355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Василий Каталкин » Несознательный (СИ) » Текст книги (страница 17)
Несознательный (СИ)
  • Текст добавлен: 10 августа 2021, 22:32

Текст книги "Несознательный (СИ)"


Автор книги: Василий Каталкин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– И что это? – Спросил инженер радиотехнической мастерской Шпиленко Борис.

– Это радиостанция, работающая на частоте в сто сорок мегагерц, – объясняю я ему, – разработана в США два года назад. Но ламп способных работать на такой частоте тогда еще массово не производили, а сегодня уже производят. Тип модуляции частотный, поэтому для истребительной авиации подойдет идеально, по крайней мере, таких помех как на амплитудной модуляции не будет. Начальная схема значительно переработана под наш тип ламп, которые выпускаются на ламповом заводе во Фрязино.

– А как будет держать частоту, – сразу интересуется инженер.

Да уж, стабильность частоты при работе радиостанции больной вопрос, но есть способы ее стабилизировать без кварцев, которые сегодня в стране страшный дефицит. Но это уже другая технология, в которой нужно применять заливку катушек специальной смесью полимеров, а так же слюдяные и керамические конденсаторы, которые как раз и нужны для работы на этих частотах.

– Не бойтесь, есть технология, – успокаиваю я его, – если согласитесь воспроизвести две пары таких радиостанций, то сделаете большое дело для нашего авиапрома.

Изучал он схему недолго, и сделал заключение, что эта ЧМ радиостанция вполне себе рабочая, поэтому согласился ее сделать. Вот только он наотрез отказался брать на себя авторство этого проекта. Опять двадцать пять, придется искать человека, на которого можно будет спихнуть разработку этой радиостанции, если спросят, ведь ничего такого заумного в ней нет.

Однако не спросили, две пары радиостанций были собраны и испытаны в работе на самолетах, причем все отмечали практически полное отсутствие помех от оборудования истребителя. Ну, то, что помехи отсутствовали, не полностью заслуга радиостанций все-таки на производстве уделяли особое внимание экранированию системы зажигания двигателей, но все же ЧМ для того и создавалось, чтобы избавиться от помех. Интересно они заинтересуют наркомат или опять все спустится на круги своя?

В конце февраля пришло известие, что И-185 все-таки прошел государственные испытания и рекомендован к производству. Так как изменения в конструкции планера все-таки были, хоть и минимальные, план запуска новой конструкции истребителя определили в восемьсот штук на сорок первый год… и Левин, глядя на это распоряжение наркомата, выдохнул с облегчением. Теперь общий план вместе с И-125 (Иркут) составил всего тысяча сто истребителей.

– Фух, теперь можно и без той нервотрепки до лета поработать, а то совсем замордовали. А там и новые кадры подтянутся.

Не остался в стороне и моторостроительный, свою очередную модернизацию двигателя они провели по плану, установили впрыск топлива, что позволило им поднять мощность еще на двести пятьдесят л.с., в основном за счет увеличения оборотов. Это позволило приблизиться к предельной планке в две тысячи л.с. и опять уйти в отрыв от Швецовского двигателя АШ-82, который они в мае посчитали, наконец-то, доведенным до ума. Хотя насчет последнего зря они так посчитали, насколько мне помнится, проблемы с доводкой двигателя продолжались еще где-то с полгода. А иркутский авиамоторный готовился к концу сорок первого поставить дополнительный блок цилиндров и тем самым увеличить мощность еще на восемьсот сил, что уже, в общем-то, являлось его предельным значением, дальше надо было думать о турбовинтовой авиации.

Мне даже интересно стало, как долго продержатся заводы, выпускающие свои двигатели, не потребуют ли от них перейти на изготовление иркутских моторов в директивном порядке.

* * *

Ну а в училище все происходило своим чередом, учеба на тренажерах и закрепление полученных навыков на заводском аэродроме. Уже в конце февраля перешил на тренировки со стрельбой. Не то чтобы мне нравилось, как курсанты осваивают эту дисциплину, но, в общем-то, результаты были неплохими. В других учебных заведениях иногда к этому вообще не приступали, оставляли стрельбу на действующие авиационные части, куда отправляли служить курсантов. А ведь еще надо научить не только правильно стрелять, надо еще правильно поставить умение вести бой, а это совсем не просто, особенно в нынешних условиях мирного времени, когда даже побывавшие в боях летчики не обладают достаточным опытом. Попробуй объяснить наличие тактических схем боя, когда о них еще никто не слышал, или необходимость эшелонированного построения звеньев по высоте. Курсанты-то ладно, они любому утверждению поверят, а вот коллеги уже нет, они и так мои робкие попытки за чудачество принимают.

Но за всеми этими перипетиями наступил конец февраля, и тут произошла первая серьезная авария с курсантом, при посадке не встала на стопор стойка шасси самолета. Так-то И-125 сел, но во время пробега от порыва ветра стойка подкосилась и самолет черпанул крылом за землю. Возможно, на И-180 это и прошло бы без последствий, так как у него низкая посадка, покрутило бы и все, но на этом самолете последствия были очень неприятными, его просто перевернуло на скорости в сотню километров в час. Думали все, курсанту конец, но нет, вытащили из перевернутого самолета живого, хоть и сильно побитого, выдержала каркасная дуга фонаря. Все-таки не зря моя железяка предусмотрела такое паскудное поведение самолета.

Так-то понятно, что это техническая неисправность самолета привела к таким последствиям, однако факт аварии с курсантом был, и это дало повод для приезда проверяющей комиссии, во главе с начальником научно-технической группы Наркомата авиационной промышленности… Громовым Михаилом Михайловичем, профессором по технической эксплуатации самолетов и моторов. Да, это действительно был тот самый легендарный Громов, который совершил второй перелет в США через северный полюс, и установил рекорд по дальности перелетов. Думаю, столь представительная комиссия прибыла в Иркутск совсем не по поводу происшествия с курсантом, уж слишком быстро здесь они появились, недели не прошло, скорее всего, расследованием этого случая решили заняться попутно. Вот только начальство училища в лице майора Чекменева решило, что отстранить на время расследования причин аварии, главного зачинщика самостоятельных полетов курсантов будет благом. Как говорится с глаз долой. Зря он так, Громов не тот человек, который будет валить кого-то, не разобравшись в сути, но приказ есть приказ, поэтому сдал дела и отправился домой, нет худа без добра, хоть с Катериной побуду некоторое время спокойно, а не так, урывками.

Вспомнили обо мне лишь на четвертый день моего «отпуска», прислали нарочного, срочно затребовали явиться в училище. Даже интересоваться у нарочного не стал. Зачем? И так все ясно.

– Ну, проходи, лейтенант, присаживайся, – произнес глава комиссии, когда я ему доложился, и потянулся за папкой содержащей материалы по аварии.

Папку он изучал недолго, быстро освежил память:

– В общем, твоей вины в случившемся нет, – произнес он, наконец, закрыв дело, – как нет и вины курсанта, техническая неисправность всему виной. Однако комиссия пришла к выводу, что в училище слишком торопится с практической подготовкой курсантов в ущерб теории. Что можете сказать на это?

Интересно, откуда такие выводы, как раз теории у нас уделяется времени достаточно по сравнению с другими училищами, а в практике да, мы действительно впереди планеты всей. Но вопрос задан, надо отвечать.

– Нет, изучению теории время выделяется в соответствии с рекомендациями, что можно видеть из расписания подготовки групп, – взялся я защищать программу обучения курсантов, – другое дело, что практике пилотирования уделено гораздо больше внимания, чем принято в других училищах. Но там исходят из своих возможностей, а у нас их гораздо больше, благодаря авиазаводу, который выпускает истребители.

– То есть, вы пользуетесь ресурсом, не предусмотренным для училища, – тут же делает вывод Громов.

– Получается так, – вздыхаю я, – но заводские до недавнего времени в обиде небыли. И с бензином вопросы решались не за счет заводских поставок.

– Они и сегодня не в обиде, – махнул рукой Михаил Михайлович, – но это не значит, что можно вот так использовать ресурсы предприятия на свои нужды.

– Так не для себя стараемся, товарищ комбриг, – возражаю в ответ, – а для страны. Где еще курсантам учиться как не здесь? В частях молодых летчиков стараются до полетов не допускать, чтобы аварийность не повышать.

Громов задумался и при этом постучал пальцами по столу:

– Хорошо, убедил, – очнулся он от своих дум спустя некоторое время, – но мне интересно другое, это ведь по твоей инициативе было организовано комсомольско-молодежное КБ на моторостроительном.

Опс, а это уже неприятность, не ожидал подвоха с этой стороны, вроде в КБ на заводе за два года должны были забыть о моем участии, но нет, оказалось, помнят. И очевидно Громов не просто так задал этот вопрос, ищет того, кто был инициатором этого дела.

– Да, по моей, – осталось признаться мне, – но участвовали в проектировании двигателя все.

– Никогда бы не поверил, что с первого раза можно спроектировать авиационный мотор нового вида без ошибок… – здесь Михали Михайлович выдержал небольшую паузу, а потом закончил, – если бы не поговорил со всеми участниками процесса. Что это, счастливая случайность или точный расчет?

– Скорее точный расчет, – киваю я, и тут же прикрываюсь, – но и счастливую случайность тоже бы со счетов сбрасывать не стал.

– Я так и подумал, – слегка улыбнулся Громов, – а КБ при авиазаводе по аналогии моторостроительного создал?

Угу, вторая неприятность, все-таки въедливый этот комбриг-профессор.

– Ну, да, интересно стало. Ели там получилось, то почему бы не попробовать на авиастроительном заводе?

– И тоже точный расчет со счастливой случайностью? – Спрашивает он.

– А там нам очень повезло с Калининым Константином Алексеевичем, бывшим главным конструктором, – пытаюсь прикрыться в очередной раз.

– А я с ним разговаривал, – усмехнулся Михаил Михайлович, – и он утверждает, что вы бы и без его помощи весь проект вытянули.

– Ну, это в нем скромность говорит, – тут мои позиции, я уверен, крепки, – без него этот проект не вытянули бы.

– Возможно, – кивает Громов, соглашаясь с моими доводами, – а спрашивать про твою супругу имеет смысл? Или опять счастливая случайность?

– В каком плане? – В очередной раз напрягаюсь я.

– В плане присадок к маслам, – что-то меняется во взгляде комбрига, он становится ужасно подозрительным, – я могу понять, что ферроцен можно обнаружить случайно, но с присадками уже случайно никак не получается.

Шах и мат, хотя нет, еще не мат, можно побарахтаться, и я на память выдаю несколько статей из иностранных журналов, в которых рассматривались эти присадки, кроме дисульфида молибдена, отдельно. Ага, заронил сомнение, задумался, а так ли он прав в своих подозрениях.

– Хорошо, – Громов стукнул ладонью по столу, подводя итог допросу с пристрастием, – пойдем тогда на твои тренажеры посмотрим, а то в других училищах от них почему-то не в восторге.

Фух, вроде бы отбрехался, хотя вижу, сомнения еще остались.

Комбриг оказался очень любознательным человеком, посмотрел занятия курсантов на тренировку вестибулярного аппарата, потом долго расспрашивал про лопинг, зачем да к чему такие тренировки, и в конечном итоге пришел к выводу, что тренажеры эти очень полезны в плане подготовки летчика. А вот на последних тренажерах завис, даже сам попробовал «прокатиться» и пострелять. Если прокатиться у него получилось без проблем, то пострелять нормально не вышло, оно и понятно, не истребитель он, скорее транспортная авиация.

Думаете это все? Нет, дальше Громов устроил чуть ли не целый экзамен паре произвольно выбранным курсантам и гонял их по дисциплинам, определяя степень их подготовки. И, конечно же, по многим вопросам они «поплыли», ну не отрабатывали мы еще пока такие упражнения, хотя должен сказать, смекалку ученики проявили.

– Что ж, не сказать, чтобы знали все на отлично, но в целом подготовлены курсанты хорошо, – пришел он к выводу, – так говоришь это благодаря этим тренажерам?

– Да, именно благодаря этим тренажерам, курсанты смогли свой первый полет совершить без серьезных ошибок. – Отвечаю на заданный вопрос. – Учебных самолетов мало, а времени для отработки взлета и посадки требуется много, поэтому тренажеры в данном случае выход из положения. Да и в остальном серьезное подспорье.

– Да уж, серьезное, – поддакнул мне комбриг, – смотрю, эти тренажеры у тебя не простаивают, неужели все шесть групп успеваешь за день на них пропустить?

– Не за день, – хмурюсь в ответ, – вторая смена здесь тоже организована, иначе шесть групп по тридцать курсантов через тренажеры не успеваем провести.

– Вот что, – принял Громов решение, – завтра я всех своих сюда пригоню, пусть посмотрят, как организован учебный процесс с помощью этих твоих тренажеров, а то больше по слухам судят.

На этом неприятный для меня разговор закончился, комбриг отправился по своим делам, а я на доклад к начальству, закончился мой отпуск, пора опять серьезно впрягаться в работу. Утром как и было обещано Громовым, вся комиссия ходила по тренажерному помещению и смотрела на то как проходили занятия, Особенно всем пришелся по нраву курс подготовки бортового стрелка, кстати сказать у нас он не профильный. Оказывается это у них самая больная тема, как и у нас, выучить теорию для стрелка несложно, послушаешь, от зубов отскакивает, а вот садишь на тренажер и вся теория побоку, как будто и не учил ничего. Попасть по цели может только случайно. И это можно сказать в идеальных условиях, а в реале там все по другому, и самолет вертится как вошь на гребешке, и противник не дает времени прицелиться, и по тебе любимому тоже стреляют. Представьте себе, перед глазами все крутится, вертится, желудок то под самый затылок улетает, то где-то ближе к самой нижней точке опускается, а тебе некогда на это внимание обращать, надо вести стрельбу по противнику и желательно точную. А если не сможешь, тут тебе и конец придет, да ладно только тебе, заслужил, но ты же и товарищей своих подведешь.

* * *

– А теперь рассказывай, куда ты так гонишь, лейтенант? – Поинтересовался Громов, когда мы снова остались с ним с глазу на глаз.

– В смысле? – Удивляюсь я его вопросу.

– Я же вижу, что практика у вас обгоняет теоретическую подготовку, причем намного, по сравнению с другими училищами, – нахмурился комбриг, – ты хочешь закончить обучение к началу лета, хотя первый выпуск у вас намечен на сентярь. Почему?

– Потому, что летом, скорее всего, начнется переучивание летчиков с частей на И-125, и большую часть пришлют именно в Иркутск. Здесь станет тесно. – Выдаю ему очевидную отмазку.

– Это понятно, – соглашается Громов, – но все равно не объясняет такую гонку. Ты уверен, что летом будет война.

Пожимаю плечами и отвожу глаза, а что я могу ему еще сказать? Подтвердить? Так он и сам все знает, вопреки расхожему мнению, что руководители страны заблуждались насчет Гитлера, могу точно утверждать, что ничего подобного. Просто когда минули последние сроки нападения на Советский Союз, все облегченно вздохнули, подарен еще один год передышки, а оно оказалось, что нет. А шок первых дней войны был от того, что наши планы отпора врагу полетели ко всем чертям, и вместо «могучим ударом на чужой территории», получилось… то, что получилось. И просчетов здесь много, даже если мне поверят, в чем сильно сомневаюсь, ничего уже не исправить, просто по тому, что не понимали, как надо воевать, ведь армия казалось такой сильной. Она и была сильной, только силу ее использовали неправильно, неграмотно. Но об этом я Громову ничего не скажу, он меня просто не поймет, хотя и вынужден признать его разумность, по сравнению с другими. Вот когда он переживет со всеми горечь поражений, тогда можно будет поговорить, но это будет как всегда уже поздно. И не любят у нас вещателей, вон Смушкевич не скрывал своего отношения к Гитлеру, и был прав, и где он оказался в октябре?

– Понятно, – протянул комбриг, правильно истолковав мое молчание, – боишься прямо сказать? Правильно боишься. Ладно, не буду тебя больше пытать, делай свое дело, аварийность у вас в училище по сравнению с другими минимальна, в этом претензий никаких, а твои начинания я поддержу.

На этом и закончилась наша беседа, Громов действительно поддержал мои методы учебы перед начальством, и даже посоветовал больше уделять внимания практической подготовки курсантов, хотя куда уж больше и так на сегодняшний день они имеют около шестидесяти часов налета, к лету налетают еще шестьдесят. Сто двадцать часов да еще с тренажерами, это не баран чихнул, это считай уже полноценный летчик-истребитель будет, тем более, что и тактикой современного боя он будет владеть. Жаль, что мне самому не удается набирать летные часы так, как бы я хотел, все же не удается как прежде выкраивать времени на полеты не по программе.

Но не все было так безоблачно в работе комиссии, пятерых курсантов пришлось отчислить, оказывается у них неподобающее происхождение, пятно на биографии – один из родственников оказался репрессирован. А в авиации могли служить только люди беззаветно преданные коммунистическим идеалам и без наличия врагов советской власти среди родственников. Такие вот дела. Меня это отношение к молодым людям покоробило, могли бы и раньше раскопать эти пятна в биографии, а не устраивать судилище, на второй части обучения, но тут я был бессилен чего-либо изменить. Так же было указано на недостаточно полную политическую работу, проводимую с курсантами, хотя куда уж полнее и так работе с правильностью понимания политики партии уделялось по часу в день. Увеличивать часы политинформаций было бы только во вред, оно ведь сильно приедается, когда долдонят одно по одному. Конечно, никто не рискнет сказать об этом, просто взяли под козырек, мол, будет исполнено, но думать-то надо чего предлагаешь, а не лепить что на ум взбредет.

Однако меня этот вопрос не слишком волновал, политическая подготовка курсантов не входила в мои обязанности, а вот по профилю обучения да, за это шкуру сдерут без лишних разговоров. Так что процесс обучения пришлось совершенствовать и дальше.

В апреле пришло известие, что радиостанции, которые сделали в нашей мастерской, прошли предварительные испытания и признаны годными для использования в авиации. Еще бы, при такой дальности связи, а она составила более двухсот километров и таких компактных размерах, не признать годной к использованию было бы верхом идиотизма. Но самое приятное, что выпуск этой радиостанции намечен уже на начало июня на заводе НКЭП СССР г. Александров. Конечно, надеяться на этот завод сильно не стоит, план наверняка провалят, но сам факт, что радиостанции признали уже большое дело, да и во Фрязино с лампами не подвели. Есть уверенность, что до конца года все истребители будут оснащены новыми радиостанциями вместе со стационарными базовыми станциями, работающими на той же частоте, а это уже совсем другой расклад получится.

Так же с апреля в Иркутск стали прибывать инструкторы из других летных училищ и школ, и всех интересовала методика подготовки курсантов на тренажерах. Это уже результат работы комиссии под руководством Громова, разрекламировали тренажеры, благодаря которым курсанты набирались опыта пилотирования на земле. У них с налетом часов вообще катастрофа, они с завистью смотрели на заводской аэродром и цоколи языком, когда курсанты взлетали на новых истребителях. Им вообще такое было недоступно, три четыре учебных самолетов типа У-2 и на этом все их возможности исчерпывались, какая уж тут боевая подготовка, научились взлетать и садиться, вот и готовы для отправки в часть. Чекменев ходил довольный, такое внимание со стороны коллег к его учебному заведению ему нравилось, в отличие от многих его училище было создано на голом месте, так что имел право гордиться своими достижениями.

Так же к нам зачастили и «покупатели», это командование авиационных частей заслало своих эмиссаров, что бы убедиться в подготовке курсантов. Так-то обычно от молодых кадров части пытались отбрыкаться, ни к чему им молодые летчики, которые могут увеличить аварийность. Но слухами земля полнится, прослышали, что в Иркутске курсанты имеют большой часовой налет без аварий, вот и прикидывали как лучше сделать заявку на выпускников именно этого училища. Если зло в лице молодых летчиков неизбежно, то почему бы не минимизировать потери от него? Тут надо сказать, что не многим посчастливилось перетянуть одеяло на себя, И-125 на которых специализировались курсанты, тоже поставлялись в части и почти весь выпуск должен был уйти именно на них, так как в этом случае переучивать их было не нужно.

Кстати, умение вести бой, постепенно тоже осваивается, так что к концу июня получим уже полноценных летчиков истребительной авиации, главное чтобы в частях их не испортили своими тактическими схемами боев тройками, как сегодня принято. Ну а нам пора готовиться к приему новых курсантов, как я и говорил, из частей должен был прибыть летный состав для переучивания на пилотирование И-125. Естественно мест на всех не хватит, а значит, к концу мая придется вновь ставить палатки и строить дополнительные казармы. Ничего не поделаешь, надо расширяться. Правда возни с новым контингентом будет на порядок больше, это же не желторотые юнцы, из которых можно лепить что угодно, это уже устоявшиеся летчики, и кое-кто даже имеет за плечами опыт боев. Придется их обламывать, в плане того, что надо будет доказывать, ничего из себя как истребители они не представляют. Железяка в этом плане мне обещала помочь, все же пилотирует она истребитель гораздо лучше самостоятельного меня. Ладно посмотрим как дело пойдет.

И да, помните я предупреждал Чекменева о женском поле нестрогого поведения, так вот, этого пола из близлежащего поселка оказалось очень много, ловить курсантов на самоволке считалось обычным делом. Зимой-то оно как-то затихло, все же время не подходящее, а вот по весне снова начало расцветать буйным цветом. А тут еще и новый контингент свою лепту внес, да так, что майор даже растерялся, не привык он еще к такому. Так что вопрос строительства нового забора вокруг училища вновь стал актуальным. Мне оставалось на это только хитро ухмыляться, да усиливать контроль за курсантами, ведь венерические заболевания в СССР к этому времени полностью изжиты небыли.

А еще в мае задним числом узнал, что двадцать второго апреля универсальный пулемет конструкции Березина 12.7 мм был официально принят на вооружение ВВС Красной Армии. Ну, наконец-то, а то устанавливаемые сегодня ШКАСЫ на истребители не соответствовали требованиям времени. Положение пока спасали пушки ШВАК 20 мм, но и сними было не так все хорошо, заменить бы их на ВЯ 23 мм, вот только отдача от них велика, нужно навеску пороха уменьшать, что было сделано в сорок третьем году. Так что прицел этот далекий, а начинать войну придется с тем что есть.

Кстати, насчет прицелов, совершенно упустил, что учить истребителей надо не только вести воздушные бои, но про штурмовку наземных войск забывать не стоит. А это тоже немалый учебный материал, тут и специфика атаки вражеских колон пулеметно-пушечным огнем и бомбометание, и противозенитные маневры. Эх когда это только делать, времени совсем мало, уже май, а после разгрома авиационных частей в первые месяцы войны курсантов бросят на фронт и хорошо если в своих самолетах.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю