Текст книги "Не приходя в сознание"

Автор книги: Виктор Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Боже, в каком ужасном мире вы живете! – воскликнула Борисихина. – Скажите, Валентин Сергеевич, а вы сами верите во все это?

– Полностью принять эту версию мне не позволяют некоторые другие факты. Но и отказываться от нее я не имею права, да и не хочется, она многое объясняет.

– Слушая вас, я не могла поверить, что речь идет о моем муже, мне все время приходилось делать над собой усилие, чтобы помнить, что рассказываете вы не о преступнике международного класса, а о Борисихине... Нет-нет, так он вести себя не мог.

– Вы плохо знаете своего мужа, – заметил Демин. – Мы вообще плохо знаем людей, которые живут рядом.

– Как бы там ни было, все, что вы рассказали, заставляет меня иначе взглянуть на своего благоверного. Я, кажется, начинаю его уважать. Глядишь, и до любви дело дойдет, – добавила Борисихина невесело. – Неужели это бывает, чтобы столь злодейские поступки могли вызвать уважение и даже любовь к человеку?

– Дело не в злодействах. Просто вы убедились, что муж способен на сильные страсти, на отчаянные действия, что он решителен, когда дело касается вашего достоинства... Правда, форму он выбрал не самую лучшую, но это уже от слабости.

– Как знать, – улыбнулась на прощание Борисихина. – Да, а что говорит обо всем этом мой муж?

– Молчит. Не был, говорит, в больнице, и все тут. Я спрашиваю, может быть, кто-то сходил туда в ваших туфлях... И это отрицает. Не могли, говорит, с моих ног похитить туфли так, чтобы я этого не заметил. Я, говорит, не то что некоторые, с которыми подобное может случиться.

– Так он еще и шутит?! – восхитилась Борисихина. – Никогда бы не подумала.

Привели Мамедова. Он был бледен, густая щетина с невероятной скоростью покрыла почти все его лицо, придав ему скорбный и запущенный вид.

– Положение таково, – начал Демин. – Экспертиза утверждает совершенно уверенно, что на ваших брюках следы огня и кровь, которая по группам принадлежит двум пострадавшим людям – Жигунову и Свирину. Вам не хочется уличить экспертов в невежестве?

– Нет, не хочется. Ваши эксперты очень грамотные люди, и я искренне уважаю их за мастерство и добросовестность.

– Спасибо. Я обязательно передам им ваши слова. Но в таком случае как вы объясняете появление на ваших брюках столь зловещих следов?

– А! – Мамедов безнадежно махнул рукой. – Так ли уж важно, что я скажу, как объясню... Не поверите. И правильно сделаете. Такие следы, такие следы... Я даже не знаю, чем их можно обесценить.

– Вы поджигали дом?

– Что вы, Валентин Сергеевич! Как можно поджечь дом, в котором живут люди! И потом... Тогда я еще не терял надежды этот дом назвать своим.

– Что же произошло, Мамедов?

– Произошло то, что Мамедов оказался в опасности. По собственной глупости. Следы – это одно, но против меня говорит и долг старика. Две тысячи я ему отдал, а он мне отвечает, что вернет, когда у него будут деньги... Ха! Будто я не знаю, что, когда у него будут деньги, он их тут же пропьет. И правильно сделает, что еще остается старику... Но мне-то, мне обидно! А если мне обидно, думаете вы, Валентин Сергеевич, значит, у Мамедова есть основания для опасного преступления. Две тысячи рублей! Подумаешь! Если вы мне понравитесь, если вы у меня попросите, я подарю их вам не задумываясь!

– Вы это серьезно? – жестко спросил Демин.

– Вполне! А... – Мамедов осекся, склонил голову к плечу, словно пытаясь понять перемену, происшедшую в Демине, и наконец улыбнулся. – Простите... Получилось так, что я предлагаю вам деньги. Нет-нет, я только говорю о своем отношении к деньгам. Послушайте, как все произошло, Валентин Сергеевич. Вы не поверите, но я к этому готов. Приходим мы вдвоем с моей женщиной к Жигунову. У того гости. Говорить невозможно. Я ему о долге, о доме, о его обещании, а он мне в ответ – садись, дорогой, гостем будешь, семьдесят мне исполнилось. Что делать? Надо садиться. Сели. Я тост сказал, хороший тост, всем понравилось, все выпили. Еще тост, еще выпили. Пора уходить. Ушли. Я проводил женщину домой, потом сел на такси и поехал к Жигунову. Подумал, что гостей уже нет и мы можем поговорить...

– Итак, вы приехали к дому, – напомнил Демин.

– Совершенно верно. Приехал. Расплатился с таксистом, подхожу к дверям и вижу – в окнах огонь. Бросаюсь в дом, затаптываю...

– Что горело?

– Газеты на полу. Большая куча бумаги, тряпок... Такое впечатление, что кто-то стащил в кучу... Потом вижу – лежат люди, в крови. Я оттащил в сторону старика, Свирина, а потом испугался... Зайдет человек – что подумает? Подумает – Мамедов преступник. И я поступил не как мужчина... Убежал. И вот мне наказание.

– В котором часу это было?

– Стемнело уже, март, рано темнеет.

– Вы загасили огонь полностью? Он не мог снова разгореться?

– Разгореться? – Мамедов потер щетину, – Нет. Не мог.

– Вы ушли в калитку?

– Конечно. Куда же еще?

– Вас кто-нибудь видел?

– Думаю, что нет. Когда выходил, подождал, пока пройдут люди, сразу свернул в переулок. Старался, чтобы меня не видели. Ну что, верите, Валентин Сергеевич?

Демин вздохнул, прошелся по кабинету, снова сел. Ему хотелось верить Мамедову. В его голосе было что-то такое, что вызывало доверие, даже в выражении лица. Мамедова чувствовалась горькая искренность. Возможно, за ней стояло сожаление в содеянном, но логика поступков, логика характера сбивала с толку, и он не стал торопиться с выводами.

– Неважно, верю ли я вам сейчас, Мамедов. Ну, верю, ну, не верю... Следствие идет, улики против вас, и потому отпустить не могу! Терпите. Мужайтесь. Будем работать. Помогайте по мере сил. Я с радостью отпущу вас, но мне нужны основания. Скажите, когда вы второй раз вернулись в дом, там никого не было в полном здравии?

– Нет, – подумав, ответил Мамедов. – Я обошел весь дом, да что там обошел, я его обежал не один раз... Когда я увидел этих людей, среди них и женщина... Они так веселились за столом, и вдруг... Я растерялся...

– Значит, только эти четверо?

– Да, хозяин, Дергачевы и этот маленький мужичок, его фамилия Свирин.

– А когда вы приходили к Жигунову в первый раз, кто был за столом?

– Я уже рассказывал... Рассказывал правду, поэтому смогу только повторить. Если бы я врал, то кто знает, сейчас бы сказал что-то другое...

– Вы помните за столом высокого молодого парня с длинными волосами?

– Помню.

– Вы его знаете?

– Первый раз видел.

– Опишите его.

– Вы сами, Валентин Сергеевич, описали его... Высокий, молодой, длинные волосы, усики...

– Стоп. Подробнее об усиках, слышу об этом впервые. Раньше вы говорили, что он безусый.

– Усики неважные, жидковатые. Темные, концы вниз, по нынешней моде, слегка запущенные, их не мешало бы подровнять сверху, чуть укоротить снизу... Хорошо подстриженные усы встретишь нечасто... Вот и свои я уже не могу назвать хорошими. – Мамедов горестно потрогал пышные усы.

– Что еще можете сказать о том человеке?

– Он был с деньгами, – с неожиданной уверенностью сказал Мамедов. – Да. В тот день я вообще все, что касалось денег, замечал в первую очередь. Хотя сам о деньгах говорить не люблю, что-то в этом нехорошее, это все равно что обсуждать женщин. Настоящий мужчина этого делать не будет, хотя может любить и то и другое.

– И что же молодой человек? – Демин слегка подправил направление мыслей Мамедова.

– За столом возник разговор, что неплохо бы еще выпить... И тогда этот парень вынул из кармана двадцать пять рублей... Надо было видеть, как он это сделал... Последнюю четвертную так не отдают. Этаким легким движением, как бы отбрасывая руку в сторону, протянул деньги Свирину. Не глядя, заранее уверенный, что деньги возьмут и что надо сделают.

Демин представил эту маленькую сценку. Молодой парень посылает за выпивкой сорокалетнего мужчину, причем не просит его, ссылаясь на незнание города, почти швыряет деньги, уверенный, что их обязательно кто-то подхватит и тут же побежит исполнять поручение. И это при том, что он новичок в доме.

– Свирин сбегал за водкой?

– Это получилось как-то само собой, словно заранее все знали, что бежать ему. Хотя и парень, и Дергачев, и Михаил Жигунов были моложе, – произнес Мамедов с осуждением.

– За столом как-то отметили щедрость парня?

– Старик сказал, что, мол, заходи почаще, жаль, не знали тебя раньше. Парень ответил, что, дескать, не огорчайтесь, еще узнаете.

– Это была угроза или похвальба?

– Скорее похвальба.

– Не возникло никакой напряженности, взаимного недовольства?

– Нет, все смеялись над молодой женщиной, она быстро опьянела, ее увели в другую комнату, потом за ней пришел муж, ругался, ему предлагали выпить.

Позвонил Пичугин и пожаловался, что ему не удалось найти никого, кто купил золото у Дергачева. Он обошел все квартиры, многие утверждали, что слышали, будто Дергачев якобы продавал кому-то золото, но кому – неизвестно.

– Костя, покупателей нет вообще или они не признаются?

– Таятся, Валя. Поняли, что золото нечистое, что придется вернуть. Милые такие тетушки, заботливые, чаем угощают, ужасаются, когда я им про пожар рассказываю, но, как только заходит разговор о золоте, смыкаются уста, Валя! И ни звука. Глазами моргают и молчат.

– Сработала система отбора. Дергачев ведь не всем подряд предлагал, не каждый купит ворованное. Он был неплохим психологом. А то, что оно ворованное, догадаться нетрудно – по дешевке сбывал. У этих людей одна слабость – они трусоваты. Вышлем официальные повестки.

– Думаешь, поможет?

– Попробуем. Составь списки наиболее вероятных покупателей, слесарь назвал несколько квартир, сам пораскинь умом. Повестки оформим по всей строгости, с печатями, подписями, предупреждениями и так далее. Пусть распишутся в получении. Прямо сегодня и провернем. Еще одно... Дергачев квартировал у старика Жигунова что-то меньше года, так? Нужно срочно узнать, где он жил до этого. Понимаешь? Точный адрес. Договорились?

– Вас понял, – сказал Пичугин и повесил трубку.

9

Рожнов вошел в кабинет Демина и, не проронив ни слова, положил перед ним бланк с печатным текстом. Это был ответ из соседней области. «На ваш запрос, – прочитал Демин, – сообщаем, что второго марта сего года ограблен универмаг Новоорловского района. Похищено большое количество часов наручных, сувенирные товары, ювелирные изделия. Преступники скрылись, ведется расследование».

– Ровно десять дней назад, – сказал Рожнов. – И больше нигде ничего. Из других областей пришло не то два, не то три ответа – пусто.

– Надо ехать, Иван Константинович. Ювелирные изделия... Понятие растяжимое. У них должны остаться документы, накладные... А у нас есть кулончик... Вдруг совпадет?

– Ну что ж, поезжай. Дорога недальняя, обернешься быстро. Тебе ни о чем не говорит список похищенного? Смотри – ювелирные изделия, сувенирные товары, это совсем из другого отдела, часы наручные...

– Да что тут думать, Иван Константинович! Новички работали. Дорвались до витрин и давай сгребать все, что под руку попадется. Ошалели они там в универмаге, что ли? Что такое сувениры? Кувшинчики, платочки, карты игральные, свистульки, рюмки... Выбор, слава богу, так беден, что все по пальцам можно перечислить.

– А как ты все-таки понимаешь эту зловещую находку при вскрытии? – Рожнов уселся на стул, положив руки на спинку.

– Как понимаю... Глотают золото нечасто и каждый раз делают это, чтобы вещь спрятать, когда нет возможности спрятать иначе. Не исключено, что Дергачева попросту сперла этот кулончик или, взяв, не нашла в себе сил отдать.

Рожнов встал, поставил стул к стене, направился к двери. Остановившись у самого выхода, обернулся.

– Видишь ли, Демин, нам с тобой приходится иметь дело с самыми заурядными представителями рода человеческого. И если уж они чем-то отличаются от прочих, то своей нетерпеливостью в получении благ. Прыгнуть выше головы – это тяжелая работа, не каждому по плечу. Да не все и стремятся к подобным прыжкам. Большинству вполне достаточно выглядеть, а не быть. Но все дело в том, – Рожнов поднял указательный палец, стараясь придать значение своим словам, – что  б ы т ь  проще, нежели  к а з а т ь с я. Понимаешь?

– Откровенно говоря – смутно.

– Если человек что-то собой представляет, если он художник, мастер, спортсмен из ряда вон, он уже  е с т ь. Он может обойтись и без золота, без джинсов, без машины. У него все тут! – Рожнов постучал громадным кулаком по необъятной своей груди. – Если ничего собой не являешь, ты вынужден  к а з а т ь с я. А это очень накладно, Демин, – к а з а т ь с я. Ты уже не можешь позволить себе ходить как все люди, ты вынужден гоняться за кольцами и кулонами со знаками зодиака, а если совсем дурак, вынужден ходить по улицам с включенным магнитофоном, водить на поводке диковинную собаку... Вынужден. И человек теряет самообладание, его охватывает нетерпение. И так хочется одним махом достичь всего, на что другие кладут годы. Одним махом. И все, ты на белом коне. И пусть другие догоняют. Вспомни, с кем мы имеем дело чаще всего – это люди, потерявшие самообладание. Им кажется, что только от решительности зависит их будущее, только от их дерзости зависит, как скоро прискачет белый конь, на котором можно разъезжать по жизни.

Не ожидая ответа, Рожнов вышел, хлопнув за собой дверью.

И тут же дверь снова распахнулась.

– Тут к тебе посетители, – сказал Рожнов, пропуская в кабинет пожилую женщину. – Завтра с утра можешь выезжать. Пока.

Женщина подошла и осторожно положила на край стола листок бумаги. Демин издали узнал повестку, которую вчера разнесли по квартирам.

– Вот пришла по вашей бумажке...

– Очень хорошо. Мы ждали вас.

– Меня?

– И вас лично, и ваших соседей.

– Уже кто-то приходил? – не удержалась женщина от вопроса.

– А как же! Мы со многими говорили. Надеюсь, что и вы кое-что интересное расскажете, а? Простите, как вас зовут?

– Лина Тихоновна Скворцова. – Женщина полезла в сумочку, вынула бумажный пакетик, развернула его и рядом с повесткой положила золотое кольцо.

«Почин есть! – обрадовался Демин. – Завтра будет с чем ехать. Трудно было сказать наверняка, но и эта вещица казалась новенькой. Ничего, эксперты разберутся».

– Откуда оно у вас?

– Купила, – просто ответила Скворцова. – Пришел человек, предложил... Я и купила.

– Кто предложил?

– Не знаю, стоит ли называть... Будет ли это с моей стороны порядочно...

– Дергачев?

– Он, – кивнула женщина. – Уж коли вы сами знаете... Надеюсь, я не совершила ничего предосудительного, купив у него это кольцо? Дело в том, что у меня внучка... День рождения... Хотелось порадовать...

– Сколько вы за него отдали?

– Право же, не знаю, что вам и ответить... – Видимо, вопрос показался Скворцовой грубоватым. – Я как-то не привыкла давать отчет о собственных расходах, мне кажется, это личное дело каждого человека и спрашивать об этом...

– Спрашивать об этом неприлично?

– Если уж вы так выразились, то... Мне остается только согласиться.

– Лина Тихоновна, когда вы покупали золотое кольцо у Дергачева, как себе это объясняли? Учитывая вашу порядочность, воспитанность... Ведь он запросил цену меньше государственной. Как вы себе объяснили предложение Дергачева продать кольцо?

– Он сказал, что ему очень нужны деньги... Именно в тот день... И я подумала, почему бы не выручить человека...

– Значит, стремление выручить? А почему бы вам не предложить ему деньги взаймы? Почему желание выручить связывать с наживой?

– Ну, знаете! – Скворцова подобрала губы и распрямилась. – Я сюда пришла не за тем, чтобы выслушивать оскорбления!

– И я здесь сижу не для того, чтобы оскорблять людей, которые приходят помочь, – жестко ответил Демин. – Может быть, я не прав, но хоть иногда надо называть вещи своими именами. Хотите выручить человека? Прекрасно! Но за вещь вы даете гораздо меньше денег, нежели она стоит. Я спросил, сколько вы отдали за это кольцо, вовсе не для того, чтобы считать ваши деньги. Это важно для дела. Кольцо краденое, и вы это знаете...

– Откуда?!

– Почему же Дергачев продал кольцо гораздо дешевле, нежели оно стоит в магазине. Стоит оно примерно двести двадцать, вы за него отдали вряд ли больше двухсот, а?

– Сто восемьдесят, – сказала Скворцова и отвернулась, словно ее вынудили сделать недостойный поступок.

– Вот видите... Дергачев продал кольцо не только вам в тот вечер. Произошло слишком быстрое превращение выпивохи в состоятельного человека. В тот же вечер Дергачев был убит.

– А мне говорили – пожар... Боже-боже! – Скворцова уставилась на кольцо почти с ужасом. – И эту вещь я хотела подарить своей внучке.

– Да, подарок не очень...

– Он уверял, что нашел его! – с отчаянием воскликнула женщина.

– Не признаваться же, что украл, – усмехнулся Демин. – Составим протокол. Кольцо придется пока изъять. Его судьбу решит суд. На этот случай я дам вам расписку. Скажите, Лина Тихоновна, вы уверены, что Дергачев продал вам это кольцо?

– Не понимаю...

– Возможно, у вас есть другие кольца, и когда вы собрались к нам, то случайно перепутали... Такое могло быть?

– Нет. Я купила именно это кольцо. Неужели Дергачев... Всегда такой вежливый... И поздоровается, и спросит о здоровье... До чего обманчиво внешнее... Как же ему удалось?

– Что удалось?

– Как я понимаю, он совершил кражу...

– Лина Тихоновна, пока мне ничего об этом не известно. Мы сейчас работаем, надеемся узнать. Скажите, у него еще были какие-то золотые вещи?

– Как вам сказать... Право же, затрудняюсь...

– Лина Тихоновна, давайте говорить откровенно. Если я спрашиваю, то не из любопытства или желания в чем-то уличить вас. Это нужно для дела, поймите.

– Ну что ж, скажу... Были у него кулоны, несколько кулонов...

– Знаки зодиака?

– Вот видите, вы все знаете и без меня! – обрадовалась Скворцова. – Были перстни с янтарем, с розовыми камнями, с опалом...

– Вы их узнаете?

Скворцова задумалась. И эта маленькая заминка многое сказала Демину. Сомневаться можно, если рассматривала камешки и колечки, если перебирала их и колебалась, на чем остановить выбор, что купить? Значит, торг с Дергачевым был достаточно продолжительным.

– Право же, затрудняюсь сказать твердо и...

– Прекрасно вас понимаю! – воскликнул Демин. – Речь идет не о том, чтобы среди десятка колец с янтарем узнать именно то, которое предлагал вам Дергачев. Достаточно будет, если среди разных колец, украшенных зелеными, синими, красными камнями, большими и малыми, вы укажете примерно такое же, какое предлагал Дергачев. Если вы скажете, что у того колечка тоже была ажурная решеточка, на ней был укреплен вот такой же глупый камень...

– Какой? – вскинула брови Скворцова.

– Простите, – смутился Демин, – это чисто личное. Мне розовый цвет почему-то кажется глуповатым.

– Знаете, это так и есть. Он всеядный, – доверчиво улыбнулась Скворцова. – Синий цвет пойдет не каждому, нужно определенное мужество, чтобы решиться надеть кольцо с синим камнем... Белый многим кажется простоватым, дешевым... А розовый годится всем, его охотно носят и пожилые и девушки, его можно подарить, ничем не рискуя.

– Значит, кольца и кулоны, которые показывал Дергачев, вы узнаете?

– Разумеется. – Скворцова уверенно повела плечом.

– Они все новые?

– Да. Это был основной их недостаток.

– Почему недостаток?

– В них нет культуры изготовления. И основная ценность этих вещей заключалась в сырье. А как произведения ювелирного искусства все они ничего собой не являли. Загляните в любую витрину, и вы увидите точно такие. Штамповка для массового потребителя.

– И тем не менее одну вещицу вы купили, – напомнил Демин.

– Цена подошла, – простодушно улыбнулась Скворцова.

10

На следующее утро Демин выехал в соседнюю область. Рожнов выделил на три дня машину, и он собирался в поездку как в небольшое путешествие.

Водитель был хмур и неразговорчив, он, видимо, к этой поездке относился иначе, во всяком случае, радости в его глазах Демин не увидел. Ну и ладно, подумал, на второй сотне километров разговоримся. Но все-таки не удержался, спросил:

– Что хмур-невесел? Что буйну голову повесил?

– А! – крякнул водитель и махнул рукой. – Скажи, Валя, почему так получается... Встречаешься с десятками людей, с кем-то ругаешься, с кем-то ссоришься, а самые обидные и злые слова всегда слышишь от близких людей, почему?

– Вы ошибаетесь, Владимир Григорьевич... Просто слова близких мы не можем пропускать мимо ушей, они цепляют нас не потому, что самые злые, а потому, что их произносят близкие люди.

– Нет, Валя, нет! Близкие знают твои болевые точки и, когда подворачивается случай, бьют не беспорядочно, как в очереди, бьют, хорошо зная, где тебе будет больнее всего, чем они смогут тебя унизить, зная, что тебе напомнить, во что тебя, дурака, мордой ткнуть. Ладно. Поехали.

И водитель действительно замолчал километров на сто. Глядя на заснеженные поля, на такие вымерзшие и несчастные деревья, глядя на дорогу, Демин попытался было еще раз продумать сложившееся положение, но вскоре оставил это занятие – не было новых данных.

– Что, Валя, вздыхаешь? – спросил водитель. – Завяз?

– Не то чтобы завяз... Но и выхода не видать.

– Может, слишком торопишься?

– А как же иначе, Владимир Григорьевич... Надо торопиться. Пока преступник в панике, пока он не очень соображает, пока везде видит опасность, везде вздрагивает...

– Думаешь, дрожит?

– Уверен. Видно, многое нарушилось в его планах, если он вынужден был уходить с таким скандалом, оставляя за собой гору людей... А упустишь время, он успокоится, следы растворятся, сотрутся временем...

– Чего для него проще – садись на самолет и дуй в теплые края... В Ялте весна, в Сочи уже загорают... Деньги, как я понимаю, у него есть... Надоест в одном месте, переезжай в другое, третье, а там, глядишь, и лето не за горами... «О, море в Гаграх, о, пальмы в Гаграх, – пропел водитель с улыбкой. – Кто побывал, тот не забудет никогда-а...»

– Если он поступит так, это будет большая ошибка с его стороны. Бегством он себя выдаст. Если он внезапно покинет свое место, он обратит на себя внимание, и ему придется всегда быть в бегах. Нет, его задача в другом – остаться и отвести от себя подозрение. Ему нельзя даже к родственникам в гости съездить... Что значит взять да и поехать? А работа? А прописка? А мнение соседей? А семейные отношения? А обоснования, объяснения, отпуск? Ведь у него, кроме всего прочего, должно быть законное основание тратить деньги. Вы даже не представляете, сколькими нитями человек привязан к своему месту, к людям, к обстоятельствам, а если уж говорить по-ученому – ко времени и к пространству. И обрывать эти связи нельзя. Если же у него сдадут нервы и он это сделает, он себя выдаст.

– А если он вообще беглый? – спросил водитель. – Приехал, сделал свое черное дело и отбыл восвояси, не обрывая никаких связей. И сидит себе где-то, приходит в себя, попивает коньячок, телевизор смотрит и придумывает всякие ответы на твои вопросы, если ты, конечно, на него выйдешь.

– Вот этого я боюсь больше всего, – признался Демин. – Ну, ничего, будем работать.

В городском управлении Демина уже поджидали. Тощий, с прямыми жесткими волосами начальник даже не улыбнулся при встрече. Вышел из-за стола, крепко пожал руку и снова вернулся па свое место.

– Что привело вас, Валентин Сергеевич, в наши края?

– Слышал, у вас интересные события происходят, – сказал Демин. – Универмаги грабят, золото уносят...

– Случается, – наконец улыбнулся начальник. – Но вы тоже не скучаете?

– Все недосуг, Александр Николаевич. – Рассказав о следствии, Демин положил на стол две золотые вещицы в целлофановых пакетиках. – Вот этот кулон найден при вскрытии, думаю, проглочен он при весьма драматичных обстоятельствах.

– Ого! – крякнул начальник. – Весело живете!

– А вот это колечко попало к нам в более спокойной обстановке. Принесла женщина, которая купила его у одного человека.

– А как оно попало к этому человеку? Он что-нибудь говорит, как-то объясняет?

– Нет, он ничего уже не скажет. Убит. Вечером того же дня, когда продал это кольцо. Есть основания полагать, что он продал еще с полдюжины таких же колечек... Их найти не удалось.

– Что вы хотите узнать?

– Не из вашего ли универмага эти колечки? Кто их там взял? И куда дел? И кто ему помог? И чем все это кончилось?

– Скромное желание, – рассмеялся начальник. – Значит, так вот, Георгий Петрович Шестаков, – он показал на низкорослого человека, который все это время скромно сидел в сторонке, – занимается универмагом. У него уже есть кое-какие успехи. Если не шутит, конечно. Верно, Жора?

– Сегодня берем, Александр Николаевич! – энергично воскликнул Шестаков. – Мгновенно!

– Желаю успеха, – с сомнением проговорил начальник. – Введите Демина в курс дела, познакомьте с обстоятельствами. Сверьте по вашему списку, не эти ли вещицы мы ищем. Пока все.

Универмаг представлял собой двухэтажное кирпичное здание со стеклянными дверями, окантованными металлом. Двор был огорожен деревянным забором.

– Все очень просто! – Шестаков шагал широко, несмотря на малый рост, жесты его были размашистыми и уверенными. Он старался идти чуть впереди, оглядываясь и давая пояснения. – Все очень просто! Универмаг они взяли с тыла. Смотри – над дверью небольшая узкая решетка. Что делают воры? Сковыривают решетку, она держалась на двух гвоздях, даже не на шурупах, а на гвоздях, представляешь? И проникают в подсобные помещения. Внутри висячие замочки величиной со спичечный коробок. Их назначение неизвестно. Пройдем?

– Вы в самом деле собираетесь сегодня задерживать кого-то по этому делу?

– Что значит кого-то?! – возмутился Шестаков. – Воров. Одного из двух.

– Их было двое?

– Условно считаем, что двое. А там, кто их знает... Один работал в перчатках, второй – без. Смысл этого новшества от меня ускользает. Что один работает в перчатках, а второй без, что оба без перчаток, значения не имеет. Следы оставлены. По этим следам мы его и установили. Сейчас он гостит, отдыхает, – Шестаков посмотрел на часы, – а примерно через час будет у себя. Тогда мы к нему и наведаемся. В порту он работает. Присоединяешься?

– Можно.

– Вот эта решетка. – Шестаков показал на решетку, прислоненную к стене универмага. – А дыра уже заделана. По этому коридору они прошли внутрь и оказались в торговом зале. Вот этот зал. – Шестаков распахнул дверь. – Вон там в углу расположен ювелирный отдел.

– Их интересовал именно этот отдел?

– Ха! – расхохотался Шестаков. – Их интересовали все отделы, понимаешь? Все. Среди похищенного – полторы сотни наручных часов, игральные карты, морской бинокль. Даже воротник от женского пальто пытались оторвать, да испортили, разорвали пополам. До чего дошли – футбол по телевизору здесь смотрели.

– Кто играл?

– Вот этого не знаю! – опять рассмеялся Шестаков. – Это мне ни к чему.

– Напрасно, – заметил Демин.

– Почему напрасно?

– Если в таком положении включают телевизор, чтобы взглянуть на матч... Это может оказаться интересным. А как ты узнал, что они смотрели телевизор?

– Очень просто! Утром приходят продавцы на работу, а на экране программа «Время». Смотри – не хочу. Телевизор они так и не выключили.

– Не играл ли в это время «Днепр»? – озадаченно проговорил Демин.

– А если играл?

– Тогда один из грабителей – наш.

– Ох, ты! – с восхищением покрутил головой Шестаков. – А мне и в голову не пришло. Ну, ничего, зато я в другом силен, на задержание иду. Оставил Бузыкин свои пальчики, оставил. Не иначе как пьян был! А ведь всего год назад оттуда вернулся. Неужели там ничему не научился – ума не приложу. Ведь за три года можно образование поправить?!

– Еще подучится, – заметил Демин. – Много золотишка взяли?

– Около пятидесяти предметов. По-моему, завысили. Соблазн больно велик. Одним махом на воров спихнуть десяток колец – как удержаться? Продавцы первыми пришли в магазин, увидели, что кто-то уж до них побывал...

– А разве не положено золото на ночь в сейф прятать?

– О! – Шестаков схватился руками за голову. – Если бы все мы делали что положено... Не спрятали. Объяснений нет. – Он подошел к самой витрине и продолжал так, чтобы слышала девушка за прилавком. – Лень им, видите ли, в сейф золото прятать. Это ведь надо все в коробочку сложить, отнести вон в тот угол, открыть сейф, закрыть... А там ухажер уже об витринное стекло свою физиономию расплющил. Верно, Люба? – спросил он у продавца.

– Вам виднее, – холодно ответила девушка.

– Люба, – подошел Демин, – вас можно на минуточку отвлечь? Посмотрите сюда. – Он положил на стекло кольцо и кулон. – Среди пропавших изделий не было таких?

Девушка склонилась, осторожно потрогала длинным ноготком изделия.

– Знаете, кажется, были...

– А может быть, это они и есть?

– Трудно сказать... Они все одинаковые... Хотя... – Она задумалась, замолчала.

– Хотя? – напомнил ей Демин.

– От пропавших вещей остались документы... И там указан точный вес кольца, кулона, перстня... Если это колечко взвесить и сопоставить, то, возможно, найдется именно этот вес, цена... Ну и так далее.

– Люба, вы знаете, что вам цены нету?

– Конечно, знаю, – улыбнулась девушка. – Только мне редко напоминают об этом... Так редко, что иногда и забываешь.

– Ох, Люба! Я готов напоминать вам об этом каждый день! – воскликнул Демин.

– Не возражаю, – сказала девушка, твердо глядя Демину в глаза. И только тогда он понял, что далековато зашел в обмене шуточками, что пора возвращаться на грешную землю.

– Ох, Люба! – непритворно вздохнул Демин.

– Вот то-то и оно! Осторожней со словами, товарищи следователи.

– А ты, дорогуша, с золотишком поосторожней! – пошутил Шестаков. – Бойкая девица! – сказал он, выходя из универмага.

– Да, – согласился Демин. – Хорошая девушка.

Шестаков внимательно посмотрел на Демина, хотел что-то еще сказать, но промолчал. И всю дорогу, пока они ехали в управление, он рассказывал лишь о проведенной работе.

– Представляешь, что отмочили эти воры! Свалились в решетку и оказались на складе обуви, у них там в коридоре стоят ящики с туфлями, ботинками и так далее. Начали с того, что переобулись. И наша собака опростоволосилась – ушли в новых туфлях.

– Переобулись? А куда они дели старую свою обувку?

– Прямо в универмаге и бросили.

– Вы приобщили эту обувь к делу?

– А как же? Конечно! Мгновенно!

– Какой размер обуви? – спросил Демин и почувствовал, что волнуется.

– А черт ее знает!

– Ну, приблизительно... Тридцать пять, сорок, сорок пять...

– Одна пара около того будет, это точно. Если и не сорок пять, то сорок три наверняка.

– Длинного ищу, Жора. Ищу длинного, волосатого, красивого...

– У вас и портрет разработан?

– Ищем молодого человека с изящными усиками, волосы по плечам, пользуется успехом у девушек, может говорить с ними весьма прямо, причем ему нужно от них совсем немного...

– Другими словами – все? – уточнил Шестаков.