Текст книги "Экспресс отправляется в полдень (СИ)"

Автор книги: Вася Неторопливый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

   Колдырь уселся рядом:

   – Сима, путает что-то твой проводник.

   Девушка с досады закусила губу. На проводнике ясно висел треугольник. И ниточка какая-то. Сима присела на корточки и принялась ощупывать листву.

   – Тебе плохо?

   – Нет. Ищите место, где больше влаги. Это канал. Вот!

   Схватив палку, она стала разгребать листву. Под перегноем обнаружились покатые стенки бетонного желоба. Из перфорированного дна тут же выступила вода. Дверь нашлась чуть дальше, под бревном. Работая втроем, они с трудом спихнули ствол. Когда Сима раскрутила замок, из появившейся щели коротко прошипел воздух, раздувая листья вокруг.

   – Тут еще никто не бывал, – заметила девушка. – Все должно сохраниться.

   Пришлось поджечь лампу, чтобы спуститься по металлической лестнице. Внизу обнаружилось просторное помещение. Сима уверенно шагнула к стене и чем-то щелкнула. Зажегся свет.

   – Во! Почти как у нас. Только меньше. Пойдемте, посмотрим.

   Ведомые амазонкой, они пришли в комнату, где стояли койки. Вид ложа был столь манящим, что Ньют не выдержал:

   – Все! Дальше не иду! – он рухнул на ближайшую кровать, стащил сапоги и швырнул их на пол.

   – Ну и оставайся. Идем, Колдырь.

   После ночей, проведенных черт-те как, койка в теплом тихом помещении воспринималась роскошью. Сделанный из непонятного материала матрас буквально обволакивал тело. Так это было уютно, что Ньют отключился, несмотря на яркий свет.

   Ему снился его паровоз, дорога, Вика. Снился сидящий и почему-то улыбающийся оборотень. Снилась Сима в бальном платье, танцующая с Колдырем. Бродяга был в серебристом костюме, но почему-то в шляпе. Амазонка обнимала партнера, держа в правой руке нож. Потом она заметила Ньюта и рявкнула:

   – Вставай, машинист! Подъем!

   Ньют открыл глаза и увидел Колдыря. Тот пил чего-то из кружки, сидя на соседней кровати. Бродяга был выбрит, с мокрыми после мытья волосами и закутан в одеяло.

   – Ну ты и спишь! Я думал тебя уже расталкивать.

   – Устал я.

   – Да понятно.

   – А Сима где?

   – Сидит перед экраном. Со своими о чем-то щебечет. Пойдем, посмотрим, зрелище интересное.

   Ньют тут же вскочил. Он слышал о том, что возможен разговор и высшие частенько такими штуками пользуются, но видеть...

   Точно. Сима сидела на стуле перед экраном и болтала с Никой. Собеседница негритянки заметила Ньюта и помахала рукой.

   – Привет!

   Машинист на автомате помахал в ответ. Про себя он отметил, что, похоже, амазонки заканчивали разговор.

   – ... вот так. Давай, удачи!

   – И тебе.

   Экран выключился. Негритянка потянулась и встала:

   – Вот почти все, что тут осталось. Это пустой бункер. Маленький. Экран, койки, еда, лекарь.

   – Лекарь?

   – Ага! – кивнул головой бродяга. – Вон там. Я прилег, он поколол чем-то. Теперь чувствую себя отменно! Попробуй.

   За портьерой обнаружился какой-то цилиндрический белый предмет. Ньют опасливо приблизился и потрогал его. Амазонка фыркнула. Колдырь нажал кнопку. Верхняя часть цилиндра откинулась.

   – Вот сюда ложись. Только одежку скинь.

   Ньют, стараясь выглядеть спокойным, разделся и улегся на теплую поверхность. Крышка плавно закрылась. Перед глазами зажглись огни. Снова эти странные символы древних. И буквы некоторые были похожи на нормальный алфавит, но прочитать... Опять эта перевернутая прописная "г", обычная буква "с", потом "а". Две и почему-то написанные задом наперед, как в зеркале. Вертикальная палочка. Снова перевернутая "и", буква "С" с горизонтальной палочкой, словно приросшей к нижнему концу символа. За надписью тянулась полоса. Она росла в длину, меняя цвета. Сперва красная, она потихоньку пожелтела. Когда начала зеленеть, сверху вниз поползли какие-то надписи. Справа от них менялись цифры. Иногда встречались знаки процентов за цифрами. Когда полоса стала зеленой, экран словно бы завис. Ньют почувствовал, как что-то мягко, можно сказать – нежно, защелкнулось на запястьях, щиколотках. Даже на живот легла упругая лента. Неприятно. Машинист попытался вырваться, но путы только туже притянули тело к поверхности. В довершение всего, странный обруч прижал еще и голову. Цифры и надписи снова замелькали, и тут началось! Ньюта нещадно кололи, у него отнялась правая нога, словно замерзла. Глаза ослепило вспышкой. Пытка, казалось, длилась вечность. Проклятый лекарь явно задался целью вывернуть тело наизнанку. Машинист закричал от ужаса, но вскоре сообразил, что истерика не поможет. А боль, если уж начистоту, была чаще мимолетной. Страх усиливал даже легкое покалывание. Ньют постарался успокоиться и проанализировать ситуацию. От этого страх начал понемногу отпускать, но вынужденная неподвижность все еще пугала. Возможно, это необходимо для каких-то полезных дел. Вряд ли кто-то создавал столь сложную машину с целью расчленять случайно забредших на огонек людей. Ньют чувствовал себя все лучше, а вскоре снова зажглась на экране перед носом непонятная надпись и поползли строчки текста. Исчезли путы, откинулась крышка. Ньют свесил ноги и сполз на пол. На правой ляжке он увидел странный шрам, но зато ее перестало противно дергать время от времени. Эта дрожь была привычной с детства. И глаза теперь видели как-то неожиданно четко. Только голова кружилась, отчего стоять было совершенно невозможно.

   – Уф! – Ньют потряс головой. – Сильная штука.

   Колдырь подхватил машиниста под мышки, помог ему встать и поддерживал, пока тот одевался. Сима покивала:

   – Хороший агрегат. Наш диагност почти ни черта не может, кроме как раны зашивать. Вот и лечим снадобьем остальное.

   Ньют кивнул. Ему было наплевать на тонкости: очень захотелось есть.

   – Сима, это, там еды нигде нет, случайно?

   Колдырь и амазонка рассмеялись:

   – Пойдем, пожуем.

   Ньют даже в тайне не надеялся, что друзья поджарили ему хороший кусок мяса. Здесь его негде было бы взять. Поэтому грязно-бурая кашица в миске не то чтоб разочаровала, а была ожидаемой. Ничего примечательного на вкус.

   – Ешь, ешь! – подбодрила Сима. – Штука питательная, хоть и гадость.

   – Не, пойдет. Не так уж противно.

   Когда Ньют насытился, друзья собрались. Убедившись, что на улице рассвело, они покинули убежище. Через неухоженный лес идти было трудно. Когда наконец отряд вышел на более-менее чистую просеку, Ньют пристал с расспросами:

   – Сим, откуда они, подземелья эти?

   – Откуда я знаю? – девушка пожала плечами. – Есть, и все. Вон как пожарная система или вызов.

   Колдырь хлопнул парня по плечу:

   – Давай-ка потом побеседуем на эту тему. Не ко времени вопрос. Там вон железная дорога и станция. А нам как-то на юг надо бы добраться. Давай думай, машинист, чего делать? Тут ты главный. Встанем на опушке, помозгуем. Я так понимаю, что угонять состав не стоит? Сразу хватятся и перехват организуют.

   – Наверняка так и будет, – кивнул Ньют. – Варианта два: либо затеряться среди пассажиров...

   Сима отрицательно помотала головой, хмыкнула, но смолчала. Ньют покосися на нее и продолжил.

   – ... либо прокатиться на крыше. Мы катались так, когда учились. Главное – незаметно забраться.

   – И как это сделать?

   – Со станции. Надо встать между почтовым вагоном и тендером паровоза: там на стенке есть ступеньки. Но только после того, как кочегар и машинист вернутся в кабину. Перед самым отправлением, в общем. К этому времени почтовый опечатают, а начальник станции пойдет осматривать пассажирские вагоны. Кочегар встанет у топки, машинист будет отслеживать отправление. После того, как паровоз выйдет за пределы станции, надо быстро забраться на тендер и перебраться на обтекатель вагона. Там есть скобы для инспекции. Придется под крышу заползти и затихнуть. Там настил в виде поперечных жердочек. Так и ложитесь, чтоб не видно не слышно и держаться. И все необходимо проделать до того, как состав наберет ход.

   – А успеем?

   – Успеем, – Ньют вздохнул и зачем-то добавил: – Комфорта не будет, конечно, но зато незаметно.

   Оставив животных пастись на опушке, друзья отправились окольными путями к станции. Хуже всего оказалось то, что поле по другую сторону дороги оказалось убранным. Там даже мыши не спрятаться. Пришлось сделать крюк и подползти как можно ближе по покосу. Колдырь скомандовал:

   – Ждем здесь.

   Это было разумно, конечно. С большого расстояния никто не обратит внимания на залегшие фигуры. Мало ли чего в поле оставили крестьяне? Вот только бежать надо будет быстро. Большим минусом было и то, что лежать пузом на покосе совсем не сахар. Стебли кололи через одежду. Все чесалось так, как будто по коже ползали блохи. Ньют шипел сквозь зубы и время от времени ворочался. Сима тоже страдала. Ей пришлось даже хуже: ткань одежды была тонкой.

   Когда на горизонте показалось едва заметное облачко пара, Ньют с облегчением вздохнул: пытка подходила к концу. Состав серебристой змеей вползал на станцию. Колдырь кашлянул:

   – Ты расскажи, чего к чему.

   Ньют кивнул и принялся объяснять, не отрывая взгляда от происходящего вдали:

   – Когда паровоз поравняется во-о-он с той колонной, начальник приготовится наблюдать за высадкой-посадкой, а проводники пройдут по вагонам к дверям. Затем машинист остановит паровоз и пойдет к стенду. Кочегар сразу начнет проверять катки с этой стороны. Когда она уйдет, можно будет бежать. Как раз проводники будут торчать на платформе.

   – А пассажиры?

   – Им все равно. Может быть, кто-то опаздывает. Да мало ли... Вот, смотри теперь внимательно.

   – Ага, вижу. Вроде уходит...

   – Сейчас... За паровоз завернет и... Все, побежали!

   Они побежали. Сердце рвалось из груди, в висках стучала кровь. Ньют отгонял от себя разные дурные мысли о случайностях и превратностях судьбы, из-за которых рутинная процедура остановки состава на станции может пойти не так. Казалось, вот сейчас объявятся полицейские, вызванные каким-нибудь бдительным пассажиром, и начнут стрелять в бегущих. Ведь вот он, поезд, рукой подать! Они как на ладони и практически беззащитны, задыхающиеся после безумного рывка. Последние метры! Все! Добежали! Ньют коснулся ладонью теплого металла тендера. В тот же момент, словно ожидая касания, зашипел пар, катки скрипнули, паровоз дернулся. Немного опоздали. Придется поспешить.

   – Смотрите и делайте как я.

   Как когда-то в шебутной юности, Ньют, быстро перебирая ступени, взобрался на тендер и, подтянувшись, пополз по обтекателю. За ним двигалась Сима. Паровоз набирал ход. Ньют свесился с обтекателя. Оттуда было видно, что Колдырь едва успел схватиться за ступеньку и теперь брыкался, стараясь освободиться от запутавшегося плаща. Но ткань плотно обвила ноги и только хлопала на ветру. Схватив Симу за руку, Ньют буквально втащил девушку на крышу и закричал, стараясь перекрыть шум ветра:

   – Ползи дальше, там полегче будет!

   У Колдыря же дела были совсем плохи. Он застрял. Нечего было и думать пытаться втащить бедолагу на обтекатель: слишком тяжело и неудобно, а сам бродяга освободиться не мог. Колдырь держался из последних сил. Если разожмет пальцы, то тело под вагонами тут же превратится в фарш. А если помедлить со спасением, то кочегар скоро заметит висящие на тендере фигуры, когда пойдет за горючим. И наверняка поднимет тревогу. В запасе оставалась буквально пара минут.

   Ньют спустился на ступеньку выше той, на которой виднелись побелевшие пальцы Колдыря. Изогнувшись, машинист ухватился руками за изгиб арматуры. Практически на руках он спустился на уровень сцепки. Тщательно рассчитав, Ньют прыгнул, ухватившись руками за кабель. Чудом удержав равновесие на дергающейся сцепке, машинист словно бы упал вперед, к лестнице. Держась за ступеньку правой рукой, левой достал нож и принялся нещадно кромсать ткань. Острый клинок оставлял от плаща лохмотья. Несколько взмахов, и Колдырь смог подтянуть ногу. Спустя несколько секунд бродяга бодро поднялся по лесенке. Ньют убрал нож, схватился за ступеньку двумя руками и перевел дух. Теперь надо сообразить, как действовать дальше. Выбраться отсюда самому оказалось совсем непросто. Нельзя просто так подтянуться: слишком близко стремительно летящая под вагоны поверхность. Проклятье! Придется ждать остановки. Неожиданно перед носом вдруг пролетела веревочная петля. Потом снова. Лассо Колдыря! Быстро мужик соображает что к чему! Ньют с третьей попытки поймал петлю и тут же снова ухватился за ступеньку. Правая рука уже онемела от напряжения. Веревка пошла вверх, натянулась. Положившись на друзей, Ньют отпустил ступень и позволил петле затянуться на руке. Потом, повиснув, он отпустил ступеньку совсем. Ноги соскользнули со сцепки, но не достали до земли: кто-то вовремя поддернул лассо. Запястья теперь жгло так, что на глазах навернулись слезы. Но зато опасность попасть под поезд уже не грозила. Ньют взглянул вверх: Колдырь повис на обтекателе и держал веревку. Раскачавшись между тендером и вагоном, машинист сумел все же мыском сапога зацепить планку ступени и прильнул к лестнице. Подниматься было больно. Из рваных ран на руках сочилась кровь. Выбравшись на крышу вагона, Ньют лег на спину и, глубоко дыша, старался подавить приступы тошноты. Сима положила ему под голову что-то мягкое и привязала обрывками плаща к планкам. Ньюту вяло подумалось, что с руками плохо получилось, неудачно. Хотя... Главное было сделано: они на крыше вагона поезда, который бодро шел на юг.

   Ньют лежал, закрыв глаза. Но даже сквозь веки просвечивали отблески зеркал. Ветер трепал полу куртки. Сквозь безмятежность завозилась и побеспокоила какая-то мысль. Она ускользала, пряталась, и машинисту никак не удавалось ухватить ее за хвост. Что-то такое обыденное, не единожды виденное. Что же это? Ньют потряс головой.

   – Очнулся?

   Колдырь лежал рядом, держа в руках шляпу. Без плаща он выглядел словно бы голым. Висящие на ремешках различные предметы непонятного назначения вызывающе раскачивались.

   – Да я вроде как и сознания не терял.

   – Да черт его знает. Может и не терял, но уж как-то... Ты уже пару часов лежишь с закрытыми глазами. Мы думали, ты в отключке.

   – Пару часов?

   Ньют все же мысленно согласился с бродягой. Видать – да, было дело. Вырубался временами. В сознании остались воспоминания о паре десятков минут, разве что. Руки вот тоже... Скосив глаза, Ньют увидел повязки. А ведь не отложилось, когда перевязали. Значит – точно! Отключался. И все же, что там такое на юге, чего не дает покоя?

   Подползла Сима.

   – Тут заборы теперь тянутся, бараки. Поля кончились. Юг рядом. Девчонки метку скинули на барак, где новичков держат. Может, Вика там еще...

   Ньюта осенило! Южный портал! Чертов портал для досмотра поезда. Там всегда торчит часовой, специально для того, чтоб следить за крышами. Как же он мог забыть-то?

   – Ребята, надо как-то потихоньку отсюда линять. Здесь мы будем скоро очень заметны. Ньют вкратце обрисовал ситуацию.

   – Понятно. На ходу прыгать?

   – Да. Но только не отсюда. Надо перейти по крышам и спрыгивать с площадки последнего вагона.

   Сима попыталась подняться, но тут же снова легла, ухватившись за перекладины.

   – И как это сделать? Сдует или стряхнет. Видишь?

   Ньют кивнул, освободился от привязи и встал на четвереньки.

   – Делайте как я.

   Старый юношеский навык оказался кстати. Со стороны все наверняка выглядело нелепо, но зато это был очень действенный метод. Не раз опробованный в нелегальных соревнованиях курсантов. Спустя считанные секунды Ньют был на краю крыши почтового вагона. Друзья отстали, но вполне успешно переняли метод. Машинист про себя отметил, что амазонка выглядела очень соблазнительно и Колдырю, двигающемуся за ней, наверняка было неуютно. Прыжок. Самое сложное – заставить себя прыгнуть. Крыши раскачивались в противофазе, а расстояние между ними казалось огромным. Хотя на самом деле, оно было несколько уже оросительного канала на поле – можно просто перешагнуть. Только шагать-то нельзя – верная смерть. Сдует ветром.

   Ньют присел на корточки, упершись ладонями в крышу. Потом резко оттолкнулся и шлепнулся на крышу следующего вагона. Тут уже пришлось ползти: не было планок. Машинист боялся оглядываться, словно можно было что-то сглазить. Он был уверен, что стоит оглянутся – все! Непременно кто-то сорвется. У края последней крыши Ньют развернулся и принялся сползать. Руки заскользили. Теперь главное не запаниковать и успеть ухватиться за край крыши. Есть! Ноги встали на поручень ограждения площадки. Ухватившись рукой за балку, Ньют отодвинулся и подстраховал Симу. Затем вниз сполз Колдырь. Отдышавшись, они по очереди спрыгнули на землю.

   Ньют отряхнулся, отцепил арбалет и привел его в боевое положение.

   – Вовремя мы. Во-о-он там уже и портал виднеется. Еще десяток минут, и все. Пришлось бы отстреливаться. А это...

   – А мы рядышком! – Сима посмотрела на проводника. – Двинемся?

   – Надо с дороги уйти. Тут патрули могут быть.

   Колдырь придержал шляпу и посмотрел вверх.

   – Пора поискать ночлег. Скоро смеркаться начнет.

   – Зачем? – Сима удивленно посмотрела на бродягу.

   – По темноте мы мимо постов проскочим... – махнул рукой Ньют в сторону корпусов и бараков.

   Колдырь криво усмехнулся.

   – Мальчики-девочки, а кто из вас здесь бывал ночь? Наверняка в этих местах неплохая охрана. И патрули наверняка торчат где-нибудь.

   – А проводник... – начала было Сима, но прикусила губу.

   – Правильно мыслишь, – кивнул головой Колдырь. – Проводник знает только направления и чего-то вложенное в него давным-давно. Тут уже сто раз все поменялось. К тому же, тут будут шарить ночью прожектора.

   – Кто?

   – Прожектора. Большие такие фонари. Вроде как на паровозе стоят, только гораздо больше и ярче.

   – А-а-а...

   Слева от дороги тянулся обветшалый забор: фабрика или поселение уже давно пустовали. Доски местами отвалились. В дыры было видно, что внутри периметра все заросло.

   – Идем туда. Следов не видно, никто не заглядывает. Хорошее убежище.

   Когда они пролезли через дыру, то очутились в каких-то дебрях. Деревья были странно искривлены, переплетались между собой и совершенно не походили ни на одного из своих собратьев в лесу. Да и трава со странным, красноватым отливом.

   Колдырь поднял руку, останавливая друзей.

   – Идем обратно. Мы не будем тут ночевать.

   – Но ты же...

   – Мы не будем тут ночевать, иначе рискуем довольно скоро умереть. Может быть, и просто не проснуться. Видите, какие растения? Здесь кругом зараза, поэтому люди сюда и не приходят. Патрулей тут, конечно, не бывает, но тут и без патрулей хреново. Все, лезем обратно. Поищем что-то еще.

   На другой стороне дороги виднелись сплошные заборы с вышками. Туда и соваться не стоило, сразу засекут. Пришлось обходить зараженную территорию. Это оказалось делом долгим, но оправданным. Только в сумерках они вышли к каким-то брошенным строениям. Уже почти незаметные, заросшие травой тропинки от дверей бараков сходились к широкой дороге. Она вела к воротам зараженной зоны. Проклятье территории не ограждало от мародеров, в домах ничего ценного не сохранилось. Впрочем, это как раз было не важно. Главное, спящих будет не видно.

   Колдырь пощупал свои многочисленные прибамбасы, нашел непонятную катушку, вытащил нитку и затянул ею крест-накрест дверной проем. Затем осторожно подвесил круглые железячки, позвякивавшие при каждом движении.

   – Вот! – Колдырь вытащил арбалет, положил на землю и улегся на пол ногами к проему. – Теперь никто незаметно сюда не войдет. А попытается – я угощу его стрелами.

  Сима легла рядом. Ньют пристроился сбоку от амазонки. Ночью было тихо. Единственное, что было неприятно, это лучи прожекторов. Яркие голубоватые пятна света бесшумно и жутко возникали то тут, то там. Ньют видел лучики света, пробивавшиеся сквозь щели в крыше строения. Тогда тени становились плотными и как будто живыми. Жутко! Да, Колдырь прав: локомотивный фонарь гораздо слабее, чем эти монстры. И свет у него был желтоватый, теплый. Ньюту вспомнился его паровоз: послушный, но характерный. Задира. Чуть что – артачится, теряет тягу, но если надо – без устали ползет даже с перегрузом, а Вика подтаскивает эти дурацкие сосуды с горючим. Оно почему-то рубиново-красное, переливающееся. Внутри стекла скачут искры и нежно позвякивают стеклянные капли. Вика ставит емкость на площадку перед котлом, нежно гладит Ньюта по щеке и хрипло кричит в ухо:

  – Подъем, твою мамашу!

  Машинист вынырнул из сна, крепко сжимая в руке рукоять арбалета.

  – А? Что?

  – Вставай, парень! Уже рассвело, – Колдырь сноровисто сматывал нитку на катушку. – Пора идти.

  Утро на юге было совсем не тихим. Что-то глухо ухало вдали, тарахтело, громыхало, трещало. Ньют осторожно выглянул в окно. Над холмом виднелись только крыши цехов, да временами чуть не до самых зеркал били струи пара.

   – Хорош любоваться! – Сима деловито проверяла оружие. – Пока патрулей нет, надо двигать.

   – С чего это их нет?

   – Девчонки сообщали, кто бежал из сектора, – амазонка щелкнула предохранителем. – С рассветом проверка низших в бараках, развод на работы. Патрули ждут донесений и приказов. В общем, немного времени у нас есть.

   Колдырь поправил шляпу и почесал переносицу.

   – Сим, глянь по проводнику. Тут у нас нету схрона рядышком?

   Девушка нажала кнопку и поднесла прибор к самым глазам бродяги:

   – На, определи, что тут где!

   Ньют тоже не преминул взглянуть. На приборчике светились, наслаиваясь, квадраты, треугольники, ромбы, какие-то многогранники. Где и что, было не разобрать. Линия указывала куда-то в центр скопища.

   – Понятно. Надо глянуть с высоты, где тут пройти-то можно. Чего там вообще за холмом этим? Территории заводов наверняка охраняются. Вот наверх бы попасть...

   Бродяга задумчиво посмотрел на остатки лестницы. От нее остался верхний пролет, шедший вдоль стены. Колдырь потряс опору – не шелохнулась, хотя выглядела не очень: серая, растрескавшаяся. Присмотревшись, снял с пояса лассо, достал из кармашка стрелку с петлей за острием, привязал веревку и прицелился куда-то вверх. Ньют тоже задрал голову. Под самым потолком, на довольно приличном расстоянии от лестницы, из стены торчал какой-то длинный обрубок балки. Колдырь ослабил натяжение тетивы и выстрелил. Стрела бодро было потянула за собой веревку, но не долетела – упала на пол. Сима с изрядной долей скепсиса наблюдала за действиями Колдыря. Тот чуть подтянул тетиву, как следует прицелился и снова выстрелил. На этот раз стрела воткнулась в потолок над балкой, но шлепнулась, едва бродяга потянул веревку.

   – Дай-ка я...

   Сима отвязала веревку, продела ее сквозь кольцо и протянула так, чтоб по обе стороны оставались равные концы. Затем пошла к стене. Теперь ей был виден торец балки. Прицелившись, амазонка выстрелила. Стрелка воткнулась в потолок. Взяв два конца веревки, девушка встала под балку и дернула. Стрелка вывалилась, веревка повисла на торчащей деревяшке.

   – Вот так, парень!

   Колдырь смущенно натянул шляпу на глаза.

   – Я, эта, ну, не часто пользовался. Так, по мелочи.

   – Да ладно, все ясно. Все мы чему-то учимся. Ты у меня, я у тебя... Ньют, – негритянка подмигнула машинисту, – научишь своим самоваром управлять?

   – Ага. Как только, так сразу.

   Колдырь сделал на концах веревки петли. Схватился за одну и кивнул:

   – Теперь тяните!

   Ньют и Сима схватились за вторую петлю. Колдырь повис.

   – Стоп!

   Бродяга принялся раскачиваться, стараясь коснуться ногами края ступени. Когда удалось, крикнул:

   – Тяни!

   Амазонка и машинист буквально повисли на петле. Колдырь поджал ноги, подтянулся, взлетел выше пролета. Теперь он начал раскачивался как-то вбок. На третьем качке хитро извернулся, зацепил мыском ступеньку, распрямил руки и встал. Посыпался мусор, поднялось облако пыли.

   – Отпускай!

   Друзья ослабили веревку.

   – Ты там как?

   – Нормально. Сейчас веревку привяжу и пойду наверх.

   Внезапно что-то загрохотало, снова взлетела потревоженная пыль. Вдоль стены скользнул лестничный пролет.

   – Идите сюда!

   Съехавшая с пролета лестница оказалась металлической. Получалось, что она и не обрушилась вовсе, а была втянута наверх.

   Наверху ждало невеселое зрелище. У оконного проема лежал скелет, накрытый серебристым плащом. В затылочной кости черепа торчала ржавая стрелка. Судя по всему, человеку попали из арбалета в глаз. Ньют про себя отметил, что стрелявший умел отлично пользоваться оружием. Расстояние было весьма приличным, и попасть в глаз – большая сноровка нужна. Или случайность.

   В помещении оказалось пусто. То ли все истлело, то ли и не было ничего. За окном открывался неплохой вид на закрытые территории, обнесенные по периметру забором. И не просто забор их делал закрытыми. По углам и около ворот виднелись вышки. Даже можно было различить, как шевелятся фигурки часовых. Этот путь закрыт.

   Левее территорий – лес. К нему тянулся заросший травой канал. Судя по всему, воды там было совсем немного. По руслу можно пройти к самой изгороди незаметно для часовых. Все остальное, кроме самого заброшенного поселка, отлично просматривалось. Смущало, что прямо посреди леса торчало какое-то сооружение. Ньюту оно неожиданно напомнило изуродованный паровоз. Но мимо этой штуковины вполне можно было пробраться, если нет сетей, конечно. По лесу можно продвинуться в сектор довольно глубоко.

   – Все ясно, пошли, – Сима посмотрела на проводника. – Нам не так далеко идти. А от леса совсем недалеко получится. Считайте, мы почти на месте. Думаю, часа за три управимся.

   Ньют вздохнул. Конечно, хотелось верить, что все пройдет гладко, но...

   – Пошли?

   – Сейчас идем. Только плащ возьму, – бродяга нагнулся и бесцеремонно стянул со скелета одежку. – Он бедолаге уже без надобности.

   – Как-то это не очень хорошо, с покойником-то...

   – Да ладно тебе! Вряд ли он обидится, что я позаимствовал тряпку. Она ж его уже не согреет, – бродяга встряхнул плащ. – Это кто-то из высших, похоже, был. Во, гляди!

   На рукаве красовалась необычная эмблема: три незавершенных с двух сторон кружочка, истончающиеся к концам, что торчат наружу, и толстым – что внутрь. Эти странные рога словно бы лежали на кружочке потоньше, но ровном. Все это нарисовано черным внутри желтого треугольника. Подкладка плаща была темно-серой.

   На скелете висело какое-то пестрое тряпье. Под ним нашелся нож странной формы и без следов ржавчины. На костяшке левой руки болтался прибор, смахивающий на проводник. Чтоб снять аппарат, Сима аккуратно расстегнула браслет. Она действовала так бережно, словно боялась потревожить сон мертвеца. Рассмотрев вещицу, девушка нажала кнопку сбоку. Ничего не произошло.

   – Разрядился, наверное.

   Амазонка отдала прибор Колдырю.

   – Держи, старьевщик!

   – В хозяйстве сгодится.

   Бродяга немедленно подвесил машинку к какому-то свободному ремешку. Нож тоже перекочевал на этот переносной склад. Затем Колдырь подумал, вывернул плащ наизнанку.

   – Так будет лучше. Незаметней.

   Они спустились вниз. Ньют вышел первым и резко остановился, словно налетел на стену. Перед ним стоял, нагло ухмыляясь, Бородавка. Его приятель держал машиниста на мушке.

   – Привет, машинист! – бандит держался весело, даже будто бы дружелюбно. – Выходи, выходи. Потолковать надо. И арбалет свой брось в сторонку, а то продырявит тебя Кирыч. У него руки так и чешутся. И друзья твои... Слышите меня, бродяги? И друзья твои пусть не геройствуют, если не хотят твоей смерти. Сидите там, ясно?

   – Ясно, ясно, вонючка! – процедил Колдырь.

   – Остынь, оборванец. Плевать мне на вас. У меня есть несколько вопросов к машинисту. С него у меня неприятности начались, с ним и закончатся. Тебе понятно, машинист?

   – С тобой двое, вроде как, ушли, а? – Ньют стал тянуть время, лихорадочно пытаясь найти вход из положения. – И что это ты вдруг натравливаешь дружка? Сам стрелять разучился?

   – Гы! Ты мне живым больше нужен. Я тебя сдам, получу награду и в помощники к шерифу уйду. С мертвым возни больше. Тащи тебя.

   – А его, – Ньют кивнул головой в сторону Кирыча, – пристрелишь как свидетеля?

   – Эй, чего он болтает? – нахмурился второй бандит. – Ты, Бородавка, Стефа шлепнул, когда его ранили, и меня хочешь? Да я...

   Неуловимым движением вожак вывернул висящий на поясе арбалет и не целясь выстрелил. Кирыч рухнул со стрелой во лбу, все еще хмурясь на превратности жизни.

   – Хитрый ты какой. Слишком умен. Что ж, придется шлепнуть, наверное, и тебя.

   – Эй! – сверху раздался голос амазонки. – А я тебя прибью, вонючка.

   Бородавка посмотрел вверх, потом на Ньюта. Улыбнулся как-то словно дружески и помахал девушке рукой, не сводя взгляда с противника.

   – За низшую прячешься, малявка? Давай-ка выясним отношения.

   Бандит обладал отменной реакцией. Он сообразил, что теперь простая угроза не спасет. И уйти не получится. Ньют понял, что Бородавка теперь тянет его на поединок. Это означало, что друзья не будут вмешиваться. Так повелось издавна. Этот крендель играл не совсем по правилам, но очень грамотно.

   – Черт с тобой, – Ньют едва сдерживал гнев. – Сима, не стреляй! У нас свой спор.

   – Но если что-нибудь будет нечестно, я тебя сама пристрелю.

   – Эй, там! Все будет нормально. Получишь труп своего машиниста по-честному, – Бородавка проверил обойму и спросил Ньюта: – На счет десять?

   – Идет.

   – Эй, там, считай! Умеешь?

   – Получше тебя, ублюдок! Раз...

   Ньют зашел за угол дома. Бородавка пошел в другую сторону.

   – Два...

   В учебке он неплохо стрелял, но с кольца...

   – Три...

   Значит, надо двигаться...

   – Четыре...

   Падать? Как он будет? Стоять?

   – Пять...

   – Эй, Ньют! – бродяга свесился из окошка, держа в руках шляпу:

   – А?

   – Шесть...

   – Лови шляпу и кидай ее на счет десять.

   – Семь...

   – Давай!

   – Восемь...

   Шляпа спланировала под ноги Ньюта.

   – Девять...

   Машинист приготовился...

   – Десять!

   ... швырнул шляпу и бросился вбок. Ньют отрешенно, механически, отметил, что его противник стреляет сразу с двух рук. Оба арбалета еще дырявили шляпу, когда начал стрелять машинист. В падении было не до прицеливания, но уже вторая стрелка пробила правое плечо Бородавки. Арбалет выпал из его руки. Третья попала в ногу, отчего бандит потерял равновесие и упал. Четвертая и пятая воткнулись рядом с головой. Бородавка отшвырнул арбалет и, приподнявшись, сел, сжимая раненную ногу выше стрелки.

   – Твоя взяла, машинист. Все правильно. Со шляпой как ты меня... Честно ты бы у меня не выиграл.

   Ньют, держа арбалет наготове, подошел к бандиту. Сплюнув, отпихнул оружие подальше и мотнул головой: