Текст книги "Замуж в туман (СИ)"

Автор книги: Варвара Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Сила Рода?

Значит, мой перстень должен заключать в себе силу Рода – маленькую искорку, которая горит в самой сердцевине камня. Я видела такую один раз, в детстве, когда наш замок посетил король. Некий лорр, приближенный к престолу, и показал мне приглянувшееся колечко с большим рубином, внутри которого словно сияла маленькая звёздочка. Сила, исходящая от кольца, была настолько могущественной, что увлекла меня похлеще драгоценного камня.

Только вот…

Я посмотрела на своё кольцо.

Точнее, нет – только сейчас я посмотрела правде в глаза.

Ибо никакой силы Рода в моём кольце не было.

Мысли проносились в голове шальными скакунами. Мысли? Куда там, какие-то жалкие их обрывки. Я недоуменно смотрела на кольцо широко распахнутыми глазами и не могла понять одного – зачем?

Нет, понять-то я могла, и даже очень, как человек, которому не чуждо чувство долга. Но как… обманутая женщина…

Я замотала головой, пытаясь отогнать воспоминания, и резко отшатнулась от стола. Стакан, стоявший на самом краю, опасно накренился и, прежде чем я успела его подхватить, перевернулся и полетел вниз. Тёмная жидкость беспомощно выплеснулась на дорогой паркет, оставив после себя лишь небольшую лужицу и приятный аромат. Я поспешно, хоть и запоздало, отступила от стола, рассматривая плоды своей нервозности. Здравый смысл внутри так некстати ожил и предложил пореветь для полноты картины, а впрочем, эту мысль пришлось отмести, как не соответствующую ситуации. Я обязательно поплачу, и не один раз, когда вся эта история закончится. А пока… пока я просто не могла себе этого позволить.

– Что, планы пошли прахом? – голосом муженька заговорила темнота позади меня. Я поспешно оглянулась – нет, пусто. Сознание затопила какая-то сладкая истома. Слишком сладкая, – теперь я это понимала, – чтобы быть правдивой.

– С чего ты взял? – хмыкнула, стараясь не подавать признаков своей беспомощности.

– Признаться, мне интересно наблюдать за тобой, – отозвался по-прежнему пустующий зал. Голос, доносящийся отовсюду, из каждой точки помещения – это было необычно, – ну и за королевским дознавателем. Хотя, признаться, ему удалось меня обмануть. Вначале, – тихо засмеялся Альс.

– Может, покажешься? – неуверенно предложила, уже заранее зная ответ.

Интуиция меня не подвела.

– Зачем? – хмыкнул муж. – У меня море дел, – мерзко протянутая “о” в слове “море” звучала поистине отвратительно, – и слишком мало времени, чтобы тратить его на тебя, дорогая моя.

– Раньше ты говорил другое, – сглотнула я, – а как же обещания, твои слова… твои чувства? Как же… доверие?

Я лукавила, задавая эти вопросы. Потому что не они занимали меня в первую очередь. Главная проблема, которая встала передо мной – как потянуть время, чтобы понять, что делать дальше. И как… предупредить Лойноса?

То, что дознаватель именно тот, за кого себя выдаёт, я больше не сомневалась. А то… были такие мыслишки.

А тем временем собеседник рассмеялся.

– Дара, ну что ты как девочка, – сквозь смех вымолвил он, – наивная, скромная, нежная… красивая, но такая глупая! И такая падкая на лестные слова. Как, впрочем, и все.

– Все? – голос не справился с возложенной миссией и так некстати дрогнул: – Кто все?

– Я это сказал ги-по-те-ти-че-ски, – по слогам выговорила темнота, – они были бы такими же. Только вот… Ты красивее. И ты – двенадцатая.

Двенадцатая… Что-то очень знакомое…

Но додумать была не судьба – Альс опять заговорил:

– Мне нравится твоя наивность. Но ещё больше мне нравится твоя красота, – хмыкнув, продолжил он.

– Как-то не похоже на моего мужа, – едко отозвалась я, закипая. Подобные разговоры претили самому моему естеству. От обиды не осталось и следа, более того – внутри разгоралось неведомое доселе пламя негодования, – чем докажешь, что это ты?

– Как по-детски, – в голосе Альса послышалось плохо скрываемое раздражение, – чем докажешь? – передразнил он. Зачем мне что-то доказывать, если ты в любом случае в моей власти? Не можешь ничего сделать… Не можешь никуда уехать… Не можешь решить, как поступить…

Голос доносился отовсюду и при этом звучал в моей голове. Ноги стали ватными, а желание осесть на пол – непреодолимым. Но я вцепилась пальцами в край стола и стояла назло всему, понимая, упаду – проиграю. А в том, что со мной именно играют, не оставалось сомнений. Всё-таки я поторопилась с выводами, назвав хищником только Лойноса. Анталь тоже был хищником, разница была одна: в животном мире он явно питался бы падалью.

– Ты считаешь себя падалью? – вкрадчиво поинтересовалась у меня темнота, заставив меня вздрогнуть похлеще, чем в предыдущие разы. Он читал мои мысли как раскрытую книгу!

– Нет! – отрезала, понимая, как превратно была истолкована. А впрочем, чего уж там. – Чего ты хочешь?

– Ничего, дорогая моя, ровным счётом ничего, – отозвался Анталь, – всё, что я желаю, я исполню. А потом… – он внезапно умолк.

Сказал лишнее – отчётливо поняла я. И вцепилась, как только могла.

– А что потом? – поинтересовалась якобы легкомысленно.

– Увидишь, – мрачно отозвался Альс.

– Что, дорогой, не расположен к откровенным разговорам? – ехидно откликнулась. Странный азарт затопил меня, оставив пресловутую истому где-то позади. И одновременно я почувствовала, как что-то выскользнуло из моего сознания. По крайней мере, я могла сама руководить своими конечностями, они не дрожали и не норовили подломиться.

– Так что скажешь? – спросила я в темноту, уже понимая, что ответа не дождусь.

Потому что понимала, что мой собеседник меня покинул.

И потому что понимала, что предстоит действовать.

Развернувшись, я почти бегом направилась к моей комнате, даже не думая по дороге навестить покои Авериса: если Анталь действительно так поднаторел в ментальной магии, узнать всё, о чём мы говорим, ему не составит труда.

Поэтому для начала нужно принять меры.

Вот я и спешила в свою комнату, старательно не думая, но держа на самой границе сознания одну мысль.

Мысль о том, что у меня ещё осталось так некстати разлитое в библиотеке зелье.

Я не ошиблась и, ворвавшись в комнату, тут же устремилась к столу, к разложенным на нём разноцветным флакончикам. А вот и зелье с антидотом. Я, конечно, раньше не пила, но не зря же за него такие деньги плачены. Опрокинув в себя колбочку, я выдохнула и несколько мгновений стояла у стола, выравнивая дыхание и чувствуя, как тонкое стекло словно отгораживает меня от остального мира. Как мысли становятся яснее. Как меняется восприятие окружающего.

Наверное, я всё-таки расплакалась. Хотя кого я обманываю – разревелась как девчонка, без какой-либо конкретной цели, хотя бы потому, что причин расплакаться было слишком много. Их слёзы сразу не смоют, но хоть полегче станет.

Ха, наивная.

Вытерев мокрые дорожки и оценив размер бедствия по влажной накидке под подбородком, я наконец-то успокоилась и, шмыгнув носом, уселась на стул в надежде привести мысли в порядок.

А в порядок надо было привести очень много.

Во-первых, Анталь. Что он задумал? К чему стремится? Помнится, Аверис тоже пребывал в замешательстве касательно целей моего мужа.

Я поморщилась. “Мужа” – вот уж вырвалось на автомате. То, что Альс никакой мне не муж, я поняла ещё там, у стола, с раскрытой книгой по брачным ритуалам в руках. О последствиях, которые последуют (а они последуют, они просто не могут не последовать) для меня, я старалась пока что не думать – успею. Всё успею, и предаться унынию в том числе.

А сейчас надо думать.

И предупредить Авериса.

Я подошла к двери и приоткрыла её. Вгляделась в коридор – пусто, лишь магические светильники освещают отдельные секции. Темно… и страшно. Очень страшно, даже выйти в коридор и пройти несколько десятков шагов. И ведь знаю, что меня страшит.

Я шумно втянула воздух через сжатые зубы и сглотнула. Больше всего на свете меня страшила неизвестность, она опутывала едким туманом и застилала мозг чадящей пеленой. И самое главное – ты не знал, что тебя ждет и к чему готовиться.

Как и сейчас.

Осторожно сделала шаг вперед. Каблучок туфельки неожиданно громко цокнул о каменный пол. Одновременно с ним друг о дружку клацнули мои зубы. Страшно…

Стараясь держаться в тени и запоздало сетуя на то, что не взяла с собой плащ из шкуры зоггра, я кралась от двери к двери, замирая перед призрачными пятачками голубого света. Оглядывалась, словно вор, и быстро скользила мимо освещенного места в темноту. Элексир Авериса действовал, я чувствовала это по ясности мыслей, по независимости движений. И всё равно его было слишком мало для того, чтобы действовать в полном объеме, а значит, срок действия настоя закончится раньше, чем планировал Лойнос. Но его всё равно было достаточно, чтобы понимать, что в данный момент Альс не сможет отслеживать мои мысли и передвижения.

Добравшись до комнаты дознавателя, я дернула ручку. Дверь незамедлительно приоткрылась, пропуская меня внутрь. Я сделала шаг и поёжилась, когда порыв морозного, по-зимнему холодного ветра чуть не сбил меня с ног.

В настежь открытое окно, кроме ветра, влетали первые зимние снежинки. В голове мелькнула мысль, что зима в д’эрране ключей приходит раньше.

А ещё комната была пуста, и только магический светлячок, тот, что зажег Лойнос перед нашим разговором, недвижимо завис у кресла, в котором я сидела.

“Нет, нет, нет!” – мысленно застонала и рванулась к окну. Опасно перегнулась через подоконник, но разве я могла что-то разглядеть в непроглядной тьме? Питая какие-то иллюзии, ринулась к неприметной двери в углу и, наплевав на все правила приличия, отворила её.

Пусто.

Отступив от двери, я беспомощно огляделась. Да, такого ощущения потерянности я не испытывала уже давно. Где Лойнос, что с ним?

Опять ринулась было к окну, но вовремя одернула себя. На что ты надеешься, Дара? Если он выпал из окна (причем явно не по собственному желанию, потому как ещё час назад дознаватель был полон желания жить), то я этого всё равно не увижу. Надо что-то делать…

Что же делать?

Решение пришло почти сразу. Глупое, безрассудное, но единственное.

Мне нужно вниз.

На улицу.

К своей комнате летела, уже не скрываясь. Мне нужен плащ, мне нужны зелья…

О том, во что может превратиться Аверис после приземления с такой высоты, я старалась не думать. Но воображение всё равно услужливо рисовало мне живописное пятно на холодных камнях, чуть припорошенных снегом.

Поэтому в свою комнату я влетела чуть ли не в истерике и тут же затормозила, увидев, что нахожусь не одна.

– Ольма! – кинулась к старшей сестре и вцепилась в рукав форменного платья. – Помоги мне! Там Аверис, он… он…

О том, что Ольма знает об истинном облике Фалькора, я не сомневалась.

– Тише, дорогая моя, – улыбнулась мне горничная, и от души отлегло, а с плеч спал огромный камень: уж очень тепло она умела улыбаться, эта маленькая, но сильная женщина. – Не волнуйся, меня прислал Лойнос. Нам срочно надо идти.

Я выдохнула – жив. Всё-таки жив.

– Что там случи… – начала было я и замолкла, увидев, что Ольма поднесла палец к своим губам.

– Потом поговорим. Собирайся, у нас мало времени.

– Да, хорошо, – я, словно птица, которую спугнули, заметалась по комнате, пытаясь понять, что же мне брать. Лекарства? Амулеты?

– Возьми плащ из зоггра, больше тебе ничего не нужно.

Я кивнула. Повернулась и направилась к шкафу.

Открыла дверцы.

Что-то было не так.

Выпускницы Серого Шпиля всегда знают друг о друге все. Задания, таланты, умения.

Но есть одна вещь, которая всегда остаётся конфиденциальной – наши артефакты, которые мы не показываем никому.

А плащ из кожи зоггра – это артефакт и есть.

Я медленно повернулась и встретилась глазами с горничной. Мне показалось, или в них было что-то не так? Слишком много равнодушия, слишком много фальши. Слишком много… ненависти?

– Ольма, а откуда ты знаешь про пла…

Договорить я не успела. В голове будто взорвалась сверхновая, а сознание уплыло в кругосветное путешествие.

И я перестала существовать.

Глава 16. Изнанка жизни

Сознание возвращалось неохотно, толчками. Будто качался старый фонарь у нас в саду – туда… обратно… вновь туда…

В висках поселилась тупая ноющая боль. Я попыталась повернуть голову и тут же, застонав, отказалась от этой идеи.

– Дара, как ты?

Я приоткрыла глаз, затем второй. Не увидела ровным счетом ничего, но голос узнала.

– Лойнос, с тобой всё в порядке?

Дознаватель хмыкнул.

– Смотря что считать порядком.

Мне наконец-то удалось открыть глаза. Взгляд тут же наткнулся на решётку. Я попыталась хотя бы поднять голову, но не преуспела и плюхнулась обратно.

– Я заходила к тебе, видела окно, – попыталась объясниться, но не закончила фразу, на мои губы легла холодная рука.

– Я тебя понял, – успокаивающе произнес дознаватель, – но пока не говори ничего и немного полежи.

Пришлось кивнуть, говорить мне не хотелось, да и сам кивок дался с трудом. Рука с моего лица исчезла, чтобы тут же опуститься на лоб и заставить меня выдохнуть с облегчением: боль уходила, стук в висках ощущался всё меньше, пока наконец совсем не затих.

– Теперь можешь вставать, – в голосе Авериса слышалось удовлетворение.

Тут же воспользовавшись разрешением, я привстала на локтях. Боги, как же здесь холодно! Несмотря на тёплое платье и шаль, холод уже достиг ног и продолжил пробираться вверх по лодыжкам. Плотнее закутавшись в шаль, я встала и пошла вдоль стены, таким образом обходя место нашего временного заточения.

Холодные скользкие мшистые стены, покрытые тонкой коркой льда – вы когда-нибудь встречали такое? Вот и я не встречала.

– Подземелье, – ответил на мой невысказанный вопрос Лойнос. Но компаньон по заточению сидел, привалившись спиной к решетке, которая знаменовала собой вход. Сидел и делал вид, что ему совсем не холодно.

Я кивнула и, стащив с себя шаль, бросила в Лойноса.

– Накинь, а то смотреть страшно.

Тот шаль поймал, но дальнейших действий по облачению в неё предпринимать не стал. Лишь вздёрнул бровь и ехидно поинтересовался:

– Ты серьезно?

– Более чем, – я подошла к решетке и потрясла её, ни на что, впрочем, не надеясь – просто, чтобы занять время, – вон губы уже синие.

– Забудь, – метким броском он вернул мне шаль, впрочем, пояснив свою точку зрения, – если замерзну, скажу.

Я молча поймала и приладила кусок ткани на место. Стало… обидновато. Мог бы и согласиться, а то сидит в одной рубашке и делает вид, что загорает на солнце.

– Ты давно здесь? – спросила, пытаясь заполнить возникшую паузу. Снова неловкую, как на подбор.

– Нет, тебя принесли почти сразу.

– Принесли? Кто?

В этот раз пауза была чуть дольше. Наконец он нехотя ответил:

– Ронин. Каримари.

– Он служит Альсу, – теперь, когда неопределённость внутри меня обрела хоть какой-то статус, я соображала с невероятной скоростью, – каримари ведь изначально принадлежит женщине, – я практически цитировала книгу из библиотеки, – и она может передать его мужчине. Какая же я дура! – и уткнулась лбом в решётку нашей темницы.

Осознание того, что я, выпускница Серого Шпиля, не могла додуматься до простейшей вещи, а именно до того, что Ронин запросто мог быть передан Альсу Антеей, ударило меня со страшной силой. Ударило и, наверное, раздавило бы, если бы не Лойнос.

– Послушай, здесь нет твоей вины, – его твердая рука легла мне на плечо, – мне не следовало давать тебе читать эти книги, – счёл нужным пояснить он, – ведь то, что тебя опаивали, я понял уже потом.

– Когда? – всхлипнула. Я не хотела плакать, но, видимо, само собой вырвалось.

– К сожалению, только в самом конце разговора. Тогда, вне времени, помнишь?

Он говорил спокойно и размеренно. И, слушая его голос, я постепенно успокаивалась.

– Прости, – попробовала отстраниться, – сама не знаю, что со мной происходит.

– Это бывает после зелья, – он дотронулся до моих волос, и от этой неожиданной ласки я вздрогнула, – давай думать, как выбираться будем. Или… тебе здесь нравится?

Улыбнувшись, я помотала головой и отлепилась от решётки. Действительно, Лойнос прав, пора действовать.

Поверхностный осмотр клетки информации не дал. Четыре стены, решётка вместо потолка, который терялся во тьме далеко вверху. Каменный пол. Замок на двери, при взгляде на который мне тут же захотелось домой – такого количества силовых линий я не видела нигде.

– Сильно сложно, – сообщила я Лойносу, – здесь можно год провозиться.

Тот почесал затылок.

– А линии физической защиты есть?

Пришлось смотреть ещё раз.

– Нет, – сообщила после повторного осмотра.

– Тогда отойди, – буднично просветил он меня, доставая из кармана…

– Напильник? – ахнула, не веря в увиденное.

Аверис усмехнулся и присел перед замком.

– Знаешь, Дара, – буднично сообщил он мне, пропуская руку мимо прутьев и начиная пилить, – каримари очень преданные слуги. Что скажешь – будут делать. А вот что не скажешь…

Он не договорил, но мне было достаточно.

– Альс забыл приказать нас обыскать, – улыбнулась, садясь у стеночки: как наглядно показывал Лойнос, моя помощь не требовалась. По крайней мере, пока.

Дознаватель кивнул.

– Или забыл, или не счел нужным. Итог один.

Я кивнула, словно затылок Авериса мог это увидеть. Эмоции постепенно отступали на задний план, уступая место конструктивным, – всё как я люблю, – рассуждениям.

В первую очередь меня волновала Ольма. В то, что старшая сестра могла так поступить, не верилось, но здравый смысл твердил, что против фактов не попрешь. Зачем ей это надо? Какие цели она преследует? Чего хочет?

Я закусила губу. Под мерный звук напильника думалось не в пример легче, чем в гнетущей тишине. Перевела взгляд на Авериса. Королевскому дознавателю, видать, стало жарко, потому что рубашку он снял. Я некоторое время рассматривала крепкую спину с отчетливо выделяющимися мышцами, пока не поняла, что мысли о расследовании забрели в какую-то иную, далекую от нынешней ситуации плоскость.

Надо возвращаться.

То, что Альс решил возродить культ Арналы, мне правдивым не казалось, не тот уж он человек, чтобы увлечься чем-то глобальным и пробовать покорить мир. Уже сейчас многие оговорки Анталя приобретали иной смысл, раскрываясь совсем в другом свете. Вот только…

“Я слишком много за это отдал”.

Эта фраза не давала мне покоя ещё с момента произнесения Альсом. А сейчас она приобрела поистине колоссальную значимость. Что он имел в виду? Что отдал? Кому?

Слишком много вопросов, слишком…

– Готово, – Лойнос повертел в руках ставший ненужным замок и небрежно отбросил его в сторону. Раздался плеск – судя по всему, замок упал в воду.

Что ж, это объясняло сырость и влажные стены.

– Разве в подземелье бывает вода?

– Я бы углубил твои знания о подземельях.

– Главное, чтобы не на практике.

Решетка скрипнула, открываясь, а Лойнос протянул мне руку.

– Идем, – шепнул он, хватая нерешительно протянутую ладонь.

Я шумно сглотнула и последовала за ним, стараясь не думать, как это выглядит со стороны. Почему-то в самые ответственные моменты женское мышление берет верх над рассудком и, вместо того, чтобы прислушиваться к малейшему шороху и вглядываться в темноту, мозг одалживает у какого-то художника кисть и палитру и услужливо рисует в голове картину под названием “полуголый дознаватель ведёт за руку д’эрру Сольн”. Прылестно, прылестно.

Короткий коридор вывел нас в странную галерею. Странную как минимум тем, что у неё не было крыши, её с успехом заменяла решётка, сквозь которую лениво валил снег.

– Гадство! – выругался дознаватель, натягивая сорочку. Я разочарованно отвернулась – не признаваться же, что я жалею об этом его телодвижении.

Жалею?

Забавно. Если подумать о ситуации с точки зрения приличной лои, то она (ситуация то есть) будет совсем печальной: с подмоченной репутацией, да ещё обесчещенная непонятно кем… Весело.

Я нерадостно усмехнулась, продвигаясь за Аверисом. Мысли, освобожденные от чар, словно волны, захлестывали с разных сторон. Разноплановые, разной степени важности, они накатывали, чтобы сразу же уступить место другим своим собратьям. Увлеченная странным состоянием, я не сразу расслышала у себя в голове голос.

“Дара, вниз!”

Остановилась и обернулась – как раз вовремя, чтобы заметить лестницу чуть позади нас.

– Лойнос, – позвала шепотом.

Аверис обернулся.

– Нам надо… вниз, – сообщила.

– Зачем? – поднял бровь тот.

Хороший вопрос. На который нет ответа.

– Надо, – наморщила я нос. Не буду же я ему прямо здесь рассказывать о голосах в моей голове?

Но дознаватель так не думал. Подойдя, он обхватил меня за подбородок и, потянув голову вверх, заставил посмотреть ему в глаза.

– Та-а-ак, – протянул он, – и давно у тебя это?

– Что? – я попыталась освободиться из плена его пальцев. Не получилось.

– Мысли, – усмехнулся тот, – у тебя зрачки на всю радужку. Если сопоставить твоё состояние с тем коктейлем, что ты недавно выпила, ответ придёт сам собой.

– Я очень рада, что ты интересуешься моим состоянием, – я начала злиться, – но поверь мне. Нам надо вниз.

– Ещё раз повторю свой вопрос: зачем?

Я шумно вдохнула. Выдохнула. Не рассказывать же ему прямо здесь о Тионе. Хотя, видимо, придётся.

– Тебе холодно, – посмотрела я на его рубашку.

– Ничего страшного. Ну так?

Он ждал ответа. Только вот…

– Рассказ, боюсь, затянется.

– А ты кратко.

Кутаясь в шаль, я рассказала ему о Тионе: начиная с того дня, как она погибла, и заканчивая своим сном. Сбивчиво, иногда краснея. Рассказала и про странный жар, предшествующий видению. Или не видению? Достала из-за пазухи и продемонстрировала кулон. Вкратце упомянула о рабах и о темном силуэте, способном ломать стены, будто те сделаны из дерева. В общем, постаралась как можно короче.

Когда я закончила, зубы следователя уже выбивали мелкую дрожь. Я вновь протянула ему шаль, получив ироничную улыбку посиневших губ. Упертый.

– Вот что, – выдал он мне итог, – мы сейчас дойдем до конца галереи. Подожди, – прервал он меня прежде, чем я посмела возразить, – мы дойдем, потому что я хочу второй вариант развития событий. И предпочел бы, чтобы это не было импровизацией.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть.

– Можешь подождать меня здесь, – предложил он.

Ну уж нет! Мысль о том, что он оставит меня одну, ещё не отзвенела в моей голове, а я уже вцепилась в его руку. Дознаватель усмехнулся.

– Странный ты человек, Дара.

– Чем?

– Да всем. Мне, например, очень хотелось бы тебя разгадать.

– Нечего разгадывать, – отрезала я, заглядывая за его плечо – туда, где далеко впереди темнел конец (я надеюсь) галереи. – Пойдем.

Аверис ничего не ответил, только смерил меня задумчивым взглядом серых глаз.

– Ну пойдем.

Только вот пойти мы никуда не успели.

– Куда собрались? – раздался насмешливый голос. – А как же наши планы?

Уши внезапно заложило, а в голове раздался гул. Зажав уши руками, я, словно в страшном сне, наблюдала, как Аверис кулем оседает на пол.

“Лой!” – в голове звучал собственный крик, хотя изо рта не вырвалось ни звука.

А затем мир поплыл перед глазами и у меня

***

Повторное пробуждение выдалось полегче. Открыв глаза, некоторое время я просто смотрела перед собой. Привыкая к темноте и звукам, которые внезапно навалились со всех сторон. Навалились сильно, основательно. Вдобавок к мыслям, которые и не уходили никуда.

Где-то капает вода. Сверху раздаётся мерный гул.

А ещё неимоверно воняет болотом.

Я попыталась пошевелиться и застонала. Попыталась дёрнуть руками и обнаружила, что они привязаны к чему-то тёплому. И мягкому. А затем это тёплое и мягкое зашевелилось.

– Дара, ты очнулась?

– Лой! – голос дознавателя я узнала сразу. – Ты в порядке?

– Да, – его голос отдавался от низких сводов и дробился в эхо, – я был неправ, – подумав, продолжил он.

– Касательно чего?

– Касательно того, что за нами нет слежки в камере.

Я вздохнула.

– Лой, ты понимаешь, что нам надо было сбежать? Ну, хотя бы… попытаться?

– Понимаю. Но с магией такой силы я никогда не сталкивался. Да что там, я даже не знал о таком.

– Что, Альс вывез все книги по этому разделу запретной магии? – сыронизировала, удивляясь своему поведению.

Мне это совершенно несвойственно.

Видимо, у дознавателя тоже имелись свои мысли на этот счёт, потому что он хмыкнул.

– Слушай, я даже не знаю, как тебе это сказать… – начал он, явно сомневаясь, стоит ли мне это говорить вообще, – собственно, разговор будет неприятным.

– Как будто у меня в жизни в последнее время было что-то приятное, – огрызнулась.

– Речь пойдет о твоих эмоциях, – особо не обращая внимания на мои слова, продолжал он, – дело в том, что после приёма эликсира, который я тебе давал, наступает… так скажем, побочный эффект. Эмоциональная нестабильность, повышенная… – он закашлялся, – возбудимость…

– Повышенная что? – я распахнула глаза.

– Возбудимость, говорю, повышенная! Не делай вид, что ты не расслышала или не поняла! Именно поэтому через несколько часов после приёма эликсира пьют тонизирующую настойку, которая приводит мысли и чувства в порядок.

– Как мило, – позволила себе улыбку и, хоть он не мог её видеть, но слышал однозначно, – и где же эта твоя тонизирующая настойка?

– В комнате, – ответил Лойнос, – поэтому послушай меня, просто постарайся успокоиться. Абстрагироваться от всего. Вас же учили контролировать эмоции.

Да, учили. Вспомнить бы… А попробуй вспомнить, когда тебя со всех сторон захлёстывают приличные и не очень мысли. Например, о торсе дознавателя.

– Если ты сможешь успокоиться, то эмоции отступят. На время. А этого времени нам может хватить, чтобы выбраться из этого места.

– Хорошо, я постараюсь, – я закрыла глаза и глубоко задышала носом. Запах болота постепенно отходил на второй план, уступая место картине, которую я задалась целью увидеть.

Тёмная комната. Пламя мягко лижет дрова в камине. На каминной полке – разные резные фигурки, пара томиков стихов. Под ногами пружинит ворс ковра. В руках мягкая собачка из ткани – моя любимая.

Делаю пару шагов вперед, в предвкушении заглядывая за спинку кресла. Рослая рыжеволосая женщина нежно улыбается мне и протягивает руку:

– Дара, ну наконец-то! Тебя отпустила верра?

Я киваю и улыбаюсь. Протягиваю ей собачку и забираюсь на тёплые мягкие колени. Меня с готовностью укутывают в уютный плед и прижимают к груди.

– Я люблю тебя, девочка моя, – раздаётся нежный голос над ухом.

– И я тебя, мама, – отвечаю, жмурясь и подставляя щёку для поцелуя.

А дрова всё потрескивают, уводя меня в тёплый полумрак беззащитного детского сна.

Я открыла глаза и ощутила, будто нахожусь в зеркальной тишине. В голове не раздавалось ни звука. И постепенно, как учили в Сером Шпиле, я начала включать эмоции.

Обоняние. В нос ударил прогорклый запах болота, и я пожалела, что начала именно с него.

Слух. Гул, вода, мерное дыхание дознавателя за спиной. Спит, что ли?

Осязание. Осторожно пошевелила пальцами и ощутила ответное пожатие.

– Ты здесь? – тихо спросил Аверис.

Я кивнула, озираясь по сторонам, будто впервые видела это место. Мысли покинули меня, их не было. Но теперь я знала, что это временно.

– Здесь, – ответила так же тихо, – вроде всё хорошо. Спасибо за совет.

– Не за что. Давай думать, как отсюда выбираться.

– Да никак, – прищурившись, я обвела взглядом комнату. Стены сверкали от навешанных на них силовых линий: – Это, наверное, камера для магов, – решила, чуть погодя, – здесь очень сильная защита. Мне не преодолеть.

– Обо мне и говорить не приходится, – поддакнул Аверис.

Кстати…

– Слушай, а ты же не маг

Тот рассмеялся.

– Я всего лишь обычный человек, правда, с большим количеством артефактов в своей комнате. И без напильника…

– А тогда, в камере, когда ты снял мою головную боль?

– Тоже артефакт. Я не маг, Дара. Ещё вопросы или попробуем встать? Здесь, знаешь ли, мокро.

Вопросы у меня были. Точнее, один.

– Лойнос, а что это была за птичка? Там, в жреческой?

Дознаватель помедлил, прежде чем ответить.

– Это артефакт. Для выявления…

Он замолчал, а я ощутила раздражение.

– Для выявления чего?

– Понимаешь, Дара, – обтекаемо начал он, – в Древние Века нравы были куда свободнее, а вот при заключении брака между знатными особами требовалось, чтобы невеста была… м-м-м…

– Девственницей, понятно, – я откинулась на спину дознавателя и закрыла глаза, – и если девушка была девственницей, птичка оставалась без изменений.

– Да.

– Поэтому она у меня и засветилась, – констатировала я и замолчала.

Некоторое время воцарившуюся тишину прерывали лишь гул и капающая вода. Затем дознаватель всё же подал голос.

– Скажи, а зачем….

– Зачем я это сделала? – хмыкнула. Несмотря на то, что такие вопросы девушкам обычно не задают, я почему-то не усмотрела в любопытстве дознавателя чего-либо крамольного. Поэтому всё-таки решила ответить. – А не знаю, Лой.

– То есть как?

– А вот так, – я вздохнула, – я же не девочка уже, мне двадцать семь лет. Плюс репутация хуже некуда. Знаешь, когда ты можешь смириться и с репутацией, и с шепотками за спиной, ты не можешь сделать только одного – смириться со своим одиночеством. Поэтому, когда мне выпал красный свиток, я подумала, может… может, действительно я могу…

В горле поселился предательский ком, поэтому, прежде чем продолжить, я откашлялась.

– Возможно, я просто устала. От однообразия жизни, от мыслей в голове, от того, что жизнь всегда проходит мимо меня. В мире, знаешь, всё меняется, а ты остаёшься сторонним наблюдателем и просто смотришь. Как меняются времена года, как стареют и уходят люди, как рождаются новые души. А ты смотришь, смотришь… Может, я действительно хотела быть счастливой. На что-то надеялась и рассчитывала. Что мы разберёмся со всем этим, – я хмыкнула, – вместе. И будем счастливы. По крайней мере, я надеялась. Надеялась.

Не в силах продолжать, я замолчала. Почему-то легко было признаться в том, в чем я не смогла признаться даже Альсу. Да что там… даже самой себе.

Слова вылетели у меня изо рта, а я даже не почувствовала их веса. Почему-то было неимоверно легко сидеть, не видя его лица, но понимая, что тебя слушают. Опираться спиной на теплую спину и чувствовать, как отпускают тебя ледяные пальцы холода, держащие крепким хватом твою душу.

– Я тебя понимаю, – наконец он хрипло вздохнул, – как никогда. У меня ведь тоже…

– Что у тебя? – выдохнула я, чувствуя, что не должна это упустить.

Просто не могу упустить.

– Однажды я тоже сильно разочаровался в людях, – последовал нескорый ответ, – так сильно, что до сих пор стараюсь избегать высокого общества, да и вообще всего, что связано с ним.

– И поэтому работаешь дознавателем?

Дознавателей в Террании не любили. Нет, даже не так – ненавидели. Грешны все, но высший свет иногда все-таки грешнее. Так или иначе, дознаватели освобождались от посещения светских мероприятий, кроме королевских, разумеется. И посещали их только по долгу службы.

И что-то мне кажется, что его выбор работы связан как раз с этим. Последовавший за этим ответ подтвердил мои слова.