Текст книги "Свирель Гангмара"
Автор книги: Виктор Исьемини
Соавторы: Бэлла Крейнина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
Глава 29
Начальник городской стражи Бэр был чернее тучи.
– А ну, давай, голубчик, рассказывай о своих подвигах, – сердито приказал он Свену.
Слово «голубчик» теперь звучало не слишком-то дружелюбно. Сержант и сам чувствовал, что виноват. Но признавать это, естественно, не хотелось.
– Ну, у меня же того… все правильно было рассчитано, – довольно бодро начал он. – Заманили преступника в ловушку. Впереди и сзади охранники, слева ручей, справа стена монастыря. Некуда, значит, разбойнику деваться.
– Ну а дальше, дальше-то что было? – зловеще прошипел Бэр.
– Не знаю, – тяжело вздохнув, признался Свен. – Сам-то я, как по башке получил, так маленько… это… отстал. Я же чего – я думал, бандит уже у нас в руках, он ведь от меня прямо на засаду побежал. А потом вдруг исчез, будто сквозь землю провалился. Солдаты с холма спустились – говорят, никого не видели. То есть из-за стены он, выходит, так и не появлялся. А по башке мне дал, когда мы у самого монастыря столкнулись… Чудеса какие-то…
Начальник стражи еще больше нахмурился.
– Чудеса? Вот и народ теперь в городе волнуется, говорит, что от колдовства никакого житья не стало. Этот кубок – он же от общины! Все переполошились… эх, зачем я тебя послушал… И тут еще события такие на носу. Сам епископ едет в монастырь за Слезой Гунгиллы.
– За чем едет? За какой еще слезой? – переспросил Свен.
Бравый сержант настолько был захвачен собственной неудачей, что почти не слушал начальника.
– Не слыхал, что ли, про драгоценную реликвию, главную гордость пинедского монастыря? – снисходительно улыбнулся Бэр. Похоже, он просто не мог долго сердиться на Свена. – Что ж, неудивительно. Никто ее в городе и не видел. Заперта Слеза Гунгиллы в подземном склепе, а ключи у самого епископа.
– Ах эта… – Свен взял себя в руки. – Слыхал что-то. Еще сказка какая-то об этой штуке имеется, о священной реликвии. Только я позабыл, чего там со Слезой… А епископу она зачем?
– Экий ты… – Бэр покачал головой, – недогадливый. Причина все та же самая. Предстоит коронация нашего славного императора Алекиана. Прелаты свезут в столицу, откуда только можно, всевозможные реликвии, чтоб торжественно, стало быть, венчался на царство наш повелитель. Так что его священство Фенокс тоже желает не с пустыми руками… Ну и… Слушай, Свен, рассказываю тебе это по секрету, смотри не трепись!
– Да я никому! – с готовностью выпалил сержант.
Поскольку было видно, что начальник на него не сердит, раз такие доверительные разговоры заводит, у парня отлегло от сердца.
– Так вот, решено собрать все священные талисманы и божественные реликвии, чтобы церемония поторжественней была. Ну а поскольку Слеза Гунгиллы хранится у нас, то его священство за ней и приедет. Ключи-то у него.
– Чтобы, ежели что, никто до сокровища не добрался, даже сама настоятельница? – догадался сержант.
– Вот именно, – подтвердил начальник стражи. – Только помни, шибко распространяться на эту тему не надо.
Свен криво усмехнулся.
– Хороша тайна, о которой разбойники знают, – довольно бестактно заметил он.
– Откуда же им знать? – мрачно спросил Бэр.
– Вот и я не понимаю откуда. Но то, что знают, не сомневайтесь. Недавнее ограбление монастыря помните? Дело рискованное, а украли-то сущую ерунду. Мне только теперь понятно стало, преступник к реликвии подбирался. И убийство матушки Ганы тоже, наверно, с этим связано.
– Что ж, может, и так, – подумав, согласился начальник. Потом покосился на Свена: – И как тебя только в обитель-то пустили?
– А у меня подход к монашкам имеется. Мне они отказать не могут. Тем более я тело обнаружил.
Бэр, погруженный в собственные мысли, кивнул и нервно забарабанил пухлыми пальцами по столу. Потом снова поглядел на Свена.
– Ну, ладно, давай выкладывай, что там у тебя нового в связи с убийством настоятельницы.
– Расследую, – коротко ответил сержант. – Необходимо допросить всех находившихся на месте преступления…
– Но-но, опять ты за свое! – сердито перебил Бэр. – Да кто ж тебе позволит с монашками разговаривать? Они ж не впускают в обитель никого из посторонних, тем более мужчину. Как тебе вообще удалось обнаружить труп на территории монастыря, не понимаю. Может, поделишься секретом?
– Да я и сам не понимаю, как-то так оно само получается, – скромно потупился Свен. – А только не родилась еще такая женщина, которая бы меня к себе не пустила, – неожиданно добавил он и очень нахально при этом ухмыльнулся.
Бэр вначале сердито нахмурился, но потом добродушно рассмеялся и погрозил Свену пальцем.
– Бойкий ты парень, как я погляжу… Хорошо. Мне как раз такой помощник и нужен. Здесь ведь как в страже? Ты вроде и на виду, и служба почетная, а положиться не на кого… Сам знаешь, как на нашего брата все косятся… хотя если какая беда – за помощью к стражникам бегут. Но едва миновала напасть, снова нас бранят… а то и похуже чего. Никому доверять нельзя, ни на кого рассчитывать, кроме как на своего же, на сослуживца. Главное, что обидно, ведь не для себя, для людей стараешься, ночей, понимаешь, не спишь, о них же, неблагодарных, беспокоишься. А в результате – кругом одни враги, так и норовят подлость какую тебе состроить или слух нехороший распустить.
Бэр многозначительно посмотрел на сержанта. Свен невольно насторожился. Никак не мог взять в толк, к чему это клонит начальник. Но слушал внимательно, стараясь ни слова не пропустить.
– Шутка ли сказать, два года назад банду самого Марольда разгромил! – меж тем продолжал разглагольствовать Бэр. – Тайных пособников переловил всех до единого! Мне ведь от его светлости Алекиана тогда благодарность в гербовой грамоте… Ну а врагов-то, конечно, прибавилось. И родня разбойничков, и прочие… завистники. Вся надежда только на верных людей, которые не за страх, а за совесть служат. Вот, слушай, был у меня как-то раз такой случай. Я тогда только-только на место погибшего начальника стражи заступил, не пообвык еще на новой должности. И приходит ко мне, значит, дочь одного из арестованных злодеев, просит отца выпустить из тюрьмы. Не виноват, мол, мой батюшка, чист, как ангел Гилфингов. А у того, между прочим, дома – вещи из ограбленного обоза. Два тяжеленных серебряных слитка, представляешь? Да мало того, еще и реестр с казначейской печатью! Да с его же, арестованного, собственноручными пометками – по реестру добычу свою разбойничью пересчитывал! Не иначе, он из главных в банде, сам у них за казначея… Как же я отпустить такого могу? Ну а девица и слышать ничего не хочет! Сбрасывает одежду, пытается, в общем, меня соблазнить. А когда поняла, что не на того напала, сразу такое началось! Жутко вспомнить. Бросилась на меня с кулаками, да еще заорала на весь дом, что это я к ней якобы приставал. Еле отбился. Хорошо, прислуга у меня понятливая. Быстро красотку за порог выставили, да без лишнего шума, тихо. Больше я ее в городе не видел. А главное, слухов никаких не пошло, будто бы ничего и не было. Я у себя в доме случайных людей не держу. Иначе нельзя, служба, понимаешь, такая…
Бэр замолчал и глубоко задумался. Свен внимательно смотрел на начальника и тоже не знал, что сказать.
– В общем, сейчас в связи с ограблением обоза ситуация очень непростая, – хмуро продолжал Бэр. – Опять же разговоры по городу пошли… Тут медлить нельзя, разбойника нужно обезвредить. А дело-то здесь нечисто, видать, и правда магией попахивает. Значит, ничего не поделаешь, придется привлечь колдуна.
– Ежели надо, привлечем, – бодро ответил сержант.
Бэр исподлобья посмотрел на Свена. Недоверчиво покачал головой.
– Да тут, понимаешь, такие дела творятся, лишь бы кому не расскажешь. Нужен свой человек, которому доверять можно…
– Ну так, а рыжий на что?
– Что, что ты сказал, голубчик? – удивленно вскинул брови начальник стражи.
– Да есть тут у меня один колдун на примете, свой парень в доску, с детства знакомы.
– Свой в доску, говоришь? С детства? Ну, вот и славно, это как раз то, что нам и надо, – сразу обрадовался Бэр.
После разговора с начальником Свена так и подмывало поскорей отправиться к Петеру, рассказать, как ловко подыскал ему хорошее местечко. Но прежде следовало исполнить поручение начальника – Бэр велел сходить еще раз к монастырю, прихватив с собой старика Виллема, который считался хорошим следопытом.
День выдался душный и жаркий, так что напарник Свена запыхался, пока они шли по дороге. В лесу было прохладней, и старый стражник попросил о небольшой передышке. «Свернем, – сказал, – здесь неподалеку дом стоит заброшенный, а рядом ключ бьет. Напьемся, да и я дух переведу». Сержант пожал плечами: «Ладно, только недолго. У меня еще в городе дел невпроворот».
Пока Виллем утолял жажду, Свен молча стоял рядом, стараясь не выказывать нетерпения. А что делать, напарников не выбирают. Конечно, сержанту больше нравилось патрулировать с молоденькими солдатами, которые раскрыв рот слушали рассказы о военных подвигах Свена. Да и не только о военных. Сержант любил похвалиться многочисленными победами над красотками в Гонзоре, новобранцы восхищались потрясающими историями о столичных барышнях…
В Пинеде, конечно, девушки тоже привечали героя, даже такие привередливые, как красавица Лора. Именно она-то сейчас и поджидала Свена со службы, обещала остаться до утра. Благо, мамаша убралась к двоюродной сестре в деревню. Та приболела и упросила городскую родственницу пожить хотя бы лето, помочь. Теперь-то только у Свена и началась настоящая жизнь! Эх, рассказать бы кому-нибудь, как он с Лоркой прошлую ночку провел… Но с занудным старикашкой Виллемом не очень-то побеседуешь. «Хорошо, хоть сам молчит, не учит уму-разуму», – подумал Свен.
Напившись, старый стражник кряхтя выпрямился, хмуро обвел взглядом заросшую травой лесную тропинку, ведущую прямо к дому, где жил когда-то художник.
– Эх, ежели бы не служба, обходил это место стороной, от греха подальше. Нечистая сила тут водится, – опасливо косясь на заброшенное строение, пробормотал он.
– Это еще почему? – удивился Свен.
Старик, тяжело вздохнув, начал вспоминать арест художника, облик которого, по его мнению, так не вязался с образом свирепого разбойника.
– …Впрочем, чужая душа потемки, – чуть подумав, закончил он. – Чего бы ни говорили о Лукасе, а я-то при обыске самолично присутствовал, своими глазами видел, все улики оказались налицо… даже удивительно, что плохо прятал краденое… В общем, выходит, поделом его казнили.
– Ясно, что поделом, а то как же иначе? – пожал плечами Свен.
Виллем при этих словах еще больше нахмурился и грустно посмотрел на сержанта.
– Тебе, парень, легко говорить. А вот мне каждый раз, как здесь оказываюсь, прямо не по себе становится. Пару раз даже шел в обход, вон туда сворачивал, направо, мимо березняка, сквозь дубовую рощу, там по тропинке и снова на дорогу. Крюк небольшой, зато на душе спокойней.
– А зачем в обход-то идти? – не понял Свен.
Старик огляделся по сторонам. Подошел поближе к сержанту.
– Привидение в доме водится, – испуганно прошептал он. – Люди говорят, призрак покойного Лукаса здесь обитает.
– Брехня! – убежденно прервал его Свен.
– Да много ты понимаешь! – рассердился Виллем. – Я сам, собственными глазами видел, в окошке тень мелькала и вроде стонал кто-то… Да вот и сейчас, погляди, дверь приоткрылась и снова захлопнулась! Что это, по-твоему?
– Да ветер, чего же еще, – с досадой проговорил Свен.
Но все-таки решил заглянуть в дом. Сержант подошел к строению, толкнул незапертую дверь, и та с жалобным скрипом отворилась. Свен вошел внутрь, огляделся. Потом стал медленно обходить полупустые комнаты, разграбленные солдатами и жителями окрестных деревень. Старик робко следовал за ним. В доме, похоже, никого не было.
Стражники собрались уже возвращаться обратно, но вдруг замерли, прислушиваясь. Послышались шаги и скрип половиц.
Глава 30
Виллем спрятался за перегородкой, выписывая дрожащей рукой святой круг. Сержант, чуть подумав, встал рядом, прильнул глазами к широкой щели между досками. Стали ждать.
Шум доносился из дальних комнат. Художник, живший здесь вдвоем с дочерью, занимал меньше половины внутренних помещений, рассчитанных десятка на два рабочих, ремонтировавших когда-то монастырские постройки. Так что после их отъезда те комнаты, что дальше от входа, оставались заброшенными. Изобличенный пособник Марольда утверждал, что даже не заглядывал в них. Вот там-то и отыскались ценности из разграбленного обоза…
Стражники переглянулись. Шаги становились громче. Кто-то приближался по коридору. Вскоре в полутемном проеме показалась женщина в длинной серой накидке с капюшоном.
– Ничего себе призрак, – усмехнулся сержант. – Девка, и прехорошенькая!
Виллем, присмотревшись, насупился.
– Это же дочка художника. Интересно, ее-то каким ветром сюда занесло?..
Девушка услышала голоса, остановилась.
– Зря вы сюда приходите, барышня, – громко сказал старик, выходя из своего укрытия.
Пришелица испуганно отпрянула назад, когда рядом с маленьким сутулым Виллемом выросла крупная фигура сержанта.
– Позвольте представиться, мадам, сержант Свен… э… уже можно сказать, заместитель начальника городской стражи Свен. Лично отвечаю за закон и порядок в этих местах, так что если есть какие-то проблемы, всегда к вашим услугам, – бодро отрапортовал хвастун.
Девушка внимательно посмотрела на него.
– Так вы в городской страже служите, – задумчиво проговорила она. – А не могли бы вы…
– Я-то? Я все могу! – не дослушав, перебил сержант. – Со мною начальник стражи по всем вопросам советуется. Сегодня вот Петера, колдуна здешнего, на работу устроил. Уж так он меня просил работенку ему подыскать… А я для друзей – всегда! Один раз сказал, и уже решено. Мое слово – закон.
– Мне нужны бумаги по делу отца, – решительно перебила его девушка. – Вы не могли бы их принести?.. Ненадолго, разумеется…
Сержант недовольно насупился.
– А вот этого не положено, – коротко отрезал он.
– Ах не положено?! – задохнулась от возмущения девушка. – А невинного человека казнить положено?
Свен даже отступил на шаг, так изменилось вдруг лицо незнакомки.
– Ясно, все вы тут заодно, – сквозь зубы процедила она и, гордо подняв голову, быстро вышла из дома.
Старик сокрушенно покачал головой.
– Эх, барышня, барышня, не вовремя вы в наши края забрели. Шли бы вы лучше своей дорогой, – непонятно к кому обращаясь, пробормотал он.
– А ты откуда деваху эту знаешь? – небрежно поинтересовался Свен.
– Да как же не знать? – грустно ответил Виллем. – Она ведь два года назад, куда только не бегала за отца просить. Вот кого мне было тогда до слез жалко. Помню, однажды пришла девчонка к Бэру, а тот, бесстыдник, сразу под юбку к ней полез. Обещал освободить Лукаса, а его ведь и в живых уже в то время не было. Ну я не выдержал, улучил момент и шепнул ей в самое ухо: «Не капризничайте, барышня. Вам после смерти отца покровитель богатый нужен, не то пропадете». Вот тут-то она все и поняла.
– Но-но, ты про Бэра-то не очень! – сердито перебил подчиненного Свен. – Начальник стражи – правильный мужик. Нечего на него наговаривать.
– А я чего, я молчу, – вжал голову в плечи старик.
– То-то же, – сердито буркнул Свен. – Ну что ж, идем, что ли, к монастырю…
Остаток пути проделали в молчании. Да и о чем было говорить?.. Так и дошли, думая каждый о своем, до того места, где на конвой напал незнакомец. Виллем первым делом обследовал кусты у обочины. Свен переминался с ноги на ногу, стоя на дороге, ему хотелось поскорей закончить этот ненужный осмотр и возвратиться в Пинед. А старый стражник, как назло, все делал медленно и чересчур обстоятельно.
Наконец, шурша кустами, следопыт выбрался на дорогу.
– Ну что? – буркнул Свен.
– А ничего, – развел руками солдат. – Ну, стоял там, в зарослях, ждал. Оно и понятно. Вон следы сапог остались да ветки сломаны, это разбойник, значит, на дорогу выскочил, пока вы все с этой теткой… с неизвестной то есть, лясы точили. Ее-то хоть кто-то запомнил, а, мастер сержант?
– Нет, – коротко отозвался Свен. – Ну что, пойдем дальше?
– Пойдем, – согласился Виллем. – А этого, который ларец умыкнул, тоже разглядеть никто не успел?
– Нет, – повторил сержант.
Хотел добавить: «Темно было», – да вовремя сдержался. В самом деле, похищение состоялось среди бела дня, какое же «темно»? А все же, когда пытался припомнить обстоятельства кражи, перед глазами вставала мутная темная пелена.
– Ага, – подал голос Виллем, – вот здесь вы бежали. Ну, следов злодея не видать, затоптали, конечно…
Старик, согнувшись, брел между деревьями, а Свен плелся следом, ругая про себя медлительного старикашку.
– А вот здесь, господин сержант, он тебе по башке и врезал-то, – тянул свое стражник. – Видишь, и след на дереве остался…
– Какой след?
– Кровавый, мастер. Кровавый след. Приложи-ка ладонь… ну вот, точно.
Свен послушно приложил руку к темному отпечатку растопыренной пятерни на толстом стволе. В самом деле, он брел, шатаясь и хватаясь за деревья, чтобы сохранить равновесие… Сержант поднял голову и оглядел серую стену. Нет, слишком высоко, перебраться, пожалуй, невозможно.
– Виллем, ищи, куда он подевался, – велел Свен. – Здесь я брел за ним, он бежал впереди. Ну, конечно, сперва разбойник из виду пропал, да ведь не настолько опередил, чтоб сделать крюк и мимо меня назад проскочить. Никак не мог успеть! Да к тому же за моей спиной тоже наши бежали, они бы заметили.
– Не видать следов, – развел руками следопыт. – Все затоптано. Вот, полюбуйся сам!
Старик ткнул пальцем под ноги. Свен машинально поглядел, но ничего не разобрал.
– Кто-то здесь взад-вперед раз десять прошелся, – пояснил старик. – А ну-ка… Отойди… Точно! Твои следы, мастер. Ходил здесь?
– Так я же преступника разыскивал, – обиделся Свен. – Он как сквозь землю провалился! Я туда, я сюда… Потом к воротам! Не открыли вздорные тетки. Ах, святая обитель, ах, у нас сестры Гунгиллины… Слышишь, Виллем, а по стене он мог влезть?
– С сундуком? – переспросил старик.
– Да, ларец он к себе прижимал, – согласился Свен. – Однако настоятельницу все же кто-то там кокнул… Странное дело, ох и странное…
– Так ведь, чародейство… – развел руками Виллем. – В общем, не вижу я ничего, ни следа, ни приметы какой… Одно слово – волшба замешана. Колдовство.
Над головой, заглушая старого стражника, поплыл колокольный звон.
– Чего это они? – прокричал Свен. – До вечерни еще далеко!
– Настоятельницу! Новую настоятельницу выбрали! Теперь каждый час трезвонят!
Монастырь пытался жить, как будто ничего не произошло. По настоянию Марны сестры, несмотря на траур по Гане, собрались избрать новую настоятельницу. Хотя какой выбор? Все понимали, что если не Марна станет во главе обители – сестрам придется пожалеть. Марна объявилась в монастыре всего пару месяцев назад, но зато с письмом его священства епископа Гонзорского. В послании содержалась просьба приютить подательницу сего, женщину добрую, благочестивую, да к тому же его, епископа, племянницу. Понятно, что главе епархии в просьбах не отказывают… Конечно, и теперь сестры отдали голоса его родственнице.
Новая настоятельница тут же объявила вмиг загрустившим монашкам, что она – не матушка Гана и уж теперь-то наведет в обители порядок. Отныне устав будет исполняться неукоснительно, свободного времени не останется совершенно, сестрам надлежит ежеминутно предаваться благочестивому труду, а одинокие бесцельные прогулки в монастырскому саду строго запрещены.
Единственной радостью в жизни Эльги оставались походы на базар – ее, как младшую, отправляли за покупками, но и тут девушку поджидало горькое разочарование.
– Нечего сестрам Гунгиллы по городу бродить, на мирские соблазны глазеть, – строго сказала Марна. – С сегодняшнего дня никому за пределы монастыря не выходить.
– Так ведь масло кончается и муки бы надо купить, – робко возразила Эльга.
– Без тебя знаю, – отрезала сердитая настоятельница, – и уже распорядилась. Будет ходить девчонка из деревни. Фрукты из нашего сада на базаре продаст, все, что нужно, купит… А Гунгиллиным сестрам не годится по городу шастать!
Эльга от ужаса не могла вымолвить ни слова.
«Бежать, срочно бежать из этой тюрьмы», – в отчаянии думала она.
Но как? Теперь даже за монастырские стены не выйти! Однако кое в чем сегодня повезло. Приглашенная для торговли на рынке девчонка должна была явиться только на следующее утро. А поскольку свечи потребовались немедленно, на базар все-таки отправилась Эльга.
В последний раз, о Гилфинг, неужели в самый последний раз покидает она эти мрачные стены, в отчаянии думала девушка, медленно бредя по городу. Ничто не радовало ее в этот чудесный солнечный день. На глаза то и дело предательски наворачивались слезы. Казалось, еще чуть-чуть, и она разревется на всю улицу. А вот плакать навзрыд как раз ни в коем случае было нельзя.
– Запомни, – нередко говорила ей когда-то старшая подружка Лора, – слезы для женщины – самое главное оружие. Нужно только уметь им вовремя воспользоваться.
– А почему ты никогда не плачешь? – как-то полюбопытствовала тогда совсем еще маленькая Эльга.
– К сожалению, этим оружием владеют только блондинки, – тяжело вздохнув, пояснила чернокудрая, румяная, как яблочко, Лора. – Когда плачут брюнетки, у них краснеет лицо, иногда даже покрывается пятнами. Это выглядит очень некрасиво. Поэтому ни один мужчина такую женщину не пожалеет. Зато когда плачет блондинка, – Лора завистливо посмотрела на белые мягкие волосы Эльги, – она может добиться всего, что угодно. Только проделывать это нужно правильно. Вот как ты плакала вчера, когда бусы потеряла?
– Бусы новые совсем, бирюзовые, даже не заметила, как порвались, – всхлипнула Эльга.
– Знаешь, сейчас уже гораздо лучше, – снисходительно похвалила Лора. – Только глаза пошире открывай и следи, чтобы слезинки катились по одной.
– Так сегодня уже и плакать-то почти не хочется. Вот вчера, когда только заметила пропажу…
– Вчера ты так ревела, что нос весь распух и глаза в две щелки превратились, оттого тебя никто и не жалел.
– Еще и отругали, – грустно согласилась Эльга.
– А плакала бы негромко, широко распахнув глаза, и так, чтобы слезинки застыли на ресницах, никто бы не ругал. Может, даже новые бусы бы купили… Эх, вот если б у меня не краснело лицо при плаче, – грустно вздыхала, поправляя черные как смоль кудряшки, Лора.
Эльга тогда молчала и слушала, стараясь не пропустить ни слова умудренной старшей подруги. Хорошенькой, бойкой, умной Лоре грех было жаловаться. Она и без слез прекрасно обходилась. Еще как! Да от нее самой кто угодно, поди, заплачет. Эх, Лора, Лора, интересно, где она теперь?
Столько времени они уже не виделись. Однако советы подружки Эльга запомнила отлично. Вот и сейчас, спустя годы после давнего разговора, как бы ни хотелось зареветь на всю улицу, Эльга из последних сил сдерживалась. Носом не шмыгала, лицо платком не терла, глаза распахнула широко-широко… И как оказалось – не напрасно.
