Текст книги "Каратель. Том 3: Обитель мира (СИ)"

Автор книги: Виктор Глебов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Время? – сказал доктор.

– Сорок две секунды, – отозвалась женщина, глядя на часы.

– Подготовить запись.

Мужчина направился к одному из стоявших возле стены приборов и начал что-то с ним делать.

– Готово, – сказал он через некоторое время. – Носитель «два-четырнадцать».

– Резервная копия нужна? – доктор обращался к Норокову.

Тот отрицательно покачал головой.

– И никаких виртуалок, – сказал он. – А также онлайновых предпросмотров. И защитите файл от перезаписи.

– Всё ясно, Серёжа? – доктор повернулся к помощнику.

– Да, Дмитрий Александрович, – отозвался тот, колдуя над клавиатурой.

– Время? – врач обратился к женщине.

– Можно, – кивнула та.

Доктор подошёл к Максу и постучал костяшками пальцев по его груди.

– Чувствуете что-нибудь?

– Нет, – ответил Макс.

– Какие ощущения?

– Словно меня заморозили.

Доктор удовлетворённо кивнул.

– Хорошо. Подготовьте, – добавил он, обращаясь к помощнице.

Та ловко расстегнула одежду на груди и животе Макса и протёрла кожу тампоном с антисептиком. Доктор включил лазерный скальпель и одним точным движением сделал на животе Макса вертикальный разрез. Толчками полилась кровь. Макс невольно закричал, хоть и не чувствовал боли.

– Спокойно, это не опасно, – проговорил врач, щипцами раздвигая края разреза. – Давайте шунт, – сказал он женщине.

Та вынула из кейса и протянула ему металлическую капсулу размером с жёлудь. Доктор ловко вложил её в разрез и, поменяв режим скальпеля, наложил швы. Помощница смыла кровь и нанесла из пульверизатора на рубец гелевый состав.

– Этот шунт отключает часть мозговых функций, – сказал врач, убирая инструменты и поглядывая на Макса. – Вы не сможете лгать, увиливать, давать неполные ответы. Словом, будете говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, – он повернулся к помощнику. – Серёжа, включай.

Тот кивнул и нажал несколько кнопок.

– Загрузка, программа запущена.

Глава 22

У Макса перед глазами всё поплыло, в ушах словно выросли комья ваты. Сквозь туман он видел, как к нему приблизился Нороков. Его лицо висело прямо напротив.

– Он готов? – голос доносился издалека, слова едва можно было разобрать.

Врач что-то ответил, потом в голове прояснилось, звуки стали громче.

– Ну, что, Серёжа? Можно? Точно? Хорошо, тогда приступай.

Что-то тихо зажужжало, и на голову Макса опустилось нечто вроде шлема с очками. Перед глазами замелькали какие-то символы и схемы, резиновая оправа выдвинулась внутрь шлема и плотно прижалась к коже. Макс почувствовал, как под веки лезут какие-то тонкие провода, оплетая глазные яблоки подобием сетки. Вероятно, это были нейродетекторы, сопрягающиеся с глазными нервами и, таким образом, получающие связь с мозгом. Ощущения были неприятные, но не очень болезненные – наверное, введённая анестезия притупляла все рецепторы. Макс почувствовал, как по его сознанию кто-то шарит. Это напоминало сеанс с мэтром Косовски. Тогда у него получилось помешать духовному отцу узнать его секреты, но сейчас ему отключили центры, отвечающие за ложь. Значит, очень скоро республиканцы узнают, что он – агент Чрезвычайного Отдела. Неужели Камальев не предвидел такой возможности? Не знал, что у мятежников есть подобные препараты? Макс чувствовал, как прибор подбирается к его подсознанию, к центру памяти. Его охватила паника.

Нужно было срочно что-то придумать! Он попробовал закрыть воспоминания, но ничего не вышло: шунт действительно блокировал любые попытки противостоять исследованию. Тогда Макс обратил мысли к самому шунту. Можно ли сделать что-нибудь с ним? Макс мог погрузиться в транс, и это радовало. Нужно попытаться установить связь с армирующей решёткой. Макс сосредоточился, стараясь не думать о проникающем всё глубже в сознание… он не знал, как это назвать. Сконцентрировавшись, Макс ввёл себя в транс, достаточный для того, чтобы увидеть энергетические нити. Они высветились перед его внутренним взором. Макс отобрал те, которые проходили через шунт. Капсула в животе соединялась с рецепторами при помощи нанолиний и передавала сигналы в мозг Макса прямо по его собственным нервам. Парень попытался проникнуть внутрь шунта, но это требовало дополнительной энергии. Откуда её было взять? Макс мысленно огляделся. Ближайшим источником было кресло и подключённые к Максу аппараты. Внутренним зрением он видел электротоки, несущиеся по проводам, часть из них так или иначе попадала в его тело. Макс сделал из нитей армирующей решётки подобия каналов-заборников, перехватывающих эти токи. Также он установил соединения с проводами, и в него потекла из них электроэнергия. Теперь он мог трансформировать окружающий мир. Макс невольно улыбнулся.

– Дмитрий Александрович, у нас небольшие помехи, – услышал он голос помощника врача.

– Это влияет на сканирование?

– Нет.

– На запись?

– Нет.

– Тогда продолжайте.

– Хорошо, Дмитрий Александрович.

Макс «вскрыл» шунт и вгляделся в него. Он не разбирался в микротехнике, но понимал, что должен быть «выход», по которому посылаются команды, и «вход», через который поступают данные извне. Он видел направления энергопотоков и понимал, что нужно замкнуть их на себе. Если бы он просто прекратил обмен данными, шунт доложил бы о сбое в работе. Следовало всё сделать незаметно. Макс принялся строить информационные каналы из собственных нервных клеток. Одновременно он чувствовал, как сканер списывает его воспоминания. Пока он ещё не дошёл до пробуждения на борту «Крыльев Гора», но нужно было торопиться. Макс потратил секунд восемь на размыкание линий передач шунта и подстановки в них петель, которые построил.

– Двухсекундный сбой в работе шунта, – доложил помощник.

– Что это значит? – послышался голос Норокова.

– Ничего особенного, – ответил врач. – Даже если пациент поставил в этот момент блок, что маловероятно, поскольку время сбоя непредсказуемо, любое воспоминание так или иначе дублируется.

– Часто такое случается?

– Нет, но это возможно.

– Из-за чего?

– Когда как. Например, отмирание части нервных клеток в результате интенсивности инфопередачи. Шунту нужно время, чтобы построить мост.

Макс обнаружил, что может блокировать работу сканера. Он тут же законсервировал воспоминания о пробуждении и последующем общении с Камальевым и операции «Джокер». Вместо этого он принялся сочинять историю о том, как его приняли за мятежника и не поверили его уверениям в том, что он – Макс Агранов. При этом он старался, чтобы было как можно больше подробностей (например, температура помещения, запахи), вставлял диалоги, даже выдумал несколько эмоций и ощущений. Также пришлось подавить воспоминания о разговоре с Камальевым о бионических глазах. К счастью, никакого объяснения придумывать было не надо: если Макс находился во время операции без сознания, то помнить ничего не мог. Всё это потребовало огромного напряжения всех умственных и психических сил, так что когда сканирование, наконец, закончилось, Макс чувствовал себя совершенно измочаленным.

– Допрос окончен, – сказал помощник. – Идёт проверка записи. Всё в порядке, – добавил он спустя несколько секунд.

Раздались приближающиеся шаги – должно быть, он отдал носитель Норокову.

– Освободите его, – велел доктор.

Провода медленно вылезли из глазниц Макса, втянувшись в оправу очков. Шлем поднялся, зажимы раскрылись. Помощники отстегнули руки Макса. Женщина стёрла влажной губкой гель со шва.

– Не бойтесь, – врач взял скальпель и щипцы. – Это не больно, вы же знаете.

Он ловко разрезал рубец, вынул шунт и бросил его в подставленную помощницей пластиковую чашку, потом наложил швы, а помощник смыл кровь и снова залил рану гелем.

– Через пару дней заживёт, – пообещал доктор, складывая инструменты в кейс. – Можете забирать, – сказал он Норокову, показав глазами на Макса.

– Он способен идти?

– Конечно. Просто пару часов ничего не будет чувствовать. К тому же он ослаб. Процедура закончилась благополучно, но пациент потратил много сил. Будет лучше, если ваши люди ему помогут. А вообще, я бы рекомендовал отдых и постельный режим.

– У нас нет на это времени, – Нороков повернулся к солдатам. – Помогите ему.

Макса взяли под руки, подняли с кресла и повели к выходу.

– Спасибо, док, – услышал он голос Норокова.

– Не за что, – отозвался тот.

Макс чувствовал себя сломанной куклой: он мог переставлять ноги, но не чувствовал пола. Если бы солдаты отпустили его, он наверняка упал бы.

Его ввели в лифт, и Нороков нажал кнопку одного из верхних этажей – Макс не заметил, какого именно. Потом они шли по узкому, плохо освещённому коридору, в котором пахло пылью и синтетикой.

Наконец, Макса доставили в комнату без окон. Там стояла кровать. Солдаты положили его на неё и вышли. Макс едва мог пошевелиться. Сколько он здесь пробудет? Наверное, недолго, ведь Нороков сказал, что они торопятся.

Сейчас носитель с его воспоминаниями, скорее всего, отнесут Седову, и после просмотра будет принято решение, что с ним делать дальше. Интересно, поможет ли ему Рей Фолнер. Ангел, кажется, был заинтересован в сотрудничестве с ним. Но, возможно, его влияние в стане мятежников ослабло после краха операции по активации трансактора, и теперь всем заправляет личная служба президента? Эдакий Чрезвычайный Отдел на республиканский лад. Макс усмехнулся: право же, ни один правитель не может обойтись без подручных такого рода. Парень вошёл в лёгкий транс и приказал организму восстановить силы. После чего заставил себя заснуть.

Глава 23

Макса заставило проснуться ощущение, что в комнате кто-то есть. Открыв глаза, он повернул голову и вздрогнул от неожиданности. Метрах в полутора от кровати сидела на стуле Мария-Анетта. Она была в форме с капитанскими нашивками, а на коленях держала стопку сложенной одежды.

– Доброе утро, – сказала она сухо. – Как самочувствие?

– Пока не знаю, – ответил Макс, пропуская приветствие. – Что ты тут делаешь?

– Я здесь по служебным делам. Не льсти себе – не просто навестить тебя заявилась.

– А конкретнее?

– Переоденься, – Мария-Анетта встала и положила одежду на край кровати. – Тебя ждут.

– Кто?

– Великий Мастер.

– Сейчас?

– Являешь чудеса проницательности. Поторапливайся.

– Если мы спешим, почему ты сидела и ждала, пока я проснусь?

– Время есть, но, раз ты проснулся, незачем размусоливать. Приводи себя в порядок, надевай костюм и пошли.

– Я не вижу здесь двери в ванную, – заметил Макс, демонстративно оглядевшись. – Где мне, по-твоему, приводить себя в порядок?

Мария-Анетта достала из кармана дистанционный пульт, нажала пару кнопок, и в одной из стен открылась незаметная до сих пор дверь.

– Здорово! – Макс сел в кровати, спустив ноги на пол. – Надеюсь, она закрывается, а то мы с тобой не в тех отношениях, чтоб я мылся у тебя на глазах.

– Не беспокойся, у меня нет ни малейшего желания пялиться на твоё тщедушное тельце. В особенности – на твоё хозяйство.

Макс усмехнулся. Даже после всех испытаний его вряд ли можно было всерьёз назвать тщедушным. Хотя, конечно, почти все его усилия по возвращению физической формы, которые он предпринимал до операции на Антиземле, пошли насмарку. Теперь, если его оставят в живых, придётся начинать сначала.

– Ладно, – сказал он, вставая и беря одежду. – Буду через час.

– Тридцать минут, – отозвалась Мария-Анетта. – Потом я отключу воду и врублю кондиционер на «-20».

– ОК, не переживай, – отозвался Макс, входя в ванную комнату.

Дверь за ним тотчас бесшумно закрылась.

Макс снял одежду и принял душ, с наслаждением растирая тело мочалкой. Тщательно промыл волосы, подстриг ногти на руках и ногах, побрился и смазал лицо прохладным гелем. Потом надел бельё и костюм – тёмно-кремовый, с тонкими вертикальными полосками на два тона темнее. К нему прилагались белая рубашка и коричневый галстук в мелкую крапинку. Взглянув на себя в зеркало, Макс остался доволен. Если его казнят, то, по крайней мере, не стыдно будет показаться на том свете.

Подойдя к двери ванной, парень негромко постучал. Она открылась почти сразу. Мария-Анетта сидела на стуле возле кровати. При виде одетого Макса она встала и направилась к выходу.

– Как я выгляжу? – шутливо спросил Макс, следуя за ней.

– Отлично, – ответила Мария-Анетта безо всякого выражения.

– Ты подбирала шмотки?

Женщина не ответила.

Они вышли в коридор, где их ждали четверо солдат в мундирах цвета хаки. У них были только личные бластеры и короткие полицейские стрекала – чёрные резиновые трубки с искровым разрядником на конце. На первый взгляд довольно безобидные, эти электрошокеры легко могли вырубить человека на несколько минут.

– Куда, по-вашему, я могу сбежать? – спросил Макс, взглянув на солдат, но обращаясь к Марии-Анетте.

– Не наглей! – бросила женщина.

Вместе с конвоем они прошли к лифту и опустились на этаж, где жил Виктор Седов. Там к ним присоединились ещё два охранника. Эти уже были в бронескафах и с лазерными ружьями.

Макса провели в кабинет президента Республики. С ним вошли два штурмовика и Мария-Анетта.

Виктор Седов в громоздком скафандре сидел за столом. На кожаном диване справа от него расположились Рей Фолнер и Нороков. От Макса не ускользнуло, что Ангел чувствует себя неуютно и неуверенно. Похоже, он нервничал из-за присутствия полковника. Нороков же сидел, положив ногу на ногу и буквально излучая спокойствие. Приближённый, гордящийся своим положением и не скрывающий его.

Охранники остались возле двери, а Мария-Анетта устроилась в кресле слева от стола президента. Седов слегка кивнул ей в знак приветствия, а затем внимательно оглядел Макса с головы до ног.

– Присаживайся, – он указал на кресло в центре комнаты. – Чувствуй себя свободно, мы ведь все старые знакомые.

Макс не назвал бы своё знакомство с Нороковым давним, но, естественно, промолчал и опустился в предложенное кресло.

– Я просмотрел результат твоего сканирования, – Седов машинально накрыл ладонью лежавший перед ним СНК-репликатор. – И, похоже, ты рассказал правду, – он немного помолчал. – Итак, федералы тебе не поверили? – Седов вопросительно взглянул на Макса.

Тот пожал плечами, не зная, что отвечать. Он уже сказал всё, что считал нужным, так к чему эти расспросы? Если Седов решил попытаться сбить его с толку или подловить, то лучше молчать.

Президент взял репликатор и несколько секунд вертел его в пальцах, словно что-то обдумывая. Наконец, сказал:

– Теперь вопрос стоит так: работаешь ли ты на нас или отправляешься в аннигилятор? Вариантов нет. И предупреждаю: ты нас интересуешь только потому, что владеешь техникой трансакции. Часть нашего вооружения основана на манипулировании армирующей решёткой, а кадров не хватает. Так что, – Седов положил репликатор на место и откинулся на спинку кресла, – нам нужен ответ: согласен ли ты работать на Республику? – тон у Седова был деловым, голос спокойным.

Макса это порадовало.

– А разве у меня есть выбор? – спросил он.

– Разумеется. Я озвучил его в начале разговора.

– Тогда я выбираю жизнь.

– Очень хорошо, – Седов взглянул на Фолнера и Норокова. – Но должен предупредить, что тебе вживят имплантат контроля.

– Что это? – Макс нахмурился.

– Чип, который позволит нам следить за тобой, а в случае измены… уничтожить тебя.

– Это обязательно?

– Уничтожение?

– Чип.

– Да, – Седов слегка кивнул. – Непременное условие.

– Ясно, – тоном Макс постарался дать понять, что он думает об этой затее.

– Хорошо, – Седов сделал небольшую паузу, затем продолжил. – Теперь, поскольку мы пришли к согласию, слушай внимательно. В последних боях мы обнаружили, что наше оружие, основанное на трансакции, не оказывает на корабли федералов никакого действия. Анализ сделанных записей и найденных в местах сражений обломков показали, что техника Содружества покрыта изображениями пауков, скорпионов, ос и так далее. Это заставило нас провести ряд экспериментов и выяснить, что любое изображение членистоногих наделяет предмет или человека трансиммунитетом, – президент внимательно посмотрел на Макса, словно ожидая комментариев, но, не дождавшись, продолжил. – У всех Всадников имелись подобные изображения, – он придвинул к себе лежавший на столе лист бумаги. – Вот, пожалуйста: у Эмиля-Антуана Вейгора протез сделан в виде паучьих лап, у Анатолия Покровского и Лоурэса Митчелла есть соответствующие татуировки. У твоего товарища из Карательного корпуса, уцелевшего в бою под Плезантом, на плече была татуировка осы. А что было у тебя, когда ты участвовал в достопамятном конфликте на Обероне? – Седов поднял глаза от листка.

– У меня тоже была татуировка осы, – ответил Макс.

– Почему?

– Её цвета соответствуют цветам доспехов Карателей.

– Чёрный и желтый, – проговорил Седов. – Я правильно понимаю, что не все солдаты этого отделения имели такие наколки?

Макс кивнул.

– У карателей татуировки не в чести.

– Зачем же ты её сделал?

– Тогда я этого не знал.

– Понятно. И ты не знаешь имя своего товарища, сделавшего такую же татуировку, как ты?

– Нет, – соврал Макс. – Вероятно, это был кто-то из новичков, но я не знаю, кто именно.

– Значит, вы не вместе их делали? – в голосе Седова ясно чувствовалось недоверие.

– Нет.

– Ладно. Пусть так. Это не имеет принципиального значения. Ты утратил татуировку после операции на Фобосе, когда тебе дали тело Джона Сеймора. Жаль, что мы не сообразили… ну, да ладно, теперь об этом говорить бессмысленно, – Седов побарабанил пальцами по столу. – Мы ищем способ обойти это ограничение. Теперь, когда мы знаем, в чём дело, уверен, у нас получится. Интересно только, как федералы догадались раньше нас, – он окинул Макса любопытным взглядом. – Можешь что-нибудь сказать по этому поводу?

– Нет, ничего. Я вообще только что узнал обо всём этом от вас.

– Ладно. Тогда поступим так: сейчас можешь отдохнуть и оглядеться. Покатайся по Вифлеему. А завтра встретишься с отцом Эбнером. Раз вы уже знакомы, будешь работать с ним. Он научит тебя управлять боевым трансактором.

– Почему завтра? – спросил Макс.

– На Плутон прибудет корабль капитана Сантьерры. Отец Эбнер находится на нём.

– Я буду служить на этом корабле?

– Да. Он называется… – Седов повернулся к Рею Фолнеру.

– «Прометей», – подсказал тот. – Разрушитель класса «гекатонхейр».

– Через четыре дня вы отправляетесь к Гималии. Нужно выбить оттуда федеральные войска и обеспечить оборону спутника. В это же время флот адмирала Лапревича атакует Ио.

– Эти два спутника… они ведь рядом с Европой, верно? – Макс нахмурился.

– Точно, – кивнул Седов, улыбнувшись одними губами.

– И зачем вам туда лезть?

– А затем, что мы собираемся высадиться на Европу.

Макс не смог скрыть удивления.

– Туда уже летали спутники и исследовательские корабли, но ни один не сумел приземлиться, – сказал он. – Почему вы думаете, что ксены вас пропустят?

– Потому что иначе мы применим аннигиляционные бомбы.

– Вы с ума сошли?!

– Отнюдь, – Седов покачал головой. – Дело в том, что мы уверены в существовании, по крайней мере, ещё одного супертрансактора. Наличие артефактов неземного происхождения в различных точках Солнечной системы свидетельствует о том, что в прошлом ксены активно исследовали Галактику и занимались техногенным освоением планет и их спутников. Возможно, трансакторы служили неким подобием стерк-тоннелей или даже телепортами. В таком случае, они должны были образовывать некое подобие сети. Известно, что на Меркурии, Марсе, Уране, Синопе, Титане и Умбриэле ещё в двадцать четвёртом веке были обнаружены следы мощных взрывов предположительно неестественного происхождения. Также и на Земле в начале двадцатого века имел место взрыв в таёжной области в районе реки Подкаменная Тунгуска, по одной из версий вызванный падением метеорита. Мы же считаем, что это могло быть актом уничтожения супертрансактора, который, если наше предположение о наличии сети верно, наверняка существовал и на Земле.

– Почему же ксены сохранили трансактор на Антиземле?

– Этого мы не знаем. Возможно, как памятник.

Макс скептически усмехнулся.

– Вполне вероятно также, что сыграла роль близость планеты к Солнцу и его энергии, – добавил Рей Фолнер. – Если ксены собирались когда-нибудь восстановить свою сеть, то мощный действующий трансактор очень пригодился бы.

– Да, это тоже возможно, – согласился Седов. – Но нас не интересуют мотивы инопланетян. Нам нужен их артефакт.

– Почему вы думаете, что он существует?

– Потому что в тех документах, которые мы изучили (в том числе надписях на артефактах, обнаруженных на различных планетах и спутниках и расшифрованных нами), говорится о девяти «колодцах силы». Мы предполагаем, что речь идёт о супертрансакторах. Если это так, то получается, что семь (на Меркурии, Марсе, Уране, Синопе, Титане, Умбриэле и Земле) были уничтожены, один на Антиземле разрушился в результате нашего неумелого вмешательства, а один существует где-то до сих пор. По логике он должен быть на Уране, Нептуне, Плутоне или одном из спутников, но мы не знаем сферу интересов ксенов – возможно, они редко посещали эти планеты и не строили там трансакторов. Кроме того, мы тщательно исследовали Нептун, Плутон и их спутники – благо, у нас была такая возможность. Я берусь с уверенностью утверждать, что на них трансакторов нет. Остаётся Уран. Он изучен нами меньше, поскольку до недавнего времени оставался зоной конфликта с Федерацией, и на нём соблюдался жёсткий пропускной контроль. А теперь у нас нет возможностей для масштабного исследования – сам понимаешь, война отнимает почти все силы и ресурсы.

– Да и времени мало, – добавил Рей Фолнер. – Нам нужно точно знать, где находится супертрансактор.

Седов кивнул.

– Флот Содружества сильнее, – сказал он. – И теперь, когда федералы научились защищаться от действия трансакторов, у них будет преимущество. Пока наши учёные будут искать средство обойти ограничение, наложенное ксенами, корабли Содружества могут успеть отбить у нас ключевые хабитаты и снова закрепиться на них.

– И вы думаете, что ксены скажут вам точное местонахождение супертрансактора? – Макс еле сдержался, чтобы не рассмеяться.

– Джон, – Седов слегка подался вперёд. – Ничего, если я буду называть тебя так по старой памяти? Нет? Хорошо. Так вот, я понимаю, что наш план кажется тебе неосуществимым и глупым, но это единственное, что нам остаётся. Как я уже сказал, мы пригрозим сбросить аннигиляционную бомбу на Европу, если ксены откажутся поделиться с нами информацией. Возможно, они блокируют наши устройства, и у нас ничего не выйдет. Тогда мы, естественно, отступимся. Но наш долг попытаться, ты согласен?

– Нет, господин Президент. Я считаю, что не стоит злить ксенов, тем более, что они наверняка смогут уничтожить трансактор, если не захотят, чтобы он достался людям.

– Это только предположение. Мы рискнём, – в голосе Седова прозвучал металл.

– Дело ваше, – сухо отозвался Макс.

– Не только наше, Джон. После того, как мы захватим Гималию и Ио, именно ты отправишься на Европу, чтобы вступить в переговоры с ксенами. Тебя будут сопровождать Рей Фолнер и отец Эбнер.

– Почему я?! – Макс был крайне удивлён.

Слова президента застали его врасплох: он никак не ожидал, что его задействуют таким образом.

– Это не обсуждается, – Седов медленно покачал головой. – Полетишь ты.

– Хорошо, пусть я. Но почему выбрали меня? Это я могу узнать? – Макс постарался подавить раздражение.

– Потому что… тебя мне не жалко, – ответил Седов холодно, глядя ему в глаза.

– Как и Рея, да? – Макс кивнул в сторону Фолнера.

– Брат Рей сам вызвался для этой миссии. А рядом с тобой должны быть надёжные люди.

– Ясно, – Макс усмехнулся. – Разве для переговоров с ксенами не достаточно его и отца Эбнера?

– Мы теряем время на бесполезные разговоры, – поморщился Седов. – Оставим эту тему. Я сказал, хватит! – повысил он голос, видя, что Макс хочет что-то сказать. – Отправляйся с полковником Нороковым в лабораторию. Там тебе сделают операцию по вживлению чипа контроля, – Седов придвинул к себе блокнот, давая понять, что разговор окончен.

Нороков поднялся с дивана и подошёл в Максу. Рей Фолнер остался сидеть, глядя в сторону.

– Идёмте, – сказал Нороков, кладя руку Максу на плечо.

Макс поднялся и направился к двери. Он чувствовал злость: с ним снова обращались, как с марионеткой, и не скрывали этого. Что ж, он для того и сдался республиканцам, чтобы узнать, что у сепаратистов на уме. Это даже удачно, что его отправят на Европу, и он получит возможность всё увидеть своими глазами. Вот только оставят ли его в живых после переговоров? В этом Макс сильно сомневался. Значит, нужно будет связаться с Чрезвычайным Отделом сразу после их окончания. Успеют ли федералы вызволить его? И, главное, захотят ли? Макс не испытывал иллюзий относительно ЧО и понимал, что Камальев и Вэллан легко пожертвуют им, если понадобится. «Сам за себя! – мысленно произнёс Макс фразу, которую в последнее время сделал своим девизом. – Сам за себя».