Текст книги "Потерянный король"

Автор книги: Веда Талагаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Вы говорите о воинах Ордена Крылатого Льва? – спросил Зиирх, – Неужто вы их боитесь?

– Я не боюсь никого, – холодно ответил его хозяин, – Но эти люди отличаются от своих собратьев силой духа и сплоченностью. Они преданы своему гроссмейстеру, а гроссмейстер... Этот человек может создать мне проблемы. Он слишком любопытен.

ПРИЗНАНИЕ

Зимние дороги Занбаара были угрюмы и безлюдны. На пустынных Диких Равнинах бушевала снежная буря. В лесных чащобах с наступлением темноты слышались завывания волков-оборотней, расплодившихся после войны, а перелесках среди бела дня раздавался разбойничий посвист. На белом насте, покрывавшем скованный морозом тракт, то и дело виднелись следы остроносых, подкованных железом сапог. То были следы гоблинов, которые все чаще отваживались на вылазки, спускаясь с гор в низины. Нестерпимый холод, постоянное ожидание опасности, утомили даже самых бывалых и выносливых воинов. За четыре дня почти безостановочной скачки по дороге на север люди с ног валились, мечтая о тепле и отдыхе, и только Вернигор не проявлял признаков усталости. Он подгонял коня и торопил сопровождавший его отряд, спеша на зов того, кого ему уже давно не приходилось видеть. На исходе пятого дня, когда солнце уже исчезло за далекими Занбаргардскими хребтами, гроссмейстер ордена Крылатого Льва со своей свитой прибыл в Занрабад. Еще на подъезде к стольному городу он выслал вперед гонца, чтобы известить о своем приезде, поэтому прямо у городских ворот его встречали. Всего один человек, кутавшийся в темный плащ, выступил из темноты перед кавалькадой западных всадников и поклонился Вернигору, признав в нем предводителя.

– Гроссмейстера из Азатана просят пожаловать в Аводор, – тихо проговорил странный посланник, еще раз почтительно поклонившись.

– Почему так скрытно? – удивился Вернигор.

– Потому что это тайная встреча, – понизив голос, объяснил посланник, – Ты и твои люди должны вступить в замок незамеченными через дальний внутренний двор, в который ведет потайной ход. Такова его воля.

Вернигор склонил голову в знак повиновения.

– Мы исполним его волю, как велит долг.

Просторная комната с низким потолком и окнами-бойницами была протоплена на славу. Поленья жарко полыхали в огромном камине, словно сложенном руками горных троллей, разбрасывая искры и желто-оранжевые отблески. Других источников света в комнате не было. Только в паре канделябров тускло теплились свечи и выхватывали из густой коричневой темноты складки на бархатном пологе кровати и золотую бахрому на ее покрывалах. После долгого времени, проведенного на холоде в дороге, опочивальня показалась Вернигору необычайно душной. Сразу дали знать о себе усталость, ночи в седле, обед, недоеденный сутки назад. Голова закружилась, глаза стали слипаться, и Вернигор едва дождался позволения сесть. Он опустился в кресло с высокой резной спинкой, стоявшее чуть в отдалении от изножья богато застеленного ложа, и за складками балдахина попытался разглядеть человека, укутанного одеялами и обложенного подушками. Он полусидел на кровати, его бледное лицо с крупными величавыми чертами выступало из темноты. Высокий выпуклый лоб прорезали морщины, на висках блестели капельки испарины. Рана, полученная пять лет назад у стен Мирадора и едва не сведшая в могилу, так и не зажила полностью, заставляя с каждым годом хворать все больше и больше. Вернигор заметил, что все слуги вышли, подчиняясь приказу. В комнате остались только он и человек на кровати, и сон у Вернигора, как рукой сняло. Гулкое молчание повисло в воздухе на несколько мгновений.

– Зажги еще свечи. Я не вижу твоего лица, – голос Кальдиена Занбаарского не смотря на болезнь был все таким же низким и звучным, – Значит, ты гроссмейстер, заменивший Виго?

– Да, – коротко ответил Вернигор и, подчиняясь приказу, зажег свечи в высоких бронзовых подсвечниках, стоявших по бокам кресла.

Ему казалось, что король разглядывает его с жадным любопытством. Но даже если, этот взгляд и смущал его, внешне Вернигор сохранял почтительное спокойствие.

– Не полагается спрашивать имя гроссмейстера, – усмехнулся Кальдиен, – Но я знаю, что тебя зовут Вернигор.

– Да, – опять коротко подтвердил Вернигор и снова сел в кресло напротив короля.

Взгляд занбаарского владыки на самом деле оказался изучающим, и гроссмейстер его выдержал, не опустив глаз.

– Ты правишь Орденом рукой еще более твердой, чем Виго, хотя с ним мало кто сравнится, – одобрительно проговорил король и многозначительно усмехнулся, – Я рад, что мы наконец-то увиделись. В последний раз ты бывал в королевском замке и в Занрабаде простым воином, и я совсем тебя не помню. Скажи, сколько лет тебе?

– Тридцать восемь, – ответил Вернигор.

Он держался с тем же спокойным достоинством, но ему уже не было душно. Под тяжелым взглядом Кальдиена гроссмейстер почувствовал озноб, заставивший его плотнее кутаться в короткий пурпурный плащ с орденскими шевронами на плечах – шагающими крылатыми львицами.

– Только-то? – удивился Кальдиен, – Я думал, тебе уже за сорок. Ты выглядишь старше своих лет.

– Я и чувствую себя так же, – пожал плечами гроссмейстер.

– Вот и хорошо, – вновь с одобрением заметил король и попытался приподняться на пышных подушках и перинах, – Потому что в деле, ради которого я тебя вызвал из Азатана, мне необходим зрелый муж, знающий цену своим словам и поступкам. Сядь ближе, гроссмейстер.

Вернигор почтительно склонил голову, польщенный оказанной честью, поднялся на помост, где была установлена кровать, и присел на ее краешек в изножье.

– Да нет же! – Кальдиен раздраженно мотнул головой и похлопал ладонью по вышитому покрывалу рядом с собой, – Оставь церемонии и сядь здесь. Тут и у стен есть уши, а я хочу, чтобы все сказанное осталось между нами.

– Все так серьезно, государь? – удивленно проговорил Вернигор, невольно понизив голос.

– А ты думал? – всплеснул руками Кальдиен, – Потому я и нарушил наш с тобой уговор никогда не встречаться.

Он жестом подозвал Вернигора и усадил рядом с собой. Вернигор отметил про себя, что некогда сильная рука короля теперь дрожала. Не смотря на духоту в комнате, Кальдиена тряс озноб. Он потянул на себя край одного из покрывал, застилавших ложе, и снова попробовал приподняться повыше. Вернигор взял короля под локоть, помогая ему.

– Там на столике кувшинчик с питьем, – опершись о плечо гроссмейстера, молвил Кальдиен, – Плесни-ка мне в кубок. Вроде бы оно лечебное. Хотя, я, конечно, не знаю, чем на самом деле меня пичкает чертов придворный лекарь. Может, это отрава?

Проговорив так, он досадливо сморщился. Вернигор встал, подойдя к столику, налил в королевский кубок питье из маленького серебряного кувшина и вернулся к кровати. Он подал кубок Кальдиену, предварительно отпив из него. При виде того, с каким хладнокровием Вернигор исполняет эту предосторожность, во взгляде Кальдиена промелькнуло уважение.

– Похоже, я не ошибся в тебе, – сказал он, сделав глоток из кубка, – Как видишь, я болен. И мне не становится лучше. Мне осталось совсем недолго, Вернигор.

– Государь, – растерянно начал гроссмейстер, ошарашенный такими словами, но Кальдиен нетерпеливым жестом остановил его.

– Я это знаю, ты это знаешь. Боюсь, все вокруг это знают, – хмуро глядя на узоры покрывала, проговорил король, – Как и то, что у меня нет наследника. Уверен, стервятники уже кружат, уже делят мою страну. Мирен, князь Ридэльский, спит и видит, как бы расширить свои скромные владения на запад, отхватив кусочек от Занбаара. Гвидо Аладанский нацелился на наши северные земли. Он двоюродный брат моей матери. В тайне он лелеет мечту заполучить не только север на том основании, что приходится мне родней. Совсем как я когда-то. Судьба сыграла со мной злую шутку. Она наказывает меня моими же деяниями.

– Это не так, мой король, – стараясь успокоить его, возразил Вернигор, – После смерти короля Альмиена не осталось прямых наследников. Вы, сын его тетки, были единственным, кто мог по закону унаследовать престол. Ведь его сын умер, он был болезнен и слаб.

– Как бы не так, – проворчал Кальдиен, по-прежнему глядя на покрывало, – Альмиен был некрепок здоровьем, его часто одолевали хвори. К тому же его окружали враги, он постоянно опасался за свою жизнь и за жизнь королевы Эламары. Когда она умерла родами, он распустил слух, что родившийся у них сын очень слаб и тоже долго не протянет. Так Альмиен хотел обезопасить жизнь наследника, чтобы те, кто желал ему зла к нему не приближались. А мальчик был здоровехонек, куда крепче отца и матери. Однажды болезни все-таки добили Альмиена, он долго и тяжело умирал. Еще не дождавшись его кончины, наш второй кузен Гвелен заявил о своих правах на трон на том основании, что в жилах наследника течет слабая кровь, и он все равно скоро последует за королем. Гвелен рвался к власти и не остановился бы не перед чем. Поэтому Альмиен перед смертью приказал мне защитить маленького принца. Он назначил меня регентом и взял с меня слово, что когда наследник повзрослеет, я возведу его на трон.

– Гвелен объявил вам войну после смерти короля и потребовал отдать ему власть над Занбааром, – сказал Вернигор, снова помогая королю сесть удобнее.

– На том основании, что он старший из оставшихся родственников покойного короля, – криво усмехнулся Кальдиен, – Кроме того, недели не проходило, чтобы он не подсылал в королевский замок убийц. Он стремился избавиться от принца.

– Я был еще молод, но хорошо помню, – кивнул Вернигор, – То были мрачные времена.

– Тогда я принял решение скрыть наследника от вражеских глаз, – продолжал король, – На время, как я думал, пока я не справлюсь с Гвеленом, и нездоровые страсти не улягутся, – он бросил настороженный взгляд в сторону двери и понизил голос почти до шепота, – Я велел объявить, что ребенок умер.

– Объявить? – вскричал Вернигор, – Только объявить?

– Да, именно, – Кальдиен резко вскинул голову и с вызовом посмотрел на Вернигора, – Принц не умер. Я тайно вывез его из Аводора и из города и переправил в безопасное место.

– О...

Вернигор не нашел иных слов и только прижал ладонь ко рту. В его глазах застыло изумление. Встретившись взглядом с его глазами, Кальдиен отвернулся и закусил губу.

– Я обратился за помощью к Виго. Он спрятал мальчика и сохранил все в тайне.

– Виго, – пробормотал Вернигор, все еще пытаясь оправиться от изумления, – Да, я понимаю, у вас не было иного выхода. Но почему же вы...

– Почему не исполнил обещания, данного Альмиену, и не объявил о возвращении короля, когда настал срок? Почему не уступил престол законному наследнику? – с желчной иронией усмехнулся Кальдиен, и сухой резкий кашель сотряс его некогда могучее тело.

– Да, – кивнул Вернигор, испытующе глядя на него, – Почему?

– Потому что я привык к существующему положению дел, – горько усмехаясь, ответил король Занбаара, – К королевской власти, к богатству и почестям, которые она дает. К этому легко привыкаешь, и расстаться с этим тяжело. Чем больше проходило времени, тем яснее я понимал, что отказаться от трона у меня не хватит сил. Я поддался соблазну и забыл о настоящем короле, жившем где-то в безвестности. Он не заявлял о себе, Виго тоже не напоминал о нем, верный обещанию хранить тайну. Я был этому несказанно рад, а после смерти Виго в бою окончательно успокоился и решил, что теперь умерла и тайна, которая столько лет не давала мне покоя. Ты осуждаешь меня?

На сей раз настала очередь Вернигора опустить глаза.

– Вы мой король, – проговорил он после недолгого, но тягостного молчания, – Я принес вам клятву верности еще мальчишкой и держал ее даже тогда, когда это было труднее всего.

– Потому я и прислал за тобой, – тихо проговорил Кальдиен, – Помоги мне, Вернигор.

– Помочь вам? – переспросил гроссмейстер с недоумением, – Помочь в чем?

– Мой час пробил, – печально ответил король, – Я ухожу и оставляю свою страну беззащитной. Это разрывает мне сердце. Да, я получил трон путем обмана, но долгие годы я стремился править по совести, соблюдая законы наших предков и помня о справедливости. Я был хорошим королем, и мне нечего стыдиться, – при этих словах спина Кальдиена горделиво выпрямилась, и угасший было взор снова вспыхнул, – Но теперь все в прошлом. Скоро Занбаар останется без короля. Я прошу тебя выполнить мою последнюю волю, Вернигор. Найди настоящего короля, найди сына Альмиена, пока не поздно. Обещай мне, что сделаешь это.

Слова давались Кальдиену с трудом. Договорив до конца, он начал задыхаться и обессилено опустился на подушки. Вернигору пришлось налить ему еще питья из кувшинчика.

– Если он еще жив, я найду его, – сказал гроссмейстер, помогая королю напиться из кубка.

– Да, – с трудом переводя дух, промолвил Кальдиен и кивнул головой, – Ты найдешь его, найдешь и..., – он взял Вернигора за плечо и снова усадил рядом, – И обещай мне еще одно. Если ты увидишь, что он слаб, малодушен, нерешителен или глуп, что он не годится, ты... Ты убьешь его.

– Убить? – шепотом воскликнул Вернигор, отодвигаясь от короля.

– Да, – прошептал Кальдиен, – Пойми, слабый человек не может управлять этой страной. Он принесет несчастья и гибель всем. Если сын Альмиена не король по духу, он не должен воссесть на престол. Ты сделаешь, как я прошу, не откажешь своему умирающему королю?

Вернигор опустил взор и долго молчал. Продолжая держать его за плечо, Кальдиен с нетерпением ждал ответа.

– Хорошо, – наконец, с усилием выговорил Вернигор, – Но тогда страна и вовсе останется без короля.

– Тогда вместо меня будет править моя королева, – получив согласие гроссмейстера, Кальдиен заметно успокоился, – А ты поможешь ей. Ты будешь ей нужен, ведь Гвидо не успокоится. Ты ведь знаешь о существующем древнем обычае? Королем считается муж королевы. Гвидо наверняка об этом вспомнит, когда захочет добраться до моего трона. Но королева может успеть обзавестись новым супругом раньше, чем он попытается навязать ей себя в мужья. Ты понимаешь, о чем я? Обещай, что и в этом случае ты меня не подведешь.

Вернигор в изумлении посмотрел на Кальдиена и тут же снова отвел глаза.

– Нет, – тихо, но твердо сказал он, – Эта ноша не для моих плеч. Я никогда не желал для себя подобной участи.

– Речь не о том, чего хочешь ты, а о том, что нужно Занбаару, – рассержено возразил Кальдиен, снова разволновавшись, и его дыхание опять стало тяжелым и прерывистым, – Обещай мне, что все сделаешь. Ты не можешь меня подвести! Мне больше не на кого надеяться.

– Я найду сына короля и возведу его на трон или убью, если потребуется. Я поддержу королеву и помогу ей выстоять перед Гвидо, Миреном и прочими, кто ищет корысти от слабости Занбаара, – сухо отчеканил Вернигор, – Но большего от меня не требуйте.

– Не стану, – с облегчением вздохнул Кальдиен и опять откинулся на кровать, – Я даже не стану требовать от тебя клятв, достаточно лишь твоего слова. Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Не даром ты тот человек, чье имя моя жена произносит во сне.

Последние слова он проговорил совсем тихо, но Вернигор услышал. Он крепко зажмурился, словно увидел что-то, испугавшее его, и просидел так несколько долгих мгновений. Потом открыл глаза и повернулся к королю с лицом таким же спокойным, как прежде.

– Когда мне следует приступить к поискам? – спросил он.

– Как можно скорее. Время на исходе, – ответил король, – Не одна живая душа не должна знать о том, что королевич жив, пока не придет нужный момент. Это слишком опасно для него и для тебя.

– Но как мне искать его? – Вернигор растеряно пожал плечами, – Виго унес его тайну в могилу. Я даже не знаю, каков он с виду и сколько ему лет.

– Ему должно быть примерно двадцать, может чуть меньше или чуть больше, – ответил Кальдиен, глядя на Вернигора с подушки уже совсем безмятежно и успокоено, – И скорее всего он походит лицом на короля или королеву.

Он указал рукой на дальнюю стену опочивальни. Там, за тяжелой парчовой занавесью находились старые портреты, с которых давно не стирали пыль. Вернигор подошел к стене и отдернул блестящую парчу. Из темноты выступили изображения мужчины и женщины в парадных королевских одеяниях и накидках, расшитых королевскими гербами – черными орлами, раскинувшими крылья в полете. Король Альмиен выглядел не столь внушительно, как его преемник. Он был стройнее, более хрупкого сложения и бледен, но черты его лица были также горды и выразительны, как у Кальдиена, а в глазах читалась та же твердость духа. Пожалуй, Альмиен более красив, решил про себя гроссмейстер. Его супруга же, королева Эламара, красавицею не была. Нежная золотоволосая блондинка с кроткими глазами и легким румянцем на худеньком личике выглядела всего лишь миловидной на фоне чернобрового и синеглазого супруга-короля. Давно умершие государи взирали на Вернигора из тяжелых рам, покрытых позолотой, которая уже начинала облетать, и ему казалось, что в их глазах скрывается горечь и упрек.

– Кроме того, у Виго наверняка были помощники, – добавил Кальдиен, – Каким бы тайным ни было мое поручение, гроссмейстер не мог выполнять его в одиночку. Ищи в Азатане, Вернигор.

– Я так и сделаю, – задернув занавеску и избавившись от пристальных взглядов нарисованной королевской четы, ответил Вернигор и поклонился лежащему на постели государю, – Моим людям нужен отдых перед обратной дорогой. Этой ночи им будет достаточно. С рассветом я сразу же отправлюсь в обратный путь.

– Да пошлют тебе небеса удачу, – махнул рукой Кальдиен.

– Да продлят они ваши дни, – склонил голову Вернигор, – Я отыщу принца, и вы еще успеете увидеть его и сами передадите ему власть над Занбааром.

– Я надеюсь на это, – ответил король, – Ступай, отдохни. А я хочу побыть один. Задуй свечи перед уходом.

Вернигор погасил свечи в канделябрах у кровати и в высоких бронзовых подсвечниках. Комната погрузилась во тьму, и пышное королевское ложе исчезло в ней, точно в глубине бездонного озера. Только камин продолжал отбрасывать оранжево-желтые отблески на пышный ковер и тяжелую мебель из черного дерева.

Вернигор вышел в коридор с чувством тяжести на душе. Признание короля в бесчестном поступке, обещание, данное Кальдиену им самим, тайна, которая окутывала их разговор, ложились на плечи гроссмейстера непомерным грузом. Он побрел по узким каменным галереям, едва освещенным факелами на стенах, в задумчивости не замечая, что от самых дверей королевской опочивальни за ним тихо следует фигура в темном дорожном плаще. Человек в дорожной одежде шагал за гроссмейстером до тех пор, пока он не свернул направо и не остановился на пороге большой полутемной залы со сводчатым потолком.

– Вы идете не в ту сторону, – сказал он Вернигору, – Этот коридор, видимо, ведет на парадную половину, а ваших воинов разместили в дальнем крыле. Я провожу вас.

Вернигор вздрогнул от неожиданности, обернулся и только сейчас разглядел, что за ним следует молодой воин, одетый под темным плащом в такую же суконную куртку, кожаную безрукавку и короткую темно-красную накидку, как у остальных солдат его охраны.

– Кто ты? – с недоумением спросил он.

– Я буду прислуживать вам вместо Евглена, – объяснил молодой человек.

– Не надо, – отказался Вернигор, нахмурившись.

Напоминание о том, что Евглен уехал, радости не доставило.

– Так положено, – спокойно возразил воин.

– Ладно, – пожал плечами Вернигор, – Возьми мой плащ и иди за мной. Я и сам знаю дорогу.

Он расстегнул накидку с львицами на плечах и небрежно бросил на руки спутнику, который тотчас же ее подхватил. Вдвоем они вошли в залу, которая имела несколько выходов. Зала была пуста. В ней не было света, только огонь в камине слабо освещал мощные деревянные стропила, скрещенные под потолком, стрельчатые оконные проемы, забранные решетками и гобелены на стенах, изображающие сцены сражений с драконами и гоблинами. Замок Аводор был построен еще во времена Великого Раскола для защиты от войска темных магов. В нем все дышало мрачной суровостью, не свойственной пышным королевским дворцам. Из темных углов зала таращили глаза каменные гарпии, от мощеного черными базальтовыми плитами пола веяло холодом. У камина стояло деревянное кресло с высокой спинкой. Оно было повернуто к огню, и свет пламени озарял тонкую фигурку женщины, сидевшей в нем. На женщине было платье из темно-синего бархата, подбитого желтым атласом, со шлейфом и длинными рукавами, свисающими до пояса. Она сидела, забравшись в кресло с ногами, в задумчивости склонив голову на руку. Густые темно-каштановые волосы свободно струились по ее плечам и спине, схваченные лишь надо лбом вышитой жемчугом наголовной повязкой. Заметив женщину, гроссмейстер хотел поскорее свернуть в боковую дверь, но она услышала шаги, гулко прозвучавшие на каменном полу, и обернулась. Теплые огоньки пламени плясали бликами в ее больших темных глазах. При виде гроссмейстера в них отразилось волнение. Лицо дамы на мгновение застыло, потом она быстро поднялась с кресла и устремилась навстречу Вернигору.

– Гроссмейстер, – проговорила она тихо, – Неужели мои глаза не обманывают меня, и вы действительно приехали в Занрабад?

Вернигор низко поклонился сам и толкнул локтем своего нового прислужника, который и не думал приветствовать даму поклоном, а с любопытством ее разглядывал.

– Ваше величество, – проговорил он, – Очень рад встрече.

Парень за спиной гроссмейстера при этих словах изменился в лице и тут же опять поклонился куда ниже и с гораздо большим почтением. На лице Вернигора же не дрогнул ни один мускул. Он выглядел сдержанным и спокойным, как обычно. Королева горько усмехнулась.

– Так рады, что хотели скорее пройти мимо, – заметила она тоном дружеской обиды, – Вы, как я вижу, только прибыли. Должно быть, вы озябли и проголодались с дороги. Вы могли бы разделить со мной и моей свитой ужин. Его скоро подадут в малой трапезной. Король хворает, и я ужинаю одна.

Вернигор снова поклонился.

– Ваше приглашение честь для меня, королева. Я покажу себя достойным этой чести, отказавшись от нее, – с холодной вежливостью промолвил он, – Король настоял на секретности моего приезда в Аводор, и если я покажусь перед вашими придворными, тайна не будет соблюдена. Прошу простить, но я поужинаю с моими людьми.

– Тогда приятной трапезы и доброй ночи, – ответила королева голосом, из которого исчезла всякая сердечность.

Она холодно кивнула гроссмейстеру и, величаво прошествовав через всю залу, скрылась в темноте под аркой противоположного выхода. Вернигор смотрел ей вслед, пока она не ушла, потом направился к боковой двери. Его шаг так ускорился, что молодому воину пришлось бежать за ним.

– По-моему, вы нагрубили ей, – заметил парень, оглянувшись на опустевшую залу через плечо.

– По-моему, тебя не спрашивают, – не оборачиваясь, бросил на ходу Вернигор.

– Как скажете, – пожал плечами воин и перекинул через руку плащ, который нес, – Пойду распоряжусь об ужине для вас. Остальные уже поели и спят.

– Я не голоден, – сказал Вернигор.

– Так положено, – возразил его новый прислужник.

– Ладно, – вздохнул гроссмейстер и, не говоря больше ни слова, быстро зашагал вдоль по пустынному коридору.

Узкая длинная трапезная зала, в которой Вернигору подали ужин, тоже была хорошо протоплена. Огонь в очаге все еще жарко горел, кроме того, трапезная была хорошо освещена факелами на стенах и множеством бронзовых канделябров на столах. Столы, составленные вместе, тянулись через всю залу и заканчивались помостом, на котором находился стол для знатных особ. Воин-прислужник хотел было накрыть его для гроссмейстера, но Вернигор покачал головой и присел на скамью на краешке общего стола.

– Так положено, – попробовал возразить прислужник, указывая на помост.

– Ты знаешь обо всем, что положено? – с досадой спросил его Вернигор, – Стало быть знаешь и правила Ордена?

– Все до единого, – подтвердил молодой воин.

– Напомни мне правило тридцать второе, – попросил гроссмейстер.

– Слушай всегда, говори, когда спросят, – ответил прислужник, понимающе вздохнул, с почтением потупил взгляд и молча принялся накрывать на стол.

Перед Вернигором появилось глубокое блюдо с наваристой мясной похлебкой, серебряные тарелки с дымящимися горячими кушаньями, воин-прислужник налил из чайника, вскипевшего в очаге над огнем, горячий травяной чай. Вернигор не замечал происходящих возле него приготовлений и, не притрагиваясь к еде, крошил в руках кусок хлеба. Мыслями он по-прежнему пребывал в комнате Кальдиена, видел его лицо и слышал его рассказ. Ужин остывал, свечи в канделябрах гасли, а гроссмейстер сидел и размышлял о том, как ему исполнить поручение короля. Наконец, он очнулся, почувствовав спиной чей-то взгляд. Вернигор вздрогнул и понял, что молодой воин, закончив приготовления к его трапезе, стоит сзади, ожидая каких-либо приказаний.

– Сам почему не ешь? – спросил он, и кивнул головой, опережая возражения, – Да, знаю, так положено. Сядь и ешь. Мне одному все не одолеть.

Прислужник не заставил себя долго упрашивать и проворно уселся на скамью напротив Вернигора таким образом, чтобы в случае необходимости ему ловчее было услужить гроссмейстеру за ужином.

– Завтра возвращаемся в Западные земли, – промолвил Вернигор, раздумья которого были прерваны, и отрезал ломоть от куска вареной баранины, – По прибытии я отправлюсь в Гантагор на границу. Попытаюсь вступить в переговоры с гоблинами о возврате пленных, захваченных ими при нападении на Армуну. Мне понадобится толмач. Ольвин, наш прежний толмач, убит в стычке с разбойниками неделю назад. Робур сказал, что нашел нового. Приведешь его ко мне, когда вернемся в Азатан.

– Нет нужды, – возразил молодой воин, с аппетитом уплетавший похлебку из глиняной миски, – Это я и есть.

– Ты? – удивился Вернигор и впервые за все время внимательнее посмотрел на парня, – Ты знаешь темные языки?

– Угум, – подтвердил воин, отправляя в рот ломик хлеба, – Я говорю на языке восточных гоблинов и на таноанском наречии. Знаю и язык троллей. И не только языки темных народов. Я хорошо говорю по-гномьи и читаю их руны. А вот по-эльфийски значительно хуже. Вы, говорят, владеете языком эльфов в совершенстве.

– Зря говорят, – возразил Вернигор, – в совершенстве им владел только Иргид Эльфийский.

– Он ихний поэт, – пожал плечами молодой воин.

– Именно, – подтвердил гроссмейстер, – Ты не сказал, как тебя зовут.

– А вы не спрашивали, – ответил прислужник, – Меня зовут Вед.

– А, помню тебя, – кивнул Вернигор,– У тебя еще какое-то глупое прозвище.

Он потянулся к чайнику, чтобы налить себе чаю погорячее, но прислужник опередил его, проворно наполнив чашку.

– Горшечник, – усмехнувшись, напомнил он и поставил чашку перед гроссмейстером, – Это из-за папаши. Таково было его ремесло. Он привез меня в Азатан на повозке, полной горшков и крынок.

– Отец сам отдал тебя Ордену в обучение? – удивился Вернигор.

– Ага. Зима была очень голодная, маманя померла. А кроме меня было еще четверо детишек. Папаша решил, что я лишний, и сам отвез меня в Азатан, сбагрил Ордену на прокорм, – рассказал Вед, наливая чай и для себя, – Мне было семь лет, как сейчас помню.

– Ты виделся с отцом после этого? – спросил Вернигор.

– Не-а, – равнодушно покачал головой Вед, – Он уж помер поди. За столько лет ни разу не приезжал. Ему нет дела до меня, ну и мне стало быть нет до него дела. Вот такой уговор. Как у вас с королем, – он прихлебнул чай и усмехнулся, – А задал он вам задачку, верно?

Рука Вернигора, державшая вилку, повисла в воздухе.

– Ты подслушивал у двери, когда я был у короля в опочивальне! – вскричал он шепотом, – Ты шпионил!

– Вовсе нет, – возмутился Вед и выставил вперед ладони, словно защищаясь от обвинения, – Я стоял в коридоре, ожидая вас. Так положено. Дверь была прикрыта неплотно, я подошел ее закрыть, и случайно услышал обрывки разговора. Ну и... оторваться было трудно. Правило тридцать второе – слушай всегда. Вот я и послушал чуточку. Но я не шпионил, клянусь! Вам не о чем беспокоиться, ведь я давал присягу Ордену и вам.

– Очень хорошо, – мрачно проговорил Вернигор, – Потому что если ты проболтаешься хоть единым словом о том, что узнал – я тебя убью. Так положено.