Текст книги "Черный обходчик (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Мила Бачурова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Изольда колебалась. Я вздохнул:

– Просто для информации. Я скоро буду пытаться вознести пожирателя. Голимого, прожжённого пожирателя, того, что возле «Дома у лавки» отработал у меня тело. Он этого хочет, а мне хочется верить, что шанс есть всегда.

Изольда коснулась моей ладони. Потом сжала более решительно. Встала.

– Вообще, я тебе цветок нёс, – вспомнил я. – Но так вышло… Мне же никто не объяснил, что ты живёшь с братом. Короче: представь себе цветок.

Изольда молча обняла меня.

* * *

Изольда вернулась в отель на следующий день. Мне хотелось думать, что перед этим она не смотрела на брата тем самым взглядом, о котором он говорил. Взглядом, означающим, что, попсиховав всласть, вернётся к тому, от чего ушла. Мне хотелось думать, что Изольда впервые за десятилетия набралась отваги сделать шаг вперёд. Конечно, она вернётся к брату, но уже совсем иначе.

С её приходом все в отеле вздохнули с облегчением. Не будем врать: в первую очередь не потому, что соскучились, а потому, что Изольда взяла на себя изрядную часть работы, которую перед этим приходилось раскидывать на всех.

– Тимур, номер сто двадцать, – распределяла утром работу Мстислава. – Старушка, как ты любишь.

– С чего это я их люблю⁈ – возмутился я. – Феликсовну Ева вознесла. У меня с ними не клеится.

– Вот и тренируйся, – отрезала Мстислава.

– Слушайте, ну это несправедливо. И нерационально. У вас, уж простите, общий язык всяко лучше найдётся…

– Тимур, а как ты думаешь, просто статистически, большая часть наших клиентов – кто? – спросила Изольда.

– Ну-у-у…

– Смоленск – город старый. И стареющий. Население убывает. Молодые рвутся в Москву. Пожилые люди – наш основной контингент. Ты хочешь их всех свалить на Мстиславу Мстиславовну? Думаешь, так будет справедливо и рационально?

– Ладно-ладно, уела, – вздохнул я и допил кофе. – Есть, работать со старушкой.

Изольда улыбнулась. Я машинально ответил тем же.

– Кажется, кому-то пора снять номер, – заметил Денис.

Изольда запустила в него скомканной салфеткой. Ван, сложив руки на груди, смотрел на всё это, как китайское божество. Отстранённый и величественный.

– Ты, гусар, я смотрю, шибко бодрый с утра пораньше, – заметила Мстислава. – Возьмёшь девяносто четвёртый и восемьдесят пятый. По восемьдесят пятому результат нужен быстрее, ну, там сам разберёшься.

– Опять в цейтноте работать⁈ – возмутился Денис.

– Не опять, а снова. Ван – семьдесят семь, и других двоих тяни. Я вчера ещё ждала, расстраиваешь. Так, ну и с тобой, красавица. Пятьдесят третий.

– Я могу взять больше! – встрепенулась Изольда.

– Могущественная какая… Ну, бери ещё шестьдесят второй. Всё, разбежались! Сидят, понимаешь, чаи гоняют. Не в санатории!

Я встал, и тут же ко мне подошёл Даниил Петрович.

– Тимур, – сказал он, кивком поприветствовав остальных, – долг зовёт.

– Аквариум грязный? – догадался я.

– Ну а сам как думаешь. Договор-то читал?

– Нет, конечно. Я творческая личность, ещё мне всякие договоры читать не хватало.

– Там русским языком написано, что ты, не дожидаясь пинков, должен вести плановое системное обслуживание. А я уже рыбок сквозь зелень не вижу.

– Понял, после обеда заскочу.

– Добро, жду.

Глава 17

Старушка, к которой отправила меня Мстислава, оказалась совершеннейшим божьим одуванчиком. Встретила ласково, про мои дреды сказала: «Ах, какая прелесть эта молодежная мода!» и предложила выпить чаю. Я усилием воли подавил тяжёлый вздох. Было ясно, что тут придётся повозиться.

Невероятно, но факт: те клиенты, которые при встрече с нами источали недовольство, ругались и огрызались, в итоге возносились быстрее, чем вот такие – на первый взгляд кажущиеся беспроблемными. Этим наблюдением я уже делился с Денисом, и он подтвердил, что я прав.

– Тут видишь ли, какая штука. Отрицательные эмоции – по определению более яркие и разнообразные. Гнев, усталость, раздражение, ненависть, зависть – продолжать можно бесконечно, оттенков много. А положительные эмоции схожи между собой, да к тому же гораздо более недолговечны. Счастье, радость – это единственный миг. Вспыхивают и исчезают, как не было. Злишься ты, как правило, гораздо дольше. Как писал в своё время граф Толстой: все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастная семья несчастлива по-своему. С негативом работать проще хотя бы потому, что видишь, с чем работаешь. А вот с теми клиентами, которые на первый взгляд кажутся счастливыми, но, тем не менее, оказываются у нас, возни не оберёшься.

Старушка оказалась из этих, с кем не оберёшься. В связи с чем к Даниилу Петровичу, чистить аквариум, я пришёл погружённым в уныние. Проведя в номере у бабки без малого три часа, понятия не имел, с какой стороны к ней подступиться.

Даниил Петрович, приветствуя меня, вышел из-за стола, да так за него и не вернулся. Следил за тем, как я вылавливаю из аквариума рыб.

Ну, известный факт: бесконечно наблюдать можно за тем, как течёт вода, горит огонь и люди работают. Хотя, справедливости ради, вода и впрямь зазеленела, по-хорошему надо было заскочить ещё неделю назад.

– Не клеится? – спросил вдруг Даниил Петрович.

– Почему? Всё нормально. Сейчас я воду солью. Потом…

– Да я не про рыб. – Даниил Петрович присел на край стола. – Это понятно, что воду ты сольёшь и аквариум почистишь. Я про другое.

– Не клеится, – вдруг, неожиданно для себя, признался я.

– Бывает. Дело житейское. Ты, главное, руки не опускай – тогда выгребешь.

«Спасибо, Кэп», – буркнул про себя я.

– В нашем деле такое – сплошь и рядом, – продолжил говорить Даниил Петрович. – Ты думаешь, у нас самые сильные выживают?

– А что, нет?

– Конечно, нет. Не самые сильные. И не самые умные. А те, кто приспосабливаться умеют. В дверь их не пускают – они в окно. Из окна выталкивают – подкоп роют. Подземный ход завалит – в трубу лезут. И так до тех пор, пока своего не добьются.

– А если потом окажется, что зря добивались? Что жизнь положили на то, что им и не нужно было?

Даниил Петрович развёл руками.

– Да кто ж тебя знать-то может, что тебе на самом деле нужно? Моё такое мнение, что главное – сложа руки не сидеть. Тогда, даже если не выйдет ничего, самому себе сказать можешь: я делал всё, что мог. Простить себя и жить дальше, другие цели ставить. А не терзаться до гроба, что всё по звезде пошло.

Я невольно улыбнулся.

Интересно, что будет, если познакомить Даниила Петровича и Леопольда Генриховича? Это настолько разные люди, что я как-то даже и не знаю. Живые воплощения деятельности и бездеятельности Я б посмотрел. Хотя велика вероятность, что смотреть буду недолго. Плюс столкнется с минусом, и они просто аннигилируются.

Хотя может, и не просто. Может, с шумовыми эффектами… Мысль меня неожиданно захватила, и думал я её до самого окончания очистных работ.

Провозился долго, аквариум всё-таки немаленький. Поужинать решил в городе, развеяться немного. Сменить обстановку иногда полезно.

Выйдя из номера и дойдя до лифта, понял, что не взял телефон. Чертыхнулся и пошёл обратно.

У меня, в отличие от подавляющего большинства видящих, есть вполне себе живые, осязаемые родственники. Родители, например. И мама мне однажды уже не дозвонилась – пытаясь это сделать на протяжении почти суток.

Ну… Если вам когда-нибудь целые сутки не могла дозвониться мама, живущая в другом городе, то вы и без меня знаете, что это такое. Спецслужбы и иностранные разведки по сравнению с волнующимися мамами – дети малые.

За те сутки, что я не отвечал, мама успела поднять на ноги всех моих знакомых. После этого батя сообразил, что можно позвонить в отель. Где они меня, слава богу, выцепили. Если бы не выцепили, матушка дозвонилась бы и до Кремля, в этом я не сомневался. Телефон с тех пор старался не забывать.

Машинально глянув на экран, увидел пропущенные вызовы от Евы. Четыре штуки, последний из которых – пять минут назад. И сообщения во все мессенджеры: «Перезвони!». А вот звонить по городскому в отель Еве, видимо, в голову не пришло, иначе меня бы уже разыскали. Слишком молода, чтобы знать о существовании стационарных телефонов. Хотя, справедливости ради, такие телефоны и для меня – эпоха мамонтов, не факт, что сам бы сообразил.

Я занёс палец над экраном, чтобы перезвонить Еве, и в туже секунду она прорезалась сама.

– Что? – спросил я.

– Ну где ты ходишь⁈ – раздался вместе приветствия возмущённый вопль. – Почему трубку не берёшь⁈

– Не поверишь. Работаю. Что у тебя случилось?

– Не у меня. – Ева сбавила напор.

– А у кого?

– Мы можем встретиться? Это не телефонный разговор.

– Ну, раз не телефонный – давай. Как раз в город иду. – Я назвал адрес любимого кафе обходчиков.

– Поняла. Скоро приеду.

* * *

Ева появилась в кафе через десять минут после меня. Уселась за стол, плюхнула рядом с собой сумку, огляделась по сторонам и потребовала:

– Расскажи мне всё, что знаешь о чёрном обходчике!

– Это и есть нетелефонный разговор?

– Да!

Я пожал плечами.

Прилагая изрядные усилия к тому, чтобы не чувствовать себя идиотом, пересказал страшилку, услышанную от Тани. Про карету или катафалк, в который тебя будет приглашать якобы знакомый обходчик, куда садиться ни в коем случае нельзя.

– Почему нельзя? – напряжённо спросила Ева.

– Ну вот это, видишь ли, науке пока неизвестно. Ни одного человека из тех, что увозил чёрный обходчик, никто больше никогда не видел.

Ева вздрогнула. Так серьёзно, что и я встревожился.

– Ты чего? Что происходит?

– Он сказал, что видел чёрного обходчика. Уже не один раз.

– А ну, давай по порядку. Он – это тот добрый человек, который время от времени помогает тебе добывать информацию?

– Угу.

– И кто он такой?

– Не знаю. Но я волнуюсь за него. Он не прикалывается, честно! Мы уже очень давно знакомы.

– Давно – это сколько?

– С прошлого года. Он мне… Ну, в общем по ЕГЭ помогал кое в чём.

Мне пришлось напомнить себе, что в Евины восемнадцать лет «с прошлого года» – срок действительно солидный. Отношения, длящиеся дольше месяца, это прям ого-го.

– А где ты его нашла?

– Ой, да не помню уже. Ну, как обычно бывает – жалуешься в сети, что у тебя проблемы. Находится кто-то, кто знает кого-то, кто может дать контакт. Ну, и так далее. Так и познакомились.

– То есть, в реале вы не встречались?

– Нет, конечно. Я даже не знаю, парень это или девушка. Ник мужской, и по общению вроде парень. А там – чёрт его знает. Да не суть! Просто раньше всё нормально было. Ну, общались и общались – иногда, по делу. Несколько слов буквально. Ни о чём личном он меня никогда не спрашивал. И вдруг пишет: «Ты стала видящей? Поздравляю!» На следующий день после того, как Амалия Леонидовна меня в салон привела. Прикинь?

– Сложно. Не верится.

– Вот именно.

– И что ты ответила?

– Да ничего, дурой прикинулась. Типа, не понимаю, о чём он. Отстал. А позавчера вдруг спросил, знаю ли я про чёрного обходчика. Я не знала, спросила у тебя. Ты сказал, что это фигня, я ему так и написала. Типа, ахахаха, такой большой, а в сказки веришь, мне такое даже в детстве слушать скучно было. А сегодня он мне вдруг пишет… да вот, сам посмотри.

Ева протянула мне телефон.

Ник у собеседника оказался незамысловатым: kotik. И умильная кошачья морда на аватарке. А вот в развернувшемся диалоге умильностью не пахло.

«Почему в карету чёрного обходчика нельзя садиться?»

Ни «привет», ни «как дела» – сразу, с ноги, вопрос. Хотя раньше собеседник Евы, кем бы ни был, неизменно здоровался, да и в целом пытался изображать галантность. В этом я убедился, промотав диалог выше.

Ева попыталась отшутиться:

«Потому что он не местный и дороги не знает. Десять раз вокруг города объедет, потом ценник заломит такой, что помрешь от ужаса». Три ржущих смайлика.

«То есть, ответа ты не знаешь?»

Вопрос прилетел немедленно. Собеседник Евы сидел и напряжённо ждал, что она ответит.

«Ну, говорят, типа, что никто из тех, кого увозит обходчик, не возвращается назад».

На это собеседник ничего не ответил.

Ева, надо отдать ей должное, выждала. Аж целых пять минут. И только потом написала:

«А почему ты спрашиваешь? Ты что, карету видел?» Ржущий смайлик.

«Да. – Снова – немедленный ответ. – И обходчика видел. Уже несколько раз. Он шёл за мной, уговаривал сесть в карету. В первый раз мне было смешно. Во второй – уже нет. А сейчас я боюсь выходить на улицу. Потому что думаю, что в следующий раз соглашусь».

На этом диалог заканчивался. Я посмотрел на Еву.

– Теперь понимаешь, почему я здесь? – спросила она.

– Понимаю. Кем бы ни был этот парень, и что бы ни видел, напуган он здорово.

– Вот и я так подумала. Хотела рассказать Амалии Леонидовне, но потом не стала. Вдруг это всё-таки какая-то ерунда? А она моя начальница. Подумает, что я дурочка.

Я покачал головой.

– Зря боялась. Так у нас не принято думать ни про кого. Мы друг друга уважаем и своим доверяем. Но, коль ты уже рассказала мне, а не Амалии, давай действовать.

Я набрал в мессенджере:

«Кто ты?»

Ответ появился сразу.

«Сейчас паспортные данные пришлю. Номер карты и три цифры с обратной стороны».

«Данные меня не интересуют. Ты видящий?»

Секундная задержка. Потом ответ:

«Нет. Я тот, кто мог бы стать видящим. Но не захотел, отказался. Можешь меня презирать».

Мы с Евой переглянулись.

«Почему презирать? – набрал я. – Отказ – это нормально. Ненормально – стать видящим, не имея к этому желания. Давно ты проснулся?»

«Да. Тринадцать лет назад».

– Ого! – восхитился я. – Матёрый.

Тут же принялся писать ответ. Чем больше информации я получал, тем больше у меня возникало вопросов.

«Где ты живёшь? Давай встретимся».

«Ты серьёзно ждёшь, что я пришлю тебе адрес?»

«Почему нет? Ты же сам весь этот разговор затеял. Требований никаких не выдвигаешь, значит, речь не о шантаже. Тебе нужна помощь. Буковками через интернет помочь не получится никак, извини».

«А откуда мне знать, что ты не он?»

«По-твоему, чёрный обходчик общается в соцсетях?»

«Ты готов поставить свою жизнь на то, что он этого не делает? Или только мою?»

Я подвис.

– А он мне нравится, – сказал вслух. – Соображает.

«Ок, – написал. – Чего ты конкретно хочешь?»

«Обычной жизни», – мгновенно прилетел ответ.

«Перестать видеть призраков? Это невозможно».

Тут я, признаться, покривил душой, но вспомнил об этом лишь когда сообщение уже было отправлено. Ответу не удивился.

«Возможно. Ангел может забрать дар. Или ты об этом не знаешь?»

«Я знаю, что Ангел – это не программа, которую запускаешь, когда надо. Туда просто так, по пустякам не ходят. И в любом случае прийти тебе нужно будет самому. Метку геолокации же я тебе сообщением не пришлю, извини. Надо встретиться. Где ты?»

Молчание длилось и длилось, хотя собеседник оставался в сети. Мы переглянулись с Евой, она пожала плечами.

«Я напишу тебе позже. Нехорошо пользоваться чужими телефонами».

И метка «онлайн» пропала.

– Жесть, скажи? – прокомментировала Ева, убрав телефон в сумочку.

– Пока вообще нихрена не понятно, – пожал я плечами. – Откуда он всё про нас знает?

– Потому что он – хакер, блин!

– Да хоть хакер, хоть ламер. Видящие свои базы данных на серверах не держат. Каким образом он сразу чухнул, что ты стала видящей?

– Хм, – озадачилась Ева.

– И как он собирается мне написать? Откуда узнал, что отвечаю ему я, а не ты?

– Может, у него к фронталке доступ… Он тебя увидел, потом поиском пробил… Он же умеет.

– Не, ну, слушай, это уже не хакер, это уже фантастика какая-то.

– Почему? Удалённый доступ к фронталке – вообще на изи делается. Надо телефон почистить будет, чё-то мне не по себе…

– Да ладно. Чем ты таким перед фронталкой занимаешься?

– Слышь! – Ева хлопнула меня ладошкой по голове. – Тебе вот приятно было бы, если бы ты видос смотришь, а какой-то мутный хрен на тебя таращится через твою камеру?

– Ну, если он не нашёл в сети более интересных видосов…

– Да будь ты посерьёзнее! Там же – всё. Банкинг, госуслуги, пароли… Блин. Слушай, мне, наверное, надо будет вообще из сети уйти.

– Угу, купи себе «Нокию» чёрно-белую.

– Во, тема, кстати. На Авито гляну.

– Он нас прямо сейчас подслушивает. И уже скупил все «Нокии» на Авито. Он не оставит тебе шанса, Ева!

– Ой, всё! Иди ты.

Я и вправду скоро пошёл. Ева, впрочем, пошла со мной.

– Чего мне делать, а? Мне как-то… стрёмно совсем.

– Самое главное: не паниковать. Этот парень материален, а значит, от него ты всегда сможешь спрятаться в призрачный мир. Кроме того, судя по всему, он сидит дома и выйти боится.

– Как мы ему поможем?

– Пока – никак. Если на встречу не согласится, то наши возможности – всё.

– А если согласится? Что за чёрный обходчик, как с ним… вообще?

– Главное повалить. А там – ногами запинаем.

– Тимур, я серьёзно!

– Ева, я тоже предельно серьёзно! Чёрный обходчик – легенда среди тех, кто сами являются легендами. Сильно сомневаюсь, что в димкиной базе данных есть инфа, как его убить. Посмотрю, конечно…

– Какого Димки?

– Да, не суть, он умер. Долго рассказывать.

– А своим ты расскажешь?

– Ну, теперь уже да. Ты своей Амалии тоже расскажи. А то обидится, что ты через её голову всё в отель сливаешь. Это, вообще-то, корпоративный шпионаж называется. Или как-то так…

– Я ведь не души у неё отбираю!

– Всё равно некрасиво. Вруби даму в ситуацию. На сохранении тайны этот твой котик не настаивал же?

– Он не мой!

– Ну, тем более. Всё, давай. Вам прямо, а мне налево. Связь держим по телефону.

– Ты телефон под рукой держи! Полдня тебе дозвониться не могла.

– Будет сделано, – кивнул я.

Посадив Еву на маршрутку, сам добрался до отеля, где созвал срочное внеочередное заседание. На котором изложил все детали сложившейся ситуации.

– Час от часу не легче, – вздохнула Мстислава. – Только с одной напастью разделались – на тебе, другая лезет.

– Чёрный обходчик – это не просто легенда, верно? – уточнил я на всякий случай.

– Такая же легенда, как для обычных людей – шаровая молния, – ответила Изольда. – Для большинства это только слухи. Однако она существует…

– А лично мне больше интересен сам этот хакер, – задумчиво изрёк Денис. – Который откуда-то знает, кто и когда становится видящим…

– Да тут всё интересно, – развёл я руками. – Не знаешь, куда кидаться. В чём вообще суть этого чёрного обходчика? Какие им движут мотивы, стремления?

– Такие же, как шаровой молнией, – хмыкнула Мстислава. – Могу только слухи повторить. Ну и – совет.

– Никогда не садиться в призрачном мире в транспорт?

– Именно так. Особенно – в карету. Всех касается! – Мстислава обвела гневным взором собравшихся. – Какой бы знакомый ни звал, пусть свою колымагу в реальный мир перебрасывает, а потом уже можно.

– Да, – кивнул Ван.

– Да знаем мы, – буркнул Денис.

– А я знаю, что вы знаете. Однако напоминаю. Повторенье – мать ученья, слыхал? Жизнь – она, знаешь ли, одна. Можно и потерпеть бабкино занудство, если оно тебе эту жизнь спасёт.

– К тому же, – задумчиво сказала Изольда, – по слухам, после того, как Чёрный обходчик кого-то увозит, души не остаётся…

– Вот-вот, – поддакнула Мстислава. – Тем более.

– Давайте согласуем план действий, – сказал я.

– Каких действий? – посмотрела Мстислава на меня.

– Ну, в смысле? Делать-то что-то надо!

Глава 18

Денис как-то гнусно усмехнулся.

– Пожар, дети из дома выбраться не могут, – сказал он вдруг. – Что делать будем?

– Спасать, конечно!

– Ну, беги, спасай.

– Куда бежать?

– То-то и оно. План действий… Как найти этого парня – мы не знаем. Как найти Чёрного обходчика – тем более. Знаем только, как молиться, чтобы он нас никогда не нашёл. Ну, да там обычное: «Отче наш» – и далее по тексту. Списать тебе слова, или сам в сети найдёшь?

– Ха-ха, охренеть, смешно. Парень хочет дар отдать. Об Ангеле знает. С этим как?

– С этим – никак, – твёрдо сказала Мстислава. – Он тебе написать обещал? Вот пускай напишет. Объяснит всё путём, без этих вот, вокруг да около. Будем что-то знать – будем думать, что с ним дальше делать. А теперь – у кого работы мало?

Нас всех как ветром сдуло. Ван и Денис улетели первыми, а мы с Изольдой в дверях чуть не столкнулись плечами. Я спохватился, придушил властной мозолистой рукой разума инстинкт самосохранения и пропустил даму вперёд.

– Встретимся сегодня вечером? – спросила Изольда, повернувшись через плечо.

– Конечно, – кивнул я. – Варианты, предпочтения?

– Ты можешь зайти ко мне. В номер.

Я опять вовремя задушил ту реакцию, которая прям напрашивалась. Но разум ничего более адекватного изобрести не сумел. Поэтому я кивнул, вероятно, с каким-то совершенно похоронным выражением на лице. Изольда быстро отвела взгляд.

– Я не настаиваю…

– Не-не, слушай, давай начистоту. Я бы не хотел ничего испортить, но мы слишком уж разные. Поэтому временами я буду тупить. И косячить. Часто. Я с удовольствием зайду к тебе в номер.

– Я ничего такого не имела в виду!

– Это понятно. Ну, теперь – понятно. Хорошо, что сказала. Значит, до встречи после уроков?

– После чего? – Изольда аж остановилась на месте.

Блин. Ну да, сработала ассоциативная связь. Когда я так жёстко переживал из-за грядущего свидания? В школе, ясен день…

– После работы, – исправился я. – Пардон, у меня тут небольшой перегрев процессора, с этим чёрным обходчиком…

Изольда улыбнулась так, что мне показалось: она всё поняла.

– До встречи, – сказала и направилась к лифту.

Я из вежливости подождал, пока она уедет. Зависоны зависонами, но уж одно точно надо понимать: если девушка красиво попрощалась и ушла – пусть уйдёт, так надо. Навязчивость никому не нравится. А так-то мне тоже на лифт сейчас…

* * *

– Ой, чего-то ты прям светишься! – встретила меня старушка. – Влюбился, что ль?

– Да не, мемасик смешной прислали, – отмахнулся я. – Ну что, как вы тут, Дина Михайловна?

– Хорошо, ой, хорошо! – засуетилась старушка, наполняя чайник. – Во всю жизнь так хорошо не жилось ни разу. Ничего делать не надо, огорода этого нет… Тебе чаю-то с сахаром? Или, может, подождёшь, я супчик сварю?

Тут я обратил внимание, что на столе стоит компактная электроплитка. Появилась и кастрюлька.

– Дина Михайловна, вы если голодны, надо было просто еду заказать, – напомнил я то, что уже говорил в первую встречу. Такие моменты по умолчанию входили в базовый инструктаж.

– Ой, да чего я буду людей дёргать, – отмахнулась старушка. – У самой руки есть.

– Вы правда думаете, что людям, работающим в отеле, проще купить для вас электроплиту и кастрюли, чем сервировать обед?..

Вопрос гостья пропустила мимо ушей. Схватила кастрюлю, побежала в ванную набирать воду. Я задумчиво хмыкнул. Кажется, что-то начало доходить.

– Дина Михайловна, – позвал я, когда старушка вернулась с кастрюлей, – а чем вы занимались, когда… Когда у себя дома жили?

– Ой, да чем занималась! – Старушка включила плиту. – Как весна начнётся – так рассада, потом – копать. Сын-то в Москве, когда сам приедет, мотоблок заведёт, когда наймёт кого… А потом посадки. Всё лето – прополка, поливка, потом урожай собери, варенья навари, солений насоли…

– А зимой?

– Ну, зимой… Зимой тоже… – Старушка как будто растерялась, но тут же нашлась. Вытащила откуда-то пакет с картошкой. – Хлопот-то всегда полон рот, только успевай поворачиваться. Дети когда есть, сложа руки не посидишь.

– Много у вас детей?

– Да двое. Сын с дочкой. Оксанка-то уж вообще уехала… Куда-то там, в Черногорию, что ли, чего там забыла – не понять. А Борька в Москве. Женился там, квартиру купил. Редко наезжает.

– И вы, значит, ради детей круглый год не покладая рук трудитесь?

Миска, в которую Дина Михайловна наложила картошки, дрогнула у неё в руках.

– А что ж, – тихо сказала она, – Оксана, может, когда в гости приедет. А Борька – тот часто… Ну, не каждый год. Но тоже приятно, там, баночку огурчиков… В магазине разве ж такого купишь! Своё, оно всегда лучше. Картошечка… Да, картошечку помыть надо.

И она опять ушуршала тапками в ванную. Я вздохнул. Картина в голове нарисовалась понятная. Святая женщина привыкла всю себя отдавать детям. А когда дети встали на крыло и перестали нуждаться в её круглосуточной опеке, она этого предпочла не заметить. Потому что иначе уже просто не умела. Боялась той пустоты, которая разверзнется, если остановить множество запущенных в незапамятные времена процессов. Вот и теперь – не может себе позволить остановиться.

Из ванны донеслось негромкое пение. Дина Михайловна чистила картошку и была, кажется, совершенно счастлива.

Я подошёл к ванной, встал в дверях.

– … и тебя, моя мама, согреет оренбургский пуховый платок, – напевала Дина Михайловна, стоя над раковиной.

– А у вас ведь, наверное, не только дети, а и внуки есть, – сказал я. – Так ведь?

– Конечно, – старушка улыбнулась. – Уже и правнук! Привозили-то их ко мне редко, но внучка старшая экранчик подарила. Такой… как телефон, только большой. И звонить по нему можно, все показывает.

– Планшет?

– Да-да! Я научилась, куда нажимать, и они мне звонили. Из Москвы, из Черногории. А под Новый год, это тоже старшая внучка придумала, все вместе собирались. Ну, на экране, чтобы мне видно было всех. Поздравляли друг друга, бокалы поднимали. Слушали, как куранты бьют. И всё говорили: мамочка, мы, хоть и далеко, всегда с тобой!

– Потому вы и старались так? Огород, соленья-варенья?

– Господи, ну конечно! А вдруг приедут? А у меня и угостить нечем.

– Я понял, ага. Но когда ваши дети и внуки приезжали, наверняка сами привозили столько всего, что в холодильнике не помещалось. Верно?

– Откуда знаешь? – удивилась Дина Михайловна.

– Ну, у меня тоже бабушка есть.

– Понятно, – Дина Михайловна покивала. – Да, твоя правда. Когда приезжали, холодильник потом ломился. Я всех соседей угощала, самой-то столько не съесть.

– Ну, вот. Вы воспитали очень хороших детей, Дина Михайловна. – Я прислонился плечом к косяку, посмотрел на старушку. – И они не ждут от вас никакой помощи, честное слово. Они взрослые, самостоятельные, у них уже свои дети и внуки. А самое ценное, что есть – это память о вас. Какой вы были, как их воспитывали, как заботились. Благодаря кому они стали теми, кем стали. Это – то, что будет с вашими детьми и внуками всегда. И им очень хочется верить, что вы ушли в лучший мир. И теперь светите им оттуда. Согреваете своим теплом.

Дина Михайловна повернулась от раковины ко мне. В руке держала картофелину.

– А есть ли он, мир-то этот?

– Конечно, есть. Иначе вы бы здесь не оказались.

Я отвечал на вопрос, понимая, что это, в общем-то, уже лишнее. Дина Михайловна меня услышала.

Кроткая улыбка в окружении морщин. Сияние добрых старушечьих глаз. И яркий столб света.

Про него можно было бы сказать «ослепительный», именно так он и выглядел, но на самом деле не слепил. Даже сейчас, вблизи, в тесноте ванной комнаты. Мне не хотелось ни отвернуться, ни зажмуриться. Всё, что чувствовал – благодарное тепло внутри.

«Спасибо, сынок».

– Пожалуйста, – прошептал я вслед Дине Михайловне.

Присел на край ванны.

Никакой картошки в раковине уже, конечно, не было. А на чётках светилась десятая бусина.

* * *

Я спустился в кафетерий. Набрал на поднос еды и принялся методично уничтожать. По опыту уже знал, что организм будет требовать восстановления калорий, а Мстислава сегодня обещала какие-то необыкновенные котлеты. Котлеты оказались и впрямь восхитительными. Сочными, в румяной корочкой – красота. Уничтожив первую порцию, я пошёл за добавкой. Вернувшись за стол, обнаружил, что на месте напротив моего сидит Ван.

Мстиславу и остальных видно не было. Работают.

– Приятного аппетита, – сказал я Вану, садясь за стол.

Он молча налил из чайника в чашку бледно-желтый кипяток.

Я понял вдруг, что ни разу не видел Вана употребляющим за столом что-то другое. Хотя Денис уверял, что даже шампанским его поил.

Ван отпил из чашки. Посмотрел на мою руку – туда, где полагалось находиться чёткам. Научившись их прятать, бусины я не светил, Ван мои чётки не видел. Как, впрочем, и я его. Но сейчас захотелось похвастаться.

– Десять, – сказал я.

Заставил чётки появиться.

Ван удовлетворенно кивнул и показал большой палец. В переводе с языка Вана на общечеловеческий – от души меня поздравил. Возможно, даже обнял на радостях.

– Спасибо, – сказал я. – В этот раз несложно было.

Ван молча продолжил пить чай.

– Слушай, раз уж ты ко мне подсел. Я правильно понимаю, что с десятью бусинами могу научиться мгновенно перемещаться?

Ван пожал плечами.

– В смысле? Ты не знаешь?

– Знаю, – проронил первое слово Ван.

– И?

– Кто-то может. Кто-то нет. Плобуй.

– А.

Я вспомнил объяснения Дениса.

Видящие не равны по силам. Количество бусин, при котором какой-то фокус может получиться у одного, совершенно не гарантирует, что-то же самое получится у другого.

– А как пробовать?

На это Ван не ответил. Продолжил пить чай.

Макаренко, блин! Учитель года… Ладно. С исчезновением чёток фокус получился сам, стоишь лишь мне этого захотеть. Денис тогда сказал, что так и надо действовать. Может, и с перемещением сработает?

Я доел вторую порцию котлет, лакирнул вкуснейшим компотиком из жимолости. Вместе со стулом, на котором сидел, отодвинулся от стола и посмотрел на входную дверь.

Переместился в призрачный мир. Сосредоточился.

Я хочу оказаться у двери. Хочу оказаться у двери. Хочу…

Бум!!!

Я даже не сразу понял, что произошло. Как так оказалось, что сижу в реальном мире на полу, перед глазами плывут круги, а по лбу будто кувалдой врезали.

– Господи! Молодой человек! – Ко мне подскочила какая-то женщина. – Как это вы так упали?

– Ну вот так. Упал, – держась за лоб, сумел выговорить я. – Мимо двери промахнулся.

– Да вас же тут, кажется, и не было… – Женщина вопросительно обернулась на сидящую за столом подругу.

Та недоуменно развела руками.

– Был. Как это не было, – проворчал я. – Не мог же я с неба упасть.

– Ну да, тоже верно. Помочь вам подняться?

– Спасибо, не надо. Сам поднимусь. Только посижу ещё немного.

Я подержался за лоб. Убедился, что на нём стремительно растёт шишка, и пробормотал сквозь зубы всё, что думаю о китайской педагогической системе. Отведя ладонь ото лба, увидел, что мне протягивают руку. Сухую, узкую, желтоватую.

– Дай бог тебе здоровья, сэнсэй, – проворчал я, ухватившись за неё. – Спасибо, что предупредил о побочках.

Кряхтя, поднялся на ноги.

– Место, – сказал Ван.

– Что – место?

– Надо оставрять.

– А раньше ты сказать не мог?

– Ты не спрашивар.

– Издеваешься, – вздохнул я.

Ван вывел меня в коридор и ткнул пальцем вперёд.

– Пробуй.

– Да щас, ага. Мне не больно и надо было перемещаться. Я и ногами дойду – не развалюсь.

Ван пожал плечами и пошёл к лифту. А меня вдруг зло разобрало.

Шишка гудела. Повторно встречаться башкой с твёрдыми предметами не хотелось, но и смотреть на то, как этот китайский засранец пренебрежительно уходит, не хотелось тоже.

Так. Идёт Ван не очень быстро. За то время, что мне понадобится на перемещение, едва ли шаг сделать успеет. Но рассчитывать нужно на то, что успеет. И переместиться во-он туда. Встать напротив двери, ведущей в детскую игровую комнату. Не рядом с дверью, а на некотором удалении! Это важно.