Текст книги "Викинг-незнакомец"

Автор книги: Вайолет Уинспир (Винспиер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 5

Ювелирный отдел находился на третьем этаже, Джил уже забрала оттуда брошку Линды, которую починили за время ее перерыва на чашку утреннего кофе. Выйдя из отдела, девушка засмотрелась на прекрасную выставку керамики с драгоценными камнями и столкнулась с высоким худощавым человеком, который быстро остановил ее одной рукой, в другой он держал сигарету.

– Mille pardons, petite! [3]3
  Тысяча извинений, малышка! ( фр.)


[Закрыть]– сказал мужчина по-французски, и когда Джил подняла на него глаза, то немедленно уловила в его внешности что-то знакомое.

– Вы серфингист! – воскликнула она, узнав его.

– А вы та нимфа, которая появляется среди камней каждое утро и исчезает, когда я слезаю с доски и выхожу на пляж. – Он улыбался ей, немного легкомысленный в удлиненном свитере и расклешенных брюках, дымок спиралью струился от его сигареты. У него были цепкие миндалевидные глаза цвета очень темной вишни, в темной шевелюре белела седая прядь волос, серфингист был худощавый и смуглый, а какая-то ленивая мужественность подчеркивалась впадинкой на подбородке. – Сама судьба устроила нашу встречу! – Он взял ее за руку и, почувствовав, как Джил вздрогнула, отвесил церемонный поклон. – Так это вы, та девушка из Лондона? Ну и как, вы чувствуете себя в Америке на своем месте или очень одиноки здесь?

– Конечно не одинока, – сдержанно возразила Джил. То, что она наблюдала за ним на пляже, вовсе не давало ему права фамильярничать!

– Или совсем немножко. Я понял это, когда вы стояли на пляже и наблюдали за мной. – Он сделал многозначительное лицо и, подмигнув, добавил: – Наверное, мужчина должен представиться английской девушке, прежде чем заводить с ней разговор?

– Я… я допускаю, что мы немного официальны. – Улыбка Джил была несколько натянутой. Девушка хотела ретироваться, но медлила, очарованная, совсем как на пляже, когда нерешительно уходила, стоило ему выбраться из воды.

– Немного печально, что мы должны обмениться именами, ведь тогда разрушится очарование, да? – Его улыбка была одновременно вкрадчивой и искренней, словно он притронулся к ее волосам, к ее глазам, к темно-синему форменному костюму, облегавшему тоненькую фигурку. Она вдруг осознала, что своей невинностью пробудила интерес в этом мужчине, который выглядел так, будто для него в женщинах уже нет ничего любопытного. Для Джил не стало сюрпризом, когда он сказал: – Меня зовут Роже Френэ.

– Джил Прайд. – Да, он был настоящим французом и самим Роже Френэ – по словам Коры, прекрасным фотографом и сердцеедом.

– Это очень английское имя – Джил, и оно вам очень идет. Я счастлив познакомиться с вами, и мне совершенно ясно, что вы пока в сомнениях относительно меня. Кора вам наговорила, что я волк, который ест юных очаровательных девушек?

– Коре было бы совсем не обязательно говорить мне об этом, месье. – Джил с улыбкой посмотрела ему в глаза. – Большинство мужчин становятся именно такими волками, дай им хоть полшанса.

– И конечно, мне не будет дано даже вот такой половинки? – Роже сложил пальцы в щепотку, усмехнулся, затем внезапно шагнул вперед, пропуская группу покупателей, и заставил Джил в свою очередь отступить и прижаться к стене. Так они стояли всего мгновение, но для Джил оно длилось достаточно долго, чтобы через плечо француза заметить высокую фигуру мужчины, чьи волосы напоминали кукурузное жнивье и чьи холодные серые глаза долю секунды смотрели прямо на нее. Затем двери отдела стекла и фарфора за главой «Норлундс» захлопнулись, и Джил торопливо заявила, что ей пора идти работать. – Пожалуйста, минутку! – Роже Френэ поймал девушку за локоть. – Вы любите театр? У меня есть билеты на спектакль в «Дом» в Монтесито, и мне было бы очень приятно, если бы вы пошли со мной, в пятницу. Если, конечно, вы свободны и вам это интересно.

– О! – не слишком любезно вырвалось у Джил.

Но тот обладал достаточным чувством юмора и подмигнул ей:

– По-моему, вы из тех девушек, которые любят драмы, а у наших пляжных идиллий, как правило, не слишком трагичный конец.

Ваши пляжные идиллии! У Джил перехватило дыхание – благоразумной девушке надо было делать ноги от этого обольстителя, пока еще не поздно.

– Очень любезно с вашей стороны пригласить меня, – она одарила его смущенной улыбкой, – но я обещала Коре, что в пятницу вымою в спальне ковер.

– Какая вы работящая, – пробормотал Роже и выпустил из ноздрей тоненькие струйки дыма. – Но знаете, не стоит верить всему, что говорит Кора. Она несет на своих плечиках тяжелое бремя разочарования в мужчинах, и вы, возможно, еще слишком неопытны, чтобы это заметить. Вы видите только, что Кора красива и удачлива, но в душе она мучается, что совершенно недопустимо, она страдает, старается не показывать этого, но через объектив камеры это все равно заметно. Она лучшая модель из всех, с кем мне доводилось работать, но в ее личной жизни полный провал, который называется – безответная любовь. Так что свою досаду она переносит на весь род мужской. Джил, – он снова улыбнулся, – вы ведь не станете наказывать меня, нет? Я же не виноват в том, что ваша подруга несчастна.

Джил бросила взгляд на двери отдела фарфора и стекла. Еще минута – и Эрик Норлунд увидит, что она все еще болтает с Роже Френэ!

– Хорошо, – сказала она на ходу. – Мне будет очень приятно сходить с вами в театр.

– Я заеду за вами в половине восьмого. – Он улыбнулся. – Вы ведь не передумаете?

Она помотала головой и заторопилась к эскалатору. Он смотрел ей вслед, Джил чувствовала это, сбегая вниз по хромированным ступенькам. И это чувство не покидало ее до тех пор, пока она не спряталась, как за шитом, за стеклянным прилавком и не сосредоточилась на показе очередной покупательнице самых разнообразных декоративных морских раковин. Справившись с безотчетным страхом перед Эриком Норлундом, она позволила этому привлекательному французу начать ухаживать за собой – мужчине, который умел найти подход к любой девушке, как он считал, пока не столкнулся лицом к лицу с Джил Прайд.

«Боже мой!» – подумала она, вспоминая узкую полоску шоссе, ведущую от Санта-Фелиции к Монтесито. Она вилась прямо над серо-голубым океаном, а ведь луна вечером в пятницу вполне может быть закрыта облаками!

– Вот это, пожалуй, – сказала покупательница, выбрав наконец одну из прекрасных огромных раковин на подставке. – Очень красивая.

– Да, мадам, – улыбнулась Джил. – Она как раз из новых поступлений.

– Как и те декоративные тарелочки, да? Они очень подойдут к моему кофейному сервизу…

Покупка была упакована, и Джил вздохнула с облегчением, когда женщина покинула фирменный отдел и растворилась в жужжании и гомоне, наполнявшем магазин. Мисс Тревор была в подсобной комнатке – проверяла запасной кассовый аппарат, и Джил разглядывала металлические, фарфоровые и деревянные безделушки на витринах. Здесь были фарфоровые куклы в деревенских костюмах, жестокие испанские быки, игривые кошечки, фигурки и орнаменты, вырезанные из полудрагоценных камней, прекрасная коллекция национальных изделий скандинавских мастеров, включая две небольшие картины, которые Джил так хотела приобрести. Одна называлась «Покрывало невесты» и изображала водопад на фьорде в Норвегии, другая – «Туманный фьорд» – одинокая скала. Обе картины были такими живыми, наполненными магией природы и еще чем-то неуловимым, будившим воображение Джил.

Она подошла к картинам поближе и, заложив руки за спину, принялась внимательно изучать их. Яркие солнечные лучи играли на потоке воды, который щедро разбрасывал вокруг брызги; мрачно прекрасной была одинокая скала, вздымающаяся между пушистым от бело-серых облаков небом и бурлящими темными водами сурового моря. Природа в человеке и человек в природе… Джил впала в глубокую задумчивость и внезапно услышала шум открывающейся позади нее двери.

Девушка стремительно обернулась и тут же напряглась, увидев, что в отдел зашел Эрик Норлунд. Она молча смотрела на него, и в ее голове пронеслось, что среди фарфоровых кукол и стеклянных безделушек он смотрится прямо как медведь в шифоне. О боже, подбородок приподнят, а в глазах нет ни тени улыбки! Совершенно очевидно, он зашел, чтобы устроить ей хорошую выволочку за то, что свое рабочее время она проводит болтая с Роже Френэ!

Эрик быстро окинул взглядом магазинчик, не упустив прекрасно оформленных витрин в стендах и на стеклянных столиках, и задержался на картинах, которые так долго разглядывала Джил, потом посмотрел на девушку, отметив про себя, что в темно-синем костюме она выглядит еще тоньше.

– Ну, мисс Прайд, как вы чувствуете себя в качестве служащей моего магазина? Хорошо ли вы устроились и ладите ли с другими работниками?

Вот, снова сарказм!

– Да, спасибо, мистер Норлунд, – ответила она, страстно желая, чтобы в торговый зал поскорее вошла мисс Тревор. – Здесь очень интересно работать.

– Не встречаются ли на вашем пути преграды или… ловушки? – усмехнулся он.

Девушка независимо подняла назад голову и тут же наткнулась на привычный, полный ехидства, взгляд.

– На что вы намекаете, мистер Норлунд? – Слова вырвались прежде, чем она смогла сдержаться.

Он приподнял льняную бровь:

– Я на что-то намекаю? Несомненно, это значило бы, что я проявляю к вам больший интерес, чем к простой служащей, вы согласны со мной?

Джил отчаянно покраснела и помотала головой:

– Вы видели меня с мистером Френэ и, я знаю, думаете, будто я шатаюсь по магазину, вместо того чтобы работать.

– У вас ведь перерыв на кофе в десять тридцать, правильно? В течение этого времени вы вольны делать все, что вам заблагорассудится. Думаю, что я должен предупредить вас, потому что, кажется, вы этого ждете, – его взгляд стал несколько презрительным, – наш фотограф большой эксперт по вопросу о том, как разбивать сердца молоденьким неопытным девушкам, так что благоразумнее с вашей стороны проводить перерыв в кафетерии в компании коллег.

У Джил перехватило дыхание, она хотела запротестовать, заявив, что подобные советы ему следует давать племяннице, если она столкнется с Френэ, но услышала свой голос, который уже произносил другие, гораздо более вежливые слова:

– Я нарушила какое-то правило, мистер Норлунд? Вы запрещаете какие-либо отношения между представителями противоположных полов, работающими в вашем магазине?

Норлунд с полминуты холодно взирал на девушку, а потом буквально сокрушил ее хорошее настроение.

– Вы самый настоящий ребенок, – ледяным голосом резюмировал он и, как ни в чем не бывало, перевел разговор на другое: – Вам понравились дельфины и тюлени вчера в «Мериленде»? Я знаю, Линда хотела съездить туда с вами.

– Они забавные, – сухо ответила Джил, ей очень хотелось знать, что бы он сказал о планах Линды на следующее воскресенье. Племянница явно переоценивала его, собираясь нарушить приказ матери и увидеться с Кифом Лонеем, не боясь, что об этом узнает ее обожаемый дядя, и теперь Джил опять мучили мрачные предчувствия. Кора ничего не скажет о визите молодых людей, если Джил попросит ее, но, когда Норлунд узнает об этом от кого-нибудь еще, Джил будет первой, кому придется испытать на собственной шкуре его медвежий гнев. Как бы то ни было, они все равно противостоят друг другу – как полагала Джил, все дело в различии их темпераментов, – и ей совсем не хочется сталкиваться лишний раз с Эриком на почве того, что они оба желают Линде.

«Скажу сама», – решила она, но было поздно – в торговый зал с листком бумаги в руке вошла мисс Тревор.

– О, мистер Норлунд! – Она одарила его своей самой благожелательной и вежливой улыбкой. – Как хорошо, что вы зашли ко мне. Я сделала список наших товаров, там помечены вещи, которые вышли из моды и которые я хотела бы убрать с прилавка.

– Примерно то же самое происходит в отделе фарфора и стекла, – сказал он и с кривой улыбкой добавил: – Думаю, мы можем устроить распродажу, а?

– Ох, боже мой! – воскликнула мисс Тревор. – Мои покупатели этого не любят. К тому же это все-таки фирменный отдел…

– Вещи можно отвезти в Бон-Марч, – отрезал мистер Норлунд. – Я пришлю пару парней забрать их.

Мисс Тревор лучезарно улыбнулась и как-то застенчиво добавила:

– Вас бы не очень затруднило прийти и лично проверить, не отбраковала ли я что-нибудь слишком хорошее, мистер Норлунд?

– Я уверен в том, что вы знаете, что делаете, мисс Тревор. – Он улыбнулся, распахнул стеклянные двери перед тройкой собирающихся войти покупателей и, раскланявшись с ними и пожелав «доброго утра», отправился заниматься своими делами. Леди с трепетом наблюдали за высокой, массивной, широкоплечей фигурой, стремительно пересекавшей главный зал, по окружности которого располагались самые разнообразные бутики, но Джил испытала трепет совсем иного свойства, когда поняла, что у нее уже не будет другого шанса поговорить с ним до воскресного пикника. Она взволнованно прикусила кончик большого пальца. Но ей пришлось немедленно взять себя в руки, так как одна из покупательниц, с жемчужным ожерельем, обвивающим пухлую шею, и спрятанными под шляпку крашеными волосами, властно заявила, что хочет, чтобы ей показали «Покрывало невесты» и «Туманный фьорд»!

Джил подошла и сняла их со стены, пытаясь сдержать глупые слезы, когда толстуха покупала картины… Конечно, Джил была уверена, что нью-йоркские критики поднимут шумиху вокруг этого скандинавского художника.

Суматошное утро плавно перетекло в бесконечный день, и Джил совсем не огорчилась, когда через заднюю дверь в фирменный отдел вкатили тележку двое мальчишек и сказали, что они прибыли собрать отбракованные товары. Мисс Тревор не пришла в восторг от жующих жвачку молодых людей и предоставила Джил следить за процессом; ее задачей было контролировать, чтобы юноши не слишком забавлялись и закончили все к пяти тридцати. Джил подгоняла их, пытаясь воодушевить словами:

– Сегодня я собираюсь в кино. Вы же не хотите, чтобы я опоздала?

– Я бы не отказался пойти с тобой, – заявил один из них. – У меня вполне хватит денег на попкорн.

– Может быть, через пару-тройку лет, – рассмеялась Джил и отправилась в туалетную комнату, чтобы ополоснуть лицо. Она и еще три девушки из ланаев решили вместе поужинать и посмотреть старый фильм в передвижном кинотеатре.

Она не была разочарована. Блистательная картина Ингмара Бергмана держала ее до самого последнего кадра. Единственное, что беспокоило Джил в этот вечер, – стрекот кузнечиков, который слегка заглушал голоса актеров. Она знала, что, когда фильм закончится и старенький драндулет запрыгает по дороге домой под звездным небом, в голове у нее снова зазвучат эти северные звуки, прежде чем их магию разрушит треск льда на ветреных фьордах суровых земель. Лед его голоса, которым он заявил этим утром, что в будущем свой перерыв на кофе Джил следует проводить с другими девушками. Ужасная наглость! Да, теперь она счастлива, что согласилась пойти в театр с Роже Френэ. Может, у этого мужчины немного и подпорчена репутация, но он, по крайней мере, спросил ее, не одиноко ли ей в Америке… и этим сделал для нее больше, чем кое-кто другой!

– Ты что-то притихла, Джил, – заметила девушка, сидящая рядом. – Все еще думаешь о фильме или о том, как неистовствовал Викинг утром? Мэйи сказала, что он выглядел мрачноватым, когда она увидела его проходящим мимо цветочного магазинчика в сторону фирменного отдела.

– Он заходил поговорить с мисс Тревор о кассовом списке, – подтвердила Джил, стараясь говорить как можно беззаботнее. – По мне, так он всегда выглядит мрачновато.

– Держу пари, Тревви вся дрожала, – хихикнула та. – Она думает, что он настоящий тигр.

– Может быть, Сью, для пожилых женщин, – хмыкнула Джил.

– Кора Беннет не слишком обрадовалась бы, если бы услышала, что ты отнесла ее к ровесницам Тревви, – рассмеялась Сью. – Нет, конечно, Кора не тинейджер, но и не так далеко от них ушла. Я думаю, ты не знаешь, что, когда она пришла к нам работать, ходили слухи, что у нее был ребенок, а мужа не было, но крошка умер – так болтали.

Такие сообщения всегда выбивают из колеи, и Джил почувствовала болезненное удушье, ее сердце неровно заколотилось.

– Я… я не могу поверить! – воскликнула она.

– Только давай потише. – Сью ткнула ее в бок и кивнула на одну из девушек, сидевших впереди; Тони была известной сплетницей, а Сью передала Джил частичку того огня, который когда-то бушевал в магазине, но давно погас, так что не следовало раздувать его, если не хочешь потерять работу. – Я думаю, что это были просто досужие сплетни, но Кора не раз ходила на кладбище при миссии Санта-Фелиции, а родственников у нее здесь нет, они все живут на юге, – добавила Сью.

– Это может быть ее друг или подруга. – Джил не могла поверить, что Кора… нет, конечно, она не ханжа и не считает, что только гулящие девушки совершают такие ошибки. Она слишком хорошо знала, что и очень хорошие девушки попадают в подобные переделки из-за любви к бессовестным, циничным мужчинам…

Если правда, что Кора родила и потеряла ребенка, то это объясняет боль и разочарование, от которых она так страдает. Вот почему она проводит ночи без сна и так жестока по отношению к мужчинам. Норлунд – это исключение! Несомненно, время от времени он служит ее израненному сердцу как плохая заплатка – ведь говорила же Кора со слезами на глазах, что у нее есть причина быть уверенной в том, что он не просто жестокий, бессердечный автомат.

– Ты ведь ничего не скажешь Коре? – встревоженно дернула ее Сью. – Я думаю, что все это неправда, – «большой босс» – человек жесткого склада и никогда не пройдет мимо хорошего товара и того, кто может принести ему прибыль, а мы все знаем, как он близок с Корой. Как думаешь, у них любовь? Ты ведь живешь с ней в одном коттедже, может, она тебе что-нибудь говорила…

– Кора не обсуждает со мной свои личные дела, – сухо отрезала Джил. – И вообще, мы не так много видимся с ней, она все время занята в разных модельных агентствах.

– Боже! Как бы я хотела обладать ее внешностью и ее работой! – с завистью воскликнула Сью. – Это куда более престижно, чем стоять за прилавком.

– Это очень тяжелая и утомительная работа, – возразила Джил, – не говоря уже о свиданиях со всякими магнатами. Подумай только – бесконечные переодевания на показах мод, бесконечное позирование перед камерами. Кора часто приходит домой совсем разбитая.

– Но если девушка – модель, у нее всегда есть хорошие шансы на то, чтобы заполучить богатого мужа, – заметила Сью. – Разве это плохо – шикарные машины, длинные круизы и огромный бассейн в великолепном саду за домом?

– Я старомодная, – рассмеялась Джил. – Я хочу найти любовь.

Драндулет был успешно загнан в гараж, Джил сказала девушкам, что слишком устала, чтобы еще зайти на чашечку кофе, распрощалась и направилась к коттеджу Коры, скрытому за деревьями. Ее путь лежал мимо домика Бена Чайлдерса, в котором он жил один. Как большинство холостяков, Бен был специалистом по ведению домашнего хозяйства, но Джил все равно немного беспокоилась за него. Это было правдой, что он довольно часто ходил на свидания, но до сих пор Бен так и оставался одиночкой. Сейчас он сидел на нижней ступеньке крыльца и курил трубку. Джил остановилась, чтобы пожелать ему спокойной ночи.

– Я полагаю, – он выпустил клуб дыма, – ты не слишком торопишься домой, чтобы отказать одинокому старому человеку поболтать с ним десять минут?

– Ты же не папаша Мозес, чтобы тебе было все равно, с кем поговорить, лишь бы поговорить, – упрекнула Джил, подходя и садясь рядом с ним на ступеньку. – У тебя сейчас очень интересный возраст.

– Как может это знать такая молоденькая девчушка, как ты?

Джил в свете фонарей заметила изумленный блеск его глаз, Бен с явным удовольствием выдыхал ароматный дым, специфический запах которого быстро смешивался с ароматом цветов. Бен был очень миролюбивым человеком, и с ним можно было болтать о чем угодно без всякого напряжения.

– Мне девятнадцать, – сказала Джил. – В наши дни взрослеют быстро.

– Ты вполне могла бы быть моей дочерью, – улыбнулся он, – если бы я был достаточно неосмотрителен для того, чтобы жениться в восемнадцать лет. Но я никогда не был слишком напористым, я просто старый работяга, который мечтает сочинять музыку, как Ирвин Берлин, и достичь таких высот, чтобы писать саундтреки к телесериалам и полнометражным фильмам.

– Ты так говоришь, словно твоя жизнь уже больше позади, чем впереди, Бен, – запротестовала девушка. – У тебя еще полно времени, чтобы написать прекрасную музыку к спектаклям, которые будут ставить на Бродвее.

– Ха-ха! – с издевкой произнес тот. – С этой шуткой можно выступать.

– Прекрати быть таким пессимистом. – Джил дала ему тычка. – Мне очень понравились твои песни, которые ты играл мне прошлым вечером.

– Я послал их в музыкальное издательство в Нью-Йорке, – поделился Бек. – Но баллады в наши дни не пользуются популярностью, хотя ты вроде бы одобряешь мою попытку. Тебе они в самом деле понравились?

– Да. И я скажу тебе еще кое-что. – Джил обхватила руками колени и посмотрела ему в глаза. – Кора слышала, как ты играешь, и потом спросила меня, твои ли это песни. Отвратительный голос, прекрасные песни, – сказала она.

Бен рассмеялся и махнул рукой.

– Не заставляй меня говорить о Коре, – попросил он. – Я сердит и могу наговорить много нехорошего, а отвечать будешь ты.

– Мне очень жаль, Бен… – Джил вздрогнула: ночной мотылек задел за плечо.

– Не сожалей, – проворчал тот, сердито пыхнув трубкой. – Но будь осторожна со всеми этими любовными экспериментами, когда попадаешь в зависимость от человека, настроение которого может кардинально отличаться от твоего. Когда влюблен, ловишь улыбку предмета своего обожания, словно голодная птица крошку хлеба, а любое его неосторожное слово ранит твое сердце, как острый нож. Ох, Джилли, – он выдернул трубку изо рта, – мне бы не стоило говорить тебе такие вещи. Ты еще достаточно молода, чтобы наслаждаться собственными иллюзиями, а я пытаюсь разрушить их.

– Нет, Бен. – Джил коснулась его руки и положила голову к нему на плечо. – Я и так знаю, что любовь далеко не всегда бывает добра, и представляю, как это горько и тяжело – предлагать сердце только для того, чтобы его отвергли. Но ведь это жизнь, разве не так? Мы обычно оказываемся сильнее, чем думаем.

– Ты права, – помедлив, ответил Бен. – Но мне бы не хотелось, чтобы ты увидела холодный отказ в тех глазах, от которых ожидаешь тепла. Джилли, скажи, сегодня вечером у тебя было свидание?

Она помотала головой и рассказала о «Дикой землянике».

– Земляника растет под крапивой, – пробормотал Бен. – Это правда для многих хороших людей, но не для Джил Прайд. Пошли, соня, я чувствую, как сладко ты зеваешь на моем плече. – Он поднялся и помог встать девушке. Вместе они добрели до коттеджа Коры, и, когда Бен пожелал ей доброй ночи, его голос, наверно, было хорошо слышно в доме, потому что Джил, как только вошла в гостиную, встретила хмурый взгляд Коры. Модель свернулась калачиком среди диванных подушек, на столике перед ней стояла пепельница, полная окурков, графин и стакан. Она смерила Джил с ног до головы, откинула волосы с лица и прищурилась.

– Ты что-то припозднилась сегодня. – Красная тафта халата Коры зашуршала, когда девушка поднялась с дивана. – Ты была с Беном – полагаю, это его голос я слышала?

Джил очень не понравилось, что вопрос Коры прозвучал так резко, но было совершенно очевидно, что у той из рук вон плохое настроение, поэтому Джил постаралась ответить как можно более спокойно – она сказала, что была в кино с подругами, а потом несколько минут поболтала с Беном.

– Могла бы позвонить и предупредить, что пойдешь в кино после работы, – отчитала ее Кора. – Ты находишься под моей ответственностью, помни.

– Я здесь живу, – запротестовала Джил, – но это не значит, что ты должна ждать меня и беспокоиться обо мне. Боже мой, я же не ребенок!

– Ты ведь имеешь не большое представление о том, какими могут быть некоторые мужчины. – Кора закурила очередную сигарету, раздраженно щелкнув зажигалкой, и выпустила большой клуб дыма.

– Ты относишь к их числу Бена? – гневно и одновременно озадаченно посмотрела на нее Джил. Бен никому не разбивал сердца, он сам страдал – оставаясь в ланаях в надежде поймать мимолетный взгляд Коры или получить, как подачку, ее случайную холодную улыбку. Сознание беззащитности Бена и его любви заставило голос Джил прозвучать несколько враждебно, когда она добавила: – Он хороший человек и очень одинокий. Все, чего он от меня хотел, – немного внимания и сочувствия.

– Одно ведет к другому. – Кора произнесла это резко и цинично и продолжила с холодным смешком: – Должна сказать, что твой вкус в выборе мужчин отличается разнообразием, моя крошка. Обходительный Ланселот утром, сэр Галахад вечером! Безопаснее встречаться с ними именно в таком порядке, конфетка.

Джил стояла как громом пораженная: Коре удалось больно ужалить ее. Значит, кто-то рассказал модели о ее знакомстве с Роже Френэ. Норлунд, без сомнения!

– Эрик Норлунд может заняться своими собственными делами, его совершенно не касается то, чем я занимаюсь в нерабочее время, – заявила она. – Для чего тогда он меня нанял, зеленую девчонку, которая не может за себя постоять? Что ж, если он велел тебе присматривать за мной и предупредить о Роже, то уже слишком поздно. Я уже обещала пойти с ним в театр…

– Уже закипела, горячая голова, – вдруг рассмеялась Кора. – Роже сам рассказал мне о том, как он познакомился с тобой, – ты ведь не думаешь, что Эрик Норлунд проявляет живой интерес к личной жизни своих служащих, а?

Пронзительный взгляд Коры заставил Джил болезненно вспыхнуть и ретироваться на кухню, где девушка принялась готовить пару бутербродов с маслом и медом. Кора явилась за ней и застыла в дверном проеме, закутанная в ярко-красный халат фигура резко выделялась на темном фоне. Красный цвет оттенял ее кожу, делая похожей на молоко, которое наливала себе Джил.

– Хочешь? – предложила она подруге.

– Это не мой напиток, – отрезала та и вернулась в гостиную, где принялась ходить взад и вперед, словно грациозная раздраженная кошка.

Джил забралась на высокий табурет и принялась за свои сандвичи. Напряжение между девушками неожиданно разрушила Кора – она пришла, затушила сигарету, уселась, прошуршав тафтой, рядом с Джил и прижалась к ее плечу.

– Если я беспокоюсь о тебе, милая, – начала она, – то потому, что ты все-таки еще просто-напросто девятнадцатилетний ребенок, ты такая же, какой была я в девятнадцать лет – выросшая на маленькой ферме на юге девочка, которая однажды вечером уехала из дома, сев на автобус до Голливуда. Моя история совсем не оригинальна, Джил, но она моя, поэтому она важна. Мне продолжать?

«Да, конечно да», – подумала Джил и торопливо кивнула, тут же испугавшись собственной поспешности, но она знала, что это не просто любопытство и желание узнать чужие секреты. Джил нравилась Кора, ее беспокоило то, что она несчастна, и она хотела, чтобы подруга облегчила душу.

– Я победила на паре местных конкурсов красоты, – продолжила Кора, – и это навело меня на мысль, что я вполне могу сниматься в кино. Моя дорогая, если говорят – молодо-зелено, то я была тогда крайне зеленой! Я искренне верила в то, что у меня есть все для того, чтобы стать актрисой, – прекрасные длинные волосы, хорошие зубы и великолепная фигура. Я приехала на запад с моими призовыми деньгами и через пару месяцев осталась без единого гроша, все ушло на оплату агента и фотографий, которые он разослал по всем студиям. Никто не думал, что Кору Ли Беннет надо непременно выпускать на большой экран. Я была всего-навсего еще одной блондинкой – из тысяч, стремившихся к неоновым огням голливудской фабрики грез.

Кора безнадежно махнула рукой:

– В общем, я пристроилась на работу в клуб, который назывался «Черная кошка», девушки там были одеты в довольно откровенные наряды – колготки в сеточку, черные вельветовые костюмчики, а на голове – кошачьи ушки. Я не оставляла надежды на то, что однажды мне позвонят с какой-нибудь киностудии и пригласят на пробы, да и этот клуб был не самым последним на Сансет-Стрип. Туда приходили мужчины, знаешь, такие зрелые и довольно привлекательные. Они были очень дружелюбными, и я ходила на свидания с одним или двумя, однажды познакомилась с мужчиной, которого звали Дуарт Фостер. Когда я увидела его в первый раз, он показался мне самым настоящим идеальным мужчиной, и, хотя меня что-то настораживало в нем, он вызвал в моей душе такую бурю, что я не обратила внимания на свои предчувствия. Он не был молод, у него было довольно денег, и ой был явным уроженцем юга, выходцем из одного из так называемых «первых семейств Вирджинии». Он повидал мир, и я была от него без ума. Я влюбилась слишком быстро, слишком сильно, все мои мечты о кино рассеялись, как пыль от хвоста кометы. Я убедила себя в том, что никогда не стану популярной кинозвездой. Все, чего я тогда хотела, был Дуарт. Я любила его и думала, что он любит меня…

Губы Коры на мгновение скривились в циничной ухмылке. Она пожала плечами и стала изучать свои ногти так внимательно, что Джил догадалась – Кора пытается скрыть слезы.

– Он был чертовски привлекателен, – продолжала Кора, – и знал, как угодить девушкам, чтобы легко добиваться их: дорогие духи, конфеты, сумочка от Морабито и немного внимания. Я принимала все за чистую монету. Внешность тогда была для меня гораздо важнее, чем то, что под ней скрывалось, я не знала еще, что настоящая любовь – это близость и душ и тел двух людей, полный духовный и физический контакт. Мне льстили ужины при свечах, мое сердце было очаровано его вкрадчивым голосом, обходительностью, я была на седьмом небе от счастья и в одно мгновение камнем рухнула оттуда на землю, как подстреленная птица.

Кора медленно встала и наклонилась к деревянной сигаретнице. Когда она прикуривала, ее рука дрожала. Сейчас девушка была самой собой и выглядела на свой возраст, без косметики, с тоненькими складками, залегшими в уголках губ и глаз.

– Дуарт напрочь отрицал брак. – Она выпустила клуб дыма. – Я должна была догадаться, что такой обаятельный мужчина в его возрасте и до сих пор не женатый – это неспроста. Но я не догадалась, потому что, когда ты постоянно слышишь, что тобой страстно увлечены, и сама влюблена, то видишь только то, что хочешь видеть, и ничего больше. «Счастливый брак, – как-то рассмеялся он, – это мираж, крошка, когда ты до него дотрагиваешься, он исчезает. Настоящей может быть только любовь. В жизни нет ничего важнее любви…» Он взял меня с собой в Европу. – На сигарете образовался столбик пепла, и Кора стряхнула его прямо на свой ковер с Корфу. – Весенний Париж с его акациями вдоль набережной Сены. Потом Флоренция, где мы остановились в прекрасном романтическом палаццо. А потом мы отправились в Рим и попробовали его безумной ночной жизни. А потом были Севилья и бои быков… В Испании, на одной из дорог, которая серпантином вилась вокруг горы, Дуарт разбился на своей машине!