Текст книги "Куда идешь, Россия... Выступления и размышления"

Автор книги: Виктор Илюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Март 2003 г.

К ПРОБЛЕМЕ ИНСТИТУТА ПРЕЗИДЕНТСТВА

Выступление на международной научной конференции

в МГУ

На протяжении последних десяти лет бурные дискуссии, споры ведутся вокруг института президентства в России. И чаще всего полемика идет по поводу объема полномочий главы государства или его места в системе органов власти.

Однако новейшая история представила достаточно аргументов, чтобы ставить вопрос об упразднении данного института в целом. И это подтверждает не только реальная действительность, но и сама российская конституция, введенная в действие в декабре 1993 года.

Остановлюсь лишь на некоторых моментах.

Наверное, ни у кого не вызывает сомнения, что само государственное устройство, система федеральных органов законодательной, исполнительной и судебной власти напрямую связаны с обеспечением нормальной жизнедеятельности человека, общества, государства. И речь идет не только о функционировании властных структур, в данном случае об их содержании, внутренних конструкциях, о достаточности или, наоборот, о громоздкости и излишестве органов государственной власти. Власть должна быть оптимальной, надежно функционировать и не поглощать собственное общество, как это происходит сейчас.

Статья первая Конституции Российской Федерации провозгласила Россию демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления. Но провозгласить «республиканскую форму правления» –это еще не определить саму суть правления. Конституция не дает однозначного ответа на вопрос по поводу того, какой республикой – парламентской или президентской – является Российская Федерация. Скорее всего, она представляет симбиоз двух форм, и симбиоз неудачный. А судя по огромным полномочиям президента – еще и образец нового авторитаризма, противоречащего основным принципам демократии.

В статье 10 конституции отмечено, что государственная власть в Российской Федерации функционирует на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную, а следующая статья закрепляет то, что государственную власть осуществляют Президент Российской Федерации, Федеральное Собрание (Совет Федерации и Государственная Дума), Правительство Российской Федерации, суды Российской Федерации.

Что касается субъектов страны, то в них государственную власть представляют образованные ими органы государственной власти.

Государственное устройство многих стран мира относит президента к исполнительной власти, и тем самым устраняет возникающие противоречия, подмену аппаратом президента правительственных структур, и одновременно делает власть оптимальной и надежной.

Однако в России президент не относится ни к одной традиционно признанной ветви власти, в том числе и к исполнительной. Президент, таким образом, возвышается над ними и являет собой особую форму правления, трудно совместимую с широким народовластием.

Но ни творцы российской конституции, ни наука и тем более практика не дали убедительного обоснования необходимости установления такого президентского правления.

Напомним, что президенты сначала СССР, а затем и Российской Федерации, согласно конституций и иному законодательству сконцентрировали в своих руках огромную политическую и в значительной степени законодательную власть. Это повлекло за собой цепь негативных процессов. Президентство в СССР закончилось распадом союзного государства, нанесшим огромный ущерб каждому вновь образованному на его территории суверенному государству. Президентство в России усилило подрыв экономической, оборонной мощи Российской Федерации, вызвало резкий сепаратизм не только на окраинах, но и в глубине страны, привело к другим негативным явлениям.

Во многом это предопределилось тем, что манипулировать сознанием, поведением одной личности для нанесения ущерба стране оказалось гораздо проще, чем влиять на коллективный орган власти.

К сожалению, таков новейший исторический опыт. Стоит ли после этого продолжать эксперименты с президентством над страной и народом?

Многие заявляют, что стоит. Ибо Российская империя, а потом и Советский Союз привыкли иметь или монарха-царя, или генерального секретаря партии. Без этого страна якобы не проживет. Дело лишь за малым. Надо найти достойного, умного, дальновидного, неподкупного кандидата на должность президента, и все проблемы будут решены. Такой подход опять содержит много субъективного и не предполагает систему объективных мер от произвола и вседозволенности личности, наделенной огромной властью.

Между тем, сравнение с монархом или генсеком некорректно по существу. Институт монархии в России определялся династическим правом наследования, кодифицированным императором Павлом I и неукоснительно соблюдавшимся вплоть до отречения Николая II в феврале 1917 года. Уже это было определенным ограничением власти императора.

Да и с генсеком все обстояло совсем не так, как пишут последние десять лет сторонники «либерального плюрализма без берегов». Партийная вертикаль и демократический централизм, конечно же, наделили генсека исключительными полномочиями, но они были ограничены идейно-политической доктриной партии. Даже Горбачев вынужден был совершать немыслимые кульбиты «с ускорением, социализмом с человеческим лицом и еще большим социализмом», чтобы в конце концов вывести себя из-под партийной опеки и наделить себя президентскими полномочиями. После чего не стало ни союзного государства, ни самого президента СССР.

Россия не должна повторить столь печальный опыт. К сожалению, предпосылки для этого есть. Президент Российской Федерации обладает властью, намного превышающей монаршую и власть союзного президента. Чтобы убедиться в этом, необходимо внимательно изучить главу 4 Конституции Российской Федерации, из которой следует, что президент формирует правительство, является Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами, формирует и возглавляет Совет безопасности. Он же может распустить Государственную Думу, назначает судей и т.д. Одновременно он определяет основные направления внутренней и внешней политики государства, утверждает военную доктрину, решает вопросы войны и мира.

В соответствии со статьей 104 конституции страны, президент наделен правом законодательной инициативы. Он же подписывает и обнародует принятые Федеральным Собранием федеральные законы. Кроме этого, президент ввел в практику издание своих указов по той сфере общественных отношений, которая, несомненно, должна быть урегулирована законами, а не иными нормативными актами.

Его практика явно противоречит положениям статьи 76 Конституции, в которой прямо определено, что «по предметам ведения Российской Федерации принимаются федеральные конституционные законы и федеральные законы, имеющие прямое действие на всей территории Российской Федерации».

Казалось бы, все абсолютно точно и ясно. Президент вправе принимать указы только по тем полномочиям, которые закреплены за ним в главе четвертой Основного закона страны, относящимся к конкретной ситуации, к определенным конституцией фактам и в отношении конкретных лиц. Однако президент нашел явно не объективную поддержку у Конституционного суда Российской Федерации, который продекларировал, что президент вправе издавать указы и в сфере деятельности законодателя, если эта сфера общественных отношений не урегулирована законами.

Произошло явное смешение функций и полномочий государственных органов, явный перекос в сторону концентрации огромной власти в президентских руках. Уже это представляет опасность для российского общества.

К тому же надо отметить, что президент, согласно конституции, не подотчетен не только какому-либо органу государственной власти, но и перед народом. Закон о референдуме в Российской Федерации не позволяет выносить на всенародное обсуждение вопрос о досрочном прекращении полномочий президента. Но и отрешить его от должности, как это следует из статьи 93 Конституции РФ, можно только при совершении им государственной измены или иного тяжкого преступления, что доказать при существующей системе очень трудно, а если быть более точным, то невозможно. При любых других обстоятельствах, в том числе и неисполнении вовсе своих обязанностей, он неуязвим и неприкосновенен.

Есть и еще один важный аспект.

Сегодня президентские структуры только в федеральном центре насчитывают более трех тысяч служащих разных уровней. На их содержание тратится денег больше, чем на правительство. В нарушение конституции второй президент России разделил страну на семь федеральных округов. В нарушение, ибо у него нет полномочий устанавливать новые административно-территориальные образования, со своими органами власти, насчитывающими дополнительно более двух тысяч сотрудников. Но и при этой огромной президентской рати реформирование страны фактически провалилось.

Многое объясняется тем, что президентский аппарат реально стал неофициальным правительством и подменил конституционный кабинет министров Российской Федерации. Два «правительства», две властные вертикали своим далеко не мирным сосуществованием объективно создают обстановку безответственности и хаоса в стране.

Поэтому уже не приходится говорить об оптимизации и надежности власти. Она, как уже отмечалось выше, стала бюрократичной и коррумпированной, требующей огромных финансовых затрат. Власть все больше противопоставляет себя обществу и становится опасным, тяжким бременем для него. В самом деле, по имеющимся оценкам, число чиновников в России намного превысило их количество в СССР.

Несомненно и то, что пост президента в Российской Федерации, вклиниваясь между Федеральным Собранием и правительством, разрывает преемственность в выработке и проведении единой линии законодателя и исполнителя как во внешней, так и во внутренней политике государства. Это отрицательно сказывается на эффективности всей деятельности государственных органов.

Институт президентства, возникший сначала на союзном, а потом и федеральном уровне, вызвал волну законодательного закрепления президентства в республиках, входящих в состав Российской Федерации. Появившиеся в субъектах федерации президенты тут же истребовали для себя и расширенный объем полномочий, которые они использовали в дальнейшей «суверенизации» республик, вплоть до возможности выхода из состава России. Если их амбиции, подкрепленные заявлениями, что они «избраны своими народами», будут и впредь возрастать, то вопрос о единстве страны станет одним из самых острых.

И здесь хотелось бы отмстить еще одну особенность государственного строительства. На наш взгляд, исполнительная власть должна формироваться не путем выборов, а на основе принципа назначения, сменяемости и подотчетности должностных лиц как по горизонтали, так и по вертикали. Это только бы укрепило единство и территориальную целостность страны.

К тому же надо отметить, что институт выборов, как способ формирования органов государственной власти, существенно дискредитирован грубыми нарушениями избирательного законодательства, и в первую очередь структурами исполнительной власти, их должностными лицами. Фальсификация итогов голосования, подкуп, шантаж избирателей стали обычным явлением всех избирательных кампаний, в том числе и президентских.

Нам видится будущее России в парламентской республике, когда есть сильный законодатель и подконтрольная ему такая же сильная исполнительная власть, когда между ними есть устойчивый баланс, наличие разумных противовесов и сдерживания. Это – оптимальный путь государственного строительства, без неоправданного нагромождения органов власти.

Первым шагом в этом направлении должен стать референдум об упразднении поста президента Российской Федерации, референдум – который в соответствии со статьей третьей конституции страны – является «высшим непосредственным выражением власти народа». Процесс, естественно, сложный, но его необходимо начинать.

Несомненно и то, что положительные результаты на референдуме поставят вопрос о неизбежности принятия новой конституции страны, ибо во многих статьях Основного закона России упоминается институт президентства.

Однако эта неизбежность заключается и в более важном обстоятельстве. Речь идет о референдуме по проекту конституции 12 декабря 1993 года. Он проводился не по закону о референдуме, действовавшему на тот период, а по указу президента России, в котором были заложены иные положения. Если исходить из статьи 35 закона РСФСР о референдуме от 16 октября 1990 года, то «референдум признается несостоявшимся, если в голосовании приняло участие менее половины граждан РСФСР, имеющих право на участие в референдуме». И далее, в пункте 4 той же статьи закона записано: «При проведении референдума по вопросам принятия, изменения и дополнения Конституции РСФСР решения считаются принятыми, если за них проголосовало более половины граждан РСФСР, внесенных в списки для участия в референдуме».

На референдуме 12 декабря 1993 года за предложенный вариант Основного закона проголосовало менее одной трети от списка всех избирателей России. При таких обстоятельствах вряд ли кто с полным основанием может говорить о полной легитимности конституции. А коли так, то все государственное строительство мы сегодня ведем на зыбкой правовой основе, которая всегда может быть размыта и поставлена под сомнение.

К тому же надо отметить, что после издания президентом 21 сентября 1993 года указа № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», в связи с его не-конституционностью, Б. Ельцин в соответствии со статьей 121 прежней Конституции Российской Федерации тогда же, в сентябре, был отрешен от занимаемой должности. И до следующих президентских выборов 1996 года Россия не имела легитимного главы государства. Нелегитимным президентом был вынесен на референдум 12 декабря 1993 года и проект конституции страны.

Все вышесказанное только лишь усиливает наши сомнения в надежности правовой, политической основы нынешнего государственного устройства, а также подтверждает необходимость упразднения института президентства в нашей стране.

3 апреля 2003 г.

РЕФЕРЕНДУМ В РОССИИ ПРИВАТИЗИРОВАН КРЕМЛЕМ

Весной 2003 года КПРФ совместно с другими оппозиционными организациями левого толка объявила о подготовке всероссийского референдума. На него предлагалось вынести несколько вопросов, в том числе о возвращении в руки государства нефти и газа, об отказе от частной собственности на земли сельскохозяйственного назначения, о недопустимости проведения разорительной для большинства людей жилищно-коммунальной реформы, о минимальной заработной плате.

О подготовке к проведению референдума стало широко известно российской общественности. Социологические исследования показали, что предлагаемые на обсуждение вопросы при голосовании получили бы подавляющую поддержку. В связи с этим президент В. Путин и обслуживающие его в Государственной Думе депутатские объединения «Единая Россия», «Отечество – Вся Россия», «Народный депутат», СПС, «Яблоко» высказали явную обеспокоенность. Начался лихорадочный поиск выхода из создавшегося положения, ибо народное голосование могло бы серьезно изменить проводимый социально-экономический курс в стране. В итоге в спешном порядке была внесена поправка в Федеральный конституционный закон «О референдуме Российской Федерации», которую «протащили» с грубыми нарушениями Конституции РФ и регламента Госдумы.

С такой же поспешностью поправка была одобрена Советом Федерации и президентом. Ее суть сводилась к тому, чтобы запретить проведение референдумов ранее чем за год до окончания полномочий президента, Госдумы, иных выборных федеральных органов.

Депутаты-коммунисты, аграрии в Госдуме обратились в Конституционный суд РФ, считая, что воля народа на решение своей судьбы и Отечества не может быть ограничена какими-либо временными рамками. Конституционный суд депутатский запрос по поводу изменений в законе о референдуме удовлетворил частично.

С поддержкой и обоснованием запроса в суде выступили депутаты В. Зоркальцев, В. Илюхин и А. Лукьянов.

Читателю предлагаются тексты двух выступлений В. Илюхина – соответственно его речь и заключительное слово в Конституционном суде РФ при представлении и рассмотрении депутатского запроса о несоответствии Конституции РФ закона *О внесении изменений и дополнений в Федеральный конституционный закон *О референдуме Российской Федерации».

Речь

Уважаемый высокий суд!

Позвольте мне продолжить выступления моих коллег, представителей депутатов Госдумы, обратившихся с запросом, и представить новые доказательства, свидетельствующие о том, что 18 и 20 сентября 2002 года, при принятии изменений и дополнений в Федеральный конституционный закон «О референдуме Российской Федерации», произошел конституционный деликт (правонарушение. – Прим. ред.).

В первую очередь он связан с тем, что один из субъектов конституционных правоотношений – Государственная Дума Федерального Собрания – при обсуждении и принятии поправок допустила грубые нарушения Конституции Российской Федерации, иных федеральных законов и собственного регламента, которые были оставлены без внимания Советом Федерации, а затем и президентом России.

А коли налицо конституционный деликт, о чем достаточно убедительно говорили уже мои коллеги – депутаты А.И. Лукьянов и В.И. Зоркальцев, то должна наступить и конституционная ответственность – независимо от того, в форме действия или бездействия произошло это нарушение. У Государственной Думы в форме действия; у Совета Федерации, а потом и президента страны – в форме бездействия, ибо они при дальнейшем прохождении законопроекта не приняли мер по пресечению нарушений.

В данном случае речь может идти только о признании всех принятых изменений и дополнений в Федеральный конституционный закон «О референдуме Российской Федерации» не соответствующим и Основному закону страны и не имеющими юридической силы.

Я остановлюсь на нарушениях норм права, носящих процессуальный характер, тех норм, которые имеют не менее важное значение, чем материальная норма, ибо они отражают формирование и развитие самого конституционного процесса, а без них не может быть реализовано материальное право, установлена истина и справедливость. Забвение процесса неизбежно приведет к произволу и хаосу, поставит под сомнение незыблемость самой конституции и существующего строя.

Мы глубоко убеждены, что и право большинства, его возможности в Федеральном Собрании, как и в других законодательных и представительных органах, должны реализовываться только через строгое соблюдение установленного процесса. Чего, к сожалению, давно нет ни в Государственной Думе третьего созыва, ни в Совете Федерации в его новом составе. Тем самым подается дурной пример не только для органов государственной власти, но и для граждан России. И этот произвол вами должен быть пресечен.

Я не вижу необходимости приводить многочисленные свидетельства значимости процессуальной нормы. Остановлюсь лишь на некоторых.

Во-первых, на самой российской Конституции. Она, к примеру, определяет основные моменты, этапы формирования органов государственной власти и временные параметры их функционирования, порядок принятия законов, иных нормативных актов. Отдельные положения Конституции вообще не могут быть реализованы без соблюдения установленного порядка.

Давайте обратимся к статье 93 Конституции. В ней прямо отражено, что процедура отрешения президента не может начаться без заключения Конституционного суда Российской Федерации о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения в отношении главы государства.

Во-вторых, вы, уважаемые судьи, в своих решениях, и в частности в постановлении Конституционного суда от 20 июля 1999 года, неоднократно отмечали, что несоблюдение порядка принятия закона, нарушение процессуальных норм является основанием для признания его юридически ничтожным и не подлежащим исполнению.

В мае 1997 года президент страны возвратил без рассмотрения Федеральному Собранию направленные ему для подписания и обнародования законы «О Правительстве Российской Федерации», «О кредитных потребительских кооперативах граждан (кредитных потребительских союзах)», закон о реституциях. Основанием для такого решения стали грубые процессуальные нарушения, допущенные Федеральным Собранием при их принятии.

В частности, было отмечено, что при рассмотрении закона о реституциях члены Совета Федерации проголосовали через опросные листы, что не предусмотрено регламентом, а со стороны Государственной Думы – в юридически подтвержденном отсутствии в зале необходимого числа депутатов.

Решение президента не было оспорено, с ним согласилось Федеральное Собрание.

Сегодня, спустя несколько лет, к сожалению, мы снова стали свидетелями аналогичных нарушений, о чем уже говорил Анатолий Иванович Лукьянов.

Я лишь подтвержу, что на момент голосования по изменениям дополнениям в конституционный закон «О референдуме Российской Федерации», в зале пленарного заседания Госдумы находилось не более 120—180 депутатов. В подтверждение этого мы и просим проанализировать здесь видеозапись (видеостенограмму) пленарных заседаний Госдумы за 18 и 20 сентября 2002 года.

Считаю необходимым обратить ваше внимание и на другие грубейшие процессуальные нарушения при обсуждении и принятии оспариваемого нами закона. Их было множество, поэтому остановлюсь лишь на тех, которые бесспорно не позволяют считать закон принятым.

Как уже отмечалось, в соответствии с частью второй статьи 108 Конституции Российской Федерации, Федеральный конституционный закон считается принятым, если он был одобрен большинством не менее трех четвертей голосов от общего числа членов Совета Федерации и не менее двух третей голосов от общего числа депутатов Государственной Думы.

В связи с этим я хочу обратить ваше внимание, уважаемые судьи, на то, что за законопроект об изменениях и дополнениях в закон «О референдуме Российской Федерации», в 14 часов 41 минуту, при первом голосовании не было отдано 300 голосов. После этого в зале пленарного заседания Госдумы начался откровенный балаган. По залу стали ходить посторонние лица и в открытую общаться с депутатами. Вопреки регламенту работы Госдумы, без достаточных к тому оснований был поставлен вопрос о переголосовании по законопроекту, но законопроект опять не получил необходимого количества голосов.

Государственная Дума прервала свою работу и ушла на перерыв, во время которого состоялись встречи работников аппарата президента с рядом руководителей депутатских объединений. На депутатов явно оказывалось давление с целью принятия законопроекта. Однако и при третьем голосовании, в 16 часов 11 минут, он не получил необходимой поддержки. И только под занавес пленарного заседания, после многих манипулирований, с четвертой попытки, в 17 часов 58 минут за законопроект якобы было подано 304 голоса депутатов. После этого наши оппоненты считают проект закона принятым в первом чтении. Такая оценка не соответствует действительности. И вот почему.

Во-первых, во время обсуждения, как мы уже и отмечали, в зале не было 300 депутатов, а голосование, тем более по Федеральному конституционному закону, должно быть непосредственным, как это исходит из положений Конституции.

Во-вторых, были нарушены и другие регламентные нормы. В частности, голосование по проекту закона проводилось несколько раз. При этом председатель Комитета по регламенту и организации работы Государственной Думы О. Ковалев в зале пленарного заседания дал разъяснение, что голосование может быть многократным и здесь, мол, нет никаких ограничений. Пояснение явно абсурдное, вводящее в заблуждение депутатов, и оно исходило из уст главного «хранителя» регламента.

На самом же деле действовавший на тот период регламент Государственной Думы давал однозначный и совершенно иной ответ. Он пунктом 6 статьи 87 прямо предписывал, что при отсутствии кворума, необходимого для проведения голосования, председательствующий переносит голосование на следующее заседание Государственной Думы. А далее в пункте 7 той же статьи определено, что объявленные результаты голосования могут быть пересмотрены только в случае неправильного технического фиксирования электронной системой подсчета голосов волеизъявления одного или нескольких депутатов. Причем если эта неточность будет опять-таки установлена специальной комиссией по заявлению депутата или депутатов.

А в пункте 8 той же статьи содержится совершенно категорическое предписание. Оно звучит так: «Если не зафиксирована техническая неисправность абонентского устройства депутата, то результаты голосования после их объявления пересмотру не подлежат».

Согласно стенограмме пленарного заседания Госдумы за 18 сентября 2002 года, при обсуждении изменений и дополнений в закон о референдуме ни от одного депутата не поступило ни устных, ни письменных заявлений о неправильном фиксировании при голосовании его волеизъявления электронной системой.

Первое переголосование состоялось по предложению депутата Климова, который заявил: «Мы просим вернуться к голосованию. Видимо, просто многие не успели».

Но многих неуспевших не было и при втором голосовании, за проект было подано 297 голосов, которых явно не хватало для его принятия, и председательствующий объявил вторично о его отклонении. Однако по надуманным основаниям и по требованию депутатов из фракций «Единство», «Отечество – Вся Россия» было, как мы уже отмечали, проведено третье голосование, при котором законопроект опять получил только 297 голосов. И после этого председательствующий объявил, что законопроект не принят, и он снимается с рассмотрения (стр. 47 стенограммы). Решение абсолютно точное.

Пленарное заседание перешло к обсуждению других пунктов повестки. Однако в конце рабочего дня представители фракций «Единство» и «Отечество – Вся Россия», обладая большинством мест в Думе, навязали решение о четвертом голосовании по законопроекту, не приведя в обоснование необходимых для этого условий, указанных в статье 87 регламента Госдумы. Вместе с этим, возвращаясь трижды к голосованию по отклоненному законопроекту, Дума нарушила положения части 2 статьи 119 регламента, где сказано: «Если по итогам голосования предложение о принятии законопроекта в первом чтении не набрало необходимого числа голосов, то он считается отклоненным без дополнительного голосования. Отклоненный законопроект дальнейшему рассмотрению не подлежит и возвращается субъекту права законодательной инициативы».

Произошедшее же в Думе 18 сентября, а потом и 20 сентября 2002 года, не только вступило в противоречие с конституционными нормами, а стало полным абсурдом, грубым фарсом и давлением большинства, его надругательством над принципами демократии.

Еще два-три таких циничных примера, переходящих в откровенный произвол, и у народа лопнет терпение. Он вытряхнет Думу, весь госаппарат на помойку. И будет трижды прав.

На этих нарушениях, уважаемые судьи, можно было бы поставить точку и ими ограничить пределы судебных исследований, ибо все другие грубые нарушения конституции, регламента вытекают из этого произвола. Но последуем за нашими оппонентами.

В пункте 2 постановления Госдумы о принятии законопроекта в первом чтении было закреплено, что постановление и законопроект направляются всем субъектам законодательной инициативы, упомянутым в части 1 статьи 104 Конституции РФ, в том числе и вам, уважаемые судьи, для подачи в 30-дневный срок поправок в принятый проект. Кстати, еще раз напомню, что именно в таком регламентном порядке в 1994– 95 годах проходило обсуждение и принятие закона «О референдуме Российской Федерации». Я это особо хочу подчеркнуть, а с самими постановлениями Госдумы первого созыва, далеко нс левой по своему составу, можно ознакомиться в Собрании 'законодательства Российской Федерации №1 за 2 января 1995 года (стр. 40).

Однако уже на другой день, 19 сентября 2002 года Совет Государственной Думы принимает решение об обсуждении законопроекта во втором чтении с теми поправками, которые поступили с 18 часов 18 сентября до 10 часов 19 сентября 2002 года, то есть за ночь после принятия законопроекта в первом чтении.

Естественно, законопроект даже вопреки протащенному через Госдуму постановлению не направлялся субъектам, наделенным конституционным правом законодательной инициативы. Вот как это голословно объяснил на пленарном заседании 20 сентября 2002 года В. Гребенников, председатель Комитета Госдумы по государственному строительству: «...Регулирование вопросов, связанных с проведением обще-федерального референдума, входит в исключительную компетенцию Российской Федерации, рассылка в субъекты федерации этого проекта не является обязательной» (стр. 9 стенограммы).

Однако в части 2 статьи 120 регламента вполне определенно и конкретно указано, о чем не хочет знать или умышленно скрывает В. Гребенников: «Поправки к законопроекту, принятому в первом чтении, вправе вносить субъекты права законодательной инициативы, указанные в статье 104 (части I) Конституции Российской Федерации».

А в пункте 5 статьи 119 регламента закреплено: «Срок представления поправок, как правило, не может быть менее 15 дней, а для законопроектов по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации менее 30 дней».

Из этого следует, что любой законопроект, принятый Государственной Думой, независимо от его правового статуса – федеральный конституционный или просто федеральный – в установленном порядке направляется субъектам, наделенным правом законодательной инициативы.

Иного толкования здесь не может быть. Тем более что в пункте 7 той же 119 статьи регламента закреплено, что законопроекты, принятые в первом чтении, в пятидневный срок направляются субъектам, наделенным правом законодательной инициативы, указанным в статье 104 Конституции РФ, к которым относятся законодательные (представительные) органы субъектов Российской Федерации. Но этого сделано не было. Уж слишком торопились протащить закон через Думу.

Однако председатель комитета В. Гребенников заявил и другое, что можно и не направлять законопроект, принятый в первом чтении, в субъекты Федерации, ибо в случае его окончательного принятия он будет передан «в Совет Федерации, в котором сидят представители всех 89 регионов Российской Федерации».

Ну эго же полный абсурд, уважаемые судьи. Это – явная подмена конституционных полномочий одного субъекта, наделенного правом законодательной инициативы, другим субъектом. К тому же в закон, поступивший на одобрение в Совет Федерации, уже нельзя вносить поправки.