Текст книги "Стрелы Сехмет (СИ)"

Автор книги: Виктор Глебов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Неужели? – прищурилась Марина. – Значит, прогрессоры, которые решают, когда подтолкнуть нас немного вперёд?

– Вроде того.

– Ни на какую мысль не наводит?

Я задумался и, кажется, начал понимать. Омфал, мои новые способности, открытие стерк-пространства и путешествия по нему – всё это вполне может быть грандиозным планом архонтов. Учителя следят за тем, чтобы человечество развивалось планомерно, и они решили, что пришло время нас немного подтянуть. Цивилизация пришла в упадок, население сократилось, его остатки сбились в мегаполисы-крепости, огромные территории пустуют, заброшены или объявлены запретными зонами. Что нам может помочь преодолеть этот кризис? В принципе, то же, что помогало всегда – научное открытие. Галилей, Коперник, Эйнштейн, Сахаров – все они двигали человечество вперёд, не позволяя ему застояться. Картина мира должна расширяться – а что сделает это лучше, чем стерк-пространство? Вот только почему я один удостоен великой части? Технология слишком опасна своими соблазнами, нам будут «дарить» её постепенно, через меня? Потому что моё сердце чисто? Поэтому Омфал выбрал тогда в подземной лаборатории меня? Из-за моей любви к Божане? Мой геном изменён так, чтобы только я мог быть стерк-порталом? Случайность ли то, что имплантаты наделили меня «синдромом улитки» или и тут вмешались наблюдатели, которых мы привыкли считать мифом?

– Тот старик, Гор и Пифия – они архонты? – спросила Марина, прерывая ход моих мыслей.

– Не знаю, – ответил я. – Архонты должны быть в Шамбале, а мы до неё ещё не добрались.

– Но они ведут тебя, так? Значит, и Шамбалу хранят они же. Кто сказал, что им нельзя выходить?

Я вынужден был признать, что в словах Марины имелась логика. Мне вспомнилась женщина, которую я видел во время операции в Истанбуле. Должно быть, она тоже архонт, и значит, меня выбрали ещё до того, как мы спустились в лаборатории. Наверное, она (про себя я звал её Афиной) присматривала за Омфалом и, когда мы вломились в лабораторию, увешанные с ног до головы оружием, переместила его в другое место: не могла же Афина допустить, чтобы подобной технологией завладели военные.

Мне пришло в голову, что и из Чёрного моря турки вытащили Омфал не случайно – им его «подсунули». Но, видимо, архонты не совсем точно рассчитали момент, когда человечество следовало познакомить со стерк-измерением. Проклятые аналитические отделы – они всегда подводят! А может, всё идёт по плану, и архотны просто ждали того, кто сможет принять на себя бремя ответственности за Знание.

Глава 29

На мгновение происходящее показалось мне сном, но я стряхнул с себя это ощущение – я не ребёнок, чтобы прятаться за подобные вещи! Всё происходило взаправду, и от меня зависело чересчур многое, чтобы я мог позволить себе расслабиться.

– Как мы будем искать Шамбалу? – эти вопросом Марина напомнила мне о нашей цели.

– Думаю, для начала оглядимся, – ответил я, ободряюще улыбнувшись. – Уверен, тут есть, на что посмотреть.

– Не считая гор и снега? – уточнила Марина.

– Давай не будем ёрничать, а займёмся делом.

– Как скажешь. Ты – босс.

– Вот именно, – кивнул я. – А теперь идём.

– Куда?

– На экскурсию. Где-то здесь должно быть что-то вроде древнего капища. Найдём его и посмотрим, что нам это даст. Возможно, там есть указания.

– Откуда ты знаешь про капище?

– Из Сети.

Мы отправились в путь.

– Ты хоть знаешь, куда идти? – скептически поинтересовалась Марина. – Или мы будем нарезать круги, пока не наткнёмся на это твоё капище?

– Я знаю дорогу. Примерно.

– Обнадёживает.

– Слушай, тебя никто не тащил, – решил напомнить я. – Будешь ныть, отправлю тебя обратно.

– Ладно, молчу, – покладисто кивнула Марина, поднимая руки. – Не заводись. Просто я нервничаю. Давай, ищи. Не стану тебя отвлекать.

Мы поднялись по склону, и нам открылся удивительный пейзаж: огромные горы, тянувшиеся покуда хватает глаз, казались сказочной страной. Это впечатление усиливалось и способом, которым мы сюда попали: перенеслись, будто по волшебству. Но здесь жили люди. Мы увидели деревню, когда прошли ещё метров сто и оказались у края скалы. Около трёх десятков домов окружали многоярусный монастырь. Теснились пагоды, на двускатных крышах лежал снег, видно было, как снуют одетые в коричневые тоги люди.

Капище должно было быть поблизости. Оглядевшись, я заметил чуть выше узкую, едва различимую тропинку.

– Сюда, – сказал я Марине, и мы начали карабкаться, цепляясь за выступы и опираясь о камни.

Мне пришлось подтянуть девушку на последнем этапе, и вот мы уже стояли на огибавшем скалу каменном карнизе.

– Спасибо, – проговорила Марина, озираясь. – Красота какая! Далеко ещё?

– Что ты такая нетерпеливая?

– А ты, я смотрю, никуда не торопишься! Хочу тебе напомнить, что времени у нас не так уж и много.

– Да, но не бегать же теперь, выпучив глаза от энтузиазма.

– Почему бы и нет?

– Знаешь такую пословицу: поспешишь – людей насмешишь?

– Слыхала. Вот только я не вижу тут зрителей.

Мы двинулись по карнизу, стараясь не смотреть вниз, потому что слева скала обрывалась, и, если оступиться, сорвёшься в пропасть глубиной не меньше трёхсот метров.

– Страшно? – спросил я, просто чтобы нарушить сосредоточенную тишину.

– Нет, – ответила Марина. – Меня и не к такому готовили.

А вот я старался изо всех сил не глядеть в сторону бездны, чтобы избежать приступа паники.

Наконец, к моему облегчению, в скале появился вход в пещеру – полукруглое отверстие, камень вокруг которого был покрыт мхом и изморосью.

– Нам сюда? – нетерпеливо спросила Марина.

– Думаю, да, – ответил я, входя.

Пещера была небольшая, метров десять в длину, идти по ней можно было, только пригнувшись. Больше она походила на тоннель, чем, по сути, и являлась.

– Не вижу никаких символов, – заметила Марина, шагая за мной. – Ты уверен…

– Слушай, ты всегда такая зануда⁈ – не выдержал я.

– Только на задании.

– Значит, ты на задании? – полуобернувшись, я с деланным удивлением приподнял брови. – Можно узнать, на каком?

– Нет! – отрезала Марина.

Похоже, она решила больше не увиливать и предоставить мне самому решать, как поступать. К счастью, я это уже сделал.

Мы прошли через пещеру и заметили справа ещё одно отверстие.

– Сюда, – проговорил я, присев. – Но нужен свет.

– У меня есть фонарик, правда, небольшой, – Марина достала из кармана светодиодный фонарь и протянула мне.

Щёлкнув кнопкой, я посветил в темноту, и нам стал виден узкий тоннель, метров через пять заворачивающий вправо. Передвигаться по нему можно было только на четвереньках.

– Почему бы тебе сразу не доставить нас на место? – спросила Марина.

– Хочу посмотреть, как ты будешь тут пролезать, – ответил я. – Дамы вперёд.

– Чтобы ты любовался моим задом⁈ – фыркнула Марина. – Нет уж, благодарю покорно!

– Ладно, тогда я первый.

Мы полезли, причём Марина поминутно ругалась за моей спиной и интересовалась, не надумал ли я воспользоваться, чёрт бы меня побрал, своими новыми способностями и облегчить нам задачу. Я не отвечал, и её это злило ещё больше. На самом деле, ползти было всего метров пятнадцать, и когда мы встали в просторной полусферической пещере, и фонарик осветил древние барельефы, Марина заткнулась. Она стояла, озираясь и раскрыв рот от изумления.

Да, тут было, на что посмотреть. Но мне некогда было развлекаться – я был не на экскурсии. Поэтому рассматривал барельефы с целью обнаружить подсказки – координаты Шамбалы. Пользуясь фонариком и надеясь, что он не сядет хотя бы в ближайшие полчаса, я начал обходить пещеру по периметру.

Марина сначала следовала за мной, но я слишком подолгу задерживался у каждого рисунка, так что в конце концов она просто села в середине пещеры и наблюдала за мной. К счастью, молча.

Мне нужно было сосредоточиться: я не знал ни языка архонтов, ни их символики, так что мог лишь догадываться о том, что означали надписи и рисунки на стенах. Прошло довольно много времени, прежде чем я вычленил из барельефов несколько подходящих, на мой взгляд, изображений.

– Ну, что? – с надеждой проговорила Марина, когда я развернулся к ней. – Есть результат? Ты вообще что-нибудь понимаешь во всей этой мешанине?

– Не уверен, но можно попробовать. Ничего не обещаю, но…

– Ладно, давай, – она встала. – Что надо делать?

– Тебе ничего. Просто не мешай.

– Постараюсь.

Сконцентрировавшись, я открыл стерк-тоннель и ввёл координаты. Но нужное место не появилось перед моим внутренним взором – значит, что-то было не так. Разочарованный, я «вернулся» к Марине.

– Ну что? – спросила она требовательно.

– Не в этот раз. Придётся начинать заново.

А вариантов не так много: я уже просмотрел все барельефы раз по пять, и ничего особенного не нашёл. Может, есть какой-то ключ, который я ещё не заметил?

Марина улеглась на пол, закинув руки за голову.

– Знаешь, – проговорила она, глядя в темноту, – думаю, ты найдёшь путь. Потому что тебя привели сюда не для того, чтобы ты остановился.

В её словах была логика, но в то же время я понимал, что архонты не появятся и не ткнут мне пальцем в нужный символ. Придётся выкручиваться самому. Поэтому я продолжил водить лучом фонаря по стенам, затем тщательно исследовал пол и перешёл к потолку. Там тоже имелись изображения, и я внимательно рассмотрел их – не знаю, в который раз.

Вдруг моё внимание привлекли несколько наложенных друг на друга символов. Они образовывали нечто вроде паутины из линий и окружностей, и я вдруг понял, что это неспроста: в этой «неразберихе» была система. Знаки складывались в новый символ, который я до сих пор не замечал. Возможно, это и были нужные координаты!

Чувствуя, как убыстряется сердцебиение, я принялся за расшифровку. Пару раз пришлось прибегнуть к помощи Сети, но она дала совсем мало информации – разрозненные обрывки, которые, тем не менее, помогли мне понять принцип, по которому были организованы зашифрованные данные.

Ещё несколько минут, и меня осенило: всё оказалось не так уж сложно, главное было – понять систему! Я торжествующе повернулся к Марине. Та, конечно, заметила, что я напал на след, и сразу поняла, что мне удалось заполучить координаты.

– Есть⁈ – выдохнула она, вставая.

– Кажется, да!

– Кажется?

– Уверен!

– Тогда давай проверим.

– Не возражаю.

Я сконцентрировался, и через пару мгновений мы оказались на краю скалы, а перед нами зияла пропасть. От этого так захватывало дух, что мы с Мариной одновременно схватились друг за друга и буквально отскочили назад. Сердце у меня бухало в груди, на лице выступила холодная испарина.

– Где мы⁈ – приглушённо спросила Марина, озираясь.

Я тоже огляделся, причём с не меньшим недоумением.

Место, которое должно было быть Шамбалой, оказалось обломком скалы, парящим над огромной расщелиной. Туман (а может, облако) окружал скалу и единственную постройку на ней – дворец, расположенный на вершине, к которому вела лестница с таким количеством ступеней, о каком и подумать страшно.

Обломок, на котором мы очутились, был окружён ещё несколькими. Они располагались ниже, поэтому мы не увидели их сразу. Там тоже были здания – кажется, я даже различил что-то вроде аэропорта. Скалы были соединены подвесными мостами, сделанными из бамбука и канатов.

Марина крепко вцепилась в мой рукав. Её самоуверенность куда-то улетучилась.

– Всё нормально, – проговорил я. – Мы на месте.

– Это Шамбала⁈ – спросила Марина почти шёпотом.

– Да. И, кажется, нам туда, – я указал на дворец.

– Господи, сколько ж тут ступеней⁈

– У нас есть отличная возможность их пересчитать, – я старался говорить непринуждённо, чтобы Марина немного расслабилась.

Я увлёк её к подножию лестницы. Здесь находились статуи двух существ: шестирукие косматые звери с человеческими лицами, изуродованными слишком широкими ртами и близко посаженными глазами, разлеглись на двухметровых пьедесталах, покрытых вырезанными в камне символами.

– Что за твари⁈ – с отвращением проговорила Марина, задирая голову, чтобы взглянуть на чудовищ.

– Без понятия, – ответил я.

Мы начали подъём, и через несколько минут я понял, что это затянется. Надо, пожалуй, снова воспользоваться своими способностями. Марине, похоже, пришла в голову та же идея.

– Давай через стерк, а? – проговорила она, тяжело дыша. – Я, конечно, обожаю кардио, но силы нам, возможно, ещё пригодятся.

Мы остановились на одной из ступеней, и я попытался войти в тоннель. Именно, что попытался, потому что ничего не вышло. Судя по всему, в Шамбале обитали существа, куда лучше знакомые с природой стерк-пространства, чем я, и не желающие, чтобы по их территории перемещались чересчур быстро.

– Ничего не выходит, – проговорил я с искренним сожалением. – Похоже, тут какая-то блокировка.

– Уверен? – спросила Марина, с тоской глядя вверх, на оставшиеся ступени.

– Абсолютно. Придётся идти пешком.

– Думаешь, нас там встретят, как родных?

– Пока не поднимемся, не узнаем.

Вздохнув, Марина продолжила подъём. Я догнал её, и дальше мы пошли вместе.

Через некоторое время мы сняли тёплую одежду и оставили её на ступенях.

– Я сброшу килограмм десять! – пропыхтела Марина.

– Ну, для тебя это будет смертельно, – попытался я пошутить, но девушка даже не подумала улыбнуться.

Приходилось делать время от времени передышки, но через час лёгкие всё равно буквально горели огнём. Как и ноги.

На очередном «привале» я ради интереса попробовал выйти в Сеть, и это получилось. Заодно убедился в том, что мы могли беспрепятственно покинуть Шамбалу. Значит, ограничения касались только перемещений внутри древнего города.

Марина что-то изучала на своём ручном терминале, хмурилась и хмыкала. На мой вопросительный взгляд ответила:

– Не могу определить, где мы. Навигатор не работает.

– Ничего удивительного. Это же Шамбала. Мы на куске парящей над пропастью скалы.

– Всё равно похоже на Землю.

– Думаю, это она и есть.

– Со спутников это место давно обнаружили бы.

– Не обязательно. Уверен, тут неплохая защита от всех сканеров.

– Да, наверное, – согласилась Марина. – Я, вообще-то, думала, что Шамбала расположена в стерк-измерении.

– Получается, нет.

На самом деле, я не был уверен, что это именно та Земля, где мы находились недавно. Но говорить об этом Марине не стал. Ей и так хватало впечатлений. Да и что толку от предположений?

Вскоре мы продолжили восхождение. Силы наши были почти на исходе, я ждал, когда откроется второе дыхание, но оно не торопилось на помощь. Минуты тянулись, как часы, пот катился с нас ручьями.

– Да, теперь понятно, что это испытание для тех, кто действительно твёрд в решении попасть на вершину! – едва дыша, проговорил я.

Марина ничего не ответила. Только вытерла рукавом лицо и стиснула зубы.

Отдыхать приходилось всё чаще, и в конце концов мы буквально упали на ступени и полчаса лежали, стараясь отдышаться и прийти в себя. Было такое чувство, будто в ноги залили свинец. Разговаривать не было ни сил, ни желания.

Когда мы, наконец, поднялись, чтобы продолжить путь, то заметили чуть выше по лестнице человека в зелёной тоге и плоской шапочке. На вид ему было лет шестьдесят, длинные усы и борода были абсолютно седыми. В руке он держал хрустальный многогранник, внутри которого пульсировал алый огонёк. Очевидно, это был один из архонтов. Он сделал нам знак приблизиться. Мы поднялись по ступенькам, не сводя с хранителя Шамбалы глаз. Когда до него оставалось метра два, он сделал какой-то жест над шаром, и реальность на мгновение исказилась: абрисы предметов вспыхнули, как после радиоактивного облучения, а по воздуху прокатилась волна, преломляя свет и смещая всё вокруг.

Мы оказались в большой светлой комнате, одна из стен которой была сделана из стекла. Из мебели – только циновки и низкий деревянный столик, к которому направился архонт. Обернувшись, он жестом пригласил нас присоединиться к нему. Марина смотрела на меня вопросительно, её зрачки были расширены. Я кивнул и пожал ей плечо, чтобы дать понять, что всё в порядке.

Мы втроём сели за стол, и в комнату тут же влетел окутанный голубым свечением робот, из которого торчали не меньше дюжины манипуляторов. Видеть его здесь, мягко говоря, было странно, но, судя по всему, прогресс нигде не стоит на месте. Даже в Шамбале. Впрочем, поправил я себя тут же, здесь он как раз шёл полным ходом, намного опережая тот, к которому мы привыкли. Более того, архонты, должно быть, и управляли им, побрасывая нам время от времени научные «открытия».

Пахло сандаловым маслом, хотя нигде не было ни лампад, ни ароматических палочек, ни, тем более, освежителей.

Я заметил, что старик внимательно смотрел на нас с Мариной, переводя взгляд с одного на другого. На его лице появилась едва различимая улыбка.

– Меня зовут Намган-Тобгял, – произнёс он на каком-то незнакомом языке, но при этом мы его поняли. – Я – тридцать первый и самый старший архонт Шамбалы, – старик выдержал двухсекундную паузу. – Добро пожаловать!

Глава 30

Когда наш отряд попал на передовую, мне казалось, что ад и наш мир стали едины. Война была в самом разгаре: османы отступали, но крайне неохотно, зубами вгрызаясь в каждый клочок земли. Кругом была выжженная на два метра вглубь земля, от деревьев остался только пепел, да и тот давно унёс ветер. Повсюду виднелись руины, воронки и вмятые в чернозём танки, воткнувшиеся в землю коптеры и глайдеры.

Я взирал на эту картину с почти священным ужасом. Мне казалось, что все мы, попавшие сюда, обречены – нас привезли на заклание Молоху. Но оказалось, что всё не так. На самом деле, нам приходилось воевать не так уж много – основную работу делали всевозможные машины разрушения. Пехоте же оставалось только дожидаться, когда потребуется более тонкое, так сказать, хирургическое вмешательство. Нас бросали на операции по освобождению и захвату заложников, на разведку – словом, туда, где колонные техники были бы лишними. И это были опасные задания. Через два месяца в нашем отряде осталось двадцать три человека из тех, кто прибыл на фронт. Новичкам тоже не слишком везло. Я жил в постоянном ожидании конца: казалось, вот-вот настанет моя очередь отправиться в Преисподнюю.

Но совершенно неожиданно наступило затишье: стороны вступили в переговоры, и нас расквартировали под Софией. Это был небольшой городок, в котором преобладали двухэтажные домики из пеноблоков и термопластика, окружённые деревьями. Стоило выйти за автобан, и взору открывались поля с раскиданными по бороздам красными и жёлтыми комбайнами.

В первые же два дня я познакомился с Божаной. Он была болгаркой, а значит, врагом. Я – оккупантом. Но нам это не помешало увидеть друг друга такими, какими мы были: обычными людьми, оказавшимися в круговороте войны.

На территории Болгарии и Армении союзные войска вели себя как освободители. Считалось, что Турция вынудила эти страны присоединиться к Османскому Конгломерату. Возможно, когда-то так и было, но с тех пор прошло столько времени, что древняя вражда и ненависть между этими государствами исчезла без следа. Тем не менее, мы сидели под Софией тихо и мирно, делая вид, что мы и болгары – друзья и братья по крови, а вся эта пальба – результат временного недопонимания.

К сожалению, наше с Божаной счастье было кратким: переговоры оказались недолгими, и не прошло двух недель, как наши части в срочном порядке перебросили в ближайший городок под названием Банкя, где, по данным разведки, засели болгарские партизаны. Мы должны были выкурить их оттуда, что означало: уничтожить, при этом стараясь нанести как можно меньший урон зданиям. Дело в том, что в городке оставалось большое количество мирного населения, попадавшего под Конвенцию о минимализации случайных жертв военных конфликтов, поэтому действовать нужно было очень аккуратно.

Мы вошли в город при поддержке коптеров и танков и начали быстро продвигаться, проверяя все здания. Я помню, что вооружённые люди, которые нам попадались, были необученными людьми, которым раздали оружие и которым промыли мозги «Нейромайндером-6». Они отстреливались до последнего издыхания и не представляли, что можно сдаться. Именно тогда, убивая этих несчастных, я понял, что удалю воспоминания о войне, как только вернусь домой. Смерть Божаны лишь укрепила меня в этом решении.

К середине дня мы прошли почти весь город и окружили торговый центр – двадцатиэтажную башню с тремя входами, лифтами, эскалаторами и кучей вентиляционных шахт. Проблема была в том, что партизаны решили взять заложников – своих же сограждан, попадавших под статью Конвенции о мирном населении. Они надеялись, что мы не станем рисковать. Около часа командование утрясало вопрос о заложниках, затем были краткие переговоры с лидером отряда партизан, которые ничего не дали. Было решено брать торговый цент штурмом. Собственно, с самого начала было ясно, что этим кончится. Мы выбили двери и вошли внутрь. Периметр был под наблюдением снайперов. Атака началась сразу со всех сторон, даже на крышу с вертолётов высадился отряд бойцов, вооружённых плазмовинтовками «Гризли-8».

Мы поднимались с первого этажа, закованные в броню, с «Химерами» в руках и занимали ярус за ярусом, а партизан всё не было. Они забаррикадировались на семнадцатом этаже в кинозале, и с ними было три с лишним тысячи человек. Мы не могли пустить газ, потому что у партизан были широкопрофильные осмотические маски, которые они раздобыли в одном из отделов торгового центра. С началом войны туда завезли крупную партию для тех, кто боится отравления. Говорят, маски расходились на «ура». Вот и партизанам приглянулись.

Мы ворвались одновременно с отрядом, взорвавшим потолок и обрушившемуся вниз на тросах. Пальба началась разу. Благодаря сканерам мы знали, где находятся цели и сколько их, но неразбериха всё равно началась. Осветительные гранаты ослепили партизан, и они стреляли, просто водя вокруг себя автоматами, а потом один из них начал лупить из гранатомёта. За те полторы минуты, что понадобились для уничтожения партизан, пострадало пятьдесят четыре человека. Командование объявило об успешной зачистке города Банкя.

Вечером я видел трупы партизан. Из двадцати восьми человек, по крайней мере, шестнадцати не было и двадцати. Как обнаружилось позже, половина из тех, кто удерживал заложников, не успела начать стрельбу, а семеро забыли снять автоматы с предохранителя – и это в условиях, когда они в любой момент могли ожидать штурма торгового центра.

Я уверен, если бы не меняющий сознание газ, никто из этих людей и близко не подошёл бы к оружию. И те заложники, которых после операции упаковали в виниловые мешки, остались бы живы.

* * *

Османы плевать хотели на все Конвенции и палили по всему, что двигалось, не принимая в расчёт, что мирное население может пострадать заодно с противником. «Нейромайндер-6», который они повсюду распыляли, должен был убедить оставшихся в деревнях женщин, детей и стариков, что погибнуть во имя будущего Султаната – великая честь. И этот газ действовал. Я сам видел, как толпы несчастных выходили под огонь миномётов с песнями, неся в руках транспаранты с лозунгами, взятыми из пропаганды. В то время как я отстреливал болгарских партизан, османские войска разбомбили городок, где жила Божана, потому что там расположилась наша танковая дивизия. Моя любимая была погребена под грудами горящих обломков. В тот день, когда я узнал из сводки о том, что после этой «операции» выжило не больше двухсот человек, и ознакомился со списком уцелевших, моё сердце выгорело.

А через неделю я стоял на военном аэродроме, наблюдая за тем, как в глайдер с красными крестами грузят белые пластмассовые гробы, заваренные по шву, потому что некому было прощаться с теми, кто в них лежал. На бортах виднелись сделанные по трафарету чёрные маркировки – даже не имена, а номера. Чтобы узнать, как зовут человека, чьи останки помещены в гроб, нужно было свериться со списком интенданта.

Сам он стоял подле одного из шасси с планшетом в руках и время от времени тыкал стилом в экран, отмечая количество погруженных контейнеров. Его помощники следили за тем, чтобы гробы ставили внутрь глайдера эргономично, и не оставалось свободного места.

В воздухе пахло топливом, горячим металлом и пеплом. Из-за ближайшего леса поднимался чёрный маслянистый дым. Где-то прогрохотала серия взрывов – это бригада сапёров уничтожала пути сообщения. Скорее всего, какой-нибудь мост.

Мы покидали эту местность, чтобы продвинуться дальше по территории Конгломерата – к Истанбулу.

Гробы отправляли в спецхранилище, представлявшее собой огромный холодильник, где они лежали до тех пор, пока их не перевезли на Балканское мемориальное кладбище.

* * *

– Почему тридцать первый? – спросил я, глядя на Намгана-Тобгяла. – Старший архонт должен быть тридцать вторым.

– Схватываешь налету, – одобрительно усмехнулся в усы старик. – Задаёшь правильные вопросы, – он сделал знак роботу, и тот опустился на столик и распластался по нему, став похожим на огромное дохлое насекомое. – В связи с этим у нас есть для тебя предложение. Ты пришёл сюда в поисках Омфала?

– Да.

– Но ты не знаешь, что это такое.

– Есть кое-какие догадки.

– Интересно послушать.

– Думаю, Омфал – что-то вроде границы между миром живых и мёртвых, – проговорил я.

– Молодец. Это портал. Точка перехода. И обелиск нужно защищать. Он несёт знание и покой, но он же может стать источником больших несчастий.

– Я понимаю.

– Верю. Поэтому мы и предлагаем тебе занять место Афины.

От неожиданности я вздрогнул. Почувствовал, как напряглась рядом Марина. Она не смотрела на меня, но я был уверен, что она поражена не меньше моего.

– Как это?

– Кто-то должен хранить Омфал.

– Почему я?

– Потому что мы имели возможность убедиться: ты не пойдёшь на поводу ни у кого и будешь делать лишь то, что считаешь правильным. Это одно из главных качеств прогрессора.

– Всё это время вы наблюдали за мной?

– Да. Хотя и не строили тебе никаких козней. Этим занимались другие.

– А что с Афиной?

– Она долго сторожила обелиск, но теперь отправляется в путешествие.

– Какое?

– То, из которого нет возврата. Она решила, что её время пришло. Рано или поздно такое случается, и тогда нам приходится искать нового архонта.

– Чтобы он занял освобождающуюся вакансию?

– Именно.

– Но я…

– Справишься. Кроме того, ты же знаешь, что не сможешь отказаться. Омфал уже стал твоей судьбой.

Я понимал, что Намган-Тобгял прав.

– Ты согласен? – спросил он.

– Да.

Это слово вырвалось у меня практически само.

– Прекрасно! – на лице архонта появилась мимолётная улыбка. – Тогда прими его.

С этими словами Намган-Тобгял протянул руку и прикоснулся к роботу. Тот ожил и начал вращаться, постепенно ускоряясь. Его манипуляторы топорщились, как спицы, а затем слились в неясное подобие колеса. Над роботом появилось зыбкое изображение женщины, и я сразу узнал её.

– Афины здесь нет, – пояснил Намган-Тобгял. – Её уже затягивает иной пласт вселенной. Она не может присоединиться к нам, поэтому проведёт церемонию на расстоянии.

Я молча кивнул, не отрывая глаз от женщины с огненным обручем над головой. Она казалась мне ещё красивее, чем прежде.

Афина протянула руку, и в её ладони расцвёл алый цветок с острыми лепестками. Я взял его, хотя и не был уверен, что от меня требовалось именно это. Но всё было в порядке: цветок оказался у меня руке и обернулся вокруг неё, став мягким и эластичным, растёкся по пальцам, превращаясь в подобие перчатки. Она впиталась в кожу и исчезла. Афина едва заметно улыбнулась и начала таять. До меня донеслось лишь совсем тихое: «Удачи!»

– Дело сделано, – кивнул Намган-Тобгял и взмахом руки остановил вращение робота. – Теперь пора, как это у вас говорится, провести ревизию.

– В смысле?

– Пошли посмотрим на Омфал, – пояснил Намган-Тобгял, вставая.

Мы с Мариной последовали его примеру.

– Сам переместишься или помочь? – спросил архонт.

– Я не могу прокладывать стерк-тоннели в пределах Шамбалы, – ответил я. – Только на выход.

– Теперь можешь.

– Но я не знаю, куда перемещаться.

– Держи координаты, – Намган-Тобгял раскрыл ладонь, и над ней возник план Шамбалы. На нём было видно всё, что находится во дворце, включая обелиск. Он располагался в одном из залов, окружающих центр здания. – Там тебя будет ждать страж границы, – проговорил старик.

– Кто?

– Азраил.

– В смысле… настоящий?

На лице Намгана-Тобгяла появилась улыбка.

– О, да!

– Я думал, стражем Омфала была Афина.

– Всё верно. Однако она вроде привратника – так же, как ты теперь. А Долину Смертной Тени охраняет Азраил. И он должен утвердить тебя в твоей новой роли.

– А если нет?

– Я уверен, что всё будет хорошо.

Я загрузил координаты, и мы переместились. Вместе с Мариной. Пусть увидит всё.

Зал был огромен. Это и неудивительно, ведь Омфал должен помещаться в него целиком. Обелиск был таким, каким я его помнил: гора, полная скрытой мощи и сокровенного знания.

Азраил возник перед ним – словно материализовался из тени. Крылья раскрылись, и тысячи глаз вперили в меня пристальный взгляд. Марина издала тихий стон – она сдерживала вопль ужаса. Лицо у неё было бледное, зелёные глаза горели, и всю её трясло, как в лихорадке.

– Это новый архонт, – проговорил Намган-Тобгял, кладя мне на плечо костлявую ладонь.

В зале пахло тленом и сиренью. Странное сочетание увядания и цветения, смерти и жизни.

Азраил издал тихий звук, похожий на шелест осеннего листа, гонимого по асфальту ветром.

– Ты готов взять на себя ответственность? – спросил он, и тысячи языков зашевелились в унисон.

– Да, – ответил я.

– Тебе придётся стать сторожем обелиска, – продолжил Азраил. – Возможно, на столетия. Ты можешь жить на Земле столько, сколько пожелаешь, используя течение времени стерк-пространства, но если ты передумаешь и уйдёшь на другую сторону жизни, мы снова заберём Омфал.

– Хорошо, пусть будет так, – проговорил я.

– Ты будешь архонтом! – произнесли тысячи языков.

– Дело сделано! – прошептал Намган-Тобгял, сжимая мне плечо. – Теперь проси пустить тебя на другую сторону.

– Куда?

– В Долину Теней – Дуат. Пора избавиться от призраков прошлого. А как это сделать, кроме как встретившись с ними лицом к лицу?

Я сглотнул ком в горле.

– Могу я… увидеть родителей? – проговорил я, наконец. – И Ксюшу. И… Божану!

– А эта девушка хочет идти с тобой? – спросил Азраил, глядя на Марину.

Я бросил на неё вопросительный взгляд.

– Да! – с трудом произнесла она.

– Хорошо. Можешь войти, – Азраил отступил в сторону, словно Омфал – это ворота, а он до сих пор стоял у нас на пути.

Впрочем, так ведь и было.

– Дальше я не пойду, – проговорил Намган-Тобгял. – Когда закончишь, возвращайтесь в зал, где мы были вначале.

С этими словами он исчез.

– Что мне делать? – спросил я.

– Афина всему тебя научила, – ответили языки Азраила. – Просто слушай!