Текст книги "Игра в людей"

Автор книги: Василий Кнежин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4

Листья на деревьях от жары скрючились спиралями, на них белстит выступивший воск. Трава за день пожухла и смялась под прессом выхлопных газов и пыли. Но мои внутренности стискивал холод.

Близится к шести вечера. Я подошел к своему подъезду, и буквально дотащился до своего пятого этажа по холодным ступеням.

Возле квартиры меня ждали. Гош, двадцать пять лет. Приятная внешность, аккуратная стрижка, слегка подкачаться и поправить осанку – красавец выйдет. Снять бы с него к чертям этот затянуто-офисный наряд…

Увидев меня, он очнулся и вытянулся.

– Добрый день, Ларион!

– Ой, не кричи… – Я поморщился, мы обменялись рукопожатиями.

– Нет, я пришел час назад.

– А чего не зашел?

Гош опустил глаза и потрогал карман брюк, там звякнуло.

– Ну? – Я устало показал ему на дверь своей квартиры.

После долгих мучений с замочной скважиной, Гош открыл дверь и шагнул внутрь. Сил нет смотреть, как он смущенно топчется на пороге. Я сказал ему раздеваться и попросил его сделать мне кофе с корицей. Чтобы бедняга чувствовал себя как дома, я сделал краткий эускурс по квартире. Не такая шикарная, как у Ярослава, но все же своим потом заработана.

– Это коридор, влево моя комната. Вправо кухня. Кухня – святое место, там варится кофе, а по особым случаям в холодильнике есть сливовое вино. Впереди ты видишь туалетную дверку, рядом дверка с табличной "Д", что значит "ванная". Впереди направо комната для гостей, там всегда заправленная кровать и мой комп с инетом. Осваивайся, а я пошел умыться.

Умывшись, я силой прогнал воспоминания о событиях этого дня. Не должно было так произойти. Суть такова, что все события, происходящие в моей жизни, на что-то намекают, иначе бы они не произошли. Но что я должен сейчас о себе думать?!

Из холодильника на кухонный стол я вытащил шоколадку, чтобы спастись от мелкой дрожи в пальцах, поставил френч-пресс с кофе. Пока я молча наслаждался горячим напитком и приходил в себя, Гош сидел напротив и изучал пол, стены и кухонные шкафы орехового цвета.

Я вошел в комнату тренера и приготовился налаживать с Гошем контакт "тренер-студент", но сразу не заладилось. Он мне не доверяет, на каждую мою фразу – тонна вопросов и все каверзные. Такое чувство, что его здесь насильно держат, или он себя заставляет здесь быть, рассчитывая на "пироги" от дяди.

У него зазвонил телефон. Он нервно достал телефон из кармана штанов и поднес к уху. Звонила, судя по всему, мать. Гош сказал, что работает, и через часа два будет дома. Я усмехнулся. Поговорив с мамой об рыбных котлетках на ужин, Гош сунул телефон мимо кармана. Хорошо, что у меня на кухне ковер, телефон не повредился. Гош наклонился, суетливо закинул мобильник в карман и прижал рукой.

Я сказал:

– Итак, чего ты хочешь?

– Хочу затащить в постель хоть кого-то.

От его простоты и недоверчивости я завелся сам. Во мне проснулась саркастичная скотина.

– О, это просто. Возьми дубину побольше, а лучше монтировку. Потом…

– Нет. Чтобы на меня не повесили уголовщину.

Я махнул рукой.

– Тебя дядя отмажет. Подстроит все так, словно девушка сама на тебя напала, отымела, а потом замахнулась на тебя монтировкой, но в страсти не рассчитала силы и сама себя оглушила по затылку.

От такого примера Гош побледнел, руки потянулись к горлу, поправить воображаемый галстук. На всякий случай я отошел, чтобы впечатлительный парень не оросил меня драгоценными флюидами своего желудка.

Если я выиграю эту битву, то получу много сил. Я мысленно прикидывал, насколько горячей будет волна победы. Любимое занятие "тренер" ни за что меня не подведет, и я смогу получить тепло жить дальше.

– Ладно. – Сказал я. – Можно и без насилия. Погляди в интернете проститутку…

– Меня это не устраивает. – Сказал Гош. – Ты прекрасно понял, что я имею в виду.

– Тогда снова вопрос: чего хочешь?

– Хочу девушку.

– Чем тебя не устраивают высказанные варианты?

– Это же… искусственно!

– А я тебя не собираюсь учить натуральности. Кто-то может поглядеть на тебя и сказать: "ты специфично общаешься с девушками, после чего они прыгают к тебе в постель. Это искусственно!"

– Я хочу не зависеть от внешних обстоятельств. Вот я программист, все знания у меня инсталлированы в голову. Мне хоть калькулятор дай, я смогу написать программу. А если б не умел…

Я подбодрил его:

– Именно этим мы и будем заниматься. Вместо того, чтобы накачивать тебя "искусственными" приемами на влюбление в себя, мы будем работать над твоим восприятием мира.

Гош кивнул и я понял, что лед между нами подтаял. Я заговорил с напором, представляя, как светлое облако выходит из моей головы и вместе со словами проникает в голову собеседника:

– Фантазируй. Представь свое внутреннее пространство, это будет место, где только ты один, твое личное, куда закрыт доступ абсолютно всем. Создай в своем внутреннем пространстве комнату соблазнителя. Входи в нее, при этом у тебя активируется вся память и навыки общения с женщинами. По выходу из комнаты возникнет ложное чувство, что любовное приключение происходило не с тобой, а с кем-то другим. Поверь, это был ты, просто в ином сознании. Пьяный чувствует то же самое, однако другим человеком он, выпив, не становится.

Если ты правильно это сделаешь, то в твоем внутреннем мире будет уже две комнаты: одна "соблазнитель", а вторая "программист". В любой момент ты можешь войти в одну из комнат и пользоваться всеми предметами в ней, что тебе необходимы.

К сожалению в твоей новой комнате висят старые обои. Сейчас ты неуверен в себе, забит стереотипами и программами о том, как надо вести себя с женщинами. – Я перевел дыхание. Говорить с Гошем на его полупрограммном языке оказалось непросто. – Это наследие от добрых родителей, заботливой школы. Масс-медиа тоже приложило к тебе свою алчную лапу. Твой винчестер забит всяким дерьмом, и чтобы ты действительно понял, чем мы будем заниматься, его надо форматнуть. Тебе необходимо избавиться от двух третей своих шаблонов.

– А почему сразу не ото всех? – Спросил Гош. – Я с компа все вирусы удаляю сразу.

Я усмехнулся и хлопнул его по плечу.

– Помрешь. Знаешь, как выводят вшей?

– Присваивают человеку имя "человек", вшам имя "вши" и разводят их по разным директориям?

А Гош остряк. Я сказал:

– Сдирают с буйвола шкуру, обматывают ей вшивого. Ждут. Паразиты липнут на шкуру, после чего ее снимают и жгут.

Свежуют следующую скотину, цикл повторяется заново, но часть вшей оставляют. Они выделяют яд, на уничтожение которого иммунитет выделяет антитела. Если яд убрать сразу весь, то озверелые антитела устроят анархию.

Вспомни все свои стереотипы об отношениях парня и девушки. На следующем занятии разберем.

– А их много?

Вид у него раздраженный, ладони блестят от потливого напряжения. Сказать бы ему, чтобы не одевался так, словно идет к царю мира на прием. Свободней надо. Свободней одеваешься – лучше дышится, мыслится светлее. И легче.

– Больше, чем думаешь. Выпиши все, что тебе говорила о девушках мама, отец и друзья. У старательных студентов такой чуши набирается с три десятка. Стереотипы про секс тоже упомяни.

– С чего мне тебе верить? Вы с Арнольдом Николаевичем в ссоре из-за твоего тренинга, который ты якобы хочешь улучшить. Что, если твои советы завирусуют мой мозг? Уж лучше будет, как есть.

Я потерял дар речи и на некоторое время меня выкинуло из комнаты тренера в ледяное внутреннее пространство. Пока я входил обратно в себя-тренера, Гош наговорил мне гору неприятных вещей. Я вспылил и прогнал его со словами: "пусть будет как есть. А жениться будешь на своей мамаше".

Мое тело предвкушало тепло энергии, которое я получу от победы в своем любимом деле. Вместо этого я застыл глыбой льда. Все равно, как голодный бы бежал десять километров по каменистому полю в надежде получить еды, а на финише его бы отхлестали плетью. Остаток вечера я промаялся во мраке сознания, дрожа и задавая единственный вопрос: что значат мои поражения, одно за другим. Энергия жить либо есть, либо ее нет, и она всегда есть, когда делаешь правильные дела.

Голова раскалывалась, я уснул. Мне снилось, что я стою на ослепительно ярком пъедестале; по-моему, это была скала. Вокруг нее собрались люди, они, как один, тянули ко мне руки, и из ладоней их и обращенных ко мне лиц шло приятное тепло. Я улыбался и чувствовал, что сейчас взлечу… Но что-то пошло не так, люди отвернулись, а руки их опустились, потом люди разошлись. Мне стало грустно и обидно. Под моей скалой разверзлась трещина, я не видел ее конца. Тьма из трещины обратила ко мне свой лик. Мне стало страшно. Тепло, накопленной мной, ринулось к лику тьмы, и я никак не мог сдержать хоть каплю той человеческой любви, которой был окутан ранее. В попытках согреться я стал метаться по своей сияющей вершине, но скоро окоченел, застыл на краю обрыва и свалился в темную мертвящую глубину.

Кошмар так быстро сменился другим сном, что мне стало понятно, что я сплю. В этом сне я подошел к женщине, сидящей на берегу океана. То, что это именно океан у меня не вызвало никаких сомнений, жалкий клочок суши, на край которого я шел, кажется потерянным в этом водном мире, пронизанном бесконечным светом и мириадами рудужных потоков. Здесь я почувствовал энергию жизни, и мне не надо было ее впитывать или добывать своими делами, я стал с ней един. Слезы счастья поткли по моему лицу.

Женщина одета в синее платье с золотым орнаментом по краям. Издали мне показалось, что на голову ее накинут платок, но вблизи я увидел, что это часть платья, одновременно воздушного, чтобы не стеснять движения, и плотного, чтобы не просвечивать. Я не смог разглядеть ни ее лица, ни запомнить прическу золотых ее волос, от этого стало неловко, но когда она подняла на меня взгляд и развела руки в стороны, я обрадовался как маленький ребенок. Робкими шагами я подошел к ней, сидящей, как кажется, на белокуром облачке и прильнул к ней, умастив свою голову ей на грудь. Она обняла меня, положила руки на мой затылок и прижала. Недавний кошмар забылся, я возрадовался и тут же поник, понимая, что это сон и совершенно не желая знать, что скоро проснусь, и Ее не будет рядом.

– Ты уже наигрался, Ларион? – Спросила Она меня, и я готов был умереть вот так, сидя перед ней на коленях, с головой на ее груди. – Готов вернуться?

Вместо того, чтобы по-взрослому ответить, я ударился в детство и стал жаловаться, но, похоже, для Нее это не было неожиданностью:

– Я слабею день ото дня, словно из меня вытекает жизнь. Только постоянное нахождение в комнатах удерживают меня в мире. Если бы мне не возвращалось добро, которое я даю людям, то я уже давно бы иссяк.

– Ты помнишь то, что я тебе говорила, прежде, чем отпустить играть?

В Ее божественном голосе проступили нотки строгости. На глазах у меня выступили слезы, и мне стало стыдно за то, что Она спрашивает, а я не могу ответить, потому что сказанные Ей слова забылись между радостью, от того, что пустили поиграть, и щипцами акушерок.

Я недостоин находиться здесь, я так грязен.

– Не волнуйся. – Сказала Она и погладила меня по макушке. – Ни один ребенок не помнит родительских наказов, иначе он не был бы ребенком. Ступай, Ларион. Я оставила тебе подсказки, пойми их, доиграй, и возвращайся… – Конец Ее фразы утонул в моменте моего пробуждения, мне показалось, что Она сказала "если захочешь", но это вполне могло быть голосом моего своеволия.

Я проснулся, и лежал с закрытыми глазами до тех пор, пока ощущение блаженства и спокойствия не утонуло в безбрежной тоске. Я напомнил себе, что я здесь делаю и зачем. После этого я с сожалением открыл глаза.

Увиденный сон более реален чем этот мир, здесь нет таких чувств, там я больше, чем когда-либо чувствовал себя живым. Мне не надо было даже думать о том, как добывать энергию к жизни, я был самой этой энергией.

Мне необходимо узнать ответы на возникшие вопросы. Кто Она? Кто я для Нее, о каких подсказках Она говорила. Про подсказки, хотя, понятно: события, которые происходят со мной, призваны мной же и необходимы, чтобы что-то понять. Но что именно?

Чтобы выяснить хоть что-либо, я спозаранку отправился в клуб боевых искусств "Опера". Главный тренер и основатель клуба, Павел Евгеньевич, мне известен под именем Кедр. Более странной фигуры я не мог представить. О себе он рассказывал мало. Ничего конкретного я о нем не знаю, даже возраст только приблизительно: ему за пятьдесят. Я познакомился с ним, будучи школьником. Чем-то я ему приглянулся, чем – не знаю. Тогда он носил краповый берет и звание. После трагедии в степи, где он потерял друга, Кедр ушел из войск и организовал "Оперу". До сих под не понимаю шутки с этим названием. Впрочем, о боях мы говорили мало. Разговоры с Кедром происходили о выходящих за границы физической реальности вещах. Это натолкнуло меня на самые значимые открытия в моей жизни. Однако, Кедр не одобрил моего способа добычи энергии к жизни и мы виделись редко, а говорили о нейтральных новостях. Идти к нему в разлаженном состоянии было страшновато, но только он мог помочь.

Я плохо помню, как пришел в "Оперу" и ждал его у двери в раздевалку, пока не кончится его занятие. Моя голова была полна вопросов, которые варились в соусе нахлынувшей неуверенности. После звонка на перерыв в раздевалку вошло много сильных телом мужчин, они дышат тяжело, тела их покрыты потом, футболки прилипают к спинам. При их виде я ощутил себя задохликом. Мне стало неловко. Я вышел и наткнулся на Кедра. В раздевалке есть мужчины крупнее него, но нет никого, от кого исходила бы такая уверенность и сила. Мы прошли по лестнице вверх в его кабинет, состоящий из шкафов с кубками и наградными листами. Кедр сел на стул, меня усадил на свое кресло за письменным столом. Я повернулся чтобы посмотреть в окно за собой, а когда вернул голову на место, то обнаружил перед собой бутылку Егермейстера и две наполненные стопки. Мы выпили и Кедр показал, что готов слушать.

С его стороны было странным не отметить моего плачевного состояния, обычно он по-доброму подтрунивал надо мной.

Я рассказал ему про сон с Ней. Во время рассказа мне стало настолько страшно, что я чаще стал оглядываться на окно, словно для побега.

– Тебе приснилась Мать. Что ж, хороший знак. Но эта встреча означает большие перемены, и судя по твоей реакции, ты боишься этих перемен. Не оглядывайся, здесь тебе ничего не грозит.

– Кто она? – Спросил я, отмечая про себя тот факт, что Кедр практически не двигается, а когда говорит, его рот едва открывается. Он даже не моргает. От этих фокусов мне стало страшно вдвойне.

– Мать.

– Хорошо, почему она спрашивала "не наигрался ли я?"

– Мы все Ее дети. А естественное состояние ребенка, это игра. Недавние события поставили тебя в шаткое положение, и ты подумал вернуться. Но практически все, что делают люди, это игры с явлениями. – Он особенно выделил последнее слово. – Политика это явление, и игроков в нее море. Математика, буддизм, изобразительное искусство – все это явления этому Миру, игровые площадки для людей. Когда мы уходим от Матери, то получаем необходимые для своей Игры навыки. Ты лучше меня знаешь, что отличаешься от остальных. Ты чувствуешь куда тоньше, чем другие люди, в твоем распоряжении большая сила убеждения и недурные мозги.

– С каким явлением я играю?

– С самым опасным. С людьми.

Мне показалось странным, что он так легко дал ответы на мои вопросы. Это значит, что я мог сам легко догадаться, или, что скоро последует вопрос, за решением которого можно умереть. Я сказал:

– Недавно я собирал компанию старых друзей. Мы сидели, общались, и я пытался понять: "что дает им энергию к жизни?" Физик Леонид говорил об открытиях. Дизайнер Николай, говорил о своих разработках. Говорили еще, и много, люди из совершенно разных, как ты сказал, явлений. Но смысл был один: творчество. Иначе жизнь утекает. Но они определились и счастливы творить на своих местах, даже, на мой взгляд, таких странных для этого дела, как бизнес у Ярослава. А я… что дает энергию к жизни мне?

– Со своими любимыми делами ты был на верном пути, но сошел с него, и можешь погаснуть.

– Хорошо. Вернее, ничего хорошего, но ответь мне, что даст мне сил жить дальше? – Спросил я, и меня пронзила невероятная ясность того, что это и есть тот вопрос, на который не будет прямого ответа. Лицо Кедра, а потом и он сам исказилось и поплыло. Я протер глаза, но ничего не поменялось. Зная Кедра и его опыты с психоделиками, я испугался, что он что-то подмешал мне в ликер. Его голос громыхнул у меня над ухом, и в то же время где-то внутри моей головы:

– В тебе много могущества, Ларион. Прекращай играться в детские игры. А теперь прекращай меня доставать и строить сон, где мы пьем фальшивые спирта, мне будет куда приятней сделать это с тобой по-настоящему. Я вскочил с кровати, как ошпаренный. Несколько секунд я морщился от непонятного и очень громкого звука, позже я понял, что ору и захлопнул рот. Никогда Кедр не делал со мной ничего подобного. Мысль, что я сам вызвал его в свой сон, меня потрясла, ровно как его слова о моем могуществе и Игры в Людей. Действительно, в этом мире люди мне интересней всего. Явление… Немного подумав, я сообразил, что это укладывается в существующую картину мира: я пришел в этот мир играть с людьми, и поэтому каждый человек что-то несет для меня в себе, какую-то правду. Если у меня есть спичка, то у него коробок. Я вспомнил Арнольда Николаевича. Неужели, и с ним у меня подобная связь? В таком случае главное – не сгореть от взаимного трения.

Глава 5

Мне очень не хотелось идти на встречу с Леной и говорить на неудобные темы. Не все вещи обо мне достойны ее прекрасного слуха. Невыносимо было растягивать утро и ждать, когда у Лены будет обеденный перерыв. Чтобы хоть как-то скоротать время, я сел за планирование занятий с Гошем, учитывая особенности его отформатированного мозга. Едва стрелки стукнули полдень, я одел светлые джинсы, белые туфли и нежного цвета футболку. Июль две тысячи девятого. День предстоит жаркий, солнце уже печет, само потом покрылось, а все хлещет лучами на землю. В свете последних событий на меня навалилась дикая неуверенность. Казалось, весь мир ополчился на того, кто был доволен жизнью. На улице возле моей туфли приземлилась голубиная пуля, а машина коммунальщиков окатила меня водяной пылью. На белоснежных туфлях и по низу джинс поползли черные точечки, и ни одного магазина рядом, чтобы купить щетку почиститься. У входа в метро меня облаял рыжий пес с проплешинами и засаленным боком. Чтобы как-то собраться, я пофлиртовал со случайной прохожей. Вхождение в комнату соблазнителя существенно подняло мой тонус. Гормоны заиграли, горячая кровь унесла по венам чувство неловкости и присутствие молчаливого кошмара.

Никак не могу взять в толк, каким органом девушки чуют на мужчинах чужие запахи. Едва Лена вышла из своей машины, и мы по-дружески обнялись, как она скривила нос. Нахмурилась и заявила:

– На тебе духи незнакомой женщины.

Видимо, женщины в первобытном обществе были слепы, а своих мужчин узнавали исключительно по запаху. Поговорка, что они любят ушами с тех времен.

– Завидовать девушке, которую я только увидел, чмокнул в щечку и легонько схватил за попу – верх безумия с твоей стороны.

– Засранец. – Резюмировала Лена. Взгляд ее суровый и презрительный, но есть надежда, что скоро растает. Она заявила:

– Хочу холодной колы и что-нибудь пожевать. Из-за тебя я с работы ушла до обеда.

Я развел руками. Но что-то не верится, что она мне подыгрывает, зная мою страсть к фаст-фудам. Я сказал:

– Макдоналдс?

– Фигура?

– Лена, в настоящей женщине должно быть хоть сколько-то здорового жира. Вот в тебе… – Я посмотрел на подругу. – Должен признать, очаровательно выглядишь даже в офисном варианте.

Лена улыбнулась и машинально поправила воротничок блузки. Пальчики смахнули с груди невидимую пылинку.

– Я думаю еще немного сбросить.

– Не смей! Мужчина не собака, на кость не бросается. Тебе наоборот надо пару бутербродов со свининой съесть и не ходить в спортзал недельку. Станешь настоящей женщиной.

– Веди. Но если хоть кто-нибудь скажет, что я потолстела, постригу тебя налысо. Голову постригу, слышишь?

Слышу, но тянет посмеяться над серьезным видом девушки, которая полчаса назад вышла из офиса и еще не понимает, что работа осталась позади, а здесь живой мир. Мы дошли до ближайшей базы гамбургеров. Я галантно открыл перед Леной дверь, усадил за столик и даже сам купил и принес заказ. Слева от нас широкое стекло с видом на стоянку машин и автостраду чуть дальше. Чуть сзади кассы и очереди к ним.

Заподозрив неладное, Лена сказала:

– Сколько мы с тобой знакомы, ты первый раз такой джентльмен. Решил исправиться?

– Какой там! Я просто показываю себя милым в преддверье нашего милого разговора. Разговор милый, я милый, разве не чудесно?

Несмотря на веселость, на душе у меня было неспокойно. Я боюсь неизвестно чего, проблема в том, что неизвестно что тоже может меня бояться и потому атаковать. Лена принялась за еду. Поначалу ела аккуратно, но быстро вошла во вкус: глютамат натрия сделал свое дело. Оставшийся кусочек ее гамбургера я подал ей лично и едва не лишился пальцев.

– Вот теперь поговорим. – Сказала Лена, тщательно вытирая руки, а потом губы салфеткой. – О тебе.

Лена не замечает возни вокруг, смотрит прямо на меня, как будто хочет проткнуть взглядо. Я невольно сглотнул. Разговор грядет суровый, как зимнее солнце Сталинграда.

Лена сказала:

– Я долго закрывала на это глаза, думала, что это разовые злые шутки. Что ты успокоишься и перестанешь коверкать девушкам судьбы. Объясни, что происходит?

– А что происходит на твой взгляд?

– Ты встречаешь девушку, влюбляешь ее в себя и жутким образом бросаешь. Ты знаешь, как девушки переживают?

– Я парень, откуда мне знать. Но ты смотришь правильно, все происходит именно так. С одним маленьким исключением.

– Каким же?

Лицо Лены заострилось и огрубело. Она отставила стакан с колой к груде обломков нашего перекуса. Возле нас появился незадачливый паренек с предложением убрать мусор. Как на него посмотрела Лена, словами не передать. Парень опустил глаза, втянул голову в шею и побежал в сторону туалета. Надеюсь, с ним все будет в порядке.

Я сказал:

– Я наказываю только тех, кто этого заслуживает.

– Этого не заслуживает никто!

На нас стали оглядываться, причем заметил это только я. Мелькнула идея пойти в другое место, но набитый едой живот попросил посидеть еще как минимум полчаса.

– Лена, забудь минут на десять вчерашний случай. Вообще забудь все и послушай меня.

Она сделала губы совсем как у злой учительницы. Не будь между нами стола, Лена уже давно бы накинулась и душила меня своими нежными пальчиками.

– Пять минут.

– Ты читала Камю?

– Про что?

– Про Сизифа, который вновь и вновь закатывал свой камень на гору.

– А разве это не миф?

Я покачал головой.

– У Камю подложка под этот миф особая. В его Сизифе можно найти себя… я нашел. Прочитав Сизифа, я подумал, что живу зазря. Человеку свойственны эти терзания: кто мы, откуда мы, куда идем, как здесь очутились – эти вопросы возникают не только после новогодних праздников в странных местах. Мужчину вопросы бытия мучают особенно, мужчина направляет ветвь развития, он двигатель эволюции.

– Что-то Володю Иванова с технического отдела не занимают такие вопросы, он живет и работает, понимаешь? Просто живет и просто работает!

Настал мой черед воротить нос.

– Я имею в виду мужчин, а не особей с членом, которым достаточно того, что арендуют кусочек планеты на пятьдесят лет, а потом сливаются в виде удобрения. Я хочу хоть на миллиметр улучшить тот участок, на котором меня родили. Потому я не уезжаю в Америку, хотя зовут.

И из Испании предложения поступали, и из Германии. Один мой ученик уехал после повышения в Японию, так звал туда главным тренером на фирму.

– Ты не едешь, потому что боготворишь эту свою Москву.

– Послушай, Лена, это странно и непонятно, но в какой-то момент я осознал свою цель. Я помогаю людям.

– И так ты помогаешь?! – Лена отчаянным жестом случайно смахнула на пол коробку из-под гамбургера. – Доводя бедняжек до безумия?

– Я для этих девочек словно маленькое отвратительное зеркальце.

– Поясни.

– А что пояснять?! Был у меня друг, Григорян Сергей. Ты бы Сергея назвала обычным парнем, но танцевала бы от восторга, познакомьтесь вы поближе. С придыханием ты б рассказывала, какой он классный и романтичный. Но встретиться вам не доведется, а все потому, что влюбился он в некую Анну, которая после двух месяцев активных отношений сказала ему: "Сережа, ты хороший, нам было вместе классно, но это все".

Сергей спросил у нее, почему так, но ответа не услышал. С горя он решил спросить у ближайшего облака, как ему дальше быть. И, наверное, он спросил, прыгнув на небо с восьмого этажа. Не знаю, получил он ответ у облака или нет. Гравитация работает независимо от наших намерений, Сергей узнал это на личном опыте.

– Сожалею. – Прошептала Лена.

Глаза ее стали большими, в них блеснула влага. Суровый вид, с каким она требовала объяснений, постепенно рассеялся, уступив задумчивой чувственности.

Я пожал плечами.

– Жалеть нечего, он даже мне не сказал, дурак. После похорон я стал искать Аню, на это ушло два месяца. Я нашел ее как раз в тот момент, когда ее попу тискали мохнатые лапы какого-то урода. У него была жутко волосатая спина и плечи, толстая золотая цепь на шее и бульдожье рыло. Ничего себе, подумал я. Именно тогда я задумал Аню в себя влюбить. Мне было восемнадцать, первый курс института. Веселое время.

Я не спрашивал ничего о Сергее, хотя знал, что она в курсе. Я развлекался, два месяца сводя ее с ума крышесносными свиданиями и диким сексом. А потом бросил. Стараясь, чтобы она прочувствовала то, что чувствовал Сергей в момент удара об асфальт.

Аня после расставания заболела жестокой ангиной, температура была под сорок. Валялась дома пару дней, с упорством названивая мне на мобильник и печатая в аську. Не стерпев молчания с моей стороны, больная приехала ко мне домой. С зареванными, злыми глазами, от нее пахло лекарствами и потом. Ей нужно было только одно: узнать, почему так.

Я с ней поговорил. Она внимательно слушала, гневно вздыхала, хотела меня побить и задушить, а потом разрезать на куски и скормить свиньям. Но под конец моего рассказа она осунулась, глаза впали и она расплакалась. Затем вообще позеленела и обругала желчью мой любимый ковер, который потом еле отстирали в химчистке. Угадай, что она мне написала в смске через полгода?

Лена встрепенулась. Глаза большие и задумчивые, ладони сцеплены в замок.

– Что?

– Аня написала, что я дал ей лучший в жизни урок. Что благодаря своему горю, она смогла смириться с тем, что из-за нее погиб человек. Еще сказала, что она поняла смысл любви. А совсем недавно мне пришло сообщение. Аня выходит замуж и готовится стать мамой.

Я замолчал. Не знаю, почему я рассказал Лене только внешний фасад правды. Нет, Сергей был моим другом, но это был лишь триггер к открытию для меня еще одного дела, дающего энергию. Я чувствую энергию жизни вокруг и в себе; это заряд, делающий возможным жизнь. Не знаю, как его назвать, наверно, энергия жизни – самое простое и точное объяснение этого явления. До отъезда от матери в институтское общежитие я практически умирал, мне казалось, что она высасывает своей руганью и унижениями эту энергию из меня. Я уверен, что она выпила до дна моего отца. После этого у нее много было мужчин, но ни один не продержался долго. Она всех изводит, но ее невозможно не желать, она как злое божество из древних мифов.

Отдалившись от матери благодаря гневу, который ломал меня и забирал больше, чем давал, я сумел в амебообразном состоянии проанализировать, почему мать всегда счастлива, полна сил и жизни. Она занималась тем, что ей бесконечно нравилось: подавлять и уничтожать мужчин. Мне всегда хотелось отомстить ей, но я боялся ее, кроме того, совершенно не представлял, как себя вести с женщиной. Я стал учиться этому, и это вызвало во мне небольшой всплеск жизни. Я пошел к источнику силы дальше и понял, что имею огромное влияние на женщин. Я анализировал принципы своего влияния, и кое-что смог вербализовать; в этом мне помогло обучение на псифаке. Мне нужны были деньги, и я стал учить принципам влияния, обучение стало моей страстью и давало много энергии, которая оживила меня, но была как море: так же быстро отступала после прилива, оставляя тело в трескучей суши.

Следующее дело, дающее мне энергию, я приобрел благодаря Сергею. Наказав его Анну, я почувствовал невероятную энергию, устремившуюся извне вглубь меня. Кроме этого, я поставил целью когда-нибудь отомстить матери: соеденить первое и второе любимые дела, научить кого-нибудь тому, что знаю сам, чтобы он разбил ее ледяное сердце. Одного такого юношу я обучил, но он сгинул в секте, его разум изменился и изменил всему, что было дорого до этого. Месть сектам стала моим третьим любимым делом. За победы с трех дел мне лилось столько энергии, что я чувствовал себя в целом океане жизненной энергии. Если раньше я чувствовал ее вне себя и не знал, как взять ее, то теперь стоило протянуть руку и меня наполняло чувство, счастья, я казался себе неуязвимым для печали и страха, наверно, в такие моменты я был бессмертен. Входя в комнаты соблазнителя, тренера и смутьяна я жил. Вне этих комнат меня резко покидали силы; только перед сном и на час после пробуждения я становился самим собой в истинном смысле. Приходила злоба на мать и страх за свою жизнь, благо, я знал что стоит войт в комнату и наполнюсь силой.

Копнув в глубину, я понял, что боюсь рассказать правду. Что Лена не поймет и это отвратит ее от меня.

– Ларион, ты опасен. – Сказала Лена. – Свои умения ты пустил не в то русло. Как вообще можно жить, причиняя боль другим? Каким бы благородным поводом ты ни оправдывался.

– Я возвращаю им ту боль, что они причинили сами! – Вспыхнул я. Стало интересно, до чего доведет нас этот разговор. – И те, кто понимают это, становятся лучше.

– А кто не понимает? Режут вены?

– Все понимают, я умею втолковывать. – Строго ответил я. Лена отпрянула на спинку стула, в глазах мелькнул страх. Наверно, я сильно завелся, хотя внутренне спокоен. Чтобы не разругаться, я решил сменить обстановку.

– Пойдем отсюда, я хочу на воздух.

– Я тоже устала, но идти сейчас будет сложновато. – Сказала Лена, после чего добавила с повышенной интонацией. – Ларион, пойдем к тебе.

Возражать я не стал. Мы прогулялись до ее машины и поехали ко мне, молча. Ради Лены я пересилил свое отвращение к машинам, но все равно сел на пассажирское сидение. Так же молча поднялись по ступенькам подъезда, показавшегося мне сейчас обшарпанным и темным. Молча вошли в мой дом, светлый и уютный. На обоях цветы: фиолетовые, оранжевые и желтые, все пастельных тонов. Успокаивает.