Текст книги "Дневник графомана"

Автор книги: Василий Ершов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Июль

4.07.

 Позавтракал, сел править три главы мемуаров про Ан-2, они отлежались, я перечитал; вижу, что хорошо получились две, а третью я выправил и, может, дополню. Пафоса особого там нет, но тон высокий. У меня всегда тон высокий, чтоб человек думал и думал.

 Я пишу мемуары, в частности, и для того, чтобы, познавая факты, любуясь красотами, читатель попутно получал и нравственный импульс. Вот чем банальные мемуары грешат – равнодушным перечислением фактов или, наоборот, накачкой идеологии. Идеологию читатель интуитивно отвергает, а факты утилитарно использует. Хочу, чтобы мои мемуары задели за душу и чтобы, как и о других моих книгах, можно было сказать: лучше Ершова так о своей летной молодости никто не написал.

 12.07.

 Письмо от Баранкина: он год болтался в Аэрофлоте на земле, зато переучили на А320, уже ввелся в строй вторым пилотом. Хочет тренироваться на нормальном самолете, вроде Ан-2, ищет, где бы устроиться подработать. Завидует Максу, что тот летает на Ан-24 по северам… а я, мол, – по Венециям...

 Я знаю, его сейчас так запрягут, что будет не до тренировок, но все же написал, что он будет зарабатывать достаточно, чтобы позволить себе за деньги подлетывать в охотку в аэроклубе.

 Конечно, приятно, что ко мне иногда обращаются молодые пилоты.

 Сел править главу про Ил-18, кое-что добавил. Четыре главы; подходит уже к авторскому листу. Спешить некуда, мучений с сюжетом или композицией нет, пишу  что на ум придет. Да вот особо не приходит.

 14.07.

 Я вот осмысливаю причины, заставившие меня взяться за перо. Это была боль, что дальше в стране так жить нельзя, и, конкретно, – в моей авиации. Я надеялся, что могу хоть как-то, хоть что-то в ней изменить. Я верил, что смогу вдохновить стариков на передачу опыта, а молодежь – на использование этого опыта как ступенек дальше, вверх. Я хотел зажечь факел и осветить путь.

 То есть: была вера, что моим скромным трудом я продвину какую-то часть жизни дальше.

 А оказалось, что жизнь уже давно ушла далеко вперед, оставив меня в болотистой тухлой заводи, с тлеющим гнилушечнным светильником, и я сам наполовину сгнил в своих замшелых понятиях о жизни, а все пытаюсь увлечь молодежь в свой лягушачий рай.

 Ну, я понял. Я пережил. Вернее, переживаю, забившись от людей в этот таежный уголок. Это не так легко – пережить, показав перед этим людям «прелести», которые для них на самом деле есть либо западня, либо осетрина второго сорта.

 Настал век прагматиков, причем, самого циничного пошиба, прагматиков с рождения, прагматиков пролетарских кровей, не имеющих духовных наработок в четвертом поколении, да вообще не имеющих ничего, кроме желаний.   «Хачююю!»

 Желания «привуалировают». Хачююю удовольствий, комфорта, азарта, адреналина, наркотика. Но раз все это – за деньги, то хачююю найти местечко, где делают бабло.  Любым путем. И так далее, по проторенной дорожке. И если это самолет, то, что ж, можно полетать и на самолете. Вложить старание, бабки, терпение, вызубрить, оттренироваться  – и тогда тебе воздастся очень высокой зарплатой. Ну, и этта… как ее… романтика. А перестанут платить – кончится романтика, можно и даже нужно будет бросить полеты и пойти торговать или посредничать, кинуться туда, где зазвенит денежная струя.

 Да… романтика без денег – пустой звук для современной молодежи. Востребована цивилизованная романтика, дозированная, комфортная, экологически чистая, политкорректная, расчетливая, оплачиваемая.

  На форуме подняли несколько новых тем. Я влез по теме «Базовые летные навыки» (ее поднял Гарнаев) и выложил в качестве аргумента новую главку «Хитрый еврей».  Поднялась дискуссия.

 В результате дискуссии  мне было растолковано несколько истин, из которых я твердо уяснил одну: все авиационные проблемы нашим правителям известны, но оживлять отечественную авиацию не в их интересах.

 Что ж: выходит, напрасны мои труды, вернее, поползновения. И Гарнаев очень меня понимает и мучается тем же.

 Просто надо свернуться в клубочек и успокоиться. Пусть оно там, внутри, как-нибудь само издохнет.

 Но охоту к творчеству нынешнее статус кво отбивает начисто. Я, конечно, в депрессию не впадаю, но стал суше в письмах, сдержаннее и замкнутее. Кому все это надо. Умерла так умерла.

 Вторая ветка «Капитан, уважай правака!» возмутила старых пилотов, в том числе и меня. Сопляк-правак жалуется на старого козла-капитана, который, в совковом маразме своем, гнобит его, учит летать по-старому, – его, современного, способного, талантливого, продвинутого и лучше знающего английский, – и что делать? Как жить?

 Вот оно: пришло новое, демократическое поколение. И пошел разговор о правах вторых пилотов, о том, какие они теперь, мля, неординарные, об отрицании авторитетов, о методах передачи опыта, об обязанностях при этом КВС и пилота-инструктора и пр.

 Я не выдержал и разразился гневной тирадой. Какие еще права. Ты привыкни сначала к своим обязанностям, выучи их назубок, прислушивайся к тому доброму и вечному, чему тебя может научить старик. Английский свой можешь пока засунуть себе в… правда, про английский я умолчал. А капитан должен относиться ко второму пилоту как к сыну родному. Старик душой болеет за Дело и смену, а молодому что: молодой – за то, как бы деда с левой табуретки поскорее сковырнуть.

 Они все пытаются сводить к таким отношениям, как в офисе.

 Бляха-муха, пусть знают мнение Ершова. Я еще упрекнул их во все возрастающей бесчеловечности. Эти расчетливые мальчики хотят летать все по формуле и с выгодой. И чтоб не страдать.

 Идет борьба нового со старым… и новое все равно победит. Меня ведь победит – и я умру. Все старое умирает.

 Но и не впадать же мне в депрессию из-за того, что рушится старая авиация. Да и пусть рушится, я уже не помогу. Парусники ушли. Надо переключиться на другие ценности жизни.

 Не сам ли я когда-то говаривал, что работа не должна поглощать человека целиком. К счастью для себя, я человек не столь цельный, чтобы наживать себе инфаркт из-за синдрома перестройки авиации. Перестроятся без меня.

 Но написанные книги очень поддерживают меня морально: это след мой на земле. Может, я для этого и был создан на свет. Надо удовлетвориться этим. Польза от них, может, даже и не в небесных картинках, а в том, как они показывают отношение человека к труду.

 Вчера читал  в интернете живой журнал Летчика Лехи. Вот же талантливый человек Кочемасов! Пожалуй, явление уникальное: он описывает свои полеты, иллюстрируя описания прекрасными фотографиями. Такого я нигде больше не встречал. И отклики огромной аудитории он получает тут же, еще шкварчащими. А пишет как! Ну, молодец!

 Вот новое поколение, вот, Вася, подпирает смена, – и заткнись. Тебе такого не дано. Завидуй по-хорошему и помалкивай. Ты свое сказал – теперь пусть свое скажут молодые таланты.

Октябрь

1.10.

 Я сознательно замыкаюсь в общении, и результат налицо: почты очень мало, ну, по Контактам еще задают вопросы, а так тишина. Что и требовалось. Общественная жизнь, касаемо нынешних авиационных проблем, меня только раздражала бы.

 Мне нет смысла распространять свои устаревшие взгляды. Я все уже сказал, и не открещиваюсь. Таковы были мои убеждения в то время. Сейчас времена другие, понятия изменились, и кому какое дело, как это все ворочается в душе старого пса. Теперь любое мое слово будет, скорее всего, только вредить  авторитету. Воздержусь от оценок, кроме

 одной: наша старая авиация рушится, и понимайте это как хотите.

 Всем моим корреспондентам, задающим вопросы о дальнейших творческих планах, отвечаю, что планов нет, разве что мемуары, и то не скоро.

 Может быть, имеет смысл хорошо поработать над дневниками, вышелушить из них только летное и опубликовать. Это был бы сюрприз! Сообщество любителей авиации ведь знает об их существовании – да я сам об этом написал в «Раздумьях».

 Я подумаю над этим.

 Взял старый дневник и зачитался. Да, в этом есть резон: мои дневниковые записи – свидетельство эпохи. Так мыслил простой человек накануне и в период перестройки. И притом, пилот. Думается, читателю будет интересно.

 С деградацией моска надо бороться – и вот он, позыв!

 Вася, увлекись. Вася, только на увлечении выехали все твои книги. И подходит зима – время творчества. В прошлом октябре, считай, в это же время, ты уже начал работу над «Страхом полета».

 Господи, еще и года не прошло, а я с этой повестью как полжизни прожил.

 Мои тетрадки уже озаглавлены, так что их потребуется только обработать, выкинув лишнее. Вот в нем, в лишнем, весь вопрос: что выбросить, а что таки оставить. И если публиковать все 30 тетрадей, 30 глав, то даже в сокращенном виде обещается агромаднейшая книга.

 В любом случае, надо садиться и набирать текст. Это займет всю зиму, а то и весну. Зато уж заделье будет – даже на даче: вечерами набирать и набирать по сути готовый текст.

 А уж потом обрабатывать, чтобы поменьше занудства.

 Озаглавить будущую книгу просто: «Летные дневники». И никаких мемуаров не надо.

 Путь наименьшего сопротивления…

 Но ведь я писал их 18 лет, это же труд!

 2.10.

 Погнал я свой дневник. И сразу в голову приходят новые мысли, как бы добавления, уже от зрелого, умудренного старца. Но я от их публикации воздерживаюсь  и дневник сохраняю в первозданном виде.

 6.10.

 Тут некоторые мысли в черепке головы вьются.

 Моя авиация, от Як-18 до Ту-154, кончилась. Я ей честно служил до конца. Последние усилия были уже напрасны и смешны: все эти статьи и интервью…

 Не мне писать статьи и давать интервью – это удел тех, кто пошел в новую, не нашу авиацию. А моя – умерла так умерла. Надо идти на покой.

 Но нет! Не стареют душой ветераны! Чертовски хочется работать! Воспитаем молодежь в духе!

 Так, что ли?

 Да эта молодежь – спасибо если подальше не пошлет.

 Мне повезло, может, как раз в том, что нынешние перемены в авиации, в отличие от обычного неспешного хода жизни, наступили скачком. Надо это понять, принять, перекреститься и откреститься. Я и так много для авиации сделал, совесть кристально чиста. И не мучиться десятилетиями в пустых ожиданиях.

 А теперь – в растительную, созерцательную жизнь.

 Плавно отодвинуть все эти общественные связи, почту, форум, контакты. О журналюгах вообще забыть. Авиация и я теперь разные вещи.

 Главное, ловлю себя на крамольнейшей мысли. Узнавать что-либо новое об авиации мне неинтересно. Ну что там нового.

 Я не провожаю взглядом летящие самолеты, а если и провожаю, то ничего не дрогнет.  Это все ушло. Оказывается, авиация для меня в последние годы не была страстью. Был интерес – до тех пор, пока мог как-то участвовать в передаче опыта. То есть: полеты, Небо, романтика – заключались для меня в профессионализме и обучении молодых. Как только возможность этого ушла – ушел и интерес.

 Даже книги. Я все свое, старое, выстраданное, в них сказал. Сейчас это уже смешно. И мне теперь неинтересно донести до молодого читателя новую мысль. И новых мыслей нет, и молодому читателю это до фени.

 Пусть новые пилоты там как-то сами. Костя, Дима, Денис, Игорь, Олег, Макс, – пусть ищут свои, непонятные для меня пути. Дай им бог успеха.

 Перечитываю дневники с техническим интересом, без ностальгии; скорее, ищу, что выкинуть, чтобы не показаться непонятным, занудным, смешным. То, что их стоит опубликовать, не вызывает у меня сомнения.  Но и связывать с этой публикацией какие-то надежды… наивно.

 9.10.

 С шести сел за компьютер и к пол-одиннадцатому закончил тетрадь.  С учетом сокращений, получилось 3 авторских листа.

 Если так быстро пойдет с набором текста, то к ноябрю, глядишь, получится материал на целую книгу. Полагаю, тетрадки три. Останется еще семнадцать. Правда, дальше там много галиматьи, процентов пятьдесят выкину, но и то: еще на пару книг хватит, объема Ездового пса. Так вот, тремя частями, можно опубликовать.

 Еще не определился: а интересно ли будет читателю?

 С другой стороны: весь интернет забит такими литературными помоями… и каждый мнит себя гением. А я уже очень широко известен в узких авиационных кругах. Так что надо постараться заинтересовать эти круги; большего мне и не надо. Ну, про идею и сверхзадачу пока промолчу.  Надо сначала набрать материал  в цифровом формате.

 12.10.

 Путин тут собирал писателей, говорил с ними о судьбах литературы. Престарелый, отставший от жизни Валентин Распутин был на этом междусобойчике свадебным генералом: что-то лепетал о помощи толстым журналам… Путин вежливо напомнил ему, что времена изменились, литература уже давно не та, читают книги, в основном, москвичи и ленинградцы, это 80% аудитории,  в провинции (он так и сказал «в провинции») читают мало, а 40 миллионов человек в том году в нашей стране вообще книгу не открывали.

 Насчет помощи толстым журналам он пообещал подумать. Но прямо сказал: разговор может идти только о дотациях государства, а за бортом кризис. А между строк сквозило: на хрен нужны ваши толстые журналы. Пиплу нужно вагонное чтиво в метро. Вышел из метро – выкинул в урну и забыл. Поэтому не надейтесь. Не воскреснуть уже.

 Мне стало грустно. Я и так подозревал, что читают меня, в основном, в столицах, т.е. моя аудитория несколько отдалена от реалий жизни за кольцевой дорогой, и мои проблемы для них – скорее экзотика. Провинция их мало интересует.

  20 миллионов жителей из 140 – конечно, еще не вся Россия; но остальным 120, тем, что прозябают в замкадье,  не светит в этой жизни ничего, кроме своей картошки раком, поэтому поднимаемые мною проблемы российской авиации для них – как проблемы авиации Марса.

 13.10.

 Привести дневники в удобочитаемый вид, выбросить их в интернет – и забыть о литературной деятельности, отзывах, пересудах, почте, одноклассниках и прочих контактах. Считаю, что это – все, что я смог сделать для авиации. Предложения о встречах с молодежью решительно отвергаю. Это ничего не даст обеим сторонам.

 Жизнь слишком быстро изменилась. Если дым пожарищ минувшей войны интенсивно эксплуатировали тридцать, даже сорок лет, если обросшие мхом и памятными юбилейными медалями воители десятилетиями впаривали молодежи уже самим набившие оскомину идеологические штампы, – нынче такой номер вызовет только отторжение. Я должен уйти в небытие, исчезнуть из виртуальной жизни и не появляться в обществе.

 18.10.

 Журнал «Итоги» снова просит меня ответить на вопросы: по поводу планируемого привлечения на работу в Россию иностранных пилотов.  Дал я им ответы на вопросы: сделал упор на то, что это было ожидаемо, и ничего особенного в этом нет. Думалось, китайцы на «Боингах» будут летать у нас где-то года с 2015-го, а оборачивается, что уже с 2110-го. Жизнь обгоняет самые немыслимые прогнозы.

 Ну нет у нас подготовленных надежных пилотов на иномарки.

 25.10.

 Я тут нарыл бесхитростные рассказы Леонида Хайко, бывшего комэски Ту-154 в Шереметьево. Там выложены  и его статьи, нечто вроде методичек, но поверхностные, ознакомительные. А вот рассказ о вынужденной посадке горящего самолета на поле в Чехии, – случай, давно и широко известный, – взволновал меня яркостью впечатлений очевидца, выжившего в этой аварии.

 Вчитываясь в эти воспоминания старого пилота, прихожу к мысли, что они как бы предвосхитили моего «Ездового пса». Человек пытался рассказать непосвященным о летной работе. За это он достоин всяческого уважения.

 Конечно, он старше меня на пять лет, прошел через «миллион двести», и менталитет у него более совковый, чем у меня. Но, судя по описанию обстановки у него в эскадрилье, человек он думающий, доброжелательный,  жрец Дела.

 Единственно: он как начал с пилота-инструктора в училище, так потом и всю жизнь на командных должностях. И это ставит его в один ряд с авторами мемуаров о работе в ГВФ, которые все как один – командный состав.

 Ну, а мне вот выпало писать от имени ездовых псов. И инструктором я стал по зову сердца – но, однако, после семнадцати лет рядовой работы. Да так и летал рядовым до конца, используя инструкторский опыт в рядовой работе, редко – на вводе в строй КВС-стажеров.

 Ну, почитаю еще его воспоминания о летной молодости.

 28.10.

 Из трех  тетрадок набралось 310 000 знаков. Сегодня закончил, перечитал, чуть подправил и отослал  Мошкову. Потом выложил новое произведение и  на Прозе ру. И вот только что закончил здесь редактирование. Уже несколько читателей вцепились.

 В общем, получилась такая типа повесть: интеллигентный пилот рефлексирует о смысле своего летного бытия, мечтает написать книгу, спорит с ретроградом-начальником, тяжело переживает катастрофу экипажа из своей эскадрильи, задумывается о профессионализме, попадает в глупое положение, допустив профессиональную ошибку, но все равно устремлен  вперед… и продолжение следует.

 Особый шарм в том, что это все было на самом деле, записано по горячим следам и очень подробно.

 Ну, ладно. Рывок сделан. В принципе, выложена на суд публики новая книга, как и положено, к концу года. В том году это был «Страх полета», в предыдущем «Аэрофобия», перед нею – «Откровения», и т.д. Я не буду рекламировать, читатели сами найдут и дадут ссылку для всеобщего чтения.

 По идее, чтобы сохранить к себе интерес как к серьезному писателю, я должен сделать перерыв на год. Но выложенные три тетрадки не завершены. Надо хотя бы еще три. А там я обсасываю посадку в Сочи. Там как раз меня судьба наказывает за самоуверенность в споре с комэской по закрылкам. Но там же, в конце концов, Кирьяна и снимают с должности. Надо печатать дневник до того места, когда приходит изменение в РЛЭ, подтверждающее, что в споре был прав я и что я – смелый первопроходец… ага, на плечах Солодуна.

 Вот тогда это уже потянет на произведение – с коллизиями, кульминацией и развязкой.

 29.10.

 Вчера прислал письмо читатель – бывший енисеец. Отец его в АТБ работал.  Ну, ностальгия пополам с благодарностью. Прислал снимки сгоревшего здания АДП, да улицу нашу, да фотографии стариков… Я еле узнал знакомые лица. Грустно.

 Ладно, чего уж там грустить. Я вот отправил первую часть дневников в интернет, и вроде как совесть моя чиста. Не надо больше торопиться, не надо часами сидеть за компьютером. Свобода.

 Позвонил с дачи Наде, узнал новости: звонил Костя, хочет посоветоваться со мной по поводу того, что ему предлагают стать инструктором. Да пожалуйста! Они ребята молодые, им виднее. Там Денис старается, видать. А я что. Я уже не копенгаген.

 На авиа ру, по словам Нади, уже поносят мои выложенные дневники. Мол, зачем это надо… опять деда понесло…

 Кому не нравится, пусть не читает.

Ноябрь

2.11.

 В интернете вялая реакция на мои дневники: буквально только сообщения первых читателей и скупые отклики, типа, ну, почитаем,  – на авиа ру, авиафоруме и проту-154. И тишина. Да ничего нового и заслуживающего внимания там и нет. Надо сворачиваться.

 Звонил Костя, час поговорили. Он сам-то не очень желает идти в инструктора, но я его подталкиваю: нечего засиживаться на месте, надо брать все, что хоть как-то повышает квалификацию. А инструкторский допуск – это очень весомо. Ему же не должность предлагают, а только штамп в пилотское свидетельство. Ну, на днях пойдет на курсы.

 Садился он тут недавно с лопнувшим на взлете колесом, сел на реборду, тащило на пробеге вбок, но справился. Молодец. Надеюсь, будет хороший пилот и капитан.

 Жаловался, что в длительных полетах (а они летают с разворотом Москва – Чита и т.п.) смертельно хочется спать, а никуда ж не денешься, в двучленном-то экипаже. Приходится все-таки одному члену минут десять подремывать, но при этом зовут в кабину бригадира проводников, чтобы следить, держится ли остальной член.

 Ну, вы об этом мечтали, ребята. Теперь летайте, захлебывайтесь своим налетом.

 Знакомые фразы в дневниках заставляют снова и снова возвращаться и рыться в моих книгах, чтобы не повторяться. И вот читаю себя, позднего, уже изданного, все придираюсь к мелочам, все ищу изъяны, но только все больше убеждаюсь, что лучше мне уже не написать.  Ушло.

 Тем скромнее и тише надо быть, а лучше совсем раствориться.  Никаких публичных выступлений. Всем вежливо отказывать, ссылаясь на нездоровье.

 Все мои призывы к молодым искать себе место для самореализации в авиации теперь выглядят наивными. А те, кто со своим высшим образованием бросился учиться на пилота в Сасово и Бугры,  вообще зайдут в тупик. Не на чем и негде им будет летать. Проклянут ведь меня. Скажут примерно так: дед, конечно, не виноват, в наивняке своем, а я, дурак, купился на словоблудие старого маразматика, будь он проклят  с соблазнами своими…

 Сообщество авиаторов и иже с ними разделилось, как, впрочем, и все наше общество, – на продвинутых и ретроградов. Одни глядят в будущее, увлеченные пафосом президентских речей и надувания щек. Они уже прям видят себя в европейском сообществе.  Хотя Россия для Европы – как для нас  Таджикистан.

 Другие ностальгируют по совку, прикрываясь квасным патриотизмом. Вот и я в их числе вроде бы. За державу обидно.

 Но уж очень различаются благие намерения, трескучие призывы, амбиции молодых наших руководителей – и реальные возможности страны, повязанной тысячелетними традициями беззакония, местничества, коррупции, поборов, пьянства и душевной лени народа.

 Легче всего критиковать; труднее всего – переломить самого себя и самого себя заставить работать, едва только надеясь на будущую отдачу.

 О державе, о великом государстве, об империи, о мощи, – надо забыть. Мы живем в развивающемся неизвестно в какую сторону государстве. Есть какие-то судорожные подвижки, но нет хотя бы одной-единственной путной шоссейной дороги через всю страну.  И т.д.

 Правители за уши тянут нас в интернетовско-политкорректное будущее. А за ноги   засасывает болото опричнины, память о блестящих гусарских полках, скачущих по голым деревням, возможность дикой наживы в мутной воде, – и все это сдобрено квасным патриотизмом вчерашнего дня.

 Это как в Афгане: американцы хотят насадить там эту самую демократию, а народ не хочет ее, не понимает, зачем она ему, когда есть тысячелетние традиции родового самоуправления.

 Вот так и наши старые летчики не понимают, зачем нашей величайшей державе, которая сама столько лет клепала во-от такими заклепками летающие рыдваны, – зачем ей эти компьютерные аэробусы. Зачем этот английский язык. Зачем новое правовое поле. Почему мы должны слушать ИКАО. Почему не учат новые кадры в летных училищах. Почему нам, с нашими традициями великой авиационной державы, требуются иностранные пилоты. И если уж державе нужны пилоты, то почему она не организует обучение английскому. И так далее.

 Я плавно съезжаю с зашмыганного столба небесной романтики на грешную землю. Не держат руки. Не за что мне там ухватиться. Разочаровываюсь. Никому это не нужно, кроме разве экзальтированных домохозяек да не набравшихся ума мальчиков, которые поумнеют через пару лет и меня же освищут.

 Но надо уж нагнуть себя, дооформить дневники, выложить их в интернет… и найти себе новое увлечение в жизни.  Без увлечения я не могу.

 И вот тут встанет стена.  Куда ткнуться, когда раздам все долги?

 Просто созерцать я не смогу, буду брюзжать и отравлять себя негативом. Нужна следующая цель, чтобы, засыпая, представлять себе новое увлечение в деталях.

 5.11.

 Встретился с Васей Лисненко, часок хорошо побеседовали, подарил ему книги, пообещал распечатку «Страха полета», на днях завезу.

 Он сидит дома, как и я, жрать варит. Жена врач, 62 года, устала, хотелось бы на пенсию, да страшно потерять работу и нищенствовать. Ну всё точно как и у нас. Дети устроены, заняться нечем. Гниет у телевизора, читает газеты, общается с несколькими летчиками-пенсионерами, вот и со мной. Компьютера нет. Перенес легкий инсульт.

 Воспоминания, да еще надежды, что пенсию нашу всю отдадут под эгиду государства, чтоб не трястись за эту дурацкую доплату, – вот все, что ему осталось в старости.

 Вася, да Серега Пиляев, да вот я, – трое нас осталось, кто летали командирами на Ан-2, Ил-14, Ил-18 и Ту-154.  Нет, вру, Серега с Ан-2 сразу пересел на Ил-18. И все по 35 лет пролетали. И все сами ушли на землю, почувствовав начало деградации и не дожидаясь списания по здоровью.

 А вечером забежал Олег. За два года он налетал уже больше тысячи часов; в принципе, можно переучиваться на приличную технику. Они с Игорем отправили резюме во Владивостокавиа, и вроде им пообещали где-то к весне на А320. Но и «Сибирь» вроде скоро набирает на переучивание разогнанных тушечников – на Б-737, в «Глобус».

 Конечно, ребятам хотелось бы к Денису под крылышко, там ведь уже Костя и Дима; да и «Боинг» им более симпатичен, чем «Эрбас».

 А Макс уже ушел из Катэка в Аэрофлот, на импортную технику, именно на «Эрбас». Этот парень себе на уме,  он грамотный,  далеко пойдет.

 Олег вполне оценил то, что ему пришлось всерьез полетать на реальном, железном самолете Ан-24, прочувствовать переходную после Ан-2 двухмоторную машину. Это уже настоящий пилот.

 Денис тут дал отзыв на мои дневники. В общем, ему понравилось: в них показано, как думающий пилот переживает катастрофу, как видно его мировоззрение – запуганного расшифровками человека. Не по душе же ему то, что называю фамилии людей, допустивших неблаговидные проступки.

 Я над этим этическим моментом все время ломаю голову. Видимо, надо как-то избегать называть людей, совершивших ошибки. А победителей называть можно. Ну, придется учесть, выправлю.

 Люди думают, что это – мое новое произведение, сочиненное в виде дневника, ждут, что я им выдам прям шедевр. А я только выкладываю то, что было написано горячей рукой  25 лет назад.

 9.11.

 Никак не засяду за продолжение дневника. Тяну и тяну. Прочитал две тетрадки: одна, 96 листов, потребует большого терпения и труда; вторая, 48 листов, полегче и поинтереснее: о посадке в Сочи.

 Пытаюсь скрыть фамилии, чтобы было и тактично, и не отталкивало. Где заменяю фамилию должностью, где пишу типа «Вася Е.», где просто опускаю, не называя лица. Надо срочно выправить на Прозе ру и дождаться, когда Мошков даст возможность сделать  то же и на Либ ру.

 17.11.

 Вчера в 9 утра Олег привез ко мне Диму. Ну, что скажешь: молодой капитан Боинга, красавец, в фуражке сдубами… И как сели мы скромненько обмывать  коньячком – так и до вечера. Были слова благодарности… Дима привез  мне в подарок модель Боинга-787, «Дримлайнера», в раскраске «Сибири».

 День пролетел как одна минута.

 По  словам Димы, отношение ко мне среди действующих летчиков уважительное, но взгляды на мои опусы – разные. Ну, так и должно быть. Ребята, которые везли его, когда он сказал, что едет в гости к Ершову, были поражены, передавали приветы и пр. Поговорили о Денисе: он у него замкомэски. Хвалит он Дениса, готов век с ним работать. Конечно, Денис педант, фанатик… да они все такие. Но это столпы Авиации.

 Весь день сегодня просидел у компьютера, выправил на Прозе «Рассказы» и «Раздумья», начал «Откровения». Совсем другое впечатление, когда есть абзацы и пропуски, а заголовки набраны прописными буквами.

 22.11.

 На авиа ру кто-то дал ссылку на мои дневники у Мошкова. Вялая ветка.

 Я молчу, меня как бы вообще нет. Боже упаси сейчас на ветку вылезти: не отмоешься. Уроки Поправкина я усвоил.

 На Прозе резко возросло количество моих читателей.

 А тут надыбал я в интернете мемуары истребителя Леонида Механикова, пролистал: понравился язык, грамотность. Ну, он из довоенного поколения, военное детство. Летал на первых реактивных, потом списали по сердцу. Скачал, почитаю.

 23.11.

 Читаю Механикова – нравится! Какой молодец: пишет совершенно свободно, эмоционально, и с юмором, и без натуги и искусственности. Свежо пишет. Почему я о нем нигде раньше не слыхал?

 24.11.

 Снег, снег, снег. Засыпало все; в городе дни жестянщика. Думаю, дорогу на дачу пока не чистят; да мне там пока и делать нечего.

 Сижу себе, печатаю дневники. Заставляю себя не выкладывать мысли о политике и всяческие «разсуждения». Но и не только же рассказывать чисто о полетах – кое-что и около них, летная жизнь 80-х годов.

 Я  вот прихожу, да уже пришел, к выводу, что все эти форумы – тусовка болтунов.     Это стая, охотно кусающая все то, что отличается от ординара. Поэтому надо от них быть подальше.

 Тот форум авиа ру, который помог мне встать на ноги как писателю, давно почил. Редко-редко встретишь знакомый ник. И хоть мне совестно и давит чувство неоплаченного долга, я все-таки дистанцировался. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Поэтому не выступаю.

 25.11.

 На форуме все так же вяло спорят о Ершове «сапоги» с «пиджаками», все насчет моих самоуверенности, гордыни и пафоса. Причем, практически все расшаркиваются в уважении к автору.

   Я как жил тихо, так и живу, и совсем перестал выступать на публике. «У художника жизнь одинока» – верно поет Боря Моисеев.

 Ярким, одиозным личностям на форуме предъявляются вполне обоснованные претензии в регулярном скандальном самопиаре. И то: каждые две-три недели они выскакивают на форум с эпатажными заявлениями, беззастенчиво засыпают ветки ссылками на свой ЖЖ, или там на свою книгу, типа: а вот почитайте-ка мои нетленки.

 Я это желание хорошо понимаю. Оно иной раз гложет и меня. Но я человек уже пожилой, это очень сдерживает порывы. Видимо, какая-то старческая мудрость постоянно одергивает: не суетись, не прыгай, а надо ли? Нет. Не надо. И через несколько минут оглядываешься и хвалишь себя, что сдержался. А на форум выбросил – все, возврата нет, слово – как пуля.

 Тем самым я и заработал на форуме авторитет.

 Жаль только, что год-два тому назад я еще не постиг этой мудрости – и выступал. Если бы можно было, я бы сейчас стер все.

 Правда, форумяне нынче в массе своей какие-то недозрелые, болтуны. Им плевать, они сегодня уже и забыли то, что сами говорили вчера. Бандерлоги.

 Вася, отдавай себе отчет: болтливый старик – отвратителен. Помни об этом до самой смерти. И трезвый, и пьяный, помалкивай. Больше слушай людей.

 26.11.

 Люди уже просят продолжения Дневников; надо дать им его.  Я перечитываю и правлю, по привычке вылизывая все до блеска. С сожалением прохожу мимо броских, но взрывчатых моментов, все время проверяя, не зацеплю ли больную струнку у придирчивого, политизированного, фанатизированного в какой-либо области читателя. Оглядываюсь то на армейцев, то на меломанов, то на чистоплюев, то на буквоедов. Мудрость возраста должна мне в этом помогать. А азарт подсовывает соблазны.

 Какого-то стюдента из питерской академии зацепило  мое  полупрезрительное отношение к бывшей ОЛАГА. У мальца обида за альма-матер: будущий пилот пишет на форуме, что, мол, напрасно Ершов так об Академии… «сам не хотел учиться – так бараном и помрет».