Текст книги "NEMO: Полночный рыцарь (СИ)"

Автор книги: Виктор Глебов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

На башне, ближе к земле, виднелись покосившиеся буквы. Раньше они образовывали вывеску, но теперь от полной надписи осталась половина. «LAMOS» – вот, что получалось, если прочитать их подряд. Виллафрид сигнализировал, что слово ему знакомо. Оно было как-то связано с поэмой Гомера, любимой его в детстве книгой. Увы, даже такие произведения постепенно стираются из памяти. Но я решил, что «Ламос» может оказаться подсказкой. Жаль только, что Виллафрид не подкинул конкретных ассоциаций – его отец, похоже, использовал систему, при которой одни намёки указывают на другие, образуя короткие цепочки.

Теперь, когда у меня было два сателлит-модуля, я мог использовать и Ехидну, и дрона. Правда, это был предел: для большего количества одновременно подчиняющихся роботов требовался генератор вроде того, которым обладала Кримхильда.

Я выпустил робота-шпиона, и он устремился к башне, словно крупная стрекоза. Звук маленьких пропеллеров был едва слышен и вскоре затих, а сам дрон пропал из виду.

Дальше противотанковых ежей было не поехать, так что пришлось оставить фургон, выпустить Ехидну и продолжать путь пешком. Мутант повертел львиной головой, принюхался и недовольно зарычал. Я велел ему заткнуться.

Справа в воздухе на маленьком полупрозрачном экране отображалось то, что снимал дрон. Башня выглядела заброшенной. Не наблюдалось никакого движения. Неужели вампирша покинула убежище?

Я подошёл к двери. Она открылась легко, хотя и со скрипом. Внутри царила темнота. К счастью, у меня было ночное зрение вампира. Я шагал по мусору, хрустя битым стеклом. На полу белели разбросанные клочки и комки бумаги, повсюду виднелись пакеты и алюминиевые банки. Ехидна трусила рядом со мной, всё время сопя и фыркая.

Справа показалась какая-то куча, и я направился поглядеть, что это такое. Оказалось – скелет. Человеческий. Начисто обглоданный, со следами зубов или когтей. Может, того и другого. Что ж, я и не думал, что отправляюсь на рождественскую вечеринку, верно?

Я двинулся дальше, и дрон вдруг показал на мониторе лицо. Оно появилось перед камерой совершенно неожиданно. Торчащие волосы, морщинистая кожа, оскаленный рот, полный острых акульих зубов. Существо сделало молниеносное движение и схватило робота. На уродливом лице появилось выражение торжества хищника, поймавшего добычу. Тварь рассматривала дрона секунд пять, а затем засунула в рот целиком. Только тогда я понял, насколько оно превосходило размерами человека.

Откуда-то донёсся шорох, затем – приглушённое хихиканье. Я видел в темноте, но не мог определить источник звука, поэтому остановился. Похоже, вампирша всё-таки была здесь, и я слышал её приспешников. Засекли ли они меня? Сегодня я не собирался искать тайных путей, во-первых, потому что Кримхильда, конечно, всё равно ждала меня, а, во-вторых, мне требовалось прокачать перед схваткой с ней здоровье, и кровь охранников подходила для этой цели как нельзя лучше.

– Мы тебя нашли! – донёсся глумливый голос из темноты. – Ещё одна мушка прилетела, чтобы запутаться в нашей паутине!

Хихиканье сменилось хохотом. Затрещали старые динамики, и из них послышалась, пробиваясь сквозь шум помех, музыка. Что-то бодрое, ритмичное. Кажется, когда-то это называлось рок-н-роллом. Ни я, ни Виллафрид композицию не узнали. Вероятно, она не являлась намёком-подсказкой и использовалась исключительно для антуража.

Я сделал несколько шагов. Впереди виднелся лифт, который наверняка работал и вёл в логово Кримхильды. Справа и слева темнели входы в коридоры. Я вдруг понял, что башня, скорее всего, была раньше торговым центром: до сих пор кое-где виднелись покосившиеся рекламные баннеры, пространство частично было поделено на «отделы», даже сохранилась информационная тумба с выцветшим планом здания.

– Какая у тебя миленькая собачка, – продолжали издеваться невидимые противники. – Мы оставим её на закуску.

Они, наконец, появились, когда я почти дошёл до лифта. Из коридоров показались лохматые головы, широкие плечи, мускулистые руки, касавшиеся пальцами пола. Похожие на горилл существа направлялись в мою сторону, скаля жуткие зубы. Пахло от них мясным смрадом, звериным потом и помойкой.

– Лестригоны – людоеды-вампиры, генетически модифицированные носферату из клана Нибелунгов, – услужливо подсказала Изольда. – Выведены для защиты убежищ.

Лучше бы сказала, в башне ли принцесса. Я чувствовал себя персонажем средневекового романа. Кажется, те тоже спасали красоток. Правда, вроде, в основном, бескорыстно.

– Вы все специалисты по генетическим манипуляциям, что ли? – спросил я при помощи Зова.

– Большинство кланов не оставляет попыток обойти вредное воздействие ультрафиолета.

– Вредное?

– Ну, хорошо – смертельное.

– Почему тогда спецназ напал именно на Эрманарихов?

– Во-первых, мы вплотную приблизились к успеху. Во-вторых, нас предали.

– Ах, да. И откуда у вампиров такие познания в генетике? Что-то вы не очень похожи на ботаников, часами просиживающих в лабораториях.

– Ты ошибаешься. Среди нас много учёных. Я, например, почти всю жизнь посвятила генетическому конструированию. К тому же, мы купили разработки Инженеров. Они и легли в основу исследований.

– Кого?

– Инженеров с Лапуты.

– А-а… Я видел рекламу. Кажется, они скоро должны… прилететь.

– Да. Остров-замок появляется у нас примерно раз в полгода, так что многие ждут этого события с нетерпением.

Разговор пришлось закончить, так как ко мне бросились двое лестригонов. Я достал меч. По идее, надо было придумать ему имя, раз уж создатель игры был таким махровым любителем древнегерманского эпоса. Эта мысль пронеслась в голове как раз перед тем, как я обрушил оружие на голову первого великана. Вспышка, вонь горелой плоти, тлеющие волосы. Лестригон с криком атаковал меня когтями. Я блокировал удары, отвечая при каждой возможности, но вампир оказался не промах: уклонялся, несмотря на габариты, довольно ловко. Его напарник прыгнул мне на спину. Я пригнулся в последний момент, и он пронёсся надо мной, врезавшись в третьего великана.

Противников было слишком много. Это стало ясно, когда я получил удар в спину, а затем в бок, под руку, которой блокировал атаку одного из вампиров.

Пришло время задействовать мутанта. Я приказал Ехидне атаковать. Она прыгнула на одного из носферату и подмяла под себя, но ненадолго: великан схватил её за горло и отшвырнул прочь. Для Ехидны лестригоны были слишком крупными.

Я достал игломёт. Настала пора опробовать эту штуку. Первый заряд я выпустил в лицо подскочившему лестригону. Носферату с визгом схватился за свою рожу и упал на пол. Он катался, как припадочный, между толстыми пальцами сочилась кровь. Тем не менее, урон иглы нанесли небольшой. Значит, главное было в эффекте: получалось, такое попадание временно лишало противника способности атаковать и сопротивляться.

Я почувствовал возбуждение – как акула, заметившая раненую рыбину. Запах крови распространялся в воздухе, раздражая рецепторы в носу и заставляя рот наполняться слюной. Похоже, упыриная жажда ощущалась мною так же, как обычными вампирами, не являвшимися вендиго. Да, очень реалистичная игра. Интересно, зачем Герстер-старший пытался сделать из сына любителя пить кровь. Шутки ради, в отместку за упрямство?

Я отразил выпад и нанёс несколько ответных ударов. Плазма шипела, плоть вампиров дымилась, покрываясь ожогами, очки здоровья сыпались из лестригонов, как горох из дырявого мешка, шкалы жизни надуродливыми головами носферату уменьшались, но твари были мощными, так что пришлось поднапрячься. Я дал второй залп из игломёта, но на этот раз великан поднял руку и прикрыл морду, так что стальные штыри вошли ему в предплечье и не мешали контратаковать. Я получил удар когтями в грудь. К счастью, защитный комбез погасил большую часть урона, и мои очки вылетели не так быстро, как могли бы, но куртка превратилась в лохмотья. Проклятье, не менять же всё время шмотки! Кто вообще придумал сделать в «Полночном рыцаре» такую фишку с аутфитом?

Спустя несколько минут при помощи Ехидны мне удалось разделаться с тремя лестригонами из восьми. А что бы я делал без прокаченного меча, ручного мутанта и комбеза?

Жизнь: 131%

Я потерял в этой возне больше шестидесяти очков! И не мог высосать павших, потому что меня продолжали атаковать их товарищи. Потратив последние заряды игломёта, я прикончил мечом ещё двоих. Причём второго убил, пока его удерживала Ехидна. У неё был располосован бок, шерсть блестела от крови, не хватало левого уха. «Ничего, – решил я, – починим».

Жизнь: 105%

Оставшиеся лестригоны разошлись так, чтобы напасть с разных сторон. Кинулись одновременно. Выглядело это так, словно на меня попёрли племенные быки, предварительно раздразнённые красной тряпкой. Я поразил одного из них, самого израненного, в горло. Его скорость и масса были таковы, что я едва сумел вырвать меч из раны, чтобы не потерять. Лестригон упал, корчась в предсмертной агонии, но двое других впились акульими зубами мне в руку и ногу. Боль была жуткая, я чувствовал, как ломаются кости в моём теле.

Интересно, почему, когда вампиры кусают других упырей вот так, в бою, они не становятся вендиго? Или становятся? Вряд ли. Наверное, для того чтобы получить проклятье каннибала, нужно принять осознанное решение выпить кровь другого носферату с целью утолить голод или ускорить регенерацию.

Я лупил лестригонов мечом, с отчаянием наблюдая за тающей шкалой своего здоровья. Ехидна оттащила от меня одного вампира, ей удалось отгрызть ему ногу. Из оканчивавшейся коленом культи хлестала кровь. Лестригон ползал, пытаясь подняться, но мой мутант то и дело кидался на него, отхватывая и глотая приличные куски плоти. Что ж, за пропитание Ехидны можно было не беспокоиться. Она явно была способна о себе позаботиться.

Я пропихнул меч под подбородок впившегося в меня вампира и перерезал ему горло. Кровь ударила фонтаном, но великан был ещё жив. Его глаза вылезли на лоб, рот распахнулся, между треугольными зубами метался толстый, покрытый наростами язык. Я добил лестригона ударом в лоб, от которого раскололся череп, и мозги потекли по изувеченному лицу.

Подскочив к последнему лестригону, занятому попыткой разорвать пасть Ехидне, я отрубил ему руки, а затем двумя взмахами меча вскрыл от ключицы до лобка. Освобождённая Ехидна ухватила зубами дымящиеся внутренности и вытащила их наружу, раскидав по полу.

У меня оставалось всего 72 очка здоровья.

Похоже, план прокачать жизнь перед боем с Кримхильдой не сработал. Я подумал, что будет хорошо, если кровь лестригонов хотя бы приблизит меня к прежнему уровню.

Переходя от одного убитого к другому, я высосал каждого. Великаны принесли по 17 очков.

Жизнь: 208%

Мда, апгрейд оказался минимальным, прямо скажем. Ну, хоть в минус не ушёл. В конце концов, у меня ещё были запасные сто очков в виде аптечек.

Обыск трупов ничего не дал. У лестригонов не нашлось ни предметов, ни кредитов. Похоже, они были просто хищниками, охранявшими Кримхильду. Вроде цепных псов.

Я вызвал лифт. Он спускался тихо: механизм был смазан – значит, им регулярно пользовались. Мы с Ехидной зашли в кабину. Пластиковые стены покрывали царапины, подпалины и сделанные маркером надписи. Одна привлекла моё внимание, ибо выглядела, как стихотворение. Им она и оказалась:

На каменных престолах,

Как мрачные цари,

В кровавых ореолах

Мерцали упыри.

Неведомый дизайнер игры, напичкавший её цитатами классиков, и здесь не преминул аккуратно указать автора: «Фёдор Сологуб» – было корявенько, но разборчиво выведено под строчками. Понятия не имею, служили эти стишки подсказкой, или кто-то просто изгалялся – мне рассуждать об этом было некогда. Предстояла встреча с очередной тварью или тварями. Я перевёл взгляд на пульт управления. Какой этаж следовало выбрать? Все кнопки выглядели одинаково, ни одна не стёрлась больше остальных.

Может, подсказка содержалась в надписи на башне или названии вампиров-охранников? Похоже, в этой игре чуть ли не всё имело значение. Жаль, образ Виллафрида не выдал ассоциации.

Вдруг кабина вздрогнула, двери закрылись, и начался подъём. Мне не пришлось больше ломать голову: лифт вызвали сверху.

Пока мы двигались, я регенерировался. Как уже было сказано, этот процесс не оказывал влияния на количество очков здоровья, но он был крайне важен для ощущений, потому что по ходу восстановления уходила боль. Да, наследство нелегко досталось бы Виллафриду, реши он сам пройти игру. Папаша у него был явным садистом. Интересно, проявлялось это как-то в домашнем воспитании, не считая авторитарного стиля поведения? По правде сказать, я сомневался, что Герстера-младшего лупили или ставили в угол коленями на горох. Обычно детей, больных с рождения или детства, не подвергают физическим наказаниям. Что порой не мешает родителям использовать психологическое давление. Впрочем, может, Виллафрид хорошо себя вёл. Я слышал, такое тоже бывает.

Кабина остановилась на двадцать четвёртом этаже. На всякий случай я решил запомнить эту цифру.

Дверь открылась, и мы с Ехидной вышли, оказавшись в зале, обшитом бронёй. Листы тёмного металла покрывали стены, пол и потолок. По сути, мы находились в огромном сейфе. Кое-где виднелись ряды круглых отверстий. Я подумал, что из них выдвигаются пруты решёток, позволяющие разделить пространство и, возможно, поймать таких непрошеных посетителей, как мы, в подобие клетки. Следовало держать ухо востро.

Я пошёл вперёд, приказав Ехидне держаться позади. Не класть же все яйца в одну корзину, так сказать. Не сделали мы и десятка шагов, как в дальней стене открылся люк, из которого выползла голая женщина. Она двигалась, словно паук, даже на миг создалось впечатление, будто у неё больше четырёх конечностей. Гладкое тело, бледная кожа, под которой чётко прорисовывались мускулы. Кримхильда направлялась ко мне.

– Я поймала одного охотника, так пришёл другой, – проговорила она неожиданно старческим голосом. – Мухи так и летят сюда, словно у меня в башне намазано мёдом.

Лицо у Кримхильды было молодое и красивое. Портили его только глаза, лишённые радужек и зрачков. Вместо этого я заметил блестящие, как алмазы, грани фасеток. Такие же были у карлика Треплова во время моих видений, вызванных анестезией.

– Скорее, дерьмом, – поправил я вампиршу. – Несёт на целый километр, как минимум. Вот мы и наведываемся узнать, не прорвало ли трубы. А то, может, помощь нужна. Я сантехник, если что.

Кримхильда ползла на четвереньках, странно выворачивая конечности, тяжёлые груди почти касались пола. Честно говоря, было нелегко отвести взгляд от острых сосков, которыми они заканчивались, но я взял себя в руки. В конце концов, я истребитель нечисти или где?! Правда, в отношении Кримхильды, скорее, возникал вопрос "Куда?" Чёрт, опять! Выдайте уже бром, что ли!

– Кто сегодня оказался в моей паутине? – проскрежетала вампирша, наклонив голову на птичий манер. Мои слова её, похоже, совсем не задели. Да и слышала ли она меня? Может, сама с собой разговаривала, а мне просто доставались некоторые озвученные мысли? – Какой храбрый, красивый воин. Как ему хочется заработать немного денег, убив страшного, злого вампира!

Распрямившись, Кримхильда двинулась дальше, соблазнительно покачивая бёдрами. В её теле появились отверстия – края плоти разошлись, открыв алые раны, из которых выдвинулись тонкие суставчатые ноги. Руки вампирши превратились в зазубренные клешни. Теперь передо мной была огромная самка богомола, сохранившая, однако, человеческие черты. Кожа, ещё недавно гладкая и белая, собралась крупными морщинами и посерела, на ней показались воспалённые волдыри, из которых торчали чёрные жёсткие волоски.

– Когда-то людей портил квартирный вопрос, – проговорила Кримхильда. – Но оказалось, что достаточно истребить миллион-другой, и вот уже никакой проблемы с жилплощадью нет. Занимай любую свободную хату. Обустраивайся и обитай в своё удовольствие. Заводи молодую семью, погрязай постепенно в мелком мещанском быте. Никаких кредитов. Идиллия, да? Но разве это сделало людей счастливыми? Ничего подобного! Миллионы погибли напрасно. Не то чтобы их кто-то спрашивал, готовы ли они принести себя в жертву, нет: Бетельгейзе просто дала дуба, и нас накрыло. Но дело не в этом. Люди просто не могут быть счастливы тем, что имеют. Вот ты, например. Ну, куда тебя принесло? Зачем? Стоит твоя жизнь сотни-другой кредитов? – вампирша с поддельным сочувствием покачала головой. – Вы говорите, что вам портят жизнь носферату. А самим плевать на тех, кого мы убиваем. И смею уверить: мы мочим не больше народу, чем сами люди. Да в Илионе постоянно кого-нибудь режут! Это же клоака! Недавно видела по телику очередное выступление вашего мэра, – Кримхильда брезгливо скривилась. – Толкал про час и день, когда настанет всеобщее благоденствие. Мол, однажды силы правопорядка (уже смешно) перебьют всех вампиров и мутантов, и тогда будет рай на Земле. Ты, видимо, стремишься поспособствовать его скорейшему воцарению. А не боишься, что сам туда не попадёшь, в Эдем этот ваш? Не доживёшь просто. Присоединишься к загнувшимся понапрасну.

Да что ж вы все такие разговорчивые-то, а?!

От разглагольствований упырихи у меня уши подвяли – настолько банально звучала её болтовня. Сама, интересно, сочиняла, или кто текст подогнал. Так или иначе, пришло время экшОна.

Я приказал Ехидне напасть. Мутант бросился в атаку, но Кримхильда легко отшвырнула его к стене – только передними конечностями махнула. Я поднял меч. На лице вампирши появилась снисходительная улыбка, обнажившая острые клыки.

– Как тебе понравится это, рыцарь? – произнесла она, и спустя мгновение из отверстий в стенах начали вылетать насекомые размером с воробья.

Их становилось всё больше, и вот уже вокруг меня кружился рой разъярённой, голодной саранчи. Помещение наполнилось клацаньем металлических челюстей. Мне удалось заметить, что «лица» насекомых, действительно, отдалённо напоминали человеческие, хотя такое впечатление складывалось из-за причудливого расположения хитиновых пластин – на самом деле, к хомо сапиенс головы не имели никакого отношения. А вот ротовые аппараты были заменены на стальные при помощи имплантации. Я даже не мог представить, какую работу пришлось проделать, чтобы провести столько операций. Наверное, у вампирши было полно денег. Ну, или для этого использовали какую-нибудь машину, которая заменила челюсти насекомых автоматически.

У Кримхильды в брюхе словно вспыхнул зелёный фонарь, и саранча разом бросилась на меня.

«Значит, генератор у неё в животе!» – успел подумать я, прежде чем оказался облеплен кровожадным роем. В меня впились сотни жвал. Крылья оглушительно стрекотали, суставчатые конечности цеплялись за одежду и кожу зазубринами. Против мелких тварей меч был бесполезен. Впрочем, как и автомат. Я не мог сражаться с роем. Надо было найти способ разрушить генератор в брюхе Кримхильды. Вампирша расхаживала на безопасном расстоянии и визгливо смеялась. Надо сказать, у неё был повод: ещё один охотник угодил в ловушку и должен был дать дуба, так и не добравшись до цели. Я б тоже ржал. Но это не значило, что я собирался сдаться и покорно ждать, пока саранча дожрёт меня. Тем более, уже было понятно, в чём уязвимость Кримхильды.

Двигаться я мог, так что направился к вампирше, но она отступала, не желая связываться. На меня набросилось ещё больше саранчи. Мерзкие твари впивались буквально в каждый сантиметр моего тела. Хорошо хоть, я почти не чувствовал боли – сказывалось действие бронекомбеза, да и одежда защищала. Но очки здоровья исчезали, как снег под напором огнемёта. Да и кисти рук, шея, лицо – всё, что оставалось открытым, страдало от укусов и было покрыто кровью.

– В Китае раньше была казнь под названием лин-чи, – сообщила носферату. – От осуждённого отрезали по маленькому кусочку, пока он не умирал. Эту экзекуцию ещё называли «укусы морской щуки». Рыбы, к сожалению, нет, но мои крошки справятся не хуже.

Жизнь: 108%

Саранча отщипывала понемногу, но её было столько, что следовало поторопиться, пока я не помер. Тем более, я понятия не имел, что случится, если очки здоровья уйдут в ноль. Наверное, пришлось бы начинать с места несгораемого сохранения или начала миссии. В любом случае, это означало потерю времени, чего я стремился избежать.

Нужно было остановить Кримхильду, заставить её стоять. Я приказал Ехидне напасть, но вампирша и на этот раз легко отбросила мутанта, который, перекувырнувшись в воздухе, врезался в бронированную стену и сполз на пол. Это было очень плохо, потому что я уже едва мог двигаться: саранча повисла на мне тяжеленными гроздьями.

Жизнь: 71%

Можно было использовать аптечки, но какой смысл? Я просто потерял бы их, ведь до сих пор не было ясно, как разделаться с Кримхильдой. Ну, то есть, я понимал, что надо уничтожить генератор, который, судя по зелёному свечению, находился в животе вампирши, но добраться до него не мог.

Носферату со смехом кружила передо мной, её брюхо полыхало, она издавала торжествующие возгласы и иногда подпрыгивала, расправляя суставчатые ноги.

Я должен был распороть ей живот! Но как это сделать, если на тебе висит килограмм восемьдесят здоровенной мутантской саранчи?

Жизнь: 49%

Вдруг мне в голову пришла безумная идея. Такое иногда случается в моменты отчаяния – наверное, организм концентрируется на поиске выхода и выдаёт нечто спасительное.

Я мысленно приказал Ехидне подбежать ко мне. Как только мутант оказался рядом, я с трудом забрался на него.

– Решил сбежать? – спросила Кримхильда, остановившись. Её передние конечности расправились зубцами наружу. – Этого я тебе не позволю. Станешь обедом, а может, и на ужин что-нибудь припасу. Иногда приятно растянуть удовольствие.

Но я не собирался отступать. Саранча игнорировала Ехидну, так что зверь мог передвигаться совершенно свободно. Я приказал мутанту атаковать вампиршу. Он кинулся вперёд, несколькими прыжками сократил расстояние между нами и носферату и припал на миг к полу, словно готовясь к прыжку. Но я поспешно остановил его и велел не атаковать голову Кримхильды, а вместо этого проскочить у неё между ног.

Вампирша замахнулась зазубренными клешнями, готовясь в третий раз отбросить Ехидну, но мутант, в последнюю секунду изменив направление движения, пронёсся под ней.

Влажное кожистое брюхо почти коснулось моей головы, когда я вскинул меч и рассёк его. Кримхильда заверещала и подпрыгнула, оттолкнувшись всеми лапами сразу, но было поздно: из её зловонного чрева вывалился искрящийся генератор, похожий на металлическое яйцо. Ехидна развернулась за спиной Кримхильды, и мне стало видно, как из разреза полилась жёлтая вонючая слизь. Носферату с визгом упала на пол. Она корчилась, размахивая конечностями, но, конечно, не умирала. Началась обратная трансформация, и постепенно вампирша приняла человеческий облик. Скользя в собственных жидкостях, она поднялась на ноги, злая, как раненая тигрица. Дыра в животе зияла мокрыми алыми внутренностями, края были слегка вывернуты и трепетали, стремясь к регенерации. Я видел, что они уже даже начали стягиваться.

Саранча отваливалась от меня. Насекомые валялись на полу, перелетали на стены и потолок, забирались обратно в отверстия, из которых вылезли.

– Зачем тебе сражаться со мной? – спросила Кримхильда, прикрывая рану ладонями. Её голос показался мне ещё более старым, чем был вначале. – Оставайся здесь. В башне полно места для нас обоих. Я подарю тебе такие наслаждения, о которых ты даже не слышал, – алые губы раздвинулись в широкой улыбке, демонстрируя клыки. – Я залечу твои раны и научу магии. Ты станешь могущественным человеком.

С этими словами вампирша вскинула перемазанные жёлтой слизью руки, и с кончиков её пальцев сорвались два багровых шара. В полёте они превратились в огромных огненных птиц, которые набросились на меня и обхватили крыльями.

Я оказался объят пламенем! И оно жгло!

Жизнь: 31%

Я приказал Ехидне атаковать. Мутант прыгнул на Кримхильду, но та со смехом увернулась. Уменьшившись в размерах и утратив лишние конечности, она стала быстрее и ловчее. Её пальцы сжались в кулаки, и я почувствовал, как огненные птицы стиснули меня в жарких смертоносных тисках.

Жизнь: 26%

Я поспешно вколол себе две аптечки подряд.

Жизнь: 46%

Ехидна совершила ещё один прыжок, вампирша попыталась отскочить, но я спрыгнул с мутанта и обрушился Кримхильде на спину. Мы оба упали, и я нанёс подряд несколько ударов прежде, чем носферату сбросила меня с себя и поднялась на ноги. Её шатало, белую кожу пересекали чёрно-красные ожоги, оставшиеся от меча. Вампирша развернулась и одарила меня ненавидящим взглядом.

Я по-прежнему горел, как факел. Моя атака не прекратила действие магии Кримхильды, хотя крылья и ослабили давление. Я попытался вырваться от птиц, но как можно вырваться из огня, если он уже охватил тебя?

Жизнь: 32%

– Не надумал остаться со мной? – глумливо осведомилась носферату, нацеливая в меня кулаки. – Или я не достаточно горяча для тебя?

Я вколол себе третью аптечку.

Жизнь: 42%

Взмах мечом, и правая кисть Кримхильды упала на пол. Из культи фонтаном брызнула кровь. Я попытался высосать вампиршу, но она ловко отступила.

Одна из огненных птиц растворилась. На пол осыпались гаснувшие на лету искры.

Жизнь: 38%

Я атаковал носферату, нанося частые удары, пока не удалось оттяпать и левую руку. Кримхильда завертелась волчком, разбрызгивая вокруг себя кровищу. Выглядело это так, словно поливальный шланг вырвался и заплясал под напором воды.

Огонь исчез. Я походил на дымящуюся головешку и испытывал страшные муки. Надо было просить у Герстера в два раза больше денег!

Жизнь: 32%

Только одно могло избавить меня от страданий.

Я нанёс сокрушительный удар по позвоночнику вампирши. Меч рассёк плоть и раскрошил кость. Носферату с хрипом упала на четвереньки, изо рта у неё выплеснулась жёлтая слизь. Ещё три удара, и Кримхильда оказалась мертва.

Совершенно обессиленный, я опустился на одно колено и припал к поверженному противнику, впиваясь в него выдвинувшимися из десны клыками.

Кровь Кримхильды была горячей, чем пламя волшебных птиц, но она даровала исцеление, и я был рад тому, что она вливается в меня, обжигая внутренности.

Жизнь: 432%

Достижение: Победа над вампиром класса «Сюзерен-1».

Достижение: Иммунитет к ультрафиолету – 15 минут.

Опыт: 55%

Моё тело регенерировалось в течение пары минут, боль ушла. Какое облегчение! Я даже засмеялся.

Зато теперь, после облучений в лаборатории и огненных птиц, я понимал, каково было гореть Сашке Косому.

Нам было лет по четырнадцать, и мы нашли на запасном пути состав с пустыми цистернами из-под нефти. Чёрные и маслянистые, они стояли в высокой траве, распространяя удушливый запах. Мы забрались на крышу одной из них по железной лестнице и прогуливались по ней, прыгая на люке, пока Сашке не захотелось поглядеть, что внутри. Поднимать запор пришлось втроём – остатки нефти подсохли и «приварили» крышку. Когда она откинулась, в ноздри нам ударил резкий запах, от которого помутилось в глазах. В цистерну вела ещё одна лестница, и Сашка заявил, что непременно спустится, несмотря на вонь. Мы с Танькой отговаривали его, но он лишь демонстративно усмехнулся и велел ждать его через пару минут.

Когда его голова исчезла в темноте, нам осталось только прислушиваться. Спустя несколько секунд донёсся всплеск, а затем раздался тихий возглас.

– Что там?! – крикнула Танька, схватившись за перемазанный чёрной жижей край люка.

– Нефть, – отозвался Сашка. Его голос звучал гулко и нечётко. – Её тут по щиколотку. Можно набрать несколько канистр.

– На кой чёрт? – поинтересовался я.

– Погодите, тут ещё что-то лежит. Сейчас рассмотрю получше.

Раздалось щёлканье. Я отстранился от люка, потому что дышать было невозможно. Не представляю, как Сашка не потерял сознание в первую же минуту пребывания в цистерне.

– Эй, ты что делаешь?! – тревожно крикнула Танька, когда щёлканье повторилось.

– Да подсветить хочу, – ответил Сашка. – Кремень вылетел, что ли… А, во!

Не знаю, как, но я успел за секунду сообразить, что полыхнёт не только оставшаяся на дне цистерны нефть – воспламенятся пары, поднимавшиеся через люк и уже окутавшие нас с Танькой. Я грубо столкнул её на землю и кубарем слетел сам. Мы покатились по траве вниз по насыпи, и в тот же миг до нас донёсся полный ужаса и боли Сашкин вопль. А потом из люка, как из жерла вулкана, в небо ударил огненный столб. Не знаю, почему наш друг не погиб сразу, но я готов поклясться, что ещё секунд двадцать слышал его крики, заглушаемые гудением пламени и стенками цистерны. Правда, Танька потом утверждала, что ничего такого не было и быть не могло. Сама она отделалась сломанной лодыжкой.

Поднявшись на ноги, я окинул Кримхильду взглядом. Выглядела она отвратительно и совсем не походила на полногрудую красотку, которая недавно выползла из отверстия в стене.

Система выдала сообщение про иммунитет к ультрафиолету. Значит, выпив крови на 400 очков здоровья, я получил апгрейд: теперь я мог находиться на солнце 15 минут. Это было очень интересно. Похоже, Изольда не зря решила продолжать свой эксперимент по созданию дампира.

Обыскав Кримхильду, я нашёл 80 кредитов, 15 драгоценных камней разного цвета и размера, фигурку Минотавра, вырезанную из слоновой кости, одну шприц-аптечку, имплантат управления сателлитами и паразита-саламандру.

Саламандра вызвала у меня интерес, так что я открыл комментарий к ней.

Паразит-саламандра является мощным магическим артефактом. Обитающая в Гелиосских топях и крайне редко встречающаяся, она позволяет своему носителю-хозяину создавать боевое заклинание Жар-птицы. Потребляет две единицы здоровья в день. При использовании огненной магии – пять единиц здоровья в минуту дополнительно.

Активировать паразита?

Такая штука мне могла пригодиться, поэтому я, недолго думая, согласился. Саламандра вспыхнула, стала прозрачной и медленно погрузилась в моё тело – рука словно всосала её. Боли я не почувствовал, а ожог на ладони мгновенно затянулся.

Опыт: 70%

Я подобрал и запихал в рюкзак скользкое от слизи яйцо-генератор. Повреждённое или нет, оно наверняка стоило немалых денег. Пока я держал его в руках, успело всплыть сообщение:

Мощный генератор создан инженерами Лапуты и доработан механиками Илиона, приспособившими технологии летающего острова к управлению роботами-сателлитами. Оставшийся срок службы: 3 года. Вес: 12 килограмм. Для использования требуется 11 уровень игрока.

Мне эта штука всё равно не подходила, так что можно было с лёгким сердцем отдать её карлику. Не таскать же такую бандуру в рюкзаке, пока не наберёшь одиннадцатый уровень.