Текст книги "Потерянный король"

Автор книги: Веда Талагаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

ЧЕРНОЕ ОЖЕРЕЛЬЕ

 Она вдруг очнулась в полной темноте. Стены и потолок комнаты терялись во мраке. Понятно было лишь, что комната эта по размерам очень велика. Она догадалась, что сей сумрачный и холодный чертог находится глубоко под землей. Понять, как она оказалась здесь было невозможно. Происходящее выглядело сном, но боль и усталость во всем теле, за несколько лет отвыкшем от жизни, давали понять, что это правда. Она сидела на чем-то гладком и шуршащем, словно змеиная кожа. Когда глаза немного привыкли к темноте, стало видно, что это покрывало из черного бархата, которым застелено ее ложе – высокая и узкая кушетка с изогнутыми подлокотниками. Она провела по бархату ладонью, и он отозвался холодной твердью. Кушетка была вырезана из камня. Она села и огляделась. Стоило ей пошевелиться, как во тьме один за другим зажглись тусклые огни. Тут и там загорелись черные свечи в каменных шандалах, и из темноты выплыли смутные очертания зала с низким потолком. Она разглядела: то был не зал, а скорее пещера, вырубленная в толще горной породы.

– Как ты чувствуешь себя, госпожа Ульгит из замка Тор? – спросил рядом незнакомый голос.

В изножье кушетки она увидела силуэт незнакомца с длинными волосами. Он сидел на краю кушетки, скрестив руки на груди, и она почувствовала, как его глаза во тьме пристально следят за нею.

– Ужасно. Все болит, – растерянно сказала она, проведя рукою по лбу.

– Это пройдет, – вкрадчиво молвил незнакомец, – Должно быть, ты голодна?

– Да, – согласилась она, но тут же встревожилась, – Но где я?

– Ты в горах Занбаргард, – объяснил незнакомец, – Вернее под ними. В замке герцога Маранорка.

– В замке гоблина? – ужаснулась она, – Почему? Я пленница?

– Нет, – она почувствовала, как незнакомец улыбнулся в темноте, – Ты моя гостья.

– Это вы освободили меня из шара, вы расколдовали, – догадалась она, – Но почему?

– Потому что ты нужна мне, – со все той же ласковой вкрадчивостью сказал незнакомец, – Ты задаешь слишком много вопросов, но на каждый из них ты узнаешь ответ в свое время. Не волнуйся, Ульгит, дочь Каспиэна, отдыхай покуда. Вот и твоя трапеза.

Незнакомец встал с кушетки и протянул руку, указывая вглубь зала. Там, под аркой входа, показались две низкорослые и уродливые прислужницы. Они несли серебряный поднос со всякой снедью. То были гоблинки. Она поежилась и подтянула колени к подбородку, обхватив их руками.

– Не пугайся, – усмехнулся незнакомец, – Еда не отравлена и вполне пригодна в пищу.

Он был высок ростом и худощав. Одежды его были мрачны, как ночь, но отличались богатой отделкой. Когда незнакомец произнес последнюю фразу, то повернул голову, и черные свечи на миг осветили его лицо тусклым синеватым огнем. Встретившись с ним взглядом, она отшатнулась. Невероятная догадка озарила ее сознание.

– Вы..., – голос ее прервался, и она не договорила.

– Да, – незнакомец усмехнулся, в его усмешке прозвучал вызов.

Она покачала головой, стараясь осознать, увиденное.

– Но это невозможно!

Ледяная, надменная улыбка изогнула губы незнакомца.

– Ну, почему же? Все возможно на пути из света во тьму и обратно, – сказал он.

Ауриния попробовала сделать шаг и едва не упала, зацепившись каблуком туфли. У ног служанки раскинулись волны кружев, водопады шелка, моря парчи и бархата.

– Может, вот это? – сказала она, небрежно приподняв ногой край зеленого шелкового платья, за которое задел ее каблук.

В голосе девушки слышалась усталость, вся ее бережливость и трепетное отношение к царским одеяниям давно сошли на нет. В этом не было ничего удивительного: примерка нарядов продолжалась уже третий час и грозила затянуться до глубокой ночи, а царица все никак не могла выбрать. Завтра утром она должна была принять в Тронном зале послов короля Фракнорка и уговорить их дать Элиа Рассказчику отсрочку в поисках Гвендаля и "Мудрости гоблинов". В этот нелегкий момент царица хотела выглядеть таким образом, чтобы всем своим видом произвести на послов благоприятное впечатление и задобрить Гвеанорка с горы Гвеанар. Как показал осмотр монаршего гардероба, целиком и полностью лежащего на полу туалетной комнаты, ни одно платье для столь важной миссии не годилось.

– Нет, это не то, – поглядев на зеленый шелк, вздохнула царица, – Гоблины не любят цвета травы. Они так же не любят цвет неба, воды или облаков. Они вообще не испытывают любви ни к чему в природе, что радует глаз! – царица в изнеможении опустилась на пол среди вороха платьев и подняла глаза к потолку, – Агенор! Что мне делать?

– А что вообще вы собираетесь делать во время приема послов?

– Знамо что, – бархатно-темные брови царицы изогнулись и сошлись над переносицей, придав ее лицу страдальческое выражение, – унижаться перед гоблинами! Выпрашивать хоть немного времени, чтобы предотвратить войну!

– Тогда вы должны знать, что понравится Гвеанорку с горы Гвеанар. Ему и другим гоблинам без сомнения будет приятно, что сама царица чародеев на глазах у своих подданных будет умолять их о снисхождении. Такая важная особа будет перед ними, как вы сами сказали, унижаться.

– Ну, конечно! – взгляд царицы прояснился, в нем вспыхнула догадка, – Я должна выглядеть, как важная особа. Ауриния, мне нужно парадное платье и накидка из золотой парчи! И побольше побрякушек! Ты гений, Агенор.

– Тогда послушайте моего совета: не торопитесь с замужеством.

– Опять замужество. До того ли мне теперь? – царица вскочила на ноги и оглядела разбросанные по полу платья, – Где оно? И где мои драгоценности?

Она потянулась за бронзовым колокольчиком, стоявшим на туалетном столике, но Ауриния остановила ее.

– Сейчас все будет, – с церемонной важностью объявила Ауриния, отвесила царице низкий поклон, потом звонко хлопнула в ладоши и завопила так пронзительно, что задрожали стекла в окнах, – Анна, Клара, Лилиана! Найти, почистить и отгладить золотое церемониальное платье! Чтоб к утру было готово! Внести сюда украшения ее величества! Где скипетр и посох? Доставить быстро!

Когда ее голос стих, оконные стекла и стеклянные дверцы в шкафах еще какое-то время вибрировали. Царица, зажмурившая глаза, осторожно открыла их и перевела дух.

– Спасибо, Ауриния, – негромко сказала она, – Спасибо, Агенор. Теперь не смотри, я переоденусь.

– Увидимся в Тронном зале.

На протяжении всей беседы, сопровождавшейся поиском нужного платья, Верховного Чародея в гардеробной не было. В комнате находился лишь его голос, говоривший с царицей. Сам наставник ильраанских царей сидел в своем кабинете на высоком стуле, склонясь над треножником из бронзы. На треножнике над огнем бурлил, источая душистые травяные пары, глубокий медный котел. В котле, точно в круглом окошке была видна царицына гардеробная со всей обстановкой, ворох платьев на полу, Ауриния, выбившаяся из сил от перебирания нарядов, и сама царица. Когда дверь в комнату распахнулась, и на грозный зов Ауринии сбежались другие служанки, Агенор улыбнулся и провел ладонью над котлом. Вода в котле помутнела и окуталась паром. Чародей поднялся со стула и подошел к окну. Оно выходило в один из внутренних дворов царского дворца. Из него были видны высокие дворцовые башни и флюгера в виде драконов на их верхушках. Вечерело, небеса гасли и темнели. На сложенные в мозаичный узор плиты двора сверху падал легкий снег. В воздухе над двором покачивались круглые бумажные фонари, развешенные в два ряда. Чародей-фонарщик с помощью волшебной палочки опускал их один за другим и зажигал в них свет. Затеплившись ярким оранжевым светом, фонари плавно поднимались вверх и опять повисали в воздухе, слегка покачиваясь на ветру. Ненадолго забыв о хлопотах и неприятностях, Агенор любовался этой картиной с задумчивой улыбкой. Он даже не заметил, как от сильного дуновения ветра всколыхнулись свечи в канделябрах и огонь в камине. Как закачались круглые медальоны амулетов, подвешенных на шнурках над диваном в углу комнаты. Но прозвучавший в тишине голос вывел Верховного Чародея из задумчивости.

– Агенор, Верховный Чародей Ильраанских царей! Мой старый друг! Откликнись на зов! – отчетливо произнес голос, заставив чародея вздрогнуть.

Агенор обернулся и увидел, что вода в котле бурлит и кипит, норовя выплеснуться на пол.

– Кто здесь? – удивился он и подошел к треножнику.

Стоило Верховному Чародею склониться над котлом, пар рассеялся и в воде возникло изображение комнаты, походившей на кабинет другого чародея. Вернее чародейки. Хозяйка кабинета, госпожа Арла Кан стояла перед Агенором бледная и очень взволнованная.

– Вот и ты, наконец, Верховный Чародей, – увидев Агенора, произнесла она, – Как видишь, мне пришлось прибегнуть к зеркалу Алаоры, чтобы срочно увидеться с тобой. У меня дурные вести. Зеленый колдовской камень украден – это, во-первых. Скорей всего Гвендаль виновен в похищении "Мудрости гоблинов" – это, во-вторых. Ульвейг, наш новый преподаватель истории и теории волшебства, беседовал с ним во время его недавнего посещения Аструмы. Похоже, Гвендаль собирал сведения о древней книге гоблинов, прежде чем ее выкрасть. Хотя в это верится с трудом и, возможно, мы ошибаемся. Но так или иначе, Ульвейг сам тебе обо всем расскажет.

Из-за плеча чародейки выступил высокий черноволосый волшебник, одетый в темное.

Арла Кан провела ладонью рядом с зеркалом и обратила его в картину. Посмотрев на превращение из-за ее спины, Ульвейг отступил назад и осторожно присел на краешек стула рядом с письменным столом директора. Он еще помнил о волшебной палочке, спрятанной в рукаве, и испытывал робость перед грозным директором школы чародейства.

– Верховному Чародею придется нелегко после того, что мы ему рассказали, – заметил он.

– Ему предстоит решить, должен ли он сообщить обо всем царице, – кивнула Арла, и по ее лицу пробежала тень заботы и сочувствия.

– Должен ли? – удивился преподаватель истории и теории, – Вы думаете, он может утаить пропажу колдовского камня от правительницы Страны Чародеев?

– У нее хватает забот и без камня. Гоблины Пана грозят войной, – вздохнула Арла.

– Если не объявится Гвендаль Рено и не отдаст "Мудрость гоблинов", – понимающе кивнул Ульвейг, – А Гвендаля и книгу ищет Элиа Рассказчик, который всецело зависит от зеленого колдовского камня. По-моему, царице стоит знать об этом.

Он выдержал многозначительную паузу. Арла подняла на учителя истории взгляд, полный тревожных предчувствий.

– Ты думаешь, это начинается снова? – проговорила она, и голос ее дрогнул, – Темная магия пробудилась?

Ульвейг пожал плечами.

– Раньше я легко ответил бы на ваш вопрос, директор, – сказал он, – Темному магу легко распознать собрата. А человек может лишь догадываться. Я, как человек, лишенный волшебства, теперь в силах распознать лишь очевидные события. Пока для меня очевидно лишь то, что вы не выдали меня Агенору. И я благодарен вам. Вашими стараниями Верховный Чародей говорил со мной и не узнал меня.

Арла пожала плечами в свою очередь.

– Защитные чары – моя магическая специализация, – сказала она с улыбкой, полной не веселья, а горечи, – Если бы они всегда так хорошо действовали!

Постоялый двор "Копыто единорога", куда направились Элиа и его спутники, был построен между двух холмов, в низине. Его почти до самых окон замело снегом. Но стоило путешественникам открыть дверь в общую комнату, из нее пахнуло теплом натопленной печи и запахами свежеприготовленного ужина, на радость Восточному Колдуну. Он громко сглотнул и устремился под гостеприимный кров постоялого двора, расталкивая всех остальных.

– Хозяин, вина и ужин! – крикнул он с порога, потирая озябшие руки, – И подбрось дровишек в огонь!

– Сейчас, сейчас, господин чародей!

В поздний зимний вечер "Копыто единорога" было почти пустым. Увидев большую компанию новых постояльцев, хозяин гостиницы, тучный смуглый армаисец, очень обрадовался, но, углядев гоблина, перепугался и изменил мнение о вновь прибывших.

– Нет, господа, так дело не пойдет, – замотал головой толстяк, уперев руки в бока, – Гоблинов не принимаем. Если он с вами, то ночуйте на улице.

– Да как ты смеешь, грубиян! – возмутился Юн, который уже настроился на сытную вечернюю трапезу, – Тебе оказана немалая честь: твою дыру посетил сам Великий Колдун Востока!

– Честь-то честь, – поклонился ему хозяин, – Да больно боязно впускать в дом нечисть.

– А ты не трусь, – презрительно фыркнул Ронф, вынул из уха серьгу с изумрудом и бросил ее на стол, – Ну, что, уже не так страшно?

Изумруд в серьге был с добрую фасолину, и у хозяина при виде него разгорелись глаза.

– Так что прикажете подать на ужин, ваше чародейство? – поклонившись Юну в пояс, спросил он.

Путники расположились в общей комнате, заняв три обеденных стола поближе к очагу. Пока Восточный Колдун, вальяжно развалившись в кресле у камина, заказывал всевозможные кушанья, Элиа достал из торбы письменные принадлежности, присел за стол рядом с Колдуном и написал письмо Генимар. Он свернул его, капнул на сгиб свечным воском, а Эзельгер запечатал его с помощью своего курьерского знака, приложив к воску львиную лапу.

– Готово, – сказал Элиа, полюбовавшись на когтистую печать, и подергал Колдуна за рукав, – Нам нужен голубь, чтобы доставить письмо.

– У меня есть кое-что получше, – Колдун досадливо вздохнул, когда его оторвали от столь милых его сердцу забот об ужине, взял у Элиа письмо и подошел с ним к двери, – Как же я не люблю совершать подвиги! Это так холодно и голодно!

Он открыл дверь, вгляделся в темноту зимней ночи, словно ища кого-то, потом громко свистнул. На его свист откуда ни возьмись прилетела большая серая сова и села ему на плечо. Юн вручил письмо сове, и она улетела.

– Ну, вот, теперь можно и покушать! – довольно объявил Восточный Колдун и вернулся к столу, за которым вместе с ним сидели Эзельгер и Элиа.

Все остальные за соседними столами тоже принялись за ужин. Элиа медленно прихлебывал картофельный суп и больше смотрел в темный квадрат окна, чем в тарелку; его мысли были, казалось, уже по ту сторону гор – в Парладоре. Евглен и Кадо ели с большим аппетитом, Нок громко чавкал от удовольствия. Ронф тоже жевал громко, но брезгливо морщился.

– Какая гадость эта человеческая еда! – проворчал он, ковыряя острием своего походного ножа в сковороде с жареной говядиной, – Все мясо прожарено. Ни одного сырого кусочка! Воображаю, что едят эти гадкие эльфы, к которым мы направляемся! Их жратва, поди, настоящий яд для гоблина.

Эзельгер, который совсем ничего не ел, казалось, тоже разделял неудовольствие и опасения гоблина. Его тревожное настроение не укрылось от глаз Восточного Колдуна.

– Я наложу на тебя защитные чары, – тихо проговорил Юн, положив руку на плечо эльфа, – Такие сильные, что никто тебя не распознает. По-хорошему, мне давно надо было это сделать. Единственное, о чем прошу тебя – сними то кольцо со змеей, которое у тебя на левой руке. Ты его и раньше носил, по нему тебя могут узнать.

Мнимый эльф показал ему ладонь, на пальцах которой ничего не было.

– Кольца больше нет, – сказал он, – Я его потерял.

– Вот жалость! – посочувствовал Колдун и жестом потребовал у хозяина подать ему еще эля, – Дорогое было?

– Не столько дорогое, сколько памятное, – ответил Эзельгер приглушенным голосом, подождал, пока хозяин поставит на стол кувшин с элем, и рассказал, – Этот перстень – фамильная драгоценность Бломовендских королей. Его носил Одельгар, мой дед, а потом Хильд, моя мать. Когда демоноборцы захватили город, кольцо попало к Эгине, одной из учениц Умадана. Черный король забрал у своей приспешницы кольцо. Он вернул его мне, надеясь скорее меня приручить.

– Значит, ты наследник Одельгара, короля демонов? – с трепетом в голосе спросил Колдун и бросил опасливый взгляд на соседние столы – не слышит ли кто.

– Только по женской линии, – покачал головой мнимый эльф, – Я сын его дочери и даже не принц, а только князь.

– Но кроме тебя ведь не осталось никого, – сказал Юн.

– Так и Бломовенда тоже нет, – заметил Эзельгер, его лицо приняло еще более мрачное выражение, – Знаешь, я не хочу вспоминать о тех днях. Я даже рад, что потерял кольцо.

– Еда гоблинов ужасна, – проговорила Ульгит и с отвращением отодвинула поднос с почти не тронутым ужином, – Овощи отдают плесенью, мясо совсем сырое. Вода хотя бы чистая?

Внимая ее возмущенным словам с усмешкой, Эверонт налил из кувшина воды в высокий кубок и подал чародейке.

– Хоть воду можно пить, – сделав осторожный глоток, сказала Ульгит, – Значит, множество событий случилось в Дивном Крае за время моего заточения в стеклянном шарике? Темную госпожу одолели и уничтожили, Кристалла Знания больше нет, царица хочет установить мир с темными народами.

– И прежних Великих Колдунов больше нет, – добавил Эверонт, – Сожалею о твоем отце, Западном Колдуне Каспиэне, госпожа.

– Папочку сгубила жадность, – Ульгит вздохнула не слишком огорченно и небрежно махнула рукой, – По-настоящему он никогда не служил ни добру, ни злу, ни волшебной науке. Лишь своему кошельку. Значит, Западной Колдуньей стала Арника? Меня это весьма забавляет. Как не стараются светлые чародеи, все возвращается на круги своя. Морвит из Гантагора, отец госпожи Колдуньи, давным-давно причастился темных тайн. Только врожденные расчетливость и хитрость удержали его от того, чтобы открыто примкнуть к Темной госпоже. Выкрутился ловкач! А теперь его доченька продолжит славные традиции темной магии Западных Колдунов. И вы ей в этом поможете, я правильно поняла?

– А ты, как я рассчитываю, поможешь мне, – вкрадчиво молвил Эверонт, и его глаза тускло блеснули в темноте, как холодное стекло, – С твоей помощью я скорее достигну того, что я задумал.

– А что вы задумали? Полагаю, ничего хорошего? – саркастически усмехнулась Ульгит и потянулась за кувшином, чтобы налить себе еще воды.

Эверонт сам наполнил кубок и с вежливым наклоном головы поднес его чародейке.

– Ты не ошиблась, – усмехнулся он, – Всего о моих замыслах не расскажешь сразу. Это долгий разговор. Но в двух словах: есть одно пророчество, очень древнее пророчество. Оно сулит небывалую силу темным народам и крах светлого мира. Я думаю, мне по силам стать во главе нового порядка. Осталось лишь сделать так, чтобы пророчество исполнилось.

– Так вы ждете, когда оно исполнится? – спросила Ульгит, допивая воду из кубка.

– Я достаточно ждал, – покачал головой Эверонт, – Нужный момент наступил. Почти все готово, надо только исполнить предсказанное.

– Исполнить? – в недоумении переспросила Ульгит.

Эверонт кивнул седовласой головой.

– Да, госпожа чародейка. Пророчество исполнится при определенных условиях. И я сделаю так, чтобы эти условия были соблюдены. Я не стану сидеть и ждать столетиями, когда все события, указанные в предсказании, совпадут. Я сам сделаю, чтобы они совпали. Я уже над этим работаю.

Слушая его, Ульгит издала вздох, полный изумления.

– Такой подход внове для меня, владыка Эверонт. Это весьма дерзко, и потому, возможно, сработает. Но чем же я могу помочь?

– Для исполнения пророчества мне нужен некто. Герой, который приведет темные народы к славе и величию, – усмехнулся Эверонт, – Ты поможешь мне его найти.

– Я? – Ульгит удивленно приподняла брови, – Вы недостаточно осведомлены о моих способностях. Как чародейка я нахожусь на довольно посредственном уровне волшебства. Возможно, вы слышали, что я наделена даром ясновидения. Да, это так, но он особого свойства. Я не предвижу событий и не могу отыскать исчезнувшего человека. Я не вижу вещих снов и не предсказываю беду. Все, что я могу это увидеть через стены или другие преграды, отыскать потерявшуюся в доме вещь или опознать кого-то под чужой личиной.

– Именно об этом я и говорю, – утвердительно кивнул Эверонт, – Тот, кто мне нужен скрывается от меня или же сам не знает об уготованной ему судьбе. Когда я найду его, ты его узнаешь.

– А-а, – понимающе прошептала Ульгит.

– С этим ты справишься, я думаю, – сказал Эверонт и поднялся с кресла, на котором сидел, – Ну что ж, я пойду, а ты покуда отдыхай.

Он медленно направился к выходу из зала. Ульгит сидела на кушетке и напряженно следила за ним глазами. У самых дверей Эверонт вдруг остановился.

– Госпожа Ульгит, – проговорил он, обернувшись, – ты не задала мне главного вопроса: почему я не спрашиваю твоего согласия?

Чародейка опустила глаза.

– Я так понимаю, его и не требуется, – криво улыбнувшись, молвила она, – Я в твоей власти, и совсем не важно, дам ли я согласие или нет.

– Ну почему же? Это важно, – с ласковой вкрадчивостью возразил Эверонт, – Я надеюсь, что ты дашь согласие помогать мне. Иначе мне пришлось бы убить тебя. Не то чтобы я так сильно возненавидел тебя за отказ, нет. Просто тот, кто сегодня не мой союзник, завтра может стать моим врагом.

Он отвесил чародейке исполненный почтения поклон и вышел из зала.

Ночь путники провели в общей комнате постоялого двора, задремав прямо на стульях. Только Восточный Колдун потребовал себе отдельную комнату. Остальные путешественники очень удивились бы, узнав, что изнеженный, капризный чародей испросил себе личную опочивальню не для отдыха. Оставшись один, Юн не спал всю ночь, смешивая в чаше над огнем спиртовки какие-то травы. К утру он тихо выскользнул из своей комнаты и незаметно для остальных подал Эзельгеру кубок с неким снадобьем. Это было сделано весьма своевременно: едва над горизонтом взошло солнце и позолотило снега на склонах Лазурных гор, на белой скатерти снежных сугробов черной точкой показался одинокий путник. Он появился со стороны гор и двигался очень быстро, потому что шел на лыжах.

– Это за нами! – обрадовался Элиа, первым заметив его из окна, – Эльфы прислали проводника.

– Вот радость так радость! – проворчал Ронф себе под нос, а Эзельгер тронул за локоть Восточного Колдуна.

– Как думаешь, твое зачарованное снадобье уже подействовало? – опасливо спросил он.

– Сейчас проверим, – беспечно пожал плечами Колдун.

К ним подошел Элиа.

– Ты уже зачаровал его, Юн? – спросил он, – Это необходимо сделать поскорее. Проводник, которого за нами послали – это...

Дверь распахнулась, и в клубах морозного воздуха на пороге появился высокий эльф с черными волосами и крупными резкими чертами лица, одетый в короткую, но теплую куртку из куньего меха с капюшоном. Он остановился в дверях, рукавицей счищая со своих лыж налипший снег, потом откинул капюшон с лица. Волосы эльфа были тронуты сединой, хотя лицо казалось молодым. Щеки разрумянились от быстрой ходьбы на лыжах, на ресницах серебрился иней. Из-под этих заснеженных ресниц глядели умные и проницательные карие глаза. Эзельгер вздрогнул, увидев лицо эльфа, а Элиа просиял радостной улыбкой.

– Эгмар, ты вернулся! – воскликнул он, кинувшись к эльфу, – На горе Таноан все прошло благополучно?

– Здравствуй, Элиа, – эльф тепло улыбнулся и, положив руку на плечо юноши, крепко сжал его, – Переговоры были трудны, но прошли удачнее, чем я думал. Я отправлюсь в Ильраан, чтобы рассказать обо всем царице после того, как провожу вас в Парладор. Моя мать получила твое письмо и ждет встречи с вами.

– Замечательно, – обрадовался Элиа и прибавил с робкой надеждой, – Скажи, Эгмар, а ты случайно не виделся с другими послами царицы? Может, ты встречал Гвендаля?

– Нет, – эльф покачал головой, – Я не видел его с момента своего отъезда в Занбаргард. Неужели он опять исчез?

Элиа грустно кивнул.

– Я надеюсь, Генимар поможет его отыскать, – тихо проговорил он.

– Это вы приложили руку к его исчезновению? – спросила Ульгит со злорадной усмешкой.

– Отнюдь, госпожа, – возразил Эверонт, – Чародей мне очень нужен, и я сам хотел бы его найти. У тебя нет соображений на этот счет?

Они сидели в креслах среди погруженного в темноту подземного зала, единственным источником света в котором было волшебное зеркало. В нем, точно в окне, видна была обстановка общей комнаты на постоялом дворе "Копыто единорога" и все, кто в ней находился. Путники наскоро завтракали, готовились к отъезду. Их проводник-эльф грелся у очага.

– Соображения, – задумчиво протянула Ульгит, глядя в зеркало, – В прошлый раз, когда Гвендаль вот так же таинственно исчез, оказалось, что его заколдовал демон, превратив в дикого кота. Он побоялся показаться мне на глаза, чтобы я его не распознала.

– Демон? – заинтересовался Эверонт.

– Зеркальный демон Темной госпожи, – кивнула Ульгит, – Умадан тайно вывез его из Бломовенда. Ох...

Она задохнулась, потому что Эверонт вдруг до боли сжал ее руку.

– Где он теперь? – охрипшим голосом спросил Эверонт.

– Погиб в схватке с Ночным ловчим, – изумленно глядя на него, проговорила Ульгит и осторожно освободила свою ладонь, – Мы с отцом тогда оказались под арестом во дворце царицы, и я не знаю всех подробностей. Слышала лишь, что он предал Темную госпожу, и был за это наказан. Так ему и надо, все наши с отцом несчастья случились из-за него. Защищенный чарами, он вкрался в наш дом и погубил нас своим коварством.

– Значит, ты не распознала его сквозь чары? – спросил Эверонт, выслушав историю о смерти демона с глубоким разочарованием, – Но ты говорила, что способна на это.

– Способна, если знаю, что чары наложены, – возразила Ульгит, – Тогда я не могла предполагать, и это были могущественные чары, – она перевела взгляд на зеркало, – Скоро они окажутся в Спрятанной долине, и магия эльфов скроет их от наших глаз. А что касается Гвендаля, то его нет рядом с ними. Но он их тоже видит.

– То есть как? – удивился Эверонт.

Взгляд чародейки впился в зеркальную поверхность.

– Его глаз следит за ними повсюду. Я чувствую это.

К огромному удивлению Элиа и его спутников оказалось, что за спиною Эгмар привез большущий мешок, в котором лежало несколько пар коротких легких лыж. Их число соответствовало числу путешественников. Все надели их, приладив лыжи к сапогам и ботинкам, и только Ронфа пришлось долго уговаривать.

– Не хочу надевать эти дурацкие эльфийские деревяшки! – бунтовал он, топая ногами.

– Тогда оставайся здесь, – предложил Кадо.

– Нет, не оставляйте его тут! – испугался трактирщик.

– Еще чего, я и сам не останусь, – проворчал Ронф, – Я дал слово, что не спущу с вас глаз, проклятые люди, и я так и сделаю. Давай, долговязый, покажи, как одевать твои стукалки.

Эгмар выслушал его грубое ворчание со снисходительной улыбкой и сам лично завязал лыжные крепления на сапогах гоблина. Путники оставили лошадей и большую часть поклажи на хранение хозяину гостиницы, чтобы забрать вещи на обратном пути. Из подарков малолюдцев, предназначенных для Гвендаля, Элиа не взял ничего. Ну разве что булавку для галстука, которая по-прежнему была приколота к его плащу. Уже совершенно рассвело, когда путники, ведомые Эгмаром, двинулись по глубоким сугробам в сторону гор, синевших на юге. Идти на лыжах оказалось на удивление легко, быстро и даже приятно. Ронф и то остался доволен таким способом передвижения.

Фрукты, поданные на завтрак, были присланы аж из самого Зеленодола и потому оказались свежими. Готовя индейку, повариха герцога Фракнорка, брезгливо отплевывалась и шипела сквозь кривые зубы, но мясо прожарила полностью, и Ульгит смогла, наконец, поесть как следует. Она сидела за длинным столом, застеленным черной скатертью и украшенным тремя рядами свечей. На другом конце стола сидел Эверонт, а Зиирх суетился между ними, прислуживая. Оборотень внушал Ульгит страх и отвращение, но чародейка почти забыла о его присутствии, с изумлением внимая речам своего седовласого сотрапезника.

– Вот, значит, какое пророчество должно исполниться вашими стараниями? И вы думаете, что Гвендаль и есть тот, кто вам поможет его исполнить?

– А это ты мне скажешь, госпожа Ульгит, – усмехнулся Эверонт, наслаждаясь удивлением, которое вызвали у чародейки его замыслы, – Ты должна будешь распознать наследника королей Бломовенда. Но не только это. Есть у меня еще задачка для твоего острого ума. Пока наши глупые друзья едут к эльфам и ищут Чародея, ты отправишься еще дальше на юг – в Нумар.

– Куда? – ахнула Ульгит, – Владыка, в Нумар нет дороги темным силам. Его чары не пропустят никого, таящего в душе злые помыслы.

– Так и было до недавних пор, – кивнул Эверонт, – И так будет снова, если во время не вмешаться. Долгое время я старался ослабить волшебство, защищающее далекую страну Южных Колдунов. Моих сил недостаточно, чтобы издали тягаться с древней защитной магией Нумара. Столетиями я боролся, пытаясь ослабить нумарские чары, и наконец мне удалось пробить в них маленькую брешь. Достаточную, чтобы впустить в Нумар небольшую крупицу зла. Южная Колдунья спохватилась и ищет средство, чтобы вернуть чарам былую силу. Но сама того не зная, она впустила в Нумар мою посланницу – Арнику из Гантагора. Арника тоже не знает, что помогает мне. Я хочу, чтобы ты открыла ей глаза и помогла понять, что в ее интересах действовать со мною за одно. Ты отправишься на Туманный остров, и вдвоем с Западной Колдуньей изнутри, из самого сердца Нумара, вы добьетесь, наконец, исполнения одного из условий пророчества. Пора уже пасть вековым чарам волшебной страны.

– Разрушить Нумар изнутри? – проговорила Ульгит с невольным восхищением, – Вы затеяли опасную игру. Но почему вы так уверены, что у нас с Арникой достанет сил противостоять Южной Колдунье? Она победила Моину и уничтожила Кристалл Знания. И Северная Колдунья Итэри с ней за одно.

– Но против них за одно две могучие силы – честолюбие и зависть, – с язвительным смешком возразил Эверонт, – Арника – вот змея, которую Орден Великих Колдунов пригрел на груди. Ее тщеславную душу давно, как червь, точит жажда превосходства. Сама того не зная, она уже лелеет планы, как его достичь. А моя шкатулка поможет ей в этом. Возможно, когда ты приедешь, дело уже будет сделано. Для тебя у меня тоже есть подарок. Зиирх!

Эверонт сделал рукой повелительный жест. Оборотень отставил поднос с яствами и поспешно бросился в дальний темный угол. Он вернулся со шкатулкой и поставил ее перед своим хозяином.

– Примерь-ка, госпожа. Оно должно очень подойти к твоим глазам.

Эверонт подошел к чародейке и поставил шкатулку перед ней. Шкатулка была сделана из цельного куска оникса и оправлена в серебряную филигрань. Ульгит подняла крышку. Под ней на бархатной подушке лежало агатовое ожерелье. Нити мерцающих черных камней были сплетены затейливым узором и скреплялись изящной застежкой. Эверонт защелкнул ее на шее девушки.

– Превосходно, – усмехнулся он, – Не повредит на всякий случай.

– На всякий случай? – переспросила Ульгит, машинально дотронувшись рукой до шеи.

– На случай, если ты вдруг передумаешь и решишь меня предать, – ласково улыбнувшись ей, ответил Эверонт, склонился ниже и заглянул чародейке в лицо прозрачными пустыми глазами, – Один неправильный шаг, одно неверное слово – ожерелье удушит тебя.