Текст книги "Живое проклятье (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 6

Мало того что ситуация обострилась из-за некротического медальона барона Елина, так ещё и Синицын посчитал жизненно необходимым высказать своё мнение.

Причём Иннокентий Сергеевич, похоже, не понял, что мой коллега имел в виду. Да и сам Илья не осознавал, откуда исходит эта аура. Всю суть происходящего улавливали только я и Анна Елина.

– Мертвечиной? – удивился барон. – Не чувствую-с.

Иннокентий едва заметно принюхался к своему сюртуку. Я увидел, как Анна легонько толкнула своего брата носком сапожка. Павел вздрогнул и тут же произнёс:

– Прошу прощения. Должно быть, это мои раны.

– Некротика? В ранах? – вскинул брови Синицын. – Тогда нужно как можно скорее их осмотреть. Это означает, что уже начали отмирать ткани.

– Нет-нет, не беспокойтесь, меня осмотрит Саратовский лекарь уже сегодня вечером, – ответил Павел.

Отлично, Синицына Павел с Анной обдурили. Незачем ему знать о том, какое оружие хранит при себе барон. Однако как мне обдурить клятву лекаря? Она ведь требует, чтобы я прямо сейчас остановил повозку и разрушил артефакт!

А нечего придумывать. Нужно действовать прямо.

– Иннокентий Сергеевич, я вынужден попросить вас ещё раз остановить повозку, – произнёс я.

– Не понял, – нахмурился рыжебородый мужчина. – Это ещё зачем?

Похоже, ему уже надоело, что я постоянно задерживаю их поездку в Саратов.

– Мне нужно переговорить с вами наедине. Вы знаете, о чём, – сказал я и одним лишь взглядом указал на медальон.

Барон Елин побледнел. Он бы с радостью отказал мне в этом разговоре, но не хотел, чтобы кто-то ещё узнал об этом артефакте. Возможно, он думает, что его детям тоже ничего не известно. Плохо он хранит секреты. Очень плохо. А это лишний раз доказывает, что такой артефакт не должен находиться у него в руках.

– Я понял, – кивнул он. – Хорошо, Мечников. Давайте выйдем – поговорим.

Я почувствовал на себе полный недоумения взгляд Синицына, но решил его проигнорировать. Когда кучер остановил карету, а Елин выбрался наружу, я бросил Илье лишь одну фразу:

– Не беспокойтесь, Илья Андреевич. К «пациентам» мы успеем. Я быстро.

Я захлопнул дверцу, и мы с бароном отошли на несколько метров к обочине дороги, чтобы никто не мог услышать нашего разговора.

– Алексей Александрович, вам не кажется, что вы немного перегибаете палку? – нахмурился барон.

– А вам, Иннокентий Сергеевич, совсем не кажется, что этот артефакт нужно уничтожить? – парировал я. – Не нужно мне лгать, вы едете в Саратов не к лекарю. А если и к лекарю – то хитрости вам явно не хватает, поскольку любой едва одарённый целитель почувствует от вас смрад некротики.

– Вы лезете не в своё дело, – процедил сквозь зубы он.

– Я – лекарь, поэтому вопросы некротики – это всегда моё дело, – напомнил ему я. – И, к слову, кажется, мы с вами договорились о дружеских отношениях. Учтите, зла я вам не желаю. Но артефактом этим пользоваться позволить не могу.

– Он мне нужен! – замотал головой барон. – Иначе…

– Иначе что? – перебил его я. – Вы думаете, что сможете одолеть Рокотова этим медальоном.

– Выбора у меня нет. Иначе он так и продолжит бесчинствовать в Хопёрске. Я собираюсь переговорить с князем, который правит Саратовской губернией. Но, боюсь, что и он меня слушать не станет. А больше у меня союзников нет. Мансуровы отвернулись от меня из-за вашей дуэли с Владимиром Аркадьевичем… – барон осёкся. – Кстати, а вам это семейство больше не докучало?

– Нет, – помотал головой я. – С тех пор как Владимир уехал из Хопёрска, я о Мансуровых больше ничего не слышал.

– Это странно… – задумчиво пригладив бороду, произнёс Елин. – После того, что случилось, они уже должны были отомстить. Вам или мне. Почему они вдруг затихли?

Точно, помню, Андрей Бахмутов предупреждал меня, что Мансуровы почти гарантированно попытаются меня убить после оскорбления, которое я нанёс Владимиру. Действительно странно, что они до сих пор себя никак не проявили. А я о них уже и думать забыл…

– Не уходите от темы, Иннокентий Сергеевич, – попросил я. – Плевать на Мансуровых. Прошу, отдайте мне свой медальон. Я должен его уничтожить. Вы им себя не спасёте, только навредите себе и жителям своего же города.

– Не могу, – помотал головой он, прижав артефакт к груди. – Не отнимайте у меня надежду, Алексей Александрович.

– Неужели вы не понимаете? Некротика извратила ваше сознание. Это она говорит вашими устами. Пока не поздно, избавьтесь от медальона. Отдайте его мне.

Магия клятвы лекаря всё интенсивнее воспламеняет мою грудь. Если я сейчас же не уничтожу медальон, есть риск, что она воспримет моё промедление, как предательство, нарушение данного обета.

Трясущимися руками Елин потянулся к медальону и стянул его со своей шеи.

– Мечников, вы должны пообещать мне… – прошептал он. – Если я отдам вам медальон, вы должны встать на мою сторону.

– Я не поддерживаю Леонида Рокотова, если вы об этом, – ответил я.

– Нет… Знаю, что не поддерживаете. Я помню, что вы сказали тогда – у ворот моего особняка. Вы сказали, что не поддерживаете никого – ни меня, ни Рокотова. Я хочу, чтобы вы изменили своё мнение. Возьмите медальон, но поклянитесь, что придёте ко мне на помощь по первому моему зову. Я знаю, какой силой вы обладаете. Вы можете противостоять Рокотову, если придёт час.

– Лекарь против магии молний? – усмехнулся я. – Вы в своём уме?

– Иначе я не отдам вам медальон. Справа и слева от кучера сидят мои охранники, – произнёс он. – Попытаетесь отобрать его силой, и они нападут.

– Я не боюсь ваших охранников, Иннокентий Сергеевич, – ответил я. – И вас не боюсь, так же как и Рокотова.

Однако барон говорит правду, хоть и сам того не понимает. Для меня это – единственный выход. Если не уничтожу медальон прямо сейчас, то лишусь своей магии или даже жизни. Но если попробую отобрать силой… Потом возникнет ещё больше проблем. В Хопёрске я уже остаться не смогу. Подвергну опасности и себя, и своих родственников.

Выход один. Принять условия Елина. Эх и не хотелось же мне ввязываться в эти конфликты между авторитетными людьми, в эту борьбу за власть! Но это – лучший вариант. Правильнее будет выступить на стороне Елина, когда придёт момент, чем прогнуться под Рокотова.

– Хорошо, господин Елин, – кивнул я. – Договорились. Но прошу заметить – я не ваш слуга. Не ваш солдат. Я – союзник. Но союзник верный. Понадобится помощь – и я приду. Но приказывать мне вы не сможете. Такие условия вас устроят?

– Д-да, – тяжело вздохнув, ответил барон.

А затем протянул мне медальон. Как только пальцы Елина отпустили холодный металл, я поймал артефакт и выпустил в него больше половины своего запаса лекарской магии. Медальон треснул, а холодный зимний воздух вокруг нас заполнило гнилостным запахом склепа.

– Иннокентий Сергеевич, у вас всё в порядке? – крикнул один из солдат барона.

– Абсолютно! – ответил он, стараясь унять возникшую одышку. – Не вмешивайтесь, у нас с Мечниковым разговор государственной важности!

– Простите, Ваша милость, – ответил мужчина и удалился назад – к кучеру.

Тревога, которую породила клятва лекаря, унялась. Я почувствовал, как всё моё тело расслабилось, а чаша вновь начала постепенно заполняться. Какой бы суровой ни была магия клятвы, но она всегда благодарит меня за верность своему слову.

– Милостивый Грифон, чтоб меня… – слишком уж недостойно для аристократа выругался барон Елин. – Алексей Александрович, я как-то странно себя чувствую!

Мне только не хватало, чтобы барон словил инфаркт на пути в Саратов.

– Что болит? Сердце? Голова? – принялся опрашивать его я.

– Нет… – прошептал он. – Наоборот. Какая-то… Невероятная лёгкость. Я бы даже сказал – эйфория! Похоже, вы были правы. Этот медальон тянул меня вниз. Будь я проклят… А я ведь разругался с женой, с дочерью – со всеми! И понять не мог, отчего это происходит.

– Это было влияние некротики, Иннокентий Сергеевич, – ответил я. – Эта сила снедает сознание. Вызывает только негативные эмоции и заставляет человека действовать в своих интересах.

Ого… А я-то откуда это знаю? Мне никто об этом не рассказывал. Я ведь ещё даже не добрался до раздела о некротике в трактате Асклепия. Неужто какая-то информация автоматически передаётся напрямую через магию или клятву лекаря?

Помнится, в моём мире некоторые врачи-шарлатаны проповедовали учение о клеточной памяти. Якобы клетки человека способны накапливать в себе эмоции. И по их мнению, при трансплантации органа от одного человека к другому, реципиент может унаследовать личностные качества донора.

Разумеется, что это абсолютная чушь и мракобесие. Такие «учёные» сочиняли множество клинических случаев только для того, чтобы продать книги о своих лжепациентах. Очевидно, последние тоже были в доле.

Но я не могу отрицать, что здесь благодаря существованию магии, такой феномен может быть. Возможно, некоторая информация мне передаётся напрямую от моего предшественника, а другая её часть – от клеток, которые заполнены лекарской магией.

– Вы были правы, Алексей Александрович, – едва сдерживая эмоции, сказал барон Елин. – Без этой ноши на своей шее мне намного лучше. Как хорошо, что мы встретились с вами на улице. Без вашей помощи я бы окончательно утонул во мраке некротической силы.

– Ничего, всё уже позади. Главное, что вы всё же смогли избавиться от соблазна, – отметил я. – Своё обещание я сдержу. Если понадобится помощь – выступлю против Рокотова вместе с вами.

Причин для этого у меня уже достаточно. Этот подонок свято верит, что помогает улучшать Хопёрский район, но в основе его улучшений лежат преступления и трупы людей. А если ещё и учесть, что прямо под его боком работает мой дядя… Возможно, всё это к лучшему. Рано или поздно это всё равно случится – мне придётся столкнуться с Рокотовым. Либо, если тот решит угрожать моему дяде, либо же, если вскроется, что именно я спас жизнь пироманту Игорю.

– Ух, зябко что-то на улице! – поёжился барон. – Давайте вернёмся в карету, поближе к огненному кристаллу. Так и простудиться недолго! Зачем вам лишние пациенты, верно?

Мы вернулись в карету, Елин отдал приказ кучеру – ехать дальше. А затем повисла гробовая тишина. Видимо, все гадали, о чём же был наш разговор. Но мы с бароном решили помолчать. Остальных эта тема совсем не касается.

Остаток пути до Малиновки я наблюдал, как сменяются зимние пейзажи через окно кареты. Лесов в Хопёрском районе было не так уж и много, в основном одни поля. Но тут удивляться нечему. В этой зоне, насколько мне известно, много чернозёма. Скорее всего, половину лесов уже вырубили только для того, чтобы всё заполнить полями для посевов. Думаю, урожай здесь просто отменный!

В итоге первой не смогла выдержать тишину Анна Елина.

– Алексей Александрович, как продвигается ваша работа? – спросила она. – Я слышала, что вы всё время вводите новые правила в работу амбулатории. Чем ещё можете похвастаться?

– Анна, не приставай к нему, – буркнул барон.

– Нет, всё в порядке, – кивнул я. – Дел в последнее время много. Недавно обсуждал с главным лекарем очередное нововведение… Кстати, в этом деле вы можете мне помочь, Анна Иннокентьевна. Я собираюсь провести курсы для обученных грамоте людей, чтобы те в дальнейшем могли работать помощниками лекарей. Возможно, у вас есть знакомые, которые могли бы этим заинтересоваться?

Логично предположить, что именно у дворян найдётся информация о грамотных людях. Обычно таких граждан аристократы стараются держать ближе к себе. От них больше пользы, чем от простых крестьян.

Голубые глаза Анны загорелись.

– Знаю такого человека! – улыбнулась она. – И грамоте обучен, и желание помогать людям есть. Думаю, вам такой подойдёт.

– Отлично, – кивнул я. – Сможете организовать нам встречу?

– В этом нет необходимости, – помотала головой Анна. – Этот человек – я.

– Анна, ты чего удумала? – удивился барон.

Я заметил, что Павел Елин молчал всю дорогу и даже не пытался встревать в перепалку между своими родственниками. Видимо, его мучили сразу две вещи. Рана и стыд. Всё-таки он пытался предать отца незадолго до того, как люди Рокотова его раскромсали.

– А что в этом такого, отец? – пожала плечами Анна. – Мне всегда хотелось родиться с лекарскими способностями, но я всё же унаследовала твою магию. А поскольку использовать мне её негде, будет здорово, если я помогу нашим жителям под наставничеством Алексея Александровича. Уверена, что граждане Хопёрска воспримут это с большой теплотой.

Не ожидал, что Анна сама решится стать медсестрой. Хотя лучше варианта я и придумать бы не смог. Для этого дела понадобится образованный человек. Всё-таки, медсёстры – это не какие-то бездарные служанки медиков. Они тоже обучаются азам медицинских наук и часто спасают жизни наравне с врачами.

Анна упомянула, что унаследовала силу отца, хотя я до сих пор не знаю, какой магией владеет семья Елиных. Было бы неплохо аккуратно узнать, в чём суть их силы. Ведь она тоже может пригодиться в моём деле. Но это я сделаю позже. Сейчас этот вопрос прозвучит слишком бестактно.

– Подумайте, Анна Иннокентьевна. И с отцом ещё раз посоветуйтесь, – сказал я. – Что касается моего мнения – для меня будет честью обучать вас этому ремеслу.

Вскоре карета остановилась прямо у узенькой тропы, что вела мимо лесополосы к селу Малиновка.

– Мы на месте, – ответил барон. – Рад, что смог помочь вам добраться, господа лекари.

Елин внимательно посмотрел мне в глаза, будто хотел выразить свою благодарность за освобождение от артефакта. И я прекрасно понял, что он имел в виду. За эту недолгую поездку мы сильно сблизились. Заключили союз, который, как мне кажется, в будущем принесёт немало проблем.

Но теперь на первом месте у меня стоит клятва лекаря. И я обязан ей следовать, несмотря на все сложности.

Когда мы с Синицыным высадились, а баронская карета уехала дальше – в сторону Саратова, Илья произнёс:

– Мне иногда кажется, Алексей, что я тебя совсем не знаю. Кто бы мог подумать, что ты знаком с бароном настолько близко, чтобы остановить его карету, как какую-то крестьянскую повозку, а потом ещё и вынудить его выйти наружу – под снег! Чтобы провести тайный разговор.

– Да успокойся ты уже, – рассмеялся я. – Не переживай, никаких секретов касаемо нашей деятельности от моего финансового советника в лице тебя нет. Я обсуждал личные дела.

– Тем интереснее! – усмехнулся Синицын. – Личные дела с главным человеком в Хопёрске! Мне ведь любопытно.

С главным человеком? Тут я бы поспорил. Однако сейчас лучше всего перевести тему, пока Синицын не начал слишком уж назойливо приставать ко мне с вопросами о Елине.

– Я одного не могу понять, Илья, на кой чёрт нам встречаться в такой глуши? – поинтересовался я. – Малиновка – самое крайнее село Хопёрского района. Дальше только Салтыковка и Елань – и то они хотя бы около железной дороги располагаются.

– Алексей, не ёрничай, – отмахнулся Синицын. – Сам понимаешь, человек важный. А тащиться прямиком в Хопёрск ему явно не в удовольствие.

– Да уж за общий патент мог бы и к моему дому подъехать, – хмыкнул я. – Ладно, что-то я больно агрессивно настроился на это встречу, ты прав. Надо сосредоточиться. Только скажи, куда нам идти? Мы же не в самом селе собираемся встретиться?

– Нет-нет, мы договорились увидеться за лесополосой, которая отделяет поле, что располагается к северу отсюда, от самого села, – ответил Синицын. – Пойдём. Скорее всего, он уже на месте. Это очень пунктуальный человек, не будем заставлять его ждать.

Когда мы прошли через лес и оказались на месте встречи, я увидел одинокую карету. Одному Грифону известно, как извозчик умудрился загнать лошадей так далеко через снег. Да и через лес им вряд ли было бы просто проехать. Что ж, как говорится, запишем в загадки.

Стоило нам появиться на горизонте, и кучер сразу соскочил со своего сидения. Бородатый мужчина с большими синими, как лёд, глазами подошёл к нам и внимательно посмотрел сначала на меня, а затем на Синицына.

– Э… Мы пришли увидеться с господином Щеблетовым, – произнёс Синицын. – Не мог бы ты позвать его?

Кучер вновь перевёл взгляд на меня и прищурился. Не моргая, он долго всматривался в моё лицо, а затем…

Сорвал с себя бороду.

– Простите, господа, обыкновенная мера предосторожности, – произнёс мужчина, который всё это время изображал из себя кучера, а затем поклонился и представился: – Щеблетов Александр Анатольевич, к вашим услугам.

У Синицына аж челюсть отпала. Похоже, за этой дешёвой накладной бородой он не смог узнать своего старого знакомого. А им оказался моложавый мужчина лет тридцати. Борода действительно хорошо скрывала его лицо, потому что на деле у Александра не оказалось даже щетины. Он поправил русые волосы, сложил руки на груди и, взглянув на меня, произнёс:

– Алексей Мечников, значит? Ну, здрасте-здрасте. Илья Андреевич много мне о вас рассказывал. Мне очень давно хотелось познакомиться с вами. Мне и от Филиппа Аркадьевича Ловицкого приходилось о вас слышать. А Ловицкий – человек неподкупный. Ничем! Ни деньгами, ни мольбами. Уж не знаю, чем вы так довели господина Ловицкого, но он пока что единственный человек в ордене, который на сто процентов готов поддержать любое ваше новшество.

Ничего себе! А я и не думал, что на Ловицкого произведёт такое неизгладимое впечатление лечение Клавдии. Хотя он ведь говорил, что клинический случай напомнил ему то, что случилось с его матерью. Видимо, мне удалось достичь самых глубоких струн души проверяющего.

– Александр Анатольевич, – улыбнулся Синицын. – Сколько лет, сколько зим! А вы ничуть не постарели! Мне уже, право, надоело общаться с вами только письмами.

– А вот вы, Илья Андреевич, постарели, прошу заметить, – сдержанно хохотнул Щеблетов. – Не помню, чтобы ранее у вас были эти дурацкие усы.

– Довольно! – перебил их я. – Мы здесь не усы Синицына обсуждать собрались. Вопрос куда более серьёзный. Господин Щеблетов, как я понял, вы готовы поддержать развитие лекарской алхимии? Или, как я называю это дело – фармакологией.

– Да, готов, – кивнул Щеблетов. – Но Илья Андреевич должен был вам передать, чего я желаю взамен.

– Он передал во всех подробностях, – ответил я. – Вы хоть сами понимаете, что это крайне невыгодная для меня сделка? Отдать вам половину дохода от патента…

– Семьдесят процентов от дохода, – поправил меня Щеблетов.

– Ах, вот как? И с какой же стати? Такой высокий процент за одно лишь продвижение? – усмехнулся я. – Вы не подумайте, я прекрасно понимаю, что без вашей помощи…

– Без моей помощи вы вообще ничего не сможете, – фыркнул Щеблетов. – Мне всё ясно. Зря я сюда приехал.

Александр развернулся к нам спиной и пошагал назад – к карете.

– Алексей, сделай что-нибудь… – прошептал Синицын. – Он же плюнул на нашу сделку!

– Тьфу! Да больно он нам нужен! – усмехнулся я. – Если господин Щеблетов не заинтересован в миллионах рублей – это его проблемы. Значит, поеду в другую область. Можем быть сразу – в Санкт-Петербург. Попытаю удачу там.

– Что вы сказали? – резко развернулся Александр. – Миллионы рублей? Не смешите меня! Кто станет платить такие деньги за ваши травки, если в каждом городе Российской Империи есть, как минимум, по одному лекарю?

– Нет, Александр Анатольевич, это вы ни черта не понимаете, – помотал головой я. – Эпоха лекарей подходит к концу. Маги уже не справляются с половиной болезней. А что же будет дальше? Массовое вымирание человечества? Нет уж, я не позволю этому случиться. Не хотите помогать вы – прекрасно, тогда я найду другого. Желающих обогатиться на моём ремесле будет множество. А вы и дальше сидите в своём бестолковом отделе. Может, лет через пятьдесят получите повышение. Когда вам оно уже будет не нужно.

– Зараза! – тихо выругался Щеблетов. – Цену себе набиваете? Хорошо. Сколько вы хотите отчислять? Половину от суммы?

– Больно жирно, – ответил я. – Тридцать процентов.

– Тридцать⁈ – взвизгнул он. – Меньше трети? Да вы с ума сошли! Я беру на себя все риски! Мне придётся лебезить перед сотрудниками ордена, действовать на грани нарушения закона…

– А мне придётся создавать лекарства, которые могут спасти миллионы людей. И никто кроме меня не знает, как их производить, – перебил Щеблетова я.

– В таком случае я…

Однако Александр свою фразу не закончил. Его взгляд поднялся вверх – к верхушкам деревьев.

– Откуда валит дым? – нахмурился он. – Лес, что ли, горит?

– Нет, тут леса всего-то – десять метров, – в ужасе прошептал Синицын. – Господа, кажется, в селе Малиновка – пожар!