Текст книги "Свирель Гангмара"
Автор книги: Виктор Исьемини
Соавторы: Бэлла Крейнина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
Глава 43
– Ну, давай! – повторил Свен. – Вон, плетется твоя красот…
Петер ткнул приятеля локтем, сержант умолк и с удивлением уставился на колдуна – прежде тот не позволял себе так реагировать на Свеновы шуточки. Маг, не обращая внимания на притихшего стражника, поспешил навстречу девушке. Сержант затопал следом.
– Мона, ты… Куда ты пропала?
– Я ходила искать… Петер, я нашла…
– Погоди, глянь, что мне попалось. – Петер торопливо вытащил медальон. – Это отец писал?
Маг удивился, когда Мона, едва глянув на портрет, тут же вернула его, не проявляя ни малейшего интереса.
– Да, похоже на папину руку. Петер… как кстати, что здесь твой приятель из стражи. Я должна вам кое-что показать. Идемте скорей!
– Но… – Колдун растерянно повертел медальон. Он рассчитывал на большую заинтересованность. – Я думал, это важно. Если твой отец…
Мона не слушала, она переводила взгляд с Петера на Свена, неловко топчущегося поблизости.
– Пожалуйста, идемте скорей! Петер, я благодарна тебе, честное слово, но этот медальон… папа время от времени писал такие портретики, за них много не платили. Даже не знаю, кто эта женщина, не помню ее. Но сейчас, Петер, я должна показать кое-что важное, тебе и твоему другу. Это касается Марольда, правда!
Свен наконец вымолвил:
– Так я могу забрать медальончик-то? А то мне к начальнику с докладом… Покажу ему улику – мол, иду по следу. Это ж портретик Марольдовой зазнобы, да еще и нарисован Лукасом, который тоже… ну, то есть…
Петер испугался, что Мона разозлится на бесцеремонного сержанта, но мысли девушки были сейчас далеко – она нетерпеливо топнула ногой и, ухватив Петера за рукав, потянула:
– После расскажете мне о Марольдовых зазнобах! Идемте скорей! – затем бросила косой взгляд на Свена и прошипела изменившимся голосом: – И приятелю твоему будет о чем начальству доложить! Я обещаю. Идемте, по дороге расскажу!
Друзья переглянулись и зашагали за девушкой. Та принялась вполголоса рассказывать:
– Я наконец-то нашла это место в лесу. Ну, то самое, где огонь не горит, гаснет без всякой причины…
Лицо сержанта мгновенно переменилось. Теперь в его глазах читался живейший интерес.
– Ага, похоже, в самом деле Марольдовы штучки! А как ты это местечко-то нашла? – строго спросил он.
– Сейчас… я все объясню, – сбивчиво проговорила девушка и, вытерев вдруг набежавшие слезы, продолжила свой рассказ: – Это случилось вскоре после ареста отца. Я места себе не могла найти, бродила целыми днями одна… по лесу… Никого видеть не хотелось. И вот однажды забрела вглубь… уже и вечереть начало, а я тропинку потеряла… стемнело, хоть глаз коли. Куда идти, не знаю. В общем, вскоре поняла, что придется в лесу рассвета дожидаться, а не то еще больше заплутаю. Холодно, страшно… Вернее, я не очень-то боялась, но все же… Решила костер развести, чтоб согреться. Место хорошее выбрала, веток сухих собрала. Огниво я таскала с собой, лес все-таки… А тут как ни пытаюсь разжечь, гаснет огонь! Ни за что разгораться не хочет! Только высеку искры, пытаюсь поджечь кору и щепки, а пламя будто задувает кто-то… Я ушла оттуда, и под другим деревом огонек сразу же разгорелся. А когда Петер мне о письмах Марольда сказал… Возле которых свечи не горят…
– Почему сразу не сказала? – резко оборвал ее сержант.
– Проверить сначала сама хотела, – виновато проговорила Мона.
Троица подошла к воротам. Разговор прервался, Свен махнул рукой караульным, те поздоровались с сержантом.
– И что, проверила? – снова заговорил Свен, когда портал остался позади.
– Да! Я сегодня там была. Как только выбралась из ельника, сразу же поняла, что нашла. Там овраг, почти к самой поляне подходит, колючками зарос, а чуть в стороне, у опушки, дуб старый растет. Ствол толстый, не обхватишь, а в нем – огромное дупло. Я, Петер, у тебя свечу прихватила. Так вот, разожгла – и как только к дубу приближаюсь, сразу пламя дрожит, бьется и гаснет. А у дупла и вовсе свечу не запалить.
– Видно, в дупле тайник, а? – сообразил Свен.
– Видно, так, – согласилась Мона. – Да мне не достать… Высоко очень.
Идти пришлось совсем недолго. Петер заметил, что Мона ведет их по тропе – не слишком хоженой, но все же заметной. Не прошло и двадцати минут, как они оказались на поляне, к которой в самом деле примыкал заросший колючим кустарником овраг. С другой стороны поднимался пригорок, а посередине высился старый дуб. Дерево было невысоким, но корявая разлапистая крона расходилась широко. Дуб, конечно, умирал, нижние ветви оставались почти совершенно голыми, лишь кое-где выстрелили зеленые побеги с листьями. Верхушка, похоже, когда-то пострадала от молнии.
– И где же дупло? – поинтересовался Свен, разглядывая дерево.
– Со стороны оврага, – пояснила Мона, первой вступая на поляну.
Обойдя дерево, она указала дупло. Свен, сопя, принялся шарить внутри, а Петер огляделся. Овраг подходил здесь почти к самому дереву и кусты, пожалуй, у обрыва не такие уж густые. Отсюда легко можно скрытно подобраться к дуплу так, что со стороны леса не очень-то и заметишь.
Вскоре сержант удовлетворенно крякнул и извлек из дупла записку. Развернул и торжественно прочел: «Привет, моя черноглазая монашка! Не слишком ли увлеклась ты чтением молитв? Не забываешь ли милого дружка, который ждет не дождется гостинца? Я знаю, малышка, что сильно провинился. Но Гилфинг велел прощать, верно? К чему же так долго дуться? Ведь ты же любишь меня, глупышка! Любишь безумно, страстно и ничего не можешь с собой поделать. Я знаю это так же верно, как и то, что очень скоро мы встретимся. Зачем же попусту тратить время? Если боишься не донести гостинец, можешь не беспокоиться. Мой человек из стражи все устроит».
– Вот это да-а, – изумленно протянул Свен. – Марна еще не отдала ему Слезу! Но не это главное! Мы можем притаиться здесь и нападем на Марольда, когда он заявится к дереву. Ты как, дорогу-то снова найдешь? – обратился он к Моне.
– Найду, – уверенно ответила девушка.
– Нет, – неожиданно возразил колдун. – Не будем мы таиться.
– Что «нет»? – возмутился Свен. – Такой случай подвернулся, Марольд сам в руки к нам идет! Как это «нет»!
– А вот так. Вдвоем не справимся. Я уже как-то раз участвовал в засаде на Марольда… Опасное это дело.
– Почему же вдвоем? Я наших возьму, из стражи…
– И Марольдова сообщника тоже возьмешь? – хмуро осведомился Петер. – У него ведь свой человек в страже имеется. Поэтому мы ничего не станем предпринимать. Спокойно возвратимся в Пинед – так, чтобы это видели, и займемся обычным расследованием… а записку… записку подложим свою!
Колдун вытащил письменные принадлежности, которые как обычно таскал в поясной суме и объявил:
– Мы напишем: «Твой человек из стражи – предатель. Гостинец давно у него. Марна»!
Свен задумался, потом его глаза блеснули:
– Ну, рыжий, ты голова-а-а… Коварный план, ничего не скажешь! Вот и видно, что ты чародей, я-то всегда знал, у вашей братии мозги по-иному варят, чем у честного человека… Марольд заявится к своему человеку за Слезой Гунгиллы… А у того – пусто! Тут-то и начнется потеха… На чем писать ответ будем?
– Оторвем полоску от его листа, видишь, сколько здесь места…
Петер отобрал записку у приятеля и развернул ее.
– Стой, рыжий, погоди! Он же почерк своей бабы небось знает.
Колдун хитро прищурился.
– Смотри-ка, а это ты видел? – довольно проговорил он, показывая сержанту обратную сторону письма.
В верхнем правом углу возле неровно оборванного среза пергамента можно было без труда прочитать несколько слов, выведенных очень мелким аккуратным почерком.
«…Никогда не прощу. Марна».
Свен посмотрел на письмо, пожал плечами.
– Да, похоже, на этом же листе было письмо его бабы. Жаль только, оно оторвано, не прочтешь. Лишь последняя строчка случайно уцелела. А по ней разве чего узнаешь? Ну да, не хочет она Слезу Гунгиллы отдавать. Сразу все прегрешения его, видать, припомнила. Бабы они вообще такие, всегда виноватым тебя сделают. Эй, рыжий, чего замолчал? Чего ты в строчке этой такое особенное увидел? – сердито бросил он Петеру, продолжающему пристально вглядываться в текст письма.
Колдун поднял голову.
– Да так, ничего… просто почерком монашки любуюсь…
«Твой человек из стражи – предатель. Гостинец уже давно у него. Марна», – старательно вывел он на клочке пергамента, который аккуратно отхватил ножом от старого. Потом покосился на образец… Да, фальшивая монашка писала куда мельче… и буковки ровные – одна к одной. У Петера получилось совсем не похоже.
– Ну, рыжий, ты даешь, будто курица лапой выводишь, чему только вашего брата учат, – наблюдая за его бессильными потугами, посмеивался Свен, – и написать-то всего ничего, пару слов!
– На, попробуй сам! – огрызнулся Петер.
Однако когда сержант взялся за перо, получилось ничуть не лучше. Испортив пергамент, Свен обиженно засопел.
– Я вам чего, писаришка какой-то? Меня воевать учили, а не перышками скрипеть, – проворчал он.
Петер поглядел на испорченные клочки пергамента, осторожно выкроил еще один прямоугольный кусок и, тяжело вздыхая, собрался пробовать снова.
– Эх, мужчины… – Мона отобрала перо и стала прилежно выводить бисерные буковки. – Вот!
Свен с Петером уставились на записку, удивительно верно скопированную со строчки, написанной лжемонашкой. Каллиграфически выписанные буковки были точь-в-точь те же, что и у Марны.
– Здорово! – искренне похвалил Петер.
Свен поддакнул:
– Что ж ты хочешь, ее отец художником был, есть у кого научиться. Он людей выписывал, вон как ту бабенку Марольдову, а тут – только и скопировать, что крючки на пергаменте. А чего вы на меня так смотрите? Ладно-ладно, давай я в дупло засуну.
– Ты точно помнишь, как записка лежала? Сможешь на то же самое место?
– Конечно! Остался последний вопрос, что мне нынче вечером сказать Бэру? Медальончик показать – как-то мало… Эх, придется снова зайти к Лорке. Вы-то хоть со мной? А то…
– С тобой, с тобой, – буркнул Петер. – Мона, ты, наверное, лучше ступай ко мне, хорошо? А я с тобой. Буду, если что, свидетелем, что ты к ней по делу приходил.
Глава 44
У городских ворот Свен окликнул стражников – мол, что нового?
– Все тихо, мастер сержант! – отозвался Виллем, который был здесь нынче за старшего. – Господин Бэр вот с полчаса назад являлся. Велел напомнить, что вечером ждет вас обоих с докладом.
– Да помню я! – с досадой махнул ладонью Свен. – Помню…
Тем временем Петер взял Мону за руки и вздохнул. Девушка улыбнулась:
– Ну что ты?
– Мона… Ты не уйдешь больше? Я утром проснулся…
– Я буду ждать дома.
– Ну ладно, – окликнул Свен, – пойдем, что ли, к Лорке? А то, видишь, Бэр даже Виллему велел, чтобы напомнил. Ох, чувствую, сегодня туго нам придется…
Мона, отойдя на несколько шагов, обернулась и махнула на прощание. Потом быстро зашагала по улице прочь и больше не оглядывалась.
– Не нам, а тебе, – заметил Петер, провожая девушку взглядом. – Мне-то что? Я подземный ход нашел и тайник в келье Марны.
– Это верно, – признал Свен, – и девушка твоя помогла. Я, конечно, не с пустыми руками явлюсь, но… Слушай, а может, Лорка и Марольдова человека нам укажет? Который в страже?
– Чего гадать, – пожал плечами колдун. – Пойдем и спросим.
По дороге в основном помалкивали. Петер думал о Моне, а Свен, должно быть, размышлял, как бы половчее выставить в выгодном свете собственные заслуги. Вот и знакомый дом. Петер постучал и снова внутри не раздалось ни звука.
– Э, да что ты так скребешься! – с досадой бросил Свен. – Она же не слышит! Дай я! А ну-ка!
Сержант оттеснил Петера и бухнул кулаком по облупленной краске. К удивлению приятелей хлипкая дверь, взвизгнув немазаными петлями, медленно распахнулась.
– Не заперто, – задумчиво проговорил колдун. – Может, хозяйка просто вышла ненадолго?
– Кто, Лорка? Да ни в жисть… Знаешь, как она за добро свое трясется? На шаг от дома не отойдет, пока дверь на все запоры не закроет. Уж я-то знаю.
Петер нагнулся и подобрал надломленную щепку, свалившуюся на порог.
– Смотри, что это?
– Что-что… – Свен отступил на шаг, вытягивая из ножен меч. – Видишь, кто-то щепку всунул между дверью и косяком, чтобы само не распахивалось… Будто заперт дом. А там, может, и засада.
Петер тоже вытащил купленный накануне тесак.
– Э нет, – заметил Свен, – так не пойдет. Ты мне нужен как смертоносный и проницательный колдун, а железом я и сам могу… Давай-ка, рыжий, наводи чары!
Петер послушно забормотал все подходящие к случаю формулы, какие только мог припомнить – в основном оборонительного характера. Окружив себя защитной магией, парень собрался войти внутрь, но Свен остановил его – не тратя слов, сержант оттолкнул приятеля и первым встал на порог, прислушиваясь. Из дома по-прежнему не доносилось ни звука. Свен швырнул внутрь ножны – так, что они отлетели влево, а сам, пригнувшись, метнулся вправо, падая на пол. Перекатился, вскочил, выставив перед собой меч. Петер ворвался следом – в правой руке клинок, на пальцах левой пляшут желтые искорки. Ничего не произошло. Приятели переглянулись. Свен, уже бывавший здесь и знавший расположение помещений, направился к спальне, отгороженной занавеской. Откинул мечом пеструю ткань, шагнул… и замер на пороге. Петер заглянул следом. Сержант, загородивший широкой спиной проход, посторонился, впуская чародея.
– Лора! – потрясенно прошептал сержант. – Бедная Лора…
Первое, что бросилось Петеру в глаза, – длинные черные волосы, рассыпавшиеся по подушке. Девушка лежала на кровати лицом вниз, отбросив в сторону руку с неловко вывернутой ладонью.
– Бедная Лора, – трагическим голосом повторил Свен. – Она умерла, не вынеся мук несчастной любви. Бедная, бедная, Лора, увидела в моем доме другую женщину и поняла, что жить дальше бессмысленно. Она вернулась домой, надела серьги, которые я на прощание ей подарил… легла в холодную постель…
– По-моему, ее задушили, – заметил Петер, склоняясь над покойной и отбрасывая шелковистые черные пряди. – Причем довольно давно. Дня два или три, пожалуй. Посмотри сам.
Несмотря на то, что тело пролежало несколько дней, на шее отчетливо выделялась темная полоса.
– И серьги серебряные не сняли, – задумчиво проговорил колдун.
– Точно, на ограбление не похоже, – согласился Свен. – Смотри, сколько добра тут всякого навалено. Подарки Марольда – это тебе не сережки с пинедского базара. И ведь не взяли! Зачем же убили тогда, не понимаю!
– Зазноба Марольда в бегах, могла и к сопернице своей наведаться, – еле слышно ответил Петер.
– Ах, Лорка, Лорка, какая девка хорошая была! – После минутного молчания прочувствованно заявил Свен. – Нет, ну просто поверить не могу! Ведь только вчера поутру ко мне домой примчалась, под дверью топталась… И вот… Что тогда на нее нашло? Зачем приходила, чего от меня хотела? Слушай, а может, и в самом деле ревновала? Нет, все же Лора любила одного меня. Вчера, значит, зашла… а там Эльгушка…
– Она не могла вчера прийти, – заметил Петер.
– Конечно, – гнул свое Свен, – Эльга такая славная, Лора, едва увидев ее, не могла не понять, что теперь…
– Свен, ты меня слышишь? Она мертва не меньше двух дней. Поверь, уж я-то в этом понимаю. Пока с Ригиртом шлялся, много всякого повидал. Кто-то ее прикончил, и случилось это никак не меньше, чем два дня назад. А то и три. Она не могла увидеть Эльгу вчера. Так что не Лора в тот день к тебе приходила.
– Постой, да как же не Лора? – опешил сержант. – Брюнетка… меня ждала…
– А ты уверен, что женщина именно к тебе приходила? – вдруг неожиданно спросил колдун.
– То есть как?
– А вот так! Ты же днем обычно на службе.
– Ясное дело, на службе, ну и что?
– Да то, что Эльга должна была дома быть одна! А гостья твоя, когда увидела, что в дом проникнуть не может, тут же деру дала!
– Не понимаю, – сердито ответил Свен. – Зачем этой бабе Эльга-то понадобилась? В дом – зачем?
Колдун поднял голову. Внимательно посмотрел на друга.
– Послушай, я вот сейчас подумал, ведь Марна в бегах. И одни только сестры Гунгиллы знают, как она выглядит. Но монашки-то в своих кельях сидят, в город и носу не кажут. Поэтому здесь ее опознать никто не может.
– Никто, кроме Эльги! – внезапно побледнев, воскликнул Свен. И покосился на мертвую Лору.
Петер кивнул головой.
– Да, видимо, в этом-то все и дело. На улице она на Эльгу напасть не может, ведь твой дом у ворот, там стража, проезжие…
– Сейчас… Я только к Эльге ненадолго. Скажу, чтобы никого не впускала, все двери и окна заперла… – быстро пробормотал сержант и бросился из дома. У входа, ухватившись за косяк, задержался и крикнул: – Жди меня в «Счастливом колесе»! Я быстро!
Подбегая к дому, Свен еще издали увидел, что дверь приоткрыта. Сердце забилось сильней от недобрых предчувствий. Сержант одним прыжком взлетел по ступенькам, шагнул в полумрак… И замер от неожиданности. В сенях на полу валялись брошенные узлы. Как будто кто-то, едва войдя в дом, выронил их из рук, да так и не стал уже поднимать. Свен остановился, прислушался. Из комнаты раздавались приглушенные голоса. Стараясь не скрипеть половицами, сержант осторожно прошел на кухню. Голоса стали громче. Теперь можно было расслышать, о чем говорят в соседнем помещении.
– Я сеструхе своей прямо сказала, мол, не такая уж ты и хворая. Да на такой кобыле, как ты, пахать еще можно. А у меня сыночек один-одинешенек остался. Каково ему там без меня? – донесся до Свена зычный бас мамаши.
– Ой, а уж мы вас так ждали, так скучали! – нежно заворковала в ответ Эльга. – Свен днем и ночью только о вас и вспоминал, когда, мол, наконец-то мамулечка вернется? Очень, говорил, вас хочу поскорей познакомить, чтобы все как у людей!
– Вот я сеструхе намедни и сказала, вы с товарками своими каждый вечер языками чешете, всей деревне косточки перемываете, а сыночку моему без мамочки словом не с кем перемолвиться. Ждет меня мой мальчик… ждет не дождется, а я тут с тобой прохлаждаюсь.
– Ой, как хорошо, что вы вернулись! Вот Свенчик-то обрадуется! А уж я-то, я-то как рада!
Сержант привалился к дверному косяку и вытер обильный пот. Да, теперь он был за Эльгу совершенно спокоен, этот дом под надежной охраной. Сейчас главное – незаметно выскользнуть и – в «Счастливое колесо». Да, а по пути сказать Виллему, чтобы доложил об убийстве девицы Лоры…
Оставшись один, Петер последний раз поглядел на тело несчастной девушки, осторожно прикрыл дверь и побрел в «Счастливое колесо».
В заведении было пока что не слишком людно, но близился вечер и трапезная уже начала наполняться. Чародей направился к стойке, оттуда лучше виден вход. Сейчас явится Свен и – на доклад к начальнику стражи. Что ж, им есть что сказать Бэру. Во всех историях, связанных с Марольдом, остается много непонятного, но мало-помалу кольцо вокруг него сжимается.
Петера, как колдуна, больше всего заинтересовало непонятное свойство разбойника – внезапно терять и вновь приобретать неслыханную колдовскую силу. Оно казалось просто непостижимым. Что знает Петер об этом человеке? Вроде бы немало… но разрозненные факты никак не складывались в единую картину. Если Марольд охотится именно за Слезой, к чему был налет на конвой с серебряным кубком? Когда б не это нападение, стража, возможно, разыскивала бы коварную Марну, думать не думая, что в похищении Слезы замешан Марольд Ночь… Разбойник так долго готовил похищение реликвии, пристроил Марну в монастырь, убил прежнюю настоятельницу, чтобы любовница получила доступ к реликварию… Он даже был настолько терпелив, что выждал, пока приедет епископ с ключами, хотя наверняка мог бы выломать решетку, не отпирая… Марольд сделал все, чтобы не оставить прямых улик во время похищения Слезы. Он коварен, он жесток, он расчетлив…
Петер заказал кружку пива и, отхлебнув, облокотился о стойку. «Рядом с Марольдом меркнет Гилфингов свет. Рядом с ним не горит огонь и гаснут свечи…» – Петер сам не заметил, как произнес последнюю фразу вслух.
И тут же услышал сзади дребезжащий старческий голос:
– Рядом с Марольдом жизни людей гаснут, как свечи. Вот так-то, молодой человек!
Петер обернулся и в первый момент не поверил собственным глазам. Знакомый старикашка все в том же потертом черном балахоне стоял прямо перед ним и не сводил глаз с недопитой кружки.
Петер от удивления разинул рот. Да, никакой ошибки! Это был тот самый колдун Герт, которого он разыскивал!
– Я вижу, вам не понравилось пиво, – как ни в чем не бывало меж тем продолжал старикашка. – И вы, замечу, абсолютно правы. Готов поспорить, что хозяин, шельма, сегодня снова разбавил…
Герт, не дожидаясь ответа, схватил кружку и залпом осушил ее до дна.
– Верно, разбавил, – довольным голосом подтвердил старик и рыгнул, деликатно прикрыв рот трясущейся ладонью.
– Вы что-то знаете о Марольде? – осторожно спросил Петер.
– А как же! – охотно подтвердил старик, усаживаясь за стол. – Я много чего мог бы рассказать об этом разбойнике. Да только во рту вот пересохло.
Петер окликнул хозяина. Старик довольно облизнулся.
– Ты только, добрый человек, не пива, а вина закажи, вино нынче здесь вполне сносное, – просительно заглянул в глаза Петеру Герт. – Трактирщик – пройдоха, мошенник и вор, пиво он разбавил, а вино еще не успел.
Хозяин как раз обслужил приезжих, расположившихся у окна, и вернулся за стойку.
– Эй ты, а ну-ка, тащи кувшин вина! – сердито прикрикнул на него Герт. – Да снеси вон за тот стол, мы с юным мастером туда сядем!
Трактирщик вопросительно посмотрел на Петера. И как только парень согласно кивнул головой, тут же отправился исполнять приказание.
Несколько минут спустя Герт, довольно покрякивая, наполнил стаканы.
– Да я вообще-то не пью, – попробовал отказаться Петер.
– А я, что ли, пью? – неожиданно обиделся старик.
– Ну, я не имел в виду…
– Для разговора душевного требуется, – строго добавил Герт, придвигая Петеру посуду.
– Я на службе сейчас, – снова попытался отказаться тот, но, заметив сердитый взгляд Герта, быстро сдался и сделал несколько глотков.
– Я тоже когда-то служил, – залпом осушив чашку, сказал Герт.
И тут же налил себе новую.
– Да, все у меня когда-то было: и дом, и постоянная клиентура, и жена раскрасавица, – с горечью продолжал старик. – Так бы и жил себе припеваючи, если б не проклятый Марольд. И дернул же меня Гангмар однажды взять его в ученики!
