Текст книги "Замуж в туман (СИ)"

Автор книги: Варвара Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Тогда почему…

– Кое-что изменилось, – перебил меня Анталь.

Я подняла на него глаза и замерла.

– Ты.

Он смотрел на меня вкрадчиво. Испытующе. И я не могла понять, о чём он думает.

– Ты выбила меня из колеи. Нахамила. Надерзила. Потом приняла решение стать моей невестой. Сама.

– Это дело долга.

– Не только.

Анталь сжал мою ладонь.

– Теперь это не только дело долга, – повторил он, с какой-то затаённой тоской глядя на меня, – это дело меня. Тебя. Нас. Я уже говорил это и повторю теперь: я тебя не отпущу.

– И что теперь? – до меня не доходил смысл происходящего. Просто от слова “никак”.

– А теперь я разрываю нашу прошлую помолвку, – жестко чеканя слова, сказал он.

Что происходит?

– Даралея, ваш ответ? – официальный тон, жестко сжатые губы.

– Принято, – ритуальный ответ выскочил из меня автоматически.

– Вот и славно, – он усмехнулся.

– Могу я узнать, почему? – разговор явно склонялся к продолжению.

– Потому что, – он усмехнулся, – потому что… – повторил он.

Протянул ладонь, на которой что-то блестело.

Кольцо.

Родовое кольцо.

– Даралея д’эрр Сольн, согласны ли вы стать моей женой перед Богами и людьми?

Ой ё-ё-ё…

Вот это да!

Я лихорадочно вспоминала, что вообще знала о помолвках. Знала я немного, но не зря же пару дней провела в здешней библиотеке, как раз ознакомилась с брачными ритуалами.

Официальная помолвка, которую мы заключили в саду, мне абсолютно ничем не аукалась. Время на размышления, статус невесты, пока промежуточный, который предварял официальное предложение руки, сердца и других частей тела. Брачный ритуал, проводимый Жрецом Сарры.

Но это не про нас. Уже не про нас.

Потому что сейчас Анталь предлагал мне стать его женой.

Такие помолвки были приняты раньше, когда не было возможности проводить брачные ритуалы. Войны и голод не оставляли времени и сил для празднеств. И воззвали Жрецы Сарры к Богине, и снизошла она до них. И дала она Жрецам наказ о другой, тайной помолвке. Перед Богами и людьми пара могла стать мужем и женой и без брачного ритуала. Достаточно было одной условности.

Ну, как условности.

Консумация помолвки явно не входила в список дел, которыми я собиралась заняться в ближайшее время.

Глава 11. Ушедшие

– Нет, ну я тебя не тороплю, – Анталь был серьезен, но в глазах его плясали чертики, – но, ради богов, Дара, скажи хоть что-нибудь. Ты молчишь уже добрых четверть часа.

Я сглотнула. Рот не открывался, челюсть по-прежнему валялась на полу.

– По-доброму, у тебя нет выбора, – он притянул меня к себе, – я для себя уже всё решил.

– Что ты решил? – я наконец-то смогла открыть рот.

– Тем более, – словно не слыша меня, продолжал он, – я не намерен гадать на кофейной гуще, какая мысль на этот раз придет в твою прелестную головку

– Я..

– Я хочу нести ответственность за свою любимую женщину, – он с силой сжал мою руку, заставив меня ойкнуть.

Любимую?

Кажется, я опять сказала это вслух.

– Не быстро ли? – подняла бровь.

– Нет, – он улыбнулся. Как-то по-другому. Светло, – не быстро.

Словил мой взгляд.

Нет, не шутит.

Не лжет.

– И… что дальше?

– Дальше? – он провёл рукой по моим волосам, намотал на палец прядку и слегка дёрнул, – дальше будем жить. Учиться верить. Учиться доверять. Вместе.

– А почему бы не заняться этим сначала?

Вместо ответа Анталь поднял руку и нежно провел пальцами по моей щеке.

– А зачем ждать, если это и так придёт?

Я молчала.

– Что ты скажешь? – он резко подался вперёд.

Что я делаю?

О, боги, остановите меня, если на то есть ваша воля.

Потому что моя воля пала ниц.

– Да, – прошептала я за мгновение до того, как он смял мои губы в жарком поцелуе.

Он целовал меня исступленно, словно задыхаясь. Кожа под моими пальцами будто горела, и постепенно его огонь передался и мне. Я начала отвечать: вначале осторожно, потом всё больше и больше входя в раж. Зарыться пальцами в густые волосы. Провести рукой по сильной груди. Стремительно выдохнуть, чувствуя, как мужские пальцы пробегают по твоей спине.

Анталь потянул за завязки рубашки, распуская ворот, и на мгновение мне в голову закралась мысль: что я делаю? Но новый поцелуй, на этот раз медленный и нежный, вымел из моей головы все мысли, кроме одной – чувствовать.

Анталь провёл пальцами по моей шее, вынудив запрокинуть голову, а затем осторожно дотронулся губами до пульсирующей жилки. Опалил дыханием, лишив меня последней тени сомнений, аккуратно обрисовал пальцами мое плечо, а затем его широкая ладонь накрыла мою грудь. Я вздрогнула и попыталась отстраниться.

– Нет, – в его хриплом шепоте угадывался смех, – сегодня ты никуда не уйдешь. От меня. От себя…

Последняя фраза заставила меня невидяще распахнуть глаза. Но уже было поздно, и я как никогда раньше понимала это. Все эти дни в замке только ускорили то, что и так бы случилось – мне действительно хотелось довериться этому мужчине.

И я доверилась.

Осторожно провела пальчиками по груди, срывая с губ Анталя хриплый стон. Наклонилась и заглянула в его потемневшие от желания глаза, чувствуя, как с плеч опадает ткань под нежными прикосновениями его рук. Прикрыла глаза и быстро задышала, ощущая, как его пальцы, лаская, опускаются всё ниже.

Анталь подхватил меня на руки и спустя несколько мгновений опустил на кровать, перед этим сдёрнув с него покрывало. Замешкался на секунду, стягивая с себя рубашку, и наклонился надо мной.

– Ну… с чего мы начнём? – прошептал он мне на ухо, кладя руку на грудь. – Может быть, с этого? – он нежно погладил чувствительный сосок, вынудив меня выгнуться и зашипеть. – Или с этого? – мягко скользнул рукой по моим бёдрам. – Или… с этого? – его рука легла на мою ягодицу и легонько сжала её.

Не ответить я не могла. Просто притянула его за шею и впилась в его губы яростным, жарким поцелуем. Он ответил, и мы покатились по кровати, меняясь местами.

Он победил. Оказался сверху, прижав меня к кровати и раздвинув ногой ставшие какими-то очень чувствительными бедра. Я хрипло дышала, глядя на него.

– А теперь, – он улыбнулся, – я буду тебя соблазнять.

Он мягко наклонился, убирая с моего лица прядь из растрепавшейся косы, и поцеловал. Его пальцы заскользили по моему телу, невесомо оглаживая грудь и снимая сбившуюся в районе талии рубашку. Он изучал моё тело, ни на что не претендуя. Пока не претендуя.

Я застонала и выгнулась навстречу его рукам. А он накрыл губами чувствительную вершинку моей груди, вынудив меня вцепиться ему в плечи и почувствовать уже знакомое тепло внизу живота.

– Анталь… – выдохнула.

– Да, моя маленькая? – хрипло отозвался он, оторвавшись от поцелуев.

Мне нечего было ответить, и я только смотрела на него, тяжело дыша. А потом он поднялся и поцеловал меня так, что я поняла – шутки в сторону, господа!

А дальше начались… не шутки.

Я только и успевала, что дышать: иногда через раз. Задыхаться в череде ощущений и эмоций, которые бушевали в моём теле. Наши пальцы переплелись, я закрыла глаза и почувствовала, как он ведёт языком по моему запястью, поднимаясь всё выше. Как он проводит пальцем по животу, от чего меня бросает в жар. Как его рука скользит по внутренней стороне бедер, заставляя меня хныкать и метаться.

Я не помню, как мы оказались без одежды.

А затем… всё прекратилось. Анталь навис надо мной.

– Дара, открой глаза, – раздался его шепот, – посмотри на меня.

Не сразу, но я подчинилась.

Что я увидела в его глазах: страсть, желание, серьезность, какой-то затаённый страх и умиротворение. Ларгусова смесь ударила мне в голову, заставив широко распахнуть глаза.

Острая боль заставила меня попытаться отстраниться, но я, словно коллекционная бабочка, пришпиленная булавкой к пергаменту, была прикована к месту его взглядом.

В тот момент я поняла.

Так вот ты какой, Анталь д’эрр Альс.

Теперь я тебя знаю, ты делаешь выбор один раз и навсегда.

И ты был прав, у меня действительно не было никаких шансов убежать от тебя.

Я осторожно, словно пробуя на вкус, подалась ему навстречу, сорвав еще один стон. Какие же красивые у него губы… их так и хочется касаться… Не выдержав, подняла руку и провела пальчиками по губам Анталя, смахнула капельку пота у него со лба. А он, так и не отрываясь, смотрел на меня.

– Моя… – прошептал он.

Его движения, вначале причинявшие дискомфорт, теперь приносили острое ощущение нехватки чего-то. Я задыхалась, словно у меня внезапно отобрали весь воздух. И одновременно с этим внутри меня словно рос яркий ком света.

Я застонала и выгнулась, слыша, как сверху хрипло застонал Анталь. Ком света, выросший до непомерных размеров, взорвался за закрытыми глазами, принеся с собой столь желанное освобождение.

Освобождение ли?..

Анталь перекатился на спину и обнял меня. Я положила голову ему на грудь и прикрыла глаза. Говорить ни о чем не хотелось, хотелось просто лежать на груди у своего мужчины. Но всё-таки…

– А куда ты уходил?

Он засмеялся, потом легонько поцеловал меня в нос.

– За кольцом.

– А-а-а… – выдохнула я, куда-то уплывая.

Уже сквозь полудрёму почувствовала, что мне на палец надевают кольцо. Смущенно улыбнувшись, потянулась за поцелуем и тут же его получила, а отстраняясь, увидела озадаченное лицо Анталя. Он пощупал мой лоб и нахмурился.

– Дара… у тебя жар!

– Нет, не придумывай, – как-то слишком легкомысленно отмахнулась я и закрыла глаза, проваливаясь в спасительные языки пламени – настоящего, для разнообразия.

Сквозь пламя, ласково обнимающее меня со всех сторон, я чувствовала, как меня подхватывают на руки и куда-то несут, как аккуратно опускают в тёплую воду, как бережно закутывают во что-то холодное.

“Ты наша, наша”, – нашёптывало пламя, занимаясь на моих ладонях и крадучись продвигаясь далее по рукам. Охватывая грудь, спину – и вот я уже вся охвачена огнём. И мне тепло, спокойно, будто я оказалась дома, и сейчас родители придут пожелать мне спокойной ночи.

В пламени я видела лица отца, сестёр… они кружились в хороводе, медленно тая. Сквозь них проявлялось ещё одно лицо.

Лицо, которое я так хотела запомнить.

“Мама!” – кричу я и протягиваю руки.

Она смеётся и ласково треплет меня по волосам.

“Не время, Дара, – улыбается, – ещё успеем наговориться. Потом”.

“Не-е-ет!” – кричу я, видя её тающий силуэт.

Одновременно с этим пламя начинает утихать. Вначале языки становятся меньше, а затем и вовсе угасают, оставляя после себя лишь угли.

Когда я уже успела встать на ноги?

Делаю шаг. Угли, вопреки ожиданию, не обжигают: нет, они едва тёплые, и, стоит мне сделать шаг, они начинают гаснуть, и вскоре меня окутывает темнота.

“Послушай… – шепчет мне она. – Ты должна проснуться, ты должна поговорить с нами. Ты должна спасти нас…”

“Вас – это кого?” – я оглядываюсь.

“Всех, девочка. Всех…” – раздаётся со всех сторон.

Я обнаруживаю себя в зеркальном коридоре, делаю шаг и упираюсь взглядом в своё отражение, сталкиваясь с…

Я ребёнок?

В отражении мне лет семь, не больше. У меня короткая рыжая челка и упрямо сдвинутые брови. На мне та же рубашка, что и вчера… та, которую с меня снял мой муж.

Муж? У меня есть муж?

Задумчиво смотрю на руку с кольцом. А девочка в зеркале манит меня.

“Это только сон, – шепчу себе, – только сон”.

А значит, я могу пойти.

Делаю шаг… и открываю глаза.

Я в своей комнате. Только вот пламя в камине не горит, а угли едва тлеют, и мебель закрыта белыми чехлами. В этой комнате уже никто не живет. Давно, слишком давно…

Спускаю ноги с кровати, напоминая себе, что я такого не помню, а значит, это всего лишь сон. Смотрю в окно, за которым светит огромная полная луна, такая большая, что становится страшно. Поворачиваю голову.

Они стоят передо мной. Их много – десятки. На мгновение я удивляюсь, как они помещаются в столь маленькой комнате. Мужчины – измождённые, худые, в лохмотьях. Девушки – все как одна красиво, даже нарядно, одетые. Эти взгляды притягивают, манят.

Снова шаг.

Первый ряд людей расступился, образуя коридор. Я скольжу между полупрозрачными фигурами, понимая, что они слишком холодны, чтобы быть живыми. Как будто издали слышу звон цепей, ритмичный, чёткий. Слышу плач, всхлипы. Крики…

А люди продолжают расступаться. О Агрус, сколько же их? Двадцать? Тридцать? Вестимо, больше… Опускаю взгляд, не в силах выдержать это молчание. Коридор смыкается за мной, люди идут следом.

Куда мы идём? Что они хотят от меня?

Останавливаюсь, словно наткнувшись на невидимую стену. Понимаю, что дальше – ни шагу. Медленно поднимаю глаза.

На мгновение застываю, чувствуя, как по щекам катятся слёзы.

Глядя на ту, которую так и не смогла оплакать до конца.

Потому что даже у скорби есть своя грань.

Протягиваю руку.

“Ну здравствуй, Тиона”, – шепчу, дотрагиваясь до щеки подруги.

***

Она улыбается, глядя на меня.

“Здравствуй, Дара, – сжимает мою руку в своих призрачных ладонях, – прости, но у нас мало времени. Он скоро догадается, что у нас с тобой получилось выйти на контакт”.

“Кто – он?” – не понимаю и замолкаю, почувствовав палец подруги на своих губах.

“Ты сама сможешь ответить на этот вопрос, – Тиона сосредоточена, – второй раз в святилище тебя ждали. Он понял, что у нас есть связь”.

“Как?”

“Он умный. Слишком умный, чтобы его было легко обмануть. Он подвесил ледяную ловушку, ты попалась”.

Я киваю. Всегда будет тот, кто умнее. Кто хитрее. Кто…

“Что ему нужно? Моя смерть?”

Тиона качает головой.

“Ему нужна жизнь той, кого он потерял”.

“Давно?” – я понимаю, что имен здесь не прозвучит.

“Давно, – кивает она, – одиннадцать лет назад. Одиннадцать лет назад здесь начались смерти”.

“Что?” – прижимаю руки к щекам. Не могу поверить.

“Одиннадцать лет назад здесь случилось что-то, что породило чудовище. Монстра, – Тиона говорит почти без эмоций, но здесь эмоции не чувствуются, – смотри, – показывает она”.

Вперёд выходят девушки в красивейших платьях.

“Арма, д’эрра Эльтос, лои Дара”.

“Ирри Карвин”.

“Майра Карвин, лои Сольн”.

“Варис Карвин, д’эрра Даралея”.

“Мистис д’эрра Орна, лои”.

“Истарас д’эрра Игрис, Дара, рада познакомиться”.

Они проходили мимо меня, приседая в реверансах, а у меня перед глазами всё расплывалось: я их помнила. Помнила их имена. Помнила их смерть.

“Вас десять”, – констатировала, сжав ладони в кулаки.

“Ещё я, – отозвалась Тиона, – всего одиннадцать”.

Слёзы злости застилали глаза. Кто бы ты ни был, ты тварь! Бессердечная тварь! Почувствовав моё состояние, Тиона легко коснулась моей руки.

“Стой. Ещё успеешь. Помоги нам, – перевожу взгляд на неё, она умоляюще смотрит на меня, – здесь есть что-то, что держит нас. Всех нас”, – обводит глазами сзади стоящих. Оборачиваюсь.

“Вы кто?” – сухо вопрошаю. Мои глаза, словно по волшебству, сухи, голос собран и подконтролен.

Мнутся, смотрят в пол.

“Кто?!” – кричу. До меня вдруг доходит, что времени совсем мало. Светловолосый мужчина в первом ряду поднимает глаза. Он словно смотрит мне в душу. Я не отшатываюсь.

“Рабы”, – так же сухо. Ни капли жалости.

Киваю.

Раздаётся удар. Комната сотрясается. Еле сохраняю равновесие.

“Дара, – шепчет Тиона, хватая меня за руку и что-то вкладывая в неё, – возьми это. Не спрашивай, как мне это удалось, просто возьми. Если понадоблюсь я… мы, – поправляется она, оглядываясь на стену, по которой проходит трещина, – сожми в кулаке и позови. Мы придем. Мы поможем. А больше мы увидеться не сможем”.

“Поговорим потом?” – предлагаю и вижу, как она мотает головой.

“Нельзя, – повышает голос она, – он догадается. На крайний случай!” – кивает на мою ладонь, которая сжимает что-то.

Второй удар. Трещина ползет вширь.

“Дара, – подруга смотрит на меня, – прости меня, слышишь? За свои эмоции, прости! Я же менталист, помнишь? Я не могла иначе! Он следит за тобой!”

Киваю. Я поняла.

“Я не могла иначе! – уже кричит она: – Только влиять на твои эмоции! Только влиять! Ты же девушка! У нас всё с ног на голову, – она улыбается, а потом оказывается рядом и обнимает меня, – но не у тебя, – шепчет на ухо, – ты сильная! Ты справишься! Ты должна, у тебя нет выбора”.

Кивая, обнимаю подругу.

“Я люблю тебя, Тиона”, – признаюсь, словно в последний раз.

“И я тебя, дорогая, – я слышу, как она улыбается, – а теперь уходи!” – и толкает меня изо всех сил.

Вопреки всем законам гравитации отлетаю на другой конец комнаты, уже в полёте слыша удар и дикий треск. Стена словно взрывается, открывая тёмный силуэт, скрывающийся за ней. Поворачиваю голову и… пролетаю сквозь стену, с каким-то облегчением осознав: не увидел. Не заметил. Падаю на что-то мягкое.

И открываю глаза.

Комната. Моя. В кресле (почему в кресле?), уронив голову на руки, спит Анталь. Рядом с ним – миска с водой. На моей голове – компресс. А сердце колотится, как заведённое, руки дрожат.

Руки.

Смотрю на сжатую ладонь. Медленно разжимаю руку и тотчас зажимаю рот второй, свободной рукой.

На моей ладони лежит кулон, который пять лет назад я сама подарила Тионе. Прекрасный аметист в серебряной оправе.

Кулон, который сняли с мёртвого тела.

Стой, Дара! Не поддавайся эмоциям, скоро всё придёт в норму.

Надела кулон на шею, спрятав под рубашкой, и облизала пересохшие губы, только сейчас осознав, как же я хочу пить. Протянула руку к стоявшему на тумбочке рядом с кроватью кувшину и выдохнула, увидев, что он пуст. Сразу же пришла идея напиться из-под крана, чем я и решила заняться.

Осторожно встала и прислушалась к себе. На удивление, я чувствовала себя хорошо, разве что слегка кружилась голова. Но ноги держали. Возблагодарив всех богов, я довольно быстро реализовала задуманное и вернулась в кровать. Уже забравшись под одеяло, задумчиво посмотрела на Анталя. В комнате тепло – никак, раскинули заклинание, – но всё равно недостаточно. Аккуратно взяла лежащий в изножье плед и укрыла Альса, а затем с чистой совестью забралась под одеяло и почти сразу же провалилась в сон.

***

Когда я второй раз открыла глаза, было утро. Хорошее такое утро, позднее. Судя по звукам, в комнате кто-то был. Откинув одеяло, я приподнялась на локтях.

– Доброе утро, лои Дара! – кинулась ко мне Лори. – Ой, как хорошо, что вы проснулись! А мы так волновались, так волновались! Д’эрр Альс от вас не отходил ночью!

При воспоминании о д’эрре Альсе у меня покраснело всё, что не было закрыто одеялом или волосами. Увидев это, горничная тихо хихикнула.

– А что… было?

Я хмуро посмотрела на неё.

– Поговорим о доносах на меня? – мило предложила, поменяв тему.

Горничная нахмурилась и опустила взгляд.

– Он так ругался на вас… что я подумала…

– Меня не волнует, что ты подумала, Лори, – я мягко улыбнулась, – ты прислуживаешь мне, а значит, никаких уведомлений. И… – замолчала, подбирая слова. Ничего не подобрала и выдохнула. – Да, было.

Горничная охнула, прижав руки к заалевшим щекам.

– Но, – продолжала я, – это дело меня и д’эрра Альса. Я очень тебя попрошу не распространяться об этом.

– Даже Ольме? – нет, Лори неисправима.

– Даже Ольме, – кивнула, – не говоря уже о мужской части населения.

– Хорошо, – Лори присела в книксене, а я откинулась на подушки, вспоминая подробности прошлой ночи, и чуть не застонала в голос.

Прошлой ночью было хорошо. Очень хорошо. И самое главное, я не жалела ни о чем: ни о том, что приняла предложение Анталя, ни о том, что было… кгм, потом. А ещё мне не захотелось плакать, прыгать до потолка или танцевать до упаду, а это значит, что мои эмоции пришли в норму.

– Лори, – позвала, не открывая глаз, – а сколько я спала?

– Два дня, лои Дара.

Кивнула. Да, двое суток – достаточный срок. Ментальное воздействие, особенно мага такого уровня, как Тиона, требует времени для того, чтобы прийти в норму. И я понимала её вчерашние слова: действительно, если вмешательство в мое сознание кто-то контролирует, то при воздействии со стороны эмоций всё выглядит так, будто мои капризы бегут впереди меня самой. И ведь, главное, настолько хорошее воздействие, что даже я сама не задумалась о внезапной своей эмоциональности.

Но как ей удалось воздействовать на меня, будучи… мертвой?

Подумала и поняла, что, наверное, впервые за полтора года думаю об этом спокойно.

***

– Ну что, что? – дверь распахнулась, и на пороге возник Анталь. Я невольно поморщилась, восседая на кровати и держа в руках ложку.

Альс сиял. Нет – СИЯЛ. Если бы его можно было подвесить под потолок, он бы осветил ползамка.

Лори присела в реверансе и, удерживая на лице добропорядочное выражение, выбежала из комнаты, оставив нас наедине.

– Что с ней? – Анталь проследил за горничной.

– Эмоции, – я улыбнулась Альсу, – а с тобой что?

– Фалькор нашел способ затормозить Акира Туари. У нас появилось время.

– И всего-то?

В мгновение ока Анталь оказался рядом.

– А ещё ты – моя жена, – прошептал он мне на ухо.

Я мгновенно покраснела. Муж… признаться, я ещё не пробовала на вкус это слово. А впрочем… почему бы и нет?

Повернула голову и первой коснулась губ Анталя.

Когда мы оторвались друг от друга, оказалось, что на Альсе нет рубашки, а моя сорочка разорвана в самом неподходящем месте.

– Ты меня напугала… – прошептал он мне на ухо, и я кивнула, – я до сих пор не понял, что это.

– Ментальное воздействие, – улыбнулась я ему, заметив, как между бровями вновь залегла морщинка, – это неопасно. Я расскажу, обязательно, – протянула руку и разгладила непослушную складочку, – потом, – прошептала на ухо.

И что это со мной? Раньше я явно была поскромнее.

***

Анталь

Фалькору удалось невозможное. Я не знаю как, но у него получилось оттянуть время действия заклинания. Правда, после этого мне пришлось тащить друга на себе и самолично укладывать в кровать: слишком уж энергоёмким получился результат. И сейчас я направлялся к нему, намереваясь узнать подробности.

Друг встретил меня, восседая на ворохе одеял с книгой и чашкой чая. Книгу он держал правой рукой. Чай – левой, и оставалось непонятным, чем он переворачивает страницы.

– Ты как? – я упал в кресло.

Фалькор неопределённо повёл рукой, что я перевёл как “бывало и лучше, но сойдёт”.

– Ты это… выздоравливай, – хмуро пожелал я.

– Как невеста? – вместо ответа поинтересовался Рейн.

Я усмехнулся. Посвящать друга в то, что я уже как бы женат, не было желания. Почему-то мне хотелось сохранить эту маленькую тайну для нас двоих хотя бы на несколько дней, если не часов. Тем более я был уверен, друг меня поймет.

– Послушай, Ант, – Фалькор поправил подушку, – в библиотеке я нашёл крайне занимательную книженцию. Правда, каким боком приложить её к нашей ситуации – ума не приложу.

– Не знаешь – не прикладывай, – отозвался, отнимая у него одну из подушек. Последние пару дней выдались сложными, и поспать мне удалось только у кровати жены, да и то пару часов. Зато, очнувшись от дрёмы, я заметил, что заботливо укрыт пледом, а это согрело лучше, чем костёр во время зимней ночи.

– Думаешь? – Рейн перебросил мне книгу, а я, не глядя, поймал: – Посмотри.

Книга открылась на первой странице. Прочитав название, я тихо выругался, ведь на пожелтевшем от времени пергаменте было выведено: “Возрождение Арналы. Культ холода”.

– Ты думаешь… – поднял глаза на собеседника. Тот задумчиво пожал плечами.

– А почему нет? С этой чертовщиной, – Рейн поднял глаза к потолку, будто намекая, где сидят пресловутые черти, – надо хвататься за любую версию. А эта, – он указал на книгу, – вполне правдоподобна и в какой-то мере даже жизнеспособна.

Я хмыкнул. Умение закрывать глаза на проблемы не входило в перечень моих способностей, однако все-таки хотелось бы верить в менее глобальный исход.

Проведенный другом ритуал позволил – хоть и не в полную силу – использовать заклинания огненной стихии. Этого мне хватило, чтобы обогреть один этаж, на котором теперь жили все обитатели замка. Хотя главной горничной и приходилось тесниться в одной комнате с Лори, но я рассчитывал сегодня-завтра освободить для Ольмы комнату Дары, которую, в свою очередь, намеревался перевезти (а точнее, перенести) к себе.

При мыслях о Даре меня снова кинуло в жар, и я улыбнулся. Какая же она все-таки красивая! Память услужливо подсунула недавние воспоминания: медные локоны, разметавшиеся по подушке, нежная, словно шелк, кожа под пальцами, приоткрытые пухлые губы…

Вид у меня, наверное, был что надо, потому что Фалькор абсолютно бессовестным образом заржал.

– Ты мне скажи, с каких пор ты пополнил ряды беззаветно влюблённых? – отсмеявшись, потребовал ответа он. – А то смотри, вдруг ты не в её вкусе?

– Тебе лишь бы вкус, – беззлобно отшутился, метнув в друга подушку. Рейн ловко перехватил снаряд и засунул себе за спину, оставив меня безоружным.

– Мне ещё цвет и подробности, – парировал Фалькор, забирая у меня книгу, – и желательно без последствий в виде ревнивых мужей, – закончил он.

Ну да, в этом Фалькор опережает лучших столичных ловеласов. Правда, в отличие от них, предпочитает действовать тихо и без лишнего пафоса в виде фальшивых завываний под окном и миллиона белых аллеоров, от которых у половины придворных дам жуткая аллергия.

– Ничего, когда-нибудь ты женишься, – подначил его, поднимаясь.

– О-о-о, это обязательно! – вернул он подачу: – Только чтобы жена не одна, а штук шесть-семь, – показал он почему-то восемь оттопыренных пальцев, – иначе не согласен!

– Всё, пойду, – я встал, – посплю пару часов, затем порталы смотреть.

– Пока без изменений? – тут же подался вперед друг.

Я развел руками.

Порталы мало того, что были заблокированы, с каждым часом они всё больше затягивались ледяной паутиной и, несмотря на наши совместные усилия, не отзывались на запросы. Зима, несмотря на предпринятые попытки оттянуть её наступление, стремительно набирала силу.

Я уже подошёл к двери, когда Фалькор меня окликнул.

– Кстати, о жёнах…

Я остановился, уже чувствуя, что то, что я услышу, мне не понравится.

– Когда ты собираешься рассказать Даралее о своей жене?..

Моя рука впечаталась в дверной косяк. Судя по тому, что по костяшкам пальцев побежало что-то горячее, я понял, что ударил хорошо.

– Фалькор, я просил тебя… – зарычал, чувствуя, как рвутся последние ниточки самообладания.

– Я тебя понимаю, – холодно ответил друг, – но всё-таки позволь мне поинтересоваться: ты вообще собирался говорить Даре об Антее?

Я выдохнул и прислонился лбом к стене. Каменная кладка обжигала холодом, и это меня отрезвило. Закрыв глаза, попытался успокоиться. Вдох, выдох.

– Я не думал об этом.

– Не думал? – судя по голосу, друг сейчас иронично поднял бровь. – Мне кажется, это первое, о чем ты обязан был позаботиться.

Я медленно повернулся и подошёл к брату.

– Позаботиться о чём? – почти ласково.

Молчи, Фальк, только молчи. Потому что я за себя уже почти не отвечаю.

– О том, чтобы. Рассказать ей. О своей жене, – как маленькому ребёнку, почти по слогам, повторил он.

Последнее перекрытие крыши помахало мне рукой и плавно воспарило в неведомые дали. Мой кулак впечатался в скулу Рейна. Раздался хруст.

– Ах, ты, сукин сын!

Перед глазами стояла серая пелена, в голове звенело. Я был готов размазать своего друга по стене. И вдруг…

– Стойте! – нежный девичий голос ворвался в сознание.

Я замер. Пелена медленно рассеивалась. Только не это…

– Не стоит драк… перестаньте!

Повернул голову и столкнулся глазами с Дарой. Опалив меня взглядом всего мгновение, она отвела глаза. А я вдруг как никогда остро понял: она всё слышала…

***

Даралея

После ухода Анталя Лори попыталась задержать меня в кровати.

– Лои Дара, – уговаривала она, против моей воли накрывая меня одеялом, – послушайте, вы должны лежать. Жар – это ведь не шутки.

– Уйди, несчастная, – упруго отшучивалась я, и одеяло в который раз отлетало к ногам.

Наконец горничная сдалась.

– Хорошо, – подняла она руки в примирительном жесте, – но тогда сообщите д’эрру Альсу…

– Что ты пыталась, да, хорошо, – выпалила я, впопыхах натягивая на себя платье: хорошо еще, что дошла до шкафа и выбрала новое, а то с меня станется надеть и вчерашнее.

Во мне просто-таки кипела энергия и жажда деятельности. Хотелось бегать, прыгать и обнимать весь мир. Странно, что со мной?

Горничная с улыбкой наблюдала за моими сборами. И только когда я потянулась за подбитой лисьим мехом теплой накидкой, вдруг отмерла.

– Лои Дара, а куда вы?

Я остановилась. Действительно, я и сама ещё не думала, куда я. Но это дело поправимое.

– Спущусь к Ольме, – решила мгновенно, застёгивая мелкие пуговицы, – потом хотелось бы зайти на конюшню. Здесь же есть лошади?

Последний вопрос адресовала Лори. Та покладисто кивнула и вдруг расцвела улыбкой.

– Есть, лои Дара! И рыженькие есть, и белый – красивый такой! И черный, как уголь – это конь д’эрра Альса.

– Интересно, какая лошадь у лорра Рейна, – хмыкнула себе под нос и тут же была услышана горничной.

– Так нет лошадей лорра Рейна! Ни его, ни его помощников, они же порталом пришли!

А, ну да, точно. Забыла.

– Ну вот, заодно выйду на улицу. Кстати, а почему я не видела конюха?

По лицу Лори скользнуло замешательство.

– А… я не знаю, – смущенно посмотрела на меня девушка, – Ронин сказал, он сам за ними ухаживает.

– Сам? – недоверчиво посмотрела на неё. – А конюшня большая?

– Нет, маленькая. Восемь лошадок, – горничная вновь светло улыбнулась, и её настроение передалось и мне. Лори любила животных, и они, словно чувствуя, тянулись к ней.

Про то, что за все дни жизни в замке я выходила на улицу только раз, я вспомнила, уже выходя из комнаты. Ну что же, пора подышать свежим воздухом!

Не успела я сделать и пары десятков шагов, как меня отвлек резкий звук. Удар? Резко обернувшись, я поняла, что раздался он из комнаты лорра Рейна. Что там происходит? Сделала пару шагов, намереваясь пройти дальше, и тут же замерла, услышав голос Фалькора.

– Я тебя понимаю. Но всё-таки позволь мне поинтересоваться: ты вообще собирался говорить Даре об Антее?

– Я не думал об этом, – спустя пару мгновений прозвучал голос Анталя. Бархатные нотки скукожились и померкли, в голосе проявилась незамеченная мной доселе скрипучесть.

Об Антее? Заинтересованная неожиданным поворотом, сама не думая, что делаю, подошла к двери и заглянула в приоткрывшуюся щель.

У кровати в одних штанах стоял Рейн и насмешливо смотрел на Альса. Вроде бы всё под контролем.

– Не думал?

Муж мягко, словно рысь, повернулся и подошёл к брату. Я невольно сравнила их – был у меня такой грешок. И сейчас лорр Рейн был для меня берёзкой: тонкокостный, высокий, подтянутый. В противовес ему Анталь вполне справился бы с ролью клена: на полголовы ниже, но крепче и мускулистее. От мыслей о “мускулистее” низ живота свело сладкой судорогой, что заставило меня улыбнуться.

Я тихонько выдохнула и хотела отойти. Но почему-то задержалась еще на полмгновения. И этого было достаточно, чтобы мой мир, который я сейчас взращивала в себе, мой мир, который открылся мне с новой стороны, мой мир, в который я только-только поверила, пошёл прахом.

– Позаботиться о чём? – тихо спросил Анталь у Фалькора.