Текст книги "Викинг-незнакомец"

Автор книги: Вайолет Уинспир (Винспиер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Внезапная созидательная активность Джил постепенно сходила на нет, но до конца еще не угасла. Ей вполне хватило сил после всего вымыть еще и голову, а в заключение трудовых подвигов она испекла два маленьких фруктовых пирога – один для себя, другой для Бена Чайлдерса, который очень любил домашнюю кухню.

На мир уже благополучно спустились сумерки, Джил, повязав голову шарфом и водрузив пирог на блюдо с крышкой, отправилась к коттеджу Бена. Она поднялась по ступенькам и надавила кнопку звонка, прошло несколько секунд, но ответа не было. Вдруг зажегся свет в соседнем коттедже.

– Привет! – крикнули оттуда. – Бен уехал, милая. Кажется, ему предложили какую-то новую работу. Я думала, он тебе сказал… А! Тебя же не было дома, когда он уезжал, ты еще с работы не вернулась – это было около часу дня. Он взял с собой рюкзак, ну, я думаю, что он вернется завтра или в пятницу.

– Новую работу? – С одной стороны, Джил была рада за друга, но с другой – ее удивила внезапность его решения.

– Все произошло совершенно спонтанно, как я понимаю, – пояснила женщина, – телефонный звонок, интересное предложение… ты, наверное, и сама знаешь, как это бывает. Послушай-ка, я надеюсь, у тебя нет для него ничего особенно важного? А то ведь он не сказал, как с ним можно связаться.

– Нет, просто я испекла ему к ужину пирог! – крикнула в ответ Джил. – Спасибо, что сказали мне, что он уехал.

– Да не за что, милая. Я знаю, вы с Беном хорошие друзья, ты частенько к нему заходишь – он отличный парень, жаль, что одинокий, но теперь такое часто случается. Ты как думаешь?

– Да уж, действительно, – согласилась Джил, пожелала разговорчивой соседке доброй ночи и торопливо направилась домой.

Их своеобразное общежитие, состоящее из нескольких коттеджей, естественно предполагало постоянное общение и обсуждение соседей. Джил возбуждала постоянное желание поболтать о себе: она была англичанкой, скромная, не интересовалась молодыми людьми их сообщества, но тем не менее ее имя быстро связали с именем Роже Френэ, и теперь ей совсем не хотелось, чтобы источником сплетен стала еще и ее дружба с Беном.

Вернувшись в коттедж, Джил поужинала и села в кресло почитать часок-другой, потом перенесла в спальню маленький портативный телевизор и улеглась в постель с намерением посмотреть вечерний фильм. В этот вечер показывали шумную эпопею о старых гангстерах, так что, не досмотрев до конца, она выключила телевизор. Тотчас же комнатой завладели темнота и безудержный стрекот кузнечиков – повинуясь магии момента, мысли Джил потекли размеренно, словно кадры кинофильма с ее участием; некоторые сцены были туманными, несвязными, другие ясными и очень значимыми.

Она здорово устала за этот долгий день, но заснуть не получалось, девушка просто лежала, пустив мысли течь так, как им вздумается. Ей снова пришлось пережить обуревавшие ее по дороге на работу мрачные предчувствия, сообщение о том, что Эрик улетел по делам в Нью-Йорк. Джил снова почувствовала боль в ладони, которой с размаху ударила его по щеке. Он отплатил ей поцелуем, злобным и недостойным… и теперь никто не должен узнать об этой безобразной сцене…

«Но я знаю, – думала Джил, – и он знает. У нас есть общая тайна – темная набережная в порту… мы поругались как… как любовники. Теперь я знаю, что чувствует женщина, когда он заключает ее в объятия, я навсегда запомню форму и вкус его губ, а мои пальцы навсегда запомнят ощущение силы его плеч…»

И она провалилась в темную пропасть иллюзии воспоминаний, в пучину ощущений этого гневного поцелуя, прикосновения к его широким плечам… но теперь ей не было страшно, теперь он словно защищал ее своим телом от внешнего мира… и она принимала его, ей было хорошо, хотя и непонятно – почему…

Мысли и образы в голове Джил расплывались, превращаясь в какое-то разноцветное пятно.

«Ты всего-навсего мальчик, твой поступок доказал это… Причини мне боль, если ненавидишь меня, но я всегда в сердце буду… буду…»

Джил уже поплыла по теплым, уютным волнам сна.

Два последующих дня прошли в делах. Джил очень понравился спектакль, который они посмотрели вместе с Роже. Они обсудили его в машине, пока ехали вдоль океана по шоссе, – в спокойной глади воды отражались многочисленные звезды, а луна плавно скользила по небосводу над их головами. Они поужинали в «Чез Уиллоу», где Роже, с легкостью опытного практика, провел Джил через все премудрости старомодного фокстрота. За столом его взгляд не отрывался от гладкой бледности ее рук под прозрачными темно-синими шифоновыми рукавами платья. Роже с нежностью сказал Джил, что счастлив, что она не из тех девушек, которые увлекаются новомодными танцами – «плясками святого Витта», как он их определил.

Джил рассмеялась и допила свой коктейль из бренди и бенедиктина, по вине которого всю дорогу домой чувствовала себя приятно расслабленной.

– Как вам понравился вечер? – спросил Роже, прежде чем попрощаться. – Понравился спектакль, наш ужин на двоих, понравилось повиноваться воле моих рук, двигаясь в ритме танца?

– Спектакль был великолепный, – улыбнулась девушка, лениво откинув голову на кожаную спинку сиденья его «ланции». – Что касается ужина и танца с вами – все было превосходно, месье Френэ.

– А для меня лучшей частью всего вечера был именно танец с вами, – гортанно проговорил он, но, увидев, как сверкают в улыбке его зубы и блестят глаза, Джил поняла, что эти слова были своеобразной проверкой – не пришла ли пора изменить братскую линию поведения на кардинально противоположную. Она разыграла такую холодность и отстраненность, на которую только была способна после чудесного вечера, прекрасно осознавая, что расслабиться сейчас – значит отдать себя на растерзание в когти волка. – О! – произнес Роже – его глаза под густыми бровями светились полным пониманием. – Мне кажется, что за эти несколько дней вы повзрослели. Куда-то исчез прямодушный, детский взгляд, теперь ваши глаза полуприкрыты ресницами, словно вы скрываете какую-то тайну. – Он наклонился к ней и пристально взглянул в глаза, но Джил тут же отвела их на успокаивающую луну. – Вы что, провоцируете меня? – Впервые за все время их общения его голос звучал неуверенно. – Если я придвинусь еще ближе, чтобы заглянуть в ваши прекрасные глаза, то окажусь ближе к вашим губам. Вы этого хотите?

– Я хочу, чтобы мы были друзьями, – без колебаний ответила она. Эти слова не означали, что Джил боялась своего спутника, просто, если бы он поцеловал ее, между ними разрушилось что-то очень хрупкое и очень ценное для обоих. – Моя бабушка любила говаривать, – Джил улыбнулась, в ее ушах словно наяву раздался добрый, мягкий голос бабушки, – что к любви нельзя принудить, так же как нельзя приказать мухе вылететь в окно.

– Мой бог, – резко выдохнул он, – значит, вы приказываете мне вылетать прочь?

– И немедленно! – Она расхохоталась, увидев, как печально вытянулось его лицо, и легонько притронулась к его рукаву. – Мы – два взрослых человека. Мы оба прекрасно знаем, что если ты пытаешься схватить звезды, то закончишь тем, что окажешься с полной горстью пыли.

– Или с полной горстью снега! – простонал он и запечатлел очередной поцелуй на ее запястье. – А теперь вылезайте из моей машины, вы, кусок английского льда, возможно, еще как-нибудь я решу прогуляться в вашей компании.

Джил рассмеялась, серебряные туфельки, сверкнув в лунном свете, стукнули каблучками о тротуар, когда она выскользнула из автомобиля. Она еще раньше сказала Роже, что не хочет, чтобы он провожал ее до коттеджа, поэтому теперь махнула ему рукой, улыбнулась и пошла к дому. Дойдя до деревьев, она оглянулась и заметила огонек сигареты. Закинув назад голову, Роже выпускал дым в ночной воздух – «Темный, но симпатичный сатир», – подумала Джил – и отсалютовал ей, совсем как во времена благородных рыцарей. Тишину прорезал шум мотора его современного железного коня. Когда снова стало тихо, деревья уже скрыли Джил в своей глубокой тени.

На следующий день Джил позвонила Линда и сообщила, что написала Кифу о пикнике и он ответил, что они с Роем обязательно приедут. Рой шлет Джил большой привет. У него все в порядке, на работе царит обычная суета, но он справляется. Очень соскучился и хочет наверстать упущенное, когда они встретятся.

Джил, которая только что вернулась из бассейна, почувствовала, как босые пальцы ее ног чуть ли не впились в ковер. Этот проклятый пикник! Одна мысль о нем вызывала у нее отвращение…

– А ты уже сказала своей маме, что завтра собираешься в ланаи? – осведомилась она.

– Нет… и не буду. – Голос Линды звучал вызывающе. – Я вообще звоню тебе из телефонной будки.

– На это есть серьезные причины? – Джил почувствовала, как гулко бухнуло ее сердце под тонкой тканью купального костюма.

– Мама сказала, что я больше не должна видеться с тобой.

– Прекрасно! – Щеки Джил вспыхнули. – Я и так не хотела потворствовать тебе в этой идее с пикником, а теперь уж вообще будет лучше, если мы обо всем забудем…

– Джил, нет! – Линда явно готова была сорваться на истерику. – Ты не можешь бросить меня! Я знаю, тебя волнует, хорошо мне или плохо, и если я не увижу завтра Кифа – Джил, только один раз! Я ведь не прошу тебя позволить нам встретиться в ланаях, раз ты против, но я так надеялась на этот пикник…

– Но твоя мама велела тебе держаться от меня подальше. – Голос Джил был холоден. – Она и без того считает, что я плохая компания для тебя, а если услышит о том, что Киф приезжает, чтобы встретиться с тобой, а я вам потакаю, это может стоить мне работы в магазине.

– Но дядя Эрик не может быть так несправедлив! – воскликнула Линда. – Он не посчитает преступлением то, что мы с тобой пошли на пикник с двумя парнями. Они понравятся ему, когда он познакомится с ними…

– Ему нравятся вещи на витринах и полках магазина. – Джил старалась говорить как можно более бесстрастно. – Он не одобрит ваши тайные встречи с Кифом, и ты знаешь это, Линда.

– Ты просто боишься его, – выпалила та. – Ты удивляешь меня, Джил. Я-то думала, что у тебя достаточно пороху, чтобы противостоять кому бы то ни было.

– Когда я уверена в своей правоте, – устало сказала Джил. – Линда, обещай мне, что, если мы завтра пойдем на пикник, ты потом сама расскажешь об этом матери. Постарайся заставить ее понять, что тебе нужно как следует узнать Кифа, что он тебе действительно нравится и ты не хочешь, чтобы она препятствовала этому. Обещаешь?

– Все, что угодно! – радостно воскликнула подруга. – Ты душка, Джил!

– Не подведи и ты меня. Ну, пока. – Джил положила трубку и подумала о том, что наибольшие затруднения в жизни приходится терпеть обладателям мягких сердец. Не важно, насколько плохо она будет чувствовать себя на их злосчастном пикнике, ей было бы гораздо хуже, если бы она настояла на том, чтобы отменить это мероприятие. Девушка вздрогнула и поторопилась в ванную – залезть под горячий душ.

На следующее утро Джил проснулась рано и два часа провела готовя и собирая провизию для вылазки, причем каждый раз, когда она задумывалась над тем, как все пройдет, у нее словно ледяными пальцами сжимало сердце. Что за чепуха! Она что, в самом деле так боится Эрика Норлунда, что никак не может взять себя в руки? Он же в Нью-Йорке, а это далеко. Он не может неожиданно заявиться на пляж, как тогда вечером, и обвинить Джил в том, что она настраивает его племянницу против матери.

Она уложила в корзинку нарезанную салями, вареные яйца, огромные розовые помидоры, большие зеленые оливки, картофельный салат, пудинг из тунца, хлеб из грубой, непросеянной ржаной муки и коробку плавленого сыра. Так, а кофе и сок можно положить в последнюю очередь. Джил вынимала из духовки свежие чизкейки, когда, едва дыша от волнения, явилась Линда. С пылающими щеками девушка сообщила, что приехала из Пасадины на автобусе.

– Это часть плана, Джил! – торжествующе заявила она. Переведя дух, она плюхнулась в кресло и, улыбаясь, продолжила: – Мама думает, что я проведу там выходные. Я доверила бабушке, что кое-что задумала, – в общем, рассказала ей о нашей затее, она просто умница, все понимает и не станет звонить маме.

– Прекрасный план! – кивнула Джил пережившей такое приключение подруге. – Я полагаю, ты понимаешь, что в этой драме меня расценят как главную злоумышленницу?

– Не преувеличивай! – Теперь, когда Линда сделала все так, как хотела, и добралась до скромного жилища подруги, она могла с облегчением рассмеяться, убедившись, что долгожданный пикник, несмотря ни на какие препятствия, состоится. – Ты же сама говорила, что отправиться на пикник с хорошими парнями не преступление. К тому же, – Линда шаловливо посмотрела на подругу, – я спасу тебя от клыков волка, передав молодому барашку – Рою Скотту.

– Роже не волк – по крайней мере, не по отношению ко мне. – Щеки Джил внезапно стали красными и горячими, она поспешно отвернулась к столу и стала складывать в бумажные пакеты чизкейки. – Полагаю, именно из-за того, что меня видели в его обществе, твоя мама запретила тебе общаться со мной?

– Мама всего лишь нашла предлог, – пробубнила Линда. – Джил, мне кажется, что Роже Френэ тебе не подходит.

– Мы просто хорошие друзья, – возмутилась Джил, – может, это звучит банально, но это правда. Я думаю, что в чужой стране иностранцы чувствуют себя сродни друг другу, откуда бы ни приехали.

– Джил! – Линда вскочила и, подойдя к подруге, обняла ее. – С тобой что-то не так, это я могу сказать совершенно точно! Это не только из-за пикника и из-за того, что я обманула маму, – мне кажется, что ты почему-то несчастна. У тебя что-то не так в магазине или ты тоскуешь по Англии?

– Наверное, я скучаю по нашим полям и родной речи, – вздохнув, согласилась Джил, – но это не важно. Так ты расскажешь своей маме о сегодняшнем дне, правда?

– Ну… думаю, что да, Джил-паникерша. – Линда дотронулась до зеленого шейного платка под воротником медовой рубашки Джил. – А теперь вернемся к нашему разговору. Так что же тебя тревожит? Мы же подруги, Джил. Ведь с самого первого дня, когда я зашла в ваш бутик, мы понравились друг другу, и я знаю, что мама ошибается относительно тебя. Я знаю, что ты не кокетка, но, если честно, мне совсем не нравится видеть тебя… влюбленной в Роже Френэ…

– Я не влюблена в Роже! – Джил рассмеялась, услышав нелепое предположение подруги. – Что за абсурд!

– Мама сказала, что он открыто целовал тебя.

– В руку, потому что он француз, а у них это значит не больше, чем простое рукопожатие. А теперь помоги мне налить кофе в термос, а сок в бутылку, а то мальчики будут здесь прежде, чем мы управимся.

Упоминание о мальчиках благотворно подействовало на Линду.

– Джил, тебе придется одолжить мне какую-нибудь одежду для пляжа. Я не осмелилась взять ее с собой: вдруг мама заглянула бы в мою сумку!

– Ну пошли, выберешь себе что-нибудь. – Девушки направились в спальню, и это напомнило обеим тот вечер в Лондоне, когда Джил примеряла белое платье Линды, собираясь в театр с ней и ее дядей.

– Кажется, тот вечер был сто лет назад, – заметила Линда, собирая волосы в конский хвост. – Так гораздо лучше, теперь я чувствую себя совершенно готовой к тому, чтобы как следует повеселиться и поиграть.

Девушки вернулись на кухню готовить налитки. Джил уже собралась засунуть в соковыжималку апельсины и вдруг расхохоталась:

– Держу пари, мальчики привезут с собой пепси и пиво. Вряд ли они станут пить сок!

– Ну разве мы не дурочки? – вслед за подругой рассмеялась Линда, но ее щеки тут же побелели – у коттеджа раздались голоса главных героев веселья. В руках у нее был пузатый кофейник, который она от волнения неуклюже попыталась сунуть куда-то между табуретом и столом, на котором уже красовались термос и бутылка. Джил, увидев, что кофейник с горячим кофе опасно завис прямо над ногами Линды, не защищенными плетеными сандалиями, прыгнула и выхватила его из дрожащих рук подруги. Обжигающий кофе выплеснулся на пол, но часть его все-таки попала прямо на руки Джил, прежде чем она поставила кофейник на стол. Девушка отступила назад, задохнувшись от боли и тряся обожженными руками. Линда замерла в безмолвном ужасе.

– Привет! – В кухню просунулась светловолосая голова. – Есть здесь желающие сыграть в волейбол – скажи, девочка Джил…

Увидев, что происходит, Рой влетел в кухню, за ним Киф, и следующие несколько минут жизни Джил прошли в полной неразберихе. Кто-то сунул ее руки под холодную воду, чтобы смыть остатки кофе и хоть немного остудить их, кто-то сказал, что заживут быстро, потом очень осторожно ее пальцы обернули чистым кухонным полотенцем и торопливо вывели пострадавшую из коттеджа на яркое солнце.

Глава 7

– Как ты, Джил? – тревожно смотрел на нее Рой, когда все четверо торопливо направлялись к припаркованной у ланаев машине мальчиков. Она кивнула и сказала, что надо ехать в больницу, чтобы обработать руки как следует, думая про себя, что злосчастный пикник так или иначе неизбежно закончился бы какой-нибудь катастрофой.

Рой помог ей усесться назад, к ней присоединилась Линда, бледная как полотно, мальчики сели вперед, и наконец они поехали… но отнюдь не на пикник – веселиться, играть в волейбол и есть жаренные на костре сосиски.

– Бедная Джил, – чуть не плакала Линда, – это все я виновата, неуклюжая дуреха. Тебе, наверно, ужасно больно?

– Немного жжет – вот и все, – с напускной бодростью соврала Джил. – Ничего, доктор смажет, забинтует, и через несколько дней они будут словно новенькие девятипенсовики.

Но на руках уже появились огромные волдыри, и в конце концов Джил вышла из больницы с повязками на обеих руках, уколы, которые ей сделали, немного уменьшили боль, а из кармана брюк торчала белая карточка.

– Мне надо будет прийти сюда завтра утром, – сообщила она дожидающимся ее приятелям и подняла забинтованные руки. – Вы только посмотрите, что они натворили с моими руками.

– Ты же не сможешь одна справляться со всем в коттедже, – неожиданно совершенно справедливо заметила Линда и тут же объявила о своем решении: – Ты поедешь ко мне домой, Джил. И вы, мальчики, тоже! Мы проведем выходной у меня.

Джил не стала возражать. Во-первых, она чувствовала себя какой-то сонной, а во-вторых… она зевнула и поудобнее устроилась щекой на кожаной спинке сиденья автомобиля… было правильно, что Киф открыто приглашен в дом Мэнитов. Мама Линды убедится в том, что дочь хочет встречаться с Кифом и не собирается скрывать этого, а Джил знала, что, когда ты оказываешься лицом к лицу с неизбежным, находишь в себе силы принять его честно и смело.

И вообще, как бы то ни было, Карен – из рода Норлундов, а Норлунды отличаются прямотой, унаследованной от старого датчанина, который всегда был внимателен по отношению к своим служащим, он защищал их права и заботился об их комфорте…

Джил задремала, уткнувшись в бок обнявшей ее Линды, и внезапно проснулась от громкого восклицания Роя:

– Вот это да, Линда, так это и есть та лачуга, в которой ты живешь!

– Твоя мама удивится, увидев нас, – заметил Киф, заводя машину через открытые ворота во двор. – Ты уверена, что она не будет возражать, чтобы мы с Роем остались?

– Уверена, – убежденно отрезала Линда. – Вы мои друзья, так что добро пожаловать.

Миссис Мэнит сидела в патио, когда четверка молодых людей вошла в дом. Услышав их голоса, она немедленно поспешила в комнаты, как всегда элегантная и ослепительная, затянутая в серый шелк.

– Линда! – Она внимательно оглядела дочь с головы до ног, потом взглянула на мальчиков и в последнюю очередь на Джил. Та, бледная, с забинтованными руками и кофейными пятнами на медового цвета рубашке, тем не менее не утратила способности вызывать в людях симпатию к себе. – Моя дорогая девочка! – встревоженно воскликнула Карен. – Что такое с тобой случилось?

– Я такая неловкая, опрокинула на себя кофе… – начала была Джил.

– Джил хочет сказать, что это я такая неловкая, что чуть не опрокинула на себя кофейник с кипящим кофе, – перебила ее Линда, – а Джил вырвала его у меня из рук и ошпарилась. Мы отвезли ее в больницу, там ей сделали укол, и теперь ей надо бы лечь в постель…

– Моя крошка…

– Я не крошка, мама. – В голосе Линды появились новые, уверенные нотки. – Я привезла Джил сюда, потому что сейчас она в коттедже одна и за ней некому присмотреть, Я хочу, чтобы она осталась здесь, пока не заживут ее руки, – Джил не пострадала бы, будь я немного поосторожнее!

– Но я не понимаю, – ее мать выглядела потрясенной и слегка сердитой, – ведь ты должна быть у бабушки…

– Я уехала от бабушки сегодня рано утром на автобусе и отправилась в ланаи. Мы вчетвером собирались на пикник. – Линда вздернула подбородок и открыто посмотрела матери прямо в глаза. – Я не сказала тебе, потому что ты стала бы препятствовать, но Джил настаивала на том, чтобы я все рассказала тебе…

– Пикник? – Ноздри миссис Мэнит угрожающе раздулись. – Если бы не твоя скрытность, Линда, инцидента вообще не было бы!

– Пожалуйста, я не хочу доставлять вам беспокойства. – Джил чувствовала себя совсем больной, что немедленно отразилось на ее личике. – В ланаях живут две мои знакомые девушки, с которыми я работаю, они помогут мне, пока Кора не вернется из Нью-Йорка.

– Нью-Йорка? – хором воскликнули мать и дочь.

Джил кивнула:

– Она сообщила мне телеграммой, что отправляется туда. Возможно, она приедет завтра, так что я останусь в коттедже, так будет удобнее…

– Мне бы совсем не хотелось, чтобы ты возвращалась туда, пока тебе не станет лучше, – покачала головой Линда, решительно обнимая подругу за талию. – Ты вся дрожишь, тебе надо немедленно лечь в постель. Мамочка, пожалуйста, будь поласковее с мальчиками и дай им что-нибудь попить, пока я помогу Джил улечься. Может, и ты присоединишься к ним?

– Да, так будет лучше, милая, – с нежностью произнес Киф.

Миссис Мэнит одарила его довольно резким, быстрым взглядом, но с восхитительной выдержкой справилась с порывом гнева и пригласила:

– Действительно, пойдемте со мной, выпьем вместе чего-нибудь освежающего. Вас зовут Рой и Киф, верно?

– Совершенно верно, миссис Мэнит. – Киф засунул руки в карманы брюк; он немножко походил на цыгана – смуглый, черноволосый, с темными острыми глазами, вызывающе смотревшими на Карен. – Очень мило с вашей стороны быть столь любезной, после того как мы вчетвером не слишком хорошо повели себя по отношению к вам.

– О, все в порядке, Киф. – Несколько секунд она стояла, глядя на него, потом махнула мальчикам рукой, указав на патио, и повернулась к девушкам: – Я велю приготовить вам кофе. – И добавила с иронией, достойной сестры своего брата: – И не проливай его больше, Лин, Джил слишком устала, чтобы помочь тебе сейчас.

От насмешливой реплики Джил почувствовала себя гораздо лучше и уютнее в этом доме. Она едва сдержала улыбку: конечно, у Карен Мэнит уйдет довольно много времени на то, чтобы осознать, что ее дочь уже почти взрослая женщина, но начало уже положено.

От глубокого, крепкого сна Джил очнулась около четырех часов дня. Жалюзи на окнах были опущены, и комната в своеобразных дневных сумерках в первый момент пробуждения показалась девушке странной и незнакомой. Потом она ощутила слабое жжение на коже рук и вспомнила все печальные события сегодняшнего утра. Вставать не хотелось, она поднесла к глазам забинтованные кисти и прислушалась к звукам веселья, доносящимся от бассейна, на который выходили окна спальни.

Значит, мальчики все еще здесь. Это хорошо, мать Линды не стала активно возражать против того, чтобы они остались в гостях у дочери.

Чуть позже в комнату зашла Карен, чтобы узнать, как дела у Джил.

– Я чувствую себя лучше и хочу спуститься к друзьям, – вежливо ответила Джил, наблюдая, как женщина, подняв жалюзи и впустив в комнату солнечный свет, по мягкому ковру подошла к кровати. Солнце светило ей в спину и золотом сияло в волосах, и Джил впервые заметила ее сходство с Эриком тот же широкий, красивый лоб, благородно очерченный рот.

– Моя дорогая… – Карен села в изножье кровати и дотронулась до кольца на левой руке. – Я должна попросить у тебя прощения. Я старалась помешать вашей дружбе с Линдой и выискала для этого самый абсурдный и неблаговидный предлог. Я сказала себе, а потом и Лин, что ты без ума от мужчин. А моя девочка рассмеялась в ответ на это. Она слишком любит тебя, Джил, чтобы поверить в такую чушь, даже если бы она и была чистой правдой. Но я, конечно, знаю, что это неправда.

– Даже несмотря на то, что вы видели, как Роже Френэ целовал мою руку? – лукаво улыбнулась Джил.

– Тогда ты казалась очень миленькой, – улыбнулась в ответ Карен. – Он просто не смог удержаться, чтобы не поцеловать тебя, но, зная, какая у Роже репутация, я сделала совершенно ошибочные выводы. Я глубоко заблуждалась, Джил. – Она осторожно притронулась к бинтам на руках девушки. – Тебе очень больно?

– Чуть-чуть жжет, но через пару дней все пройдет.

– Лин сказала мне, что она чуть не уронила кофейник прямо себе на ноги, – о чем только она думала, хотела бы я знать? – повысив голос, возмутилась Карен, но по ее встревоженному лицу было ясно, что она живо представила себе ужасную картину – ее дочь с ошпаренными ногами.

– Она собиралась перелить кофе в термос, – пояснила Джил, – когда услышала голоса мальчиков у коттеджа. Понимаете, она так волновалась перед встречей с Кифом.

Карен глубоко вздохнула, словно от внезапной боли, медленно поднялась и, обнаружив, что крутит на пальце кольцо, с досадой опустила руки.

– Тебе нужно во что-то переодеться, Джил. Я покопаюсь в гардеробе Лин и пришлю мою горничную, Розу, она поможет тебе принять ванну и одеться. – Женщина подошла к двери, открыла ее и на пороге повернулась к Джил. – Пожалуй, я приглашу молодых людей остаться на ужин.

Вечер прошел превосходно. После ужина Карен отправилась играть в бридж, Линда и Киф самозабвенно танцевали, а Рой сидел с Джил и рассказывал ей о своей новой работе.

– Я смогу приезжать в ланаи, чтобы видеться с тобой. Ты этого хочешь?

– Ну, если ты думаешь, что тебе это доставит удовольствие… – Тон Джил был дружелюбным, но слова прозвучали уклончиво.

Рой посмотрел в лицо девушки, освещенное теплым, мягким отсветом пламени в камине. Вечера в Калифорнии бывают довольно прохладными, поэтому Карен позаботилась о том, чтобы разожгли камин, и в комнате стало уютнее.

– Знаешь, – Рой достал пачку сигарет и медленно распечатал ее, – мне кажется, ты очень изменилась с тех пор, как мы с тобой познакомились. Повзрослела, что ли.

– Наверное, ты прав, Рой. Тогда, в самолете, я была перепуганным ребенком, которого увозят в чужую далекую страну, – сказала Джил. – Давала о себе знать моя нежная юность.

Он засмеялся, но как-то невесело, А когда около девяти часов они с Кифом собрались уходить и прощались с девушками, Рой не сказал, что позвонит ей. Перед сном девушки болтали, и Линда сообщила, что Киф приедет к ней в следующую субботу.

– Моя идея, – добавила она, – думаю, что мама возражать не станет. За ужином они очень мило болтали, правда? О, Джил, – Линда потянулась и сладко зевнула, – ну разве это был не день дней?

Джил искренне согласилась с подругой.

Утром Линда повезла Джил в больницу, а потом они заехали в ланаи собрать кое-какие необходимые вещи и оставить записку Коре.

– Как ты думаешь, зачем вдруг она отправилась в Нью-Йорк? – полюбопытствовала Линда, когда из ланаев они ехали к магазину – Джил хотела предупредить о своей временной недееспособности мисс Тревор.

– Я думаю, что мы с тобой обе прекрасно знаем ответ на этот вопрос, – коротко ответила Джил.

– Дядя Эрик?

– Именно!

– Нет, глупая девочка. – Линда, смеясь, быстро искоса взглянула на подругу. – Я только что видела его «ягуар» – несся как сумасшедший, но я его узнала, потому что он темный. Ты заметила, что в Санта-Фелиции большинство автомобилей пастельных тонов?

Джил рассеянно кивнула, а сердце ее заколотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

– К тому же я совершенно уверена, что в машине он был один, – продолжала Линда. – Наверное, они с Корой только что вернулись из Нью-Йорка, и он отвез ее в ланаи, так что мы встретимся с ним через несколько минут.

– Я… я вполне могу просто позвонить мисс Тревор, – залепетала Джил, – так что нам и не надо заезжать в магазин…

– Нет уж, нет уж! – Линда нетерпеливо барабанила пальчиками по рулю, пока они стояли на набережной, пережидая красный сигнал светофора. – Я хочу повидаться с дядей и узнать подробности его поездки – не сомневаюсь, многие из них касаются прекрасной Коры.

– Я, пожалуй, не стану подниматься с тобой в пентхаус, – старательно имитируя беззаботность, сказала Джил, – побуду в своем любимом фирменном отделе.

– Он не съест тебя, моя крошка. – Линда строго посмотрела на подругу. Ее не удивило, что та все еще бледна после вчерашнего происшествия, но было непонятно, почему она обкусала всю помаду с губ. – Если ты не поднимешься со мной, он сам спустится и приведет тебя собственноручно. Ты ведь прекрасно знаешь, что он так сделает, когда я скажу ему, что ты пострадала – из-за меня! – и не можешь работать.

– Да он и так скоро узнает, – поспешно возразила Джил. – К тому же я ведь просто его служащая, какая ему разница, что со мной случилось!

– Это несправедливо! – вступилась за любимого дядю Линда. – Дядя Эрик всегда проявляет большой интерес и участие к людям, которые у него работают, а ты, можно сказать, спасла меня, и он захочет поблагодарить тебя. Он такой!

– Ну ладно, ладно, – уступила Джил, но, как только машина подъехала к магазину, девушка почувствовала, что впадает в панику. Противоречивые чувства разрывали ее на части, она буквально ощущала физическую боль. Джил так хотелось увидеть этого мужчину, и в то же время ее не отпускало страстное желание оказаться от него за тысячу миль. Ей было ужасно страшно, так страшно, что она даже вспотела. О нет! Она больно прикусила губу. Что угодно, только не любовь к Эрику Норлунду!

Сердце Джил сжалось от внезапного прозрения: она любит его, и причина ее мучений в этом, и только в этом!

Линда выскользнула из машины и обошла ее кругом, чтобы открыть дверцу Джил. Они вошли в магазин через служебный вход и теперь стояли в лифте, который все поднимался и поднимался, приближая их к пентхаусу. Впервые Джил поднималась прямо в орлиное гнездо своего босса… которое не долго будет оставаться холостяцким. «Конечно, – размышляла Джил, – Кора вполне может пожелать, чтоб свою семейную жизнь они начали в нормальном отдельном доме. Большинство женщин хотят иметь свой дом и сад, в котором будут играть их дети…»

Сердце Джил гулко бухнулось о грудную клетку, но лифт от этого, к сожалению, не остановился. Эрик, естественно, захочет иметь детей, и, несомненно, все они будут светловолосые, как их родители – Эрик и Кора.