Текст книги "Дневник графомана"

Автор книги: Василий Ершов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Февраль

2.02.

 «КоммерсантЪ» опубликовал свою версию катастрофы Боинга в Перми. Собственно, отчет комиссии готов, а коммерсантовцам просто надо подчеркнуть, что у них везде свои каналы, и они чуть вперед всех публикуют практически то же, что завтра будет в отчете.

 Ну, они все же не специалисты. Обвиняют диспетчера в том, что он изменил посадочный курс, якобы для того, чтобы выпустить немецкий аэробус по его просьбе. Ну и какое это имеет отношение к Боингу? Мало ли что может случиться: да, к примеру, заглох трактор на полосе. И, оказывается, экипажу Боинга пришлось бы набивать эти координаты точек обратной схемы, а это 24 восьмизначных числа! Они не успевали набить и решили заходить вручную. Вот беда-то!

 Так у них работа такая – кнопками цифры набирать. Операторы!

 Отключил автопилот, сунул газы, а из-за небольшого разнотяга возник бросочек и крен. И вот тогда они и запутались, левый крен или правый. И ошиблись, и исправили не в ту сторону. И – конец.

 В тканях КВС вроде бы нашли алкоголь, немножко. А заходил второй пилот. И капитан вроде сказал ему буквально следующее: «давай ты: видишь – я же не могу».

 Опыт полетов маленький, простое изменение условий захода вызвало стресс, в стрессе сработал старый стереотип «тушечного-134» авиагоризонта обратной схемы.

 «Диверсия! Теракт! Геройский экипаж уводил самолет от жилых кварталов! Демпфер рысканья заклинил!» И т.д., и т.п. На самом деле все гораздо проще, до дури.

 А я что сразу говорил? То же самое. Слабая подготовка экипажа, спешка, ошибка в определении крена, и самолет опустил нос. Все! Это первое, что пришло в голову старому ездовому псу.

 Цыплята несмышленые. Вечные вторые.

 Сопли вокруг того, что «экипаж был поставлен в условия», надо отбросить. Экипаж должен уметь заходить вручную, в любых условиях, и заведомо – с изменением схемы захода и посадочного курса. И ни-ко-го ведь на кругу! Как на тренажере! И погода не очень сложная…

 Но главное: кнопочные навыки работают хорошо только в стандартных условиях. Чуть сбой – просыпаются дремучие рефлексы, путается лево-право, возникают споры, а самолет себе падает. И водка, даже если она чуть и присутствовала, – ни при чем. Она, может, только высветила слабую подготовку. In vinо veritas!

 Полез было на эту ветку авиа ру, чтобы уточнить, – все, снесли тут же! Политкорректность, блин… перед офисным планктоном!

 Я копаюсь в пепле только ради истины.

 Ладно, подождем официального отчета, он должен быть буквально на днях.

 Также жду реакции издателя, но это – не раньше сегодняшнего вечера, а то и завтрашнего.

 3.02.

 На авиа ру тема про взаимодействие экипажа, пресловутый CRM. Летчик Леха эту западную новацию критикует, Денис, как всегда, обсуждает серьезно… но надо знать Дениса. В вопросах подхода к западным методикам он немного идеалист, а уж что касается CRM – апологет.

 Я лично эту фигню отрицаю начисто, тем более, в наших реалиях (например, катастрофа в Перми). В своей байкальской повести я прошелся  по CRM хорошо. Но жду отзывов от действующих пилотов и компетентных людей: Кочемасова, Пономаренко и других.

 Все, кому послал, пока молчат: видать, читают.

 6.02.

 Все: пошли круги по воде… Моя повесть уже активно обсуждается на авиа ру.  Кто-то зашел на форум Проту, увидел ветку, нашел ссылку… Ну, потихоньку пошли отзывы, все пока положительные. Все отмечают рост Ершова как писателя.

 А то. Я все-таки не слабо потрудился. Чувство удовлетворения от хорошей, добротной работы. Честная работа.

 Вот издать бы еще тысяч 30 моих книг, я бы успокоился, что я таки писатель, а не хухры-мухры.  Засел бы за мемуары. Написал бы их ярко, художественно, не так, как большинство.

 9.02.

 Повесть моя в интернете получила поголовное одобрение.   Люди увидели в книге главное: что состояние дел в авиации хреновое. Все отмечают реализм, все жалеют Климова.  Есть и ворчуны, но их один процент; ну, такие люди.

 Костя тут звонил: 20-го у него планируется первый самостоятельный полет. Вот это радость! И Дима следом за ним, сейчас готовится на 2-й класс, как сдаст – сразу на левое кресло.

 10.02.

 Кризис достал всех, закупки книг падают, и издательства раздумывают, кого печатать, а кого пока нет. В Москве еще продажи могут давать прибыль, а на периферии, как всегда…

 Поэтому надежды на скорый выход в свет книги  мало, надо делать ей рекламу в интернете и не оглядываться на издательство. Надо будет – мне сообщат.

 Получается, примерно, как и с «Раздумьями». Не повезло.

 Но это не значит, что надо опускать голову. Буду писать в стол.

 Я написал Татаринову. Посмотрим, что мне ответят. На 75% уверен: с извинениями откажут. Либо, чтобы не потерять автора совсем, будут тянуть и тянуть время: мол, очередь на рецензию и пр.

 Надо садиться и вспоминать случаи на Ан-2. Все, что помнится, описать, разбавить пейзажами и чуть – лирическими отступлениями, без всяких «разсуждений».

 И начать с популярного описания этого перкалевого лайнера МВЛ.

 16.02.

 Идут письма; спорим с Денисом, он трудов Пономаренко не читал, а надо бы. Вот и думаю: отправить ему книги академика, что ли. На кой они мне, старому деду, а парню, думающему, талантливому пилоту, польза.

 На форумах повесть обсуждается. Наиболее массовая оценка выражается типичной фразой: «на одном дыхании». Критикуют по мелочам, но все как один читали взахлеб.

 А вот и письмо от Владимира Александровича, только что пришло:

 Добрый день, дорогой Василий Васильевич!

 Докладываю. За 10 часов без перерыва Вашу повесть сердечно пронзил и закончил на фоне вспышки аритмии.

 Горжусь, что не ошибся в Сущности человека летающего, человека, созидающего неземное Время и пространство, чувствующего руку Творца и Его благосклонность.

 Боже, как элегантно, глубоко художественно представлена палитра истинного нутра профессионала, чистота созданной Командиром летческой корпоративности (свободы, независимости, любви и нравственности). И не во внешнем интерьере, с громом агиток, а молча, но в духе, доверии, игра в единый пас в жизни, в работе  и перед… смертью.

 Как ярко, жирно, четко выписана нравственность, ее соль и мотивированность в сверхзадаче полета – доставить пассажиров живыми не под сенью Уголовного кодекса, а вопреки ему,  ибо Долг – это не статья, а сердечная печать профессионала.

 Чертовски мастерски создана, сконструирована не сраная CRM, а душевная коммуникация командира: один на всех – и все за одного. Какая интеллектуальная, прогностическая слаженность при полном сохранении своих характеров и темперамента, а ведь эта слаженность не есть автоматизация навыков, это ведь высшее чувство единого Пространства, откуда черпается дополнительная энергетика, несущая не операции и действия, а смысл летного Бытия, лица твоего и истинного содержания Стержня полета.

 Повесть, возможно, не ко двору, но – обязательно ко Времени. Увольняя старое поколение, нувориши не понимают, что секвестируют Опыт, снижая уровень безопасности на уровне органики и закономерности.

 Методологически, идеологически, методически воздушное бытие подано блестяще, уровень профессионализма запределен.

 Сама фабула повести, языковое совершенство, подача материала, расстановка акцентов, динамика развития событий, разбивка отвлечений-раздумий, внутренняя речь, анализ жизни, «кухня» полетной среды с пассажирами – безупречна.

 Сжатие содержательной экстремальной пружины событийного материала, особенно внутренних переживаний, заставляет меня убежденно молвить: Поздравляю, Вы – профессиональный Писатель, Художник!!!

 Как выписаны образы, как вырублены в граните: четко, и их дождь не смоет.

 Ценность Вами содеянного – в невероятной силе Правды, которую почувствуют даже слепцы, циники, сомневающиеся, уставшие и неверующие.

 Да, Вас благословил Господь, это Его работа.

 По тексту россыпь умнейших мыслей, афоризмов, точных примеров времени, социальная картина представлена как явь.

 Я предугадал, что командир умрет, ибо в его смерти звучит великая христианская идея – жертвенности, как Пример служения добру и справедливости. Образ Климова почище будет, даже самого В.Чкалова, это не комплимент, это факт.

 Спасибо, низко кланяюсь Вам за этот подвиг, Вы – истинный русский: в опале создаете шедевры, шедевры национальной культуры и человечности.

 Обнимаю Вас с радостью и со слезами, с вдохновенным раненным сердцем.

 В.Пономаренко.                                                                     6.02.09.

 P.S. Не надо было «убивать» ноутбуком. И без него подвиг преодолений был предостаточен.

 Ну, что тут скажешь. Я прям захлебнулся в елее и соплях. Но, конечно, надо знать восторженную, экзальтированную душу Пономаренко и делать на это скидку.

 Эх, Вася... всегда ты на безрыбье…

 17.02.

 На неделе опубликовали, наконец, результаты расследования пермской катастрофы. Да там говорить-то не о чем: потеря пространственного положения, спор пилотов о кренах…  То, что я с самого начала предполагал. Ну и свалились в крутую спираль.

 Тут же позвонили мне с Первого канала: не желаете ли вы, мол, поучаствовать в воскресной передаче «Итоги недели» с Петром Толстым, поговорить об усталости экипажей и т.п. по катастрофе?

 Я сказал, что нет, не желаю, и с телевидением вообще работать не хочу. Ну, извинились.

 А то. Пусть вон Толбоев выступает, он любит.

 И точно: в воскресенье Толбоев что-то там буркнул, пару слов, как обычно, о непрофессионализме. А сама передача, сам сюжет о катастрофе, – дерьмо, и я который раз убеждаюсь, что телевидение наше – отстой, и хорошо, что не связался.

 Помню, как меня минут двадцать тогда уговаривал режиссер с НТВ, чтобы я с ними токовал, еле я от него открутился. Нет, ребята, я из того возраста вышел.

 Ну, и радость: звонил Дима, сдал на второй класс, готовится на командирские курсы. А Костя 20-го должен вылететь самостоятельно, жду.

 18.02.

 Читаю и читаю множественные отзывы. Критикуют литературную сторону, есть там несколько снобов, один так даже и не дочитал до конца, его отвратило. Ну, оригиналы везде встречаются. А так, невзирая на нелитературность, все читают – «на одном дыхании».

 Критикуют и то, что во всех моих произведениях много повторяющихся мыслей, одно да потому. А им, блин, новизны хочется. Зомбирую я их, видите ли, примитивно вдалбливаю.

 Ага. Вдалбливаю. Если не нравится – читай себе Коэльо там, или Мураками… или «Мурзилку». Это ты  Суворова-Резуна не читал, или Веллера – вот кто вдалбливает.

 Все приучаю себя: Вася, держи марку, сохраняй достоинство, знай себе цену, не обижайся на глупцов, закаляйся. Отбрось это деревенское: «мы академиев не кончали…» Надо отдавать себе отчет: ты – величина. Ты можешь позволить себе левой ногой отшить тот Первый канал телевидения, о выступлении на котором мечтал еще пару лет назад. Пусть теперь они все за тобой бегают и упрашивают. Пусть не ты себя предложишь, а придет режиссер и предложит тебе, «если Вас устроит».

 Основанием для этой самоуверенности должно служить твердое сознание исключительности темы и ее изложения. Так никто не писал. Никто. И если кто-то заявляет, что признаны, мол, только Экзюпери и Хейли с Бахом, то существует в авиационной литературе и Ершов, которого читают на едином дыхании и который пишет о полетах на еще живых Ту-154. Да и летный опыт у меня больше, чем у всех вышеперечисленных авторов вместе взятых.

 Я вряд ли способен зазнаться. Стар уже. Знаю цену и вижу оборотную сторону известности: это в будущем – гипертония. Мне достаточно констатации факта: меня читают и обсуждают русские люди, над моими книгами размышляют. Мальчишки идут в авиацию. Вон Костя, Дима, Игорь, Макс, Олег, Артур – это же мои книги им взорвали мозг! И только ли им?

 Литературная сторона моих опусов, в нынешнюю эпоху повальной безграмотности, ограничивается добротным, чистым русским языком. Пусть вот те  рафинированные снобы, попробуют свои мысли изложить, хотя бы отдаленно, так же ясно, как это делаю я.

 Да, еще не надо покупаться на похвалы мелочевке, типа «Мемуара». Такие восторженно-поверхностные похвалы исходят от не сильно обремененных интеллектом. Ну, такие простые люди. Идти у них на поводу означает измельчить идею, размазать ее в простейших вещах, типа «я лечу, я вижу, я бросаю машину в крутой вираж».

 Я беру лопату и отбрасываю землю подальше от ямы. А яма эта – могила нашей погибшей авиации. Я копаю могилу и плачу над гробом.

 Да, я напишу «типа мемуары». Но это будет не главная книга. Это просто дань: все-таки 35 лет в полетах. И из этого развлекалова я тоже постараюсь сделать вещь, над которой  надо будет, захочется думать.

 То, что подростки называют словами «дедушка разворчался», есть главное, что останется после меня на земле. Им пока, по юности своей, этого не понять, над сентенциями деда некогда и неинтересно задумываться, они это пока пропускают, оно им кажется безнадежно устаревшим. Они в темпе. Я сам такой был. Но если они в зрелости еще раз откроют книгу и станут размышлять – вот ради этого я и пишу.

 Мои книги – срез эпохи безвременья, разрухи и цинизма, эпохи, в которую принято было биться об жизнь, хохотать, читать детективы и фэнтези, смотреть мыло и боевики,   делать пародии, – но в искусстве не было ничего настоящего, кроме погони за копейкой. Я своим скромным вкладом попытался показать настоящее, особо не размазывая литературные сопли. И мои книги – перечитывают и заныкивают.

  19.02.

 Издательство так и молчит. Зато пришло предложение с телевидения, от РТР, Второго канала: «принять участие» и пр. С удовольствием отшил, вежливо, сославшись на нездоровье; чуть издевательски написал, что могу ответить на вопросы письменно. Пошли они все… Пусть суетятся вокруг других.

 А мне пришла в голову мысль: сформулировать то, чего ждут от меня все эти создатели всяческих токовищ на тему бед нашей авиации.

 Я вижу путь спасения авиации таким:

 1. Пусть лично президент страны и ее премьер-министр озаботятся тем, что в авиакатастрофах гибнет большое количество людей, и сделают безопасность полета государственной приоритетной задачей, программой, такой же, как жилье или демография.

 2. Раз государство может содержать целое МЧС, тратя на него миллиарды, чтобы не гибли люди, то почему  это же государство не создаст министерство другой болевой точки – МГА?

 3. Кроме МГА, осуществляющего организацию летной работы в стране, проводящего кадровую политику и контролирующего соответствие авиакомпаний сертификационным требованиям, нужен ни от кого не зависимый, подчиняющийся только президенту Госавианадзор, осуществляющий все инспекторские и расследовательские  функции.

 4. Под эгидой МГА необходимо вновь создать систему подготовки и переподготовки кадров, способную качественно готовить персонал для эксплуатации любого типа ВС, отечественного или импортного. Почему в Турции есть центры переучивания на Боинг, а у нас нет?

 5. Необходимо создать отечественные региональные самолеты, дотируя для этого КБ.  Только таким путем обеспечится преемственность поколений летчиков. Нужен малый самолет, типа Ан-2 и средний, типа Ан-24. Нужен хороший пилотажный самолет типа Як-18А или Як-52. Самолет же типа Як-18Т, со штурвалом вместо ручки, – профанация.

 6. Авиация в данный период не должна стать жертвой бизнеса. Раз она рушится, надо объединить ее под эгидой МГА и дотировать.  Сеть местных авиалиний должна быть научно обоснована и не зависеть от бизнеса.

 Короче: на мой взгляд, а также на взгляд достаточного количества стариков-авиаторов, спасет авиацию только возврат к старым, командным методам руководства. Пусть это будет временно, может, 20 лет. Но тогда авиация выживет. А иначе – погибнет.

 В конце концов, военизировать ее, с погонами и отданием чести. Это должна быть государственная приоритетная программа, с государственным финансированием. Как МЧС.

 Ну и что? Рецепты  замшелого деда, навек отставшего от жизни.

 Тогда идите к молодым, они вас научат. И пусть благословенная невидимая рука рынка расставит все по местам. Ждите.

 20.02. Пятница.

 Еще раз напомнил о себе редактору, чуть язвительно. Пусть шевелятся. Ладно бы, первая книга, несмелый автор… А то на мне дивиденд уже поимели, можно с ними и без особых церемоний.

 Ну, и у них со мной без церемоний… Отказали.  Письмо такого вот содержания:

 Здравствуйте, Василий Васильевич.

 К сожалению, вынужден вас огорчить. «Страх полета» нам не совсем подходит.

 Во-первых, нам необходимо, чтобы в тексте был постоянный экшн, накал страстей, драйв, действие, действие и только действие – все как в голливудском кино. И по минимуму рассуждений, мыслей, воспоминаний. Частично экшн присутствует в вашей книге, но этого не достаточно. Во-вторых, очень мал объем рукописи. У нас минимум – 10 а.л.

 К тому же сейчас сложная ситуация на рынке: серии сокращаются – остаются только самые прибыльные и перспективные, к каждой рукописи, к идее новой серии очень жесткий подход. В итоге сейчас у нас нет такой ниши (серии), в которой мы могли бы опубликовать "Страх полета".

 Сожалею, что принес вам невеселые новости, но что поделать – таков рынок, таковы законы времени...

 С уважением, Алексей Татаринов, ведущий редактор отдела остросюжетного мужского романа издательства «Эксмо».

 Ну что ж, хоть определенность появилась. Я уже и не рассчитывал на какой-то доход от этой книги, с учетом кризиса. Видать, им там, в Эксмо, не сладко, ведь они всю жизнь рассчитывали на непритязательный вкус обывателя – на что им «разсуждения?» Вот и тасуют, не знают, на какую карту поставить.

 Это не значит, что с ними надо порвать. Пройдут нелегкие времена – меня снова найдут.

 Вечером звонил Костя, доложил о ПСП на Боинге. Ну, радость.

 25.02.

 Этот месяц, прошедший с момента окончания повести, стал для меня очень напряженным периодом в духовном плане. Правда, отдаю себе в этом отчет только я сам.

 Кажется, прошло не 27 дней, а по крайней мере,  полгода. За это время я пережил и острое чувство ожидания, и разочарование, и радость признания, и еще что-то внутреннее, не объяснимое словами. Я расту над собой.

 Но все это внутри меня, и никому до этого нет дела.

 Никогда не думал, что жизнь на пенсии, уже не отягощенная добыванием хлеба насущного, может быть такой насыщенной и интересной.

 26.02.

 Пытаюсь писать мемуары главками, чтобы получились маленькие, но вроде как завершенные рассказы. Это трудно: иной раз из-за объема приходится притягивать за уши всякий хлам. Потихоньку прихожу к мысли, что надо отпустить вожжи и нестись как душа желает, не забывая только о специфике: писать об авиации так, чтобы читатель «как бы сам побывал в кабине».  Побольше простых описаний, типа, «я нажал, оно полетело».

 Что касается литературных заработков, то при существующей системе издательской кабалы вряд ли я смогу распоряжаться своими произведениями. Вот моя трилогия про ездового пса: я продал права на нее за полторы сотни и три года  распоряжаться ею не смогу. Так же «Аэрофобия»: получил около 40 тысяч – и три года жди.

 А вдруг! Найдется зарубежный издатель, предложит серьезные бабки… Ага, губу раскатал. Но – гипотетически? Придется рвать договор, судиться, платить неустойку. Если она несоизмеримо меньше нового предложения, то и хрен с ней, а если соизмерима?

 Меня бы устроил договор на один год. Пусть издательство вертится. А ведь оно ведет совсем другую политику: хочешь заработать копейку – пиши и пиши, и продавай нам, договор за договором, на 3 года, с перехлестом; и ты – раб издательства, и на палке лакомый кусок перед носом – рви когти!

 Жаль, годы уходят; я не могу долго ждать, пока судьба повернется лицом.

 И тут Татаринов присылает такое вот письмо:

 Здравствуйте, Василий Васильевич!

 Нам пришла в голову мысль о том, как сделать, чтобы написанный вами «Страх полета» не пропал. Идея следующая: мы сейчас разрабатываем серию под рабочим названием «роман-катастрофа». Все книги этой серии будут посвящены экстремальным ситуациям – сход лавины в горах рядом с горнолыжной базой, извержение вулкана и маленький городок на его склоне оказывается отрезан от мира и т.д. Первую книгу задумали в духе фильма «Экипаж» – то есть пассажирский авиалайнер терпит крушение – все действие книги происходит на его борту – максимум психологизма в действиях и поступках гароев, плюс постоянный экшн, переломные моменты один за другим...

 К чему я все это, собственно: для того, чтобы грамотно и убедительно и правдоподобно описать саму авайрийную ситуацию на самолете, действия пилотов в кабине, то, что происходит с самим самолетом в том или ином случае – нам необходимы консультации профессионального пилота. К тому же у вас уже есть написанная часть текста, которая может послужить основой для дальнейшего развития драматического сюжета и наращивания мяса. То есть мы могли бы отдать часть вашего текста (ту, которая касается непосредственно аварийной ситуации и действиям пилотов в экстремальных условиях – экшн) некому автору, а он доработав и переработав его (автор займется психологизмом и экшном – главным его заданием будет прописать атмосферу в салоне самолета, а не в кабине – панику, действия пассажиров и т.д.) превратит текст в книгу, которая подойдет нам для этой серии. После этого мы отправим текст вам, чтобы вы посмотрели его на наличие ошибок и неточностей, после чего все поправим и издадим книгу под двойным авторством – вашим и второго автора. Разумеется, ваша работа в этом проекте будет оплачена. Деньги, конечно, будут не такими, как за ваши предыдущие книги – в данном случае сумма получится меньше в несколько раз, но все же это деньги как-никак.

 Таков вопрос.

 Жду вашего ответа.

 Спасибо.

 С уважением, Алексей Татаринов, ведущий редактор отдела остросюжетного мужского романа издательства "Эксмо".

 Ну уж, хрен вам.  Им пришла, видите ли, мысль. Я мог бы просто ответить «Нет». Но я сперва дня два помолчу. Потом вежливо выскажу свои, встречные соображения. Повесть стоит того, чтобы за нее побороться, она мне еще должна окупиться сторицей.

 27.02.

 Очень хочется поругаться с издательством, или лекцию им прочитать. А впрочем, метать бисер… мы молимся разным богам.

 С утра за полтора часа натаскал аж 19 страниц отзывов читателей на свою повесть, включил и письма от Пономаренко и Буцкого. Перечитал все подряд… и спокоен. Правда, пот ручьем из подмышек, но я спокоен в уверенности предстоящего разговора с этими хорьками из Эксмо.

 С ними надо говорить весомо. Авторитет мой подтвержден. В соавторы ни к кому не набиваюсь и пришей-пристебаев не потерплю. Надо откровенно дать им понять: они имеют дело с эксклюзивом. Пусть сначала почитают отзывы и дадут почитать другим.

 Выложу им все (естественно, после согласования с Надей – ее таки задело), потом предъявлю свои требования. Первое: договор (если они, конечно, захотят работать) заключаем на один год. Второе: название книги не менять. Третье: приличная обложка и аннотация. Четвертое (это, наверно, первое): текст не исправлять, ни запятой.

 Сначала я молча отправлю им отзывы. Потом, дня через два, уж и письмо.