Текст книги "Попаданка: Удел драконьей жрицы (СИ)"
Автор книги: Велерия Йер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
Отлежавшись с пару минут на промерзшей земле, я вновь завернулась в шкуру, и едва унимая дрожь во всем теле, возвратилась к сопровождавшим меня степнякам. Девушки, к моему удивлению, все еще стояли обернутые в сторону моря, приклонив колени. Дары были аккуратно расставлены у самого входа на земли принадлежавшие храму, в строгом порядке: золото, снедь, шелка и шкуры.
– Богиня услышала ваши молитвы, – кивнула я, желая поскорее покончить с этим делом, – Можем возвращаться.
Упрашивать никого не пришлось, девчушки, в секунду подскочили с колен, с интересом глядя на остатки разрушенного храма. Конечно, в нем никаких перемен не произошло, что видимо немного расстроило ожидавших чуда девиц.
Возглавляющий воинов Г’ярт глянул на меня с недоверием, но вслух ничего не произнес. Только отдал распоряжение возвращаться к коням. Я же, стоило улучить секунду, выплюнула камень в руку, наконец, с интересом разглядывая свою добычу. Небольшой, всего три сантиметра в длину и около полутора в ширину, камень, ограненный под вытянутый овал, казался вполне обычным. Ни магического сияния, ни покалывания в коже, ни иных «особых» ощущений от него не было. Просто чуть нагретая теплом моего тела стекляшка зеленого цвета – не больше. Что до его магических свойств, стоило мне взобраться на коня, и пристроиться в хвосте процессии, я незаметно извлекла его из кулака, и глянула на свет: степь так и осталась степью, не претерпев ровно никаких изменений, а вот всадники, наконец, явились мне в своей истинной сущности. Наконец-то я поняла слова Лит о истинном зрении. Часть воинов, сопровождавших меня была обычными людьми, еще часть окружала легкая, но вполне различима дымка накладывавшая на тело человека образ мелкого серо-пепельно, в цвет сухостоя, волчка, скорее всего – степного койота. Таковыми являлись шестеро, из десяти. Я чуть повернулась, с интересом глядя на девушек, тоже обладавших этой ипостасью. Их животные разве что были чуть мельче и обладали чуть рыжеватой шкурой. Чтобы разглядеть Г’ярта, мне пришлось чуть выехать вперед – воины ехавшие впереди совершенно закрывали обзор. Увиденное, не то чтобы меня поразило, скорее, объяснило многое.
«Попался, волчара!» – едва слышно произнесла я, разглядывая крупного черно-серого волка, просвечивающегося сквозь человеческий облик. «Теперь-то все ясно, чего ты так упирался». Я довольно осклабилась, едва не упустив тот момент, когда «волчара» обернулся ко мне лицом. Я поспешила спрятать камень в кулаке, и изобразить самое невинное выражение на лице. К моей удаче, этих манипуляций он толи не заметил, толи не придал им значения.
Всю оставшуюся дорогу я придавалась внутреннему ликованию, дивясь тому, как славно все сложилось. Я однозначно была очень близка к завершению этой командировки полной и окончательной победой. Всего-то осталось, добраться до лагеря, да дать правителю степняков на своего верного подопечного сквозь камушек взглянуть. А там уж не мое дело, как они с ним расправляться будут. А главное, он-то мне и не сильно нравится, даже и не жалко его нисколечко! Чудесно все же сложилось...
В таких радужных размышлениях, я и сама не заметила, как мы добрались до лагеря, а там и до палатки вождя, перед которой мне помогли спешиться.
– Приняла ли наше подношения твоя богиня, странница? – осведомился повелитель, встречая меня у входа в свой шатер весьма радушно.
– Моя богиня осталась довольна вашими дарами, за что наградила меня знаниями, способными помочь нам предотвратить печальный исход пророчества.
– И что же поведала она тебе? – правитель приоткрыл передо мной полог, приглашая зайти.
Я скользнула внутрь, вновь окунаясь в неприятный запах, присущий именно этому жилищу. Воины были оставлены во дворе, шаманки внутри тоже не наблюдалось. Только негромко потрескивающий огонь в очаге и пара приготовленных явно заранее чаш с какой-то едой парили жаром на низеньком столе.
– Здесь нашему разговору никто не помешает, – пояснил мужчина, взглядом указав мне на подушки у того самого низенького столика.
Я без колебаний приняла его приглашение, усевшись на одно из свободных мест.
– Часть ваших людей – оборотни, – начала я, внимательно наблюдая за реакцией хозяина жилища.
Тот чуть помедлив, кивнул: – Ваша богиня, это вам сообщила? Что ж, в этом нет тайны.
Я неопределенно качнула головой. Не объяснять же ему, каким именно образом я это узнала.
– И обращаются они в койотов?
– Точно так, – вновь кивнул мужчина, – У нас есть те, что не наделены второй ипостасью, но их, все же, меньшинство.
– Среди ваших воинов завелся волк. И когда я говорю волк, я говорю о крупном матером сером, а не о чуть переросшем койоте.
– И кто он?
Я загадочно улыбнулась: – Тот, кому вы, несомненно, доверяете.
Мужчина помрачнел.
– Волки – наши злейшие враги на протяжении уже не одной сотни лет. Они заняли самые богатые земли, оставив нам эти полупустые высохшие степи да проклятый Край Моря, и теперь ты, женщина, говоришь, что один из них – живет среди моих людей?
– Именно, – кивнула я, ничуть не сочувствуя беде кочевников.
– Так говори, кто он, – потребовал мужчина.
– Я бы выпила чая, – сообщила я, хитро улыбаясь. В самом деле, чая ничуть не хотелось, но природное любопытство просто требовало взглянуть на правителя Соленых Степей истинным зрением, а я не намеревалась ему противостоять.
Мужчина хмыкнул и, поднявшись со своего места, обратился к очагу, на котором, отдавая ароматными травами, кипел чан. Я тут же выудила из рукава припрятанный камень, поднесла его к лицу, и глянула на мужчину. Увиденное, заставило меня мигом похолодеть и растерять всякое спокойствие и непринужденность. Передо мной, обернувшись спиной, стоял все тот же человек, вот только его, довольно крупный, с заметной сединой койот, представлял собой полуразложившийся труп, с местами облезшей до костей плотью, и шкурой свалявшейся в гниющие комья. Теперь – то природа жуткого запаха мне стала вполне ясна, не ясно было лишь одно, почему после смерти сущности остался жив человек. Смелости дождаться, когда разлагающееся существо обернется, у меня не хватило. Я спрятала камень в рукав, и уставилась на свои мелко подрагивающие пальцы, пытаясь хоть как-то успокоить участившееся сердцебиение. Все мысли в голове заместила одна единственная: «Что делать теперь?».
– Так кто же волк? – чашка с ароматным отваром коснулась стола прямо напротив меня.
Я дернулась, наверно слишком резко, но все же смогла взять себя в руки, и с натянутой улыбкой выдавить: – Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, так люди говорят. Я покажу вам предателя, но только завтра утром. Мне еще нужно провести один обряд.
Вполне обычный на вид мужчина, без каких-либо признаков гниения на вполне живой плоти, несколько раз обернул чашу в руках, и задумчиво кивнул.
– Хорошо. Пусть будет так.
Я тихонечко выдохнула, одним махом допила обжигающий отвар и подскочила на ноги: – Позвольте покинуть вас. Ритуал требует концентрации и подготовки.
Вождь благосклонно махнул рукой, и я, почти бегом выскочила на двор.
Даже мое дилетантское иномирянское понимание ситуации вполне ясно говорило «разлагающаяся ипостась – явно знак не из хороших».
На свежем воздухе в голове немного прояснилось, так что я успела быстро обдумать сложившееся положение, и принять единственное, казалось бы, верное в такой ситуации решение: забиться куда-нибудь в уединенное место и вызвать чертову богиню, втравившую меня в эту историю. Правда, с уединением сразу же возникли проблемы. Отойдя на несколько сот метров от палатки вождя, я убедилась в том, что остаться одной в самом сердце поселения кочевников – просто невозможно. Каждую минуту за мной следил, по меньшей мере, десяток глаз. Опасливо косились на меня женщины, пряча за спины детей, мужчины непременно провожали долгим взглядом, а сзади вилась пара воинов, не приближавшаяся, но и не отстававшая ни на шаг. Поплутав еще немного между палаток, я окончательно погрузилась в мрачные мысли. Последняя из которых, мне особенно не понравилась: «что если Лиэлит знала насчет разлагающейся сущности вождя кочевников, и прислала меня как раз ради того, чтобы я не дала убить этого живого мертвеца?». Безобидных объяснений такому раскладу у меня не нашлось. Мне не было известно и одной истории, в которой ходячие мертвецы оказывались бы милыми существами, стремящимися помогать всему живому. Зато историй с реками крови и морями зомби в моем мире хватало. Вызывать богиню как-то сразу расхотелось. Я дала еще один круг, по лагерю, и решительно повернула к палатке шаманки. Если до этого, моим заданием было предотвратить пророчество, то теперь его исполнение мне полагалось, по всей видимости, организовать.
До места назначения оставалось с два десятка метров, когда мне на встречу вывернул тот самый парень, которому, по всей видимости, полагалось исполнить главную роль в этом представлении. Г’ярт, и до этого не отличавшийся дружелюбием, сейчас, казалось, метал молнии из глаз. Почерневшее от гнева лицо, плотно сжатые в узкую линию губы, движения, резкие и отрывистые, выдавали его душевное смятение. Увидев меня, он невольно остановился, всматриваясь в мои черты, словно хотел в них что-то разглядеть. Я нагнала его в считанные секунды, не думая ни секунды, ухватила за предплечье, чуть повыше локтя, притянула к себе очень-очень близко, и четко выдохнула в ухо: «Я кое-что знаю о тебе, волчара!». Эффект от моих слов получился даже сильнее, чем я предполагала. Парень не просто замер – перестал дышать. Я отступила, с интересом наблюдая за изменениями в его лице. Он побледнел. Даже на смуглой коже это было прекрасно заметно. Взгляд темных глаз остановился, став совершенно стеклянным. Мне кажется, я даже слышала, как в его черепной коробке мечутся и сталкиваются шальные мысли. А может, это в моих висках стучит кровь? Одно я знаю наверняка – сейчас он очень жалеет, что не убил меня еще там, по дороге на Край Моря. Я чуть опустила взгляд, обнаружив, что пальцы его руки судорожно, до белых костяшек, сжали остов клинка.
– Идем, мне есть что с тобой обсудить, – я ухватила парня за руку, от греха подальше отцепив окостеневшие от напряжения пальцы от меча и потянула в сторону, – Где твоя палатка? Чем меньше свидетелей будет у этого разговора, тем лучше для нас обоих, – громко шептала я ему на ухо.
Мужчина чуть пришел в себя, и, изменив направление, повел меня между рядов шатров. Я мельком осматривала те палатки, которые мы практически пробегали, даже не успевая удивляться тому, насколько они одинаковые. В прочем, и эта палатка оказалась расположена не так далеко от шатра вождя, который мы обошли по огромному кругу, будто боялись, что его хозяин прочтет мысли одного из нас. Г’ярт остановился, как-то по-особенному присвистнул и быстро приказал появившимся стражникам отойти от палатки на два десятка метров и никого не подпускать ближе. Затем буквально втолкнул меня внутрь, и, зайдя сам, плотно задернул полог.
Я быстро заморгала, пытаясь привыкнуть к очередной смене освещения.
– Говори! – прорычал мужчина, ткнув мне в спину чем-то холодным и, наверняка, острым.
– Убьешь меня, и твой господин сразу догадается, кто у вас в лагере тот самый «волк».
Клинок чуть усилил нажим, и в следующую секунду исчез.
– Правильное решение, – одобрила я, машинально потирая то место, где мгновение назад было острие.
– Я не собираюсь убивать Ва-Эхтар-Дана, твое пророчество ложь, как и твоя Богиня.
– Как раз это я и собиралась с тобой обсудить, – усмехнулась я, разводя руками, – Вследствие последних открывшихся мне обстоятельств, пророчество должно свершиться.
– Что ты такое говоришь, Вещунья!? – зашипел парень не хуже змеи, – Только за одни эти слова я должен был бы отделить твою мерзкую голову от тела.
– Спокойно, отделитель, – фыркнула я, наблюдая как кочевник, не опуская клинка, стал медленно обступать меня справа, – Еще успеешь голову отсечь. Если, конечно, после того, что я тебе расскажу, посчитаешь нужным.
Конечно, мои слова его ничуть не успокоили, скорее, наоборот насторожили еще больше, но он хотя бы замер на месте.
– Я не особо разбираюсь в том, что вы за раса, и сколько у вас видов, но то, что ты отличаешься от основной массы этого вашего племени – это факт.
– Мы называется эрехесс-а-Дан, и мы не племя.
– Не суть, – отмахнулась я, – Я видела ваши сущности. Часть – мелкие степные волчки, вроде койотов. Другие – обычные люди. Мне, в общем-то, плевать на ваши внутренние разборки, и почему твое племя терпеть не может волков. Я здесь совсем для другого дела. И, честно сказать, сложись обстоятельства иначе – с большим удовольствием сдала бы тебя вождю... Но я имела неосторожность взглянуть и на его сущность тоже. Как давно ты видел сущность вашего вождя, Г’ярт?
– Ва-Эхтар-Дан, не вождь! Он правитель Соленых Степей, – я скривилась, всем своим видом пытаясь передать: «чхала я на ваши заморочки», – И сущности мы видим только тогда, когда их обладатель принимает вторую ипостась, – чуть спокойнее добавил он.
– Спрошу по-другому, как давно... «правитель Соленых Степей» принимал вторую ипостась у тебя на глазах?
– В последний раз на Великой охоте, около четырех лун тому назад.
– Значит давно, – задумчиво кивнула я, – Тогда скажи мне, что ты знаешь о мертвой ипостаси у живого человека?
– Что за глупости, Вещунья, такого не может быть, – фыркнул парень, от негодования резко вогнав клинок в ножны. Сталь тренькнула так звонко, что я невольно содрогнулась – Ипостась, это не просто способность превращаться в животное. У нас, эрехессов, не важно, к какому клану мы принадлежим, – это и есть воплощенная душа. А даже дети знают, что тело без души жить не может.
– Видимо, мне придется тебя разочаровать – может. Я видела полуразложившуюся ипостась вашего Ва-Эхтар-Дан. Видела своими глазами, и если ты способен мне поверить хотя бы немного, она была мертва, настолько, что я видела ее изгнившую плоть.
– Шаххар! Этого не может быть. (*Ересь, в значении не богохульства, а скорее полной небылицы)
Я лишь изогнула брови, всем своим видом говоря «да-да, именно так оно и было, но тебе нужно с этим свыкнуться». Парень и впрямь воспринял мои слова тяжело. Не найдя в моем взгляде и намека на обратное, он заметался по палатке из стороны в сторону, без видимой цели. Затем кинулся к топчану, извлек из-под него ларец и, наскоро откинув крышку, достал с бархатной ткани глиняную табличку, мелко исписанную непонятными значками. Вцепившись в эту вещицу нечеловеческой хваткой, он замер на несколько минут, приклеившись взглядом к письменам. Я чуть постояла, ожидая от него хоть какого-то ответа, но когда его не последовало и через несколько минут, встала у парня за спиной, через руку заглядывая в текст. Каракули иероглифов были плохо различимы: истертая временем, надломанная по углам, расчерченная глубокой тещиной почти посередине а затем кое-как склеенная смолой, табличка видела наверняка не одно поколение кочевников. Глаза едва стали привыкать к странному тексту, на совершенно непонятном языке, как воин, наконец, отмер, резко развернувшись ко мне лицом. Табличка была быстро прижата к груди, дабы я никаким образом не могла в нее заглянуть.
– Я не верю тебе, Вещунья, но если то, что ты сказала, окажется правдой, нам всем не поздоровится. И если честно, то уж лучше бы ты сейчас лгала.
– К сожалению, я не лгу, – мрачно скривилась я, – Может, просветишь, что такого страшного ты там вычитал?
– Этот сакральный текст достался мне от матери. И в нем говорится о демонах, которые когда-то давно попали в мир Эсос, из мира Мертвых душ. У нашего народа этих тварей называют «баргулами». Это старая сказка, которой на ночь пугают непослушных детей. Никогда и никто не видел баргула, Вещунья. Потому что ели бы они существовали на самом деле – нас бы уже давно не было. Все что здесь написано, мало похоже на правду.
– И все же, ты хранишь эту вещицу, – хмыкнула я.
– Моя мать, как и Трия, была шаманкой в нашем клане. Она оставила этот текст мне, повелев беречь его до самой смерти и после нее. Я не нарушу завет. Это мой долг перед всеми предками, да хранит Степь их Имена.
– В каждой сказке есть доля сказки, – многозначительно протянула я, – Что же эти ваши «баргулы» и в самом деле живые мертвецы?
– Не мертвецы. Они создания тьмы, такие же древние, как боги. Своим ядом они пропитывают душу человека, и когда та истлевает до конца, завладевают его телом. Они вселяются в кого угодно, и распространяются как эпидемия пенной чахотки. Стоит лишь одному пройти полный круг превращения, и дальше никто уже не спасется. Согласно тексту, на заре веков, клан эрехесс-а-Фер богами был уничтожен до последнего старика и младенца, ради того, чтобы их остановить. Тогда, людей сожгли заживо, а то место, огородили двенадцатью семиаршинными столбами, запретив всему живому когда-либо ступать на ту землю.
– Как-то мрачновато, – протянула я, – А это точно баргул?
– Ты у меня спрашиваешь, Вещунья? – как-то нездорово хохотнул парень, – Тебе виднее, что ты увидела на дне своей колдовской чаши.
– Не чаши. У меня про это дело камешек особый припасен, – хмыкнула я, – Если не веришь мне, то своим-то глазам ты должен доверять?
– О чем ты толкуешь?
– Я могу показать тебе то, что видела сама, – усмехнулась я, – Всего-то нужно – набраться смелости да взглянуть сквозь камень.
– Доверия слова твои мне не внушают, Вещунья. Мне нужно подумать.
– Думай, но не затягивай. Новолуние близко, – пожала я плечами, едва сохраняя внешнее спокойствие, для чего пришлось хорошенечко впиться ногтями себе в руку, – Я буду ждать твоего ответа до первой звезды. Потом – пеняй на себя. И помни, я знаю твой маленький секретик, волчара. Подумай, стала бы я о нем молчать за просто так?
Оставив парня размышлять над сказанным, я вышла из палатки, и помахав рукой поджидавшей меня страже, мило улыбнулась:
– Можете проводить меня к Трие, раз уж вы здесь.
Сопровождение со всеми почестями выглядело даже забавно. В течение недолгой прогулки мне удалось кое-как перевести дыхание и даже немного успокоиться. Я даже как-то смогла убедить себя в том, что смирилась со своим незавидным положением. Что уже теперь поделать, если я и приняла не самое верное решение, мне теперь остается только следовать ему, да уповать на милость судьбы – местным богам доверия все равно нет.
Медленно тянулись часы, занятые лишь питьем чая и поглядыванием на медленно темнеющую щелку в тканях, закрывавших вход в палатку. К моему несчастью я относилась к той породе людей, что лучше бы догоняли, чем ждали, поэтому совершенно незанятые ничем часы были поистине невыносимы. Наконец, за пологом небо окончательно окрасилось густым фиолетом. Я одним резким рывком поднялась с подушек и вышла из палатки, в тягучем предвкушении чего-то, что вот-вот должно случиться. Г’ярт появился спустя несколько минут, в сопровождении пятерки крупных воинов в полном боевом облачении. Мрачно осмотрев приближающийся отряд, я лишь поджала губы и чуть отступила – я просчиталась. Что делать дальше, бежать? И как далеко я уйду? По степи, от кочевников, которые сызмала обучены скакать по степям верхом? Глупая идея. Позвать Лиэлит?
Додумать я не успела. Мужчины настигли меня в считанные секунды, ловко скрутили, и крайне предусмотрительно затолкав в рот кляп, швырнули к ногам своего главаря. Я хорошенечко проехалась лицом по плотной чуть подмерзшей земле. Щека засаднила и как-то подозрительно потеплела. Но, пожалуй, это была лишь меньшая из ожидавших меня бед.
– Обыщите ее, все что найдете – мне, – приказал Г’ярт.
Его команду незамедлительно выполнили, даже не поднимая меня с земли. Брать у меня, по сути, было нечего. Кочевники разве что выдрали заколку из волос, да сорвали наручи, под которыми я так и держала камень. Все добытое перекочевало, к Г’ярту, который лишь негромко хмыкнул. Я еще немного полежала, уткнувшись лицом в землю, когда по команде меня подняли, на этот раз, лицом вверх, ухватив за веревки связывавшие руки и ноги.
– Тащите ее к Ва-Эхтар-Дан, пусть он решает, что с ней делать.
Я тихонечко заскулила, от напряжения в мышцах, не приспособленных к такому обращению. Получилось достаточно жалобно, чтобы вызвать у воинов смешки.
– Вещунья, а такой исход предсказать не смогла, – мерзко заржал один.
– Ну, может, хоть как ее казнят – угадает, – поддакнул второй.
Угадывать не хотелось. Мозг, отчаянно зашуршал, продумывая варианты спасения, один отчаяннее и бесполезнее другого. Боль в вывернутых руках стала почти невыносима, и я уставилась в небо, изогнувшись в совершенно неестественной позе, пытаясь хоть как-то сместить давление.
Обведя едва осознанным взглядом небосвод, я едва не завыла в голос. Я просчиталась дважды. В этом мире лунный цикл короче – и новолуние уже наступило. Сегодня последний день, отведенный на исполнение пророчества.
И без того паскудная ситуация усугубилась в разы, но немного отвлекла меня от грозящей печальной участи. Мелкое злорадство по поводу судеб кочевников, едва ли могло компенсировать животный страх за свою собственную, но хоть как-то скрашивало общую безрадостную картину.
Бросать меня на пол начало превращаться у кочевников в какую-то дурную традицию. На этот раз меня буквально зашвырнули в шатер правителя Соленых Степей, вслед за вошедшим Г’яртом. Больше порога шатра никто не переступил. Я, хорошенько ударившись спиной и головой, попыталась втянуть воздух, и едва не задохнулась от удушающего смрада, ставшего за эти несколько часов почти невыносимым.
– Это еще что? – строго вопросил правитель, нависнув над моим телом.
– Ты впустил в наш дом грязную лисицу, Отец. Прикинувшись вещуньей, она обвела тебя вокруг пальца, и думала укусить, пока ты утратил бдительность.
– Откуда тебе знать? Или сам подался в вещуны?
– Она пришла сегодня ко мне, предложила помочь... занять твое место. Она распространяла мерзкий слух, будто бы ты, Отец, – баргул. Не знаю, скольким воинам она уже успела влить в уши свой яд.
Я округлила зала. Отец? Помочь занять место? Да, Лера, с таким везеньем нужно было сразу в море топиться, это хотя бы не так больно.
– И ты отказал ей? Глупый щенок... – протянул мужчина, – А ведь она могла дать тебе неплохой шанс... Ты всегда был слишком преданный. В таких делах, преданность – это слабость. Однажды ты это поймешь. Но сейчас я тебе ее прощаю.
– Отец! – Г’ярт ударил сомкнутой в кулак пятерней себя в грудь.
– А теперь скажи, что ты предлагаешь с ней сделать?
– Сжечь. Как и положено поступать с лже-вещунами и предателями.
– Значит, так и поступим, – кивнул мужчина, – Ступай, распорядись, чтобы сложили костер.
Парень быстро развернулся, сделал несколько шагов к выходу и замер:
– Совсем забыл! При ней был камень, говорит, волшебный, – Г’ярт вынул из кармана бледный изумруд и прокрутил между пальцев, – Что за стекляшка? Он же даже на изумруд не похож, – хмыкнул он.
Я скосила глаза на Ва-Эхтар-Дан, который напряженный, словно натянутая тетива, замер, не дыша. Секунда, еще одна. Я едва успела откатиться в сторону, приложив поистине нечеловеческое усилие, когда вождь, в один миг обратился тем самым крупным полуразложившимся койотом и кинулся на своего сына, метя в горло.
Парень, оказался на диво проворен, вовремя отскочив в сторону, чтобы в следующее мгновение тоже обратиться в крупного волка. Лежать между двумя разъяренными существами оказалось, пожалуй, еще страшнее, чем осознавать то, что меня собираются сжечь. В ушах загудела кровь, и я попыталась откатиться в сторону. Получилось из ряда вон плохо. Пасть с виднеющимися сквозь облезшую плоть костями клацнула в опасной близости от моего уха:
– Не дергайся, девчонка, и проживешь чуть дольше.
Что остается делать, когда поступает такое ценное предложение? Конечно, попытаться сбежать! Что я и сделала, на этот раз, каким-то чудом, вполне удачно закатившись под топчан одним хорошим рывком. Дальнейший разворот схватки я наблюдала под довольно странным, и крайне неудобным углом. В основном следя за перемещением лап по полу. За кого болеть – я так и не определились, с одинаковым содроганием ожидая, когда же победитель примется за меня.
Долго ждать мне не пришлось, кости захрустели, жутким звуком ознаменовав завершение поединка, и вот, уже бесформенная туша разлагающихся костей и плоти повалилась на пол, ощерив разинутую пасть прямо на меня. Уверена, это звук я запомню надолго, видимо даже до конца своей жизни, ведь она обещает быть короткой.
Я с унынием отметила, что таки помогла пророчеству сбыться, и задвинулась еще чуть подальше – раздумывая над тем, как же новоиспеченный вождь (если, конечно, в этой глуши наследуют по праву крови), будет вытаскивать мою тушку из-под топчана.
«Лишь бы мечом прямо так не пырнул...» – подумала я.
Волчьи лапы вновь превратились в обычные голые человеческие ноги. Прошло еще с минуту, пока мой предполагаемый душегуб, напрочь позабыв обо мне, оделся, обулся, отшвырнул носком сапога быстро истлевающие останки, и что-то неразборчиво пробормотав, плюхнулся на живот. Вытаскивание моей сопротивляющейся тушки из-под топчана, оказалось не такой простой затеей, и парню пришлось изрядно попыхтеть. Я, кажется, цеплялась за подстеленный ковер даже кожей. Помогло это не особо, но и неудобств парню доставило не мало. Он справился. Тяжело выдохнул, и вытянул короткий клинок. Тут уж я на всякий случай закрыла глаза и помолилась. Не знаю кому – но сделала это вполне исправно. К моему изумлению убивать меня не спешили. Парень сопел, что-то отрывисто вздыхал, и я даже с любопытством приоткрыла один глаз, наблюдая за его мытарствами.
– «Чего он трясется? Еще с первого раза в сердце не попадет!» – Забеспокоилась я, с опаской уже двумя глазами глядя на изрядно дрожащий клинок. Определенно, такой способ умерщвления я приняла за гуманное благо, ведь гореть заживо – удовольствие наверняка ниже среднего.
Наконец волк взял себя в руки, сдвинул брови и, сжав зубы, крепче стиснул клинок, заставив тот не трястись из стороны в сторону. Я снова закрыла глаза.
«Так, он вроде больше не трясется, теперь, как бы самой не трястись, чтоб убил с первого раза?»
Я вдохнула и замерла, в ужасе не сразу поняв, что именно произошло. Мои руки, а затем и ноги освободили, аккуратно распутали, затем вынули изо рта кляп... и больше ничего!
Я полежала еще немного, прикидываясь полумертвой, и таки открыла глаза, не разглядев сразу парня, который в странной позе скорчился на полу, в нескольких метрах от меня. В задумчивости посидев еще с минуту, я поднялась на ноги, не спеша растерла алые следы от веревок на руках, ощупала явно потерявшее товарный вид лицо, сделала пару шагов – ноги затекли и почти не гнулись, но парень так и не шелохнулся.
«Что это с ним?»
Я подошла к кочевнику, в скрюченной позе распластавшемуся по полу так, чтобы лицом уткнуться в ковер, и при этом усидеть на пятках.
– Эй? Ты живой? – с опаской спросила я, раздумывая, а не потыкать ли его ногой?
Парень украдкой выдохнул, и тут же попытался замереть. Значит – живой. Тогда что он делает?
Я огляделась по сторонам. Останки койота разлагались на глазах, источая такой невыносимый смрад так, что глаза начали невольно слезиться. Ковер был исполосован следами от когтей, а часть мебели разгромлена, но во всем этом месиве из щепок, обрывков ткани, клоков шерсти и костей не наблюдалось одного – моего честно-добытого камешка! Кочевник продолжал вести себя предельно странно, замерев, в явно неудобной позе.
– Прошу простить меня за вторжение, Ва-Эхтар-Дан... – Трия проникла под полог необычайно прытко для скрюченной старушки, и замерла, в немом ужасе приоткрыв рот, вслед за ней еще один любопытствующий страж успел сунуть голову внутрь и так же замереть в остолбенении.
Я замерла, не зная куда броситься. Толком запаниковать даже и не успела.
– На колени, – рявкнул хорошо поставленный властный голос, и я едва не послушалась приказа, вовремя сориентировавшись, что он адресован вовсе не мне, и исходит от Г’ярта, все так же полулежащего на полу.
К моему изумлению, кочевники ни секунды не мешкая пали ниц, мигом заняв точно такую же позу, что и их новый вождь.
– И что это вы делаете? – заинтересованно осведомилась я, осматривая получившуюся картину с нескрываемым изумлением. Этот странный мирок все больше меня удивлял, и вовсе не в приятную сторону. Во всяком случае, поведение его жителей было далеко от рационального и логически объяснимого.
– Преклоняемся перед Великой Жрицей, – как мне показалось, слегка озадаченно пояснил Г’ярт.
– Мне конечно безмерно приятно, но валяться в останках недавно убитого баргула, это как-то... – я невольно замолчала, подбирая подходящее слово.
Шаманка невольно вздрогнула, от упоминания необычной нечисти и ее останков, но с места не сдвинулась.
– Ладно, объясню понятным языком, – почуяла я неожиданный прилив наглости. Патовая, казалось, ситуация, неожиданно повернулась ко мне своими самыми привлекательными частями, и я намеревалась этим воспользоваться, пока кочевники не одумались, и таки не сожгли меня на костре, от греха подальше – Поднимайтесь, хватит грязь лицом по полу елозить.
К пущему моему удивлению, пожелание было исполнено практически моментально. Все трое поднялись. Страж, цветом лица сравнявшийся с бледно-серой стенкой шатра, как-то уж очень затравленно озираясь, попытался задом отступить за полог, но ненароком встретился со мной глазами, странно, по щенячьи, взвизгнул и обратился, трусящимся как осиновый лист, койотом. Остальные, к счастью, замерли, странных маневров не производя, только дышать старались как-то уж больно редко, да мне в глаза не смотрели.
Я перевела дыхание. Страх медленно отступал на второй план, давая место клокочущей ярости: меня только что чуть было не сожгли! И главное, попрепятствовало этому лишь удачное стечение обстоятельств, да видимо какие-то местные суеверия, о которых я ни сном, ни духом! И влезла ведь я во все это по своей доброй воле, как говорится «в здравом уме и твердой памяти»... Правда, в здравости первого, пожалуй, настало время усомниться...
Я снова глянула на Г’ярта. Самобичевание никогда у меня не бывало долгим, в нем я сильна не была. Зато виновники моих душевных страданий, как правило, получали сполна...
– Кажется, кто-то собирался сжечь меня «как и положено поступать с лже-вещунами»? И что же, передумал? – ядовито осведомилась я, сузив глаза, благо, именно это выражение лица у меня всегда выходило особенно удачно.
Судя по посеревшему цвету лиц обоих моих собеседников, я все же слегка перестаралась с шипящими нотками, но в целом эффект произведен был верный. Благо, в обморок никто не упал. Г’ярт тяжело сглотнул, будто проталкивая вставший в горле ком, и медленно склонил голову.
