Текст книги "Морально безнравственные (ЛП)"
Автор книги: Вероника Ланцет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)
– Маленькая тигрица, – начинаю я, и вид ее, такой беспомощной, такой уязвимой, не перестает меня волновать, – я не знаю, слышишь ли ты меня. И слышала ли ты хоть что-нибудь из того, что я говорил в последние несколько лет. Но я как никогда близок к тому, чтобы выполнить свое обещание, данное тебе. И когда я закончу, преступная семья Агости прекратит свое существование. – Я тяжело сглатываю, в горле образуется комок. – Когда ты проснешься, я обещаю, что оставлю все позади. Просто… вернись ко мне. Я могу ждать тебя вечно, но чем быстрее ты придешь в себя, тем лучше, – пытаюсь я легкомысленно пошутить.
Наклонившись, я прижимаюсь губами к ее губам в коротком поцелуе.
– Я люблю тебя, – шепчу я ей в щеку, прежде чем встать, чтобы уйти.
– Папа, можно я пойду к маме Марго? У нее есть печенье! – Лука хватает меня, когда я выхожу из комнаты. Я подхватываю его на руки и поднимаю бровь на маму
– Да ладно тебе, Энцо. Одно печенье не повредит. Я принесу его завтра, договорились?
– Хорошо, ты можешь пойти к маме.
Я уступаю, зная, что у меня есть еще кое-какие дела, о которых нужно позаботиться.
Оставив их у мамы, я отправляюсь в клуб Рокко, на встречу.
В комнате темно и полно сигаретного дыма. На одном диване Рокко беседует с Мэтью Галлахером. Брюки на щиколотках, они определенно смешивают бизнес с удовольствием. Две девушки стоят перед ними на коленях и отсасывают им, их фальшивые стоны эхом разносятся по комнате.
В другом углу Мартин Эшби наваливается на Киару, одновременно отдавая какие-то команды по телефону. Я тут же отвожу взгляд. Хотя мне все равно, с кем трахается Киара, она все равно однояйцевый близнец Аллегры, и я не хочу, чтобы мою жену имел сзади любой другой мужчина.
Роман Киары и Мартина начался вскоре после того, как мы пригласили его присоединиться к нашему деловому предприятию, и с тех пор он не прекращается. Возможно, он даже граничит с моногамией, что для Киары впервые.
Я перехожу в другой угол комнаты, где Квинн сидит в одиночестве и наблюдает за остальными, прикрыв глаза капюшоном.
– Не присоединишься? – я сажусь рядом с ним, беру со стола бутылку виски и наливаю себе стакан. Прикурив сигару, я делаю большой глоток, надеясь, что притупление чувств поможет моим глазам справиться с разыгравшейся передо мной сценой.
– Нет, – он опустошает свой стакан, ставит его на стол и протягивает руку ко мне.
– Женат, – говорит он, его ирландский акцент стал еще гуще от алкоголя.
– Это нас не останавливает, – пожимаю я плечами, потягивая свой напиток и изображая свое лучшее обаяние.
– Тогда почему бы тебе не присоединиться? – он поднимает на меня бровь, указывая на стриптизершу, танцующую на шесте, внимание которой в данный момент приковано ко мне.
– Я не люблю… эксгибиционизм, – отвечаю я. Формально это правда, поскольку я никогда не позволю другому человеку увидеть мою маленькую тигрицу. Она только для моих глаз.
Он ворчит, обращая свое внимание на бутылку виски.
– Разве мы не должны были поговорить о следующем этапе? – спрашиваю я, весьма обескураженный происходящей передо мной оргией. Я уверен, что они могли бы найти любое другое время для траха. Может, я немного нетерпелив, но мой план слишком близок к завершению.
Мы уже организовали две бойцовские арены в Мидтауне, а Рокко и Мартин все еще не понимают, в какую ловушку они ныряют с головой. Скоро они оба окажутся на мели и мертвы, причем порядок может быть спорным.
– Моя дочь и ее муж приезжают завтра. – Мартинс заговорил первым, поменяв позицию так, что Киара теперь облокачивается на него. – Нам нужно уговорить их принять участие в этом. Влияние Теодора поможет убедиться, что на аренах достаточно зрителей, но нет полиции, – говорит он, его голос колеблется от осторожных ласк Киары. Я почти закатываю глаза от этого.
Единственное облегчение в том, что Киара недавно покрасила волосы, так что они не совсем такие, как у Аллегры.
– Легко, – говорит мой отец, вытаскивая свой член изо рта проститутки и разворачивая ее так, чтобы он мог взять ее задницу. Все это немного оскорбительно, правда. Я стараюсь не показывать, как мне противно, особенно когда он плюет себе в руку и ласкает свой член, засовывая его в задницу проститутки без всякой подготовки или защиты. Девушка издает болезненное хныканье, которое она выдает за удовольствие, но она не протестует, когда Рокко начинает трахать ее зад, как надо.
Я даже не хочу знать, какие заболевания у них обоих, поскольку очевидно, что мой отец не большой поклонник презервативов. По крайней мере, Мэтью надевает их перед тем, как трахнуть свою проститутку.
– Вы действительно позвали меня сюда, чтобы посмотреть, как вы трахаетесь? – спрашиваю я, раздраженный тем, что они тратят мое время и что у нас нет никакого прогресса.
– Мы можем трахаться и разговаривать, – подмигивает мой отец, и все начинают смеяться.
Все, кроме меня и Квинна, который, похоже, прикончил бутылку виски и едва проснулся.
– Как мы собираемся заставить Гастингса подчиниться? – спрашиваю я Мартина, пытаясь понять, что у него есть в рукаве.
– Я использую свою дочь. Она – его слабое место, – он коварно улыбается.
Конечно, он бросит собственную дочь под автобус. За то время, что я знаю Мартина, я понял, почему он был в списке «непослушных» Хименеса. Этот ублюдок – вероломный пес, виляющий хвостом перед тем, кто приносит ему наибольшую выгоду.
Он воздерживается говорить, как именно он будет ее использовать, надеясь сохранить некоторую тайну. Я могу предположить, что это за тайна – от ее связей с русской Братвой до количества убийств, я бы сказал, что есть чем их шантажировать.
Я почти застонал, когда понял, что мне придется притворяться, что флиртую с ней – в соответствии с инструкциями Хименеса. По его собственным словам, он хочет, чтобы его сын действительно был загнан в угол, и, очевидно, старая добрая ревность поможет в этом деле. Единственный обнадеживающий факт – по всем признакам, она полностью очарована своим мужем, так что шансов, что она воспримет меня всерьез, меньше.
На следующий день наша цель достигнута, и Теодор Гастингс официально находится под нашим контролем. А теперь о самом главном – падении империи.
Глава 22
Энцо
– Что ты хочешь сказать, говоря, что они знают? – я запираюсь в своем кабинете, стараясь избегать посторонних глаз и ушей.
– Они каким-то образом нашли мою фотографию и сложили два и два, – ворчит Хименес, и я вижу, что он не рад такому повороту событий.
Вскоре после того, как мы отхватили изрядный кусок состояния Мартина, Хименес решил, что пришло время избавиться от него. Для этого он выбрал не что иное, как мой дом – тот самый кабинет, в котором я сейчас стою.
Хименес, при всей своей готовности поделиться информацией, но не рассказал мне одну крошечную деталь. Человек, убивший Мартина, был знаком Теодору Гастингсу по его работе в качестве Адриана Барнетта.
В духе дружеского сотрудничества я отправил Гастингсу и его жене видеозаписи той ночи, уверенный, что они не найдут ничего подозрительного, что могло бы связать убийцу с Хименесом.
Что ж, они нашли.
И вот началась охота за Хименесом. Только мы не думали, что это зайдет так далеко.
Много лет назад, пытаясь сблизиться со своим старшим сыном, Хименес взял личность умершего брата Мэтью – Эндрю Галлахера. И вот в течение многих лет он тренировал собственного сына в подпольных боях до победного конца, пытаясь создать идеальную машину для убийства.
Только ему это не удалось.
Гастингс – один из тех хороших парней, которые думают, что могут нести на своих плечах вес всего мира. Ну, учитывая склонность его жены к безжалостным убийствам, я бы сказал, что у него и так полно работы.
Конечно, Гастингс узнает своего давно потерянного наставника. И теперь он может связать его с Галлагерами и… мной.
Черт!
– Ты понимаешь, что это значит? – я стиснул зубы, мои планы грозили рухнуть. Все, ради чего я работал все эти годы, будет напрасно.
– Да. Мне нужно все пересчитать, – отвечает Хименес, и я подавляю желание швырнуть телефон через всю комнату.
Черт возьми!
Нет, я не могу этого допустить. Мне нужно быстро собраться и что-нибудь придумать. Такими темпами Рокко обязательно узнает, что Галлагеры все это время работали на врага. И хотя таков был план с самого начала, еще слишком рано! Нам еще предстоит полное слияние с Галлагерами, чтобы оставить все в руках Хименеса.
Нет, что-то нужно делать.
– Действительно, – говорю я и вешаю трубку. Я не могу найти в себе силы заботиться о чувствах Хименеса сейчас, когда мне угрожает опасность быть обнаруженным, и моя месть будет бесполезной, если это случится.
Массируя виски, я начинаю думать. Быстро.
Этот маленький трюк срывает мои планы, и мне приходится пропустить месяцы безупречного плана,
– Что, черт возьми, я собираюсь делать? – бормочу себе под нос, бесцельно оглядывая свой кабинет в надежде, что появится какая-нибудь идея.
В данный момент речь идет не о том, чтобы совершить идеальную месть. Речь идет о том, чтобы обеспечить смерть отца – надлежащим и удовлетворительным образом – но также и о самосохранении. Это должно быть сделано так, чтобы ни у кого в семье не возникло подозрений. Последнее, что мне нужно, – это мишень на спине.
Мой взгляд переходит на календарь, и я вижу дату матча по случаю открытия одной из арен. До него осталось всего несколько дней, и по мере того, как я сосредотачиваюсь на этом, в моей голове начинает формироваться план.
Мне просто нужен подходящий момент и хорошая публика. Колесики в моей голове крутятся, и скоро у меня будет полный план действий. Возможно, он не принесет такого удовлетворения, как выражение лица отца перед лицом его рушащейся империи, но, по крайней мере, обеспечит его гибель.
Сделав несколько телефонных звонков, я убеждаюсь, что за Гастингсом и его женой нужно постоянно следить.
Через несколько дней удача оказывается на моей стороне, и я узнаю от своих людей, что Гастингсы покинули свою квартиру.
Похоже, мне не придется уговаривать их выйти из укрытия.
Этот план требует их присутствия по нескольким причинам. Они будут свидетелями и помощниками, когда наступит момент. А зная правду, они сразу заподозрят, что Хименес действовал из страха, что его раскрыли.
Я смотрю вниз на тело у своих ног, досадуя, что нужно поскорее от него избавиться. Я пришел сюда, чтобы уговорить Мэтью согласиться с моим планом, но вместо этого он был категорически против, говоря, что это разрушит бизнес.
– Разве я похож на того, кто заботится о бизнесе? – ответил я, и мой палец быстро нажал на спусковой крючок, попав Мэтью прямо в грудь. Он сделал еще несколько тяжелых вдохов, прежде чем скончаться.
– Жаль, – опускаюсь я на землю, оценивая беспорядок, который я устроил. Достав свой сотовый, я набираю номер Неро и прошу его избавиться от тела.
– Поруби его, удали зубы и спали отпечатки, а потом сбрось в реку, – говорю я ему, прежде чем отправиться в ванную Мэтью, чтобы привести себя в порядок. Будет лучше, если его личность никогда не будет установлена. В данный момент мне не нужны новые враги.
Пока Неро возится с телом Мэтью, я быстро бегу к машине, чтобы сменить рубашку.
Мама уже ждет меня, рядом с ней стоит стройная блондинка в вечернем платье.
– Это Анжелика, – представилась мама, после чего мы оба направились к Гастингсу.
Чтобы подчеркнуть важность этого события, я нанял лимузин, чтобы доставить нас туда.
– С тобой ничего не случится, но как только ты услышишь выстрелы, я хочу, чтобы ты бежала. Понятно? – сказал я Анжелике, когда мы припарковались перед рестораном.
Протягивая ей руку, мы заходим внутрь. Я сразу же замечаю Гастингса и его жену, и мы подходим к ним, чтобы завязать дружескую беседу, а затем медленно уговариваем их следовать за нами на арену.
– В конце концов, это первый матч Квинс, – говорю я и дарю им свою самую очаровательную улыбку, когда мы садимся в лимузин, направляясь к арене.
Я напрягаюсь, когда мы занимаем свои места в VIP-секции. Мой отец уже там со своей очередной любовницей, и, кажется, он в веселом настроении, его рука зажата между ее ног. Качая головой от отвращения, я двигаюсь рядом с ним, Анжелика рядом со мной, а Гастингс и его жена позади нас. Я не хочу, чтобы они находились рядом с моим отцом, на случай, если кто-то из них решит проявить великодушие и рассказать правду о Хименесе.
Матч скоро начинается, и мой таймер тоже. Квинс устраивает хорошее шоу для зрителей, и все заворожены происходящим на арене насилием.
Смотря на часы, я слежу за ходом времени. Когда я убеждаюсь, что до нападения осталось еще несколько минут, я наклоняюсь и шепчу отцу.
– Я знаю, что ты сделал. – Он замирает, его лицо по-прежнему обращено вперед.
– О чем ты говоришь?
– Киара, – произношу я одно слово, и его лицо бледнеет. – Не волнуйся. Я уже привык к этому, – продолжаю я, желая дать ему ложное чувство безопасности. Его лицо, кажется, расслабляется.
– Я знал, что ты поймешь, сынок. Эта сука, Аллегра, была связанна с федералом. Ты знаешь, что мы делаем с предателями.
– Да, – я сжимаю кулак сбоку от себя, выжидая время. Я не могу позволить своему гневу затуманить мои суждения, хотя сам факт того, что он назвал Аллегру сукой, заставляет меня покраснеть.
– Кроме того, не похоже, чтобы ты заботился о ней, – насмехается он, – ты думаешь, я не знаю, сколько времени ты проводишь в этом чертовом борделе, – продолжает он. Похоже, он не понимает, что бордель, о котором идет речь, принадлежит маме Марго.
– Ее можно было заменить, и, к счастью, Киара была достаточно добра, чтобы помочь нам сохранить лицо.
– Сохранить лицо, отец? Ты ее видел? Она уже перетрахала половину Нью-Йорка. – Невероятно, насколько лицемерным может быть Рокко. Он прав только тогда, когда это служит его целям. Киара – его марионетка, поэтому она не может поступать неправильно.
– Да ладно, Энцо. Ты же знаешь, что она трахается только с нужными людьми, – продолжает Рокко, и я не знаю, то ли ворчать на его меркантильный образ мышления, то ли смеяться над его глупостью. Значит, он ее практически сутенер?
– Я не знал, что этот садовник настолько важен. Или ее телохранители. Или даже гребаный священник на похоронах Мартина. Ты знал об этом? – я подумал, что, возможно, у нее были какие-то чувства к Мартину, потому что на его могиле она проявила театральность, достойную «Оскара». Но после похорон я оставил ее отдыхать, а потом обнаружил, что она трахается со священником.
Отец слегка заикается, пойманный в собственном заблуждении.
Я точно знаю, что произошло. Он думал, что сможет контролировать Киару и даже использовать ее как свою личную помойку. Но он не предполагал, что Киара непостоянна, и что она может шантажом заставить его жирную задницу подчиниться. Ее поведение в последние годы было просто непристойным, но Рокко все равно находит способы защитить ее, хотя будь на ее месте кто-либо другой, он бы устроил скандал из-за того, что она оскорбляет честь семьи.
– Она просто одинока. Ты не уделяешь ей никакого внимания, – почти смеюсь я ему в лицо.
– Извини, но мне не нужна киска из вторых рук, отец, – я закатываю на него глаза. – Но мне любопытно, – продолжаю я, желая прощупать еще немного, часы на моей руке говорят мне, что у меня есть еще время, – что именно получили Маркези?
Его глаза расширяются от моего вопроса, и ему требуется секунда, чтобы ответить.
– Контроль над нашими итальянскими предприятиями, – его голос дрожит, когда он признает это, потому что, по большому счету, контроль над Италией – это контроль над Европой.
– Правда? Ты так дорожишь своей свободой, что готов отказаться от половины своей власти? – я просмотрел все документы, но ни один из них не предполагал слияния или даже передачи власти, что означает, что он использовал различные списки доверенных лиц, чтобы убедиться, что соглашение остается скрытым. Умно, но и глупо. Внезапно стало понятно, почему наша европейская сторона теряла деньги.
Чертов Маркези.
– Это было необходимо, – выдохнул он, его лицо покраснело от напряжения.
Еще две минуты.
– Спасибо, что просветили меня, отец. А теперь, почему бы мне не рассказать тебе несколько интересных фактов? – моя рука вцепилась в его пухлую руку, мои пальцы впиваются в его жирную плоть. – Галлагеры никогда не были нашими союзниками.
Квин наносит удар своему противнику, и вся толпа ликует.
– Ты знаешь, с кем они работали? – я продолжаю, наблюдая, как его глаза расширяются от осознания. – Да, конечно. Хименес и… я.
– Что… – он заикается, выглядя так, будто увидел привидение.
– А, думаю, ты этого не ожидал, – продолжаю я, и в этот раз он кажется действительно потерянным.
– Ты был неправ, когда поступил так с Аллегрой, отец, но еще хуже было думать, что я не смогу об этом узнать.
– Но… почему…
– Ты знаешь, что я обещал Хименесу за его помощь в уничтожении тебя? – спрашиваю я с сарказмом, и он понимает, к чему все идет. – Все, чем ты владеешь.
Он внезапно напрягается, поворачивается ко мне лицом, его лицо полно гнева.
– Тебе это не сойдет с рук, – он скрежещет зубами, глядя на меня, на его лбу проступает вена.
Это… это то, что я хотел увидеть.
– А что, если я уже сделал это?
Стрелки часов приходят в движение, и в этот момент на толпу начинают сыпаться выстрелы. Вернее, они фокусируются на нашей секции.
Рокко, в своей жалкой попытке избежать смерти, пихает свою любовницу под пули.
Но ему это не удается, так как следующие пули проходят сквозь него, и кровь проливается повсюду.
Смотря вперед, я чувствую, как пуля входит в мой бок, где-то в нижней части живота. Я моргаю от боли, но другая пуля попадает мне в грудь, сила отбрасывает меня назад и заставляет упасть.
Это не должно было быть две пули…
Я едва могу двигаться, так как кровь продолжает свободно вытекать из меня, и медленное помутнение окутывает мой мозг. Я чувствую Бьянку у себя под боком, надавливающую на рану, а Гастингс на заднем плане выкрикивает приказы, вызывая 911.
Но как бы я ни боролся за то, чтобы не заснуть, я не могу.
Перед тем как потерять сознание, я произношу единственное, что имеет значение.
– Скажи… Аллегре… люблю, – у меня больше нет сил закончить фразу, но я надеюсь, что Бьянка поймет.
Потому что, если я действительно умру здесь сегодня, я хочу, чтобы Аллегра знала, что я любил ее и буду продолжать любить.
Но потом все это исчезает.
– Вам повезло, – говорит мне врач, просматривая мою карту. – Пули не задели жизненно важные органы. Все могло быть гораздо хуже.
Мама – одна из моих первых посетительниц, и она постоянно сетует на то, как плохо я выгляжу и как она думала, что я не выживу. Мне сказали, что Киара приходила навестить меня, но она не задержалась.
Неужели она пришла убедиться, что я умер?
– Что ты сделал, сын мой? – кричит мама, и я вздрагиваю.
– Я в порядке, мама, – поспешно заверяю я ее, но, видя, как она волнуется, мне вдруг приходит в голову другая идея.
Поскольку все мои планы были саботированы, мне нужна альтернатива, чтобы заставить Маркези заплатить. Из своих источников я узнал, что и Хименес, и его сын Карлос мертвы. Вся его организация умирает, и я уже предвижу, как разные картели будут бороться за господство. Это не сильно повлияет на меня, поскольку я каким-то образом оказался с деньгами Мартина и инвестициями Хименеса. Единственный недостаток в том, что я застрял с пусть и процветающей империей.
Что касается Маркези… Теперь, когда Хименес больше не может мне помочь, мне придется придумать что-то другое. И, возможно, у меня есть как раз то, что нужно…
– Мама, мне нужно сделать так, чтобы все поверили, что мне хуже, чем есть на самом деле, – говорю я ей, объясняя свои доводы.
Если Маркези подумают, что я на грани смерти, они поспешат приехать в Нью-Йорк и заявить о себе как о фактическом правителе семьи Агости. Они, вероятно, скажут, что будут делать это до тех пор, пока Лука не достигнет совершеннолетия, замышляя убить его до того, как это произойдет.
Эта мысль еще больше разжигает мою ненависть, и я прошу маму переехать в дом вместе с Лукой, чтобы убедиться, что никто его не тронет.
Осталось еще три. Еще трое падут. Еще трое будут страдать.
Игра только началась.
Часть III
Хорошие вещи приходят к тем, кто ждет или лежит в коме пять лет. А теперь пришло время получить свой фунт плоти.
– Из дневника Аллегры
Глава 23
Аллегра
Настоящее время
Улыбка играет на моих губах, я крепко держу ручку, небрежно вычеркивая имя Рокко из списка. Мои движения все еще немного напряжены, но этого следовало ожидать, проведя так много времени без движения.
– Что вас так обрадовало, мисс? – Лия присаживается рядом со мной, поворачивая шею, чтобы заглянуть в мой список.
– Рокко мертв, – говорю я ей. Я только что увидела статью в новостях, и внутри меня образовалась необъяснимая радость.
В конце концов, есть справедливость.
Почти пять лет. Именно столько я томилась здесь, почти сгнивая на этой проклятой кровати, и ради чего? Чтобы какие-то жадные ублюдки накопили еще больше богатства?
Моему ребенку почти пять лет, а когда я видела его в последний раз, ему было меньше недели. Как это может быть справедливо?
Как идиотке, мне пришлось вбивать это в голову, пока я не поняла, что ничего справедливого не бывает. То, что я считала правильным, – всего лишь куча дерьма. Мир не вращается вокруг справедливости. Нет, он вращается вокруг власти. И те, у кого она есть, устанавливают стандарты справедливости.
– О боже, – Лия подносит руку ко рту, шок охватывает ее черты.
Я воздерживаюсь от того, чтобы добавить, что Энцо тоже был ранен, поскольку она была его фанаткой номер один с момента моего пробуждения. Потребовалось много убеждений, прежде чем она согласилась помочь мне притвориться, что я все еще в коме.
Я все еще слаба, но не могу позволить себе дать кому-то возможность причинить больше страданий. И прежде чем проявить себя, мне нужно стать сильнее.
Я уже начала физиотерапию, заставляя свое тело и доводя его до предела – и все это для того, чтобы я могла привести свой план в действие.
Я снова смотрю на свой список, на четыре имени, которые все еще не вычеркнуты. Их час придет, и на этот раз я не проявлю милосердия.
Забавно, что я осуждала Энцо за его безжалостные методы, но мир продолжает доказывать мне, что я не могу победить иначе. Так что мне тоже придется сменить тактику.
Я стану самой безжалостной.
Они должны были убить меня, когда у них был шанс, потому что теперь я жажду крови. Я потеряла почти пять лет из жизни моего ребенка – пять лет, которые я никогда не верну. И ничто не ранит сильнее, чем осознание того, что он называет эту суку мамой.
– Помоги мне спуститься, – прошу я Лию, медленно перекидывая ноги через кровать и опускаясь на пол. Она держит меня за руку, пока я встаю на обе ноги, немного шатаясь, но сохраняя вертикальное положение.
– Мне нужно одеться, – говорю я ей, и она хмурится.
– Но мисс…
– Мне нужно поехать в больницу. Увидеть своими глазами, что он действительно мертв, – лгу я ей.
На самом деле я хочу увидеть Энцо и состояние, в котором он находится – кто знает, может быть, сегодня я вычеркну второе имя.
– Но… – Лия продолжает протестовать, и я резко смотрю на нее.
– Я поеду, – заявляю я, мой тон немного жестче, чем предполагалось. Она глубоко вздыхает, но помогает мне одеться.
Я и раньше совершала небольшие поездки, но не заходила слишком далеко. Все это было попыткой вернуть хоть какое-то подобие независимости, снова почувствовать себя живой.
Мы подобрали мне одежду так, чтобы она была похожа на одежду Лии. Я могу войти и выйти из Сакре-Кёр, только притворившись ею.
– Ты уверена? Ты знаешь, что я не могу пойти с тобой, – продолжает она, нахмурившись. Поскольку у нас только одно удостоверение личности, только один из нас может выходить на улицу в одно и то же время.
– Я справлюсь, – говорю я, когда она накидывает мне на плечи легкую куртку.
– Вот, – она передает мне трость, телефон и немного денег. – Позвони мне, если что.
– Не волнуйся, Лия. Я уже не та, что была раньше, – отвечаю я. – Я уже не такая наивная.
– Именно этого я и боюсь, мисс, – шепчет она, но я не обращаю на нее внимания, направляясь к выходу из комнаты.
Лия заметила резкую перемену во мне с тех пор, как я проснулась, и она очень громко заявила об этом. Она продолжает говорить, что я должна оставить прошлое в прошлом и наслаждаться своим вторым шансом на жизнь.
А я говорю, что пусть эти ублюдки читают свои последние молитвы, потому что не остановлюсь, пока все имена в этом списке не будут вычеркнуты.
Лия думает, что знает, что со мной случилось, но она понятия не имеет. Мне до сих пор снятся кошмары о Киаре и о том, что она со мной сделала – мой близнец забивает меня до смерти.
Я только что уложила Луку спать, когда она вошла, ее выражение лица было отвратительно самодовольным, когда она оглядела меня с ног до головы.
– Все еще жирная сука, – прокомментировала она, злобная улыбка расползлась по ее лицу. Я постаралась быть умнее и не ответила на ее колкость.
– Что ты здесь делаешь, Киара? – она была последней, от кого я ожидала, что она придет поздравить меня с рождением ребенка.
– А что еще, – она сделала несколько шагов внутрь, оглядываясь по сторонам, ее глаза остановились на Луке. Я встала перед ним, не желая, чтобы она находилась рядом с моим ребенком. Я скорее умру, чем позволю этому ничтожеству хоть что-то сделать с моим драгоценным мальчиком. – Я хотела посмотреть на твое отродье.
– Ты увидела. Теперь можешь идти.
– Так вот как ты приветствуешь свою сестру? После того, как мне пришлось выйти замуж за Франце из-за тебя. По крайней мере, тебе достался секси. А мне достался тот, который едва мог поднять свой член. И даже тогда я его почти не чувствовала.
– Не будь грубой, – мое лицо исказилось от отвращения. – Я удивлена, что Франце не убил тебя, ведь мы оба знаем, что ты легла в брачную постель не девственницей.
Киара рассмеялась мне в лицо.
– Хорошо, что ему больше нравилась моя задница, чем моя киска, но даже тогда это было все равно, что иметь палец в…
– Ради Бога, Киара, ты за этим сюда пришла? – спросил я, задыхаясь.
– Нет, – она остановилась передо мной, и я словно посмотрелся в зеркало.
– Я пришла сюда, чтобы предупредить тебя. Твой маленький трюк с федералами приведет к тому, что тебя убьют.
Мои глаза расширились в ужасе.
– Как…
– Как? Представь мое удивление, когда я случайно прогуливалась по городу, а ко мне подошел специальный агент Макнот, назвал меня миссис Агости и спросил, не передумала ли я над его предложением.
– Тогда ты знаешь, что я не приняла его предложение, – осторожно произнесла я свою фразу, пытаясь заставить ее отступить.
– Я знаю, но наши родители не знают.
– Что ты имеешь в виду? Ты сказала им? – я вскочила, беспокойство грызло меня.
– Они и… – она сделала паузу, удовлетворение наполнило ее черты, когда она наблюдала, как я медленно теряю спокойствие. – Рокко.
– Что… почему… – заикнулась я, внезапно осознав, к чему все это ведет.
– Потому что, дорогая сестра, – она сделала шаг вперед, ткнув пальцем мне в грудь, – ты живешь той жизнью, которой должна была бы жить я. И я намерена это исправить.
– Ты не можешь этого сделать, – я обхватила пальцами ее руку, отталкивая ее от своего тела.
– Энцо не позволит тебе.
– Не позволит? Он предложил эту идею, потому что, давай посмотрим правде в глаза. Я не только лучше выгляжу, – она сделала паузу, глядя на меня снизу-вверх, – но и лучше трахаюсь.
– Я тебе не верю, – ответил я, нащупывая рукой свой телефон.
– Почему бы нам тогда не позвонить ему. Он сам подтвердит, какая ты классная любовница, – решил я сыграть в ее игру, зная, что Энцо никогда не предаст меня таким образом.
И я была права. Как раз, когда я побежала к телефону, Киара набросилась на меня, повалив на землю. Мое тело все еще восстанавливалось после родов, поэтому падение было мучительно болезненным.
– Чертова сука, – ее удар пришелся мне в лицо, костяшки пальцев задели левую сторону моего лица. Из меня вырвался слабый стон боли, и я собрала все свои оставшиеся силы, чтобы попытаться оттолкнуть ее от себя.
Но не смогла.
Еще несколько ударов, и у меня уже кружилась голова от накопившейся боли.
В какой-то момент я услышала крик Луки, но я была обездвижена на полу, не в силах что-либо сделать.
– Лука, – прохрипел я, все еще находясь под шквалом ударов.
– Угадай, кого твое гребаное отродье будет называть мамой, – смеялась она, издеваясь надо мной.
Глаза широко распахнуты от страха, кожа разорвана и кровоточит, я пыталась сопротивляться. Все, что угодно, лишь бы вернуться к своему ребенку, прижать его к груди, шептать слова любви и убедиться, что он в безопасности.
Но как только я начала понемногу одерживать верх, отвечая на ее удары, она перестала сдерживаться. Обхватив одной рукой мое тело за шею, она потащила меня по полу, пока не добралась до стола.
Я была так избита, что с моих губ слетали только невнятные звуки. Тем не менее, я пыталась вразумить ее, умолять оставить меня в покое.
Мой ребенок… Лука…
Я думала только о Луке и о том, что с ним будет, когда меня не станет. И вот мои глаза устремились на него, когда Киара запустила пальцы в мои волосы, впиваясь ногтями в кожу головы. Притянув мою голову к себе, она приложила максимальную силу, толкнув меня назад к столу. Одна сторона моего лица приняла на себя основную силу, и я почувствовал, что соскальзываю.
Раз за разом она била меня лицом об стол, пока я не поняла, что больше не могу. Благодаря какому-то божественному наказанию, я чувствовала все. Я чувствовала, как рвется кожа, как кости сминаются и вгрызаются в мою плоть. Я чувствовала, как кровь вытекает из меня, и в тот момент я знала.
Я умирала.
Она продолжала, пока я полностью не перестала двигаться, мои конечности парализовало, боль, не похожая ни на какую другую, заполнила все мое тело.
– Теперь ты не такая сильная, не так ли, – плюнула она на меня, прежде чем подняться на ноги, чтобы позвонить по телефону.
Находясь в состоянии между жизнью и смертью, я могла только ждать, когда наступит чернота. На мгновение я подумала о Луке и Энцо, двух людях, которых я любила больше всего на свете.
И, умирая, я надеялся встретить их снова.
Но я не умерла.
Возможно, я потеряла пять лет своей жизни и жизни своего малыша, но я далеко не мертва. Более того, я полна решимости.
Из того, что Лия рассказала мне, и из того, что я увидела в Интернете, ясно, что никто не скучал по мне. Почему, Киара как дома, маскируясь под меня, а Энцо, несмотря на все протесты Лии об обратном, чувствует себя уютно, трахаясь со всеми в городе, и даже имеет наглость выставлять это напоказ.
