Текст книги "Том 2. Рассказы 60-х годов"

Верую!^*

По воскресеньям наваливалась особенная тоска. Какая-то нутряная, едкая… Максим физически чувствовал ее, гадину: как если бы неопрятная, не совсем здоровая баба, бессовестная, с тяжелым запахом изо рта, обшаривала его всего руками – ласкала и тянулась поцеловать.

– Опять!.. Навалилась.

– О!.. Господи… Пузырь: туда же, куда и люди, – тоска, – издевалась жена Максима, Люда, неласковая, рабочая женщина: она не знала, что такое тоска. – С чем тоска-то?

Максим Яриков смотрел на жену черными, с горячим блеском глазами… Стискивал зубы.

– Давай матерись. Полайся – она, глядишь, пройдет, тоска-то. Ты лаяться-то мастер.

Максим иногда пересиливал себя – не ругался. Хотел, чтоб его поняли.

– Не поймешь ведь.

– Почему же я не пойму? Объясни, пойму.

– Вот у тебя все есть – руки, ноги… и другие органы. Какого размера – это другой вопрос, но все, так сказать, на месте. Заболела нога – ты чувствуешь, захотела есть – налаживаешь обед… Так?

– Ну.

Максим легко снимался с места (он был сорокалетний легкий мужик, злой и порывистый, никак не мог измотать себя на работе, хоть работал много), ходил по горнице, и глаза его свирепо блестели.

– Но у человека есть также – душа! Вот она здесь – болит! – Максим показывал на грудь. – Я же не выдумываю! Я элементарно чувствую – болит.

– Больше нигде не болит?

– Слушай! – взвизгивал Максим. – Раз хочешь понять, слушай! Если сама чурбаком уродилась, то постарайся хоть понять, что бывают люди с душой. Я же не прошу у тебя трешку на водку, я же хочу… Дура! – вовсе срывался Максим, потому что вдруг ясно понимал: никогда он не объяснит, что с ним происходит, никогда жена Люда не поймет его. Никогда! Распори он ножом свою грудь, вынь и покажи в ладонях душу, она скажет – требуха. Да и сам он не верил в такую-то – в кусок мяса. Стало быть, все это – пустые слова. Чего и злить себя? – Спроси меня напоследок, кого я ненавижу больше всего на свете? Я отвечу: людей, у которых души нет. Или она поганая. С вами говорить – все равно что об стенку головой биться.

– Ой, трепло!

– Сгинь с глаз!

– А тогда почему же ты такой злой, если у тебя душа есть?

– А что, по-твоему, душа-то – пряник, что ли? Вот она как раз и не понимает, для чего я ее таскаю, душа-то, и болит. А я злюсь поэтому. Нервничаю.

– Ну и нервничай, черт с тобой! Люди дождутся воскресенья-то да отдыхают культурно… В кино ходют. А этот – нервничает, видите ли. Пузырь.

Максим останавливался у окна, подолгу стоял неподвижно, смотрел на улицу.

Зима. Мороз. Село коптит в стылое небо серым дымом – люди согреваются. Пройдет бабка с ведрами на коромысле, даже за двойными рамами слышно, как скрипит под ее валенками тугой, крепкий снег… Собака залает сдуру и замолкнет – мороз. Люди – по домам, в тепле. Разговаривают, обед налаживают, обсуждают ближних… Есть – выпивают, но и там веселого мало.

Максим, когда тоскует, не философствует, никого мысленно ни о чем не просит, чувствует боль и злобу. И злость эту свою он ни к кому не обращает, не хочется никому по морде дать и не хочется удавиться. Ничего не хочется – вот где сволочь-маета? И пластом, неподвижно лежать – тоже не хочется. И водку пить не хочется – не хочется быть посмешищем, противно. Случалось, выпивал… Пьяный начинал вдруг каяться в таких мерзких грехах, от которых и людям и себе потом становилось нехорошо. Один раз спьяну бился в милиции головой об стенку, на которой наклеены были всякие плакаты, ревел – оказывается: он и какой-то еще мужик, они вдвоем изобрели мощный двигатель величиной со спичечную коробку и чертежи передали американцам. Максим сознавал, что это – гнусное предательство, что он – «научный Власов», просил вести его под конвоем в Магадан. Причем он хотел идти туда непременно босиком.

– Зачем же чертежи-то передал? – допытывался старшина. – И кому!!!

Этого Максим не знал, знал только, что это – «хуже Власова». И горько плакал.

В одно такое мучительное воскресенье Максим стоял у окна и смотрел на дорогу. Опять было ясно и морозно, и дымились трубы.

«Ну и что? – сердито думал Максим. – Так же было сто лет назад. Что нового-то? И всегда так будет. Вон парнишка идет, Ваньки Малофеева сын… А я помню самого Ваньку, когда он вот такой же ходил, и сам я такой был. Потом у этих – свои такие же будут. А у тех – свои… И все? А зачем?»

Совсем тошно стало Максиму… Он вспомнил, что к Илье Лапшину приехал в гости родственник жены, а родственник тот – поп. Самый натуральный поп – с волосьями. У попа что-то такое было с легкими – болел. Приехал лечиться. А лечился он барсучьим салом, барсуков ему добывал Илья. У попа было много денег, они с Ильей часто пили спирт. Поп пил только спирт.

Максим пришел к Лапшиным.

Илюха с попом сидели как раз за столом, попивали спирт и беседовали. Илюха был уже на развезях – клевал носом и бубнил, что в то воскресенье, не в это, а в то воскресенье он принесет сразу двенадцать барсуков.

– Мне столько не надо. Мне надо три хороших – жирных.

– Я принесу двенадцать, а ты уж выбирай сам, каких. Мое дело принести. А ты уж выбирай сам, каких получше. Главное, чтоб ты оздоровел… А я их тебе приволоку двенадцать штук…

Попу было скучно с Илюхой, и он обрадовался, когда пришел Максим.

– Что? – спросил он.

– Душа болит, – сказал Максим. – Я пришел узнать: у верующих душа болит или нет?

– Спирту хочешь?

– Ты только не подумай, что я пришел специально выпить. Я могу, конечно, выпить, но я не для того пришел. Мне интересно знать: болит у тебя когда-нибудь душа или нет?

Поп налил в стаканы спирт, придвинул Максиму один стакан и графин с водой.

– Разбавляй по вкусу.

Поп был крупный шестидесятилетний мужчина, широкий в плечах, с огромными руками. Даже не верилось, что у него что-то там с легкими. И глаза у попа – ясные, умные. И смотрит он пристально, даже нахально. Такому – не кадилом махать, а от алиментов скрываться. Никакой он не благостный, не постный – не ему бы, не с таким рылом, горести и печали человеческие – живые, трепетные нити – распутывать. Однако – Максим сразу это почувствовал – с попом очень интересно.

– Душа болит?

– Болит.

– Так. – Поп выпил и промокнул губы крахмальной скатертью, уголочком. – Начнем подъезжать издалека. Слушай внимательно, не перебивай. – Поп откинулся на спинку стула, погладил бороду и с удовольствием заговорил: – Как только появился род человеческий, так появилось зло. Как появилось зло, так появилось желание бороться с ним, со злом то есть. Появилось добро. Значит, добро появилось только тогда, когда появилось зло. Другими словами, есть зло – есть добро, нет зла – нет добра. Понимаешь меня?

– Ну, ну.

– Не понужай, ибо не запряг еще. – Поп, видно, обожал порассуждать вот так вот – странно, далеко и безответственно. – Что такое Христос? Это воплощенное добро, призванное уничтожить зло на земле. Две тыщи лет он присутствует среди людей как идея – борется со злом.

Илюха заснул за столом.

– Две тыщи лет именем Христа уничтожается на земле зло, но конца этой войне не предвидится. Не кури, пожалуйста. Или отойди к отдушине и смоли.

Максим погасил о подошву цигарку и с интересом продолжал слушать.

– Чего с легкими-то? – поинтересовался для вежливости.

– Болят, – кратко и неохотно пояснил поп.

– Барсучатина-то помогает?

– Помогает. Идем дальше, сын мой занюханный…

– Ты что? – удивился Максим.

– Я просил не перебивать меня.

– Я насчет легких спросил…

– Ты спросил: отчего болит душа? Я доходчиво рисую тебе картину мироздания, чтобы душа твоя обрела покой. Внимательно слушай и постигай. Итак, идея Христа возникла из желания победить зло. Иначе – зачем? Представь себе: победило добро. Победил Христос… Но тогда – зачем он нужен? Надобность в нем отпадает. Значит, это не есть нечто вечное, непреходящее, а есть временное средство, как диктатура пролетариата. Я же хочу верить в вечность, в вечную огромную силу и в вечный порядок, который будет.

– В коммунизм, что ли?

– Что – коммунизм?

– В коммунизм веришь?

– Мне не положено. Опять перебиваешь?

– Все. Больше не буду. Только ты это… понятней маленько говори. Не торопись.

– Я говорю ясно: хочу верить в вечное добро, в вечную справедливость, в вечную Высшую силу, которая все это затеяла на земле. Я хочу познать эту силу и хочу надеяться, что сила эта – победит. Иначе – для чего все? А? Где такая сила? – Поп вопросительно посмотрел на Максима. – Есть она?

Максим пожал плечами:

– Не знаю.

– Я тоже не знаю.

– Вот те раз!..

– Вот те два. Я такой силы не знаю. Возможно, что мне, человеку, не дано и знать ее, и познать, и до конца осмыслить. В таком случае я отказываюсь понимать свое пребывание здесь, на земле. Вот это как раз я и чувствую, и ты со своей больной душой пришел точно по адресу, у меня тоже болит душа. Только ты пришел за готовеньким ответом, а я сам пытаюсь дочерпаться до дна, но это – океан. И стаканами нам его не вычерпать. И когда мы глотаем вот эту гадость… – Поп выпил спирт, промакнул скатертью губы. – Когда мы пьем это, мы черпаем из океана в надежде достичь дна. Но – стаканами, стаканами, сын мой! Круг замкнулся – мы обречены.

– Ты прости меня… Можно я одно замечание сделаю?

– Валяй.

– Ты какой-то… интересный поп. Разве такие попы бывают?

– Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Так сказал один знаменитый безбожник, сказал очень верно. Несколько самонадеянно, правда, ибо при жизни никто его за Бога и не почитал.

– Значит, если я тебя правильно понял, Бога нет?

– Я сказал – нет. Теперь я скажу – да, есть. Налей-ка мне, сын мой, спирту, разбавь стакан на двадцать пять процентов водой и дай мне. И себе тоже налей. Налей, сын мой простодушный, и да увидим дно! – Поп выпил. – Теперь я скажу, что Бог есть. Имя ему – Жизнь. В этого Бога я верую. Мы ведь какого Бога себе нарисовали – доброго, обтекаемого, безрогого, размазнютелю. Ишь мы какие!.. Такого нет. Есть суровый, могучий – Жизнь. Этот предлагает – добро и зло вместе – это, собственно, и есть Бог. Чего мы решили, что добро должно победить зло? Зачем? Мне же интересно, например, понять, что ты пришел ко мне не истину выяснять, а спирт пить. И сидишь тут, напрягаешь глаза – делаешь вид, что тебе интересно слушать…

Максим пошевелился на стуле.

– Не менее интересно понять мне, что все-таки не спирт тебе нужен, а истина. И уж совсем интересно, наконец, установить: что же верно? Душа тебя привела сюда или спирт? Видишь, я работаю башкой, вместо того чтобы просто жалеть тебя, сиротиночку мелкую. Поэтому, в соответствии с этим моим Богом, я говорю: душа болит? Хорошо. Хорошо! Ты хоть зашевелился, ядрена мать! А то бы тебя с печки не стащить с равновесием-то душевным. Живи, сын мой, плачь и приплясывай. Не бойся, что будешь языком сковородки лизать на том свете, потому что ты уже здесь, на этом свете, получишь сполна и рай и ад. – Поп говорил громко, лицо его пылало, он вспотел. – Ты пришел узнать: во что верить? Ты правильно догадался: у верующих душа не болит. Но во что верить? Верь в Жизнь. Чем все это кончится, не знаю. Куда все устремилось, тоже не знаю. Но мне крайне интересно бежать со всеми вместе, а если удастся, то и обогнать других… Зло? Ну – зло. Если мне кто-нибудь в этом великолепном соревновании сделает бяку в виде подножки, я поднимусь и дам в рыло. Никаких – «подставь правую». Дам в рыло, и баста.

– А если у него кулак здоровей?

– Значит, такая моя доля – за ним бежать.

– А куда бежим-то?

– На Кудыкину гору. Какая тебе разница – куда? Все в одну сторону – добрые и злые.

– Что-то я не чувствую, чтобы я устремлялся куда-нибудь, – сказал Максим.

– Значит, слаб в коленках. Паралитик. Значит, доля такая – скулить на месте.

Максим стиснул зубы… Въелся горячим злым взглядом в попа.

– За что же мне доля такая несчастная?

– Слаб. Слаб, как… вареный петух. Не вращай глазами.

– Попяра!.. А если я счас, например, тебе дам разок по лбу, то как?

Поп громко, густо – при больных-то легких! – расхохотался.

– Видишь! – показал он свою ручищу. – Надежная: произойдет естественный отбор.

– А я ружье принесу.

– А тебя расстреляют. Ты это знаешь, поэтому ружье не принесешь, ибо ты слаб.

– Ну – ножом пырну. Я могу.

– Получишь пять лет. У меня поболит с месяц и заживет. Ты будешь пять лет тянуть.

– Хорошо, тогда почему же у тебя у самого душа болит?

– Я болен, друг мой. Я пробежал только половину дистанции и захромал. Налей.

Максим налил.

– Ты самолетом летал? – спросил поп.

– Летал. Много раз.

– А я летел вот сюда первый раз. Грандиозно! Когда я садился в него, я думал: если этот летающий барак навернется, значит, так надо. Жалеть и трусить не буду. Прекрасно чувствовал себя всю дорогу! А когда он меня оторвал от земли и понес, я даже погладил по боку – молодец. В самолет верую. Вообще в жизни много справедливого. Вот жалеют: Есенин мало прожил. Ровно – с песню. Будь она, эта песня, длинней, она не была бы такой щемящей. Длинных песен не бывает.

– А у вас в церкви… как заведут…

– У нас не песня, у нас – стон. Нет, Есенин… Здесь прожито как раз с песню. Любишь Есенина?

– Люблю.

– Споем?

– Я не умею.

– Слегка поддерживай, только не мешай.

И поп загудел про клен заледенелый, да так грустно и умно как-то загудел, что и правда – защемило в груди. На словах «ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий» поп ударил кулаком в столешницу, и заплакал, и затряс гривой.

– Милый, милый!.. Любил крестьянина!.. Жалел! Милый!.. А я тебя люблю. Справедливо? Справедливо. Поздно? Поздно…

Максим чувствовал, что он тоже начинает любить попа.

– Отец! Отец… Слушай сюда!

– Не хочу! – плакал поп.

– Слушай сюда, колода!

– Не хочу! Ты слаб в коленках…

– Я таких, как ты, обставлю на первом же километре! Слаб в коленках… Тубик.

– Молись! – Поп встал. – Повторяй за мной…

– Пошел ты!..

Поп легко одной рукой поднял за шкирку Максима, поставил рядом с собой.

– Повторяй за мной: верую!

– Верую! – сказал Максим.

– Громче! Торжественно: ве-рую! Вместе: ве-ру-ю-у!

– Ве-ру-ю-у! – заблажили вместе.

Дальше поп один привычной скороговоркой зачастил:

– В авиацию, в механизацию сельского хозяйства, в научную революцию-у! В космос и невесомость! Ибо это объективно-о! Вместе! За мной!..

Вместе заорали:

– Ве-ру-ю-у!

– Верую, что скоро все соберутся в большие вонючие города! Верую, что задохнутся там и побегут опять в чисто поле!.. Верую!

– Верую-у!

– В барсучье сало, в бычачий рог, в стоячую оглоблю-у! В плоть и мякость телесную-у!

…Когда Илюха Лапшин продрал глаза, он увидел: громадина поп мощно кидал по горнице могучее тело свое, бросался с маху вприсядку и орал и нахлопывал себя по бокам и по груди:

 
Эх, верую, верую!
Ту-ды, ту-ды, ту-ды – раз!
Верую, верую! М-па, м-па, м-па – два!
Верую, верую!..
 

А вокруг попа, подбоченясь, мелко работал Максим Яриков и бабьим голосом громко вторил:

 
У-тя, у-тя, у-тя – три!
Верую, верую!
Е-тя, етя – все четыре!
 

– За мной! – восклицал поп.

 
Верую! Верую!
 

Максим пристраивался в затылок попу, они, приплясывая, молча совершали круг по избе, потом поп опять бросался вприсядку, как в прорубь, распахивал руки… Половицы гнулись.

 
Эх, верую, верую!
Ты-на, ты-на, ты-на – пять!
Все оглобельки – на ять!
Верую! Верую!
А где шесть, там и шерсть!
Верую! Верую!
 

Оба, поп и Максим, плясали с такой с какой-то злостью, с таким остервенением, что не казалось и странным, что они – пляшут. Тут – или плясать, или уж рвать на груди рубаху, и плакать, и скрипеть зубами.

Илюха посмотрел-посмотрел на них и пристроился плясать тоже. Но он только время от времени тоненько кричал: «Их-ха! Их-ха!» Он не знал слов.

Рубаха на попе – на спине – взмокла, под рубахой могуче шевелились бугры мышц: он, видно, не знал раньше усталости вовсе, и болезнь не успела еще перекусить тугие его жилы. Их, наверно, не так легко перекусить: раньше он всех барсуков слопает. А надо будет, если ему посоветуют, попросит принести волка пожирнее – он так просто не уйдет.

– За мной! – опять велел поп.

И трое во главе с яростным, раскаленным попом пошли, приплясывая, кругом, кругом. Потом поп, как большой тяжелый зверь, опять прыгнул на середину круга, прогнул половицы… На столе задребезжали тарелки и стаканы.

– Эх, верую! Верую!..

Комментарии

В архиве В. М. Шукшина имеется 125 опубликованных рассказов.

Настоящее издание является первым полным собранием произведений писателя и соответственно полным собранием рассказов. По нему читатель может составить исчерпывающее представление как о целостном облике Шукшина-новеллиста (общепризнано, что именно рассказы обеспечили их автору видное место в русской прозе XX века), так и о движении его мастерства и миропонимания.

Все известные читателям рассказы В. М. Шукшина написаны в последние полтора десятилетия его жизни: с 1958 по 1974 год. Это не значит, что он не писал рассказы раньше. Но более ранние не стали фактом литературы. Среди шукшинских бумаг имеется так называемый «чемодан отказов»: с середины 50-х годов, будучи студентом ВГИКа, Шукшин по совету своего учителя М. И. Ромма рассылал рассказы «веером» по всем московским редакциям; ответы он складывал в чемоданчик, что в условиях общежйтского быта и беспрестанных переездов было достаточно рациональным решением. Сохранившиеся таким образом отказы (а подписаны они весьма авторитетными для того времени литературными именами), несомненно, еще сослужат службу будущим биографам В. М. Шукшина.

Перелом наступил летом 1958 года: в журнале «Смена» № 15 появился рассказ Шукшина «Двое на телеге». С тех пор имя Шукшина-рассказчика не сходит со страниц печатных изданий.

Рассказы, написанные В. М. Шукшиным в 60-е годы, собраны во 2-м томе; том 3-й представит рассказы 70-х годов. При этом, учитывая неравноценность текстов, некоторые из которых никогда не переиздавались В. М. Шукшиным в его книгах, а некоторые даже и не были отданы им в периодику, – мы придерживаемся в данном собрании следующего принципа: во 2-м и 3-м томах помещены те рассказы, которые сам автор отбирал для своих сборников, то есть это рассказы, существенные для итогового представления о его творчестве. Все те наброски, незавершенные этюды, а также рассказы, оставленные Шукшиным за пределами его книг, собраны в 6-м томе настоящего собрания. Эти тексты дают читателю представление о творческой лаборатории художника.

Что касается комментариев ко 2-му и 3-му томам, то в них, помимо времени и места написания рассказов, показаны прижизненные публикации: периодика и книги В. М. Шукшина: «Сельские жители»[3]3
  Эта первая книга В. М. Шукшина, вышедшая в издательстве «Молодая гвардия» в 1963 году, по составу полностью включена в настоящее издание.


[Закрыть] (1963), «Там, вдали» (1968), «Земляки» (1970), «Характеры» (1973) и «Беседы при ясной луне» (1974), а также вышедшие сразу после смерти автора «Брат мой» (1975) и «Избранные произведения» в двух томах (1975), которые В. М. Шукшин успел в основном составить сам.

В комментариях также приведены наброски В. М. Шукшина из его рабочих тетрадей, относящиеся к конкретным рассказам. Эти наброски позволяют судить о движении его замысла.

В комментариях отмечены наиболее характерные полемические суждения критиков об отдельных рассказах В. М. Шукшина, появившиеся при его жизни.

В настоящем издании рассказы публикуются по трехтомному Собранию сочинений В. М. Шукшина (М., «Молодая гвардия», 1984–1985), выверенному по архивам, – с учетом последующих уточнений.

Светлые души^*

Рассказ написан в 1959 году, впервые опубликован в журнале «Октябрь» (1961, № 3). Включен В. М. Шукшиным в книгу «Сельские жители» (1963), в дальнейшие прижизненные сборники не включался.

Правда^*

Рассказ написан в 1960 году, впервые опубликован в журнале «Октябрь» (1961, № 3) и параллельно в газете «Труд» от 26 марта 1961 года. Включен В. М. Шукшиным в книгу «Сельские жители» (1963), в дальнейшие сборники не включался.

Стенька Разин^*

Рассказ написан в 1960 году, впервые опубликован в журнале «Москва» (1962, № 4). Включен В. М. Шукшиным в книгу «Сельские жители» (1963), в дальнейшие прижизненные издания не включался.

Солнце, старик и девушка^*

Рассказ написан в 1960 году. В периодике не печатался. Впервые опубликован в сборнике «Сельские жители» (1963), в дальнейшие прижизненные издания не включался.

Экзамен^*

Рассказ написан в 1960 году. Впервые опубликован в журнале «Октябрь» (1962, № 1). Включен В. М. Шукшиным в книгу «Сельские жители» и в «Избранные произведения» (1975).

Степкина любовь^*

Рассказ написан в 1960 году. Впервые опубликован в журнале «Октябрь» (1961, № 3). Включен в книгу «Сельские жители» (1963). В 1964 году рассказ стал объектом полемики между критиками Г. Митиным и В. Кожиновым (газета «Литературная Россия», 19 июня и 25 сентября); в ходе полемики Г. Митин требовал от автора нравственных оценок происходящего, а В. Кожинов доказывал, что эти оценки следуют из художественного смысла рассказа.

Далекие зимние вечера^*

Рассказ написан в 1961 году. В периодике не печатался. Впервые опубликован в книге В. М. Шукшина «Сельские жители» (1963) и в дальнейшие прижизненные издания не включался.

Демагоги^*

Рассказ написан в 1961 году. Впервые опубликован в журнале «Молодая гвардия» (1962, № 3). Включен в книгу «Сельские жители» (1963), в дальнейшие прижизненные книги В. М. Шукшина не включался.

Племянник главбуха^*

Написан в 1961 году. Впервые опубликован в журнале «Москва» (1962, № 4). Вошел в сборник «Сельские жители» (1963), в дальнейшие книги В. М. Шукшина не включался.

Ленька^*

Написан в 1961 году. Впервые опубликован в журнале «Молодая гвардия» (1962, № 3). Включен в книгу «Сельские жители» (1963). В дальнейшие прижизненные издания не включался.

Артист Федор Грай^*

Написан в 1961 году. Впервые опубликован в журнале «Москва» (1962, № 4) и параллельно в газете «Советская Россия» 30 апреля 1962 года. Включен В. М. Шукшиным в книгу «Сельские жители» (1963), в дальнейшие прижизненные издания не включался.

Воскресная тоска^*

Рассказ написан в 1961 году. Впервые опубликован 1 января 1962 года в «Комсомольской правде» под названием «Приглашение на два лица». Вошел в книгу «Сельские жители» (1963), в последующем не переиздавался.

Коленчатые валы^*

Рассказ написан в 1961 году. Впервые опубликован в журнале «Октябрь» (1962, № 5). Включен В. М. Шукшиным в книгу «Сельские жители» (1963), в последующие прижизненные издания не включался. Мотивы рассказа использованы В. М. Шукшиным в фильме «Живет такой парень».

Сельские жители^*

Рассказ написан в 1961 году. Впервые опубликован в газете «Труд» 30 апреля 1962 года под названием «Перед полетом», затем в журнале «Октябрь» (1962, № 5). Вошел в сборник «Сельские жители» (1963) как заглавное произведение. Включен в сборник «Беседы при ясной лупе» (1974) и в «Избранные произведения» (1975).

Леля Селезнева с факультета журналистики^*

Рассказ написан в 1962 году. Впервые опубликован в журнале «Октябрь» (1962, № 5). Вошел в сборник «Сельские жители» (1963), в дальнейшем не издавался.

Гринька Малюгин^*

Рассказ написан в 1962 году. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1963, № 2). Вошел в сборник «Сельские жители» (1963), при жизни В. М. Шукшина не переиздавался. Мотивы использованы в фильме «Живет такой парень» (1964).

Классный водитель^*

Написан в 1962 году. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1963, № 2). Включен в сборник «Сельские жители» (1963), при жизни В. М. Шукшина не переиздавался. Мотивы рассказа использованы в фильме «Живет такой парень».

Игнаха приехал^*

Рассказ написан в 1962 году. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1963, № 2). Включен в сборник «Сельские жители» (1963), при жизни В. М. Шукшина не переиздавался. Мотивы использованы в фильме «Ваш сын и брат» (1965).

Одни^*

Первоначально: «Музыкант». Рассказ написан в 1962 году. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1963, № 2). Включен в сборник «Сельские жители» (1963) и в «Избранные произведения» (1975).

Критики^*

Рассказ написан в 1963 году. Впервые опубликован в журнале «Искусство кино» (1964, № 2). Не включался автором ни в один из прижизненных сборников. «Возможно, что В. М. Шукшин об этом рассказе забыл» (Л. Ф.-Ш.). Впервые издан в книге В. Шукшина «До третьих петухов» (М., 1976).

Змеиный яд^*

Рассказ написан в 1964 году. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1964, № И). Включен в сборники «Там, вдали» (1968), «Брат мой» (1975). Мотивы рассказа использованы в фильме «Ваш сын и брат» (1965).

И разыгрались же кони в поле^*

Рассказ написан в 1964 году. Впервые опубликован с сокращениями в «Литературной газете» 22 августа 1964 года, затем полностью в книге «Библиотека современной молодежной прозы и поэзии» (т. 3. М., 1967). Включен В. М. Шукшиным в книги: «Там, вдали» (1968), «Земляки» (1970), «Избранные произведения» (1975). Стихи в рассказе написаны В. М. Шукшиным.

Степка^*

Первоначально: «Дурак». Написан в 1964 году. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1964, № 11). Вошел в сборники В. М. Шукшина «Там, вдали» (1968), «Земляки» (1970), «Избранные произведения» (1975). Мотивы использованы в фильме «Ваш сын и брат» (1965).

Космос, нервная система и шмат сала^*

Рассказ написан в 1966 году. Впервые опубликован в газете «Литературная Россия» 29 июля 1966 года. Вошел в сборники В. М. Шукшина «Там, вдали» (1968), «Земляки» (1970), «Избранные произведения» (1975). Мотивы рассказа использованы в сценарии фильма «Позови меня в даль светлую» (1972).

Нечаянный выстрел^*

Первоначальные названия: «Колька», «Нога». Написан в 1966 году. Впервые опубликован в газете «Московский комсомолец» 27 июля 1966 года. Вошел в книги В. Шукшина «Там, вдали» (1968) и «Земляки» (1970).

Охота жить^*

В рукописи посвящение: «Лиде Федосеевой в день 8 марта 1966 г. Автор». Впервые рассказ опубликован в еженедельнике «Неделя» за 3–9 июля 1968 года. Включен в книгу В. М. Шукшина «Там, вдали» (1968). Переиздан, в частности, в книге «Библиотека современной молодежной прозы и поэзии» (т. 3. М., 1967).

Капроновая елочка^*

Первоначально: «В ночь под Новый год». Рассказ написан в 1966 году. Впервые опубликован в журнале «Сельская молодежь» (1966, № 12). Включен в книги В. М. Шукшина «Там, вдали» (1968) и «Брат мой» (1975). Географическое название Буланово введено В. Шукшиным в рассказ в ходе последней авторской правки незадолго до смерти, до того во всех публикациях – Завьялове. По всей видимости, В. М. Шукшин хотел уйти от широко распространенного в Сибири названия сел – Завьялове

Ваня, ты как здесь?!^*

Первоначально: «Как Пронька Лагутин чуть не сделался артистом». Рассказ написан в 1966 году. Впервые опубликован в журнале «Сибирские огни» (1966, № 12). Включен в сборники «Там, вдали» (1968) и «Брат мой» (1975).

Заревой дождь^*

Первоначально: «Дождь на заре». Написан в 1966 году. Впервые опубликован в журнале «Сибирские огни» (1966, № 12). Включен в сборники «Там, вдали» (1968) и «Брат мой» (1975). В 1969 г. рассказ стал объектом полемики: А. Марченко, отвечая критикам Г. Митину, В. Камянову и Л. Аннинскому, оспорила его драматизм: «Вы настроились на серьезный лад… и совершенно напрасно!» («Вопросы литературы», 1969, № 4). В архиве В. М. Шукшина сохранился экземпляр статьи А. Марченко с пометкой: «Тетя не понимает шуток».

Операция Ефима Пьяных^*

Первоначально: «20 лет спустя», «Как бюллетировали тетку Матрену». Рассказ написан в 1966 году. Впервые опубликован в журнале «Сибирские огни» (1966, № 12). Включен в сборник «Земляки» (1970) и в «Избранные произведения» (1975).

Кукушкины слезки^*

Рассказ написан в 1966 году. Впервые опубликован в журнале «Сибирские огни» (1966 № 12). Включен в сборник «Там, вдали» (1968).

Вянет, пропадает^*

Рассказ написан в 1966 году в Хабаровске. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1967, № 1), затем в книгах В. М. Шукшина «Там, вдали» (1968), «Земляки» (1970), «Беседы при ясной луне» (1974), «Избранных произведениях» (1975). Включен В. М. Шукшиным в сценарий «Позови меня в даль светлую».

Волки^*

Рассказ написан в 1966 году на Алтае. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1967, № 1), затем в книге «Библиотека современной молодежной прозы и поэзии» (т. 3. М., 1967), в сборниках В. М. Шукшина «Там, вдали» (1968), «Земляки» (1970), «Беседы при ясной лупе» (1974), «Избранных произведениях» (1975).

Начальник^*

Рассказ написан в 1966 году на Алтае. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1967, № 1). Включен в сборник «Там, вдали» (1968).

Горе^*

Рассказ написан в 1966 году. Впервые опубликован в журнале «Москва» (1967, № 3). Включен в сборники «Там, вдали» (1968), «Беседы при ясной луне» (1974), «Брат мой» (1975) и в «Избранные произведения» (1975).

Случай в ресторане^*

Первоначальные названия: «Крупный поэт», «Крупный интеллигент». Написан в 1966 году. Впервые опубликован в журнале «Москва» (1967, № 3). Включен в сборники «Там, вдали» (1968) и «Беседы при ясной луне» (1974). При своем появлении рассказ вызвал полемику критиков Ю. Идашкина («Комсомольская правда», 1967, 16 декабря) и И. Штокмана («Литературная газета», 1968, И сентября); первый усмотрел в героях рассказа «удивительное духовное убожество», а второй оспорил это мнение, истолковав рассказ как историю расплаты человека за сделанный им неправильный жизненный выбор.

Внутреннее содержание^*

Рассказ написан в 1966 году. Впервые опубликован в журнале «Москва» (1967, № 3). Включен в сборник «Там, вдали» (1968). Мотивы рассказа использованы в фильме «Живет такой парень» (1964).

Думы^*

Рассказ написан в январе 1967 года. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1967, № 9). Вошел в сборники «Там, вдали» (1968), «Земляки» (1970), «Избранные произведения» (1975). Использован в фильме «Странные люди» (1969).

В профиль и анфас^*

Первоначально: «Земля». Рассказ написан в 1967 году. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1967, № 9). Вошел в сборники «Там, вдали» (1968), «Земляки» (1970), «Избранные произведения» (1975).

Как помирал старик^*

Рассказ написан в 1967 году. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1967, № 9). Вошел в сборники «Там, вдали» (1968), «Земляки» (1970), «Беседы при ясной луне» (1974), «Избранные произведения» (1975).

Два письма^*

Первоначально: «Так как же мы все-таки живем? (Два неотправленных письма)». Рассказ написан в 1967 году. Впервые опубликован в газете «Советская Россия» (1967, 17 мая). Включен в книгу В. Шукшина «Там, вдали» (1968) и в «Избранные произведения» (1975).

«Раскас»^*

Написан в 1967 году. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1967, № 9). Вошел в сборники В. Шукшина «Там, вдали» (1968), «Земляки» (1970), «Беседы при ясной луне» (1974), «Избранные произведения» (1975).

Чудик^*

Написан в 1967 году. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1967, № 9). Вошел в сборники «Там, вдали» (1968), «Земляки» (1970), «Беседы при ясной луне» (1974), «Избранные произведения» (1975). Рассказ использован в фильме «Странные люди»' (1969) – новелла «Братка».