Текст книги "Дорогами мостов (СИ)"

Автор книги: Вася Неторопливый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Не смотря на плачевное состояние души и тела, когда Сверчок вышел на перрон, то сперва направился к локомотиву. Паровоз манил своей таинственностью и непохожестью на виденных когда-либо собратьев. И вокзал, казалось, создавался исключительно для него. А почему нет? Вот "Голиаф" если взять. Тоннель-то делали под него или подобное гигантское судно. Возможно, и огромный поезд предназначенный для тех же целей, что и громадный вихревой пароход. Из конца в конец континента подобная махина запросто перевезет небольшой город.

Немного постояв и полюбовавшись необычной машиной, парень отправился дальше. Уж коли он так близко от ворот, то стоит посмотреть, что там, за ними. Возможно, оттуда можно разглядеть поселение, тогда и поиски генератора окажутся лишними.

Перрон скоро закончился. Сверчок спустился по металлической лесенке и подошел к застекленным воротам. Рельсы уходили куда-то под них, но нигде не было видно механизма открывания. Зато сбоку от путей Сверчок обнаружил небольшую дверь. На ней была изображена стилизованная голубая молния на красном фоне. Парень осторожно повернул ручку. Он подсознательно ожидал, что дверь заперта, однако замок послушно щелкнул. Ворвавшийся в щелку ледяной ветер обжег лицо.

Прищурившись, Сверчок огляделся. Рельсы шли по дну каньона, в стены которого беспрерывно били молнии. Треска не было слышно за воем ветра, но всплески энергии заставляли колебаться ткань реальности. Сверчок отшатнулся и покрепче вцепился в ручку двери. Трудно было понять, что там впереди: видения ли тэпа или обычный мир. Парень решил, что смотрит на все сразу. Земля, молнии, камни – отсюда. Но, вот, вряд ли рельсы могли уходить в облака...

Захлопнув дверь, Сверчок поежился. И не столько от холода, сколько от осознания, что он в ловушке. Вроде бы он не слишком и надеялся, но внутри как-то все ухнуло. И сил на поиски способов выбраться, уже не оставалось. Он добрел до ближайшего вагона, поднялся по короткой лесенке к неприметной двери в вошел внутрь. Загорелся неяркий свет. Сверчок шел по коридору мимо дверей с номерами, пока не добрался до той, на эмалированном кружке которой значилась цифра семь. Почему именно семь? Спроси его кто сейчас, и Сверчок бы ничего не смог ответить вразумительного. Просто понравилась и все.

За дверью номер семь оказалось довольно большое купе с удобной широкой кроватью под балдахином. Бордовая шелковистая ткань отделки стен, золоченые металлические детали интерьера, прямоугольное с закругленными краями окошко с раздвинутыми занавесками, рожки настенных ламп... Выглядело все солидно и богато. Возможно, какое-нибудь купе первого класса, но сейчас это не играло никакой роли. Главное сейчас – кровать. Механик сбросил рюкзак и покрывало на пол, завалился на мягкое ложе и моментально заснул, будто провалился.

Сон без сновидений, по ощущениям, длился очень долго, но когда Сверчок открыл глаза – за окно по-прежнему было светло. Странно, он, вроде бы, просыпался и видел за окном сумерки. А может, ему приснилось, что просыпался? Не важно.

После сна парень ощутил себя гораздо бодрее. Левую руку, правда, все еще саднило, а на бинте выступили пятна, наверное лопнули пузыри, зато правая стала выглядеть почти нормально. Да и настроение улучшилось. А уж когда в рюкзаке обнаружилось несколько галет, то на жизнь и вовсе расхотелось жаловаться. К сожалению, после скудной трапезы голод притупился, но не ушел. В животе временами урчало. Похоже, желудку требовалось чего-то посолидней. Как ни крути, а надо прорываться в какое-нибудь поселение.

Сверчок подхватил рюкзак спустился на перрон. Пусть рука и побаливает, но зато настроение теперь гораздо лучше. И думать получалось легче. Первую идею – найти генератор, парень решил пока оставить в покое. Не вдохновляла и мысль обойти вокзал по периметру, поискать дверь наружу. Во-первых, не везде можно пройти, а во-вторых, если дверь и сделали, то не обязательно ее получится открыть так же легко, как ту, что около ворот. Тогда остается только одно – разобраться с паровозом. Это единственный способ проскочить через молнии и добраться до населенных мест достаточно быстро.

Молнии... Сверчок внимательно пригляделся к сетке с усиками, которая укрывала переднюю часть локомотива. Механику вспомнились Остров и громоотводы на плато – разрядники для сбора энергии в цилиндры преобразователей. Похоже, что эта махина перед ним должна двигаться за счет молний! Куда – сейчас и не важно совершенно. Главное, что так можно проскочить по каньону, не опасаясь разрядов.

Удивительно, но теперь, после длительного и комфортного отдыха, выключатель подъемника нашелся. Даже странно, как можно было его не обнаружить. Справа от лестницы, у начала крыла поддерживающих колес, находился лючок с пиктограммой лестницы, а под крышкой – рубильник.

Сверчок секунду поколебался, а затем решительно поднял эбонитовую рукоятку. Обшивка чуть заметно задрожал, а через несколько секунд перед механиком остановилась кабина. Он шагнул внутрь, нажал кнопку со стрелочкой вверх и вознесся к будке машиниста.

Подъемник замер, превратившись в часть будки. Механик сделал шаг вперед и остановился в замешательстве. Он не ожидал увидеть такого количества приборов и устройств. То, что относилось к пару, было вполне понятным. Трубки и вентили оказались вполне стандартными и мало чем отличались от тех, что устанавливались в машины судов и других паровозов. А вот остальное... Куда там схеме парома на Острове! Здесь все было на порядок сложнее. Приклепанные к стене медные таблички со схемами помогали слабо, а многочисленные экраны сбивали с толку. Впрочем, спустя пару часов изучения многое стало понятным. Ну, а когда в тендере обнаружились ребристые панели теплообменников, между которыми примостились два цилиндра преобразователей и небольшой генератор, то дальше пошло легче.

Вообще, многое узлы хоть и поражали воображение своими размерами, однако были вполне узнаваемыми. Сильно впечатлил огромный вытяжной вентилятор-турбина, занявший все оставшееся пространство до крыши тендера .

За три часа механик уже научился свободно ориентироваться среди механизмов. Оставалось прояснить несколько моментов и можно отправляться в путь. Сверчок прикинул и сократил список этих самых моментов: в большинстве нюансов можно разобраться по дороге.

Энергия для выезда с вокзала в паровозе точно была, что обнаружилось, едва Сверчок поднял рубильник. В недрах большого электрощита что-то громко хлопнуло, на панели вспыхнуло целое созвездие лампочек. К сожалению, одна из них показывала, что в котле пусто, но это Сверчок и так уже заметил в водомерном стекле. Дело поправимое. Он настороженно щелкнул тумблером со значком насоса. Зажглась лампа и что-то громко зашумело, как будто в бочку опрокинули ведро с водой. К локомотиву подходила труба, и насос сейчас гнал воду в котел.

Сверчок вдруг подумал, что насос-то не хиленький, а молнии паровоз еще не заряжали. И нигде не видать подключенных кабелей. Тогда, мощные аккумуляторы? Механик тут же отмел эту мысль: даже самые лучшие банки давно бы разрядились. Все же питание наверняка поступало извне. Генератор вокзала? Вряд ли. Он, если и есть, то для вспомогательных механизмов.

Вот дурень! – Сверчок стукнул себя кулаком в лоб.

Конечно же, здесь работали силы, расточавшие энергию в каньоне! Именно оттуда поступает энергия в преобразователи. А керамические элементы в экипаже паровоза имеют прямое отношение к токоприемникам. ,То есть, энергия поступает через колеса.

Насос отключился. Зеленая лампочка известила, что вода заполнила котел и, если верить табличке, все емкости на борту. На всякий случай механик взглянул на мерную трубку – стекло было полным. Что ж, можно приступать к предстартовым процедурам.

Над тем местом, где обычно находилась топка, был установлен массивный рычаг со стопором и отполированной медной рукояткой. Над ним табличка "Нагрев". Сверчок отжал стопор и с усилием толкнул рычаг вверх. За стенкой послышался грохот, будто кто-то уронил на пол чугунную крышку, а стрелки приборов сильно отклонились вправо. В тот же момент колыхнулась реальность: на нее наползали цветные размытые пятна. Это означало, что в нутро паровоза хлынуло огромное количество энергии.

Сверчок направился к кабине подъемника. Обычно на разогрев котла уходило много времени. Вполне достаточно, чтобы хорошенько выспаться. Но взглянув на термометр, механик решил остаться. Температура росла буквально на глазах. Уже буквально через полтора часа стрелка манометра поднялась к границе зеленого сектора.

Загорелась зеленая лампа готовности. Сверчок оглядел приборы: можно было двигаться. Оставалось только понять, как открыть ворота. Еще раз внимательно рассмотрев диаграммы на табличках, Сверчок осторожно перевел один из рычажков в позицию "движение". И тут же едва не дернул его обратно! На две стороны начал раскрываться цилиндрический свод. И только когда крыша полностью исчезла, позволив ледяному воздуху заполнить здание вокзала, неторопливо распахнулись створки ворот.

Словно дождавшись своего часа, в локомотив ударила невидимая молния. Сверчок от неожиданности присел, стрелки приборов качнулись. В тендере взвыл вентилятор, набирая обороты. Механик быстро пришел в себя и четко, как когда-то на практике в депо, шаг за шагом "оживил" машину. Паровоз дрогнул, зашипел в цилиндрах пар, пронесся по сцепкам затихающий грохот и впервые за много лет, а может и десятилетий, состав отправился в путь.

За воротами молнии в локомотив били уже непрерывно. С боковых "усов"-разрядников сыпались искры. Хорошо, что кто-то оставил на крючке очки-консервы с темными стеклами, иначе от вспышек уже слезились бы глаза. Сверчок про себя отметил, что потоки энергии никак не влияют на восприятие реальности. На удивление, все оставалось незыблемым. Похоже, у паровоза было какое-то защитное устройство, спасавшее незадачливых тэпов от путешествий по видениям.

Рельсы шли под уклон. Вокзал давно исчез из виду, а по бокам был все тот же вырубленный в скалах каньон. Молнии беспрерывно лупили по сетке. Иногда разряды ударяли в корпус, но не причиняли паровозу никакого вреда. Сверчка это не пугало, а, скорее, приводило в восторг. Парню очень нравилось управлять этой невероятной, но послушной машиной, ощущать ее пульс.

Поезд все еще набирал ход. И хотя скорость его и так была велика, она совершенно не ощущалась. В какой-то момент Сверчок заметил, что вспышки молний поредели, а вскоре стены каньона "разбежались" в стороны. Состав теперь несся по равнине с совершенно невероятной быстротой. Он стрелой пронзал клубы плотного тумана, что возникали на пути. И тогда тонкие струйки воды ползли по стеклам будки.

Понять, с какой скоростью мчался поезд было невозможно. Она тут измерялась странно, секторами: белый, синий, зеленый, желтый и красный. О чем шла речь – непонятно. Но когда стрелка продвинулась в желтый сектор, Сверчок приготовился чуть сбавить ход. Он уже сжал ладонью рычаг, когда под потолком вспыхнула красная панелька, на которой был изображен квадрат из молний, в который был вписан круг. Зажужжал зуммер, и словно бы из ниоткуда по бокам поезда вновь выросли стены каньона.

Впереди виднелся легкий спуск, за ним небольшой подъем и... Из будки было видно, что в конце подъема все четыре рельса упирались... в голубое небо! Похоже, дорогу тут давным давно разобрали.

Сверчок приготовился дернуть тормоз, но передумал. Чтобы экстренно затормозить даже обычный поезд требуется приличное расстояние, а здесь... И выпрыгнуть самому – верная смерть. Так все глупо вышло! И с Кси не попрощались толком. Сверчок не стал закрывать глаза – страха не было. Досада, разве что...

Поезд на всех парах несся в низину. Очень скоро, буквально через миг, он эффектно подлетит на трамплине и, рухнув на землю с приличной высоты, сгинет вместе с незадачливым машинистом. Но тут над крыша кабины раскрылась...

Паровоза больше не было. Краешком сознания Сверчок еще какое-то время ощущал, что он все еще там, в будке, а затем другой мир поглотил разум тэпа целиком. Затянул в глубины электрических полей.

Теперь Сверчок несся на неведомой, живой машине с крыльями. Тяжелой и настолько огромной, что невозможно было оценить ее размеры. Перья гулко трепетали на тугом ветру. Каждое движение, каждая мысль рождали отклик в динамике полета этого невероятного существа. И это было очень важно именно сейчас, когда машина-птица неслась словно бы в узеньком коридоре. И не просто в коридоре, а точно в его центре. Тогда на душе становилось хорошо, словно бы очутился в детстве. Но стоило подняться, спуститься, повернуть не туда, как тень обиды наползала на душу. Обиды смешанной с болью и жалостью. А когда курс восстанавливался, то светлая, ничем не замутненная радость подхватывала и увлекала вперед, на встречу с самым-самым дорогим!

Быстрее, быстрее! Механик уже не управлял птицей – он сам стал машиной. Коррекции шли на уровне рефлексов. Облака, что не успевали убраться с дороги, вдруг ударяли серой тяжестью и тут же оставались позади: растерзанные, жалкие, судорожно собирая клочья пара, но неизменно распадающиеся. И снова солнце высушивает ткань этого мира.

На пути вспыхнуло радужное кольцо, осветив всполохами коридор. Цвета манили к себе, затягивали. Сверчок радостно нырнул внутрь и... очнулся. Сперва показалось, что он очутился в какой-то промозглой серости. Хотелось опять туда, в небо! Но вскоре ощущения от недавнего полета чуть притупились и серость расцвела красками солнечного дня. И он снова стоял в будке, а поезд все так же мчался по равнине.

Внезапно механик понял, что это другое место. Если там, где находился вокзал, были скалы и камни, то здесь на горизонте виднелся лес. А вскоре возник и похожий каньон, но со стенами, состоявшими из могучих стволов. И опять молнии стегали "Зверя", как окрестил паровоз Сверчок.

Деревья резко расступились, состав несся по травянистой равнине. Изредка попадались каменистые и песчаные участки. Вспыхнул на панели столбик из пять разноцветных прямоугольников, рядом с указателем скорости. Белый синий, зеленый, желтый, красный. А уже спустя мгновение они начали гаснуть. Первым – красный, еще секунду спустя – желтый. Стал мигать зеленый. Сверчок озадаченно поглядел на него, а потом догадался, что это указатель ограничения скорости на участке. Механик осторожно замедлял ход, физически ощущая чудовищную инерцию состава. Даже спина заныла, словно он сам останавливал махину. Хорошо еще дорога шла в горку.

Зеленый погас. Теперь казалось, что поезд еле ползет. Локомотив еще не добрался до вершины, когда погас синий. Уклон становился все более пологим. А когда погас белый сигнал, Сверчок увидел впереди здание. Это был вокзал – близнец предыдущего.

Когда локомотив почти подъехал к воротам, цилиндрический свод распахнулся. Со стороны казалось, будто сооружение пыталось взлететь на своих тяжелых стеклянных крыльях. А еще через мгновение распахнулись створки ворот и локомотив покатил вдоль перрона, все сильнее замедляясь.

Сверчок увидел из будки подсвеченную красным планку впереди – линию остановки. Он потянул рычаг. Поезд зашипел, заскрежетал тормозами, вздрогнул и замер, чуть переехав ограничитель. Не отпуская рычага, механик сел на пол: сил у парня не осталось ни капельки. От напряжения и нервной перегрузки у него дрожали колени и руки. По лицу стекали капли пота, причем, вовсе не жара в этом была виновата. Сверчок вяло наблюдал, как плавно закрывалась крыша вокзала, а немного позже сообразил, что рычаг можно не держать.

Что состав прибыл на станцию, и вовсе не важно, куда занесло его.

Сквозь апатию и усталость с трудом пробилась мысль, что надо собраться с силами и как-то выйти из паровоза и поискать способ выбраться за пределы этого вокзала.

Парень тяжело поднялся. Ноги еще были ватными, его качало и подташнивало. Но перед тем, как уйти, он разблокировал стопор и опустил рычаг включения нагрева. Раздался громкий хлопок, контрольные лампы погасли, вой турбины стал стихать. Вот теперь путь закончен. По-хорошему, нужна была консервация. Вряд ли кто воспользуется поездом в ближайшие недели, а то и годы, но все равно законсервировать этот гигантский агрегат в одиночку невозможно. Пусть так стоит. Только пульт обесточить и кое-что по мелочи. Завершив все, Сверчок прижался лбом к теплой панели. Ему казалось, что он чувствует, как засыпает огромная машина. Может и навсегда засыпает.

Он погладил стальные панели и тихо произнес.

– Спасибо, "Зверь"!

Подхватив рюкзак, Сверчок забрался в подъемник и спустился на перрон. А когда вышел, увидел перед собой ... Гриня! Старик был одет в свой застиранный комбинезон, но на голове его красовалась фуражка с квадратом на кокарде.

– Привет, малец!

– А-а-а... – Сверчок толком еще не отошел от полета и счел, что где-то перемешались все эти миры. – Д-д-да, конечно!

– Чего, да? – сурово спросил автомеханик.

Не дождавшись ответа, Старик хмыкнул и хлопнул парня по плечу. Потрясенный Сверчок закрыл, наконец, сообразил, что ответить.

– Здравствуйте, в смысле!

– Не призрак я, а главный механик американского вокзала.

– А как вы узнали, что...

– "Когда поезд в путь отправляется, в твоих снах дивный Мост протянется, Ты Дорогу найдешь и ее приведешь в день, где небо с землей меняется." – старик потер рукой лоб. – Дурррацкая песенка, с детства помню. В общем, потом сообразишь. Сверчок, меня ребята просили тебя встретить, чтоб ты не грохнулся в обморок. Они тебе все объяснят. Двигай туда, а я сейчас тут со своими олухами поковыряюсь. Вон, идут!

Из-за паровоза вышли трое. Парень помотал головой, когда узнал всю троицу: Петер, Илья и Лазарь. Фермеры были одеты в такие же, как у Гриня, синие комбинезоны и фуражки.

Но тут Лазарь узнал Сверчка и с гиканьем помчался к нему. Старик на всякий случай даже отодвинулся, чтоб не закрывать дорогу вихрастому урагану.

– Уррра! Ты здесь! Вот здорово!

Лазарь тряс руку Сверчку с таким энтузиазмом, словно хотел оторвать ее на память. Но тут подошли Петер и Илья. Отец сурово взглянул на мальчика, тот вздохнул и отступил на шаг. Хозяин заправки мрачно оглядел Сверчка с ног до головы и произнес.

– Спасибо, мсье, что пришли! Мы очень долго ждали!

Сверчок не понял, о каком ожидании идет речь. К тому же, по тону Ильи казалось, будто он не столько рад, сколько ругает незадачливого парня. Но Сверчок на всякий случай кивнул и улыбнулся. Петер и вовсе удивил. Он обнял Сверчка, а затем полез в карман и достал кулек с карамельками.

– Держи! Только грызи их после еды, смотри! Не перебивай аппетит.

– А? – Сверчок недоуменно посмотрел на Петера.

– Мальчишки частенько любят сладкое. Иногда больше девчонок. – пояснил тот, а потом засмеялся. – Не обращай внимания. Я просто очень рад, что ты здесь, с нами. Иди в управу, там пожуешь чего-нибудь посерьезней. Механик кивнул и отправился к зданию на перроне, а когда открыл дверь, то увидел улыбающегося Севу.

Да, правы были те, кто отправил Гриня встречать Сверчка у паровоза. Шок получился серьезным. Попробуй тут разбери, где реальность, а где миры, рожденные в воображении бушующей энергией.

– Здорово, дружище! Рад тебя видеть!

– И я! А ты как здесь?

– Все потом. Пойдем. Сейчас поешь, а после и поговорим.

По гулкой винтовой лестнице они поднялись на последний этаж. Едва они вошли, как Сверчка едва не свалил с ног запах домашней еды. А затем, он увидел хлопотавшую у стола Илону.

– Привет, Светослав!

– И вы...?

– А как же?! – ответила со смехом женщина, но тут же посерьезнела. – Все, закончили разговоры и немедленно есть. Вот сюда, к окошку. Заодно понаблюдаешь за механиками, там много интересного для тебя, мне кажется.

Сверчок послушно уселся на предложенное место, но в окно даже не успел взглянуть. Голод заставил парня вцепиться в вилку и заняться едой. То ли от бесконечных недоеданий, то ли все было необычайно вкусно, но парень не мог оторваться от тарелки до смой последней крошки. Лишь когда улыбающаяся Илона поставила перед ним чашку кофе, Сверчок позволил себе посмотреть на происходящее.

Разнообразные механизмы словно присосались к гигантскому паровозу. Люди сновали между машинами, что-то делали, управляли подъемниками... Захватывающее зрелище надолго отвлекло Сверчка от напитка. Вернул к реальности голос Севы.

– Там, безусловно, интересно, но кофе-то стынет.

– Да-да! – механик в несколько глотков опустошил чашку и снова выглянул в окно. – А откуда ты ... вы все здесь?

– О! Мы – бригада Дороги и Моста. И мы в сборе.

– Моста? дороги? А что за мост? Гринь, вот, тоже упоминал

– Это....это как бы образ. Трудно объяснить, пока ты сам не поймешь. В такие вещи надо сперва поверить.

Сверчок вдруг вспомнил про рюкзак, что, наверное, остался лежать у подъемника паровоза. А там остались листочки, где в записях пилота тоже упоминался Мост. Причем, совсем не в плане религии. Война началась, когда какую-то Дорогу нельзя было поддерживать... По-видимому, записи имели отношение к тому, что происходило сейчас. И Сверчок решил, что стоит показать свою осведомленность.

– Но ведь была война из-за Дороги и Большого Торгового Моста. Они и разрушились, наверное.

Сева удивленно взглянул на парня.

– Что разрушилось? Откуда ты все это взял?

– Нашли записи в бутылке. Они в рюкзаке, я его у паровоза забыл.

– Сейчас принесу. – Сева встал

– Да там ничего такого. Просто кусочек истории глазами одного летчика. Расскажи, что сейчас-то происходит?

Молодой человек опустился на стул. Илона тихонько коснулась его плеча и кивнула

– Продолжай, я сейчас.

И вышла.

Сева вздохнул.

– Снова началась война. В океане идут бои и гибнут люди. Теперь... Теперь есть Мост. Но без Дороги все закончится плохо.

– Вы ее не починили?

– Дорогу и Мост нельзя починить, дружище, никак не получится. Их – поезд, вокзалы, рельсы уничтожить – да, можно. Но кроме Моста и Дороги все восстановимо. Мы следили за всем, загнали поезд в депо, где ты его нашел.

– А почему не использовали? Не осталось энергии?

– Да что ты! Затрат тут нет. Это как... Как электрические поля после ударов энергоснарядами. Энергия нужна была всего только раз, чтобы запустить цикл. Снаряды и сделали по образу и подобию энергосистемы Путей. Энергия у нас есть, все есть. Не было главного – Дороги и Моста. Теперь мы отправимся за Дорогой.

Сверчок перестал вообще что-либо понимать. Они восстанавливают Мост не имея Дороги и собираются куда-то за Дорогой и ... и вообще все бессмыслица какая-то.

– Не понимаю, как это можно сделать...

Сева встал и хлопнул парня по плечу.

– Всему свое время. А теперь пойдем ремонтировать твои руки. И потом отдыхать.

Процедура оказалась болезненной. Молодая женщина-фельдшер поджала губы, неодобрительно рассматривая руки парня.

– Как так можно?

– Что?

– Обращаться со своими руками! Других же у вас не вырастет, а на этих уже места живого нет. Поверх свежих шрамов порезы и ожоги.

Сверчок виновато кивнул и вздохнул: он не умел спорить с медиками.

– Так получилось...

– Ладно, придется тогда потерпеть.

Легко сказать! Боль обжигала. Сверчок шипел сквозь стиснутые зубы. Даже и не сообразить, когда было еще больнее. То ли когда сдергивал рук с штырей в том мире, то ли на лечении в этом. Но вскоре подействовала успокаивающая мазь, наложенная фельдшером, и стало немного легче.

– Вот и все. – женщина мгновение полюбовалась своей работой и кивнула – Можете идти. Загляните через пару дней. Я проверю и перевяжу.

– Спасибо, госпожа !

– Идите, и постарайтесь сберечь руки. Они вам, возможно, и кажутся не нужны, но нам просто необходимы!

Сверчок вежливо кивнул, вышел за дверь и облегченно выдохнул. Почему-то осталось ощущение, что его потрясли за шиворот, как нашкодившего малька-первогодку. Сева ждал за дверью с пожелтевшими листочками в руках. Он беззвучно шевелил губами, пытаясь разобрать написанное. Когда заметил Сверчка, то виновато улыбнулся.

– Ты извини, я в рюкзак сунулся без спроса. Там листочки и еще – чертежи интересные нашлись.

– Да, ничего. – механик пожал плечами. – Только это переводить надо. Кси умеет, только...

– Ладно, пошли. Я тоже немножко могу, но плохо выходит. Потом займусь, как следует.

Они спустились по лестнице на этаж ниже. Перед тем, как открыть дверь, Сева спросил.

– Ты как с высотой? Не отвык еще?

– Нет, наверное. – Сверчок пожал плечами.

– Тогда, идем.

Странно, зачем Сева спросил. За дверью оказался очень приятный коридорчик с рожками светильников на стенах и ковровой дорожкой на полу. В коридорчике, помимо входной, было четыре двери.

– Это наша гостиница. Ведомственная, так сказать. Бери себе любой номер и отдыхай. Ключи внутри в замках.

– Тройку можно?

– Любой бери, я ж говорю.

– Ага!

– И отдыхай как следует, набирайся сил. Подозреваю, они тебе здорово пригодятся в ближайшем будущем.

– Спасибо, постараюсь!

– Ну, бывай!

Сверчок открыл дверь и ахнул: ниже большого, от пола до потолка, окна плыли облака. Сперва парню подумалось, что вокзал построен где-то на вершине горы, а потом сообразил – сооружение каким-то образом парит над землей. Сверчок отступил было в коридор, но тут же опомнился. Ему стало стыдно, что его, такого изумленного и, что греха таить, немного испуганного, сейчас увидит Сева и припомнит, что уже видел подобную реакцию у одного спасенного юнги-несмышленыша. Но обошлось. В коридоре никого не было.

Не смотря на свои небольшие размеры, в номере нашлось место и для большой роскошной кровати, и для высокого, под потолок, шкафа, и для санузла. И даже полка с книгами и радиоприемником отлично вписывалась в интерьер. Но все же, главной изюминкой было окно. Сверчок стоял возле него и любовался на белоснежную пушистую вату, ежеминутно неуловимо менявшуюся. Облака словно бы жили своей, непостижимой жизнью. Правда, разглядывая эту аморфную красоту, парень немного жалел, что она скрывает землю. Отсюда был бы прекрасный вид!

На душе потеплело. Стало даже не спокойно, а как-то легко. Пришла уверенность, что и с Кси они очень скоро встретятся, и война закончится, и что все обязательно станет хорошо.

В шкафу обнаружилось белье, разложенное по размерам, полотенца и банные халаты. Сверчок разделся, аккуратно сложил одежду и прошел в душ. Мылся он долго, с наслаждением. Немножко удручала необходимость оберегать забинтованные руки от воды, но настроения это не испортило. Бинты, конечно, подмокли, ну и черт с ними! После душа он долго вытирался: трудно было держать полотенце. А когда все же закончил – лег, укутался одеялом и забылся в светлом, радостном сне. Ему снились реки, через которые перекинуты мосты, и дороги, что устремлялись в небо. А там мосты помогали дорогам перебраться через облака...

Утро разбудило солнцем. Ярким, неистовым солнцем, что живет только над облаками. Сверчок уселся на кровати и какое-то время пытался сообразить, куда его занесло. Потихоньку в памяти все восстановилось. Он вдруг вспомнил, как хотел попасть в какой-нибудь город, чтобы раздобыть еды. Воспоминание заставило невольно улыбнуться своей наивности.

А вообще, вокзал в воздухе – потрясающая штука. Но если вдуматься, то никак не страннее огромного тоннеля, проложенного сквозь толщу земли. Хорда, по которой движется пароход, тоже невероятна, просто обыденна и не изумляет.

Сделав несколько упражнений, чтобы стряхнуть остатки сна, Сверчок умылся, оделся и подошел к окну. В тысячный раз он смотрел на облака и жалел, что не видит землю. Но пока он наблюдал за непрерывно изменявшейся поверхностью, у него возник интересный вопрос: как сюда, на вокзал, попадали грузы и пассажиры? На вскидку, в поезд влезало всего никак не меньше, чем в "Голиафа". Но загрузить стоящий у пристани пароход это одно, а парящий в небесах железнодорожный состав – другое. Дирижаблей не напасешься.

Сверчок решил, что обязательно выспросит, как и чего, но потом, после еды. Сейчас очень хотелось есть. Он поднялся на этаж выше. В комнате никого не было, но о постояльце позаботились. Под салфеткой на подносе нашлись вареные яйца, ветчина, масло, стакан с каким-то напитком и записка, гласившая, что кофеварка в углу. Судя по отсутствию инструкций к великолепной, сверкающей полированной сталью и латунью кофейной машине, завтрак сооружала Илона. Она верила в своего механика.

Парень начал с еды и за считанные минуты уничтожил заготовленное. Затем пошел колдовать к кофейному агрегату. Лампочка у того горела, а значит, автомат был включен. Он о чем-то тихонько ворчал, ожидая от человека действий. Стрелка термометра подрагивала у красной метки. Сверчок нажал кнопку с изображением чашки. Машина с облегчением зашипела, из сверкающего рожка полился ароматный напиток.

Парень уселся за стол и принялся рассматривать вокзал, дела махонькие глоточки кофе. Жаль, что на перроне тихо и пустынно. Вокзалу не ожить, покуда здесь не будет пассажиров, а их сюда не доставишь так просто.

Сверчок вздохнул, зачем-то прочитал еще раз записку Илоны и перевернул листок. В верхнем углу красовалась эмблема в виде квадрата из молний и вписанной в него окружности. Парень сунул листок в карман, собрал посуду и помыл ее: вряд ли люди будут довольны, найдя неубранный стол.

Уже стоя на ступенях лестницы Сверчок подумал, что надо бы вернуться за рюкзаком, но потом махнул рукой и пошел вниз, на перрон.

В воздухе густо пахло машинным маслом и металлом. От этого духа веяло чем-то родным и, как ни странно бы это прозвучало по отношению к механизмам, живым. Механики постарались на славу. Паровоз стал зверюгски прекрасен! Сверчок не удержался и погладил изгиб крыла.

– "Зверь"...

– Светослав! – в дверях вокзального корпуса показалась Илона. – Иди сюда! Тебе будет интересно.

Парень послушно вошел и, разыскав свободный стул, сел так, чтобы видеть хоть что-то. Такое местечко найти оказалось непросто Весь вид закрывали сидящие перед пультом операторы. Сверчок понял, что так ничего не увидит и встал поближе к Илоне.

Голубые линзы экранов показывали части каких-то механизмов. Стрелки приборов подрагивали и раскачивались, а сидевшие напротив них люди внимательно отслеживали данные, записывая что-то в прикрепленных рядом блокнотах. Сверчку показалось, что кое-кого он уже встречал.

Шли периодические доклады.

– Стабилизация в норме, координатор.

– Небольшое нарастание энергии во втором квадранте. Плюс восемь, координатор.

Илона внимательно следила за происходящим на экранах, выслушивала сообщения и давала команды.

– Перераспределить нагрузку, компенсировать дисбаланс.

– Выполняю, координатор.

Голос ответившего показался Сверчку знакомым. Ну конечно! Это был Яков, начальник службы охраны "Голиафа". Илона проследила взгляд парня и едва заметно улыбнулась.