, как с этим справиться, если позволите войти. Заодно расскажу, зачем пришёл.

– Ладно, если вас не затруднит – я буду очень рада, – впустив меня в квартиру, произнесла она. – Я, если честно, уже всё перепробовала. Как только не пыталась убрать это лекарской магией. Почти никогда не помогает. Иногда повезёт, симптомы уберу, но через неделю опять появляются.

Ну, это точно не инфекционный ринит. Больше похоже на аллергию. Хотя… Есть ещё один вариант.

Мы присели за стол в гостиной, и я принялся расспрашивать Светлану.

– Можете сказать, сколько уже длятся симптомы, но поточнее, – попросил я. – Два месяца? Больше?

– Да что вы! – махнула рукой она. – Какие месяцы? Уже лет пять или шесть эта гадость от меня не отстаёт. Я поначалу думала, что у меня просто маны не хватает, чтобы себя исцелить, – она прикрыла рот рукой и шёпотом произнесла: – Скажу вам по секрету, у меня всего лишь один виток. Бывает, палец пораню в мастерской, и даже для залечивания простой ранки сил толком не хватает.

– А к другим лекарям пробовали обращаться? – поинтересовался я.

– Пробовала. Уже половину преподавательского состава академии этим замучила. Никто ничего не смог сделать. Эффект точно такой же, как и после самолечения, – ответила она.

Что ж, в каком-то смысле даже хорошо, что лекарской магией проблему не исправить. У меня как раз каналы пока что не работают. Значит, надо искать обходной путь через препараты.

Пять лет для насморка – срок большой. Даже чересчур. Никакая инфекция не даст такого, если, конечно, речь не идёт о хроническом синусите. Но тогда бы Светлана пожаловалась на боль в пазухах. Да и температура всё равно бы себя проявила, будь там какая-нибудь устойчивая бактерия.

– А что скажете насчёт сезонности? – спросил я. – Бывает такое, что насморк усиливается в определённые времена года?

– М-м-м… – задумалась Светлана. – Пожалуй, да. Весной беспокоит чаще. Хотя, если вдуматься, и зимой тоже от него спасения нет… В общем, круглый год, Алексей Александрович.

Я рассчитывал определить, есть ли у неё аллергическая реакция на пыльцу растений. В таком случае весна-лето были бы особенно тяжёлыми периодами.

– Не обращали внимания, не связаны ли симптомы с употреблением какой-нибудь пищи? Или при контакте с пылью в мастерской? – продолжил опрос я.

– Нет, из-за пыли я больше чихаю. А носу моему всё равно, – усмехнулась Бронникова. – В доме у меня всегда чистота, пыли нет, а ноздри всё равно чередуются.

– Погодите-ка, что вы сказали? – перебил её я. – В каком смысле – чередуются?

– Сначала одну закладывает, потом вторую, – ответила она. – А что? Это важно?

А это действительно важный момент. Такое в целом при любом рините может быть, но я знаю один, который особенно славится этим симптомом.

Осталось уточнить только одну деталь.

– А заложенность не перемещается из одной половины носа в другую, когда вы лежите и, к примеру, переворачиваетесь на бок? – спросил я.

– Да-да! – закивала Бронникова. – Очень точно описали. Ещё как бывает!

Теперь диагноз мне точно ясен. Кстати, есть одна любопытная деталь, о которой местные лекари ничего не знают. Можно будет как-нибудь написать об этом в статье, если решусь освещать темы ЛОР-заболеваний.

На самом деле у нас всегда одна ноздря дышит хуже другой. Просто в здоровом состоянии мы этого не замечаем, и это явление всплывает только при заболевании. К примеру, если закрыть сначала одну ноздрю и подышать ей, а затем сделать то же самое с другой, можно заметить, что одной из них дышать чуть тяжелее.

Получается, что одна половина носа у нас всегда «отдыхает», а потом чередует активность с другой. Точной причины этой особенности организма учёные моего мира так и не выяснили, но выносили предположения, что это нужно для улавливания большего спектра запахов.

В теории носовой проход, работающий в полную силу, улавливает тяжёлые молекулы. А тот, что находится в «спящем режиме», лучше распознаёт невесомые ароматические молекулы.

Но так работает нос у здорового человека. У Светланы совсем другая проблема.

– Теперь мне всё понятно, – сказал я. – У вас, Светлана Георгиевна, вазомоторный ринит.

– Какой-какой ринит? – удивилась она. – Первый раз в жизни слышу.

– Так называется ринит, который не относится ни к инфекционному, ни к аллергическому, – объяснил я. – На самом деле причины его толком неизвестны. Но развивается он из-за нарушения тонуса сосудов в слизистой носа.

Если вдаваться в подробности, на деле там всё гораздо сложнее. Предполагается, что этот ринит возникает из-за отклонений в вегетативной нервной системе, которая регулирует тонус этих самых сосудов. В итоге сосуды перекрывают просвет носовых проходов, а из них начинает в большом количестве вырабатываться слизь.

Слезотечение в данном случае возникает почти по той же причине. В носовые проходы выходит носослёзный канал, поэтому орган обоняния и органы зрения связаны напрямую. Если человек плачет – у него текут сопли. Если у пациента насморк – часто возникает и слезотечение.

И не зря я спрашивал Светлану про сезонность. Многие люди, страдающие от вазомоторного ринита, ошибочно думают, что у них аллергия, поскольку подмечают, что насморк усиливается в определённые времена года.

Но здесь скрывается заблуждение, о котором мало кто знает. На самом деле, нос реагирует не на пыльцу или другие аллергены. Проблема кроется в погоде и колебаниях атмосферного давления, которые в совокупности влияют на тонус сосудов.