Текст книги "Замуж в туман (СИ)"

Автор книги: Варвара Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Сиди на месте, девочка, – Ольма подняла голову, – тебе всё равно ничего не сделать. Ронин отличный охранник. Кстати, с магией здесь тоже тухло.

Это-то я понимаю, раз даже наложенные раньше заклинания слетают.

И тут внезапная догадка поразила меня.

Ронин. Отличный. Охранник.

Застонав, я уронила голову на здоровую руку. Всё это время разгадка была на виду, а я догадалась только сейчас.

– Как давно ты в теле Ольмы? – осторожно задала вопрос, не поднимая голову.

Судя по затянувшейся паузе – удивила. Судя по ощущениям – меня сейчас ещё и рассматривают. Если верить интуиции – рассматривают с неподдельным интересом.

– Всё-таки догадалась… – выдохнула женщина. – Удивительно!

– Нет ничего удивительного, – я подняла голову и устало посмотрела на собеседницу, – мне следовало догадаться раньше, Антея.

Женщина напоследок смерила меня взглядом и, отвернувшись, достала ещё один нож.

– Не поверишь, как приятно наконец-то открыться хоть кому-то, – доверительно поделилась она, – одиннадцать лет под чужой маской – это, знаешь ли, сложно.

– Не знаю, – постаралась не понять я, – у меня не было возможности проверить.

– И не надо, – Антея вздохнула, – живешь, живешь… а толком и поговорить не с кем.

– А как же Анталь? – усмехнулась, косясь на Ронина. Мерзкая воронка по-прежнему нависала надо мной, ловя, казалось, каждое мое движение.

– Анталь, – вздохнула женщина, – Анталь, говоришь… – она склонила голову набок и искоса посмотрела на меня. – О чем мне общаться с человеком, который всю жизнь знал свою горничную? Да он бы расколол меня на раз!

– То есть он… не знал? – получаемая информация не укладывалась в моей голове.

– Вначале не знал, – очередной нож лег на свое место, – затем уже не интересовался.

– Почему?

Антея запрокинула голову и вздохнула.

– Я очень хорошо готовлю зелья, – просто сообщила, – поверь, через полгода его стали интересовать другие вещи. Запретная магия, темные ритуалы, невесты… кстати, ты ещё не поняла про невест?

Я покачала головой.

– Ну и не надо, – отчего-то развеселилась собеседница, укладывая последний нож.

Как только он занял своё место, произошло странное: кристаллы в рукоятках ножей повторно мигнули и слабо засветились разными цветами. Лой слабо застонал, а я – стиснула кулаки.

Твою мать! Да она строит ментальную пентаграмму!

И тут же в уши ввернулся высокий, с визгливыми нотками голос верры Самьи.

“Ритуалы, затрагивающие процесс перерождения душ, относятся к разделу запретной магии, – верра Самья спокойно дрейфовала между столами, постукивая кончиком указки себе по ладони, – поэтому мы не будем затрагивать их подробно”.

“Почему? – тут же отозвался Альжек с задней парты, – это же интересно!”

“Не спорю, – усмехнулась верра, – но тем не менее. Ты можешь получить доступ в закрытый отдел и заняться самообразованием”.

“Но это же нужна печать самого Короля, – сразу поник друг, – где я и где Король…”

“Ну а ты чего хотел? – хохотнул Гаром. – Всё на блюдечке с каёмочкой?”

“Что такое “каёмочка”?” – сразу же затребовал объяснений Альжек.

Верра Самья постучала указкой по ближайшему столу – моему. Я поспешно выдернула руку из зоны поражения: о плохом зрении верры ходили легенды.

“При подозрении на использование запретных заклинаний рекомендуется сразу же известить Совет Двенадцати любым удобным способом”.

“А как мы узнаем, что используется запретное заклинание?” – Альжек не унимался.

“Заклинания с использованием крови жертвы в том числе относятся к разряду запретных, – верра Самья проигнорировала вопрос однокурсника. Ох и влетит же ему на экзамене! – Однако мы не может судить только по этой особенности. Слабые заклинания без явных признаков классифицировать очень сложно. Но более сильные ритуалы можно опознать без проблем. Первым признаком запретной магии является то, что все ритуалы Высшего уровня являются подавляющими волю жертвы: начиная от различных внутренних воздействий и заканчивая изъятием или подсадкой души”.

Меня ощутимо передёрнуло. Ну и мерзость!

“Базой для запретной магии высшего порядка является наличие пентаграммы. Она может быть вычерчена, выложена углем, нарисована кровью. Для более сложных ритуалов нужна ментальная пентаграмма, которую возможно получить только при использовании артефактов. В последнем случае мы сталкиваемся с более сложной формой заклинания: при соприкосновении пентаграммы с жертвой происходит реализация вложенного в пентаграмму потенциала, что ведет за собой высвобождение магической энергии и, как следствие этого, достижение так называемого Исхода ритуала, который мы обычно называем успешным завершением. Сейчас я предлагаю вам ознакомиться с подобными пентаграммами на схеме…”

“И что делать, если ты столкнулся с запретной магией высшего порядка?” – спросил кто-то сзади.

“Бежать!” – Альжек не был расположен к философским беседам. Зал хохотнул.

“Бежать – самый лучший вариант, – верра Самья сдержанно улыбнулась, – но если вы будете заинтересованы в том, чтобы не допустить исхода Ритуала, то ваша задача заключается в одном: не дать пентаграмме соприкоснуться с объектом ритуала. Так уж получается, что пентаграмма ориентирована только на цель ритуала, соответственно, побочных явлений от неё ожидать не следует. Разве что…” – верра задумалась.

“Разве что?” – вторил не на шутку разошедшийся Альжек.

“Разве что вы окажетесь между молотом и наковальней, – усмехнулась верра и пассом руки развернула огромный пергамент с различными пентаграммами, – а сейчас давайте посмотрим, как будет реагировать…”

Голос затих, а я неаккуратно выпала в реальность, оценивая обстановку. Тем временем Антея отошла на несколько шагов и, вновь опустившись на колени, раскрыла книгу.

– По поводу твоего вопроса, – мазнула по мне взглядом, – ты мне действительно не нужна. Но именно благодаря тебе я смогла получить того, – её взгляд остановился на распростертом Лойносе, – кого хотела.

– Но как? – я всё не могла взять в толк, о чем она говорит.

– Мне не нужно женское тело для воплощения, – тем временем продолжила она, – а вот мужское – в самый раз. Может, подумаешь? Мне интересно.

Я закусила губу. В мозгу висела недооформленная мысль. Дооформить бы… Протяжно вздохнув, я закрыла глаза и попыталась отрешиться от происходящего. Женщина терпеливо ждала, а я всё вспоминала.

И вспомнила.

– Птичка! – выдохнула тихо.

– Что? Какая птичка? – в голосе собеседницы сквозило недоумение.

Я подняла на неё глаза.

– Тебе нужно вернуть Агнора, верно? Для этого тебе нужен мужчина?

– Умница, – польщено кивнула она, – приятно поговорить с умным человеком. Приятно поговорить хоть с кем-то.

Женщина, судя по всему, наслаждалась разговором, и я понимала почему. Торопиться ей некуда, а одиннадцать лет без разговоров по душам…

В какой-то степени я её понимала.

– А почему именно Лойнос? – задала следующий вопрос, исключительно надеясь, что сеанс откровенности не закончен.

– Может, тоже сама ответишь на этот вопрос? – хитро посмотрела она на меня.

– Отвечу, – грустно кивнула. Тем более что ответ был очевиден.

И заключался он в одной-единственной фразе умершего Альса.

“Накануне приехал лорр Аверис. По работе”.

А я вдруг поняла, как чертовски устала…

– Так значит, месть? – мной завладело странное безразличие: оно, казалось, просочилось в каждую клеточку тела. – Аверис вынес решение о казни вас с Агнором, а ты решила получить тело его сына для своего брата?

Женщина молчала. И это молчание говорило само за себя.

– Но откуда ты знала, что его сын окажется в замке? Ведь вероятность этого была ничтожна!

– Э, нет, дорогая, – Антея медленно перелистывала страницы книги, – всё было ясно как день. К сожалению или счастью, Аверис слишком любит своего единственного сына, – она хмыкнула и посмотрела одну страницу на просвет, – он не отправит его куда-либо без подстраховки. А ты, моя хорошая, целительница.

– И что? – не поняла я.

Она посмотрела на меня.

– Ты думаешь, тебя просто так пригласили в Серый Шпиль?

Я промолчала, предчувствуя что-то странное.

И оно не замедлило наступить.

– Ему не нужна была помощница, если ты не знаешь, младший Аверис всегда отказывался от напарников… или напарниц.

Я сглотнула. Что-то мне кажется, что то, что я услышу сейчас, мне очень не понравится.

– А тут вдруг согласился… не догадываешься почему?

Я кисло улыбнулась. Догадываюсь, конечно, как и о том, что после таких откровенных разговоров живой меня отсюда не выпустят.

Надо что-то делать. Но вот каримари…

Я будто невзначай повернулась и посмотрела назад. Ронин по-прежнему присутствовал на месте. Нет, пока бесполезно. Но хотя бы Антея не заметила моих телодвижений. Мне вообще казалось, увлеклась разговором и даже вошла в раж.

– Ему нужна была подстраховка в виде целительницы, – она усмехнулась. Книга, открытая, я так полагаю, на нужной странице, лежала в стороне, – ему нужна была гарантия, что его сын вернётся домой живым.

– Я подумаю об этом потом, – отрезала я. Мысль о том, что мной способны пожертвовать, как разменной монетой, жгла душу и вообще казалась слишком невероятной. Хотя в глубине души я понимала, что всё действительно так.

У меня были мысли касательно недостатка информации и знаний, но я почему-то списывала их на неопытность и неумение воспользоваться полученными умениями. (Читай на Книгоед.нет) А теперь, после слов Антеи, перспектива вырисовывалась с кристальной четкостью – меня отправили сюда, действительно не снабдив нужной информацией. Чтобы я что? Могла, если что, исцелить Авериса. Ну а о моей смерти никто бы не плакал.

Я грустно улыбнулась. Конечно, Даралея д’эрр Сольн, сложно осознать в одночасье, что твоя жизнь не ценится никем. Откуда Аверис мог знать, что я доживу до прибытия Лойноса? Откуда у него была информация, что я действительно смогу исцелить его сына? Какие шансы того, что он будет загибаться у меня на виду?

А какая, собственно, разница?

Я размышляла над сложившейся ситуацией и одновременно с этим чувствовала, что где-то глубоко внутри меня просыпается забытая и отодвинутая на второй план целительница.

Ну и злость, конечно же. Как же без неё?

Я вздохнула. Мир в одночасье потерял свою актуальность, съежившись до саднящего внутри комка пульсирующей боли. Я посмотрела на Антею, тщетно стараясь сдержать слезы.

Не получилось. Влажные дорожки пролегли по щекам. Что-то я многовато плачу в последнее время, я бы сказала, что за прошедшие дни я плакала больше, нежели за последние несколько лет. Утерев лицо тыльной стороной руки, я задумалась. Антея, казалось, тоже потеряла интерес к разговору. Обойдя лежащего Лойноса по кругу, она поправила каждый нож и вернулась к книге. Дознаватель, походу, был без сознания – иначе объяснить его неподвижность я не могла.

М-да, как только ты убеждаешься в том, что тебе плохо, жизнь наглядно показывает, что есть те, кому хуже. Мне надо додуматься, что делать. То, что я не собираюсь допускать возрождения Агнора Вирро, было само собой разумеющимся.

Хотя, забегая наперёд, могу сказать, что решать мне не пришлось ровным счётом ничего.

Всё решили за меня.

Антея внезапно вскинула голову и к чему-то прислушалась. Нахмурилась. И посмотрела на меня.

– Ты специально тянула время, да? – спросила она с плохо скрываемой яростью. – Ждала ищеек?

– Чтобы догадаться, что заклинание с замка снялось одновременно со смертью твоего мужа, не нужно быть семи пядей во лбу, – издевательски усмехнулась я.

Хотя, если честно, и сама напрочь об этом забыла. И теперь, возможно, нам идут на помощь.

Это знание вдруг наполнило меня радостью и, не сдерживаясь, я рассмеялась. Согласна, получилось немного истерично, хотя что делать, если это так и есть?

– Мерзкая девчонка, – прошипела женщина, – не надейся, что вас спасут! Я намерена довести начатое до конца!

С этими словами она взмахнула рукой, и перед глазами всё закружилось. Я пролетела в воздухе некоторое расстояние и ударилась о стену святилища. Перед глазами заплясали звёздочки.

– Ронин, наверх! – услышала я отрывистый приказ. – Защищать!

Приоткрыв глаза, я с трудом сфокусировала взгляд. Как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как черная воронка, которая по недоразумению называется каримари, втягивается в потолок святилища.

А ведь это мой шанс!

Я перевела взгляд на Антею – женщина по-прежнему прислушивалась к чему-то. Осторожно опираясь о стену, я встала. Сделала шаг, другой.

Отлетела я знатно, практически через весь зал, чудом не врезавшись в статуи Богов. Но было в этом и что-то хорошее – я приземлилась в самом тёмном углу и теперь, отсюда, Антея и Лойнос были как на ладони. Надо попробовать подойти, что ли…

Идти было тяжело. А уж с учетом того, что в моих висках своими молотками стучал весь гномий полк – практически невозможно.

Но тем не менее я успела сделать несколько шагов.

Прежде чем волшебница дотянулась до книги и, поудобнее её перехватив, открыла рот.

Первые слова заклинания оглушили меня, подобно раскатам грома. Я упала на колени, зажимая уши и ловя открытым ртом крупицы воздуха, которых в одночасье стало слишком мало. А между тем, в сплошном грохоте, казалось, разрушаемого мира, я начала различать слова. Попыталась встать и опять осела на пол. Нет, Дара, ты сможешь. Вдох. Выдох. Ещё раз.

Третий раз тоже не принес успеха. С тихим стоном я легла на лед и перекатилась на спину. Голос множился, распадаясь как на странные, пугающие, так и на до боли знакомые звуки. Свист ветра. Рокот волн. Раскат грома. Крики северных птиц – всё это смешивалось, двоилось у меня в голове, и я ничего не могла сделать. Звук покорял, подчинял, смирял, заставлял чувствовать себя маленьким беззащитным ребёнком. Титаническим усилием открыв глаза, я уставилась в звёздное небо.

Когда-то в детстве я читала книгу – какую-то историю. И в ней была фраза, которую я тогда не поняла. Прошли годы, случай забылся. И вот теперь, в самое неподходящее время, в самом неподходящем месте, я вдруг вспомнила эту фразу дословно.

Видящий да увидит.

И я увидела: под самым сводчатым потолком святилища, аккурат над тем местом, где лежал дознаватель, горела и переливалась разноцветными огнями многоугольная пентаграмма.

***

Казалось, прошла целая вечность с того момента, когда я заметила рисунок. И всё это время я лихорадочно решала, что же мне делать. Пентаграмма будто знала это и благосклонно давала мне эти несколько мгновений. Даже голос всё ещё читающей Антеи отошёл на второй план.

Насколько я помнила из курса лекций, исход заклинания должен был наступить тогда, когда пентаграмма и объект заклинания соприкоснутся. Здравый смысл рекомендовал послушать совета Альжека и бежать. Я беспомощно перевела взгляд на лежащего Авериса и закусила губу.

Что же с тобой делать-то…

То, что я не брошу дознавателя – это однозначно. Целительница внутри меня подобралась, готовая спасать очередную жизнь, что уж тут говорить, если с детства тебе вталдычивают о необходимости ставить интересы пациентов превыше собственных. А в том, что Аверис сейчас мой пациент, я не сомневалась. Но вот идей по поводу спасения по-прежнему не было.

Ладно, потом.

А сейчас встаём на четвереньки, – вот так, – и ползем.

Плевать на Антею, даже если и заметит – неважно. Проблемы будем решать по мере их поступления.

Так и ползла: медленно, но неотвратимо, отдыхая после нескольких движений. Рука уже не болела, создавалось ощущение, что ей легче отвалиться, чем мучить свою носительницу. Периодически в голову забредали всякие глупые мысли касательно моего внешнего вида и паутины на платье, но я отгоняла их неотвратимым “потом!”.

Антея заметила меня, когда я уже выбралась на свет и проползла добрую половину пути. Я напряглась, но женщине, казалось, было всё равно, мазнув по мне равнодушным взглядом, она вновь уткнулась в книгу, не переставая читать. Ну и правильно, отвлекаться нельзя, а то напутать можно, сама так попалась как-то. В очередной раз решив отдохнуть, я для разнообразия села на пол и в который раз перевела взгляд на нависшую пентаграмму. Испугавшая меня в начале, сейчас она воспринималась как нечто само собой разумеющееся.

А может, это просто у меня наступило пресыщение?

Так или иначе, подняла я голову именно в тот момент, когда голос волшебницы торжествующе взвился и затих, а пентаграмма… а пентаграмма начала медленно, но неотвратимо опускаться.

Я со свистом втянула воздух. Будто это могло помочь. Перевела взгляд на Лойноса. На пентаграмму… опять на Лойноса.

Наверное, все самые необдуманные поступки являются последствиями тщательно обдуманных решений. Которые, в свою очередь, принимаются за доли секунды, пока ты находишься между неизвестностью и реальным миром.

Между молотом и наковальней.

Видимо, Антея что-то почувствовала, потому как, ещё мгновение назад сконцентрировавшаяся на круге, она перевела взгляд на меня. С каким-то мрачным сарказмом я отсалютовала ей здоровой рукой. Медленно встала на колени, а затем и вовсе поднялась. Шатаясь, сделала пару шагов вперед, остановившись у самой границы нижней пентаграммы.

– Не смей! – донёсся до меня какой-то нечеловеческий вой. Видимо, волшебница догадалась.

Догадалась. Но помешать мне уже не смогла.

Криво усмехнувшись, я шагнула внутрь, всем сердцем ощущая, что поступаю правильно.

И что терять мне уже нечего.

Я сделала два шага и упала на Авериса. Упала неловко, некрасиво, больно подвернув ногу, но при этом успев в последний момент подставить здоровую руку, чтобы не причинить ему вреда. В конце концов, отец и сестры поймут. А для других моя жизнь всё равно не имеет никакого значения.

Одновременно с этим почему-то в голову пришла шальная мысль о том, что нам, целителям, не в новинку спасать жизни.

В новинку – делать это так, как я.

– Что ты делаешь? – долетел до меня шёпот. Обернувшись, я столкнулась взглядом с Лоем. Судя по всему, он пришел в себя не так давно.

– Всё будет хорошо, – успела улыбнуться ему я.

А в следующий миг пентаграмма коснулась моей спины, и я закричала. Закричала громко, пронзительно, срывая голос и ломая ногти о холодный камень. Закричала от чудовищной боли – так, будто это была моя последняя попытка выразить весь протест.

И выкричать весь ад, в котором я жила последние два года.

Воздух в легких закончился. Прикусив язык и тонко поскуливая от боли, я подняла затуманенный слезами взгляд в надежде постичь непостижимое, обнять этот мир хотя бы мысленно. Прежде чем я уйду.

И была готова поклясться, что увидела людей, бегущих к нам.

– Покажется же такое, – выдохнула напоследок, расслабляя уже непослушное тело.

И мир померк.

Глава 18. На грани

Я плавала в сером шуме. Он обнимал меня со всех сторон и куда-то нёс. Периодически до меня долетали встревоженные голоса, иногда я чувствовала, как что-то проносится мимо меня. Но не могла ничего сделать. Серый шум, мой лучший друг, успокаивал меня и заставлял погружаться в пучину забытья.

Но в один особенный момент что-то дрогнуло в окружающем меня сером мареве. Шум отступил, уступая место такому знакомому лицу.

– Лой? – счастливо улыбнулась, ловя взглядом ответную улыбку.

– Спи, малышка, – я ощутила прикосновение к щеке, – ты молодец. Ты большая молодец.

Серый шум подхватил меня под руки, увлекая назад, в такую сладкую безмятежность. Но было ещё что-то, что показалось мне очень важным узнать.

– Лой! Ты нашел свой напильник? – не желая отпускать видение, я ждала ответа.

– Да, моя хорошая, нашел. А теперь спи.

Я кивнула, позволяя шуму делать своё дело. И вот опять забытье, такое родное, такое ценное.

Я не помню, когда всё изменилось. Когда шум стал тише, а затем и вовсе исчез, позволив темноте занять его место.

А затем я открыла глаза.

Сквозь распахнутые шторы в комнату лился яркий солнечный свет. Первые мгновения я просто лежала, осматриваясь. Затем резко подскочила. Это что же… всё закончилось?

В голову пришли воспоминания о людях, которые бежали к нам. Откуда? Что произошло?

Надо срочно выяснить.

Я попыталась подняться на локтях и тут же без сил откинулась на подушки, чувствуя страшную слабость. И тут же, словно откликаясь на мои мысли, дверь скрипнула.

Незнакомая женщина средних лет внесла в комнату поднос, на котором стояли различные бутылочки и колбочки. Заметив мой взгляд, она присела в неглубоком реверансе.

– Лои Сольн, доброе утро! Рада, что вы пришли в себя.

Я кивнула, разглядывая незнакомку. Особенно моё внимание привлекла толстая коса цвета кофе.

– Вы кто? – поинтересовалась, натягивая одеяло повыше. Обилие пузырьков с зельями меня откровенно пугало.

– Я Евсталия, личный целитель её Величества.

Вот оно как.

– А что вы здесь делаете? И что вообще произошло? Что с Аверисом? – говорить было сложно, но вопросов было слишком много.

Женщина улыбнулась.

– С дознавателем всё хорошо. На остальные же ваши вопросы, думаю, лорр Королевский Советник вам лично ответит после того, как вы придёте в себя.

Я осеклась.

– Лорр Аверис… здесь?

Евсталия кивнула.

– Здесь весь Тайный Совет в полном составе, а ещё Круг Двенадцати и лорр Рейн. Здесь все, лои Сольн.

И только сейчас я заметила, что сквозь плотно прикрытые ставки до меня доносятся различные звуки: фырканье лошадей, звон мечей на заднем дворе, какие-то голоса… Замок ожил.

Но я вспомнила ещё кое-что.

– Евсталия, в одной из комнат замка…

Целительница жестом остановила меня.

– Лорр Аверис просил сказать вам, что они всё нашли. Попросил передать дословно: “Всё под контролем”.

Я кивнула, удобно устраиваясь на подушках и слушая, как Евсталия звенит бутылочками. Выпив не особо приятный на вкус эликсир, я незаметно для себя погрузилась в сон.

***

Разбудившая меня Лори сияла не хуже начищенного кофейника.

– Лои Дара, я так рада, что вы очнулись! Ну наконец-то!

Я слабо улыбнулась, вставая с кровати. Сил не было, поэтому горничная бережно меня поддерживала под руку.

– Сколько я спала?

– Шесть дней! – ответ Лори заставил меня замереть. Шесть дней? Слишком много для обычного недомогания. Ответ помощницы развеял мои мысли.

– Вы потеряли слишком много сил, лои Дара, да ещё и в ходе ритуала пострадали! Все думали, что вы не выберетесь.

Я хмыкнула, вкладывая в этот хмык всё свое мнение о пессимистах.

– Пройдемте, я приготовила вам ванну, – продолжала болтать горничная, медленно ведя меня в соседнее помещение. – Лорр Аверис зайдет в обед, он хотел поговорить.

Лори помогла залезть мне в тёплую воду. Не раздеваясь: сил на то, чтобы снять тонкую ночную рубашку, не было. Горничная принялась бережно намыливать мои волосы, при этом не переставая снабжать меня новостями.

– И лорр Аверис заходил, который сын! Каждый день заходил!

Лой!

– Что с ним?

– А его быстро на ноги поставили. Его Высочество отрядил целый штат лекарей! И главная лекарка лично вами занималась, говорила, вы плохи были, – горничная всхлипнула, вынудив меня протянуть руку и на ощупь погладить хрупкое плечико.

– Лори, ты же знаешь, я живучая.

– Знаю, но всё равно… пережива-а-а-ала, – помощница разрыдалась. Да, плаксивая она, знаю. Зато моя.

Какая уж есть.

Лори занималась мной добрый час, приводя, как она выразилась, “в хороший вид”. Так или иначе, уже через час я полулежала в кровати, чувствуя, как руки горничной укладывают влажные пряди в какое-то подобие прически. Сил высушить волосы заклинанием у меня не было, да и сомневалась я, что вообще получится: магический резерв был подозрительно пуст.

А через два часа я уже заняла место в кресле у окна, одетая в одно из более-менее нарядных платьев, благо, без корсета. На платье настояла уже я. Встречать советника в затрапезном виде у меня не было никакого желания. Лори укрыла меня пледом и вручила в руки чашку с бульоном как раз в тот момент, когда постучали в дверь.

– Д’эрра Сольн, – советник улыбнулся и присел на стоящий напротив стул, – я рад, что вы пришли в себя. И готов ответить на все ваши вопросы.

Было такое ощущение, что он совершенно не изменился с момента нашей последней встречи: та же седина на висках, тот же хитрый прищур стальных глаз, таких же, как у Лойноса.

– Боюсь, у меня нет сил, чтобы задавать вопросы, – улыбнулась я одними губами.

Аверис-старший кивнул, поднимаясь и отходя к окну. Помялся, было видно, что грядущий разговор ему неприятен. Но я уже знала, о чём пойдет речь.

– Я пришёл принести вам свои извинения, Даралея, – тихо начал советник, – я не имел никакого права поступать подобным образом по отношению к вам.

– Но тем не менее поступили, – тихо выдавила из себя я.

Говорить об этом, если честно, не хотелось. Но, с другой стороны, мы оба понимали необходимость этого диалога. Когда человек совершает ошибку, лучший вариант – попросить прощения.

А для меня – дать человеку шанс извиниться.

– Поступил, – констатировал он, – и руководствовался отнюдь не интересами Королевства.

– Давайте не будем об этом, – я постаралась улыбнуться, при этом чувствуя, как начинают дрожать руки – энергии было совсем мало. – Но я принимаю ваши извинения. Не должна, но принимаю.

Я действительно имела право оставить всё так, как есть. А с другой стороны – разве мой отец не поступил бы так, если бы ему понадобилось защитить меня или кого-то из сестёр? На этот вопрос не требовалось ответа, он и так был очевиден.

Могу ли я злиться на человека, который хотел защитить своего сына?

– Благодарю, – он смотрел на меня, и я видела, что он искренен в своих словах. Поэтому просто улыбнулась и кивнула.

– У вас есть ещё темы для разговора, лорр Аверис? – неосознанно поморщилась и попыталась найти более удобное положение для сидения.

– Я знаю, вам сложно разговаривать, – полувопросительно, полуутвердительно сообщил он, – возможно, вам будет легче, если я расскажу всё с самого начала?

– Будет легче, – эхом отозвалась я, понимая, что этот непродолжительный разговор выпил из меня все силы. Советник это заметил.

– Тогда давайте завтра? – предложил он. – Тем более я бы рассказал об этом сразу вам двоим.

– Было бы очень неплохо, – благодарно улыбнулась я из последних сил.

– Тогда выздоравливайте, лои Дара, – он отвесил мне неглубокий поклон и направился к выходу. А возле самой двери остановился и обернулся:

– И… спасибо за Лойноса, – тихо произнёс он.

Дверь тихо закрылась, отрезая меня с моими мыслями от остального мира.

***

Во сне я злилась на себя.

– Девчонка! – кричала своему отражению в зеркале. – Неужто ты думала, что способна остановить заговор? Неужели надеялась, что скудные знания, полученные в Сером Шпиле, способны помочь тебе разгадать тройной блеф?

Отражение издевательски улыбалось и переплетало косу. А затем и вовсе померкло.

Я открыла глаза и поняла, что сейчас ночь. Крошечный светлячок магического светильника парил над тумбочкой, освещая стакан с водой, стоявший у кровати.

Но не это заставило меня проснуться, а то, что в комнате я была не одна.

Лойнос сидел на стуле у моей кровати и неотрывно смотрел на меня, а я не могла произнести и звука.

Не знала, как начать разговор? Что ему сказать?

Или просто не хотела нарушать блаженную тишину?

– Я в шоке, – наконец исторг он.

Я недоуменно посмотрела на мужчину, отметив синяки под глазами и общий помятый вид.

– Ты плохо спишь, – сообщила невпопад, – тебе надо больше отдыхать.

– Правда? – Лой недоуменно посмотрел на меня. – И когда мне спать, скажи? Когда твоё бездыханное тело несут в комнату или когда четыре дня подряд целители отводят глаза, говоря о твоём состоянии?

– Тебе-то что… – я отвернулась, пряча навернувшиеся на глаза слёзы.

– Нет, мне ничего. Скажи, пожалуйста, зачем ты полезла под пентаграмму?

– Мне нужно было оставить тебя умирать? – огрызнулась я. – Или, возможно, у тебя был другой план?

Он осёкся и замолчал. Молчала и я, глядя в сторону. Я не хотела это обсуждать, и он это чувствовал.

Слишком тонким был этот лед, намерзший с момента нашего последнего разговора.

Наконец я услышала скрип стула. Лой встал.

– Я пойду, – он посмотрел на меня, – наконец-то я действительно могу выспаться.

Я кивнула, по-прежнему прячась в тени светлячка и наблюдая за тем, как его тёмный силуэт движется по комнате. Мне хотелось его остановить, попросить остаться, но другая половина меня кричала: “Не делай этого, Дара!”. Где-то там махал своим маленьким флажком и здравый смысл.

Дверь закрылась, а я смогла дать волю слезам.

Даже не знала, что у меня их столько накопилось.

***

Уснула я уже под утро, подложив под голову полотенце: спать на влажной от слез подушке я не могла. А проснулась, когда Лори вовсю хозяйничала в комнате.

– Вставайте, лои Дара, вставайте, – поторопила она меня, – лорр Аверис ждёт вас в своем кабинете.

– У него есть свой кабинет?

– Ну, – горничная осеклась, – он вполне уютно устроился в жреческой.

Я кивнула. Где сын – там и отец, что уж говорить. Воспоминания о ночном разговоре с Лойносом заставили поморщиться, уж слишком личным был наш диалог, слишком тонкой стала грань, по которой мы ступали. Я даже не думала, что совместное приключение нас так сблизит.

Отогнав от себя непрошеные мысли, принялась одеваться. Придирчиво выбрала платье, на сей раз с корсетом, попросила Лори убрать волосы в более сложную прическу и даже достала из своей шкатулки с украшениями маленькие аметистовые серёжки-капельки.

Передо мной в зеркале отражалась другая Даралея. Шесть дней без еды сделали более тонкой мою талию и выделили скулы. Не могу сказать, чтобы мне это нравилось, но… что есть, то есть. Разве что глаза стали больше и ярче выделялись на фоне бледного лица и медных волос.

А впрочем, изменения, коснувшиеся моей внутренней части, были куда существеннее.

Кутаясь в меховой палантин, я шла по таким знакомым коридорам и не узнавала их. Сколько я уже здесь? Неделю? Нет, больше.

Галерея встретила лицами, теми самыми, высокомерными и надменными. Старательно не смотря на них, я постучала в дверь жреческой и, получив ответ, вошла.

Лойнос стоял у окна, повернувшись ко мне спиной. Со скрипом двери он обернулся и смерил меня неоднозначным взглядом. Я отвела глаза и поплотнее запахнулась в накидку. В комнате воцарилось молчание.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец соизволил заговорить дознаватель.

– Уже лучше. Спасибо.

Я прошла к камину и уселась в кресло, оставляя Авериса-младшего за своей спиной. Не столько хотела согреться, сколько рассчитывала избавиться от этого сверлящего взгляда. Я не могла понять, о чём он думает, да и, признаться, не хотела. Хотя мыслями часто возвращалась к тому ночному разговору. Зачем? Не знаю.

Руки ощутимо дрожали: пока что мне сложно проводить много времени за пределами постели. Тем более у меня были подозрения, что Лори слишком туго затянула шнуровку: сердце частило, а воздух приходилось заглатывать маленькими порциями.

Огонь в камине, несмотря на то, что был настоящим, не согревал. В комнате я по-прежнему спала под несколькими одеялами. Эвсталия, которая всё ещё мной занималась, объясняла это ускоренным восстановлением. Я, как целительница, с таким не сталкивалась, но у королевского лекаря были свои секреты.