Текст книги "Шрамы (ЛП)"
Автор книги: Вера Холлинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)
– И с тех пор ты учишься дома?
– Да.
Я наблюдала, как он пытался уклониться от вражеских лодок, когда они окружили его.
– Ты когда-нибудь хотел пойти в старшую школу? Познакомиться с новыми людьми?
Он не сразу ответил, полностью сосредоточившись на игре, пока Нейт не упал в воду.
– Да. Иногда мне действительно этого хочется.
– Почему бы тебе не попробовать?
Он поставил игру на паузу и посмотрел на свой контроллер.
– Как ты, наверное, заметила, я не очень хорошо общаюсь с людьми, – пробормотал он.
– Всё в порядке. Я тоже бываю неловкой. Я словно становлюсь королевой неловкости каждый раз, когда открываю рот. – Я подняла палец, когда он посмотрел на меня. – Но именно это делает нас особенными. Уникальными. Самыми необычными, запоминающимися, превосходными… называй как хочешь.
Он тихонько хихикнул.
– Чокнутыми?
– Ага. И это тоже. Ты многое упускаешь, друг мой, поверь мне. Да, старшая школа – это джунгли, но по крайней мере ты находишься среди людей. А мы, Homo sapiens, – социальные существа, которым необходимо общаться по меньшей мере двадцать раз в день и говорить обо всём важном и неважном. Так что не волнуйся, потому что я предвижу невероятно длинную очередь друзей и девушек, которые будут соперничать за твое внимание.
Он пробормотал что-то в ответ и вернулся к игре. Я была в восторге, просто наблюдая за его мастерством, и упустила свой шанс, когда он предложил мне сыграть. Я поняла, что наслаждаюсь его обществом гораздо больше, чем ожидала, и забыла о том, что цель программы – получить возможность поступить в колледж. У меня появился новый друг.
И почему-то именно это было то, что нужно моему ледяному сердцу в эти дни.
Через некоторое время я предложила ему посетить оранжерею, куда, к счастью, был свободный вход. Мы прошли по вымощенной кирпичом дорожке, огибая растения самых разных размеров и форм. Их ароматы смешались в воздухе, создавая пьянящий аромат. Мне нравилось, как послеполуденное солнце освещало пространство сквозь тонированный стеклянный потолок, создавая причудливый узор теней на земле и листьях. Оранжерея не была волшебной, но она, несомненно, выглядела именно так.
Элай не мог перестать восхищаться, его глаза сияли, когда он разглядывал все мамины растения. Словно по волшебству, она появилась в этот момент, но не одна. Мейсон стоял рядом с ней у входа в оранжерею, с удивлением рассматривая растения.
– Вы преувеличиваете, миссис Брукс. Ваша оранжерея – настоящее произведение искусства, – произнес он с такой мягкостью, что моя мама покраснела.
Что. Это. Такое?
В последнее время её улыбку было так трудно увидеть, но вот она здесь, улыбается, превращаясь в милую женщину из-за этого проклятого Мейсона Брауна.
– О, спасибо, – прощебетала она, буквально засияв от счастья.
Он встретился со мной взглядом, и я бросила на него самый злобный взгляд из всех возможных. Что всё это значит? Мне не нужно, чтобы он очаровывал мою мать. Только не в моё дежурство.
– Мам, – громко позвала я, стараясь отвлечь её от разговора с Мейсеном. – Это Элай. Он тот самый супергерой, о котором я тебе рассказывал. Он спас мне жизнь, когда я упала с небоскреба, и поймал меня своей паутинной сетью, прежде чем я коснулась земли. Мама с улыбкой подошла к Эли.
– О, Мели, будь серьезнее. Я Джулианна. Приятно познакомиться. Мели много рассказывала мне о тебе, но она не говорила, что ты такой милый.
Элай густо покраснел.
– Спасибо. Я тоже рад познакомиться с вами, миссис Брукс. – Он протянул руку, и мама пожала её. – Я согласен с Мейсом. Ваша оранжерея великолепна.
– Спасибо, милый. Мне привезли много растений из-за границы, и я довольна тем, как они растут. Через несколько лет здесь будет ещё красивее.
– Готов идти, чемпион? – Спросил Мейсен Эли.
– Уже уходите? А как же печенье? – Спросила мама и посмотрела на меня. – Мели, ты угостила Эли клубничным печеньем, которое я испекла вчера?
– Я забыла. Хочешь печенья? – Спросила я его.
– Да. Я просто обожаю клубнику! – Элай с волнением кивнул.
Мейсен бросил на меня сердитый взгляд.
– Я же говорил тебе не давать ему сладостей или перекусов, если они не натуральные, – прошептал он мне, прежде чем одарить мою маму очаровательной улыбкой. – Элаю нельзя употреблять обработанный сахар. У него замедленный обмен веществ, поэтому он подвержен более высокому риску развития диабета и сердечных заболеваний.
– Понимаю, – сказала мама. – Это очень плохо.
– Да ладно, не похоже, что от одного-двух печений у него может развиться диабет, – сказала я. – К тому же, держу пари, он сто лет не ел сладостей!
– Я хочу попробовать это печенье, Мейс, – сказал Элай. – Пожалуйста. Только в этот раз, хорошо?
Мейсен нахмурил брови.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Я думаю, ничего страшного, если он съест одно-два печенья, – дипломатично заметила мама. – Ты тоже можешь взять немного.
– Спасибо, но я не ем печенье. Он скрестил руки на груди.
Я скептически подняла бровь.
– Ты не ешь печенье? Что, ты не с Земли? Кто на Земле не любит печенье?
Он не ответил, но его лицо застыло, а взгляд стал тяжелым, на подбородке проступила вена. Мама, не замечая возникшего между мной и Мейсеном напряжения, сказала:
– Пойдем, Элай. Пойдем на кухню и возьмем тебе печенье.
– Конечно, – ответил Элай и последовал за ней из оранжереи. Он обернулся на нас, крутя свое инвалидное кресло. – Ты идешь?
– Через минуту, – ответил Мейсен, не сводя с меня немигающего взгляда.
Элай неуверенно посмотрел на нас, и я молча подняла большой палец вверх, подбадривая его идти. Как только они скрылись из виду, Мейсен шагнул ко мне.
Я высоко подняла подбородок и уперла руки в бока.
– Что?
– Почему ты всегда противоречишь всему, что я говорю? – Его глаза потемнели от гнева.
Я начала постукивать ногой по земле.
– Потому что ты держишь его слишком в узде. Он парализован, но не сделан из стекла.
– Ты даже не представляешь, в каком он состоянии. Ты думаешь, что знаешь о нём всё теперь, когда вы стали лучшими друзьями? Ты ошибаешься. Он не обычный подросток.
Не в силах усидеть на месте, я прошла вглубь оранжереи и остановилась у стола, на котором стояли мамины растения в горшках.
– На мой взгляд, он выглядит вполне обычным. Перестань преувеличивать и дай ему немного пожить.
Он последовал за мной, его губы скривились в насмешливую линию.
– Это звучит очень убедительно из твоих уст. Ты когда-нибудь задумывалась о том, чтобы прислушиваться к собственным советам каждый раз, когда пыталась контролировать жизнь Стивена?
Я уставилась на него.
– Ты не понимаешь, о чём говоришь.
– Я не понимаю? Ты знаешь, сколько раз Стивен жаловался мне на тебя? Он говорил, что ты его душишь. Ты никогда не пыталась понять его. Ты пыталась контролировать его, как это делала твоя мама.
Боль пронзила меня насквозь при очередном напоминании о моих ошибках. Меня начало трясти.
– Да, я пыталась контролировать его, – мой голос был хриплым. – Я старалась создать для него идеальную жизнь и убедиться, что он в точности следует моему плану. И я сделала всё это только потому, что хотела для него самого лучшего, как и ты для Эли. Но я заплатила за это. Я потеряла его, потому что не понимала его и не доверяла ему. Ты делаешь всё, что в твоих силах, чтобы Эли был счастлив, но это твоя версия его счастья. Ты когда-нибудь задумывался, что, возможно, Эли просто хочет свободы быть самим собой?
Его лицо побагровело от ярости.
– Он не может быть самим собой. Он прикован к инвалидному креслу!
Я с силой вонзила ногти в ладони.
– Ты, неблагодарный! Ты вообще себя слышишь? Может, он и парализован, но он жив! Его жизнь ещё не окончена. Ты когда-нибудь думал, что он хочет участвовать в гонках? Ты когда-нибудь думал, что он не должен вести такую трудную жизнь? Ты даже скрываешь его ото всех! Никто в школе о нём не знает. Почему? Ты его стесняешься?
В его глазах появился опасный блеск.
– Хватит! – Воскликнул он.
Во мне вскипела ярость.
– Значит, это правда. Ты стесняешься своего брата…
Он угрожающе шагнул ко мне, и я отступила назад, но потеряла равновесие и упала на стол. Один из горшков с растением упал на пол.
– Я тебя ненавижу! – Закричал он. – Я не могу терпеть, когда ты меня осуждаешь! Я не могу смириться с тем, как ты умудряешься находить что-то плохое в каждой мелочи. Ты настолько полна негатива, что я всерьёз думаю, что ты без этого не можешь. Кто-то тебя обидел, и теперь ты обижаешь всех нас!
Я его ненавижу.
Я со всей силы ударила ладонями по столу.
– Ты надоел мне, ясно? Ты единственный, с кем у меня проблемы! И это не случайно, а намеренно! Каждый день! Потому что ты самовлюблённый, неприятный хулиган. Потому что меня тошнит, когда я тебя вижу. Потому что я никого так не ненавидела, как тебя!
Он посмотрел на меня с яростью.
– Ненавидишь меня? А знаешь что? Я тоже тебя ненавижу! Презираю! Лучше бы я тебя не встречал!
Я вздрогнула и прижалась к столу. Его слова задели меня сильнее, чем я ожидала, и мне захотелось согнуться от боли. Я натянула маску на лицо, чтобы не показывать свою слабость. Мы смотрели друг на друга в тишине. Внутри меня бушевала буря, и я не знала, как её унять.
Его слова крутились в моей голове, раня всё сильнее, пока весь гнев не исчез, оставив только пустоту. Каждая ссора. Каждое слово, которое должно было ранить. Каждый взгляд, полный злобы… Это казалось бесконечным. Вдруг я почувствовала, как устала.
Я сжала кулаки, а он прищурился, глядя на них.
– Ты хочешь меня ударить? – Спросил он. – Это твой способ решения проблем? Драться?
– Нет, я хочу, чтобы ты ушёл.
Я разжала кулаки и отвернулась. Я так устала. Устала бороться. Бороться, бороться, бороться. С той самой ночи в лесу. Устала быть сильной и доказывать всем, что меня не сломить. Я просто хотела… Я просто хотела, чтобы мой разум наконец-то замолчал и позволил мне жить спокойно, без этого постоянного стресса и напряжения, которые я испытываю каждую секунду.
Я присела, чтобы собрать осколки горшка. С грустью посмотрела на бутон. Это был один из любимых маминых цветов, но, возможно, она сможет его починить.
Я почувствовала, что он наблюдает за мной, пока я занималась своими делами. Я обернулась и увидела, что он выглядит расстроенным. Но как только наши взгляды встретились, он сразу же спрятал свои эмоции. У меня сжалось сердце, потому что я поняла, что это похоже на меня – скрывать свои истинные чувства.
Мне не нужны были причины, чтобы почувствовать связь с ним. Он первым отвёл взгляд и ушёл, а я уронила горшок на землю. На пальце выступила кровь. Я порезалась, но не почувствовала боли. Если бы только физическая боль могла заглушить душевную. Если бы только я не чувствовала, что теряю себя.
Если бы только Стивен был жив.
Я провела пальцем по ране и увидела, как кровь окрашивает мою кожу. На глазах выступили слёзы, которые я не могла сдержать. В голове возник образ Стивена, и мне стало ещё больнее.
– Надеюсь, тебе там весело, – прошептала я. – Надеюсь, тебе лучше, чем мне.
ГЛАВА 16
В пятницу дождь решил, что это лучшее время для того, чтобы идти не переставая. Но даже это не помешало мне посетить могилу Стивена перед тем, как отправиться на работу. Вооружившись зонтом от Доктора Стрэнджа, я уверенно шагала по грязи и лужам, дрожа от порывов ветра, налетавших на меня со всех сторон. Мои волосы, которые обычно я убираю за уши, сегодня упрямо падали на глаза, мешая обзору.
– Это, должно быть, твоих рук дело, – сказала я, остановившись у его могилы. – Ты хочешь, чтобы я подхватила воспаление легких и умерла, чтобы ты мог доставать меня до чертиков, где бы ты ни был.
Я достала из заднего кармана пакетик «Скитлс» и, неловко придерживая зонтик, открыла упаковку.
– Посмотри, что я принесла! Это твоё любимое блюдо. – Я положила в рот несколько шариков, вспоминая, как ему нравилось подбрасывать их в воздух и пытаться поймать ртом. Он несколько раз смеялся над собой, когда у него не получалось, а мы часто соревновались, потому что я хотела показать ему, как это делается.
– Я всегда выигрывала! – Мои губы растянулись в одной из первых искренних улыбок, которые я почувствовала с тех пор, как он ушёл. – Ну ладно, не всегда, но в девяноста девяти процентах случаев. А ты всегда был таким злостным неудачником! – Я усмехнулась, но этот смешок быстро угас.
Ветер громко завывал, заливая мои ноги каплями дождя, и я задрожала, когда ледяной холод просочился сквозь одежду на кожу, а затем ещё глубже внутрь. Он слился с холодом, который я всегда носила в себе.
– Я знаю, о чём ты, вероятно, думаешь. Ты считаешь меня жалкой дурой, потому что я веду себя как плаксивый ребёнок. И ты прав. Ты был прав во всём. – Я бросила выразительный взгляд на его могилу. – Я уверена, что сейчас на твоём лице самодовольное выражение, так что можешь его стереть. Я больше ни в чём не признаюсь, если ты будешь так на меня смотреть.
У меня сдавило грудь. Я бы всё отдала, чтобы снова увидеть это самодовольное выражение на его лице. Хоть что-нибудь.
– Хочешь услышать признание? Держу пари, ты бы описался от волнения.
Из-за завесы дождя деревья вдали казались искажёнными. Я пошевелила замёрзшими пальцами ног в ботинках, чтобы согреть их.
– Два дня назад я наговорила Барби много неприятных вещей, и впервые мне стало не по себе от этих слов. Мне казалось, что, произнося их, я только усиливаю свою ненависть, но я была так расстроена из-за него. Ему так легко вывести меня из себя, и мне хотелось прорваться сквозь его непроницаемый панцирь, и… я не знаю. Я даже не понимаю, зачем трачу на него столько энергии.
Я закинула в рот ещё один шарик, думая о боли, которую причинили мне его слова: «Я тоже тебя ненавижу! Я презираю тебя. Лучше бы я никогда тебя не встречал!»
В груди у меня запульсировало. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Мне должно быть всё равно. Его слова не должны ничего значить.
Мой смех прозвучал хрипло.
– Давай, сыграй в психолога и объясни мне, почему я веду себя так странно. – Я нахмурилась и широко раскрыла глаза. – Только не говори мне, что я веду себя так, потому что хочу его внимания или что он мне нравится. Это полная чушь, и я отказываюсь верить в нечто настолько нелепое. Это не одна из тех мыльных опер, которые мы тайком смотрели в детстве.
Мой желудок сжался, и я крепче сжала пакет в руке, когда несколько капель дождя упали мне на лицо.
– Конечно, он привлекателен. Я не могу этого отрицать. Я не слепая. И он очень хороший брат для Элая, это как… братские цели. – Я прикусила губу. – За исключением того, что я до сих пор не знаю, действительно ли он стыдится Элая или нет. Но это, так или иначе, не имеет никакого смысла, учитывая, как сильно он его любит. Очевидно, что он отдает большую часть, если не все, своих денег на уход за Элаем и пытается прокормить свою семью, поэтому я не могу сказать, что он избалован или эгоистичен.
Ещё один прилив сладости окутал мой язык, когда я отправила в рот очередную порцию конфеток.
– И мне становится жаль, когда я думаю о его шрамах. Я бы хотела, чтобы ему не пришлось испытывать эту боль и страх, и каким-то образом… Я не знаю. Это как будто делает его человеком. Как будто он не так уж сильно отличается от меня. – Я усмехнулась. – Какой шок, правда? – Мой смешок перешёл в тяжелый вздох. – И иногда, когда я рядом с ним, я испытываю такое тёплое, головокружительное чувство, какого никогда раньше не испытывала. Но это невероятно, чтобы мои чувства к нему изменились хотя бы на один процент. У меня не хватит пальцев, чтобы сосчитать, сколько у него недостатков. Он хулиган, и мне всё равно, расстроен ли он из-за семейной ситуации или у него есть какой-то тёмный секрет, который делает его таким, какой он есть. Это неоправданно, и я не хочу, чтобы меня с ним когда-либо связывали.
Но ты тоже над ним издевалась, произнес голос у меня в голове. Ты и сама не так уж невинна.
Порыв ветра пронесся мимо, на мгновение остановив проливной дождь, который насквозь промочил мою одежду. Я тихо выругалась. Можно было бы обойтись и без зонта.
Мои губы сложились в дрожащую улыбку.
– Если это твой способ сказать мне, что я стерва, то вот тебе мой ответ. – Я показала небу средний палец.
Но это было правдой. Я действительно была стервой.
Мейсен был не единственным, чей аккаунт в Instagram следовало бы назвать «отморозок».
– Я скучаю по тебе, – прошептала я, закрывая глаза. – Прости меня за все. Мне так жаль. – Слезы готовы были пролиться, но я не позволила им пролиться. – Я не собираюсь быть плаксой. Я не могу допустить, чтобы у тебя появился еще один повод дразнить меня, не так ли?
Но одна слезинка все же выскользнула и скатилась по моей щеке, присоединившись к капелькам дождя, который в конце концов прекратился.
Если бы только моя боль и сожаления тоже исчезли.
Пока я ехала по дождливым улицам к Дому престарелых Рэймонда, мои мысли были заняты, но мелодия моего звонка вдруг вырвала меня из этого состояния. Я еще раз взглянула на свой телефон в подстаканнике и с удивлением обнаружила, что звонит мой отец. Он так редко делал над собой усилие и звонил мне, что я не знала, как реагировать.
Я включила громкую связь.
– Привет, пап.
– Привет, милая. Как дела?
Я обогнала машину.
– У меня все отлично. Я в самом разгаре грандиозной войны с дождем. Хочешь присоединиться?
Он усмехнулся.
– Не сегодня. У меня своя война с бумажной волокитой. Я просто хотел узнать, как ты справляешься.
– Это странно. Раньше ты был слишком занят, чтобы даже поговорить со мной. Мне кажется, за последние несколько месяцев я больше общалась с твоей ассистенткой, чем с тобой. Мы столько раз разговаривали, что я даже знаю ее любимые бренды обуви!
Он вздохнул.
– Милая, я пытаюсь. Я совершал ошибки, но я пытаюсь исправить свои ошибки.
Я крепко сжала руль, чувствуя невероятную усталость.
– Ты скучаешь по маме? – Спросила я.
Последовало молчание.
– Что это за вопрос? – Ответил он с некоторой настороженностью в голосе.
– Это самый простой вопрос. Надеюсь, ты ответишь: Я очень по ней скучаю.
– Мели, мы с твоей мамой… Ты знаешь, что у нас не сложилось. Ты знаешь, что мы не были счастливы.
Я остановилась на красный свет.
– Ты встречаешься с кем-то еще?
– Что? Нет. Откуда это взялось?
– Потому что единственное, что может быть хуже, чем ваша разлука, – это то, что вы двое встречаетесь с кем-то другим. – Его вздох был долгим и тяжелым.
– Ты знаешь, что рано или поздно это может произойти. Мы с твоей мамой заслуживаем счастья, и если мы сможем достичь его с другими партнерами…
– Не лги мне, папа.
– Следи за своим языком, Мелисса. – Его строгий тон требовал повиновения.
Загорелся зелёный свет, и я нажала на педаль газа.
– Но я с этим не согласна. Мне всё равно, насколько я эгоистична. На своей свадьбе вы клялись в вечной любви, а теперь ты говоришь о новых партнёрах? Где же эта вечная любовь? Где теперь эти клятвы в вечной верности?
– Такова жизнь. Она непредсказуема, и ты не можешь её контролировать. Ты поймёшь это, когда станешь старше, – ответил он мне.
Я крепко сжала зубы. Мне не нравилось, когда они использовали эту фразу «Когда ты станешь старше», как будто они были настолько мудрыми только потому, что были старше, а мы, подростки, ничего не знали.
– Нет, ты можешь это контролировать, – сказала я.
– Нет, не можешь. Твой образ мыслей может полностью измениться через десять лет. И это нормально. Люди растут. Изменяются. Жизнь меняется. Никто не остается прежним. Проблема твоей мамы и меня заключалась в том, что мы изменились, но по отдельности. Мы не менялись вместе, и к тому времени, когда поняли, что стали разными людьми, пропасть между нами стала слишком велика, чтобы мы могли ее преодолеть. Я бы хотел, чтобы ты это осознала.
Я припарковала машину рядом с домом престарелых, чувствуя себя вымотанной только от разговора с ним. Мне казалось, что мы никогда не сможем найти общий язык… Как же я устала.
– Как скажешь, пап. Слушай, мне пора идти. Люблю тебя.
Закончив разговор, я откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Я ударила кулаком по рулю, жалея, что не могу просто поехать домой и провести несколько раундов с боксерской грушей. Меня тошнило от этой эмоциональной боли. Я всегда знала, что люди могут меняться. Я осознавала, что однажды могу влюбиться в кого-то, а на следующий день возненавидеть его так сильно, что мне захочется, чтобы он исчез с лица земли. Но тогда какой смысл давать обещания на века? Зачем мы говорим о вечности, если не можем следовать этому? Если люди так непостоянны и непредсказуемы, то есть ли вообще какой-то смысл в этой концепции?
Я никогда не влюблюсь. Не хочу. Это пугающее, непостоянное и изменчивое чувство было мне неподвластно. Я боялась того, что не могу контролировать. Мое прошлое научило меня этому. Однажды я была готова отдать кому-то свое сердце, но он лишь воспользовался моей неопытностью в общении с людьми, чтобы разрушить мою жизнь. Я больше не могла доверять парням. Я не была уверена, что не сломаюсь окончательно, если снова буду настолько глупа, чтобы влюбиться.
«Я тоже тебя ненавижу! Лучше бы я никогда тебя не встречал!» – я открыла глаза и мысленно выругалась на Мейсена за то, что он так часто и надолго занимал мои мысли. Я была выше этого. Я была воином и могла победить любого, кто пытался меня унизить. Так что рано или поздно я бы победила и его тоже.
Я бы в мгновение ока выбросила его из головы.
Кажется, мы с мистером Джеем пришли к согласию: Матео и Шрейя должны быть вместе. Как это осуществить?
С помощью шахмат, конечно!
Матео сидел напротив Шрейи в гостиной, склонившись над шахматной доской с самым хмурым выражением лица, какое я когда-либо видела на его лице. Он, казалось, был занят мыслями о сотне способов, как кого-нибудь убить, а не о том, как сделать следующий ход. Шрейя же, напротив, была воплощением невинности и очарования. Ее блестящие карие глаза переходили с шахматной доски на Матео всякий раз, когда он не смотрел в ее сторону, и я была почти готова потирать руки от удовольствия.
На ней было очаровательное платье, которое заставило бы всех матерей мечтать, чтобы девочки их сыновей носили такую же одежду. Её длинные густые волосы были идеально уложены в мягкие волны, ниспадая на плечи. Мне было интересно, как ей это удалось. На улице лил сильный дождь, но она выглядела так, словно только что сошла с рекламы причесок, одежды и обуви. По сравнению с ней я чувствовала себя неуклюжей и неопрятной. Мои волосы были в беспорядке, а ботинки покрыты грязью, которой хватило бы на небольшую планету. Я словно пережила стихийное бедствие. Должно быть, она использовала магию. Другого объяснения не было.
Мистер Джей стоял рядом с ней, не отрывая взгляда от шахматной доски. Он прижал палец к губам, погруженный в размышления. Аделейн сидела рядом с ним, полностью погруженная в свой телефон, вероятно, играя в свою любимую игру Angry Birds. Я подбежала к ним и отдала честь.
– Шрейя, дорогая, – с улыбкой обратилась я к ней и понимающе взглянул на Матео. – Матео, дружище, ты снова здесь. Кажется, в последнее время ты стал приходить сюда чаще, не так ли?
Он одарил меня хмурым взглядом, который, как я ожидала, должен был привести к моей самой мучительной смерти.
– Я пришел сюда только потому, что дедушка сказал, что у него закончились таблетки от диабета, и мне пришлось поспешить, чтобы принести их ему. – Он перевел взгляд на мистера Джея. – Но только после того, как я приехал, он сказал мне, что на самом деле у него не закончились таблетки.
Мистер Джей пожал плечами, не выказывая ни малейшего раскаяния.
– В семьдесят девять лет ошибки неизбежны, молодой человек. Хотел бы я посмотреть, насколько ты будешь совершенен, когда достигнешь этого возраста.
Я хихикнула. Да, точно. Этому человеку могло бы быть и сто семьдесят девять, а его память все равно была бы острее, чем у нас с Матео, вместе взятых.
– Ты в порядке, дорогая? – Спросила меня Аделейн, с тревогой глядя на мою промокшую одежду.
Мистер Джей окинул меня неодобрительным взглядом.
– У тебя такой вид, будто ты пережила настоящую битву, пытаясь добраться сюда.
Я подняла палец вверх.
– Вот именно! Я сражалась плечом к плечу со своей десятитысячной армией, и после десяти дней и бесчисленных потерь нам удалось прорваться.
Аделейн и Шрейя рассмеялись, а мистер Джей фыркнул.
– Я вижу, твои ораторские способности ничуть не улучшились, – сказал он. – У меня начинает болеть голова, когда я слушаю твое бормотание.
Я села на единственный свободный стул рядом со Шрейей.
– Знаешь, тебе бы не хватало моего бормотания, если бы я, например, отправилась в паломничество. Ты бы позвонил мне на другой конец света, просто чтобы услышать мой голос!
Мистер Джей посмотрел на меня, затем на Матео, словно спрашивая его, не больна ли я психически.
– Просто потерпи, дедушка, – сказал Матео. – Если ты будешь терпеливым, она скоро заткнется. – Он подмигнул мне, но я пнула его под столом. – Ой! Я просто пошутил! – Он потер место, куда я его ударила. – Господи Иисусе.
– Давай оставим детей в покое, – сказал мистер Джей Аделейн, и они вышли из комнаты.
Улыбка Матео угасла, когда он взглянул на Шрейю. Было ясно, что ему не нравится проводить с ней время, и мне было интересно, почему. Почему он так зациклился на Саре? Почему он не мог дать шанс никому другому?
Он заметил, что я смотрю на него, и вопросительно приподнял бровь, но я лишь улыбнулась ему и сказала:
– Не обращай на меня внимания. Продолжай играть.
– Итак, как долго ты играешь в шахматы? – Спросила его Шрейя, делая свой ход.
– С семи лет. Я хотел играть с трансформерами, но дедушка настаивал, чтобы я научился играть в шахматы. Поэтому я проводил с ним много часов, пока мне это не понравилось, – ответил он безразличным тоном, и я не смогла сдержать гримасу.
Я помнила его по тем «славным» временам, когда он флиртовал с девушками. Когда он хотел, его голос звучал очаровательно и соблазнительно, и они падали к его ногам. Черт возьми, он мог просто щелкнуть пальцами, и они выстраивались в очередь, чтобы стать его следующей добычей. Однако, когда он разговаривал со Шрейей, его голос звучал так, словно он больше заботился о том, чтобы подстричь свой газон, чем о том, чтобы поговорить с ней.
Раньше, когда он встретил Сару, он мог видеть только её, думать только о ней и говорить только о ней. Наша дружба завязалась благодаря тому, что мы говорили о ней 90 % времени. Было бы слишком надеяться, что Шрейя сможет залечить его разбитое сердце?
– Когда я была маленькой, я тоже играла с Трансформерами, – сказала Шрейя с излишним энтузиазмом, словно стараясь поддержать разговор. Однако Матео, похоже, это не впечатлило.
– В самом деле? Мило, – ответил он, и в его голосе не было ни капли интереса.
Я снова поморщилась и быстро закашлялась, чтобы скрыть свое недовольство. Боже, какой же он упрямый!
– Конечно, это мило! – Поспешила сказать я, заметив неуверенность на лице Шрейи. Казалось, она постепенно забывает о Мейсене и вновь обретает свою давнюю влюбленность в Матео. Но какой в этом смысл, если Матео будет вести себя как ледник всякий раз, когда окажется рядом с ней?
Ладно, пришло время поговорить о серьезных увлечениях Матео.
– Могу поспорить, ты тоже любишь кататься на лыжах, ходить в походы и заниматься спортом? – Спросила я ее.
Она кивнула с еще большим энтузиазмом.
– Да! Когда я была ребенком, мой отец часто брал меня кататься на лыжах, и я люблю все виды спорта.
– Ты уверена? На мой взгляд, ты не кажешься очень спортивной, – произнес Матео едва слышно, так что только я могла его услышать.
Она улыбнулась.
– Прости, я не расслышала. Что ты сказал?
– Он сказал, что так редко можно встретить девушку, которая настолько ему подходит, – выдавила я из себя улыбку и бросила на Матео испепеляющий взгляд. Он даже не вздрогнул, оставаясь совершенно невозмутимым.
Я достала из кармана свой телефон и отправила ему сообщение: Я собираюсь отлупить тебя шваброй, которую использовала твоя бабушка, если ты не начнёшь вести себя как цивилизованный мужчина, которого заслуживает такая девушка, как Шрейя.
Он проверил свой телефон и нахмурился, прочитав моё сообщение: Сколько раз тебе повторять? Я не хочу встречаться с твоей подругой.
Я: Но почему бы и нет? Она – идеальный выбор.
МАТЕО: Для тебя, может быть.
Я: Это убьет тебя, если ты дашь ей шанс? Только один. ОДИН.
МАТЕО: А ты не думала, что я не хочу ни с кем встречаться?
Я закатила глаза.
Я: Давай, в этот раз попытаешься пригласить её на свидание, а я буду тебе вечно обязана, – настаивала я.
Он не стал отвечать, только тяжело вздохнул и убрал телефон в карман. Я недовольно цокнула языком, заметив, что Сара разговаривает с одним из стариков в другом конце комнаты, и решила подойти к ней. Возможно, Матео изменит своё мнение, когда они со Шрейей останутся наедине.
Я плюхнулась на стул рядом с ней и скрестила руки на груди.
– Что случилось? – Спросила она.
Я надула губы.
– Дюжина голубей нагадила мне на плечи.
Её смех был полон недоверия.
– В самом деле? Это какие-то противные голуби.
– Не больше, чем вон тот упрямый дурак, – я указала подбородком на Матео и Шрейю.
– Я заметила, что они стали проводить больше времени вместе. В чём дело?
– Это не то, что ты думаешь. Мы с мистером Джеем просто пытаемся свести их вместе, потому что они идеально подходят друг другу. Только они пока не знают об этом, – последние слова я произнесла с легкой досадой.
Она нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
– В общем, Шрейя мечтает о Барби, а Матео – о тебе. Поэтому я придумала самый лучший план во Вселенной – заставить их влюбиться друг в друга! – Я улыбнулась ей. – Разве это не идеально?
Она долго смотрела мне в глаза. Наконец, покачав головой, она произнесла с неодобрением:
– Мел, зачем ты снова сводничаешь? Ты же знаешь, что не сможешь заставить их полюбить друг друга.
Я вздернула подбородок.
– Чепуха! Я уверена, что они очень скоро осознают свои истинные, глубочайшие чувства! И я их не заставляю. Я просто помогаю им найти правильный путь к их счастливому будущему.
Она вздохнула:
– Ты сделала то же самое со мной и Матео, помнишь? И ты также пыталась свести Джесс и Кевина вместе. И как у тебя всё получилось?
Я скрестила руки на груди, упрямо глядя в сторону:
– Хорошо. Иногда случаются ошибки… Но на этот раз я действительно чувствую, что между Матео и Шрейей может быть что-то волшебное, что-то не от мира сего, что-то невероятно чудесное. Я чувствую это!
В ответ она только покачала головой.
– Продолжай трясти головой, и она упадет с твоих плеч – сказала я.
– Ты не можешь навязывать кому-то свои чувства, так что оставь их в покое, – сказала она.
