Текст книги "Игра в людей"

Автор книги: Василий Кнежин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– А ты? Я один не справлюсь, как я поведу их в чужую квартиру!

– Мы скажем, что это твоя. Ключи у тебя, они поверят. Мы просто войдем в метро, и мне неожиданно позвонят. Времени на развлечение я тебе даю…сейчас два часа, до шести вечера. В шесть приду и если обнаружу кучу голых тел, то всех анально покараю, включая тебя.

Он усиленно закивал, но вид почему-то виноватый. Неужели винит себя за то, что его будут обхаживать две милые девушки в моей квартире без меня? На меня напали сомнения в себе, в Гоше. Мне кажется, что он не справится, а потом я проиграю пари.

Мы вернулись и предложили девушкам пойти в эксклюзивное место с холодным вином и вкусным сыром. Глядя на наши довольные лица, девушки переглянулись. После короткого совещания решено было отправиться немедленно. У входа в метро "зазвонил" мой телефон. Я отошел, поговорил минутку сам с собой. Вернулся огорченный, сказал отправляться без меня, что у меня дела, но если уломаю большого босса, то приеду как можно раньше. Гош не растерялся, ухватил девушек за талии и повел вперед. Скоро они растворились в толпе.

Я пошел к фонтану. От сомнений мне стало холодно. Я вспомнил, что не видел Асту целые сутки. Почему энергия так быстро ушла? Мне безумно захотелось согреться, я позвонил Асте, но она с сожалением сказала, что занята сегодня. Я поник. Меня ворвало в параноидальный бред; стал мерещиться Константин. Голова раскалывается, по телу бегает болезненная дрожь. Я близок к тому, чтобы закричать и побежать отсюда куда угодно, лишь бы там было тепло.

Мне вспомнилась Вероника. Этот лучик света в моем взбесившемся мире. Ни капли яда в милом личике, в больших невинных глазах только тепло. Я позвонил ей, она оказалась сегодня дома. Я предложил встретиться, согласилась. Без лишних разговоров и понуканий. Пусть я с ней и не знаком лично, а знаком мой соблазнитель…

Ослепленный озарением я снова выхватил из кармана телефон.

– Ярослав, ты в Королев на деловую встречу с баней и девушками когда едешь? Сегодня? Отлично! Подбрось меня.

События, происходящие спонтанно, самые верные. С Ярославом договорились, что через полчаса он заберет меня на Проспекте Мира. Надо идти. Быстрым шагом я дошел до метро, в вагоне слегка вздремнул. Очнулся, как водится, на выходе из метро.

Машину друга, припаркованную у обочины дороги я узнал издалека. Мне оттуда бибикнули. Я пропустил перед собой коляску с ребенком, подошел по тротуару к машине. Через тонированные стекла я разглядел, что на переднем пассажирском сидении объемный сверток с растопыренными углами. Я открыл заднюю дверцу, загрузился. После тщательной проверки на герметичность двери я повернулся поздороваться с соседом, но слова застряли у меня в глотке.

Рядом со мной, сдержанно улыбаясь, сидит Константин.

Глава 6

Ярослав вырулил на трассу, поглядывает на часы. Не любит ждать и не терпит опозданий от себя. Сколь же велика была его жажда узнать о случившемся с Элей, раз решил подождать меня.

– Здравствуй. – Сказал Ярослав, продолжая сканировать взглядом дорогу. – Знакомься, наш финансовый директор, Константин Львович, можно просто Константин. А это мой близкий друг Ларион Викторович.

– Здравствуйте. – Сказал Константин. – Я очень рад с вами познакомиться.

Мне в рану чья-то насмешливая рука влила раскаленное олово. Я не мог отвести взгляда от протянутой ладони Константина. Той самой, что едва не принесла мне смерть.

– Вот что значит "пожать руку смерти". – Сказал я так, чтобы расслышал только Константин. – Рад тебя видеть.

Я улыбнулся и постарался выглядеть счастливым. Константин чуть заметно побледнел. Мою фразу он мог понять, словно смерть это я. От осознания этого мне стало еще веселее. Я тихо засмеялся. Константин склонил голову к бумагам, прячет лицо.

Ярослав обратился ко мне:

– Мы с Константином поедем чуть дальше Королева, ты скажи, где тебя высадить. По навигатору пробьем и подбросим. Зачем, кстати, едешь?

Да, это мой друг. Вначале выяснить организационную часть, потом только прочие разговоры, даже такие, которых он сильно ждет. Я думал, что он твердое, вечное. Но даже он изменился, когда ему ранили сердце.

И попросил у меня помощи…

Я сказал:

– С человеком одним хочу встретиться. Впервые встречаю настолько чистого и незапятнанного человека в этом мире, при этом довольно развитого и без ветра в голове. Ты не поверишь, но меня это удивило.

Ярослав догадался, шельмец, что это не парень, а девушка. Он сказал:

– Только не говори, что хочешь запятнать его. Ты чего в бинтах? Станислав так и не рассказал толком, что с тобой приключилось.

У меня похолодел лоб. Константин напрягся, от него повеяло опасностью. Я поправил футболку так, чтобы скрыть выбившийся край перевязи.

– Крыса в зоопарке поцарапала.

Костя сказал, не отрываясь от бумаг:

– Я думаю, это был скорее тигр!

– Вы знаете, я в темноте не разглядел, что это была за тварь, но уверен, что не больше хомячка. Чем мельче тварюга, тем злее. А большие звери и люди добры.

Ярослав сказал:

– Что такого ты написал Эльвире? Она рассказала весь кошмар, и позор, на который ты ее оставил. Говорила, что поначалу готова была убить тебя, сожрать, а из костей и сделать сувенир. Она голая ехала в машине домой и ждала возле подъезда ночи, чтобы юркнуть в квартиру незамеченной. Но пока она ждала ночной темноты, голодная и злая как сторожевая псина… она нашла откинутое в порыве ярости письмо. И прочитала. Она не сказала, что там написано. А потом она позвонила мне извинилась…Не смотри так на Константина, он в курсе.

В моем голосе прозвучала горечь:

– Что ж мы с Константином не были знакомы? Твои друзья, а не знаем друг о друге?

– Ларион, ты же знаешь, что я не смешиваю служебных друзей и друзей…других. Вы с Леной из ряда вон выходящие события.

Конечно, подумал я. Спасибо, что стесняешься меня перед коллегами. Огромное за это спасибо, друг. Как меня раздражает это деление друзей на "домашних" и "служебных". До сих пор неизвестно, кому Ярослав будет помогать в первую очередь в случае беды.

Пересилив нахлынувший гнев, я сказал:

– Одежда Эльвиры у меня дома, если еще раз позвонит тебе, скажи, что может приехать и забрать. А написал я следующее: "шоу, что ты устроила, не доказательство силы. Любая дура может махать голыми ляжками во все стороны Сила это готовность пойти своему страху навстречу. Признак страха – неспособность любить. Как следствие жестокость. Я в жизни творил страшные дела и многим сделал непростительно больно. За мной тянулся кровавый след из сломанных сердец. Я наслаждался этим, я рукоплескал себе, какой я крутой. Пока одна девушка не отрезвила меня. Она сама об этом не знает, но суть в другом. Не случайно я познакомился с тобой, и не случайно ты оказалась в том положении, в котором сейчас находишься. Ты в гневе и это правильно. Я заслуживаю ненависти. Но попробуй понять, что это дает тебе. Ты сейчас находишься в отправной точке: продолжить со смехом разводить лузеров на машины и золото, или стать сильной. Оглядись по сторонам. В первом случае ты всю жизнь будешь изрыгать ярость ко мне на других. Уже к пятидесяти годам будешь чувствовать себя разваливающейся блядью с вывернутой наизнанкой маткой. Во втором случае ты расцветешь, и поклонники будут сопровождать тебя до глубокой старости, наслаждаясь тобой, а ты ими.

Для первого пути тебе ничего не требуется. Для второго ты должна стать сильной. Ты должна извиниться за содеянное перед всеми, чьи контакты у тебя остались. Я не священник, и не буду читать морали. Твоя красота и обаяние помогут тебе добиться от мужчин все, что тебе нужно. Но научись делать это так, чтобы твои подчиненные не чувствовали себя рабами с кровоточащими сердцами".

– Я поражаюсь тебе, Ларион. – Сказал Ярослав. – Такое ощущение, что женщины сами прыгают к тебе в кровать.

– Cо стороны и запуск баллистической ракеты выглядит так же: оператор нажал кнопку, ракета вылетела из шахты, преодолела расстояние и поразила цель. Существует невидимая сторона, где я точно знаю, чего хочу и к чему должны привести мои действия по отношению к женщине. Ее тело слышит мой призыв и подчиняется ему, наши гормоны начинают игру сразу после мысленного уравновешивания наших желаний и только в последнюю очередь на сцену сексуального характера вступают наши тела.

Несколько минут мы слушали урчание сильного мотора. Говорить было в тягость. Нахождение рядом Константина выворачивает душу. Ярослав изредка скашивал на меня взгляд через водительское зеркало. Его чувства я прочитать не смог, я видел только его глаза, печальные и сочувствующие. Потом они с Константином заговорили о делах. Я исподтишка наблюдал за врагом. Силен, очень силен, обаятелен, невероятное красив. Принц. Что с ним делать ума не приложу. От него исходят волны гнева и опасности. Они заставляют меня глубже вжиматься в сиденье. По спине потек холодный пот. Исподтишка бить? Не пойдет. Я все же садист. Мне важно знать, почему я с ним провалился. Его провал значит мой недочет. Что, если Гош будет таким же и из его жизни тоже "исчезнут женщины"? Мне необходимо понять, почему это с ним случилось. Быть может, это послужит ключом к тому, как мне избавиться от моих проекций.

На подъезде к Королеву я позвонил Веронике, чтобы она назвала улицу, где встретит. Мы съехали с трассы, сделали крюк по Пионерской улице и Октябрьскому бульвару, чтобы срулить на Проспект Королева. Я тепло распрощался с Ярославом, пожелал успеха на переговорах. С видимым уважением попрощался с Костей. Ярослав заметил, что мы с Константином можем стать хорошими друзьями. В чем-то он заметил наше сходство, но распространяться не стал, уже весь в предстоящих делах.

Я направился к памятнику Королеву. Колоссальная фигура как утес стоит между двух дорог. Под памятником фотографируются молодожены. Девушка в белой тюли издали напомнила Веронику. Но вблизи ничего похожего.

Веронику пришлось подождать. Изнутри поднимается уничтожающая злоба на Константина, хочется раздробить его до песчинки и швырнуть в огонь. Я опустил голову и плечи. К сожалению, я слишком хорошо себя знаю. Сильная злоба рождается из сильного страха. Мое тело помнит нанесенный удар и тот животный ужас, который тогда испытало.

Меня окликнули. Я поднялся на цыпочки, чтобы сквозь гостей брачующихся посмотреть на источник звука. Вероника стоит через дорогу, и, черт возьми, она очаровательна даже издали. Желтое дневное солнце зажигает ее оранжевое платье, ветерок колышет завитые в длинные спирали волосы.

Поток машин на дороге плотный и быстрый. Вероника показывает на подземный переход справа от памятника, но я улыбаюсь и разглядываю ее. Стало спокойней. Вероника тоже улыбается, руки смущенно заведены за спину. Она склонила голову так, что хочется подойти к ней, обнять за балетную талию, большим и указательным пальцами приподнять ее подбородок, поцеловать в губы. Я немного заволновался, ведь впервые буду сам говорить с этим ангелом.

Передние машины остановились на перекрестке, за ними быстро образовался хвост. Я проскочил между ними, подхватил Веронику и закружил. Она сделала краткий обзор по Королеву. Приятный город, пытающийся стать индустриально-развлекательным центром с сохранением культуры. Весьма чистые улицы, народ учтивый. Раскрашенные золотым солнцем деревья придают городу очертания богемы. Но машины всюду. Земля пропиталась гарью выхлопов, окна вдоль дорог пыльные.

Я зашел в магазин с гордой надписью "Изуминка". Долго думал, опечатка это или надо в магазине надо изумляться. Вероника название никак не прокомментировала, только смотрела на меня с приоткрытыми губами. Я поинтересовался у продавщицы, но тетка с фартуке ответила: "магазин так называется, потому что так называется. Берите товар и уходите".

– Пошли ко мне. – Предложила Вероника. У нее такой вид, словно торопится на вручение Оскара. – Не хочу, чтобы нас видели вместе, хочу насладиться тобой в тайне ото всех.

– Дай выбрать, что буду есть.

Она потянула меня за рукав. Я обернулся, глаза Вероники хитрые с лукавым блеском.

– У меня дома есть чем угостить. Тебе понравится.

Шалунья. Чтобы не вестись на очевидное и грубое соблазнение, я сказал с самым серьезным видом:

– Кушать тоже надо! Я люблю поесть.

Она надула губы. На лице выразилось недоумение, такая девушка предлагает скорей идти к ней, где никого нет, а ты о желудке думаешь! Вероника изящно взметнула носик и отвернулась. Но извинений с моей стороны не последовало. Тогда она стала со скрещенными под грудью руками наблюдать, как я выбираю продукты. Я купил яблок, имбирный корень, специи. Продавщица упаковала все в пакет. Уже в дверях я вспомнил, что нужен лимон. Вернулся за ним, и без очереди попросил взвесить парочку. Стоящий впереди меня мужчина недовольно замахал руками. Продавщица, не желая потасовки у ее кассы, быстро взвесила лимон и выпроводила бешеным взглядом.

Квартира Вероники располагается в старой пятиэтажке, упрятанной от глаз между детским садом и высокой новостройкой. Мы поднялись по пыльным ступеням на четвертый этаж, встали перед железной дверью. Вероника посмотрела на меня большими глазами, прижалась и поцеловала в губы. Я ответил скромной улыбкой.

Квартира ее обставлена стильно и со вкусом. Если я у себя сделал просто приятное глазу и телу жилище, то здесь трудился дизайнер. Он переплел минималистичный хай-тэк со скромным очарованием белой сказки. Коридорчик открывает вид на двери ванны с туалетом, кухню и единственную комнату. Блестящий плинтус поддерживает серебристые обои. В дверном проеме комнаты установлен турник. Это мне понравилось. Люблю, когда девушка поддерживает свою очаровательную фигуру, не желая распускать себя ни на каплю.

Вероника кокетливо заявила, что идет переодеваться. Наверно, это было скрытое предложение пойти и помочь ей, но я сыграл в дурака и пошел на кухню готовить имбирный напиток. Она переоделась в белый топик, черную юбочку с белой каймой по краю. Ноги Вероника облачила в белые кружевные гольфы. Она появилась с руками за спиной и виновато опущенной головой. Я улыбнулся и продолжил нарезать имбирь. Вода вскипает, надо дорезать лимон и скорее загружать ингредиенты в кастрюлю. Вероника вздохнула грудью, села на стул и принялась мечтательно наблюдать, как готовит мужчина.

Мы сидели и пили обжигающий и будоражащий напиток с имбирем. Я сказал, как бы проходя, что сейчас мы допьем, я возьму ее за руку, и поведу в комнату заниматься сексом. Вероника сделала брови домиком и удивленно приоткрыла губы. Как ни в чем не бывало, я продолжил беседу. Мы поговорили о повседневной, никому не интересной чепухе. Но глаза у Вероники загорелись, пальцы затарабанили по розовой кружке. Вероника допила напиток, медленно встала. Мне было интересно, что она будет делать. Она зашла ко мне за спину, я почувствовал, как сильные для такой хрупкой девушки руки обхватили мою шею. Я расслабился и закрыл глаза, ожидая либо покусывания уха, либо поцелуев в шею. Но она достала что-то из выдвижного ящика возле плиты. Спустя секунду что-то больно укусило меня в грудь. Я распахнул глаза до боли в висках. К моей груди наконечником приставлен нож. Солнце блеснуло на лезвие косыми лучами.

По спине прошла неприятная волна мороза. Вспомнилось ненавидящее лицо Константина. Неужели они заодно?

Мне стало дурно.

Глава 7

– Сладкий мой, расстегивай рубашку!

Голос Вероники стал другим. Это говорит ожесточенная на весь мир ведьма. У меня во рту пересохло. Стараясь удержать себя в руках, я сказал:

– Расстегивай сама. Я не буду сопротивляться, но твоя игра мне не по душе.

Она завелась неприятным смехом.

– Между вторым и третьим ребром находится сердце… Игра закончилась давным-давно, Ларион.

По спине поползла холодная капля. Сердце, почувствовав сталь в считанных сантиметрах от себя, отчаянно забилось.

– Расстегивай. – Приказала Вероника. Мускулы на ее руке напряглись, стальной наконечник вдавился в кожу. – Медленно.

– И эротично? – Спросил я, пересиливая страх.

– Да… доставь мне удовольствие! – Она расхохоталась, не сводя глаз с ножа. С каждой секундой в них сильнее разгорается безумие, так же стремительно мне в душу заползает ужас.

Моя рубашка отлетела в сторону. Я попытался незаметно поднять руку, чтобы в нужный момент перехватить тоненькое запястье Вероники, но в боку нестерпимо заныла старая рана. Я припал на другой бок, за что получил ощутимый тычок ножом. Из порезанной кожи по животу устремилась тонкая струйка алой жидкости.

Даже Вероника сильнее меня! На моем месте Кедр разнес бы весь дом по кирпичам. Что я за мужчина, если меня так легко одолеть. Я бешено вытаращил глаза. Нельзя дать слабину. Никак нельзя. Держаться!

Вероника отпустила одну руку от ножа и провела ногтями по моей шее. Детское хихиканье с горячим дыханием раздалось над самым ухом. Она сказала:

– Подумай, почему я это с тобой делаю.

– Что думать, – хмыкнул я. – Ты главное делай. Я уже вошел во вкус. Теперь раздевайся и начинай тереть голой грудью мне о спину.

Я запрокинул голову и в предвкушении прикрыл глаза. Знала бы Вероника, какой ужас охватил меня в это мгновение! Я уже почувствовал, как лезвие прошлось по моей шее, вскрыв тонкие нити жизни.

В груди возник отчаянный порыв броситься умолять о пощаде. Я сцепил пальцы в кулаки, ногти больно вонзились в ладонь. Вероника снова взялась за ручку ножа двумя ладонями. Моя голова оказалось затылком прижата к ее груди и зажата во внутренней стороне бицепса. Только сейчас я почувствовал, что несмотря на нежность и легкость, Вероника очень сильна. Кроме того, она абсолютно уверена в том, что если я начну сопротивляться, то в мгновение окажусь на лопатках.

Она сказала мечтательно:

– Дурак, не выпячивай шею. Я не сдержусь, и игра окажется короче, чем надо.

Вероника игриво куснула меня за нос. Черт возьми, это для нее игра, ее игра.

Я сказал:

– Вероника, я знаю одного парня, вы с ним отличный дуэт сыграете. Его Константин зовут. Красив как бог, богат как царь. Тоже любитель прикинуться святым, лелея под рясой нож.

– Не интересуюсь. – Жестко сказала она. По ее тону я понял, что игра вошла в следующую фазу. Не отрывая соприкосновения с кожей, Вероника переместила нож мне под плавающее ребро. – Вставай, идем в мою комнату. Без резких движений. Мне не впервой наказывать такое отродье, как ты.

Конвоируемый, я поднялся и ушел с кухни в комнату. Меня шатало от морального истощения. Вероника приказала сесть на стул перед большим зеркалом. Сзади меня оказалась фигурная кровать, слева у окна компьютерный столик. Перед зеркалом разложены всевозможные косметички, от одного взгляда на которые у нормального мужчины должна кружиться голова. Я сел на стул с низкой спинкой. Дверной проем смотрит на входную дверь, запертую на замок, щеколду и цепочку. Даже если оттолкну Веронику, и она упадет, я не успею смыться. Я посмотрел на нее. Не с этой девушкой я знакомился в парке на скамье. Как она сумела скрыть от меня эти жестокие колючие глаза и тонкую надменную улыбку?

Вероника поймала мой взгляд в отражении и сказала:

– Все недоумеваешь? – Она оскалилась. Это доставляет ей удовольствие. – У тебя такой растерянный вид… Все хотела спросить, откуда у тебя рана?

– Аппендицит вырезали. – Сказал я.

– Бедняжка, я сделаю тебе последний подарочек. Ты мне понравился.

Левой рукой она приставила нож к горлу, не особо заботясь о появившихся порезах. Правой она подняла свой белый топ. Языком провела по верхней губе, подмигнула. Через тонкую ткань футболки я разглядел, как у нее набухли сосочки. Я непроизвольно почувствовал, как кровь устремилась к причинному месту.

Вероника оголила груди, оставив футболку над ними. Все же опасается, что пока будет снимать целиком, я смогу что-либо сделать. Она схватила мой взгляд в отражении и спросила:

– Тебе нравится?

Я посмотрел на ее грудь.

– Ничего так. Но это уводит нас от цели пребывания здесь.

Она надула губы и резким движением опустила футболку. Несколько мгновений подумав, она смочила слюной пальцы и провела по футболке над сосками. Через белую ткань вызывающе просочилось розовое.

Я сглотнул и поежился, чем доставил мучительнице бесконечное удовольствие. Она спросила:

– Ты любишь смотреть фильмы? – Она склонила голову и нахмурила лоб. Нож стал описывать круги над моей грудью.

– Да.

В моем кармане зазвонил телефон. Она тревожно взглянула на меня.

– Не смей брать. – Нож до предела натянул кожу на шее. Стоит двинуть в сторону и случится необратимое. Вероника наклонилась к моему карману, с хитрым выражением достала телефон. Улыбка на ее лице переросла в хищный оскал. Она поднесла телефон к уху. Не отрываясь от меня глазами, сказала ангельским голосочком:

– Алло?

– Здравствуйте. – Я с ужасом узнал голос Лены. Он встревожен и решителен. – Можно Лариона?

– Нет, он сейчас занят. Ему что-нибудь передать?

Раздалось минутное молчание. Не в силах пошевелить онемевшим языком, я взмолился: Лена, пойми, что я в беде. Ты же знаешь, я никогда не дам отвечать за себя девушкам, особенно когда звонишь ты!

– Н-нет, не стоит. – Разочарованно сказала Лена. – Попросите его позвонить мне, когда он сочтет нужным. Пока.

Вероника пожала плечами и откинула телефон на кровать. Она сказала:

– Даже не станешь на меня ругаться?

– За что? Ты все делаешь правильно. Я действительно занят.

– Да… занят до конца жизни. – Вероника провела языком по контуру моего уха. – Какие фильмы тебе нравятся?

– Со счастливым концом.

– Пошляк! Нет. Лучший фильм тот, где герой мрет или конец становится настолько несчастен, что герою лучше было бы умереть. – Вероника закусила губу, как делают в порно, чтобы возбудить парня. – Наш фильм подходит к концу, и главный герой скоро исчезнет с пленки.

Вероника дико захохотала и резко полоснула ножом по ребрам. Из легкого пореза пошла тонкими струйками кровь. Вероника приставила нож к шее и сказала удовлетворено:

– Продолжай, а я пока тебя подготовлю к финальной сцене.

Нож прошелся по другому моему боку, оставив длинный красный след, устремившийся вниз.

– Черт! – Я напряг мышцы от боли, что заставило скрючиться еще сильнее. – Ты, ты, а не я!

Вероника на миг замедлила экзекуцию. Удивленно спросила:

– Что – я?

Я перевел дыхание, сердце колотится как мышонок, на котором сейчас будут тестировать новое лекарство.

– Главный герой это ты. Представь, что мы в кино по-настоящему! Закон жанра таков, что в конце фильма герой должен измениться, испытать катарсис и сбросить старую тесную шкуру! Я пассивное лицо, не исправлюсь никогда. Измениться можешь лишь ты, поэтому главный герой это ты, я всего лишь декорация на твоем фоне.

– И что предлагаешь делать? Отпустить тебя? Во всем раскаяться?

– Что бы я ни предложил, решение за тем, у кого оружие. – Сказал я, спешно обдумывая, что буду говорить дальше. Дышать невыносимо больно. У меня поднялся жар, совсем как в прошлый раз. Едкий пот затек в раны и жжет.

– В этом ты прав. Решение за мной. – Нож вонзился мне грудь, между ребрами. Холодное лезвие на половину сантиметра погрузилось в плоть и замерло. – Нет, я не убью тебя так просто… как убила других. Мне действительно нужно измениться!

Вероника прижала свою левую ладонь к боковой ране так, что у меня потемнело в глазах. Она вымазала в крови два пальца и прочертила красные полосы у меня на лбу и щеках. Потом она прижала ладонь к другой ране. На мгновение у меня помутилось в глазах, голова безвольно склонилась набок. Рывок за подбородок привел меня в чувство. Вероника заставила смотреть на отражение. Свое лицо она так же измазала кровью. Мое лицо корчится от боли, а ее горит от возбуждения.

– Знаешь, детка, я придумал. – Сказал я, задыхаясь. – Как главной героине нашего маленького кино преобразиться.

– Как же? Учти, за каждый неправильный ответ будет строгое наказание.

Я поднял глаза к ее глазам, снова опасно заголив шею.

– От девушки, которая меня любит, любое наказание будет как награда.

Вероника застыла, нож в руках пошатнулся. Ее лицо вытянулось вперед.

– Я – люблю? Тебя?

– Да. – Я кивнул. – Но это отношения к делу не имеет. Человек создан для счастья… знаешь такую фразу? – Она задумалась. – Но чтобы понять, что это счастье, а не что-либо другое, надо узнать, что такое несчастье. Твоя внешность это предел мечтаний большинства людей на этой планете. Ты живешь в настолько благоприятных условиях, что никогда или почти никогда не могла почувствовать, как это: плакать от нестерпимого горя, которое выжигает сердце. Сейчас мы изменим тебя.

– Но я не хочу меняться. – Тихо сказала она. В больших глазах мелькнуло уже другое выражение. – Что же мне делать? Я должна убить тебя, потому что…. Ты сам понимаешь! – Вероника испуганно надавила на нож.

– К сожалению, да. – Я опустил подбородок, кривясь от боли. Тыльная сторона лезвия уперта мне под челюсть, где мягкое. – Так и происходит: мы сами убиваем тех, кого любим. И кто любит нас.

– Я не люблю тебя. – Сказала она слишком быстро, чтобы звучало правдиво.

– Заткнись и слушай. Это важно, я буду говорить быстро, силы покидают меня… – Грубо сказал я. Нож в ее ладони дернулся, но замер. Я незаметно перевел дыхание и продолжил. – Сейчас ты влюбилась в меня. Ты не знаешь, чем я занимаюсь, верно? Но главное мое занятие не работа, а… я подумал, как бы назвать любимое дело. Миссия. У всех есть призвание, твое например – играть эту роль.

– Что у тебя за миссия? – Спросила она с издевкой.

– Сарказм не уместен. – Мое тело свела судорога. – Я скоро истеку кровью, и ничего мне уже не поможет, даже врачебная помощь сию минуту. Я уже умирал и знаю, каково это. Но сейчас чувствую, что мне не выкарабкаться.

Вероника кивнула и опустила голову, продолжая держать нож у моего горла. Она слушает, боясь пропустить любое слово.

– Ты никогда ни в кого не влюблялась. Не потому что не хотела, ты хотела и еще как! Но все влюблялись в тебя настолько быстро, что очень скоро начинали унижаться перед тобой, сражаясь с такими же глупцами за крохи твоего внимания. Тебе было скучно с ними. Мое призвание в том, что я нахожу таких, как ты и заставляю вас влюбляться по-настоящему, а потом бросаю. Чтобы вы почувствовали: как это, быть брошенной. Чтобы вы почувствовали самое сильное несчастье в жизни, а потом узнали, что такое – счастье. Я делаю это для того, чтобы вы смогли закончить прошлую главу жизни, скрепить старый дневник лентами и сургучом… и начать новое кино, вторую серию.

– Выходит я для тебя – никто?

– Нет. Ты со своей избалованностью и высокомерием все же остаешься хрупким ангелом, и я стал испытывать какие-то чувства в ответ. Когда я начинал новые отношения то всегда знал, в какой день и миг брошу. Тебе же я хотел подарить настоящее чувство, долгое и теплое. С тобой я отодвинул кульминацию на неопределенный срок. Финал настал сейчас. Ты уже убила меня, и я навсегда уйду из твоей жизни. И ты все равно испытаешь, каково потерять любовь всей своей жизни.

– Получается, ты такая же дрянь, как я. – Шепотом сказала она. Вероника обняла меня, прислонилась щекой к щеке, а нож опустила к животу. Она держит его настолько слабо, что я могу выхватить. И уже готов был сделать это, но почувствовал щекой ее слезы.

– Ты плачешь? Не надо плакать.

Вероника обняла меня обоими руками. С нее сошла безумная энергия маньяка. Она снова кажется маленькой хрупкой девочкой. Но боже мой, спросил я себя. Почему ее руки и лицо перемазаны моей кровью, а в руках нож?!

– Ларион, почему я сразу не поняла это? Что ты мой, что тебе одному в целом свете не надо мстить. Что ты не падкий и не ничтожный. Ты не пойдешь убивать других парней, если я пообещаю ночь со мной.

– Что ты творила… Я не первый на этом кресле?

– Мне противны мужчины как вид. Всегда хотят только одного, когда смотрят на меня. От этого тошнит, это раздражает. В шестнадцать лет надо мной надругались, и я обещала мстить. Месть придала мне сил, и я справлялась с любым. На меня западали полные ничтожества, желающие уничтожить мою красоту. Я их наказывала по делам их. Почему я не поняла, что ты другой?

– Потому что ты глупышка. – Сказал я ласково. – Прощай…

– Не уходи! – Она отбросила нож в сторону. – Останься со мной. Ты понял меня, разгадал, давай забудем все как страшный сон! Слезы прорвались через мои глаза. Я сказал на болезненном выдохе:

– Я буду ждать тебя там, куда уйду… Буду ждать. Я верю, что ты преобразишься, и тебе станут нравиться счастливые концовки фильмов, где главная героиня остается жить.

– Ларион!

– Вероника… – Я захрипел и откинулся на стуле мертвецом, задержал дыхание и что есть силы терпел те жуткие мгновения, пока она рыдала на моей груди, прижимала к себе и целовала окровавленное лицо.

– Я догоню тебя еще по дороге!

Зашлепали по полу ноги, звякнул подобранный нож. Вероника села на мои колени лицом ко мне, что-то зашептала, настолько быстро, что я не понял ни слова. Затем наступила тишина, едкая настолько, что мне захотелось сглотнуть. Я полностью отрешился от своего тела. Сглотнуть хочется невыносимо!

– Любимый… я иду. – Прошептала она. Столько решительности в голосе слышал напарник Гастелло, когда тот направил свой самолет на колонну врага.

Тишина разорвалась с треском ткани. В лицо пахнул ветер от стремительного движения. Ноги Вероники сжались, она задергалась и упала с меня. Я на свой страх сглотнул и тихо вдохнул. Поглядел сквозь щелки век. Вероника лежит на полу и дергается как кузнечик, которому оторвали голову. Пальцы сцеплены на рукоятке ножа, который она продолжает вдавливать себе под грудь. Глаза распахнуты, изо рта сочится кровь. Мне показалось, что мир дрогнул.

Роль сыграна.

До меня отчетливо донеслись мысли моего соблазнителя. Ему захотелось, чтобы она узнала, что я жив. Посмеяться Веронике в лицо, ткнуть пальцем в залитую кровью грудь. Как никогда я почувствовал, что он может сломать дверь.

Во внутреннем пространстве я прислонился плечом к двери. Несколько мощнейших ударов я выдержал. Только хотел вынырнуть обратно в мир, как оглушительно громыхнуло в дверь. Я явственно почувствовал боль в правом плече. Слава богу, тот, что за дверью, отчаялся и прекратил свои действия. Я почувствовал, что это связано с тем, что и я не вижу страданий Вероники. С каждый разом его притязания на меня все сильнее…

Чувство омерзения к себе и к происходящему сковало конечности. Я вынырнул из внутреннего видения и приоткрыл веки. Рядом бьет ногами по полу Вероника. Ее руки трясутся, и уже ничто не расцепит спазмированные пальцы. Я знаю, что она смотрит на меня распахнутыми глазами.

От кислого запаха крови меня затошнило. Я зажмурился изо всех сил, борясь с тошнотой. Я открыл глаза шире, в полной уверенности, что Вероника уже ничего не замечает вокруг себя. Ее конвульсии стихли, кровь хлещет из-под ножа широким потоком. Кровавый ангел. Пальцы на рукояти побелели, глаза наполовину прикрылись. Вероника издала гортанный звук и обмякла.