Текст книги "Шестерня (СИ)"

Автор книги: Василий Блюм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Первый огонек появился неожиданно, еще мгновенье назад вокруг властвовала тьма, и вот уже совсем рядом, выпрыгнув из-за здоровенного валуна, переливается желтоватое пламя, заточенное в полупрозрачную сферу, установленную на корявой треноге. Защищаясь от света, парни вскинули руки к глазам, а когда проморгались, застыли в изумлении. Вокруг треноги расселись пещерники, волосы всклокочены, одежда потрепана и грязна. Лица одинаково измучены и покрыты толстым слоем пыли. То один, то другой вскидывает глаза на прибывших, оглядывает мельком, но тут же теряет интерес, вновь роняет.

Шестерня присел рядом, о чем-то негромко говорит с ближайшим мужиком. Голосов не различить, видно лишь как жестикулирует мастер. Наконец мужик махнул рукой, указывая куда-то в сторону рассыпанных впереди огней, Шестерня кивнул, поднялся. Вернувшись быстрым шагом, бросил:

– Двигаемся дальше.

Парни засеменили следом, вывернув шеи и глядя назад, пока сгрудившиеся у огня фигуры не растворились в тьме.

– Кто это? – прошептал Бегунец чуть слышно. – Что они делают?

– Мастеровые, – ответил Шестерня сдержанно. – Отдыхают.

Уловив в голосе мастера непривычные нотки, Зубило произнес:

– Что-то не шибко они веселые, эти мастеровые.

– Не лучшее положение для веселья, – ответил Шестерня лаконично.

– А какое у них положение? – поинтересовался Бегунец. Не дождавшись ответа, повторил: – Что за положение такое?

– Не хорошее у них положение, – произнес Шестерня отстраненно, – удручающее. Но мы постараемся избежать...

Чего именно собирался избежать мастер, спутники так и не услышали, потому что из тьмы вдруг вынырнули четверо вершинников. Зубило уже открыл рот для вопроса, но перед глазами угрожающе блеснул кончик копья, и он прикусил язык. Зато Шестерня совершенно неожиданно всплеснул руками, произнес раздраженно:

– Наконец-то спохватились. Я уж собирался уйти. Ведите к управляющему, да поживее. Мое время дорого стоит.

Один из подземников, высокий плечистый воин, прищурился, сказал растягивая слова:

– К управляющему? Здесь нет никакого управляющего.

Копья разом выдвинулись вперед, уперлись в бока, так что Бегунец испуганно ойкнул, а Зубило с ненавистью скрипнул зубами. Не меняя выражения лица, Шестерня брезгливо отвел от груди острие, взглянув собеседнику в глаза, отчеканил:

– Меня не интересует ваша внутренняя иерархия. Я пришел заниматься делом. Насколько можно назвать делом это все, – он картинно повел рукой вокруг, отчего воины мгновенно напряглись, а кончик копья тут же вернулся, уткнувшись прямо в подбородок. Подчеркнуто не обращая внимания на приставленное к шее оружие, продолжил едко: – Говорили, что затеявшие это грандиозное строительство дорожат временем, но... похоже, слухи несколько преувеличены. Если не сказать лживы. Работа, что я наблюдаю вокруг, займет еще очень и очень много времени, если вообще когда-нибудь будет закончена.

Лицо воина приняло озадаченное выражение. Он несколько мгновений наблюдал, как Шестерня с подчеркнутым интересом рассматривает камни под ногами, замедленно произнес:

– Ладно, пойдем. Но упаси тебя демоны тронуть оружие. Тебя и твоих спутников.

Шестерня пожал плечами, фыркнул:

– За оружие держаться – дело ваше. Мое дело – молот да мастерок.

Воин не ответил, сделав знак остальным, развернулся, зашагал вперед. Тотчас двинулся и Шестерня. Опешив от происходящего, парни замялись, но суровые взгляды воинов не располагали к промедлению, и вскоре они уже шли рядом с мастером, то и дело бросая умоляющие взгляды, в страстном желании получить хотя бы малейший намек, чтобы понять – что нужно делать. Однако, Шестерня внимания на спутников не обращал, поглядывал вокруг, бросал взгляды то в одну, то в другую сторону, поворачивая голову с явной ленцой, однако мелькающие в глазах искры и едва заметная дрожь в руках, свидетельство неподдельного интереса, много бы сказали внимательному взгляду.

Помощники еще некоторое время смотрели на мастера, но вскоре отвлеклись, сами завертели головами, и, если бы не идущие вровень суровые подземники, давно бы остановились, пораженные открывшимся зрелищем. Повсюду, куда ни кинь взгляд, сияют горстки блистающей пыли, где заключенные в сферу, где и вовсе наспех насыпанные в углублениях в камне, сияют, проедая плоть тьмы сверкающими лакунами. У границ света ворочаются размытые тени, то пропадая, то выходя на свет, ненадолго обращаются в пещерников, но тут же колеблются, плывут, так что уже и не разобрать, действительно ли во мраке копошатся соплеменники, или это жуткие сумрачные демоны, поднявшиеся из глубин привлеченные светом.

Привычной тишины как не бывало. Отовсюду доносятся звуки: гулкие тяжелые удары, дробный шорох, скрежет и скрип. Если вслушаться, можно различить и отголоски слов, тихих, едва различимых за прочими шумами. Вот кто-то охнул, болезненно и жалобно, где-то протяжно закричали. Грохнуло так, что содрогнулась земля, и вновь лишь слабый шепот, словно неподалеку во тьме, скрытые от глаз, жалуются и стенают духи умерших предков.

Впереди замаячила груда камней. Провожатый сделал знак остановиться, сам же шагнул в сторону и... исчез. Зубило сморгнул, прищурился, пытаясь понять, куда делся подземник. Взгляд пробежался по камням, ухватил чуть в стороне зев провала. Похоже, подземник ушел именно туда. Если вглядеться пристальнее, можно заметить пробившийся из глубины слабый блик. Да и составляющие груду камни, если подумать, навалены не абы как, а уложены друг на друга. Не груда – дом. Сложенный наспех, без особых притязаний на красоту и надежность, но дом.

Зашуршали камушки, уже знакомый подземник вновь появился рядом, однако, появился не один. Сопровождающий, такой же подземник, только, в отличие от четверки конвойных, закованных в латы, без единого намека на оружие и броню. Простой хитон, полностью скрывает фигуру, лишь кисти рук, да лицо доступны взгляду. Оглядев незнакомца, Шестерня закусил губу. Он уже видал таких: в хитонах, с отрешенным лицом и холодным тяжелым взглядом. Маги, или, по-другому – волхвы. Сумевшие обуздать и повелевающие невидимыми стихиями, отчего, как правило далекие от обычных, понятных простым людям нужд, преисполненные высокомерия и спеси. Тяжелые сподвижники, невыносимые собеседники, и вместе с тем... неплохие заказчики.

В памяти разом всплыли многочисленные россказни о магах, что годами ищут тайные знания, не в силах преодолеть безудержное влечение к неизвестному. За полуистлевший свиток, или кусок древности готовые отдать несметные сокровища, потому как, по их мнению, золото и драгоценные камни ничто по сравнению с истинным сокровищем – знаниями.

Губы невольно разошлись в пренебрежительной усмешке. Замшелые свитки, иссохшие фолианты... Ничего не скажешь, вот уж сокровища так сокровища. Таким добром даже не подтереться толком, не то что... Хотя, если приглядеться, на пальцах заметны перстни, тускло поблескивают крупные камни. Да и на шее, не до конца закрытое воротом, выглядывает ожерелье. Не такой уж бессребреник этот чародей.

– Значит, ты пришел сюда поработать? – надтреснуто проскрипел маг.

Смахнув с лица ухмылку, Шестерня в миг стал серьезен, педантично поправил:

– Заработать. Так будет правильнее.

Не выказав изумления, подземник произнес:

– Хороший мотив. Правда, здесь все больше не за барыш работают...

– Имеешь в виду подневольных? – Шестерня вопросительно вздернул бровь. – Так я с помощниками не из их числа.

– Некоторые вещи случаются на удивление быстро и... неожиданно, – усмехнулся чародей. – Сейчас ты свободен, а мгновение спустя – нет.

– Некоторые вещи на удивление бессмысленны и... не эффективны, – парировал Шестерня. – Особенно, когда проект сложен, а время ограниченно.

Маг прищурился, сказал с холодком:

– Проект действительно сложен, но времени... вполне вдосталь.

– Настолько вдосталь, что сюда впопыхах сгоняют пленников со всех окрестных деревень, не удосуживаясь даже накормить голодных и полечить раненных? – поинтересовался Шестерня с насмешкой.

От подземника повеяло холодом, когда он прошипел:

– Не слишком ли ты внимателен, для... простого работника?

Шестерня скрестил руки на груди, отчего острия копий, до того опущенные к земле, тут же поднялись, уперлись в бока, сказал с гордостью:

– Я не просто работник. Простыми – вон, вся пещера забита. Я – мастер!

– И в чем же разница? – прошипел колдун едко, нависнув над собеседником угрожающей тенью.

Однако Шестерня не отступил, преисполнившись желчи, ответил:

– А в том, что ты ими хоть с верхом пещеру забей, работа быстрее не пойдет. А когда до конца дойдет, если дойдет, наплачешься, как принимать будешь.

Чародей поиграл бровями, помолчав, спросил без особой уверенности:

– Ладно, пусть так. Что мешает мне кинуть тебя к прочим, чтобы мастерство даром не пропало?

Шестерня просветлел лицом, сказал с усмешкой:

– А ведь я с этого начал. И закончил бы, если б кое-то, не будем тыкать пальцем, не перебивал.

– Короче, – процедил подземник, играя желваками.

– Рад бы короче, да вряд ли получится, – хмыкнул Шестерня. – Некоторые здесь не понимают отличий между подневольным бездарем и свободным мастером. Несут околесицу, почем зря. Посвяти в проект, обговори награду, выдай задаток, в конце концов... Ты удивишься, насколько хорошо и быстро может двигаться работа.

Один из воинов не выдержал, воскликнул, обращаясь к магу:

– Позволь, я насажу голову этого наглеца на пику? Похоже, тварь забылась!

Волшебник покачал головой, погрузившись в раздумья, некоторое время о чем-то напряженно размышлял. Шестерня стоял с подчеркнуто независимым видом, презрительно поглядывая на воинов. Те, в свою очередь, пожирали потерявшего страх пещерника столь яростными взглядами, что от немедленной расправы спасало лишь присутствие волшебника. Зубило и Бегунец не двигались, с ужасом переводя взгляды с мастера, что, похоже, совсем помутился разумом, на замерших вокруг подземников, и даже почти не дышали, боясь привлечь внимание и без того взбешенных воинов.

– С другой стороны, почему бы и нет... – вынырнув из раздумий, произнес маг чуть слышно. Он вновь взглянул на Шестерню, на этот раз без ярости, сказал: – Хорошо, заходи в жилище, поговорим внутри. Расскажу о работе, дам указания. Ну и об оплате поговорим, разумеется. – Обращаясь к воинам, произнес: – Мастер со мной, а этих к остальным.

Он развернулся, двинулся ко входу. Заметив, как Зубило с Бегунцом побледнели, Шестреня поспешно сказал:

– Погоди, погоди. Куда это к остальным? Мне нужны помощники.

Подземник пожал плечами, бросил:

– Как приступишь, выделим кого-нибудь.

– Кого-нибудь не пойдет, – сказал Шестерня твердо. – Я должен быть в них уверен. В своих я уверен, а что вы там выделите, еще не известно. – Заметив мелькнувший в глазах собеседника гнев, сказал с укоризной: – В конце концов, мы о работе говорим, или на рынке торгуемся? Что за несерьезное отношение.

Маг что-то хотел сказать, но лишь поморщился, отмахнулся. Шестерня повернулся к парням, сказал буднично, словно последние несколько мгновений жизнь всех троих не висела на волоске:

– Внутрь не зову, уж не взыщите. Деловые разговоры лишних ушей не любят. Так что постойте пока здесь. Как закончим – выйду.

Провожаемый сдавленными проклятьями, и исполненными бешенством взглядами воинов, Шестерня с достоинством удалился. Потянулись томительные мгновенья ожидания. Прикрыв глаза, чтобы не провоцировать и без того взъярившихся бойцов, Зубило застыл, превратился в каменное изваяние. В ушах гул, в груди холод, а кулаки сжаты так, что пальцы впились в ладони, только бы не выказать охвативший тело трепет.

Доспехи по-прежнему облегают тело, рукоять ножа на поясе, понадобится достать – лишь шевельни пальцами, рядом, плечом к плечу, верный товарищ. Дойдет до боя – они дорого продадут свои жизни. А продать рано или поздно придется. Убежденный словами мастера, проклятый маг не дал воинам воли, но... можно ли верить подземникам? Не хрипит ли мастер в агонии, захлебываясь собственной кровью? Не прячется ли в мглистой дыре входа одетая в балахон черная нечисть, готовая дать знак, чтобы вдоволь насладиться мучениями умерщвляемых путников. И даже если все в порядке, и Шестерня сможет договорится, не найдет ли мастер на выходе остывающие тела спутников, лишь немного опоздав к кровавой развязке, когда, опьяненные безнаказанностью, стражи нанесут предательский удар?

В черепе стучит все громче, перед глазами плывет, тьма вокруг искажается жуткими гримасами. Еще немного, еще чуть-чуть. Ну же, мастер, где ты!? Шорох камушков отдался в ушах жутким грохотом. В проеме возникает знакомая фигура. Знакомая ли, или то проделки чужеродной магии, что вот-вот расплывется серым пятном, протает истинным обликом?

Сквозь гул в ушах, вырывая из цепких лап одуряющего марева, прорезался знакомый голос:

– Только и всего, дольше препирались!

Довольный, Шестерня подошел к спутникам, поднял руки, собираясь похлопать по плечам, но лишь изумленно крякнул, когда оба с тяжелым вздохом вдруг осели, бледные и измученные, словно после долгой, изнурительной работы.

ГЛАВА 6

При взгляде на пристывшую к губам Шестерни ухмылку, подземников передернуло, в глазах блеснула ярость, желваки вздулись, а копья дрогнули, уставившись оглавьями на пленных, однако, дальше молчаливых угроз дело не пошло. Поддерживая спутников за руки, Шестерня двинулся в указанном направлении. Некоторое время он поглядывал по сторонам, но вскоре погрузился в размышления, лишь когда кто-нибудь из охраны бросал особо пристальный взгляд, чуть поворачивал голову, подмигивал, чем вызывал яростный высверк глаз и сдавленное рычание.

Поплутав, остановились возле груды булыжников, чем-то напоминающих жилище мага. Шедший до того первым, подземник повернулся, холодно произнес:

– Жить будете здесь. Еда по распорядку. О работе узнаете у инженера. Все.

Скептически оглядев жилище, Шестерня бросил:

– Не велики удобства.

Губы подземника искривила усмешка, он процедил:

– Смотря с чем сравнивать. Если б не Увар, спал бы как остальные – на камнях.

Поморщившись, Шестерня было сунулся к выходу, но стоящий слева воин качнулся вперед, загораживая путь, рявкнул:

– Оружие!

Пожав плечами, Шестерня ухватил секиру за оголовье, стараясь избегать резких движений, неторопливо вытащил, протянул подземнику. То же сделали и парни. Бегунец расстался с ножом легко, Зубило же долго ковырялся, скрипел зубами, но под конец, подгоняемый сердитым взглядом Шестерни, все же отдал.

Воин принял оружие, оценивающе покосился на доспехи, но Шестерня предупредил, спросил с брезгливостью:

– Обноски тоже сдать?

Подземник лишь сдавленно чертыхнулся, растаял во тьме. Следом исчезли и остальные. Постояв немного, вслушиваясь в шумы, Шестерня подхватил фонарь, двинулся ко входу. Спутники затрусили следом, чересчур подавленные, чтобы думать и действовать самим.

Свет метнулся по стенам, заполнил собой тесное пространство комнатушки. Плоский камень столешницы, стулья – булыжники, широкий, на полкомнаты топчан, из все тех же камней, разве что для мягкости заваленный мятой потемневшей одеждой.

Утвердив фонарь на столешнице, Шестерня сбросил мешок, устроившись на краешке топчана, с удовлетворением произнес:

– Что ж, неплохо.

Втянув идущий от топчана кислый запах застарелого пота, Бегунец опустился на стул, простонал чуть слышно:

– Если это неплохо... Что тогда отвратительно?

Пошерудив в заплечном мешке, Шестерня извлек кусок мяса, взвесив на ладони, сказал:

– Отвратительно? Ну, к примеру, если бы тут вода была.

– Где? – Зубило присел рядом, откинувшись на стену, прикрыл глаза.

– Да прямо здесь. Под ногами. – Шестерня вгрызся в мясо, отхватил здоровенный кус. – Мало того, что мокро, так еще и холодно. Быстро отсыревает одежда, кожа покрывается волдырями. Заводится плесень, повсюду скачут мерзкие твари, спать не дают.

– Доводилось так работать? – Бегунец округлил газа.

– Доводилось еще и не так. – Шестерня подмигнул, сглотнув прожеванное, откусил снова. – Или, к примеру, алебастровые копи. Повсюду мельчайшая едкая пыль, кутайся не кутайся – все одно насквозь в пыли. Глаза слезятся, тело чешется, легкие жжет так, словно раскаленных углей вдохнул. И ведь не день, не два приходится работать.

– А уйти нельзя? – ужаснулся Бегунец.

– Можно и уйти, – Шестерня пожал плечами, – да только не заплатят.

– Никакие богатства не стоят подобных мучений, – бросил Зубило угрюмо.

– Богатство богатству рознь, – произнес Шестерня назидательно. – Если оплата хороша, можно и помучиться.

Зубило покачал головой, сказал с отвращением:

– Никогда не пойму. Чтобы за какие-то камушки и слитки уродовать себя...

Шестерня отложил мясо, извлек бурдюк, побултыхав, сказал с грустью:

– Если бы за камушки да слитки. Иногда приходится вкалывать за спасибо.

– Как это? – Бегунец отщипнул от мяса, потянул кусочек ко рту. – Кто на такое пойдет?

Отхлебнув из бурдюка, Шестерня отер бороду, спросил скептически:

– Все те, кого сегодня видел, думаешь, за сокровища жилы рвут?

Не донеся мясо до рта, Бегунец замер, взглянул вопросительно. Открыл глаза и Зубило, сказал сердито:

– Не до гляделок было. А что, разве нет?

Шестерня покачал головой, сказал пораженно:

– И куда только смотрели? Они же в кандалах, все до единого. Невольные!

У Бегунца отвисла челюсть, а Зубило побледнел, сказал неверяще:

– Не может быть. Как невольные? Их же здесь... сотни!

– Если не больше. – Шестерня покивал, добавил: – Так что мы еще неплохо устроились. Могло быть и хуже.

Пораженные, парни погрузились в размышления. Шестерня тем временем дожевал мясо, запил, после чего, сложив остатки назад в мешок, поднялся со словами:

– Что ж, червячка заморили, теперь можно и поработать.

Бегунец дернулся, как от укуса водяницы, воскликнул:

– Как поработать? На кого?!

– На подземников, конечно. На кого тут еще работать? – Шестерня пожал плечами.

Глядя на товарища, что поперхнулся, от возмущения пошел пятнами, Зубило пояснил:

– Подземники захватили много наших. Кажется, я даже видел знакомые лица. Правильно ли будет действовать с ними за одно?

Остановившись в проходе, Шестерня повернулся, сказал с недоумением:

– Волшебник предложил выгодную сделку. Было бы глупо упускать такую возможность.

Вновь обретя дар речи, Бегунец горестно выдохнул:

– И мы не поможем соплеменникам? Не освободим от оков, не отпустим домой?

– А собирались? – Шестерня удивился столь натурально, что Бегунец лишь глухо застонал, уткнулся лицом в ладони.

– Не собирались, но можем собраться, – сказал Зубило с нажимом. – По крайней мере, попытаться стоит. Ничто не мешает...

– Мешает, – прервал Шестерня серьезно. – Работу нужно сделать. Я дал заказчику слово. А слово мастера, это не то, чем стоит разбрасываться.

– Но невольные... – простонал Бегунец.

– Это не ваша забота, – отрезал Шестерня. – Единственное, что сейчас для нас важно – проект. Остальное не имеет значения.

– Не имеет значения в принципе? – чуть слышно поинтересовался Зубило, испытывающе взглянув на мастера.

– До конца работы, – повторил Шестерня терпеливо. – Закончим проект – поговорим.

Он вышел. Проводив мастера взглядом, Зубило встал, ободряюще потрепав по плечу Бегунца, сказал:

– Не печалься. Я знаю, все образуется.

Товарищ поднял лицо, с протянувшимися от глаз по щекам мокрыми дорожками, сказал с дрожью:

– Как можно? Почему он говорит такие вещи? Ведь это не кто-нибудь – наши, соплеменники!

Зубило тряхнул головой, повторил с нажимом:

– Все образуется, но... не сейчас, позже. А пока пошли. Как говорят люди с поверхности: утро – вечера мудренее.

Шестерня ждал снаружи. Повернув на шорох голову, окинул спутников взглядом, кивнул.

– Собрались? Ну и хорошо. Пойдем, посмотрим поближе, что из себя представляет это чудо инженерной мысли.

Зубило взглянул с удивлением, спросил:

– Разве ты не знаешь?

– Понятия не имею. – Шестерня пожал плечами.

– Но из вашего разговора с подземником сложилось впечатление, что...

Шестерня поморщился, оборвал:

– Повсюду горят огни, воздух вздрагивает от гула. Народу понагнали столько, что плюнуть некуда – в кого-нибудь да попадешь. Дураком надо быть, чтобы не понять – здесь что-то строят. Что-то непонятное, но строение грандиозно по размеру, и необычно по содержанию.

– А об этом как догадался? – Зубило почесал в затылке. – Ну, про размер и содержание.

– Сотня с лишком работников не будут возводить сарай. Не экономично. А что касается содержания... Ты их рожи видал? Не думаю, что подземники забрались в такую даль, чтобы возвести пару-тройку амбаров.

Бегунец покачал головой, сказал с восторгом:

– Воистину, мудрость твоя безгранична. Настоящий мастер. Обо всем догадался.

Довольный, Шестерня подмигнул, сказал снисходительно:

– Поработаете с мое, тоже догадываться научитесь. – Понизив голос, добавил чуть слышно: – Особенно, если загодя с проектировщиком поговорите.

Двинулись вперед. Вернее, двинулся Шестерня, каким-то неведомым образом единственный из троих понимающий куда именно идти. Спутники засеменили следом. Зубило поначалу шел вровень с мастером, старательно подсвечивая фонарем, но наполненных блистающей пылью светящихся сфер попадалось все больше, и Зубило отстал, пошел с Бегунцом, с интересом поглядывая по сторонам.

Повсюду сияют огни, создавая иллюзию нереальности и сказки. Рядом, попадая в круг света то плечом, то ногой, копошатся фигуры, вблизи еще можно разглядеть человеческие силуэты, но дальше фигуры размываются, теряются в клубах тьмы и пыли, смазываются, и вот уже не люди – демоны корчатся и скачут, изгибаясь в неведомом и жутком ритуальном танце.

Раздается грохот ударов, раз за разом взлетают кирки и молоты, с гулом ударяют в камень, щедро рассыпая злые искры и вздымая фонтанчики пыли. Мастер двигается зигзагами. Подходит то к одному огню, то к другому, останавливается, о чем-то говорит. И тогда становится видно, что никаких демонов нет, а вокруг обычные мужики, разве что насквозь пропыленные, да в лицах, вместо радости от работы, уныние и злость. Хотя, возможно, это всего лишь игра теней, да утомление после долгой дороги.

Миновали несколько жаровен, где в яростно гудящем огне, в здоровенных плавильнях, колыхалось алое марево расплавленного металла. Тут же, распространяя невыносимый жар, остывали заготовки, корявые, странной формы конструкции. Ненадолго зашли в пыльное облако, где, клацая словно чудовищный череп, лязгали челюсти дробилки.

Когда облако осталось позади, Бегунец прокашлялся, стряхивая с одежды пыль, поинтересовался:

– Что это, для чего?

Шестерня тряхнул шевелюрой, что из огненно-рыжей превратилась в невзрачно-серую, сверкнул зубами:

– Цемент делают. И это хорошо.

– Чего хорошего? – поинтересовался Зубило с раздражением сплюнув слюну, от пыли ставшую темной и тягучей. – Были – всего ничего, а уже полный рот грязи.

– То хорошо, что я не ошибся, а подземник не обманул. Проект действительно серьезный. И металл плавят и цемент мешают – все как надо.

– А где сам... само... – Бегунец сделал невнятный жест, подыскивая нужное слово, – сама постройка где?

– А мы еще не дошли, – Шестерня хмыкнул.

– Так уж сколько идем. Куда дальше-то?! – охнул Бегунец.

– Не так много. – Шестерня пожал плечами. – Впрочем, почти пришли. Видишь, впереди? Она самая и есть, постройка, – хохотнул Шестерня.

Зубило с Бегунцом вытянули шеи, прищурились, изо всех сил всматриваясь в указанном направлении, однако ничего не увидели. Вернее увидели, но вовсе не то, что ожидали. В нескольких десятках шагов клубилась тьма. Многочисленные огни, живописно разбросанные повсюду, разом обрывались, словно натыкались на невидимую границу, полукругом уходящую в обе стороны. А те, что расположились у самого края тьмы, даже самые яркие, не могли пробить черного полога, светили испуганно и тускло, будто придавленные величием извечной черноты.

Шумы отдалились, позади осталась рабочая суета, но впереди, сколько парни не всматривались, по-прежнему ничего не было видно. На языке у Зубилы уже вертелись насмешливые слова, когда Шестерня замедлил шаг, сказал с удовлетворением:

– Ну, вот и пришли. – Заслышав, как спутники рванулись вперед, развел руки, перегораживая путь, бросил с досадой: – Да не бегите, дурни! Шагом, шагом подходите. Сковырнетесь – потом не отскребешь.

Парни осторожно приблизились, потрясенные открывшимся зрелищем, сдавленно охнули. Прямо возле ног чернеет провал. Казалось, спустившись по тропе, они достигли дна пещеры. Но нет, огромная ямина раскинулась впереди зловещей воронкой. Стены круто уходят вниз, уходя вбок по окружности, словно в камень кто-то вбил гигантскую чашу. Противоположного склона не видно, но этого и не требуется. Что-то подсказывает, с той стороны тоже самое. На дне пульсируют и переливаются уже знакомые сферы. Мечутся невнятные на таком расстоянии фигуры, доносится грохот и крики.

– Невероятно! – выдохнул Бегунец. – Оно такое огромное.

– Что оно? – поинтересовался Зубило, осматривая провал. – Что это вообще такое?

– То самое, для чего подземники натаскали народу с окрестных деревень, – ответил Шестерня кротко.

Зубило поморщился, фыркнул:

– Это не объяснение. Для чего нужна эта... яма?

– Спустимся – уточним. – Шестерня пожал плечами. – Кто-то из праздношатающихся внизу мужланов да должен знать.

– Почему праздношатающихся? – Бегунец взглянул с удивлением. – Разве, принуждаемые воинами, они не работают изо всех сил?

– Побойся Прародителя! – Шестерня фыркнул. – Даже принуждаемые самими демонами глубин, селяне не шевельнут и пальцем.

– Но ведь что-то они делают, и дается это нелегко, – сказал Зубило неодобрительно.

– Что-то, может быть, – произнес Шестерня едко, – но работой я бы это не назвал.

Он сделал шаг, и... исчез. Парни переглянулись, одновременно бросились к краю, с ужасом ожидая прощального крика. Однако снизу, кроме шороха камней не донеслось ни звука. Последние камушки затихли, улеглась взбитая пыль. С замиранием сердца оба всматривались в мглу у основания стены, когда снизу донеслось едва слышимое:

– Секиру Прародителя в печень, мне еще долго ждать?

– Жив! – выдохнул Бегунец радостно. – А уж я-то подумал...

– Что ему станется, – отозвался Зубило ворчливо. – Помнишь, как заплатки ковали? Все уже с ног валятся, а этот свеженький, словно только проснулся. Ладно, пошли.

Отклонившись, словно собрался упасть на спину, Зубило шагнул в пропасть. Зашуршало, вздыбилось пыльное облачко. Взвыв от возбуждения, Бегунец прыгнул следом, на всякий случай обхватив себя руками и закрыв глаза. Не успела осесть взбитая падением пыль, как из сумрака выдвинулась фигура, рванула наверх. Лязгнув зубами, Бегунец оказался на ногах, спустя миг рядом возник Зубило.

Шестерня недовольно сверкнул глазами, спросил сердито:

– Чего вы там ковырялись, решиться не могли?

Сплюнув изрядный ком земли, Зубило выдавил:

– Засмотрелись. Уж больно виды хороши.

Шестерня расплылся в улыбке, согласился:

– Это да. Чем грандиознее строительство, тем приятнее смотреть. Домишко какой, или амбар – на что смотреть-то? А здесь... – Он повел глазами, добавил: – Впрочем, пока смотреть особо не на что. Однако, мы это исправим.

Глядя, как мастер удаляется быстрым шагом, Зубило обалдело покачал головой, задумчиво изрек:

– Исправим эту ямищу? Он серьезно?

Первых несколько огней с копошащимися вокруг строителями они попросту пропустили. С каждым следующим островком света парни ожидали, что уж здесь-то мастер точно остановится, однако Шестерня шел дальше. Перепрыгивая рытвины, обходя в изобилии разбросанные повсюду металлические болванки, огибая вырастающие из тьмы непонятные приспособления, Шестерня двигался с такой целеустремленностью, словно точно знал куда именно идти.

Парни только поглядывали друг на друга. Бегунец лишь разводил плечами, Зубило же отчаянно пытался понять, чем руководствуется проводник. Не поглядывает ли тайком в карту, не уточняет ли шепотком у встречных путь, или, того проще, не бывал ли здесь когда-то раньше, а сейчас, пользуясь моментом, решил пустить пыль в глаза. Ну не может так ориентироваться в незнакомом, к тому же темном месте обычный человек. Пусть даже он пещерник!

Измучившись догадками, Зубило прибавил шаг, решив прямо спросить у мастера. Однако, в тот самый момент, когда они поравнялись, Шестерня внезапно остановился, повертев головой, сказал:

– Ну вот и пришли.

ГЛАВА 7

Ожидая получить ответ на вопрос, Зубило принялся поспешно осматриваться, однако лишь раздосадовано дернул плечом. Ни громадных построек, ни тайных знаков, ни даже сборища строителей. Лишь невзрачная, набитая блистающей пылью сфера напротив, да склонившийся над глыбой щуплый пещерник в попятнанной чем-то масляном одежде и почерневшем мятом шлеме.

Ощутив разочарование, Зубило раздраженно вопросил:

– Мы прошли уже десяток похожих мест, но остановились лишь тут. Почему?

Забавляясь раздражению помощника, Шестерня ответил насмешливо:

– Потому что нам нужен главный инженер, а его там не было.

Не удовлетворившись ответом, Зубило спросил упрямо:

– Откуда ты знаешь, если не поговорил ни с одним встреченным по пути рабочим?

– Зачем спрашивать, то что и так понятно? – изумился Шестерня.

– Что понятно? – чувствуя, что теряется нить беседы, спросил Зубило тупо.

– Где инженер, а ты что подумал? – Шестерня издевательски ухмыльнулся.

Защищая товарища, Бегунец воскликнул:

– Но тут все вокруг огромная рабочая площадка, как понять, где именно?

– Поработаете с мое, тогда узнаете, – На мгновенье став удивительно серьезным, Шестерня добавил вполголоса: – И не вздумайте встревать в беседу, и без того дел в избытке, чтобы подземников от вас отгонять.

– Каких подземников? – в конец потерявшись, тихо спросил Зубило.

– Которые отгоняют от инженера приблудивших идиотов, чтобы не мешали работе, – бросил Шестерня, вновь становясь насмешливым. – Надеюсь, пальцем не надо указывать?

Зубило открыл и закрыл рот, однако Шестерня уже отвернулся, двинулся к пещернику со словами:

– Крепкого камня и верных расчетов.

Пещерник оторвался от камня, куда смотрел столь внимательно, словно разглядывал россыпь драгоценных камней, сказал устало:

– И тебе крепкого, коли не шутишь.

Шестерня приблизился, сказал бодро:

– Какие шутки в нашем деле. Ошибка в расчете – крыша набекрень, неверное движение, и вот уже у скульптуры самое важное отваливается.

– Голова? – инженер озадаченно изогнул бровь.

– Хуже, много хуже! – проникновенно произнес Шестерня, похлопав собеседника по плечу.

Пещерник поморщился, брезгливо отстранился от не в меру общительного незнакомца, спросил:

– Чем обязан, и кто вы такие?

Шестерня обронил с ухмылкой:

– Пока ничем, но это не надолго. Мы, в смысле я, твой будущий помощник. Если же точнее – нынешний партнер. Эти, позади, мои помощники. Так сказать, помогают, хе-хе, по хозяйству. Конечно, можно и одному, но, сам понимаешь, работа наша ответственная, на всякие мелочи отвлекаться – никаких рук не хватит... Да, кстати, вижу у тебя здесь чертеж. Позволишь?