Текст книги "Шрамы (ЛП)"

Автор книги: Вера Холлинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

– Тогда я бы сказала тебе, что мне не нравятся люди, которые ведут себя неподобающе. Ты мне не нравишься.

Он продолжал пристально смотреть на меня, и его взгляд действовал на меня очень тревожно. Казалось, он пытается разгадать все мои самые глубокие тайны, и я боялась, что он слишком легко их угадывает. Он понимал, что уже имеет надо мной слишком большую власть, и я не могла избавиться от его присутствия в своих мыслях.

Но затем в его глазах промелькнула нотка одиночества, которая пронзила мое сердце, и он отвернулся. Он начал смеяться, держась за живот.

Я нахмурилась, глядя на него.

– Ты что, с ума сошел? Что это значит?

Он покачал головой, и смех стал ещё громче.

– Я не могу в это поверить. Единственный раз, когда я действительно хочу какую-то девушку, я не могу её заполучить, потому что она не хочет меня. Более того, она мой заклятый враг. Я в полном отчаянии.

Моё сердце бешено стучало, когда я смотрела на него. В его словах звучало страстное желание, которое нежно окутывало меня и усиливало моё собственное. Я была озадачена тем, что он не убегает теперь, когда знает о моей самой большой слабости. Он должен был бы уйти, потерять интерес, решить, что у меня слишком много эмоционального багажа и я того не стою. Я не могла понять, что происходит.

– В любом случае, спасибо что подвезла, – сказал он, не глядя на меня, и отстегнул ремень безопасности. – Увидимся, – он приветствовал меня с горько-сладкой улыбкой и вышел из машины.

Я нахмурилась. Отстегнув ремень безопасности, я распахнула дверцу и вышла следом за ним.

– Эй, ты куда? Я отвезу тебя домой.

Он даже не оглянулся, уходя прочь.

– Я пойду пешком.

– Но это за много миль отсюда, а ты ранен!

– Пока, сатана. – Он коротко помахал мне рукой и, завернув за угол, исчезнув из виду.

Я откинулась на спинку стула. Что-то внутри меня оборвалось.

Почему я чувствовала себя самым худшим человеком на свете?

События развивались своим чередом, но даже спустя несколько дней я не могла перестать думать о том, как он смотрел на меня в машине, или о тоске в его голосе, когда он произносил те слова.

Я не доверяла ему. Я видела, как ведут себя бабники, и они готовы на всё, лишь бы добиться своего. Меня уже однажды обманули, и вот теперь снова… Мейсен мог играть со мной, чтобы разбить мне сердце. Возможно, именно таким он и был всё это время – сердцеедом, которому было безразлично, кто пострадает, лишь бы переспать с ними. Но насколько хорошим актером он был? Действительно ли он мог показать обиду и желание, как это было в моей машине? Мог ли он проявить ревность, когда ему было всё равно?

Обычно я была абсолютно уверена в своих суждениях о персонажах, но сейчас? Сейчас я вообще не понимала, кто такой Мейсен Браун. И это было не самое сложное. Самым сложным было то, что я хотела, чтобы он был настоящим. Я жаждала его внимания. Моя влюбленность день ото дня превращалась в неконтролируемого зверя, который боролся с моей рациональностью и заставлял меня забывать все причины, по которым мы не должны были быть вместе.

Более того, какая-то часть меня даже хотела встретиться с ним лицом к лицу и потребовать объяснений, что с ним происходит. Но даже если бы я решилась на это, у меня не было бы шанса, потому что я могла бы поклясться, что он избегал меня всю неделю.

Каждый раз, когда я навещала Элая, его не было дома. В школе я тоже не замечала его пристального взгляда, даже на общих уроках. Я была уверена, что в те два раза, когда мы чуть не столкнулись в коридоре, он выбрал другой маршрут, чтобы не приближаться ко мне. Во время ланча он не садился за мой столик, а проводил время со своими футбольными приятелями.

Что вызывало у меня раздражение. Мне следовало бы радоваться тому, что больше не приходилось иметь с ним дела, но мой праздничный настрой был отключен и, вероятно, таким и останется.

– Мисс Брукс? Мисс Брукс, вы меня слушаете?

Я встретилась с суровым взглядом миссис Агуды, которая смотрела на меня поверх своего стола.

– Да.

Она выдохнула сквозь зубы и указала на бумаги, лежащие перед ней.

– Мисс Брукс, как я уже говорила, я позвала вас сюда, чтобы обсудить программу "Студенческий кодекс".

– О, боже. Что говорится в отчетах? Разве не я подожгла бедного ребенка? Не я ли распространила чуму среди ничего не подозревающих граждан?

Она бросила на меня взгляд, который словно говорил: «Не шути со мной». «Прибереги свои колкости на потом, когда выйдешь из этого кабинета, хорошо?»

– Я прочитала отчеты и поговорила с координатором, и вижу, что у вас все отлично получается. Я слышала, вы ладите с мальчиком.

Я утвердительно кивнула.

– Да, мы практически лучшие друзья.

Она улыбнулась одной из своих редких улыбок, которая делала ее менее похожей на строгого сержанта, призванного вдалбливать правила в студентов, и больше похожей на настоящего человека с чувствами.

– Это хорошо. Я надеялась, что так и будет, особенно после вашей первоначальной реакции на программу. Но, учитывая, что случилось с вашим братом, я подумала, что, возможно, будет лучше, если вы закончите с этим пораньше. У вас и так достаточно забот.

Я скрестила руки на груди. Мне не нужна была ничья опека. Нет, спасибо.

– Не нужно делать мне одолжений только потому, что мой брат умер.

– Я понимаю, что вы не хотите никакого особого отношения, но я верю, что вы уже усвоили свой урок. У вас больше не было никаких инцидентов, и вы демонстрируете твердую приверженность студенческому совету. Все как всегда, но без каких-либо незначительных проблем. – Она обращалась со мной как с преступником первой категории. – Вам нет необходимости продолжать.

На самом деле, я хотела продолжить. Раньше я думала, что эта программа была одной из худших вещей, которые могли со мной произойти, но я ошибалась. Независимо от программы, Эли стал моим другом, и я заботилась о нём. Я не могла относиться к нему просто как к участнику какой-то дурацкой программы. Он был для меня кем-то большим, и я хотела продолжать встречаться с ним. Продолжать пытаться заставлять его улыбаться. Продолжать показывать ему, что он не должен быть одиноким и может стать гораздо большим, если захочет.

– Я хочу продолжить, – ответила я.

Она несколько мгновений пристально смотрела на меня, поджав губы, но затем кивнула.

– Если вы уверены в этом, – произнесла она.

– Я уверена, – ответила я.

– Тогда хорошо. Вы продолжите обучение по программе, как мы и договаривались. Этот инцидент никак не повлияет на ваше поступление в колледж.

Я кивнула.

– Приятно слышать, что я снова уважаемый и безупречный гражданин.

Она прищурилась, глядя на меня. Я видела, что ей хотелось хорошенько меня отчитать, но она лишь крепче сжала свои пухлые губы.

– Можете идти.

Я быстро вскочила на ноги.

– Конечно.

– И еще кое-что, мисс Брукс, – добавила она.

– Я сожалею о вашей утрате, – произнесла она. – Потерять брата или сестру – это всегда тяжело, но держитесь. Со временем всё наладится. Просто знайте, что если вам понадобится с кем-то поговорить, я всегда рядом. Как и школьный психолог.

У меня сжалось сердце, и я с трудом сглотнула, чувствуя комок в горле. В глазах женщины, которая смотрела на меня, я увидела странное понимание, как будто она сама пережила утрату родного брата.

Я слегка улыбнулась ей.

– Конечно.

В ответ она подарила мне редкую улыбку.

– Вы молоды, и у вас вся жизнь впереди. Рано или поздно все встанет на свои места.

– Спасибо. Это всё?

– Да, это всё.

Я кивнула и вышла, стараясь избавиться от давящей тяжести в груди. Конечно, у меня была вся жизнь впереди, но почему мой брат не мог наслаждаться ею так же, как и я? Почему некоторые жизни обрываются так внезапно, словно они были едой с истёкшим сроком годности, без надежды на искупление или возвращение на правильный путь?

Я подумала об Эли и о том, что его жизнь тоже могла оборваться. Ещё одна жизнь, которая могла оборваться слишком быстро, но он выжил и получил ещё один шанс. И я знала, что, несмотря ни на что, я буду рядом, чтобы поддержать его и вдохновлять следовать за своими мечтами.

Для моего брата всё было кончено, но для Элая это было лишь началом пути.

Когда я остановила машину перед домом Элая, мой телефон зазвонил, оповещая о новом сообщении от Шрейи: Мы поцеловались, гласило оно.

Мои глаза чуть не вылезли из орбит, когда я прочитала это сообщение. Вчера вечером они с Матео ходили в кино, и, похоже, всё прошло лучше, чем я ожидала. Они действительно поцеловались!

Я отправила Матео короткое сообщение, улыбаясь от уха до уха: Почему ты не сообщил мне самую главную новость столетия? Вы со Шрейей ПОЦЕЛОВАЛИСЬ! Что я говорила???

Шрейе же я написала: Как ЭТО произошло?

Выйдя из машины, я обнаружила, что машины Мейсена нет. Похоже, режим избегания всё ещё был включен. Что-то сжалось у меня внутри, и если бы я не знала его лучше, то сказала бы, что скучаю по нему.

Я хлопнула себя по лбу. Я действительно сходила с ума. Прищурившись, я посмотрела на ясное небо, мне показалось, что я почти вижу, как Стивен смеётся надо мной.

– Это смешно, сопляк? Я веду себя как полная дура? – Я улыбнулась небу, представив его дразнящую ухмылку, и почувствовала боль в груди. – Да, я веду себя как полная дура. Я сошла с ума. Жду от тебя частичку твоей вечной мудрости? – Но ответом мне было лишь молчание. – Да. Так я и думала.

На моем экране появилось новое текстовое уведомление сообщение от Шрейи. Я отвлеклась от мыслей о Стивене и открыла сообщение: Он отвез меня домой, и когда я уже собиралась выйти из его машины, это просто случилось.

Я: Что ты имеешь в виду? Кто был инициатором поцелуя – он или ты?

ШРЕЙЯ: Хм… Оба? Мы просто наклонились друг к другу, и следующее, что я помню, – это как мы целуемся!

Я улыбнулась. Матео, несомненно, изменил свое мнение, когда речь зашла о Шрейе.

Я: Итак, ты хорошо провела время?

ШРЕЙЯ: Мы отлично провели время. Мы ещё немного поговорили и узнали друг друга лучше. Ааа! Это было так удивительно.

Двойное ура! Возможно, вся эта затея со сватовством в итоге не закончится катастрофой.

Я: Так вы теперь вместе или как?

ШРЕЙЯ: Пока нет. Он сказал, что не уверен, чего хочет, и это было неприятно, но я обещала ему, что подожду.

Я поджала губы. Мне это не нравилось. Зачем целовать девушку, если не готов быть с ней? На моем экране появилось новое сообщение. На этот раз оно было от Матео: Потому что, если я расскажу тебе, я никогда не увижу конца этому. И не настаивай на подробностях, потому что это был просто поцелуй и ничего больше.

Я поджала губы, но смогла сдержать свое любопытство. Однако давайте разберемся по порядку.

Я: Не играй с ней. Не целуй её, если не планируешь быть с ней.

И снова меня охватило чувство вины, и я пожалела, что вообще пыталась свести их вместе. Матео, очевидно, не был готов к отношениям, но я все равно подталкивала его, и если Шрейе в итоге разобьют сердце…

– Мелисса Брукс, – пробормотала я, – ты заслуживаешь ссылки на необитаемый остров, чтобы стать следующим Робинзоном Крузо.

МАТЕО: Теперь ты говоришь как моя мать.

Я уже собиралась написать ему ответное сообщение, когда дверь открылась, и на улицу вышла Мавар.

– О, привет, Мелисса! – Воскликнула она, подходя ко мне с рюкзаком на плече. – Почему ты не заходишь?

Решив написать Матео позже, я сунула телефон в карман.

– Я как раз собиралась. Ты уже уходишь?

– Да. Мы с Элаем закончили на сегодня. Желаю вам обоим хорошо провести время.

– Как всегда, – подмигнув ей, я вошла в дом.

Мы с Эли провели весь день за просмотром фильмов из серии «Форсаж», наслаждаясь неограниченным количеством попкорна. Однако мое сердце было не на месте. Я всё думала о Мейсене и о том, почему он держался подальше, пока я была там. Я намеренно задержалась дольше обычного, просто чтобы досадить ему, когда он появится, но вечер заканчивался, а его всё ещё не было дома.

Эли, который уже закончил процедуру катетеризации и лежал в своей постели, погрузился в сон в середине третьего фильма. Я выключила телевизор, взглянув на часы: было почти одиннадцать. Дуг работал допоздна из-за какой-то передачи, которую его телеканал должен был показать завтра, поэтому Эли, вероятно, останется один, пока не придет Мейсен.

Где же ты, черт возьми, Мейсен?

– Эй, – сказала я, слегка толкнув Элая локтем. Он открыл глаза и посмотрел на меня с рассеянным видом. – Я ухожу, но Мейсена ещё нет дома. Ты справишься здесь один?

– Да, – ответил он сонно и снова закрыл глаза.

– Ты уверен? Я могу остаться с тобой, пока не придёт Мейсен.

– В этом нет необходимости. Не волнуйся. У меня есть всё, что мне нужно, так что ты можешь идти. – Он указал на фруктовые закуски и воду на прикроватном столике, которые всегда были под рукой на случай, если он проголодается или захочет пить ночью.

– Тогда ладно. Желаю тебе сказочных снов.

– Спасибо, – сказал он, снова погружаясь в дремоту.

Я выключила лампу на прикроватной тумбочке, взяла свой рюкзак и на цыпочках вышла из комнаты, стараясь не шуметь.

Когда я подошла к подъездной дорожке, то увидела «Корвет» Мейсена, припаркованный там. В моём животе появилось неприятное чувство беспокойства. Он сидел в машине, но в темноте я почти ничего не могла разглядеть и не понимала, почему он так долго не выходит. Лишь подойдя ближе, я смогла увидеть его лицо.

Мои шаги замедлились.

Иисус.

Его лицо было полностью залито кровью.

ГЛАВА 21

Он оторвал взгляд от своих колен и, наконец, заметил меня, стоящую возле машины. Его глаза расширились от ужаса, и я услышала, как он выругался. Затем он открыл дверцу и вышел, отказываясь смотреть на меня. Его лицо было в синяках, поврежденной коже и крови, что заставило моё сердце биться быстрее от страха и наполнило мой разум различными ужасными сценариями. Я быстро оглядела его в поисках других травм.

– Что с тобой случилось? – Спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. На воротнике его белой футболки виднелась кровь, но, похоже, она стекала с его лица.

Он запер машину своим брелоком.

– Ничего. Иди домой, – сказал он, проходя мимо меня, не глядя на меня.

– Эти парни сделали это с тобой, не так ли? – Продолжила я, не в силах сдержаться. Он продолжал идти, не обращая на меня внимания. Я бросилась вперёд и резко остановилась перед ним. – Что ты скажешь Элаю и своему отцу, когда они увидят тебя?

Он с хмурым видом уставился в землю.

– Что на меня напали или я ввязался в драку, когда был пьян. Это всегда срабатывает как заклинание. – Он попытался обойти меня, но я снова преградила ему путь, разозлившись, потому что он избегал смотреть на меня. – Пошевеливайся, сатана. У меня нет на это времени.

– Как насчёт того, чтобы сначала посмотреть на меня? Если ты это сделаешь, тебя не испепелят.

Он поднял взгляд к моим глазам и раздражённо вздохнул.

– Ну вот. Теперь ты довольна?

Я просто смотрела на него в ответ. Это был первый раз почти за неделю, когда мы смотрели друг на друга, и, хотя сейчас было совершенно неподходящее время, я не могла не думать о том, что на самом деле упустила это.

– Почему ты избегаешь меня? – Вопрос сорвался с языка прежде, чем я смогла себя остановить.

Он сжал челюсти и отвел взгляд.

– Ты имеешь в виду, не обращаю внимания на твою надоедливую задницу?

Я уставилась на него.

– Итак, мы вернулись к оскорблениям?

– Мы никогда не останавливались, – произнес он, входя в дом и закрывая за собой дверь. Больше он не сказал ни слова.

Это просто невыносимо…!

Я стояла на месте, сжимая кулаки, разрываемая между беспокойством и гневом. Нет, он не заслуживал моего беспокойства. Не тогда, когда он собирался вести себя как упрямый осел по этому поводу.

– К черту все это, – пробормотала я и поплелась к своей машине. Если ему не нужна моя помощь, то пусть остается в одиночестве, мне все равно.

Я потянулась за ключами в рюкзаке, но тут заметила, что моего телефона нет. Просто замечательно. Я оставила его на столе у Элая перед тем, как мы начали смотреть фильмы.

Я поплелась обратно в дом и, щурясь в темноте, чтобы лучше видеть, схватила свой телефон, положила его в рюкзак и тихо вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Через приоткрытую дверь я услышала шум льющейся воды в ванной и, подойдя ближе, заглянула внутрь. Мейсен, опираясь на столешницу, склонился над раковиной, с трудом смывая кровь с лица. Увидев синяки, покрывающие его обнаженный торс, я почувствовала, как перехватывает дыхание. Очевидно, человек или люди, которые сделали это с ним, не были сдержаны в своих действиях.

Я понимала, что должна уйти. Это было не мое дело, и он не хотел, чтобы я находилась здесь.

– К черту всё это. К черту его, – прошептала я и отступила на шаг назад. Я не должна беспокоиться о нем. С ним всё будет в порядке. Он, вероятно, уже в сотый раз сталкивался с подобными ситуациями, и до сих пор ему удавалось выходить из них невредимым. Моё беспокойство было напрасным.

Я почти дошла до входной двери, но мои ноги не хотели нести меня на улицу. Как я могла оставаться спокойной, когда его избили, а он был совсем один и слишком упрям, чтобы принять чью-либо помощь? Я знала, каково это – когда тебе нужна помощь, но ты не позволяешь никому помочь тебе, потому что слишком горда. Я не могла просто уйти.

– Пошел ты, Мейсен Браун, – прошипела я сквозь зубы, направляясь в ванную. – От всего сердца, пошел ты. – Я распахнула дверь и вошла внутрь, обойдя стул Элая. – Давай. Я помогу тебе умыться.

Он отстранился с удивлением на лице.

– Что ты делаешь?

Я закатила глаза и открыла аптечку.

– Я изо всех сил стараюсь не ударить тебя по лицу. Оно и так уже украшено более чем достаточно, так что после нанесения дополнительных ударов тебе, вероятно, потребуется записаться на прием к первоклассному пластическому хирургу. Ну давай же. Ты едва держишься на ногах. Кроме того, я уже играла роль твоей медсестры. На данный момент я собираюсь стать мастером в этом деле.

Схватив аптечку, я направилась в его комнату, не дожидаясь ни его, ни разрешения войти туда. Я бросила свой рюкзак на пол и плюхнулась на его кровать, образы его обнаженного торса преследовали меня. Синяки на его коже были ярким свидетельством агрессии, которая определяла его мир, и фантомные боли пронзили мой собственный живот, когда я представила, каково это было. Я поморщилась, когда внезапное желание защитить его достигло непреодолимых высот.

Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь, и не двигался с места, не сводя с меня глаз.

Моё дыхание участилось. Я слишком хорошо помнила, как была здесь в последний раз.

– Что? У меня на лице вулканический прыщ или что-то в этом роде? Подойди сюда и перестань пялиться. – Я похлопала по месту рядом с собой на кровати, раздражённая тем, как неуверенно я себя чувствовала из-за него.

Он с горечью повторил мои слова, которые я сказала ему из машины:

– Зачем ты тратишь своё время на шлюху и хулигана?

Я вспомнила печаль в его глазах и его слова: «Единственный раз, когда я по-настоящему хочу какую-то девушку, я не могу заполучить её, потому что она не хочет меня».

Я хотела преуменьшить значение этих слов, притвориться, что они имеют другое значение, но они звучали в моём сознании всё громче и громче, их невозможно было игнорировать.

– А зачем ты тратишь свои слова впустую? – Выпалила я в ответ. – Иди сюда, пока меня не стошнило от того, как жутко ты выглядишь со всеми этими травмами.

– Никто не заставлял тебя приходить сюда и смотреть на меня.

– Это правда, но поскольку кто-то слишком упрям, чтобы обратиться к врачу, я не могу уйти с чистой совестью.

– Всё выглядит не так уж плохо, но и не идеально. Я бывал и в худших ситуациях, – прошипел он, присаживаясь на кровать и оставляя между нами достаточное расстояние.

– У меня нет рук, как у осьминога, Барби. Я не могу дотянуться до тебя, когда ты так далеко, – парировала я.

Он слегка улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

– Тогда придвинь свою задницу поближе ко мне, – сказал он.

Я схватила марлевый тампон и замахнулась им на него, но он поймал его прежде, чем тот достиг цели, и вздрогнул от боли, вызванной резким движением.

– Эй! Ты пришла сюда, чтобы помочь мне или как? Мне не нужно, чтобы ты заканчивала то, что они начали, – воскликнул он.

Они. Значит, их было много. У меня болезненно сжалось сердце.

Решив сжалиться над ним, я придвинулась ближе. Мой пульс участился, когда мы оказались так близко друг к другу в его комнате. Интимность момента не ускользнула от моего внимания.

– Это сделали те же самые люди, не так ли? – Я нанесла мазь на ватный тампон и приложила его к одному из порезов.

Он зашипел и крепко зажмурился.

– Да, – прошептал он.

– Из-за этой печально известной гонки?

– Да, – повторил он.

Я перешла к следующему порезу, стараясь не смотреть на его губы, которые так умело целовали.

– И ты всё ещё собираешься участвовать?

Он встретился со мной взглядом.

– Больше, чем когда-либо.

Я вздохнула.

Он следил за каждым моим движением.

– Что это был за вздох?

– Ты хочешь умереть, – пробормотала я.

– Ты говоришь так, будто тебе не всё равно.

– Это потому, что мне не всё равно.

Он приоткрыл рот в безмолвном удивлении, его глаза слегка расширились.

– Из-за Эли, – быстро добавила я. Он закрыл рот. – Я не хочу, чтобы Эли беспокоился за своего брата.

Он посмотрел в сторону, поджав губы, но ничего не сказал. Я выбросила использованную прокладку и нанесла мазь на новую, у меня защемило в груди от его явного недовольства моим ответом.

– Скажи, ты когда-нибудь думал о том, чтобы уйти из банды?

Он встретился со мной взглядом и спокойно изучал меня, пока я не перестала обрабатывать его раны. Я опустила руку.

– Иногда, – тихо произнес он, – я жалею, что у меня нет выбора.

– У тебя нет выбора… из-за Элая?

– Особенно из-за Элая. – Он отвел взгляд.

Я крепко сжала бинт в руке. Я не могла сказать ему, чтобы он перестал так поступать с собой, потому что сама была такой же. Я бы сделала все, что угодно, ради Стивена. Но я не хотела, чтобы Мейсен пострадал.

– Если ты такой хороший водитель, почему бы тебе не попробовать себя в легальных гонках? Таким образом ты бы тоже смог помочь своей семье.

– Эти деньги и близко не сравнятся с тем, что я зарабатываю сейчас. – Он снова встретился со мной взглядом, и у меня по спине пробежала дрожь.

– Что? – Спросила я.

– Твои темные круги видны за милю. Ты плохо спишь?

Я посмотрела на синяки, покрывающие его живот, и подумала о том, как избежать этого вопроса. Ему не нужно было знать о моих проблемах со сном или о воспоминаниях о Стивене, которые мучили меня, стоило мне закрыть глаза. Но вместо того чтобы скрыть это, я выпалила:

– У меня проблемы со сном.

Он не замедлил темп.

– Почему?

– Я вампир, – пошутила я без особого энтузиазма, глядя на свои ободранные костяшки пальцев. Последние несколько дней я слишком сильно колотила по груше, не используя повязки, и теперь моя кожа покраснела и болела.

Он проследил за моим взглядом и взял меня за руку. Я попыталась отдернуть ее, но он не позволил мне, тепло его ладони проникло в мою и распространилось по всему телу.

– Что это? – Он, нахмурившись, посмотрел на меня. – Ты что, дралась?

Я взглянула на наши переплетенные руки, тронутая тем, что ему было не все равно, что спросить. В то же время мне было неловко, когда он смотрел на мои руки, потому что костяшки моих пальцев были в синяках, а ногти, обкусанные до мяса, были покрыты облупившимся черным лаком. Мои руки выглядели как зона боевых действий, далекие от привлекательности.

– Ага, – сказала я, опустив глаза. – Я сражалась с белыми медведями и летучими мышами.

Он сжал мою руку крепче.

– Я серьезно.

– Успокойся, Барби. Я не дерусь.

– Тогда что же это такое?

Я простонала.

– Это от моей боксерской груши, ясно? У меня в комнате есть такая.

– Ты используешь что-нибудь, чтобы защитить свои руки?

– Да, но не всегда.

Его взгляд был пронзительным.

– Почему нет?

– Потому что мне нужна боль. Это лучше, чем боль внутри. – Я перестала дышать, только сейчас осознав, что только что сказала. Его взгляд стал свирепым, и я покраснела.

– Ты скучаешь по нему?

Этот вопрос вызвал дикую боль, которая пронзила меня насквозь. Я отдернула руку и схватила новый марлевый тампон, стараясь не смотреть на него. Мне было достаточно тяжело справляться с болью в одиночку, но терпеть ее под его всезнающим взглядом было настоящей пыткой. Я продолжила дезинфицировать его раны, и моя рука дрожала.

– А ты как думаешь? – Пробормотала я.

Он вздрогнул, когда я слишком сильно надавила на рану, и схватил меня за запястье, удерживая мою руку.

– Я думаю, ты пытаешься справиться с этим, но от этого только хуже. Прямо как в тот день на чердаке.

Я прикусила губу и отвела взгляд. Это напоминание вызвало неизбежный стыд. С того дня наши отношения изменились, и он узнал обо мне больше, чем кто-либо другой. Он был свидетелем того, как я сломалась, и все же он был здесь. Он не убегал. Если бы он был умнее, он бы сбежал, но, думаю, мы оба были достаточно глупы, чтобы остаться там, где были.

Он медленно провел пальцами по моим ушибленным костяшкам, и я прерывисто вздохнула. Это было приятно.

– Причинять себе боль – это не выход.

– Именно так я справляюсь с болью всю свою жизнь, и я прекрасно делаю это, – хрипло ответила я.

– Но это не нормально. Однажды это тебя настигнет. Это уже происходит.

Вспышка гнева охватила меня, и я вырвала свою руку из его.

– Замолчи и перестань читать мне нотации. Это моя жизнь, а не твоя. И кто ты такой, чтобы указывать мне?

Он отшатнулся, как будто я ударила его. Его глаза приобрели ледяной оттенок голубого.

– Ты права. Я никто. Просто мужчина, не имеющий значения, хулиган и бездельник. И это возвращает нас к моему предыдущему вопросу, на который ты так и не ответила: почему ты здесь? Зачем ты тратишь свое время на мои раны? И не говори мне, что это из-за Элая.

– Да, это из-за Элая, – прошипела я, не в силах сдержать свои чувства.

Он поднялся на ноги.

– Это абсурд!

Я тоже вскочила, отбросив марлю.

– Это не абсурд!

– Я бы прекрасно справился с этим и без тебя, и ты это знаешь. Так что, да, это абсурд, – повторил он.

Я отвернулась и подошла к его столу, глядя в ночную тьму за окном.

– Ну ладно, ладно! Возможно, я и беспокоилась о тебе. Совсем немного, так что не стоит переживать из-за этого. И нет, я помогаю тебе не из-за Элая. Но даже не спрашивай меня почему. Я сама не знаю, почему хочу помочь тебе, но…

Он развернул меня к себе и, схватив за затылок, прижался губами к моим губам. Мое сердце забилось чаще, а в животе запорхали бабочки, но инстинктивное желание оттолкнуть его столкнулось с моим собственным и пересилило его.

Я оттолкнула его.

– Нет! Ты весь в крови! – Я с гримасой вытерла рот, хотя он уже смыла всю кровь с лица в ванной.

– Нет, это не так. – Он обхватил мое лицо обеими руками, чтобы снова поцеловать, но я подняла руки и ударила его по локтям, освобождаясь, и отшатнулась, чувствуя, как моя кровь закипает от осознания неправильности происходящего. – Ты не можешь целовать меня.

– Почему, черт возьми, нет? – Проворчал он, тяжело дыша и держась за бок.

– Потому что я не хочу, чтобы ты это делал.

Его глаза вспыхнули от злости.

– Лгунья.

Я прижалась к его столу.

Как он мог выглядеть таким красивым, даже со всеми этими порезами и синяками на лице?

– Ты хочешь этого.

– Это говорит твое уязвленное самолюбие. Ты думаешь, что ты такой неотразимый? Ты думаешь, что каждая девушка мечтает о тебе? Очень жаль, Барби. Пришло время взглянуть правде в глаза.

Что, черт возьми, я говорю? Злость переполняла меня, перевешивая здравый смысл.

– Ты не настолько привлекателен, – продолжила я. – Ты даже не настолько желанный. И я никогда, никогда не буду твоей. Ты это понимаешь? Никогда. Ты ничем не отличаешься от того ублюдка, который уничтожил меня, навязывая мне свои поцелуи.

Он побледнел под своими синяками, боль, не похожая ни на что, что я видела на его лице до этого, глубоко проникла в его черты. Но я не остановилась. Я, черт возьми, не могла остановиться.

– Ты думаешь, я хотела бы чего-то, что мне навязывают? Чего-то, чего я не хочу? Ты мне противен.

В глубине души я осознавала, что была не права. Я злилась на него за то, что он пробудил во мне самые негативные эмоции, а на себя за то, что рядом с ним мне было так тяжело. Я хотела, чтобы он поцеловал меня, но вместо этого выплескивала на него всю свою ложь. Я чувствовала себя обманщицей, а он был словно боксерская груша для моих кулаков.

Он просто смотрел на меня, и его взгляд был таким, словно я разбивала его на мелкие кусочки. Я не могла больше этого выносить. Схватив свой рюкзак, я выбежала из его комнаты и из дома, ненавидя себя за все, что наговорила. В голове пронеслись слова Стивена, напомнив мне, как я была жестока. Он сказал, что я ничему не научилась, и я почувствовала, как что-то сжимается в груди. Я снова это сделала. Я оттолкнула человека, который этого не заслуживал. Он не был тем, кто мог бы причинить мне боль. Больше нет. Я сама была такой. Я была жестка и эмоционально оскорбительна по отношению к другим. Я была неуправляема и легко поддавалась гневу. И это сжигало меня изнутри, пока я не начала задыхаться.

Я ударила кулаком по крыше своей машины.

– Блядь!

Мне нужно было признаться себе в этом. Мейсен начал мне нравиться, но теперь я причиняла ему боль, потому что не могла справиться со своими чувствами. Потому что я не могла ему доверять. Я не хотела ему доверять.

Но мне показалось, что это неправильно. Мне показалось, что это совсем неправильно.

Я не хочу оставлять его в таком состоянии.

– Будь все проклято! – Воскликнула я, резко развернувшись и поспешив обратно в дом. – Черт возьми тебя Мейсен!

Я вошла в его комнату и с удивлением обнаружила, что он стоит на том же месте, где был, когда я уходила. Он обернулся и, нахмурившись, спросил:

– Что ты…

– Замолчи! – Воскликнула я в отчаянии, уронив свой рюкзак и схватив его за лицо. – Это ничего не значит.

Я прижалась губами к его губам и, ощутив дрожь земли, прильнула к нему, потеряв контроль над своими чувствами.

– Это неправильно. Это плохая идея. Так неправильно, – отчаянно шептал мне разум, но в тот момент, когда он ответил на мой поцелуй, глубоко погрузив свой язык в мой рот, желание, сильнее любого страха или отвращения, вспыхнуло во мне. Я прижалась к нему всем телом, словно изголодавшись по его прикосновениям, надеясь, что он поймет, как сильно я сожалею.

– Ты сводишь меня с ума, – сказал он, схватив меня за волосы и крепко поцеловав.

– Взаимно, – произнесла я, прерывая поцелуй и вжимая пальцы в его плечи. Он повернул мою голову и, слегка приоткрыв губы, начал оставлять дорожку из поцелуев на моем подбородке и шее, вызывая у меня дрожь.