Текст книги "Дорогами мостов (СИ)"

Автор книги: Вася Неторопливый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Машинный зал внушал уважение. У стены – гигантские колеса катушек, что приводились в движение не менее впечатляющими электромоторами. Массивные стальные балки, на которых крепились механизмы, прошивали здание насквозь. Заклепки с руку толщиной на их фоне выглядели мелким крепежом. В углу зала высились блестящие цилиндрические колонны, к чашкам изоляторов которых тянулись толстенные кабели. От оснований устройств по лоткам разбегались многочисленные провода. Своеобразные "виадуки" то приподнимались над настилом дорожек, то вдруг пропадали где-то под полом...

Беспрерывно озираясь, Сверчок шел по машинному залу. Его ошеломил этот другой мир! Сверхсовременный, до неправдоподобия чистый, без вездесущего запаха угля, без шипения пара. Тут пахло грозовой свежестью, смазкой и разогретой резиной. Хорошо, хоть в углу окна заколыхалась обыкновенная паутинка, а то уж совсем становилось не по себе, будто грезилось все.

– Любуешься?

– А? – парень даже вздрогнул от неожиданности и обернулся. – Н-н-нет, смотрю!

Голос принадлежал миловидной, средних лет даме в светло-сером с блестками комбинезоне. Обычный вид технаря: кожаная кепка с большим козырьком, на шее повисли металлические очки-консервы с круглыми стеклами, из кармана торчат замасленные рабочие перчатки... Но какие глаза у женщины! Цвета летнего неба! Сверчок замер с открытым ртом. Дама наверняка заметила реакцию парня, но не подала вида.

– Илона, Главный механик станции.– она протянула узкую ладонь. – А ты – Светослав?

– Ага! Да, в смысле.

– Очень приятно! – улыбнулась механик. – Вот теперь твое хозяйство. Я помогу с ним освоиться. Пойдем-ка сперва подберем тебе нормальную одежку. В этой тут нельзя.

Сверчок кивнул. Нельзя так нельзя. Главное, чтобы не как этот самый комбинезоном поначалу – стер по началу кожу до волдырей.

Но одежка оказалось качественной. Даже смутившие Сверчка несерьезные блестки в ткани оказались металлическими нитями. Ботинки, кепка, очки... Илона внимательно следила, чтобы все было тщательно подобрано по размерам. А когда парень спросил, зачем так уж стараться, пояснила:

– Любой болтающийся лоскуток может затянуть в машину. И тебя вместе с ним. Или споткнешься ненароком.

– А зачем металлические нити?

– Зацепи вот эти карабины на штанинах за кольца в ботинках и окажешься сносно защищен от высоковольтных разрядов. Энергия по металлической сетке через ботинки уйдет в настил.

– И такое часто бывает?

– Что?

– Ну, эти, разряды?

– Бывает. Но здесь не так уж часто. – она подчеркнула слово "здесь".

После "гардеробной" они снова вышли в зал.

– Видишь цилиндры? – указала рукой на колонны Илона. – Это преобразователи. Мы используем энергию молний. Не всю, как можем, конечно, но выходит неплохо, куда лучше, чем раньше. В первое время тут, в этом зале, стояла паровая машина. Приходилось все время грузить брикеты. Люди сбивались с ног.

Сверчок с уважением оглядел зал.

– А как сюда машину-то паровую затащили?

– Подумай и ответь на вопрос сам, – Главный механик цепко взглянула на паренька. – А я подожду.

Парнишка приуныл: вот умудриться надо – самому себе устроить экзамен! Но представил себя на месте строителей. Если скала летит и не может опуститься, то сюда можно поднять дирижаблем что-то. Но все не поднимешь сразу, а остров летит и не собирается ждать... Что? И вдруг Сверчок сообразил. Идея мягко тюкнула в затылок и рот уже приоткрылся, но парень притормозил: опасно вот так выложить. Если ошибешься, то наверняка с треском вылетишь куда-нибудь на камбуз. И придется чистить картошку долго-долго, постигая секреты поварского мастерства. Но даже если не супы варить, то к машинам не подпустят никогда, вот в этом точно можно не сомневаться. Отвечать, не отвечать? Нет, без ответа участь будет та же. Сверчок решил, что надо говорить в любом случае, а там – как пойдет.

– Я думаю, что сперва были закреплены блоки, а затем механизмы поднимали себя сами. – расхрабрившись, Сверчок добавил.– Наверняка первой поднималась платформа с работающей паровой машиной. Она крутила барабан лебедки

– Что ж, довольно точно. – Илона кивнула. – В награду могу предложить чаю. Набери воды из кожуха вон в тот бидон!

Из кожуха... Сверчок взял бидон и огляделся; вокруг все машины в кожухах. Так какого тогда? Парень твердо решил не задавать вопроса. Кожух... Механизмы стоят, да и нагрев не тот. Ага! Цилиндры! Молнии бьют постоянно, цилиндры гасят энергию и часть ее используют. И наверняка греются. А охлаждаются водой. Если чай, то вода горячая, кипяток. Сверчок поглядел на преобразователи и увидел трубы. Да! А ведь где-то должна вода остывать, но со стороны галереи ничего не видно.

– А где стоят теплообменники для охлаждения воды?

– Все, ты заслужил сахар к чаю ! Считай, сдал экзамен.

– Экзамен?

– А вот сейчас чуть не провалил. Научись сперва сам отвечать на свои вопросы и спрашивать других только в крайнем случае. Ты будешь тут один и находить выход из создавшихся ситуаций будешь самостоятельно. Есть связной экран, естественно, но чем и кто тебе может помочь, случись что в момент спуск или подъема? Все в твоих руках, все должна решать твоя голова. Вся ответственность на тебе. Так у нас тут принято, механик.

Сверчок подумывал уже, что зря он ввязался в это дело. Лучше из картошки глазки вырезать на кухне, а то, если что случится – несладко придется. Ответственность – штука такая. Хотя расчетный жетон и потяжелеет тут заметно быстрее, но о спокойствии можно забыть очень надолго, если не навсегда.

Чай из кожуха преобразователя оказался вкусным, но насладится им в спокойствии не удалось. Главный механик, не теряя времени, вела помощника по залу. Получилось чаепитие на ходу.

У панели с рубильниками они остановил:

– Силовая часть. Отсюда распределяешь энергию с преобразователей. Фактически запускаешь паром. По приборам отслеживаешь состояние тросов, температуры двигателей, тут схема включения есть, видишь? Данные с приборов заносишь в журнал, потом... -

женщина рассказывала все так легко, что работа показалась парню какой-то захватывающей игрой. – ...разрядники. Теперь вот эта панель, здесь посложнее будет разобраться.

Илона подвела Сверчка к матовой стеклянной стене, на двух толстых колоннах. За стеклом виднелась контурная карта с координатной сеткой. По другую сторону стены смутно проглядывал механизм, двигающий мелок. Плавная кривая линия проходила сейчас над побережьем.

– Дублер курсографа. – пояснила Главный механик. – Тут тебя должны интересовать отметки на курсе. Треугольничек – судно снабжения. Определяешь расстояние, рассчитываешь время встречи и опускаешь платформу заранее. Не забудь посмотреть на альтиметр перед расчетом! Скорость постоянная, а высота может меняться довольно сильно. В общем, платформа должна быть в воде четко по времени, чтобы судну снабжения не пришлось долго ждать или догонять.

– А карты кто меняет?

– Они вращаются на тех цилиндрах. Вся поверхность по пути нашего движения на них отображена.

Над пультом с массивными переключателями было целых двенадцать циферблатов часов. Сверчок удивленно заморгал. Он помялся, но все же задал вопрос.

– Зачем столько часов?

– А это для удобства больше. Показывает время в разных часовых поясах. Вон тот светится, видишь? Это наш персональный бортовой часовой пояс. Так проще ориентироваться, когда будет пересечение, чтоб ночь в врасплох не застала, ну и для разных дел земных. – посмотрев на растерянного парня, механик улыбнулась. – Ничего страшного, потом сам поймешь. Пойдем теперь туда. – женщина указала на кресло с пультом, стоящее между барабанами. – Там и есть основное место оператора во время подъемов и спусков.

Когда они подошли ближе, Сверчок почувствовал себя нехорошо: кресло стояло на стекле. Строго говоря, это было не кресло, а стул. Тут же располагался телескоп, направленный вниз и экран справа. С левой сторон находился небольшой пульт с лампочками и переключателями. Точно под полом виднелась клетка парома к которому протянулись черные линии тросов. Хоть паром сейчас и стоял в галерее, глядеть вниз было очень трудно Кружилась голова. Страшно, что вдруг стекло провалится и он начнет падать туда, вниз... Набирать скорость, видеть приближающуюся землю...

– ...здесь включается привод очистки стекла. – Илона прекратила объяснения и встревоженно взглянула на парня. – Эй, ты как? В порядке? Бледный какой-то...

Сверчок собрался с силами, посмотрел в голубые глаза механика и улыбнулся.

– Нет, ничего! Это после ... после взрыва так теперь, но редко и проходит быстро. Даже прошло уже. Все нормально.

– Ясно. Ты ни в коем случае не скрывай, если тебе станет плохо за пультом. Тебя подменят.

– Думаю, что не понадобится. – быстро проговорил Сверчок опасаясь, как бы его не отправили-таки на кухню.

Они подошли к столу, на котором лежала стопки книг. Женщина сняла первые три и задумчиво стала их рассматривать.

– Что ж, вот так дела у нас тут и обстоят. Пару дней потренируешься, а потом сядешь за пульт. Но не забывай, что тут есть чем заняться в перерывах между подъемами. В круг твоих обязанностей будут входить регламентные работы. – она протянула одну из книг Сверчку, а остальные аккуратно положила на стопку. – Проштудируй эти инструкции и за дело, буду проверять. И не стесняйся, ройся в бумагах. Тут есть документация по каждому механизму в этом зале

Сверчок закончил обслуживание, загнал тележку с инструментами в угол и вытер руки. Вроде бы все в порядке. До начала цикла остается чуть больше часа. Можно спокойно принять душ. По пути он глянул на приборы, установленные на преобразователях. Судя по показаниям и коронным разрядам над изоляторами, молнии сегодня били не переставая. В самый раз для работы.

Душ стал уже своего рода ритуалом перед началом каждого запуска парома. А может, дело было вовсе и не в ритуале. Индивидуальный душ всегда казался парню недостижимой роскошью. Душевая кабинка на этаже в жилом блоке острова, не говоря уж о детдоме или училище, не давали такого ощущения, как отдельное помещение здесь, в зале. Никто не торопит, никто не топчется перед тобой...

Сверчок провел рукой по мокрым волосам, подошел к курсографу и проверил данные. Затем еще раз пересчитал время начала спуска, сверился с подсвеченным хронографом. Подойдя к пульту, механик глубоко вздохнул, зачем-то задержал дыхание и опустил рубильник первого преобразователя. Стрелка вольтметра шарахнулась вправо и замерла. Теперь в сети зала был ток, можно подключать движки.

– Первый пошел!

Клацнул рубильник и тут же помещение заполнил низкий тяжелый гул. С замиранием сердца первые мгновения Сверчок слушал, как меняется тон этого гудения. Если что-то с мотором не так, то гул сменится скрежетом, стрелка амперметра упрется в ограничитель, а рубильник с грохотом отбросит вверх. И тогда надо тут же включать резерв. Но тон быстро поднимался, пока не стал высоким писком, от которого ныли зубы. "Холостым", как для себя его обозначил механик.

– Второй!

Та же процедура и четкий выход на режим. Теперь перекинуть тумблеры муфт. Щелчок и тон моторов стал другим, гораздо ниже "холостого". К нему теперь примешивался звук редукторов. Этот звук парень прозвал "ожидающим". Сверчок записал параметры в журнал и побежал к креслу над прозрачным полом. Дальнейшим действом надо управлять оттуда. Сверчок действовал практически как автомат: запустил сирену, чтобы вдруг как-то оставшиеся в зоне работы парома люди ушли. Вой ее, проникнув даже сквозь стены машинного зала, смешался со звуком приводов.

Теперь основное. Сверчок поворотом эбонитовой рукоятки отключил блокировки парома. По балкам прошла чуть заметная дрожь. Клеть чуть просела, повиснув на тросах. Парень ощутил гордость и чуть заметно улыбнулся: он правильно выбрал слабину в прошлый раз. В противном случае, вибрации ощущались бы сильнее.

– Есть!

Кивнул сам себе механик и повернул большую рукоятку в положение "Спуск". Гул в зале стал ниже и натужнее. "Работящий" звук. И ни единого постороннего дребезга не вплеталось в симфонию тяжелых механизмов!

Сверчок включил экран и не дожидаясь, пока прибор прогреется, ушел к столу, чтобы записать в журнал параметры работы. Теперь можно не спешить. Спуск на данном этапе не требует пристального внимания и визуального контроля. Вот когда первый датчик на конце гайдропа коснется воды, тогда уже надо приниматься за дело со всем тщанием. А пока нужно только приглядывать.

Цепким взглядом парень замечал даже самые мелкие огрехи в работе машин. Не критичные, но оставлять их без внимания не следовало. На движке уже неплохо и щетки сменить, а на...

Перед глазами плыли красные пятна. Сверчок осознал, что лежит ничком, а его нос уткнулся в холодный металл настила. В ушах стоял грохот, треск и звон. Вспомнилось: звон что-то должен означать. Что-то очень важное. Вихри? Он сейчас где? На "Аисте"? Во рту металлический привкус и какая-то грязь скрипит на зубах.

– Черт!

Парень приподнял голову и попытался сосредоточиться. Круги понемногу тускнели, но вокруг все плыло. Моторы, цилиндры, катушки, красные вспышки лампы над пультом... Зал, он в машинном зале. Паром! Сверчок попытался встать, но прямо перед носом в настил ударила молния, оставив на металле черный след. Запахло гарью и озоном. Механик натянул на голову капюшон и поднялся, держась за поручень. В углу дымил провод над изолятором цилиндра, сыпались искры. Надо его срочно отключить.

Сверчок добрался до щита, запустил второй преобразователь и нажал кнопку выключения первого. Мощная пружина не смогла выбить рубильник неисправного аппарата, скорее всего, медь потекла от перегрузки. Значит, выключать придется вручную.

Зал вдруг показался неимоверно большим. К тому же его трясло. Похоже, паром здорово раскачался сейчас! Но это пока еще поправимо. Первое – укротить электрическую стихию.

Сверчок несколько раз глубоко вздохнул и двинулся к противоположной стене, к цилиндрам. Одна за другой с кабеля в настил били молнии. Каждый следующий удар мог оказаться роковым, но это почему-то не пугало.

Заметив черную отметину, механик попытался быстро встать в место попадания. Не успел. И ему повезло: очередная молния ударила прямо в пятно. Затем последовало подряд три или четыре разряда. Некоторые ветвились, причудливо изгибаясь между несущими балками.

Сверчок сорвал пломбу с панели кнопки подрывного выключателя. Приходящий кабель специально на такой случай был заминирован. Нажатие кнопки и ... ничего. По какой-то причине взрыва не произошло.

Кабели остановившихся двигателей потрескивали, окутанные призрачным голубым светом.

Парня мутило. Чудовищная энергия, бушевавшая сейчас внутри помещения, туманила сознание, прижимала к полу. А обреченность ломала волю и тут...

Сверчок оказался посреди зеленой поляны в солнечный летний день. Переход произошел мгновенно, но никакого отторжения сознанием новой реальности не произошло. Наоборот! Стало легко и понятно. Босые ноги тонул в траве, на плечах старенькая выцветшая футболка и легкие тренировочные с пузырями на коленях. Именно так они ходили в летнем лагере, куда детдом уезжал на каникулы.

Ногу кольнуло, будто травинка быстро проросла. Сверчок шагнул в сторону и вскрикнул. Казалось, что там, в земле кто-то зарыл кинжал острием вверх. Шаг вперед. Ага! Тут лучше. Снова шаг – и снова боль, но, правда, легкая. Механик стал приглядываться к траве. За зеленью прятался матовый металлический блеск острых шипов. Некоторый торчали довольно высоко, а какие и не видны были. И не знаешь, что они есть, пока не наступишь.

Внимательно глядя себе под ноги, Сверчок зигзагами шел к высоким деревьям на краю. Получалось небыстро, но главное добраться. Там, под сенью гигантов, можно отдохнуть, избежать уколов в голые ступни. Уже на подходе стало заметно, что одно дерево все поросло кинжальными колючками, похожими на те, что торчали из земли. Только у этих еще и острые, как бритва ребра. А еще, колючек оказалось много: ствол было почти не видно за густой порослью. Земля вокруг дерева буквально шевелилась, заставляя парня исполнять какой-то нелепый танец. Он все время подпрыгивал, разглядывая ствол, чтобы найти нечто важное. И сделать это требовалось достаточно быстро и точно. На каждом торчащем из дерева острие висела маленькая гнилостно-зеленая капля. Механик откуда-то понимал, что это совсем не мед сочится и что любая царапина может оказаться последней. Потому он хоть и держался близко, но так, чтобы случайно не наткнуться.

В какой-то момент механик заметил висящий на одной из колючек блестящий серебристый ключик. Молниеносным движением Сверчок схватил его, сунул в оказавшуюся поблизости скважину и повернул. Он чувствовал, что оцарапал руку, но яда уже не было видно. А через мгновение все колючки со страшным грохотом втянулись в ствол. "Кинжалы" под ногами тоже перестали шевелиться. Еще через секунду заколебалась исчезла и солнечная поляна. Механик стоял около цилиндров в дрожащем от вибраций парома машинном зале. Все тело болело. Он с удивлением обнаружил, что все еще сжимает рукоять детонатора. Потребовалось немало сил, чтобы разжать обожженные пальцы. Было чертовски больно, хотелось сунуть кисть под холодную воду. Но сейчас важнее всего запустить паром и прекратить раскачку клети.

Сверчок побежал к щиту. Хотя бегом такое передвижение можно было назвать только условно. Зал трясся и раскачивался, приходилось все время хвататься за поручень, чтобы не упасть. Почти как в бурю на "Аисте", когда отключали вихри для каких-либо работ. Только тогда к качке добавлялись потоки соленой воды, обдававшие с ног до головы. Благодатной холодной воды, которая снимает боль от ожогов. Но здесь боль. И страх, который надо преодолевать всякий раз, когда отпускаешь поручень ограждения. Воображение рисовало жуткие картины. Казалось, что сооружение вот-вот оторвется от острова и рухнет в пропасть, увлекая за собой станцию. Это там, на Аисте, упавший за борт имел шансы на спасение, а здесь падение – верная смерть. И тогда руки словно прилипали к поручню.

Упрямо встряхивая головой, чтобы отогнать видения, Сверчок двигался к цели. У щита парень перевел дух и сосредоточился. Сейчас важно, чтобы все механизмы заработали правильно сразу, иначе не будет никакого толка от стараний. Цилиндр... Моторы... Муфты... Звуки работающих механизмов тонул в треске, звоне и стонах металла сооружения, но Сверчок прекрасно различал в какофонии разрушения те нотки, которые сообщали ему о состоянии машин. И отдельные звуки наконец-то сплелись в ожидающий, ровный гул. Вот теперь все, можно и к пульту идти.

Россыпь красных лампочек говорила о серьезной проблеме с раскачкой. Сверчок включил паром на спуск, а сам принялся подрабатывать моторами стабилизации и гироскопами. Постепенно амплитуда раскачки стала уменьшаться. Панель расцветили зеленые огоньки. На экране состояние парома тоже казалось вполне удовлетворительным, но качество картинки не слишком хорошее. Но есть оптика! Небо чистое, море видно... Замирая, механик поглядел в телескоп и выдохнул:

– Обошлось!

И только теперь Сверчок услышал, что аварийный зуммер все еще звенит на весь зал, ожидая реакции оператора. Парень выключил извещатель и перевел дыхание. Теперь на самом деле все.

Внезапно запищало связное устройство. Хотя, скорее всего, вызов приходил не раз, но просто сквозь шум и грохот звуки его было не расслышать. Да и услышь он – времени для ответа не нашлось бы, если так уж.

Сверчок утопил кнопку приема, экран ожил. Вызывала Илона.

– Механик парома Чудской на связи. Я...

– О, господи! – взволнованно прервала доклад Главный механик. – Что с тобой, Светослав? Ты ранен?

– Да нет, вроде... Вот только руку обжег немного. А так – в порядке.

Илона кивнула и продолжила деловым тоном.

– Сегодня налетел электрический шторм. Нам здесь пришлось несладко. Что у тебя произошло?

– Вышел из строя первый цилиндр. Я делал обход и, кажется, потерял сознание на какое-то время. Рубильник первого цилиндра был неисправен, кнопка подрыва тоже. И я взорвал кабель непосредственно с цилиндра. – Сверчок подумал и добавил. – Кажется взорвал...

Главный строго посмотрела на растерянного подчиненного.

– Почему "кажется" – напишешь в отчете по инциденту. А после начала загрузки сходи и умойся. И перекуси. Это приказ!

– Есть.

Экран отключился. Механик облегченно выдохнул и пошел к пульту. Совсем скоро будет встреча с ... Будто выжидая момент, когда о нем вспомнят, сработал зуммер гайдропа. Спуск почти закончен, осталось плавно опустить паром на воду.

На этот раз все прошло идеально, словно компенсируя предыдущий "инцидент", как выразилась Илона. Умеет же подбирать слова начальница! Хорошо не сказала "мелкая неприятность". Сверчок хмыкнул и покачал головой.

– Интересно, а как бы она тогда назвала катастрофу?

В душевой парень взглянул в зеркало и понял, почему Главный так настаивала на умывании. Грязное лицо все в потеках запекшейся крови. Кое-где струйки пота пробили себе русла и выглядели боевой раскраской на лице темнокожего дикаря. Как Илона вообще узнала своего подчиненного в этом чудовище, глядевшем сейчас из зеркала? Наверное, она просто знала, что никого другого в машинном зале нет.

Отмыть весь этот кошмар оказалось непросто. Мало того, что ожоги на руках припекали, так к тому же лицо оказалось все в порезах и царапинах. И они саднили от мыла, а без него не было никакой надежды отмыться. Шипя от боли, Сверчок оттирал грязь и кровь. Но под темным слоем открывались повреждения поинтересней царапин. Справа обозначился здоровенный синяк, нос походил на сливу, а губа распухла. Механик вздохнул и покачал головой, словно не веря зеркалу.

– Красавчик...!

Ему подумалось, что появись он тогда в подобном виде перед Ксенией, она бы его с ходу застрелила. Без малейших колебаний. Приняла бы за сказочное чудовище Тара из пустыни. Пусть без хвоста, крыльев и клыков, но остальное в наличии.

После оценки собственных повреждений требовалось оценить и состояние машин. Встряска для механизмов серьезная, даже если не брать во внимание удары молний.

С цилиндром было все ясно – его надо восстанавливать. Сверчок обошел преобразователь вокруг и обнаружил не только вмятины, но и пару оплавленных пробоин, куда запросто пройдет кулак. Из недр цилиндра несло гарью. Механик взглянул на тусклую латунь полукруглой таблички – цилиндру исполнилось почти полвека – похлопал старичка по металлическому боку и вздохнул. Скорее всего, преобразователь уйдет в утиль, а сюда пришлют новый. Сверчок решил, что если старый цилиндр демонтируют, надо обязательно оторвать табличку перед отправкой. На память.

Резервный мотор сгорел. Почему и от чего туда попала молния – соображать было некогда. До погрузки парома оставалось всего ничего времени. Заряд поплавил коллекторный узел. Сверчок осмотрел повреждения и вздохнул.

– Придется менять.

Работа не слишком и сложная, но чрезвычайно трудоемкая. Пришлось влезать на основательно запылившиеся балки и перебрасывать стрелки на монорельсе, чтобы подогнать тельфер к мотору.

Судя по легкости, с которой откручивались болты, двигатель уже не раз ремонтировали. Сверчок привез тележку, зацепил вал якоря и осторожно потянул его тельфером. Деталь послушно скользнула по наклонным роликам и оказалась в тележке.

Разгрузка, погрузка, установка... Все это отняло немало времени. Механик прикручивал на место защитный кожух, когда раздался зуммер. Это был сигнал о том, что погрузка завершена. Через пять минут судно отойдет от парома и можно начинать подъем. Сверчок только-только успел все закончить и отмыть от смазки руки.

Подъем прошел довольно буднично. Конструкция зала вздрогнула, по галерее прокатился громкий лязг: платформа зафиксировалась, можно разгружать. Механик встал и потянулся. Вот теперь можно идти в душ и перекусить. А потом спать, спать, спать... Только сейчас Сверчок осознал насколько устал и голоден. Он не мог решить, с чего начать в первую очередь, со сна или с еды: все пережитое наваливалась многотонной тяжестью, а в животе урчало. В итоге, сперва отправился перекусить. Ел, правда, вяло, едва не засыпая над тарелкой.

Когда, с трудом раздевшись, Сверчок завалился в койку, то отрубился практически сразу. И окунулся в сон. Ему снилась все та же солнечная поляна, деревья по краю. Только за деревьями был странный призрачный тоннель, чем-то похожий на тот, который исследовал "Аист". По тоннелю летел остров, а молнии хлестали сквозь окна станции. У странного на вид штурвала стояла Ксения в свадебном платье и вела непонятный кусок земли точнехонько в голубое небо. Круг рос, ширился. Станция дымила трубами. Он, Сверчок, старался руками удержать шатун, чтобы паровоз не начал движения. Паровоз? Нет, это пароход! Красавец "Голиаф"! Горячий воздух дрожит над скошенными трубами, ходовые вихри высоко несут стремительный корпус над водой. Механик выпустил из рук шатун, из цилиндра ударила струя пара, раздалось шипение. Стало ясно, что все пропало, но тут девушка вдруг звонко рассмеялась, подошла к растерянному Сверчку и потрясла за плечо. Он удивленно посмотрел на Ксению, а она наклонилась к его уху и почему-то мужским голосом рыкнула:

– Механик, подъем!

– А? Что?

Сверчок уселся на койке с недоумением глядя на стоящего рядом Севу.

– Уй, елки! Это ты...

– Подъем, красавица! Уже восемь часов дрыхнешь. Я и так еле дождался, когда ты очнешься.

– А чего такое?

– Да ничего такое, чудо ты чудное. Будешь сейчас докладывать, каким образом выжил. Мы сейчас цилиндр осматривали. Так вот, Сверчок, ты был просто там обязан там, на месте, изображать горстку еще до того, как коснулся корпуса преобразователя. На подходе, метра за три. А ты, понимаешь, только руку чуть подпалил. Непорядок! Колись, как смог? Что видел?

– Я...Я это... Поляну видел с лезвиями, а потом... – Сверчок изложил все, что пришлось ему пережить в воображаемом мире. Почему-то казалось, что за подобным рассказом последует немедленное выдворение с острова. Или, как минимум, водворение в госпитальный блок на ближайший месяц. Но Сева слушал внимательно, не перебивая. Он даже что-то записывал в блокнотик, покачивая головой. А когда рассказ закончился, сказал:

– Ты Илоне поменьше рассказывай. Не стоит про поляну и деревья ей знать. Она тетка умная, но на дух не переносит разную мистику. А то, что происходило с тобой, совсем не похоже на реальность. В общем, пощадим ее нервы, договорились?

– Угу. Сева, а что там вообще произошло?

– Если вкратце, то ты видел энергию. Таких ребят вообще немного. И еще меньше тех, кто остался в живых, как ты.

– Но электричество нельзя увидеть!

– Ты его видел. Точнее, ты видел условную картинку, если можно так выразиться. Отражение, интерпретацию.

– Интер...? – механик не очень понял слово, но уловил значение. – Ладно, но поляна...

– У каждого, кто обладает способностью видеть энергию, в мозге формируется некая реальность. Индивидуальная. А ее ... э-э-э... содержание зависит от нескольких вещей. Тут играют роль и мощность всплеска, и то, что тебя окружает в данный момент. И, конечно, твои мысли, непосредственно перед уходом в другой мир.

– Или в мир иной. – невольно хмыкнул Сверчок.

– И это бывает. – серьезно кивнул Сева. – Если техник не вовремя выйдет из другой реальности, то запросто отправляется в иной мир. Да еще вместе с теми, кого ведет, чаще всего.

Светослав задумчиво посмотрел в глаза техника и спросил напрямик.

– Я – тэп?

Тот кивнул.

– Самый настоящий. Это теперь твое.

Сева протянул руку. На раскрытой ладони лежала маленькая золотая молния. Значок.

– У тебя три ступеньки здесь, видишь? Это означает третий разряд.

– А у тебя?

Техник полез за пазуху и достал черную ленточку. К ней была прикручена пятиступенчатая молния.

– Пятый разряд?

– Правильно. Это означает, что там, где ты танцевал, я бы просто пролетел. Реальность меняется, понимаешь?

– Ага.

– И твои способности меняются. Ты всякий раз совершенствуешься. Но даже сейчас, с нулевым осознанием происходящего, ты смог взобраться на третью ступень. Редко так случается, чтоб сразу так проскочить. Хочешь ко мне? Прогуляешься со мной по полям.

– Сбиваете с толку мальчишку? – в дверях стояла Илона. – Техник, знаю я ваши штучки. Сманите парня, а на полях его молния покалечит. И бросите здесь его прозябать на подсобных работах. А он такой, – она смерила Сверчка взглядом. – Подходящий.

– А, присоединяйтесь, Главный! – Сева встал, освобождая стул.

– Спасибо! – женщина села и строго посмотрела на растерянного Сверчка. – А ты, Светослав, взгляни на радиста как-нибудь. Он тоже ходил в поля, хотел стать тэпом. Полюбуйся, полюбуйся! Очень помогает избавиться от разных там красивых сказок, что рассказывает Всеволод.

– Да я видел! – буркнул Сверчок и шмыгнул носом от смущения.

Механик и вправду знал Витаса. Половина лица сожжена, мертва; правого глаза просто нет, на его месте повязка, левая рука с тремя пальцами. Правда, это не мешало человеку улыбаться уцелевшей частью лица. Радист почти не мог ходить и говорил так, что не всегда удавалось разобрать слова, но зато умел делать отличные вещи. Сверчок любил смотреть, как Витас мастерит разные полезные устройства. И даже кресло себе радист построил сам. Забавное, с колесами по углам треугольников и мотором. Это здорово помогало преодолевать ступени и другие препятствия. Витас заводил движок, перебрасывал рычаги, а кресло неторопливо поднимало хозяина по трапам, взревывая при перегрузках. Правда, остальному народу приходилось в это время пробираться запасными ходами, но никто не жаловался.

– А что Витас? – пожал плечами Сева. – Он и есть самый настоящий тэп, но только первого разряда. Не повезло на первом же выходе. Так бывает. Ведь и у ваших механиков случаются проблемы. Вот, например, с сегодняшним спуском парома. Сверчок, в смысле, Светослав, мог и сильнее пострадать.

Илона поморщилась.

– Да, конечно, но здесь другое. Но я проинструктировала подчиненного: объяснила, чего можно ожидать. Не повезло Витасу? Да вовсе не в везении дело. Надо сперва было продумать все, провести несколько раз по маршруту, и только потом позволять человеку действовать самостоятельно.

– Да как же вы не поймете, Илона Станиславовна, что тэп может идти только сам и по тем маршрутам, которые видит? Да и нет постоянных маршрутов или незыблемых тайных троп. Все меняется в этом лабиринте. Ну, это как войти в чей-то сон и вести живущую там личность к выходу. Такое просто-напросто невозможно!

– Да перестаньте! Вы просто храните свои секреты от других, вот и происходят несчастья. Короче, оставьте моего механика в покое, а сами хоть целыми днями гуляйте по своим полям, или по снам.